𓆙𓆙𓆙

— Стой, — Минхо тормозит резко, тянет за рукав впереди идущего Чана и отвести взгляда от холла не может. — Подожди, постой, Чан, у меня краш.

— Чего?

Бан Чан резко разворачивается к другу, буравя взглядом, бегает по всему лицу и переводит взгляд на холл, пытаясь отыскать причину столь резкой остановки. В холле академии, как обычно, шумно и многолюдно, с первого раза даже не удается отыскать того самого, на ком тщетно залип Ли.

— Да кто там такой черт побери? — шипит раздраженно, дергая Минхо за руку. — Кого ты там увидел?

— Божество…

Звоночки. Чан слышит звоночки. В голове. У Минхо вероятно, головой двинулся, вот и звенят… или у себя все же. Не на шутку заинтересовавшись, отчего же его вечно холодный друг, который вообще-то из семейства теплокровных, так на кого-то откровенно залипает, Чан вновь смотрит в холл, пристально рассматривая каждое лицо. Большинство из них он даже не знает, первокурсники и недавно переведенные, поэтому ищет только среди них, пытаясь как-то подойти с чужой стороны, чтобы наконец понять. Минхо начинает трясти его за плечо, тычет пальцем куда-то в самый центр к доске с расписанием, заполошенно шепчет: «Это он, Чан!» — таким радостным и счастливым голосом, что Чан даже теряется. Парень, на которого Минхо показывает, очень красив, высокий, неплохая фигура, волосы темные, а еще лазурно-прозрачная чешуя на коже, что удивляет обоих, а когда незнакомец будто чувствует на себе их взгляды, разворачивается и встречается своими глазами с чужими, Чан замечает два хищно суженых змеиных зрачка. Надо же… Это академия для всех видов оборотней, и они с Минхо много кого видели, но чтобы змеи…

— Пиздец, — пораженно выдыхает старший, все еще рассматривая незнакомца. — Просто пиздец…

— Не залипай на него, — по-кошачьи скалится Ли, дергая друга за плечо. — Он мой.

— Ты его даже не знаешь, — замечает друг, но Минхо на это улыбается нагло, трясет своими ушками, ощущая удовольствие, шепчет самодовольное: «Ну вот сейчас и узнаю», — и с грацией своего семейства ускользает к бедному змеенышу. Чану уже его жалко.

Жалко, как говорится, у пчелки, а «змееныша», оказывается, зовут Хенджин и вместо жалка у него длинный змеиный язык и парочка клыков, острых, а еще глаза такие красивые, голос прекрасный и еще много эпитетов от Минхо, он на них не скупится, а вот, так называемый Хенджин, времени жалеет на Минхо, раз только позволяет узнать свое имя и уходит. Чан бы сказал, что уполз, но у парня, к сожалению или к счастью, ноги человеческие, вместо змеиного хвоста, да и шутку Ли не оценит. Минхо вроде как отшили, он должен грустить, да успокоиться, как Чан думает, а Минхо радостный такой, светится, как лампочка, и точно не думает, что его отшили, ему еще не сказали: «Нет»!

Минхо настойчивый, понимает Чан, когда друг который день сразу же бежит к объекту своей симпатии, только завидев. Минхо самодовольный, думает друг Хенджина — Феликс, когда на холодный и удручающий взгляд, Минхо лишь флиртует без остановки и обнимает порывисто на прощание. Минхо странный — кажется Хенджину — когда Ли каждый раз крутится где-то рядом и пытается привлечь его внимание.

А Хенджин от чего-то становится настоящей терпилой, по скромному мнению все того же Феликса, фырчит на потуги старшего, не дает ответов, но и не отталкивает. Феликс, как самый настоящий представитель орлов, надменно дергает подбородком в сторону, стоит только заметить Минхо в компании кого-то, то ли шанс давая Хвану на отступление, то ли на ожидание.

𓆙𓆙𓆙

Хенджин, и правда, холодный, не только температурой тела, но и характером, Чану даже кажется, что такая сущность змееныша только подстегивает Минхо все больше, потому что коты любят играть со светом, а разгорающийся огонь — отличная ему замена. Хенджин оказывается на сто процентов чистокровным оборотнем, милашкой, прирожденным художником, переведенным второкурсником и вообще классным парнем с лучшими шутками на свете, по мнению Чана.

Почему такой, как Хван, в их жизни не появился раньше не понимал даже Бан, который готов молиться этому парню за свои оценки, не то чтобы Чан испытывал трудности, у него, между прочим, было «отлично» по всем предметам, кроме истории. Молоденькая профессорша явно невзлюбила старательного волка, даже псиной раз назвала, что неважно, но сидящий рядом Хенджин (которого просто посадили на первую парту, чтобы побольше полюбоваться) решил проблему Чана буквально за пару занятий. Он намеренно давал понять профессору, что давал списывать своему соседу, а женщина, очарованная столь прелестным оборотнем, оставила Чана в покое.

Минхо оказался не только прилипчивым любителем экзотики, как называл его сначала Феликс, а потом и Хенджин с Чаном, но также крутым парнем, действительно крутым, который спустя пять месяцев своих поползновений, которые вообще-то не относился к тиграм, получил свой поцелуй, спонтанный, но не менее эмоциональный, желанный и глубокий.

Дело было вообще как? Хенджин-то мальчик не конфликтный, но врагов себе наживал стремительно, скорее из чужой зависти, потому что был красивым и притягательным, умным и исполнительным, сильным и отстаивающим свои принципы, не любил конфликты, но всегда грамотно и с легкостью выходил из них победителем, потому что конфликты конфликтами, а иногда они и переходили в драки, где, конечно же, такой хладнокровный и расчетливый змей побеждал, если не холодом из самых глубин глаз, так своей силой. Так вот, конфликтный-не конфликтный, а доставали его хоть и не так часто (скорее потому что никому не хотелось увидеть или, не дай боже, почувствовать этот длинный змеиный язык на себе и рядом, кроме Минхо, но только, тс, или оказаться под действием сильного парализующего яда, ну или на крайний случай, быть знатно избитым таким хлюпким, на вид, змеенышем), но находились смельчаки, в этот раз тоже.

День начинался прекрасно, они вчетвером сдали свой командный проект просто превосходно, но некоторым личностям это, конечно же, очень не понравилось, а Минхо не понравилось слушать эти оскорбления в сторону «своего мальчика» и каждый раз останавливаться лично Хваном, поэтому втащил знатно, затянулась потасовка, из которой он вышел победителем (кто бы сомневался), Хенджин тогда хмурился знатно, сам отвел его в вечно пустующий медпункт, обработал ссадины.

— Зачем ты только полез в драку? Просто бы обошли их и дело с концом, — приклеивая последний пластырь с милыми кактусятами на очередную ссадину на чужом лице, Хван хмурился.

— Я устал терпеть такое отношение к тебе, — честно признал старший, без зазрения совести рассматривая привлекательное лицо перед собой. — Ты не отвечаешь им и не делаешь ничего, поэтому они думают, что смогут сломить тебя, а я не позволю! Ты такого не заслуживаешь! И меня достало, что слыша из дня в день такое, я должен молча пропускать это через себя.

Хенджин удивленно замер перед ним, с сомнением поднял взгляд, всматриваясь в хищный разрез чужих глаз с кошачьим зрачком, найдя что-то для себя, обхватил щеки парня руками и поцеловал. У Минхо перед глазами взорвались сотни фейерверков, планеты встретились, вселенные объединились, мечта стала явью, а ускользающее тепло слишком отчетливым.

— Ты слишком размечтался, — Хенджин усмехнулся, все еще держа его лицо в своих руках, смотря с потаенным теплом в глазах, поглаживая большим пальцем щеки. — Я всего лишь чмокнул тебя в губы, а ты уже напридумывал себе.

И Минхо на это проворно вплел пальцы в волосы парня и придвинул к себе ближе за затылок, возвращая поцелуй, но уже более осмысленный, упрямый, «взрослый», с огромным желанием ощутить чужой длинный язык в своем рту и наконец опробовать его на вкус…

𓆙𓆙𓆙

Интересная получилась ситуация у них. С поцелуя прошла неделя, а изменилось абсолютно ничего, а Минхо, честно сказать, очень надеялся, что изменится буквально все. Но как показывало время, Хенджину было всего этого мало, чтобы полностью принять Ли, и если говорить совсем правду — Минхо отлично все понимал, принимал и старался пуще прежнего, потому что он не назовет свои чувства простым и лаконичным «нравишься» абсолютно точно никогда, по одной лишь очень веской причине, он уверен, что это «люблю» на все возможные проценты мира и даже больше и никто его не сможет переубедить, даже жужжащий над ухом, словно пчела, Чан, который не верил в такую бурную, быстроразвивающуюся и отчаянную любовь. Но Минхо действительно любил, бурно, но искренне, до звезд в глазах и содранных костяшек, даже если ему вдруг все-таки не ответят, он будет все равно рядом, помогать и защищать, поддерживать, и точно никогда не пожалеет о своем выборе в пользу Хвана, никогда.

— Можно я ему всеку? Всего разок? — еле сдерживаясь рычал Ли, поглядывая на своего злейшего врага.

— Нет, — Чан скучающе перевернул страницу, даже не обращая внимания на рядом сидящего друга, который крутился как на иголках и все порывался вцепиться в горло наглого барса, который ну совсем уж нарывался.

— Эй! Кошак-Ли! Какого это — пресмыкаться перед пресмыкающимся? — компания во главе с барсом залилась смехом, сам насмешник ухмылялся злорадно, вызывая у Минхо только больше агрессии, и на драку спровоцировать, что очевидно, его хотел.

— Я ему, блять, выдеру этот ебанный язык с корнем, наслаждаясь, как его гнилая кровь, словно фонтан, во все стороны брызжет, — скалился совсем зло, подбирался весь, будто готовился вот прям в эту секунду вскочить и осуществить все вышеперечисленное.

— Нельзя, — лениво, гремел рядом голос Чана, что на удивление был достаточно твердым. — Иначе я отдам тебя на растерзание Феликса. Он с радостью в своей форме выдерет всю твою шерсть, будешь выглядеть так, будто прошел тысячи джунглей или еще чего похуже, тогда ты Хенджину точно не понравишься и будешь ходить в старых котах, с обрезанными усами, потому что никогда и ни под каким предлогом не отдашь свои сердце, лапы и хвост кому-то другому, а все твое скудное добро ему будет не надо от слова совсем.

Слова волка, что довольно не удивительно, работали на Ли очень быстро, тот спокойненько уселся на своем месте, бурчит, правда, что-то про Феликса, свою прекрасную шерсть и вообще: «В смысле не нужны ему будут?». Слова низкорослого барса теперь нахуй никому не были нужны, потому что Минхо действительно проигрывал в своей голове сцену, как этот чертов орел налетает на него и дерет прекрасную шерстку, а Хенджин жестоко и лаконично отказывает, и ходит Минхо в старых котах с обрезанными усами… Жуть то какая…

𓆙𓆙𓆙

Было бы очень прикольно понаблюдать за всем со стороны, если бы, черт возьми, он не был привязан тугими ремнями сам. Это Ли Минхо, как он докатился до жизни такой? Сейчас расскажу.

Небезызвестный всем нам, барс клыки свои точил на Минхо еще давно, потому что тот был во всем лучше него, у семейства кошачьих в крови этот дух соперничества, что какой-то там тигр мог сделать ему, барсу? Как оказалось очень многое, а как появился привлекательный змей, так вообще горы сворачивал чуть ли не каждый день, поэтому клыки заточились и на Хенджина, сначала, конечно, он пытался переманить Хвана на свою сторону, мол смотри, этот придурок лезет к тебе, а я, как сильнейший, могу подсобить, куколка. Но куколка оказалась с собственными клыками, зыркнула так своими глазищами, что холод пробрал, поэтому заточить свои клыки и на него не составило труда. Что может быть лучше кроме как, сломить одного посредством другого? Это же просто прекрасная идея! Поэтому он, конечно же, кто бы вообще сомневался, начал с Хенджина, с Минхо боялся встретиться напрямую до последней шерстинки, хотя позже оказалось, что никого из этих двоих лучше не трогать вообще, но это же потом, верно?

Сначала слухи, потом подначивания, после организованные нападения, срывы планов, спровоцированные драки, покапать на мозги лично Ли, а в конце заебаться, заманить Минхо в хуем забытую подземную лабораторию для лаборантов и привязать там крепко накрепко. Так Минхо и оказался в «хуем забытой лаборатории», которой, дай Бог, если существуешь, раз в лет может сто кто и проводит свои лабораторные, поэтому и шанс то наткнуться на связанного оборотня невелик. Все было бы просто прекрасно, если бы перед этим не проводились занятия с обращенной формой, из-за которых у тигра сил 0, просто зиро, так что и выбраться из всего этого он сам не может, он то и спустился сюда на своем упорстве, и никакая сила духа не поможет вылезти из такого плена, нужно было слушать Чана, честное слово, как только он выберется, поклянется в первую очередь прислушиваться к волку, а потом уже творить все, что его кошачьей душе угодно.

Тишина вокруг давит на уши и очень хочется скулить из-за собственной тупости, но рядом неожиданно звучат шаги, молиться он начинает сразу же, чтобы, не дай Боже, если все же существуешь, не прошли мимо. Молитвы были все-таки услышаны, раз дверь с противным скрипом открывается, являя собой целый поток света в темное помещение и Хенджина собственной персоной. Хван выглядит так, будто видит развернувшееся зрелище сто раз на дню, спокойненько проходит внутрь, с интересом рассматривая старенькие стеллажи с несколькими пробирками, в них даже еще что-то есть, из-за пыли довольно сложно определить, что в них такое, но это действительно занимательно.

Минхо сначала молчит от удивления, даже признаков жизни не подает, пока Хенджин медленно ходит перед ним, рассматривая лабораторию в свое удовольствие.

— Развяжи меня, наконец, разве ты не за этим пришел? — Минхо отмирает, дергая руками, против воли впивается взглядом в младшего, хищно осматривая привлекательную фигуру. — Или тебе нравится меня видеть связанным? Малыш, сказал бы раньше, так я с радостью бы позволил себя связать, хоть голым, только не здесь.

— Ты снова напридумывал себе, — совсем тихо цокает, отставляя пробирочку на место, взгляд свой все же поднимает на старшего, подходит ближе, придирчиво рассматривает его.

Минхо улыбается натянуто, расслабляя закаменевшие мышцы, не сказать, что поза удобная, но сидеть в тонких штанах на холодном бетоне всяко лучше, чем простоять связанным, будто на распятие, несколько часов к ряду.

Хенджин присаживается перед ним на одно колено, наклоняется совсем близко, тянется руками к одному ремню, чтобы наконец освободить, вечно находящего на свой хвост приключения, оборотня. Тому воздух от близости спирает, глаза все бегают по спокойному лицу напротив, руки зудят скорее не от того, что туго связаны уже как пару часов точно, а от того, что хочется скорее прикоснуться, пройтись теплой ладонью по холодной коже, ощутить шершавость прозрачно-лазурной чешуи кончиками пальцев, притянуть к себе еще ближе и вновь ощутить вкус этих восхитительных пышных губ цвета спелой вишни.

Правая рука освобождается быстро и Минхо не медлит, ему абсолютно плевать на свое положение, но эта мысль на подкорке сознания так и вопит: «Сделай», — поэтому он касается чужой щеки, отдающей настоящей прохладой, оглаживает частички чешуи и тянет на себя ближе, накрывая восхитительные губы своими. Хенджин выдыхает мягко, освобождая и вторую руку старшему, сам подается еще ближе, вжимая оборотня в стену, чтобы ответить на поцелуй в полной мере.

Минхо не торопится отстраняться, целует нежно и тягуче, вплетает пальцы в темные пряди, мягко перебирая их, и мечтает завалить парня на себя полностью, чтобы ощутить чужой вес, но в помещении все еще темно и прохладно, а еще поза не очень удобная, да и выйти куда-нибудь в тепло, где есть отличное освещение, чтобы с упоением наблюдать такую прекрасную картину перед глазами при свете очень хочется.

— Как ты нашел меня?

— Просто разговорил одного очень зарвавшегося барса, напоследок в отместку парализовав ядом.