Резко распахнув глаза, Минхо вскакивает на кровати. Его сердце заполошенно бьется в страхе, разливая волны ночного кошмара. Но самое ужасное, что место на кровати — прохладное. Он привык, что всегда спит в обнимку с малышкой Рией. Она обычно не отпускала его из объятий до самого пробуждения, но сейчас… сейчас была лишь пустота. Страх заковывал в свои цепи. Только представить, что рядом ее нет, что рядом нет Хенджина и его появление было лишь сном…

Мягкое прикосновение к плечу вырывает его из вороха эмоций, и он резко поворачивает голову, сразу же натыкаясь на обеспокоенный взгляд Хенджина. Омега сидит на второй половине кровати, ласково поглаживая дочь по спинке, пока та мирно спит, крепко стиснув маленькими ладошками его одежду.

— Минхо? — легкий наклон головы выдает беспокойство, пока карамельные глаза излучают до селе необъятную нежность.

Мужчина не находит слов, лишь облегченно выдыхает, придвигаясь к ним ближе. Ему жизненно необходимо дотронуться до него, ощутить, что омега рядом реален, а не плод его воображения. Ему нужно убедиться, что малышка тоже не плод фантазий, что она все также рядом.

— Почему так долго? — срывающимся шепотом, в отчаянии сжимая омежьи ладони.

Хенджин улыбается, мягко сжимая чужую ладонь в ответ. Объяснить все слишком сложно, слишком больно.

— Каи́рус… Это другая вселенная, — выдыхает, с грустью разглядывая дочь. Он все еще не может поверить, что теперь может находиться рядом. — Ты, наверное, знаешь, что после родов маги теряют магические силы на какое-то время.

— Что?

— Ох, ты не знал? — Хенджин неуверенно касается волос своей малышки, мягко перебирая пряди. — Это действительно так. Когда маг-омега рожает, часть его магических сил передается ребенку. Пока организм роженицы не восстановится, он не сможет использовать магию. Мне пришлось ждать намного дольше, чем другим. Возможно потому, что меня специально поили нужными зельями, что препятствовали моему полному восстановлению. Ты должен понимать, что люди там находятся под полным контролем своего короля, а он, как мы уже знаем, просто отбитый на голову.

— Но ты ведь мог воспользоваться помощью духов. Это твоя врожденная способность, и у тебя заключен контракт. Как бы ты не был обессилен, но они могут прийти к тебе в любом случае.

— Да, но Сильфид был с тобой.

Минхо замирает, будто чувствует тупой удар по затылку. Точно. Дух ветра и правда был с ним. Он был с ними. Волк с серым окрасом и серебряными линиями стеблей на шерсти, что определяли его воздушную стихию. Он действительно был все время с ними, но…

— Разве он не мог прийти?

— Если бы он пришел, — Хенджин тяжело вздыхает, поднимая взгляд на альфу, в его взгляде грусть и боль, такая ощутимая, что становится вдвойне больнее. — То вы бы остались без защиты. Весь этот остров под его защитой. Он один из высших духов. И если бы он ушел отсюда… Вас могли обнаружить.

Минхо чувствует отчаяние, испепеляющее его душу до малейших песчинок. Человек, который пожертвовал собой ради них, не имеющий ни шанса на спасение, прошел так много испытаний, чтобы наконец, вернуться.

Минхо ужасно сильно хочется повернуть время вспять. Если бы он только мог, он бы сделал все возможное, чтобы защитить Хенджина. Защитить его от этого безумства, от войны, от самопожертвования, от разлуки с собственным ребенком. Он хотел бы защитить его чувства к себе, дать им шанс начать все раньше. И, возможно, эта прекрасная малышка была бы также кровью и плотью Минхо. Боже, он так желает этого. Он примет ее. Он уже принял ее. Любит просто до безумства. Но он так боится, что гены того поехавшего ублюдка возьмут вверх. Боже, он готов сделать все что угодно, только бы два самых дорогих его сердцу человека были счастливы.

— Я люблю тебя, — в отчаянии шепчет совсем тихо, боясь отвести взгляд. Он так боится, что Хенджин исчезнет, что его больше не существует, что он может вновь потерять его. — Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю…

Они смотрят друг другу в глаза, сдерживая подступающие слезы. Притяжение их душ так сильно еще с самой первой встречи. Как жаль, что нельзя ничего уже исправить. Как жаль, что омега так и не смог признаться раньше. Ему жаль, что он втянул в свои проблемы Минхо. Жаль, что пленил его сердце. Минхо мог бы найти себе другого омегу, завести собственную семью, а не ждать его с чужим ребенком на руках, ночами просыпаясь от кошмаров, боясь, что барьер рухнет и вести о смерти любимого разлетятся по всем измерениям.

Слезы все же капают из глаз, но Минхо не позволяет им упасть, собирая каждую. Он тянется к нему, прижимает совсем легко, но так отчаянно, боясь побеспокоить встревоженного ребенка. Ему так больно слышать тихие всхлипы, видеть хрустальные слезы на румяных щеках, трясущиеся губы и море тех эмоций, что закручиваются в глазах напротив.

— Я люблю тебя… Будь со мной… Пожалуйста, будь со мной.

— Я буду, я буду с тобой.