Клони вновь окунулся в темноту звёздного тоннеля, быстро отыскав окно к эпохе Пекла. Путешествие по времени уже становилось чем-то будничным. Туда и обратно, в будущее и в прошлое. Легко так разучиться ценить то время, в которое ты живёшь, но заливные леса ещё не раз навестили маленького совоёжика в приятных воспоминаниях.

Следом за Клони в духоту выпорхнул крылатый репликант и тут же осел на землю, не ожидая такой погодки. Хоть он и был приспособлен к жару, однако некоторое время приходил в себя, пока его красный глаз не перетёк к голубому. «Сородич» уступчиво ждал, пока робот не взлетит, и только после этого устремился к мареву, полному призрачных рыжих бликов. Вот и знакомая гора, а за ней и пещера. Существа прилетели к лежбищу толстых личинок, и репликант уселся на сталактит, оглядев большой подземный зал, усеянный светящейся крошкой.

Механический зверь свесился вниз и раскрыл пасть, начав извергать холод во все стороны. Клони сидел рядом, наблюдая, как воздух становился чище. Из портала в глотке робота бил яркий дневной свет, окрасивший стены непривычно синим, отличным от жаркого багрянца снаружи. И когда Свет вернулся, он был, мягко сказать, ошеломлён новым климатом. Вместо того, чтобы вспыхнуть лучистым блеском и вновь покинуть гнездо, он кружился по нему, жужжа крыльями на длинном теле. Животное взмыло к потолку и закрепилось на нём, свесив длинные жгуты, которые колыхались в воздухе, как под водой.

Ощупывая всё вокруг, они добрались до источника холода, и тот боязливо дёрнулся, когда его коснулась длинная лапка, после этого вернувшаяся на своё место.

«Кто это такие? Машина... — размышлял Белый Свет, расположившись на потолке светящейся волной. — Машина, да ещё и помогает мне?»

«Да, — ответил Клони, не побоявшись показаться ему, он даже взлетел, описав круг под существом. — Я Свет».

«Свет? Неужели Солнце послало мне тебя в помощь? Но это же не твоё создание! — жгут вновь опустился, пытаясь дотронуться до репликанта, который отлетал на соседние сталактиты. — Погляди, как прячется от меня».

«Меня не боится», — свои слова зверь подкрепил тем, что подлетел к «сородичу» и сел рядом с ним. Робот тихо пикнул, оставаясь спокойным.

«Откуда ж ты его привёл такого? Как ты смог подчинить себе зло?» — поинтересовался Белый Свет, подползая к незнакомым существам.

Клони думал, как бы сформировать новую мысль. Настолько сложную речь ему ещё не доводилось выдавать, но можно было просто пересказать нужные воспоминания, выкроить из них самое важное. А именно... Всё. Всё, что было с самого начала. То, что ты увидел собственными глазами, никогда не соврёт. А Белый Свет поглощал всё это, ни разу не перебивая, так и замерев белоснежной змеёй на потолке синей пещеры, в которую уже возвращалась духота.

После увиденных образов он долго не отвечал, но Клони не торопил, мог подождать, сколько потребуется. В один момент животное дрогнуло и отцепилось со своего места, будучи подхваченным своими крыльями-плавниками.

«П-простите...» — скромно произнёс Белый Свет, прежде, чем покинуть собственное гнездо.

Клони полетел за ним, оставив за главного репликанта. Он поднимался выше, к сизым облакам, в которых исчез луч, не побоялся тумана гари, смешанной с пылью. За смелость была положена награда, и по ту сторону тёмной завесы открылся чистый небосвод, по-ночному синий, несмотря на палящее Солнце. Воздуха здесь почти не осталось.

Вот он, Свет — спрятался там, под крылом у своего родителя. Клони летел туда же, в ледяную высь, но крылья сковал суровый космический холод, а радиация разрушала изнутри. Тело не пройдёт дальше, каким бы ни было приспособленным. Чтобы добраться до Солнца, придётся снова, ныне осознанно, отдать его на растерзание смерти. Клони лишился чипа, лишился печати, но он был уверен, что это стоило того. Всё это можно легко восстановить, а Белый Свет, он один и он всё понимает.

Бестелесный сгусток лучей поднимался выше и выше, пока не оказался объят горячим светилом. Найти того, кого нужно, не составило труда — дух скрывался в самом центре среди бурлящих течений плазмы. Он не сразу заметил гостя, но заговорил с ним спокойно:

«Возвращайся на планету, — сказал Белый Свет, — ты справишься с жизнью куда лучше меня».

«Почему?»

«Ну хорошо, так и быть. Я скажу то, чего просит Красное Око. Но после оставь меня в покое... Я и раньше видел все эти механизмы, постоянно живущие во мраке. Да, это правда, они не мешали ни животным, ни растениям. Я воспринимал это как должное, до тех пор, пока не увидел их создателя...»

Проявился яркий образ, похожий на тот, что когда-то передал Клони Наблюдатель, только на этот раз от лица Света. В пейзаж зелёной равнины, покрытой туманом, вмешалось тёмное пятно, изучая землю вокруг себя костлявыми щупальцами. Навстречу смотрящему выплыло механическое существо, похожее на зависшего в воздухе раздувшегося клеща. На маленькой голове горела рыжая фара в окружении более мелких, но, завидев нечто неизвестное, она стала красной. Робот прибрал все лапы, не делая больше ничего, как и зритель тех событий.

«Нечто настолько отвратительное я ещё не видел в своей жизни. Оно напоминало мои творения, но было настолько на них и похоже и непохоже, что нельзя было сдержать и мысли о том, как бы от него избавиться. Машины никогда не покидали тени, а тут внезапно под Солнце вылезла вот эта жуть. Конечно, я пробовал с ним заговорить, видел, что это тоже дух. Посылал слова и образы, но всё как в пустоту. Когда моя душа не получила ответа, вмешалось тело и внушило мне страх, которым я сам наделил всё живое, в том числе и себя. Это была догма — слушай свои чувства, они не обманут, благодаря ним ты сохраняешь себя».

Образ сменился, но картина осталась прежней. Свет и Тьма стояли напротив друг друга, но через краткий миг всё заполнила белая пустота, и в ней оборвался тихий звук — крик Наблюдателя.

«Пока чудище глазело на меня, я не терял времени и накопил как можно больше сил. Использовал их, чтобы расщепить Красное Око и Тьму на много-много крупиц, настолько крошечных, что мельче некуда. Эти крупицы я не мог уничтожить, но отправил на задворки времени. Когда пространство унеслось вперёд, Тьма и её дитя остались на месте. Но вскоре я за это поплатился...»

Когда вспышка растаяла, земля тут же начала дрожать и раскалываться. Свет заметался в панике, наблюдая за тем, как рушился безмятежный пейзаж.

«Я подумал — это какое-то проклятье, и возненавидел Красное Око ещё сильнее. Не стоит рассказывать, что случилось с планетой после того, как в её центре образовалась пустота».

Землю пробил грохот, да такой, что заживо разорвал животных. Их мёртвые тела, пыль, камни и хлипкие растения — всё взлетело, как в невесомости, пока планета обваливалась внутрь себя. Когда её части ударились друг об друга, то ещё некоторое время оседали. Наружу вырвались гейзеры разогретой от столкновения породы, добивающие остатки жизни. Вверх с рёвом вылезали каменные массивы, испещрённые металлическим хламом. В миг, в один миг чудесное место обратилось преисподней... Клони был так впечатлён, будто самолично пережил эту катастрофу.

Образ испарился, но убийственный грохот укоренился в памяти. Клони понимал теперь, почему Белый Свет так неохотно рассказал эту историю. Признавать свои ошибки очень нелегко, особенно когда ты по своей вине потерял то, что всеми силами стремился сохранить. Теперь это кануло туда же, куда дух зелёной природы некогда отправил Наблюдателя. Не стоило так корить себя за то, что уже не исправить.

«Будет лучше, если я положусь на тебя, ведь ты такой же Свет, но без тех слабостей, которые меня сгубили. Ты всему научишься со временем, обязательно, — подытожил блик. — Там, в гнезде, находятся живые коконы, в которых я сохранил всех моих существ. Начни развивать их, когда планета остынет. А меня... Меня не жди. Я сольюсь с Солнцем воедино. Два Света в одном мире лишат его баланса».

Он замолк. Монолог был довольно исчерпывающий, вряд ли Белый Свет мог бы сказать что-то ещё. А Клони думал — как всё это удивительно вышло, что он, будучи некогда простым животным, смог избавиться от страха, который был его неотъемлемой частью. Теперь он должен взять ответственность за тех, кем когда-то был сам, и с этим мог, не без помощи, но справиться. Поблагодарив своего учителя, молодой дух больше не мешал ему, отправившись обратно к жаркой планете.

Клони обрёл вид совоежа, чтобы вновь не оказаться перед закрытой дверью. Зверушка вылетела в просторную залу, где её сразу же выхватила фара дежурного робота. На этот раз механизм не открыл шлюз абы куда, а подозвал помощника — репликанта. За это время Красное Око успело сделать их разумнее, и маленький робот-ёжик не кидался на хозяина, как намагниченный, а наоборот, позвал за собой в коридор. Клони полетел за ним и вскоре оказался в просторной полукруглой комнате, перекрытой от внешнего мира огромной плёнкой. Здесь был и Наблюдатель, встретивший гостей и уже в который раз вернувший печать своему собеседнику.

«Привет, Клони. Как ты? — спросил робот, когда совоёж подлетел к нему, усевшись на одном из лучей. — Смог поговорить с ним?»

Клони в такие моменты уже становилось немного грустно. А придётся всё рассказать, иначе никак. Наблюдатель, он за это время стал ему кем-то вроде сородича. Это можно было смело сказать.

«Я так и не увидел его снова... Таким же умиротворённым, — будь механический дух созданием биоты, сейчас бы вздохнул. — Что было, то было. Даже если вернуться в прошлый день, мы увидим тот же Белый Свет, ничего не изменится. Только продырявим время лишний раз. Ну что ж, своей цели я добился... Мы, получается, остались одни с тобой».

Звезда изогнула луч, смотря прямо в блестящие глазки совоёжика.

«Мы стая», — воодушевил тот.

«Да, мой друг. А теперь давай исполним просьбу Белого Света. Я уверен, нашими усилиями планету можно восстановить! Смотри, что я изобрёл».

Наблюдатель подплыл к окну, с которого открывался потрясающий вид на заснеженные скалы и природный мост, соединяющий их. Рядом с цехами-цилиндрами, закреплёнными на мёртвой лиане, парили гигантские щиты, укрытые белыми шапками. Создатель объяснил, что их предназначение заключалось в сборе холода, который через порталы забирало устройство где-то в недрах системы. Мороз стало возможно концентрировать в аккумуляторы, чтобы позднее использовать его. А как именно, скоро Клони увидел сам.

В потолке комнаты открылась дверца, из которой вылетела гравикапсула, придерживая зеленоватую воду, льющуюся из трубы оттуда же. Будто бы держа невидимую чашу, капсула опустилась ниже и замерла рядом со сгустком. С потолка свесилась турель, подобная лазерной, нацелилось на него и выстрелила ярко-голубым лучом. Пара мгновений — и жидкость помутнела, став похожей на отшлифованный минеральный шар. Холод, исходящий от него, Клони почувствовал даже тут, сидя на обогретой машине.

«Заметь, эту воду я взял из кристальных озёр, которые здесь никогда не замерзают. Представляешь, насколько силён сжатый холод?»

«Страшно, — ответил юный Свет, представив себя на месте подопытного образца».

«Не бойся, Клони, я никогда не использую это на живых существах. Я даже думаю временно переселить тех животных, которых охранял Белый Свет... Кстати, о нём. Я же совсем забыл...»

Красное Око погрузилось в раздумия, из которых его вывела краткая мысль друга. Фара мелькнула красным.

«Я не рассказал, что успел изучить, пока ты говорил с Белым Светом. Мне тут пришла мысль — а для чего я был создан? Для чего нужна Тьма, если она всё равно скрыта под землёй? И вот, выявил одну закономерность».

Робот обернулся к плёнке, подрагивающей от сильного ветра.

«Посмотри в окно: там на щитах уже скопился снег, а на цехах нет даже наледи. Это от того, что они производят много тепла. От него даже этот мёртвый организм начал разрушаться, и тоннель пришлось укрепить. А теперь вспомни, как менялся мир, когда остывало раскалённое ядро. Пока у него были силы, оно по-настоящему спасало жизнь, смогло даже растопить эти заморозки, возникшие из-за пепельных туч, заслоняющих свет. Но я увидел, что с каждый эпохой разнообразие существ скуднеет. Ты жил в том времени, когда планета только начала увядать по-настоящему. Если ничего не изменится, вскоре там станет так холодно, что замёрзнет абсолютно всё, и даже Солнце не спасёт от этой участи. Понимаешь, насколько всё взаимосвязано?»

Потребовалось время, чтобы всё это переварить, но теперь Клони понимал и чувствовал себя, что ни на есть, настоящим Светом. Но впереди было ещё много работы. Мало просто быть рождённым от Солнца, чтобы воплотить его замысел.

Направляясь обратно, к Времяходу, Наблюдатель подытожил:

«Вот, почему ни Свет, ни Тьма не могут победить друг друга — мы не выживем поодиночке. Может, и в моих созданиях кроется слабость, которую можешь закрыть только ты. Вот в чём заключалось равновесие».

Перед тем, как отправиться в эпоху Пекла, Красное Око сбавило в размере, превратившись в знакомую сферу. Но, подумав немного, оно приобрело новые черты. Это был Цикло!

«Думаю, так лучше, — с приподнятым настроем произнёс он и сел на жерди рядом с дырчатой планеткой. — Вот, что мы должны сделать. Когда я остужу планету, ты вернёшь Тьму на своё место. Раз Белому Свету удалось забросить её вне времени, стало быть, найдётся способ и обратное провернуть. А затем...»

Клони сел рядом, ожидая его. Времяход будто сам радовался хозяину, показывая в своих окнах все четыре эпохи. Но Наблюдатель почему-то не спешил лететь, он переминался с лапы на лапу, и тьма внутри него иногда вспухала, бросая тени на стены светлой камеры. Юный Свет подумал, что уже пора лететь, и поднял крылья, но его перебила следующая мысль.

«Постой, Клони! — Цикло перепорхнул на другую жердь, присматриваясь к отражениям эпох. — А что же нам делать с другими днями? Ох, боюсь, не всё у нас пройдёт гладко. Мы сможем восстановить равновесие только в одной временной линии, остальные, к сожалению, без нас придут в упадок. Тьма не может разделиться, она одна, а её мощи недостаточно, чтобы питать такую большую систему в нескольких мирах одновременно. Придётся выбрать, какой из них нам дороже».

Совоёж тоже полыхнул светом, встретившись с не столь радостной новостью. Наблюдатель мог подождать его, сколько потребуется, а тут потребуется много. Клони решил пройти по своим воспоминаниям. Что ему подарили эти миры?

Лес. Сейчас там стоит тёмная ночь, живущая стальными тварями. Но стоит прийти рассвету, как откроется красота зелёных крон, мшистого ковра, оживлённых ущелий. Это место, где Белый Свет научил Клони азам жизни духа природы. И даже без этого, здесь было просто приятно существовать, наслаждаться дикостью. Да, этот мир однозначно требовал спасения!

Джунгли. Не менее интересное место, где тоже можно было изучить невиданные формы, какие только могут принимать живые существа. Здесь Клони тоже чему-то научился, но на этот раз от того, кого раньше считал врагом. Теперь с высоты пережитых событий, это кажется смешным. Может, это время станет райским уголком пространства? Вполне возможно.

Заморозки. Жаль бедолагу. Он выйдет из спячки, даже не подозревая, сколько событий пронеслось вокруг, и что уготовано в будущем ему самому. Хотелось бы помочь, но боязно ошибиться. Если в мире существует два Света, баланса уже не будет. Значит, и вмешиваться в такой мир не стоит.

Пекло. Разве его вообще можно назвать миром? Разве можно восстановить? Это скорее какое-то недоделанное Солнце, которое покинул даже собственный хозяин. Скомканный изуродованный кусок, который когда-то был планетой. Этот вариант стоит отсечь первым. Не забыть только забрать с него остатки живности, чтобы поселить их в месте куда лучше этого.

Осталось два зелёных мира, но выбрать по-прежнему надо один. Лес напоминал родные душе топи, но и Джунгли, те тоже были прекрасны. Жаль, нельзя совместить их где-то в одном... Где-то в одном. В одном большом.

Клони присмотрелся к раскалённой, непригодной для жизни земле и представил, как та изменится, когда в неё вернётся Тьма. Планета увеличится настолько же, насколько провалилась под собственным весом. Тогда на ней хватит места и для того и для другого — осталось только перенести, а это уж дело техники. Ну, и ещё, если так подумать, не пострадает ли природа там, где она уже прижилась? Не принесёт ли своим возникновением Тьма столько же страданий, сколько принесла исчезновением? Однозначно лучше не рисковать, вариант уже найден.

Но как об этом рассказать?

Юный Свет до сих пор не в полной мере владел ментальной речью. Столь тонкое дело требовало много практики. Проще было показать, но нужного образа в памяти не нашлось.

«За мной», — подкрепил Клони писком и вспорхнул с жерди, начав метаться по комнате.

«Куда ты? — удивился Наблюдатель. — Ты выбрал мир?»

Ответом стала мысль о комнате с образцами пород. Механический дух показал путь к тому месту, и вскоре оба существа были там. Зверёк прыгнул на искусственную планету, перескочив с неё к колбам и облетев их.

«Связать вместе», — промелькнула его мысль.

«Ты хочешь соединить все миры? — задумался Цикло, сев на модель. — А это, однако, любопытная идея. Как ты хочешь это сделать? Если просто слепить все планеты в одну, мы создадим ещё больше беспорядка. Тут надо действовать хитрее. Но, чувствую, наши мысли сходятся».

Клони вернулся на место. Он решил послать несколько обрывков из недавних образов: сначала показал пейзаж магмовой планеты, затем из воспоминаний Белого Света выудил её разрушение, только перемотал задом наперёд, а затем представил парящие в синих лучах острова, которые Наблюдатель создавал в Джунглях. Вскоре эти острова парили над пустынной землёй, готовые пойти на посадку.

«Такое я вполне способен сделать, но понадобится много сил. Не всё сразу, Клони, давай сначала выровняем климат. У меня уже готовы машины!»

Очень скоро Наблюдатель приступил к делу. Для живых коконов он подготовил комнату, куда переселил их вместе со стражами, и теперь процессу ничего не мешало. В Пекле из Времяхода вылезли роботы, привязанные к нему нитями тьмы, она их и питала. Они быстро возвели высокое сооружение с башнями, нашпигованное сборочными линиями, и вскоре с конвейера сошли первые экземпляры. В воздух взлетело несколько больших нескладных сфер, будто сшитых из разных кусков, а позади у них находились членистые лапы с ледяными турелями на конце.

«Давайте, мои хорошенькие, к жаре я вас приспособил», — подбадривало их Красное Око, которое в этом мире приобрело форму парящего блюдца с антеннами. Клони держался на одной из них, наблюдая за процессом как за неким торжеством.

Грузные роботы скромно поскрипывали и пыхтели, осматривая магмовые реки сотнями глазок. И вот все, как один, опустили лапы и ударили лучами в раскалённый поток, аж воздух зашипел, да посинел! Лава в гневе рычала и сопротивлялась. Под морозным лазером в ней пузырями проступали тёмные пятна, как на Солнце, но они быстро исчезали. Красная река поддавалась только на самую капельку. Наблюдатель выпустил новые машины, с новой силой взметнувшие с магмы фиолетовую дымку. Но когда та стаяла, поток едва ли убавился, он даже наверстал потерянное, бурля, словно грозясь на всех.

Неужели эта задумка безнадёжна? Клони начал волноваться, что их замечательному плану суждено рухнуть как старой, поросшей мхом железяке. Уж слишком утопичны были мечты о космическом оазисе, который объединил бы природы разных миров. Но Наблюдатель не сдавался:

«Мощности лазера явно не хватит, чтобы так скоро всё остудить. Магма поднимается изнутри. Нужно придумать что-то другое».

В размышлениях робот заметил, как подрагивает от эмоций тельце маленькой животинки. Просмотрев её сканером, механический дух обнаружил орган, который усиленно качал кровь по организму. Это было так просто и гениально, что лучше и не придумаешь. И это можно было использовать. Магма, такая же горячая. Чем она не кровь?

Вскоре ледяные роботы отправились в небо, чтобы расчистить его от чёрной пелены, с этой задачей они были готовы справиться получше. Наблюдатель посылал сигналы своим помощникам, чтобы те переключились на иную задачу. Огромный цех стал разъезжаться на части, оголившие сложенные трубы. Те поднялись и расправились, как лапки паука, а его телом было ядро, состоящее из нескольких модулей. Его размеры можно было смело приравнять к грандиозной цапле, коей когда-то красовалось порожденье Тьмы. Даже немного больше.

«Надеюсь, менять трубы потребуется не так часто, как я думаю. Всё же это магма, горячей её только само Солнце. Попробую прогнать её через холодный коридор, он-то посильнее будет. Времяход на всякий случай лучше убрать, я не слишком уверен, что всё это не взорвётся сразу же после того, как заработает, — Наблюдатель говорил это с сомнением, похоже, они с Клони были одного мнения о задумке. В любой момент что-то может пойти не так, но им не привыкать».

Проводив маленького робота, улетевшего высь вместе с Времяходом, механическое сердце вытянуло свои сосуды и погрузило их в те места, где лава бугрилась и выходила наружу. Другие трубы, из которых должна была выйти подостывшая порода, остались на весу. Красное Око поднялось чуть повыше, то ли для лучшего обзора, то ли думало, как уйти поскорее, если сердечко не выдержит. Судя по сигналам от труб, они были в порядке, так что пора и начать.

Окрашенное кровавым светом сердце сделало свой первый удар, в лаве возле артерий вытянулись воронки. Шум его насосов был сравним с рёвом большого водопада, но порой он стихал, когда механизм делал перерыв. На щелях обшивки проявились яркие капли, вскоре латая протечки самими собой. Трубы стало просвечивать, и от того казалось, будто это нечто живое, органическое, страдающее в муках, но вынужденное работать на благо планеты. Вскоре конструкция отозвалась тресками и стонами, сердце раздулось, будто вот-вот лопнет.

«Не бойся, Клони — охлаждение создаёт много пара, и его надо выпустить... Вот... Уже сейчас!»

По бокам открылись тяжёлые клапаны, из которых выстрелила раскалённая дымка, вырываясь наружу с громким шипением. Прям, вот словно льдина тонула в магме. Когда вышел весь пар, вверх во все стороны поднялись другие трубы, готовые вернуть наружу остуженную кровь. Сердце ударило вновь, и с вен полилась вниз густая порода, стекающая как подсохшая слизь. В то же время артерии заполнила новая лава, и цикл повторился. Поработав с осторожностью, робот приноровился и стал биться чаще, не прекращая шипеть и сотрясать воздух громыханием.

«Работает! Оно работает! — око Наблюдателя сверкнуло сиреневым лучом. — Надо сделать ещё подобных штук. Одно так быстро всё не перекачает!»

Он летал вокруг своего детища, осматривая его со всех сторон. Никак не мог поверить, что получилось с первого раза так быстро создать рабочий механизм, да чтоб таких солидных размеров. Он немедленно приказал роботам-строителям возвести ещё три подобных сердца, но на этом дела не заканчивались. Парящее блюдце поднялось к облакам, пересекая их мрачный горизонт, пока не оказалось под ярким Солнцем. Клони пришлось быстро адаптировать тело под низкое давление, которого его друг, видимо, совсем не чувствовал.

«Ой. Надеюсь, тебе не поплохело от такого резкого подъёма, — робот опустился пониже. — Я часто забываю, насколько вы прихотливы».

«Мне хорошо, — ответил совоёж и осмотрелся. — Зачем мы тут?»

«Мы же не будем просто ждать, пока механизмы остудят всю планету. Нам надо отправиться... Придётся отправиться в то место, куда меня когда-то заключил Белый Свет, и придумать, как достать оттуда Тьму. Вспомни, как он говорил. Он долго копил силы, прежде чем разбить меня на мельчайшие частицы и переместить вне времени. Так что тебе они понадобятся. Набери, сколько сможешь удержать, и скажи, как будешь готов».

Присматривая за Клони, Красное Око поднялось выше. Оно надеялось, что так лучи жёлтого светила быстрее напитают маленький Свет. Совоёж тоже об этом думал и даже расправил крылья, чтобы прогреться и наконец-то засветиться, как его учитель. Тот, казалось, смотрел на него с самого Солнца с благоговением. Зверёк закрыл глаза и сосредоточился, представляя, как рассыпается темнота и как возникает. Из воображения это казалось так просто.

Позже раздалась мысль Наблюдателя: «Клони, ты светишься. Взгляни на себя».

Маленький комочек открыл глазки, заметив, несколько ярок он стал. Собственные лучи не слепили его, но для механического друга молодой дух был непрогляден за пеленой фотонов. Клони решил посидеть ещё, чтобы впитать как можно больше сил, сколько сможет, но от того светиться ярче он не стал, был всё-таки предел у солнечной ауры.

«Не бери так много. Я не уверен, что ты сможешь сразу это сделать, — сказало Красное Око. — И я пойду с тобой».

«Да», — кратко ответил белый от света совоёж, и Наблюдатель погрузился обратно в мутные тучи, под которыми парил робот, несущий самую ценную во всём времени вещь.