Прошло всего несколько дней после того, как произошёл последний перезапуск. Все довольны, все счастливы и живут мирно, душа в душу. Все, кроме Санса.

Санс стал более мрачным и замкнутым после перезапуска. Он редко шутил, улыбался и почти все время проводил в баре Гриллби, где тупо пялился в одну точку, прокручивая в голове произошедший ранее перезапуск. Ему чего-то ясно не хватало, такое ощущение, что в душе образовалась дыра и от всего начало тошнить. Вот только почему, Санс не знал. Догадывался, но просто не хотел верить в это.

Конечно, его друзья были обеспокоены его состоянием, и в частности Папирус. Он уже несколько раз пытался поговорить с братом, но тот либо отшучивался, либо просто игнорировал его вопросы и молча уходил в бар Гриллби. Это сильно напрягало Папса, но он не решался давить на брата и вынуждать его говорить с ним.

Санс в тот день опять засиделся в баре. Он молча крутит в руке бутылку с кетчупом, так и не притронувшись к ней, при этом успевая снова и снова прокручивать в голове сцену с Коридором Правосудия. Из мыслей его выводит дружеский тычок в бок. Скелет нехотя поворачивается и видит перед собой бармена, который молча кивает на дверь.

Поняв, что он опять засиделся, Санс молча кивает и, оставив бутылку на столе, слезает с насиженного места и бредет к выходу, не обращая никакого внимания на сочувствующе-осуждающий взгляд Гриллби.

Возле входа в бар Санса уже стоял Папайрус. Он слабо улыбается брату и, взяв его за плечо, ведёт домой. Последний совсем не возражает против этого и покорно идёт за братом, глубже засовывая руки в карманы. Сначала они идут молча, но вскоре младший подает голос:

— Санс, в последнее время ты стал каким-то… Не таким. Что случилось? Тебя что-то волнует?

Голос звучит устало, скорее даже сочувствующе. Папс мог бы поговорить с братом дома, но шансы были слишком малы: старший мог просто молча уйти к себе, тем самым прервав какие-либо попытки поговорить.

Санс некоторое время молчит, смотря на брата. Он долго думает над ответом, но все же отвечает:

— Я в норме, бро. Просто… Я устал немного, понимаешь? — голос хриплый, скорее всего из-за долго молчания. Прочистив горло, Санс продолжает: — Устал от всего. Это всего лишь небольшая хандра, ничего более. Пару дней ещё так похожу и всё пройдёт, честно.

Санс натянуто улыбается брату, надеясь, что тот поверил ему. Он сам себе не мог объяснить это состояние, так что решил списать все это на влияние перезапуска на него. Всякое бывает в жизни, это наверняка скоро пройдёт.

Какое-то время Папс молчит, рассматривая брата. Конечно, верится в слова Санса с трудом, но Папс живо откидывает негативные мысли в сторону, и облегчённо улыбается брату.

— Я верю тебе, Санс, — мягко говорит он, после снова ведя старшего домой. — Только с следующий раз сразу говори, что не так, ладно? Я просто сильно волнуюсь за тебя.

Санс молча кивает и следует за братом дальше.

Оказавшись дома, он желает брату спокойной ночи и уходит наверх, к себе. Оказавшись дома, он прижимается спиной к двери и тихо выдыхает, устало теря глаза. Может, и правда не стоит волноваться? Это все пройдёт, у него просто небольшая стадия безумия, которая прогрессирует очень быстро тоска, тоска по прежним временам, когда не было человека и все были по-настоящему счастливы. Да, всего лишь печаль и тоска, ничего больше.

Заверив себя в этом, скелет снимает с себя куртку и ложится на кровать, пару минут молча созерцая потолок. Вскоре он прикрывает глаза и почти сразу засыпает…

***

В лицо дунул свежий ветер и Санс тихо фыркнул, бормоча что-то себе под нос. Через пару минут приходит осознание того, что в Подземелье ветра нет. А это может значить только одно —

он каким-то образом выбрался на Поверхность.

Нехотя скелет открыл глаза и сел на землю, сонно осматриваясь кругом. Вокруг было светло, ярко светило солнце. Где-то в ветвях дерева, под которым он сидел, пели птицы. Вокруг было тихо, людей почти не было, как, впрочем, и монстров. Тишина и покой.

— Красивое место, да? — чей-то голос слева нарушил тишину и Санс дернулся

Он обернулся, дабы увидеть, кто нарушил его покой. И какого же было его удивление, когда он увидел перед собой Рипера. Рипер печально улыбнулся и, отлипнув от дерева, подошёл ближе и сел рядом на траву.

— Рад снова тебя видеть, Санс, — поприветствовал он старого знакомого,

рассматривая его. — Ты, наверное, удивлён, да? Не ожидал меня тут увидеть, верно?

Санс в открытую смотрел на Жнеца. Он счастливо улыбнулся ему и протянул руку, чтобы дотронуться до Рипера и убедиться, что он тут, рядом с ним. Но тот быстро пресек эту попытку, отрицательно покачав головой.

— Если ты дотронешься до меня, или я до тебя, то ты умрёшь во сне, — пояснил Рипер, заметив недоумевающий взгляд скелета. — Видишь ли, иногда я могу забирать души во сне. Так происходит более безболезненно и быстро. Но вот ты… — Жнец немного замялся на тот моменте, но вскоре продолжил: — Мне просто захотелось увидеть тебя вновь. И тебе ведь тоже захотелось, верно?

Санс утвердительно кивнул. Он уже давно хотел увидеть Жнеца, хоть на минутку. Просто… Просто он слишком сильно привязался к нему. Они же имели столько общего.

— Вот, теперь я иногда буду навещать тебя во снах, — более уверенно произнёс Рипер. — И, если честно, то я соскучился по тебе.

— Я тоже. — Санс улыбнулся Риперу, после молча смотря перед собой.

Больше ему нечего было сказать, так что он решил просто молча сидеть рядом с Рипером и наблюдать за тем, что происходит в округе. И нахождения Рипера поблизости вполне хватало ему для счастья.

***

После того сна проходит немного времени, и вскоре приходит осознание — Санс не может выпихнуть из головы Рипера. И самое главное — он не хочет. Во сне он часто разговаривает с Рипером, он ему даже прозвище дал — Потеряшка*, ибо душа Санса «потерялась» тогда. И Санс не в обиде за это прозвище, оно ему наоборот нравится. Сам он не мог придумать ему прозвище, так называет его «Рип», изредка «Рипи». И тот совершенно не против такого обращения к себе.

С утра Санс почти всегда видит Рипера, гладит его и изредка обнимает. Ну, как, обнимает, скорее это туманная тень Рипера, к себе он прикасаться не позволяет. Жнец боится, что тогда он раз и навсегда потеряет Санса.

Порой Сансу чудится, что призрачные руки и впрямь касаются его, но, открывая глаза, он видит лишь свою подушку. От этого ему становится тоскливо и противно на душе. Он хочет видеть Рипера в живую. Хочет обнимать его, шептать ему на «ухо» всякие глупости, держаться за руку, может, целоваться, если тот позволит. Да, он по уши втюрился в него, Санс это понял однозначно. И порой это пугало его, ведь это было похоже на одержимость. Он хотел не только видеть Рипера, но и чувствовать его.

Навязчивая идея вернуть Жнеца не оставляет больное сознание. Санс больше ни о чем другом думать не может, хотя ему уже стало легче. Он снова шутит, улыбается, изредка достаёт брата. Но немногие догадываются, что всё это — чистой воды фальш. Санс специально ломает комедию перед всеми, дабы никто его не беспокоил и перестал навязывать ему помощь. Конечно, он был не против неё, но сейчас она ему точно не нужна. Ему нужен покой и Рипер. Больше ему ничего не нужно.

***

Дабы хоть немного повеселить брата, Папайрус тащит его с собой на тренировку к Андайн. Конечно, Санс упирается и говорит, мол, я абсолютно здоров, но младший его не слушает и все равно тащит с собой. Младший же видит, что старшего что-то беспокоит, так что ему необходимо развеяться. Санс что-то недовольно бурчит в ответ, но покорно идёт следом. Против Папируса у него нет никаких шансов.

Следующие несколько часов проходят в унынии для Санса. Иногда он поддакивает и натянуто улыбается, когда к нему поворачивается или обращается кто-нибудь. Его уже тошнит от криков и красок, которые он видит перед собой. Ему просто хочется отдохнуть где-нибудь в укромном уголке, подальше от всех и вся. Но уйти он не может, не хочет расстраивать младшего. Но вскоре шум становится просто невыносимым, Санс все же решается отпроситься у друзей. Другого выхода у него не было, на кухне царит жуткий бедлам, Санс уже с ума сходит в этом месте.

— Ты слишком быстро сдулся, Санс, — говорит Андайн на слова Санса об его уходе. — Мы же только начали, чего ты так быстро уходишь-то?

— Прости, Андайн, просто я вспомнил, что мне ещё нужно сделать скелетТОННУ работы. — Санс подмигивает под недовольное фырканье брата. — А теперь прошу меня извинить, но мне пора.

С этими словами он выходит из дома подруги и уходит подальше от него, к пещерам. Оказавшись в одной из пещер, он спокойно выдыхает и садится на землю. Сейчас ему надо привести мысли в порядок, в голове царила каша из-за шума и ярких цветов. Прислонив череп к прохладной стене пещеры, скелет спокойно прикрывает глаза, приходя в себя. Длилось его спокойствие недолго: его вскоре нарушил ехидный голос, раздавшийся со стороны:

— Поглядите, неужели это улыбающаяся мусорка? Хах, давно не виделись.

Санс раздраженно цыкает, но открывать глаза не собирается. По голосу он точно узнал Флауи, с этим типом он встречался пару раз. И хорошего впечатления на него этот цветок точно не произвёл.

Тем временем Флауи продолжает говорить в своей излюбленной издевательской манере:

— Какой же ты идиот. Терпишь все выходки Фриск, хотя давно мог убить их. Вот зачем ты до сих пор сохраняешь обещание, данное старой козе? Ты же уже давно нарушил его, так почему ты не можешь убить человека раз и навсегда?

— Я уже пытался, много раз, и все бестолку, — огрызается в ответ Санс, все же открывая глаза и смотря на цветок, находящийся прямо перед ним. — Они все рано возвращаются каждый раз и что я могу сделать, если у меня всего один ОЗ?!..

После этого Санс смолкает, думая. Раз у него всего один ОЗ, значит, его надо повысить. А для этого нужно повысить УР. А чтобы повысить УР, нужно убить монстра. Если у Санса будет достаточный УР, то он сможет победить человека. И, раз уж на то пошло, то Рипер появляется там, где есть души умерших, верно? Так Санс сможет встретиться со своим предметом воздыхания в живую.

На лице скелета появляется коварная улыбка и он, недолго думая, хватает Флауи за стебель и рывком дергает, почти что вырывая его из земли. Флауи негодующе кричит на Санса, но тут же умолкает, увидев перед собой суровый взгляд Санса.

— Как там звучит правило? Убей или будь убит, верно? — вкрадчиво спрашивает Санс, поглаживая кончиками пальцев лепестки Флауи, на что последний дергается. — Спасибо, Цветик, ты подал мне отличную идею. Знаешь, давай погадаем, чтобы уж наверняка? Вдруг не получится.

С этими словами Санс встаёт с земли и дергает Флауи, вырывая его из земли. Последний вскрикивает от неожиданности и тихо шипит, когда от него отрывают один лепесток.

Получится. Санс крутит в руке лепесток, после сминая его в пальцах и отрывает новый.

не получится. Флауи вскрикивает от боли и хрипит, ибо Санс сжимает ему стебель немного сильнее, чтобы тот умолк

Получится. на месте того, где скелет отрывает лепестки, образуется вязкая зелёная жидкость. Наверное, это кровь Цветика. А если у цветов кровь вообще?

Не получится. Флауи уже не кричит от боли, он лишь изредка шипит. Он уже понял, что будет, если будет кричать. Да и ему никто не поможет уже.

Получится. Санс с неким садистским наслаждением отрывает лепестки Флауи. Он делает это медленно, не торопясь, понемногу отрывая каждый лепесток. Ему нравится наблюдать за тем отчаянием в глазах жертвы, за её жалкими попытками вырваться.

Не получится. В конце концов, Санс делает это ради благо других, в частности Папса. Уж лучше умереть от рук собственного брата, чем от рук человека. И делает он это ради Рипера.

Получится. Последний лепесток падает на землю и Санс отпускает Флауи. Тот шмякается о землю, тихо выругавшись.

От былой дерзости Флауи не остаётся и следа — в глазах виден страх и отчаяние. Сам Флауи без лепестков потрёпанный и жалкий. Хмыкнув, Санс заносит над ним ногу и наступает, втирая в землю. Он нервно хихикает, наблюдая за тем, как Флауи рассыпается в пыль. Закончив дело, он чувствует некий… Прилив сил? УР у него точно повысился, значит, и ОЗ тоже. Нервно хихикнув ещё пару раз, Санс выходит их пещеры и оглядывается.

— Мы очень скоро увидимся, Рипер, — шепчет Санс в пустоту, после уходя в Хотленд.

После этого в Подземелье проходит череда жестоких убийств.