Тарталья зарядил Итэра мотивацией не сдаваться ровно на один день. Потому что на следующее утро блондин, едва разлепив глаза под звон будильника, почувствовал себя ещё более разбитым и покинутым.

«Да разве нужен я на работе, — думает он, лениво поднимаясь и глядя в окно, — Ничего толком-то и не делаю. Какая, к чёрту, работа, кому я сдался там, если я не нужен даже своей родной сестре?»

Но парень всё-таки наспех приводит себя в порядок, перекусывает каким-то чёрствым куском хлеба и отправляется на работу. Потому что Итэр сразу понял одно — если он выпадет даже из этого подобия на постоянность, то потеряется уже насовсем.

Стоя на остановке Итэр каждый день старается делать только одно — не думать о том, чтобы всё бросить. Ему нельзя.

«Если я сейчас всё брошу, то окажусь ещё большим разочарованием. Уж точно не смогу смотреть Люмин в глаза, если она вернётся» — в очередной раз мелькает в голове.

На работе всё до подозрительного спокойно. Лунный Павильон, как и всегда, живёт полной жизнью. Туда-сюда бегают ассистенты и рядовые секретари, иногда мелькают уставшие лица замдиректоров, но ничего из ряда вон выходящего не происходит.

Пока в середине рабочего дня Итэра не останавливает девушка в фиолетовом со строгим голосом.

— Эй, это ведь ты оставлял заявление о пропаже двоих человек? — сходу интересуется она прямо посреди коридора.

— А? — он отрывает глаза от пола и недовольно смотрит на незнакомку, — Да, но…

— Значит иди за мной, — командует та, — Пятый этаж, кабинет 535, вдруг потеряешься.

— Подожди, боже, зачем? — недовольно интересуется парень, не обращая внимания на формальность-неформальность и грубость своего тона, — Кто ты вообще?

— Итэр, значит, — читает она с бейджика блондина и недовольно щелкает языком, — Тск, понабрали нахалов. Кэ Цин, Нефритовое Равновесие Цисин Ли Юэ, — с опозданием представляется она, — Между прочим, твоё непосредственное начальство. Павильон Лунного Моря полностью под моим управлением.

— М…Извините, — кивает Итэр чуть виновато.

«Не хватало мне еще разборок с начальством, — недовольно думает он, — Что она-то мне скажет? Гань Юй — адепт, и хотя бы ту легенду рассказала, Тарталья с Люмин… Боже, просто вместе с ней, видит её, в отличии от меня.»

— Ага. Пошли, — вновь скомандовала Кэ Цин.

Итэр решил не препираться с ней посреди коридора и послушно проследовал к лифту. Ехать в нём вдвоём с начальницей, конечно, неловко, но выбора у него особо нет — Кэ Цин время от времени неодобрительно поглядывала на него, видимо, чтобы не сбежал.

Но и Итэр смог её рассмотреть: светло-лавандовые волосы были собраны в два аккуратных пучка-треугольничка с хвостиками внизу, чем-то напоминающие ушки, над глазами — аккуратная чёлка, переходящая в прядки по бокам от лица. Чуть пухловатое лицо, глаза необычного фиолетового цвета, бледная кожа. И типичная офисная одежда — белая рубашка, пиджак и брюки в тёмно-фиолетовых тонах.

«И как я должен был понять, что она — Нефритовое Равновесие? — сам себя спросил парень, — Даже бейджика нет. А я с начальством в принципе пересекаться не должен!»

Поездка на лифте казалась обоим до бесконечного долгой, но всё-таки прервалась механическим «Пятый этаж» и открытием дверей. Коридор пятого этажа был шире и светлее, чем первых трёх, в конце виднелась дверь на террасу и широкое окно.

Итэр молча проследовал за Кэ Цин в её кабинет. Она приказным тоном усадила его на стуле прямо напротив своего рабочего места и принялась перебирать бумаги.

— Вот, попросили передать тебе лично, — наконец более снисходительно произносит Нефритовое Равновесие и улыбается, — Тут несколько листов договора, меня попросили перевести тебя из Лунного Павильона куда-нибудь в пригород и ещё передали это, — она протягивает Итэру небольшую папку тёмно-синего цвета с аккуратной наклейкой «Итэру, лично в руки», — Вот, почитай, просили не открывать, что там — не знаю. Если согласишься — я найду тебе форму для перевода. Договор тоже возьми.

— О…Спасибо, мисс Цин, — кивает парень, забирая из женских рук листы и папку, вместе с тем разглядывая почерк на наклейке. Почерк Люмин на наклейке.

— Можешь прочесть здесь или на террасе, я не настаиваю, — продолжает Кэ Цин, — Если не сразу определишься… Ха-а, — она выдохнула, — Торопить не буду, но мне нужно работать дальше.

— Я…Выйду на террасу, спасибо, мисс Цин, — вежливо произнёс младший близнец, поднимаясь со стула, — Постараюсь не тратить ваше время и вернутся в течении дня…

ㅤ

ㅤ

…

ㅤ

ㅤ

Бездна, днём ранее

В тускло освещённом кабинете, сидя за заваленным бумагами столом, девушка что-то задумчиво писала на бумаге. Время от времени она прикусывала кончик авторучки или щёлкала ею, раздумывая о продолжении текста. Золотистые волосы были чуть спутаны и собраны в неряшливый низкий пучок. Под глазами виднелись тёмные круги, а среди бумаг стола — пустые чашки из-под кофе.

От раздумий её отвлёк звук открывающейся двери и аромат травяного чая.

— Люмин, — мягко произнёс мужской голос, — Ты уже не первый день так сидишь, оторвись хотя-бы на минуту, хорошо?

— Дайн, я… Я занята, — отмахивается она, бросив лишь короткий взгляд на высокого блондина, — Надо дописать…

— Всё ещё пытаешься написать ему письмо? — интересуется он, подходя ближе и ставя чашку чая прямо под руку девушки, — Ты уверена?

— Да, — твёрдо произносит Люмин и кивает, — Тарталья прав — терять родного брата из-за подобного… Не очень-то хочется.

— О чём пишешь? Уже…третий день, кажется, — Дайнслейф прислоняется к краю стола, — Думаешь, он поймёт, если расскажешь?

— Теперь… Думаю, да, — неуверенно произносит девушка, — По крайней мере, я на это надеюсь. Напишу всё, что в голову лезет, а что с этим делать… Он сам решит.

— Как допишешь, дай мне прочитать, — задумчиво просит Дайн, — И оставь для меня чистый лист в конце.

— Хорошо, — кивает она, — Только я не знаю, как стоит отдать ему это письмо…

— Я найду способ, — уверенно заверил старший, — Если ты пока не хочешь лично с ним встречаться, то попрошу кого-нибудь из знакомых.

— И ещё, — Люмин заглядывает брату в глаза, — Вытащи его из города… Куда-нибудь на окраину или в пригород, подальше от шумных районов.

— Думаешь, он согласится? — Дайн поднимает бровь, — Уехать из вашей квартиры?

— Если сначала получит письмо, то…надеюсь, да, — она опускает голову и снова смотрит на исписанный лист, — Итэр не настолько глуп.

— Ладно, оставь это на меня, — уверенно произнёс мужчина, пододвигая Люмин под руку чашку с чаем, — Выпей чаю и дописывай своё письмо уже. С остальным я разберусь.

— Спасибо, — кивает девушка, наконец делая глоток, и отодвигает листы в сторону, чтобы не запачкать, — Пусть он и дурак, но он всё ещё мой любимый младший брат… И я надеюсь, что всё наладится. И даже если он далеко… Всё еще мой брат.

Дайнслейф довольно улыбнулся, вытащил из-под бумаг грязные чашки и удалился. В одном он был точно уверен — рано или поздно близнецы помирятся и разрешат все недопонимания. А он, как и всегда, побудет старшим братом-наблюдателем и чуть поможет им.

ㅤ

ㅤ

…

ㅤ

ㅤ

Итэр, сидя на террасе-балконе Лунного Павильона, до сих пор не верил своим глазам. Он дрожащими руками держал в руках папку бумаг открытой на первой странице.

Текст на чуть мятом листе был рукописным. Низкий и размашистый, аккуратный и столь знакомый Итэру.Текст, написанный Люмин.

Парень осторожно запустил пальцы под файл и коснулся шершавой бумаги. Вчитываться сейчас не хотелось, не было нужно. Продавленный ручкой исписанный лист действовал лучше всего. На глазах у младшего близнеца появились слёзы, а на губах — глупая, до одури счастливая улыбка. Он машинально смахнул влагу с глаз, а затем вновь уставился на бумагу. На письмо. Письмо от его сестры.

Теперь он всё же рассмотрел этот драгоценный лист. Между строчками было довольно много места — привычка Люмин никогда не экономить бумагу, какие-то строчки были полностью зачеркнуты, где-то были следы от влаги.

„ Итэр, я знаю, мы расстались не на лучшей ноте. Я долго думала, сначала мне хотелось просто врезать тебе, но - О боже, нет, я не хотела врезать тебе по-серьёзному, не подумай, просто ты тогда…

Поступил не самым лучшим образом. Но я понимаю, что и сама наделала ошибок.

 Мне не стоило скрывать от тебя так много вещей, и мне правда жаль. Я собиралась рассказать тебе, но не могла подобрать подходящий момент. Мне неизвестно, что ты узнал за то время, пока мы не виделись. Было бы легче, если всё, но кто бы тебе рассказал?

В любом случае, я расскажу тебе. Не на бумаге. Лично.

Обязательно расскажу! В этот раз всё от начала и до конца, честно. Не знаю когда и как, не знаю, хватит ли тебе терпения дождаться или дослушать меня, но расскажу.

Я правда много думала о том, сколько наделала ошибок как старшая сестра. Ещё больше я наделала как близкий тебе человек, как друг.

Жалею ли я, что обманывала тебя столько лет?

Я не знаю. Возможно… Нет, я должна жалеть. Я жалею. Правда не знаю. Ты выглядел вполне счастливым, и я была счастлива, когда ты беззаботно улыбался.

Ради твоей спокойной жизни я была готова многим пожертвовать, но, кажется, в последнее время я слишком привыкла к этому спокойствию, потому и позволила своим ошибкам всплыть и всё разрушить. Мне жаль, что так вышло. Но я не жалею о том, что ты мог беззаботно радоваться жизни все эти годы. ‟

Первый лист закончился. По щекам Итэра вовсю стекали горячие слёзы, он больше не пытался их утереть, лишь тихо шептал себе под нос «Люмин…». Он спешно перевернул лист, но другая сторона была чистой. Зато был следующий лист в отдельном файлике, на нём было уже меньше зачёркнутых частей, но сам лист был более измятым — будто его хотели выкинуть, но передумали и распрямили.

„ Знаешь, я ведь не смогла оставить тебя в покое даже после такой ссоры. На следующий же день ради тебя… взломала.. одолжила, высматривала тебя по камерам видеонаблюдения всего Ли Юэ. Слишком переживала, но сил увидеться не нашла. Ещё через пару дней, когда заметила, что ты снова ходишь на работу, какое же облегчение было, стала выглядывать тебя, спрятавшись в толпе. Так глупо, правда? Но увидеть, что ты в порядке мне было просто необходимо. Вживую увидеть.

Дайнслейф предлагал мне просто вернуться домой, но после моего побега было бы странно.

Чувствую себя такой дурой. Итэр, прости.

Я найду способ всё исправить. Это всё таки моя вина. ‟

Дальше этот лист был пустым. Итэр снова перелистнул страницу. Та была уже абсолютно чистой, каждое слово было старательно выведенно, и младший близнец спешно пробежался по тексту глазами. К сожалению, а может и к радости, там не было ничего нового — лишь переписанные в один чистый лист слова с предыдущих двух страниц. И одно короткое «Прошу, позволь мне всё исправить» прямо по центру на последнем, четвертом листе.

Хотя, нет, не последнем. В одном файле с ним лежал ещё один лист, исписанный уже, Итэр быстро понял по подчерку, Дайнслейфом. Каллиграфически выведенные буквы даже несколько трудно читались, но парень всё-таки давно привык и мог их прочесть.

„ Это было слишком. Вы оба — идиоты. Миритесь уже. Я устал поддерживать жизнь в твоей сестре одним только кофе и этим идиотом из Фатуи. Мою записку она не видела, и тебе лучше сделать вид, что этого листка тут не было. Люми разозлится. Я попросил Кэ Цин передать это тебе вместе с бумагами о переводе на другое рабочее место. Соглашайся, уезжай из гавани Ли Юэ. Я бы пригласил тебя сразу к нам, но Люмин пока не разрешает. Видимо, всё еще думает, как глядеть тебе в глаза. Клянусь, вы одинаковы в этом. Подпишешь бумаги и Кэ Цин тебя с радостью отпустит. Только слёзы вытри, я знаю, ты заплачешь после письма Люмин. Тебя будет ждать домик в небольшой деревушке недалеко от Цинцэ, отдохнёшь там. Я встречу тебя и расскажу кое о чём.

Люмин не звони, она в эмоциях выкинула телефон.

На твой следующий звонок я отвечу. Извини, это Люмин раньше запрещала ответить. Я против неё пойти не могу. Потом поймёшь почему.

Не страдай больше. Всё исправимо. Всё наладим.

И да, я знаю, что ты виделся с Тартальей. Люмин не говори. Я тоже ей не сказал. ‟

« Блять, — подумал Итэр, как только дочитал, — Какой же я дурак, а?.. Они ведь тоже переживали и думали обо мне… »

Он поднялся с лавки, придавив договор о работе папкой, и с размаху ударил себя по щеке.

— Ты — идиот, Итэр, — громко сказал он сам себе, — Но теперь я всё исправлю.

«Потому что, даже если ты далеко, теперь я справлюсь, — продолжил он в мыслях, — Я обязан»