Нилюфер быстро оправился после произошедшего, уже через две недели по нему нельзя было сказать, что, покидая те покои, он выглядел как живой мертвец. Мурад не мог этому нарадоваться, как и изменившемуся поведению омеги. Вместе с румянцем на лице Нилюфера всё чаще сияла широкая счастливая улыбка. Не то, что раньше, когда лицо юноши выражало то безразличие, то ненависть.

Потере ребёнка Нилюфер сильно не огорчился, принял соболезнования и продолжал жить дальше, твердя, что у них с султаном будет ещё много детей. В первую же ночь после того, как лекарша сказала, что омега здоров, Нилюфер отправился в покои султана. Приглашая колдуна, Мурад и не надеялся на такие резкие перемены, но теперь был на седьмом небе от счастья.

- Мурад. - Омега с улыбкой прошептал его имя, позволяя себя обнять, а затем и поцеловать.

Впервые за все эти месяцы альфа не хотел торопить события, опасаясь, что омега не до конца оправился после выкидыша. Мурад не собирался даже намекать Нилюферу на близость, но юноша заговорил об этом сам. Он лежал на коленях альфы, глядя в огонь и с явным наслаждением слушая как Мурад читает любовные стихи. Когда тот замолк, Нилюфер поднялся и, сев на колени перед султаном, потянулся за поцелуем. Целовался юноша неумело, но это ничуть не расстраивало альфу, он с удовольствием научит омегу всему необходимому. Оторвавшись от губ мужчины, Нилюфер, смущаясь, с каким-то беспокойством в голосе спросил:

- Ты по-прежнему меня хочешь? Ты словно не хочешь ко мне прикасаться, раньше всё было иначе.

Мурад улыбнулся. Да, раньше было иначе, но меньше хотеть омегу он не стал, скорее наоборот.

- Ты по-прежнему лучший цветок моего гарема, разве может быть иначе?

Щёки юноши порозовели. Он опустил взгляд.

- Не верю. Пока я болел, ты звал к себе других омег. Ты не хочешь меня после этого, они кажутся тебе лучше, да?

Мурад за подбородок поднял голову Нилюфера.

- Могу прямо сейчас доказать тебе обратное. - С этими словами Мурад поднялся на ноги и поднял омегу на руки. Смех Нилюфера звучал как звон маленьких колокольчиков, звонкий и мелодичный.

Много времени на то, чтобы обнажить тело омеги, не потребовалось, по ощущениям, прошло всего пару мгновений. Нилюфер лежал под альфой полностью обнаженный, подрагивая от возбуждения. Он сам развёл ноги в стороны, и Мурад не стал больше ждать, вошёл в омегу полностью в одно движение. Тело Нилюфера напряглось, натянулось как струна на арфе, в уголках глаз появились слёзы, но омега не просил прекратить, покорно принимал в себя альфу. Мурад двигался быстро; он понимал, что доставляет юноше боль, но не мог иначе, слишком долго он этого ждал, слишком много ночей провёл без желанного омеги и теперь пытался это скомпенсировать. Доказывал сам себе, что Нилюфер принадлежит ему, и разумом и телом. Нилюфер сам лёг с ним, позволил себя взять. Нилюфер принадлежит ему, Мураду, полностью и без остатка.

Послышались тихие всхлипы, слёзы скатились из уголков глаз, Нилюфер повернул голову, чтобы влага не попала в уши.

- До сих пор больно? - Спросил альфа, целуя нежную шею омеги, но двигаясь так же быстро.

- Очень. - Пискнул Нилюфер.

- Потерпи. - Выдохнул альфа и начал двигаться ещё быстрее. Омега дёрнулся, но это ничем не помогло. - Потерпи ещё немного.

Несколько резких движений и Мурад остановился, слегка приподнялся, так, чтобы между телами было достаточно места, и обхватил член Нилюфера. Возбужденному телу не потребовалось много ласк, Мурад даже слегка разочаровался от того, насколько быстро омега кончил. Альфа вышел из его тела и лёг рядом, притягивая омегу к себе. Нилюфер мелко дрожал от сдерживаемого плача.

- Тише, тише, - прошептал альфа. - В следующий раз будет не так больно.

Нилюфер продолжал тихо всхлипывать на плече мужа, но вскоре забылся во сне.

***

Весть о беременности Нилюфера разнеслась по гарему меньше, чем через месяц. В честь этого султан приказал устроить праздник, раздавать наложницам и евнухам сладости, подать на ужин плов с запрятанными в нём золотыми монетами. Последнее было идеей Нилюфера.

Беременность не мешала юноше проводить ночи с султаном, но теперь Мурад старался быть нежнее, чтобы не навредить ребенку. Лёжа в постели подле мужа, омега гладил свой живот и говорил:

- Совсем скоро у нас будет ребёнок.

Мурад лишь вздыхал и целовал Нилюфера в волосы. Он не понимал, зачем омега повторяет это каждую ночь, но каких только причуд не бывает у беременных?

Днём Нилюфер ходил как по облакам, не замечая ничего вокруг, и служанки радовались этому, потому что, когда господин спускался с небес на землю, он начинал проверять приготовления к появлению наследника султана. Люльки Нилюфер приказывал переделывать больше десятка раз, вечно находя в них недостатки. Одежда для ребенка ему также не нравилась - то слишком жёсткая ткань, то шов неровный, то слишком яркая, то, наоборот, блеклая. А собственные платья Нилюфер менял каждую неделю - звал портних, чтобы сняли мерки и сшили новую одежду, попросторнее, чтоб живот не стягивала.

Так и жили слуги несколько месяцев, быстро научившись по одному только взгляду господина определять его настроение и подстраивать под него своё поведение, чтобы не получить наказание. Но вскоре это перестало работать: султан ушел в военный поход. Проплакав несколько дней подряд после отъезда мужа, Нилюфер сделался совершенно невыносим всегда, каждую секунду, исчезло то возвышенное настроение, когда он не обращал внимание на окружающий мир и его обитателей. Служанки менялись, не выдерживая рядом с господином и недели, а Нилюфер даже перестал запоминать их имена, если нужна была помощь, просто кричал "эй, ты".

- Поскорее бы он родил, - жаловались друг другу служанки в укромных местах, где Нилюфер не мог их слышать. - Может тогда станет поспокойнее.

- Хоть бы ещё хуже не стало. - Невесело хмыкала вторая девушка и обе возвращались к работе.

Настроение Нилюфера значительно улучшилось, когда Мурад вернулся из похода. С несколькими незначительными шрамами на лице и военной победой. Живот омеги к тому времени стал огромным, словно он вынашивал двойню, но это бремя совсем не мешало ему бегать. Встречать султана он бежал так резво, что служанки боялись, как бы роды не начались, но всё обошлось, родил Нилюфер в срок, через месяц после возвращения султана.

- Ахмед. Твоё имя Ахмед. - шептал Мурад, держа на руках сына. Он ни капли не сомневался, что это альфа, иначе быть и не могло.

После родов омега не мог посещать султана по ночам ещё сорок дней, но Мурад совершенно не расстраивался по этому поводу и проводил ночи с другими наложницами. Мурад не хотел себе признаваться в этом, но он не хотел больше видеть Нилюфера в своих покоях. Вернувшись из похода, султан словно взглянул на мужа трезвым взглядом, не затуманенным влюбленностью. Нилюфер раздражал его всем, каждым своим действием, хотя раньше всё, что он делал, вызывало у Мурада лишь улыбку.

Просить помощи колдуна было ошибкой. После совершенного колдовства Нилюфер стал совсем иным, не тем юношей, в которого Мурад до беспамятства влюбился. С омегой, что теперь нянчил маленького Ахмеда Мурад не хотел больше видеться и начинал жалеть, что вообще взял его в свой гарем.