Предчувствие его не обмануло, с постели Арвин буквально сполз. О том, какими физическими страданиями ему грозил спуск с лестницы, думать вообще не хотелось. Арвин сидел на холодном полу и чувствовал себя куском отбитого со всех сторон мяса, которое еще в недавнем прошлом было молодым резвым бычком и без устали скакало по лугу. В ближайшие пару дней скакать Арвину явно не светило. Он медленно согнул ноги и, опершись о край кровати, с трудом поднялся.

«Действия разные, а эффект почти одинаков,» – заключил Арвин.

Он открыл окно и вдохнул прохладный утренний воздух. Тренировки, пробежки и конные прогулки он сразу же отмел, да и Раун уже собирался в родные края, борясь с желанием остаться и боязнью слишком надоесть хозяевам своим долгим присутствием. Глядя на раскинувшуюся внизу изумрудную долину Арвин думал, чем бы себя занять, но как на зло ничего путного в голову не приходило. Оставалось одно – пойти пошататься по городу да посмотреть на всякое разное, чтобы хоть как-то скоротать время и снова не наткнуться на Лирею, встречи с которой начинали приобретать систематический характер.

С ненавистной лестницы спуститься все же пришлось. Хорошо, что хотя бы по пути никто не встретился и не застал его за совершением подобного действия, сопровождавшегося еле сдерживаемыми стонами. Достигнув нижней точки, Арвин осознал, что зачем-то взял с собой меч, но возвращаться обратно не было ни сил, ни желания.

Выйдя во двор, он осмотрелся и быстро пересек открытое пространство, где его могли застигнуть врасплох, а дальше дело было за малым.

Торговая площадь гудела. Отовсюду слышались зазывы торговцев купить свой товар, который они расхваливали направо и налево. Все так же басил упитанный пекарь, и уже знакомый сапожник мерно стучал молотком по очередному каблуку.

Миновав первых лавочников, Арвин прошел в середину торговых рядов. Товары здесь продавались богаче и просили за них намного дороже. Цветастые персидские ковры, разного сорта шкуры и сверкавшая серебряными боками посуда калейдоскопом пестрели в глазах.

Однако за казавшимся внешним благополучием творилось что-то неладное, словно все присутствующие люди нацепили на себя притворно-веселые маски, скрывая под ними безысходность в глазах. Да и сам город, его город, стал совершенно чужим, сменил яркое радостное платье на безликую серую одежду, потускнел, осунулся, потрепался, но все еще выставлял на показ остатки былой роскоши. А может Арвину просто показалось и он видел лишь то, что рисовало его воображение?

– Не желаете ли приобрести шкуру медведя? – заметив пристальный взгляд Арвина и мгновенно оценив его финансовые возможности, хотя Арвин редко одевался согласно своему статусу, хозяин лавки без промедления приступил к «окучиванию» потенциального клиента. – Отменный товар, скажу я вам! – при этом улыбка не сходила с его худого загорелого лица. – Вещица, достойная украсить дом такого почтенного господина. Его изловили в Ормануэсском лесу, где он до того помял не одного охотника. Какой свирепый зверь! Вы посмотрите на клыки! А лапищи с когтями! Не дорого, для Вас всего лишь…

Арвин покачал головой, цену такой шкуры он прекрасно знал, вот только мало-мальски уважающий себя охотник вряд ли повесит у себя над очагом шкуру зверя, добытую не им самим.

Торговец заметно приуныл, однако, заметив другого возможного покупателя, снова оживился, заулыбавшись в тридцать два кривых зуба, и начал свой зазыв сначала.

Народу собиралось все больше. Одни действительно пришли за покупками, другие, видимо, за неимением денег явились хотя бы поглазеть на интересные штуки. Последних торговцы выявляли мгновенно и не удостаивали даже словом или махали рукой, мол, проходи быстрей, не мешай, нечего просто так зазря таращиться.

Арвин оглянулся и не сдержал улыбки.

«Вот шельма, все-таки продал!» – произнес он про себя.

Медвежья шкура уже перекочевала на плечи довольного вельможи, который и сам чем-то походил на медведя, и «поплыла» над толпой словно по реке, потряхивая грозной косматой головой.

Арвин протискивался между ставшими тесными рядами.

– Молодой господин, не хотите ли пива? – послышалось откуда-то совсем рядом. – У меня самое лучшее в округе. Попробуйте!

Арвин, не оборачиваясь, поспешил в другую сторону.

«Мало ли чего я хочу! Она еще не уехала! Скорей бы уже!» – раздраженно подумал он. Уехала бы, чтобы лишний раз не видеть ее, не думать о ней. Да он и не думал. Не думал о ее притягательной красоте, не вспоминал, как вспыхивают медью ее волосы под лучами весеннего солнца, как лучатся изумрудные глаза и светится улыбкой лицо. Не думал о прикосновении рук и как лукаво она смотрит, немного склонив голову. Обо всем этом он конечно не думал. Только не думая о ней, Арвин обнаружил, что уже довольно долго стоит, прислонившись к стене ратуши.

– Подайте на хлебушек, – тоненький девичий голосок заставил его вернуться в реальность.

Маленькая нищенка на вид лет десяти-одиннадцати протягивала замызганную ладошку. Арвин взглянул на девчонку: драное платьице да грязный, бывший когда-то красным, платок на светлых кудряшках волос. Девочка подняла голову, платок сполз на плечи, и Арвин увидел насколько милым было ее личико с большими голубыми глазами. Она стояла босая, потирая одну грязную ногу о другую.

– Подайте денежку, добрый господин, – напомнила застывшему от удивления Арвину девочка, сделав ладошку лодочкой.

Арвин достал пару монет. Большие глаза девочки стали еще больше, когда она увидела, сколько дал ей Арвин.

– Спасибо, добрый господин! – быстро проговорила девочка. Видимо испугавшись, что ей дали так много по ошибке и попросят вернуть часть обратно, она сжала монетки покрепче и пустилась наутек, сверкая пятками.

Арвин проводил ее взглядом: вслед за девочкой увязался долговязый оборванец, околачивавшийся неподалеку. Наверняка из общины нищих и отберет большую часть полученных ей денег в качестве платы за право просить милостыню в хорошем месте. Жаль девочку, маленькая еще и с таким удивительным лицом. Но она уже завернула за угол, а дальше бог знает куда. Попробуй найди ее теперь.

Арвин стряхнул с себя последние остатки меланхолии и злости и понял, что ужасно проголодался. По воздуху разносился соблазнительный сдобный запах, от которого просто слюнки текли. Можно, конечно, было заглянуть к Марухе, уж она бы его без обеда не оставила, но сегодня идти к ней совсем не хотелось. Арвин подошел к ближайшему продавцу и купил пару пирожков. Пирожки были горячими, только что из печи. Они обжигали пальцы и губы, но оторваться было невозможно. Пока Арвин управлялся с едой, он не заметил, как к лотку приблизился еще один человек. Высокий и тучный, он одним своим видом показывал, что с споры с ним могут дорого обойтись простому человеку.

– Ну, здравствуй, Мариус! – раскатисто сказал незнакомец, и торговец мгновенно переменился в лице, да и сам как-то уменьшился в размере.

– Здравствуйте, уважаемый г-господин К-краис, – от волнения торговец начал заикаться.

Господин Краис всем своим немалым весом облокотился о прилавок, что тот чуть ли не затрещал.

– Помнишь ли ты, зачем я пришел к тебе?

– Помню, господин…

– А раз помнишь, тогда не медли и плати, сколько должен!

Мариус затрясся всем телом.

– Прошу Вас, господин, повремените немного! Где же мне собрать сразу такую сумму?

– Я дал тебе время, и оно сегодня закончилось, как и мое терпение! – равнодушно ответил Краис, и в тот же миг весь товар полетел на мостовую. Румяные пирожки и еще теплый хлеб с хрустящей корочкой теперь покрывала серая дорожная пыль.

Торговец стоял, опустив руки, и чуть ли не всхлипывал, глотая обиду, но не осмеливался ничего сказать наперекор.

– Так будет с каждым, кто не исполняет в срок свои обязанности! – объяснил Краис. – За просрочку ты должен заплатить еще четверть сверх своего долга! Итого двадцать пять зольганов.

Арвин, наблюдавший за происходящим, выпрямился.

– В чем провинился этот человек, что Вы позволили себе испортить его товар?

Краис скосился маленькими глазками на Арвина.

– А ты еще кто такой, чтобы указывать мне, что делать? Проходи мимо и не вмешивайся, когда тебя не спрашивают!

– Я всего лишь спросил, в чем вина этого человека и ничего больше, – так же спокойно сказал Арвин.

– Он задолжал выплату за месяц! – Краис ткнул жирным пальцем в Мариуса. – А я выполняю свою работу, возложенную на меня князем! – добавил он.

– А разве есть такая работа людей грабить? – поинтересовался Арвин. Он прекрасно знал, что названная сумма непомерна для простого человека.

Лицо Краиса перекосило от гнева.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, княжескому сборщику податей?! – он уже готов был схватить Арвина за шиворот и отправить его вслед за хлебом.

«Не иначе на эти подати ты себе такую рожу отъел,» – подумал Арвин и ловко увернулся.

– Я князь Арвин Тиринский!

Лицо Краиса сначала побелело, затем покраснело от смеха.

– Князь Арвин? О твоем князе давненько уже никто не слышал. Все знают, чем твой князь занят. Об одном ли и том же человеке мы говорим?! – он расхохотался еще сильнее, от чего его лицо побагровело больше свеклы. – Я служу лишь одному князю, Девиру Тиринскому. А чем ты докажешь, что ты князь?

«Ну вот опять! Сговорились что ли все?!» – подумал Арвин и сунул в нос сборщика перстень с гербовой печатью.

– Откуда же я знаю, что ты не украл его вместе с одеждой?! – злорадно выплюнул Краис. Он пытался задеть Арвина как можно сильнее, а если тот продолжит возмущаться, позвать стражу и наказать посмевшего ему перечить.

Разговор Арвину действительно начинал надоедать. Нет, он не обиделся, его даже ничуть не задели слова сборщика податей. Он разглядывал его свиноподобную рожу и все больше убеждался, что подобная борзость не должна остаться безнаказанной.

«Развел, однако, Девир дармоедов!»

– А ну пшел вон, пока я не позвал стражу! – Краис сделал новую попытку оттолкнуть Арвина, но неожиданно земля ушла у него из-под ног, и он тяжело плюхнулся о камни мостовой. Из глаз посыпались яркие искры, а на лбу осталась красная печать, в точности повторяющая узор рукояти меча.

– А эта вещь тебе ни о чем не говорит? – Арвин сунул ему под нос острие клинка. Сборщик скосил глаза на гравировку. Такая была только у одного единственного клинка, и о ней знал весь город. Меч, ставший символом победы при Луге.

– Я, я лишь исполнял приказ своего господина! – сразу заныл сборщик податей, потирая разбитый лоб, и от его нытья Арвину сделалось еще противнее, чем от наглости.

Огромный детина, только что готовый стереть в порошок любого, сидел толстым задом на мостовой и скулил словно щенок, пытаясь вызвать жалость, которую сам, по-видимому, никогда к другим не испытывал. Арвин и сам уже пожалел, что не впечатал рукоять ему поглубже, чтобы тот навсегда остался дурачком, способным лишь пускать слюни да писаться в штаны.

– Вот завтра и разберемся! Утром явишься в замок со всеми записями и подсчетами! – Краис закивал. – И еще, – добавил Арвин, – если я узнаю, что с торговцем что-либо случилось…

– Простите меня, господин! Я сразу не признал Вас!

«Зато силу сразу признал!»

Арвин положил на прилавок торговца серебряную монету. Ошарашенный торговец спохватился и было принялся благодарить Арвина, но тот уже ушел. А Краис все хватался рукой за голову и, матерясь, как последний сапожник, тщетно пытался подняться на ноги.

Арвин свернул в проулок, где ютились многочисленные лавки торговцев, среди которых он высматривал знакомую вывеску. Арвин помнил, куда идти, но вот не съехал ли хозяин, не знал. Он шел и размышлял, действительно ли Девир в курсе всего происходящего или просто не интересовался делами своих подчиненных? Во всяком случае Арвина грела мысль, что в ближайшие несколько дней он будет занят полезным делом. Ему вспомнились слова Марухи «Делай, что должен! То, для чего рожден!» Может оно и верно. Наивно думать, что Мариус единственный, с кем обошлись подобным образом. Да и Краис не единственный, кто занимается поборами.

Лавка ювелира располагалась на прежнем месте. К счастью, хозяин никуда не переехал, и Арвин толкнул знакомую дверь. Звонко зазвенел колокольчик, давая понять, что пришел новый посетитель.

– Приветствую Вас, уважаемый господин! Чего желаете? – произнес ювелир, и улыбка так и застыла на его морщинистом лице, а пушистые белоснежные усы радостно подернулись вверх.

– Здравствуй, Вальхис!

Вальхис развел руки в стороны.

– Сколько лет, сколько зим!

– Да уж, давненько я у тебя не был! Как дела, дружище?

– Потихоньку! Живем! – ответил Вальхис привычной фразой, которую можно было расценить, как угодно. – А ты как здесь, князь, по делу или решил, наконец, навестить старика?

– И то, и другое, – ответил Арвин. – Покажешь свои сокровища?

– Себе или на подарок? Хотя, не отвечай! Вижу, что на подарок! – прищурился Вальхис. – Можешь пока посмотреть разложенное на витрине, но, поверь, у меня есть нечто особенное.

Ювелир скрылся за дверью, ведшей в мастерскую. Помещение, где находился Арвин, заливал яркий солнечный свет и прилавок сверкал всеми цветами радуги. На нем выставлялся всевозможный товар – от недорогих бус и колец до изделий для более состоятельных покупателей. Однако все самое ценное, для особых гостей, Вальхис хранил за увесистой железной дверью с секретным замком. Времена настали неспокойные, и никогда нельзя быть уверенным, что не заглянут вдруг в лавку недобрые люди и не позарятся на чужое добро. Арвин осмотрелся. На стене – знакомые старинные часы, украшенные резными петушками, да пара картин с местными пейзажами, вот, собственно, и вся обстановка. Все здесь осталось, как прежде.

Арвин разглядывал товар, больше чтобы скоротать время. Честно говоря, покупать он ничего не собирался, просто представилась возможность снова увидеться со старым мастером. Вальхис вернулся через пару минут с небольшим свертком в руках. Под слоями черного бархата обнаружилась небольшая деревянная шкатулка. Жилистыми пальцами Вальхис приподнял крышку, но не открыл до конца, не давая возможности посмотреть.

– До этого я лишь однажды встречал подобную вещь, – пояснил Вальхис, – много лет назад, когда только осваивал свое ремесло. Ту вещь мне даже не довелось подержать в руках. Я мог лишь смотреть на произведение великого мастера, сотворившего подобное чудо. Меня поразила тонкость работы, но самое главное материал, из которого изготовили вещь. И вот теперь...

Вальхис открыл шкатулку, и у Арвина перехватило дыхание. Кулон в виде остроконечной звезды из граненого серебра, как если бы сама звезда упала с небес, а в центре чистейший изумруд, словно глядишь в бездонный омут.

– Как тебе удалось сделать такую красоту? – изумился Арвин.

Вальхис лишь печально вздохнул.

– К сожалению, создал ее не я. Этому украшению уже много десятков лет. Оно сохранило свой первоначальный блеск, так как сделано из особого вида серебра, не встречающегося в наших краях, да и в окрестностях Гемилада, где когда-то находилось месторождение, его уже давно не встречали. Говорят, много веков назад боги даровали жившему там народу эрдов серебро в награду за оказанные почести. Разверзлась старая гора, и оттуда, словно сверкающая река, истекла серебряная жила. Изделия из такого серебра обладали особой силой, помогающей своему владельцу. Эрды прослыли великими мастерами, и к ним потянулась вереница желающих заполучить бесценные изделия. Однако люди стали использовать дарованную им силу не всегда во благо, и боги, увидев их деяния, забрали свой дар. Жила внезапно истощилась, а оставшиеся сокровища эрдов разошлись по свету, – Вальхис перевел дыхание.

– Красивая легенда! – сказал Арвин.

– Но как и многие легенды не имеющая ничего общего с действительностью, – усмехнулся Вальхис.

– Как же кулон попал к тебе? Кто мог продать такую ценную вещь?

– О нет, – возразил Вальхис, – такие вещи не купишь. Он достался мне, можно сказать, в наследство от старого друга, – Вальхис вложил шкатулку в ладонь Арвина. – Пусть кулон принесет тебе удачу! Возьми!

– Что ты, я не могу! – запротестовал Арвин. – И разве тебе не жаль с ним расстаться?

– На что такая красота одинокому старику?

Арвин потянулся к кошельку, но Вальхис остановил его.

– Не надо! Ты многое для меня сделал, – как бы извиняясь, произнес Вальхис. – Это мой тебе подарок.

– Спасибо! – Арвин опустил глаза и, помолчав, добавил, – Я вот еще о чем хотел спросить тебя... Скажи, сильно ли изменилась жизнь в городе за последнее время? Я имею в виду с того момента, как им стал править Девир.

– Да как тебе сказать… – Вальхис замялся, пытаясь найти подходящие слова.

– Скажи, как есть. Я должен знать!

– Я ювелир, – ответил Вальхис, – у меня доходное дело, я крепко стою на ногах, хотя, признаться, и мне бывало порой нелегко, но много людей разорилось: кто покинул город, не в силах платить непомерно возросшие налоги, кто еще пытается держаться, а кто и сам теперь собирает дань с других под покровом ночи. Многие пополнили орду нищих и бродяг. Скажу тебе откровенно, люди стали бояться не только за свое имущество, но и за жизнь.

Арвин вдохнул, и попавший в легкие воздух показался ему горьким и колючим.

«Не показалось, значит,» – подумал он.

Арвин поблагодарил Вальхиса, попрощался и вышел.