Он свободно летел вниз, отсчитывая в мыслях взмахи, за которые преодолел бы этот путь сам, без помощи гравитации. Откуда вообще взяться этой силе в столь неземном месте? Может, вон там, на самом дне, было что-то? Клони охватил интерес, и он подумал, что ничего плохого не случится, если ненадолго оставить свою цель. Он медленно спускался, пока внизу не показался серый круг. Совоёж приблизился к нему настолько, чтобы рассмотреть внимательнее... Никаких звуков, ни тепла, ни холода, пустое серое пространство, окаймлённое мраком.
Невольно вспомнились слова Наблюдателя, который говорил про некое место, где он остался наедине с Тьмой. Отсюда он и начал свой новый путь во времени. Но... Как он проник в него без света? Почему выбрал именно тот день, когда жил Клони? Совоёж осознал, что ещё пару дней назад он не то что этим не поинтересовался бы, он бы вообще ничего не понял. Родное болото уже не так сильно манило, как жажда новых открытий.
Уже Клони был не тот беспечный совоёжик, проводящий дни за охотой на букашек. Он принял частицу Солнца, а значит, был сравним чуть ли не с Белым Светом, постепенно перенимая его разумность.
Пора продолжить этот путь.
Клони стал подниматься обратно, по пути встретив трёх репликантов, выглядели которые как парящие в воздухе одноглазые полусферы, похожие на жуков. Да, на свои прототипы те походили куда меньше, зато интеллектом обделены не были. Роботы не проталкивались к хозяину, а держали расстояние, неся на себе тёмную упряжь. Зверёк переглянулся с ними и стал думать, в какой день теперь проложить дорогу.
Нужная точка находилась как раз посередине между Заморозками и дном тоннеля, а значит, до начала времён было не так далеко. Клони поспешил к новому окну в неизведанный мир, почувствовав дуновение адского жара...
Тело объял невообразимо густой воздух, больше похожий на кипящую воду. Будто само Солнце поглотило путешественника, чтобы наказать за вмешательство во время. Ёжик появился невысоко, над самой землёй, и когда он упал, то мимо проехало что-то большое. Времяход укатился так быстро, что достиг кромки кратера, в котором он возник. Выписав дугу, тяжёлый механизм потянулся обратно, сверкнув кольцами, чтобы Клони посторонился. Репликанты разлетелись в стороны, ожидая хозяина, но и он был скор, не дав машине раздавить себя.
Наконец остановившись, планетка погрузилась в сон, а маленькие роботы начали тревожно пикать, пытаясь вернуться обратно — залетали в пустые лунки, но безрезультатно. Вскоре они выключились, свалившись на землю бездыханными железками. Клони чувствовал себя ничуть не лучше, но оставался в сознании. Жара давила очень сильно, тело будто плавилось, а капсула Наблюдателя внутри нагрелась, причиняя мучительную боль. Будь совоёж таким, каким мог выжить в морозный день, здесь он бы сразу погиб. Пришлось приспособиться и к этим адским условиям, где даже роботы умоляли о пощаде.
После, как юный Свет изменил себя, он не смог побороть устройство, превратившееся из подарка в чудовищную пытку. Клони собрался с силами и поделился, а старое тело заставил быстро умереть, чтобы оно не испытывало того же. Когтистыми лапами он расковырял прежнюю тушку, достал злополучный чип, но тот по-прежнему работал, о чём говорил его красный огонёк. В голову пришла одна мысль...
Свет начал меняться, став подобием стража из морозных земель, а внутри пустой морды создал камеру, куда поместил вещицу. Теперь не затеряется.
Пора было осмотреться, и вид, как всегда, завораживал. Привлёк внимание яркий гейзер, резко появившийся вдали и так же быстро спавший. Клони взлетел, чтобы понять, где же он находился: Времяход лежал в кратере на вершине скалы, как яйцо в гнезде исполинской птицы. Пейзаж представлял собой необитаемое место с реками магмы, бегущей в ущельях среди непомерно высоких гор, которые, то и дело, осыпались, обнажая свежие руины Тьмы. Небо заволокли сизые тучи, в которых багрянцем отражалась лава. Был то день или ночь — разницы и не заметить.
В таком мареве мог выжить разве что лишь Белый Свет, парящий над непроницаемой шубой планеты. Но что-то заставило его спуститься в эту преисподню, иначе бы Клони не увидел мелькнувший луч, устремившийся к остроконечной горе. «Страж» направился туда же, преодолевая восходящие потоки, в которых любой житель прежних эпох попросту бы сварился. О какой жизни здесь шла речь, если один только воздух мог погубить её? Магма захватила мир в свои владения, и лишь кое-где камни покрывала плёнка бурой слизи.
На пути Клони поднимались вверх искры, срывающиеся с лиан, превратившихся от жара в скрученную труху. Зверь приземлился на безжизненный остов, высматривая место, где исчез белый луч. Там была пещера, откуда порой, перебивая бурление лавы, доносились редкие крики животных. Он спустился туда, но не успел и приблизиться, как Свет выпорхнул наружу, шумно поднявшись в небо. Прямо как перепуганная птица!
Клони нырнул в темноту, где поначалу ничего не увидел — мешал свет, скопившийся в глазах от яркой магмы. Но вскоре на стенах проявились крошечные огоньки, а в глубине жил, всё ещё жил маленький мирок. Будто животные проснулись из ледяной спячки, но вынуждены были остаться взаперти, в этом подземном зале. Тут было очень душно, жарко, но не настолько испепеляюще, как снаружи. Существа, похожие на больших толстокожих гусениц, лежали друг на друге, покрыв собою весь пол, а другие, сидящие наверху, разгоняли воздух крыльями. Те были отдалённо похожи на стражей, перебрасывающихся меж собой громкими криками.
Постепенно колония теряла своих жителей. Крылатые порой падали без сознания прямо на гусениц, а те, перепугавшись, пытались расползтись, скребя друг по другу маленькими лапами. Белый Свет мог спасти их от холода, согрев горячей кровью, но, увы, от адского жара уберечь свои творения не мог, только облегчить их мучения. Клони отчасти понимал, почему дух природы заботился о таких сложных существах вместо того, чтобы начать всё заново, с простейших. Они были ему дороги, как собственные детёныши. Но то были не простые личинки — у них внутри порой кто-то копошился, наводя жуть на стороннего наблюдателя.
Со входа подул ветер, и Клони посмотрел туда, на Белый Свет, спустившийся в пещеру. Он вспыхнул, и умирающие стражи очнулись, вернувшись на свои места, а гусеницы успокоились, погрузившись в мирный сон. На крылатого гостя дух даже не взглянул, осмотрев свою работу и отправившись наружу, добывать новое пропитание. Обменяться мыслями ему было просто некогда. И что же делать тогда?
Ложного стража окликнули, призывая поработать крыльями, но если б Клони остался, то всё, что бы он сделал — только потерял время. Да и самому было плохо от жара. Организм, питавшийся светом, справлялся, но был готов в любой момент просто выключиться подобно роботу. Зверь покинул убежище жизни, чтобы вернуться к Времяходу, который, слава Солнцу и Тьме, никуда не делся из своего кратера. Приземлившись прямо на нём, Клони выкрикнул ключ, и механизм зажёгся, хоть и не сразу, будто его тоже разморило.
Во время пролёта по тоннелю времени пришлось отказаться от всех адаптаций к жаре, поменяться настолько, чтобы не почуять разницы при заходе в Заморозки. «Страж» появился в знакомой круглой комнате с голубыми огоньками, но он мог точно сказать, что появился не в Лесу. Студёный воздух разрисовал стены морозными ветвями. Но и тут не было столь безжизненно — на потолке зажёгся голубой глаз, начав осматривать и гостя и комнату. Клони, сидя на жерди подобно птице, встряхнул мордой, звякнув чипом и убедившись, что тот ещё работал, светился красным огоньком.
Фара уставилась на один из люков, коих в комнате было множество, и открыла его. Дверца с ледяным хрустом отворилась, приглашая в свой тёмный зев. Клони сорвался с насеста и полетел туда, после чего тяжёлая створка захлопнулась, и за ней осталась только тишина. В неё проникал далёкий гул громоздких машин, немного убаюкивал в холодном мраке. Клони приземлился на гладкий холмик, пискнув в пространство. Он обнаружил себя в тесном коридоре, чьи стены были сплошь покрыты большими линзами.
И вдруг стало светлее — за стёклами зажглись огоньки, каждый из которых сопроводился кратким звуком, ещё незнакомым юному Свету. Огоньки прижались к линзам, пожирая взглядом гостя, они стали напирать так, что вот-вот, и окошки треснут. Стало как-то не по себе, и Клони поторопился вперёд, встречая на пути всё больше обезумевших глазок. Позади послышался треск. Всё-таки стенки лопнули, не выдержав натиска репликантов, единым потоком устремившихся за своим хозяином. Где же выход из этого лабиринта?
Клони обнаружил тонкую стенку и протаранил её, сложа крылья вокруг тела. Он оказался в другой комнате, в которую тотчас же стали протекать назойливые роботы. Здесь по гравитационным конвейерам двигались шестигранные плиты, уходившие в проходы — проходы, из которых лился свет. Вот и спасение! Крылатый нырнул меж пластин, а следом ломанулись и «клоны», в итоге часть из них сбило очередной железкой. Но нет, это их не остановит. Ради хозяина они были готовы до последнего стереть свои крылышки.
Юный Свет пошёл за хороводом пластин, туда, куда они плыли, и когда он пересёк порог цеха, то его с бешеной скоростью понесло по мелькающему тоннелю, а затем выбросило в слепящий мир, наружу. Падение после такого прогона казалось медленным, будто время смаковало момент. Шестигранники стремительно улетали вверх, а вот Клони повезло меньше, ведь когда привык к свету, оказалось, что он падал прямо меж двух смертей... Мимо гигантских дисковых пил. Вертелись они медленно, высекая искры, рыча, как грозились. Но на деле они такую крошку и не заметили бы.
Сложив крылья, Клони падал вниз безвольной стрелой. Репликанты отстали, потеряв из виду хозяина, вернее, его чип. Солнце в снежной дымке сияло по-прежнему ярко, словно тоже хотело на это взглянуть, хотело повлиять, должно быть. Опасность миновала, и юный Свет был свободен, он расправил свои опахала...
Но затормозить не успел, падая настолько быстро, что не смог заметить иглу, торчащую из нижней скалы. Когда бедный зверь налетел на пику, та нещадно пробила панцирь и окрасилась в кровавый оттенок. Будто включилась злом, как красный глазок. Животное било крыльями, надеясь освободиться. Клони мог поддерживать в себе жизнь, но было жутко осознавать, что он так просто оказался в плену у какой-то железяки, при том, даже не живой. Почти всесилен, но беззащитен. Став светом, он растерял всю осторожность...
Через некоторое время Клони собрался мыслями и стал думать, как же выбраться из ловушки. Дёрнулся, но вовсе не сдвинулся с места, видно, примёрз. Положение казалось безвыходным, как вдруг послышался странный еле заметный звук — какой-то робот приближался по воздуху. Нет, не какой-то. Это был Наблюдатель, но его облик по-прежнему обходился без изыска: он представлял собой звезду, свободно плавающую в воздухе, подогреваемом её механизмом. Подвижными лучами звезда осторожно взялась за железку, и та становилась теплее. Затем она переключилась на зверя, стащив его с иглы.
Несмотря на резкую боль, Клони смог сконцентрировать мысль, которую хотел передать спасителю: — «Радостно живой».
«Я тоже испытываю что-то подобное, — ответил Наблюдатель, ожидая, пока крылатый зарастит рану. — Так много сведений о мире я не получал уже давным-давно. И от моего присутствия Белый Свет не был встревожен...»
Ещё немного, и Клони начал трепыхаться, безмолвно прося отпустить его. Звезда выпрямилась, и животное взмахнуло крыльями, выписав петлю вокруг машины. В груди ещё покалывало, напоминая о том, что забываться, будучи пусть даже Светом, не стоило.
«Ты взял этот облик от существ, что живут в холоде? — интересовался Наблюдатель, наклоняясь следом за вёртким животным. — Я тоже их видел...»
Он заговорил образами прошедших событий. Клони увидел, как стражи, не щадя самих себя, набрасывались на роботов и даже ломали их, уступая разве что экземплярам покрепче. Но вскоре рядом зажигались клетки времени, забирая существ в свои объятья. Это было весьма гуманно со стороны Красного Ока. В любой момент можно было выключить устройства и освободить крылатых, даже не подозревающих о том, сколько событий прошло без их ведома.
«Я думаю, эти существа появились не случайно. Будь они простыми тварями, не охотились бы так рьяно на твоих помощников. Они охраняют Белый Свет... Пойдём. Я должен показать тебе кое-что», — сказал Наблюдатель и поплыл вверх, ожидая Клони.
Звезда пролетела близ дымчато-синей капсулы, которая ещё была в процессе возведения. Клони уже привык к колоссальным строениям Тьмы, но всё ещё не мог оторвать взгляда от этого пугающего чуда. Те шестигранные плиты, вместе с которыми его выбросило наружу, взлетали к большим щитам, которые ловили их и пристраивали к корпусу модуля, «приросшего» к окаменелому растению. Возле капсулы разрасталось облако пыли от зубастых дисков, вгрызающихся в окаменелый лишайник. Те, как оказалось, просто расчищали место.
Клони вспомнил о недавнем, всё ещё боясь, что здесь прямо сейчас появятся репликанты, и Наблюдатель уловил это.
«Не бойся, мой друг. Я не хотел напугать тебя, — обернулась звезда, зависнув в тени под сотообразным козырьком. — Несмотря на чип, мои творения всё ещё не могут предопределить твою волю. Дежурный видел, что ты вернулся без помощников, и открыл дверь к их ячейкам, но не думал, что там содержались старые образцы, которых я ещё не обучил уму-разуму... Похоже, я создал их слишком много».
«Да», — подтвердил Клони.
Покинув недостроенную капсулу, Свет и Тьма направились дальше, вдоль гигантской лианы, раскинувшейся мостом на величественных скалах. Округа заметно изменилась с того момента, когда Клони удалось выбраться отсюда. В белом небе висели серые пятна, и какие-то плавно спускались вниз, превращаясь в округлые капсулы, похожие на морды звериных детёнышей. Смотря огоньками, они подмигивали зимнему Солнцу, в лучах которого краснота смягчалась и розовела. Те же лазерные глазки смотрели из ямок на лишайнике. Уж зачем туда забрались роботы, одному Наблюдателю было известно.
И удивительно, что округа при том почти никак не была затронута. Ледяные скалы и пещеры казались по-прежнему непокоримы. Красное Око спустилось на глубину, желая рассказать что-то важное.
«Здесь слишком холодно для моих механизмов, именно поэтому я создал эти дома. Они питают силами, которыми можно обогреться. Смотри, что происходит с нашей кровью, если она слишком долго находится во льдах».
Звезда приблизилась к чёрным сгусткам, лежащим на скальных порогах. Клони спустился к одному из них и осторожно тронул ногой. Ком был мягким, скорее, желеобразным, но никак не каменным, как можно было ожидать. И запахов никаких от него не исходило.
Зверь поднял голову, ведь Наблюдатель уже собирался лететь дальше.
Существа вернулись к своему пути, пролетев лиану, на которую, как бусины, были нанизаны механические «дома». Возле самого последнего висела в воздухе капсула куда бо́льших размеров, соединённая с ним ребристым перешейком. Если подумать как следует, можно было представить, как были построены эти капсулы: ходы к ним прогрызли роботы-копальщики, сделав тоннель прямо внутри заледенелого растения, и по нему же передавали стройматериалы. В этом была доля правды, ведь Клони сам недавно пролетел по длинному воздушному ходу, питающему всю эту систему. Значит, появился он совсем не там, где разворачивались работы.
Громадина была сравнима с горой, вполне в стиле Наблюдателя. И как он только успел за долю дня построить такое? Не будь сейчас солнце таким высоким, тень от главного «здания» покрыла бы собой ближайшую округу. Рядом с ним как и полагается, висели щиты, иногда проваливаясь в воздух, а потом возвращаясь на место. Звезда приблизилась и полетела вдоль стены, разделённой на белую и синюю стороны. На пересечении находился один из глаз этого титана, и он был входом внутрь модуля.
По пути Клони успел ощутить нечто похожее на тот момент, когда он был рядом с механической птицей. Гул, который пронизывал воздух, как что-то стучало внутри, и как обшивка медленно колыхалась от ветра. Иногда раздавались грозные протяжные стоны. На какие только звуки ни был способен металл!
Пока они летели, успел пойти снег. Линзы, позаимствованные у стражей, пришлись как раз кстати. В туманной высоте возле глаза витало розовое облако, подсвеченное зрачком модуля — его дежурным роботом, представляющим из себя одну лишь фару, зато каких размеров. Звезда пересекла прозрачную плёнку, за которую не проникал ни ветер, ни снег, и обернулась к крылатому зверю, который... врезался в вязкую материю.
«Ох... — голубой зрачок Наблюдателя сменился оранжевым. — Я не настроил барьер на тебя!»
В полукруглой комнате промелькнула молния, плёнка на миг пропала и вернулась. Теперь у летуна получилось пройти её насквозь, будто ничего здесь и не было. Красное Око подплыло к стене, где почти бесшумно открылись дверные створки. За ним в светлый коридор последовал и Клони. Всё здесь было новое, как с иголочки, и выглядело совсем не страшно. Цвета сочетались с ледяной эпохой, будто и тут, внутри, был свой заснеженный пейзаж. Коридор шёл иногда вверх, иногда вниз, и с телом стража маневрировать тут было неудобно, поэтому крылатый решил отдохнуть, сидя на одном из лучей робота-звезды.
Вскоре та остановилась, и в стене открылись двери. Свет и Тьма влетели в большую комнату, представляющую собой трапецию, склонившуюся верхушкой вбок. У одной из стен были закреплены три длинные-длинные колбы с разным многослойным содержимым, а перед ними, судя по звуку, висела в воздухе гравитационная капсула, «одетая» в слои грунта и камня. Видимо, для Красного Ока это было очень важным открытием, раз оно решило рассказать своё наперёд, а не сразу выслушать спутника.
«Вот, Клони, взгляни. — начал Наблюдатель, окинув взглядом эти предметы. — Я раздобыл срезы пород из каждого доступного мне дня и сравнил их. Это сделал особый механизм, который смог осторожно пробурить пласт земли и вытащить наружу образец».
В голову пришёл образ долговязого робота, чья морда была длинной трубкой, усеянной и внутри, и снаружи крошечными зубчиками. Он дрогнул от электричества, напитавшего бур, который начал светиться загадочным ультрафиолетом. Механизм выбрал место и воткнулся в его, начав погружать трубку в каменный массив, а когда его «морда» закончилась, он приделал к её краю такую же деталь и пропустил через себя, протолкнув конструкцию ещё дальше. Так он смог прокопаться очень глубоко и не повредить ценный образец. А когда настал черёд доставать его, в ход вступили гравитационные капсулы — столб породы сам взлетел прямо в прозрачный сосуд.
«Вот как наша планета выглядит в том периоде, где деревья не слишком высоки, но и местность пока не затоплена, как в твоей среде, — после этих слов модель космического тела приобрела рельеф, показывая невысокие горы и трещины-ущелья. — Можно назвать это лесом. Здесь самый широкий почвенный слой из всех трёх образцов, — лазерным лучом Наблюдатель показал на первый сосуд, в котором и правда было много земли. — Ты знаешь, откуда вообще она берётся?»
Если б не вопрос, то Клони никогда бы об этом не задумался. Конечно, он хотел узнать ответ.
«Её создают творения Света. Они рождаются и умирают много-много раз, поедают друг друга и производят отходы, а в итоге получается осадок, который накапливается на планете. Многие существа питаются только от почвы, поэтому, не будь её, не появились бы деревья, на которых ты жил. Всё здесь взаимосвязано».
Луч перешёл ко второй колбе, пробегаясь по ней светом: «В эпохе отвесных гор больше развиты лианы, нежели деревья. Почвы здесь поменьше, чем в будущем, и эти два типа растений сосуществуют, поддерживая друг друга корнями. Я считаю, что и рельеф заставил их прийти к компромиссу, — модель планеты переменилась, став более морщинистой и хаотичной. — Ну, а теперь посмотри на третий образец. В нём я сохранил ту же температуру, в которой он и находился, чтобы не испортился».
Наблюдатель показал на последний срез почвы, чьё содержимое значительно разнилась с предыдущими двумя. Помимо ледяной шапки в нём практически не было земли, но привлекали внимание блестящие и пористые породы под нею.
«Этот камень не могла создать природа Света, да и моя вряд ли на такое способна. Тут много преобразований от некой неизвестной мне силы. Что-то произошло такое, довольно мощное... Но уже после моего изгнания».
Модель показала лик холодной планеты, на которой сейчас и находились Свет с Тьмой. Сфера топорщила горы-иглы, став похожей больше на репей, чем на космическое тело. Клони связал всё воедино, поняв, что его эпоха была конечной точкой эволюции — бесконечная гладь, равномерно затопленная водой.
«А ещё, — задумчиво говорило Красное Око, — здесь, в самом центре мира, я обнаружил горячее ядро, настолько раскалённое, что нельзя подобраться. Когда я только появился, его не существовало. Там обитала Тьма, ставшая моей колыбелью, именно оттуда я и выбрался на поверхность. После того, как Белый Свет выбросил нас из времени, внутри планеты каким-то образом разожглось новое сердце...»
Внимая словам хозяина, сфера загорелась рыжим заревом, став похожей на тот мир, откуда прибыл недавно Клони. Вскоре свет начал таять, а рельеф — разглаживаться, пока планета не стала идеальным шаром.
«Но оно с каждой эпохой угасает. Вот почему я смог выбраться только в тот день, когда жил ты, Клони. У меня было предостаточно времени, чтобы испробовать все дни, которые прошли без меня, и при каждом перезапуске Времяхода я лишался его, как только удавалось открыть путь. Всякий раз он умирал от жара. Поэтому мне и пригодился ты, ведь открытые Светом пути стремятся к Солнцу, а значит, ведут на поверхность. Без тебя я всего этого так бы и не узнал. Я тебе очень, очень благодарен. Не знаю даже, как выразить это...»
Вдруг прозвенел поющий переключатель, но не наяву. В ментальной пустоте появился не просто образ, в целый мир, в котором оказался Клони. Иллюзия поменяла даже его тело, обратившееся трёхглазым совоежом. Этот облик был просто создан для того, чтобы рассмотреть всю окружающую красоту — красоту родного затопленного леса, где кроны деревьев-гигантов подпирали небо, непривычно розовое. Может, таким видел его Наблюдатель?
Но где же он сам?
Ёжик не увидел никого рядом, очнувшись на большом древесном грибе. Он поднялся, и в глазах мелькнуло золотое гало. Там, на ветви сидел Белый Свет. Клони взлетел прямо к нему, но мираж рассеялся в блики, сочившиеся от Солнца сквозь листву. Получается, здесь нет духа природы? Но как же, вон он — стоит где-то вдалеке. Крылатый соскочил с ветви и полетел вперёд по утреннему болоту. Мимо жужжали насекомые, медленно шагали роботы-цапли, мирно сосуществующие со своими пернатыми соседями.
А тем временем образ Света растаял, стоило к нему приблизиться. То были блики на воде, отражение Солнца.
На третий раз Клони уже не хотел проверять, обманывали его эти три глаза или нет. Он бесцельно путешествовал по райскому миру, позабыв обо всём. Отчасти сбылись его мечты о сладостном забвенном существовании. Но некоторые странности напоминали о том, что всё вокруг было ненастоящим. Порой из воздуха доносились загадочные звуки, какие обычно можно услышать от сложных приборов. Изредка они складывались в приятные мелодии, будто сам Наблюдатель тихо пел колыбельную.
А вот и он?
Боковым зрением ёжик заметил жёлтую фару и обернулся. Он ожидал увидеть его в любом из проявлений, но там был только свет, скромно исчезнувший от чужого взгляда. От этой иллюзии уже становилось не по себе. Светлый лес стал похожим на ловушку, в которой природные страхи животного затеяли на него охоту. Клони отлетел к древу, чтобы затаиться в его ветвях, но из них выросли противные лапки, так и норовившие схватить летуна. Теперь эти живые дома были опасны. Зверёк полетел дальше в надежде найти укрытие от немого взгляда, но встречался с ним всё чаще и чаще.
Из-под воды всплывали яйца, которые вылуплялись подозрительно быстро. Не успел Клони улететь слишком далеко — отовсюду вылезли механические глаза, из яиц, даже из деревьев. И смотрели как-то не так. Не так, как Наблюдатель. Перепуганный до смерти совоёж не успел и вскрикнуть, как всё потемнело, застыли только их жёлтые огоньки. Они быстро исчезли, и осталось только... Открыть глаза.
Клони открыл глаза и обнаружил себя подвешенным гравитацией в комнате вместе с Красным Оком. Тем самым, которое говорило с ним. Обрадовавшись, юный Свет поднял морду и запищал, от чего голубая фара Наблюдателя мигнула.
«Я не думал, что мой сильный образ вызовет такой эффект, но ты как будто спал, Клони, — произнёс он. — Покажи, что ты видел».
Собеседнику было несложно в красках представить свежий сон. Робот обдумывал увиденное, переливая глаз то в красный, то обратно.
«Да, пожалуй, я перестарался. Вместе с моими грёзами тебе передался и мой страх, правда, увидел ты его иначе. Наверное, ничего не понял из этой мешанины. Эх... Я хочу. Нет. Я хотел бы показать тебе, каким был мир тогда, в самом начале, но могу сделать это только в своей памяти. Туда, увы, не вернуться. Времяход можно нацелить лишь на те моменты, которые идут после моего исчезновения».
Клони легонько махнул крыльями, подплыв к Наблюдателю и ткнув жёсткой мордочкой возле фары. Он повторил обрывки фраз Красного Ока, которые слышал перед погружением в сон: «Я тебе очень, очень благодарен».
«Да, — откликнулось то, издав механический звон, — не всё потеряно. Погляди, Клони, как сам я меняюсь, и, нет, не только обликом. После изгнания я желал только мести, ни о чём другом не думал, поэтому не жалел даже собственные машины, подставляя их прямо под лучи Солнца. А когда увидел тебя, случайно попавшего в мусорную трубу, то подумал — не так уж и однотонна эта зелёная природа. Если создания Света не глупы, стало быть, и он сам не так прост. Можно попытаться вступить с ним в разговор, и как раз ты должен был стать мостиком между нами. Ты им и стал, сказать честно, но пока что... Пока что, хм. Так что же я тут распинаюсь? Твержу тут о своей цели, не давая тебе и слова сказать. Может, ты наконец всё узнал? Что ты там увидел?»
Клони зацепился за луч звезды, чтобы сесть поустойчивее, и достал из памяти картины жаркого мира, потерпевшего самую настоящую катастрофу. Наблюдатель ужаснулся, как только увидел, во что когда-то превратилась планета, полная жизни. С какой-то стороны ему было жаль Белый Свет, но, скорее всего, это была заслуженная кара. И что же такое случилось? Неужто само Солнце обрушилось на землю, разгневавшись на своё дитя? Об этом мог рассказать лишь тот, кто всё это видел воочию.
«Значит, он был настолько занят своими козявками, что не заметил даже тебя? — рассуждало Красное Око. — У меня есть одна мысль, и сегодняшний день нам приходится очень кстати».
Наблюдатель тронулся с места, полетев к выходу вместе с Клони, и вскоре одна из дверей вывела их к Времяходу. Сидя на нём и сверкая фарой, их ожидал репликант, но не абы какой, а выполненный в облике стража, как и сам юный Свет. Робот мог похвастать необычной мордой, состоящей из четырёх подвижных лепестков, и когда он открывал их, в зёве за рядом пропеллеров виднелся маленький портал.
«Покажи ему пещеру, чтобы он остудил в ней воздух. Когда Свет успокоится, попробуй заговорить с ним. Я вполне способен на то, чтобы потушить и магму, используя холод Заморозков, только технология пока не готова. Если он будет не против, я только рад помочь восстановить его мир».
После этих слов зажглись кольца на Времяходе. Пожелав удачи летуну, Наблюдатель проводил взглядом обоих стражей, так похожих на настоящих, но по иронии не имеющих с ними ни малейшего родства.