Тарталья лениво смотрел на отчёты от агентов в своём подчинении. Те, стараясь получить благосклонность вышестоящего, держались ровно по струнке и недовольно косились на сидящую у стены палатки фигуру в капюшоне наброшенной на плечи чужой ветровки. Люмин, конечно, не обращала на них внимания, всё, чего ей хотелось — наконец выдернуть рыжеволосого из этого лагеря и вернуться в город.

Впрочем, через пять минут он действительно отослал всех подчиненных и отложил бумаги.

— Прогуляемся? — улыбнулся он, глядя на девушку.

— Пойдём, — пожала плечами та, поднимаясь с дивана, — Я уже устала торчать в этом лагере.

— Я почти закончил, — оправдывается Тарталья, придерживая полог палатки, — К вечеру сможем уехать.

— Архонты, наконец-то, — усмехнулась в ответ Люмин, — Здесь неподалёку есть красивый бережок.

— Ты вчера там сидела? — задумчиво спросил Предвестник, следуя за девушкой, — Тебя почти весь день не было.

На улице было тепло, ярко светило полуденное солнце. Легкий ветерок трепал и листву на деревьях, и волосы на головах, хотя ощущалось это скорее как поглаживание.

— М-м, немного, — она кивнула, — Вокруг лагеря очень тихо, словно и нет за несколько сотен километров огромного мегаполиса… Навевает воспоминания, если честно.

— Воспоминания? — рыжеволосый вопросительно склонил голову, — О чём?

— О былом, но… Если подумать, то в основном об Итэре, которого я знала раньше. Том, что весело смеялся, ища в облаках силуэты животных, и том, который всегда говорил «мы»… — с каждым словом голос Люмин становился чуть тише, но ни разу не дрогнул, — Тск, снова это всё… Воспоминания о том, что я хочу вернуть и защитить.

— Тебе нравится, когда кто-то говорит «мы»? — на лице Чайльда появилась неуместная ухмылка и он, кажется, пропустил слова о воспоминаниях мимо ушей, — Слушай, если ты хочешь, — но глава Ордена Бездны не намеревалась позволять ему шутить сейчас и резко перебила.

— Не смей, — холодно произнесла она, — Не сейчас, Тарталья.

Ответа на такой серьёзный тон Чайльд попросту не нашёл, поэтому замолчал. Остаток пути до поросшего травой берега прошёл в донельзя неловкой тишине. Предвестник несколько раз пытался взять девушку за руку, но та «ненароком» либо вырывала ладонь, либо отходила на несколько шагов в сторону.

Когда за высокой травой показалась речная гладь, Люмин наконец остановилась и посмотрела парню в глаза.

В них всё еще не было ни намёка на отражение света: ни солнца, ни ярких пятен от белых облаков, ни даже ее светлого силуэта. Словно всепоглощающая темнота бездны.

— Забудь, — вдруг на выдохе бросила блондинка и, отвернувшись, подошла ближе к воде, — Это не так важно, я не хочу всё портить своей глупой упертостью.

Говорила она достаточно громко, чтобы Тарталья мог её услышать с расстояния в несколько метров. Он, чуть опешив, в итоге подошёл поближе и осторожно положил свою руку на плечи девушки.

— Извини, я в курсе, что это было неуместно…

— В твоём голосе нет ни капли вины, — с тихим смехом ответила Люмин, — Но ты можешь мне кое-что пообещать?

— Если это в силах Одиннадцатого Предвестника, то всё, что пожелаешь, — согласился Чайльд.

— «Мы» — ещё уместное слово, если захочешь… то используй, — она чуть подняла голову, и Тарталье стали видны ее большие глаза, только вот взгляд девушка старательно отводила куда-то вдаль, — Только вот… Не смей клясться мне в любви. Не произноси этого слова, — но в итоге Люмин вновь заглядывает ему в глаза, — Пусть ты и Предвестник, пусть сейчас у нас что-то и складывается… Наши пути принципиально разные, Аякс.

Ей бы стоило задуматься, ведь Чайльд не раз намекал ей на то, что это не «всего лишь интрижка», но… Гораздо проще отрицать то, чего не знаешь наверняка.

— Люми… — рука парня самовольно опустилась, и он ошеломлённо уставился в янтарные глаза блондинки. В этих светлых глазах он видит своё отражение: растрепанные рыжие волосы, тёмно-синие глаза, бледные веснушки на носу…

«Люми, я ведь люблю тебя, — подумал парень, ещё не решаясь произнести, — Правда…»

— Не стоит, — решительно произнесла девушка, — Правда. Я говорю это для твоего же блага, поверь… Просто не стоит.

— Люми, молчание не решит проблемы, — всё же осторожно продолжил он, кладя руку ей на плечо, — Моё благо — отказаться от того, чтобы чувствовать что-то к тебе? Игнорировать щемящее чувство в груди каждый раз, когда я вижу тебя? Проглотить свою гордость и молчать?

— Аякс! — вдруг повысила голос блондинка, но едва слышная горечь и грусть в её тоне не скрылись за криком, — Не произноси этих слов, не смей. Если… Если я снова привяжусь к кому-то, одной Хранительнице Небесного Порядка известно, что произойдет в итоге!..

— Да плевать мне, что произойдёт! — в итоге встревоженно выпалил рыжеволосый, опуская и вторую руку на плечо Люмин, слегка встряхивая её, чтобы вернуть в реальность, — Я люблю тебя, и не говори мне взять эти слова обратно. 

— Не надо… — тихо прошептала девушка, отведя взгляд куда-то в сторону, непонимающе глядя на только что признавшегося и чуть дрожа, — Почему ты никогда не слушаешь то, что тебе говорят?..

— Так куда проще жить, — серьёзно отвечает Тарталья, всё ещё ожидая внятной реакции, — Пускай эти чувства могут быть лишь порывом, почему не дать им волю, Люми? Ты же ведь… — он сделал небольшую паузу, его выражение лица смягчилось, — Ты до последнего не говоришь о проблемах, ищешь способ решить всё сама, и получается… Что действовать так отчаянно ты начинаешь только в критический момент. Какого ответа ты ждала от меня?

— Что… это всё лишь глупая интрижка, так было бы проще, — она, поникнув, уставилась ему в плечо, лишь бы не заглядывать вновь в эти синие глаза, — Для нас обоих…

— Кажется, возраст в пять сотен лет не дарует ни капли опыта в подобных делах, — с неуместной улыбкой и смехом произнёс Предвестник, — Какая разница, что такое эти сложности на фоне искренних чувств?

«О Царица, я звучу как типичный герой из мелодрамы, которые всегда смотрит мама! — вдруг пронеслось в голове у него, — За что мне всё это…»

— Сколько лет это продлится? Пять, десять? Двадцать? Или, может, все шестьдесят, и я увижу, как ты превращаешься в дряхлого старика? — вдруг выпалила Люмин, резко подняв голову. В её глазах были слёзы, — И что будешь делать ты?

— Люмин, — в который раз произнёс ее имя рыжеволосый, — Я выбрался из сраной бездны, стал Одиннадцатым Предвестником, и ты всё еще считаешь, что старение это то, что ждёт меня в будущем?

Девушка не нашла ответа и вновь отвела взгляд, неловко утирая солёные капли рукавом.

— Если это так, то ты не права. Я, вроде как, всё еще выгляжу на двадцать. Это не та проблема, о которой волнуются в отношениях с Предвестником, — вздохнул Чайльд, притягивая её в объятия, — Найди аргумент поубедительнее и перестань плакать, ладно?

— Ты ведь не знаешь…всего, — проговорила она куда-то в его плечо, — Почему?..

— Чувствам плевать на недостатки, Люми, — ответил парень, — Всё ведь хорошо, к чему зацикливаться на иллюзорном будущем?

Люмин тихонько хмыкнула и позволила себе обнять Тарталью в ответ.

— Как скажешь, — едва слышно произнесла она чуть позже, — Будь что будет…

И, пускай и не дала точного ответа на несвоевременное признание, Тарталья знал, что был прав, ведь Люмин действительно всегда оттягивала тяготящие её вопросы до самого крайнего момента. Мир не разрушился бы от того, что она произнесла бы вслух несколько застрявших в горле слов о любви, но им обоим стало бы чуть проще.

Впрочем, Тарталья был прав и в другом — эта тема была поднята лишь потому, что девушка больше не могла держать эти чувства в себе.

А всё остальное может и подождать.