Поздний вечер. Медленно, толпы дронов расходятся кто по домам, кто работать в ночную смену, лавочники закрывают свои магазинчики. Вскоре, уже ближе к полуночи, улицы опустели. Лишь одинокие чёрные кареты проезжали по пустынному городу. Но Каеджант, ничем не примечательный городок-коммуна, был далёк от сна.
По городу ползли слухи, сарафанное радио разносило вести о поселениях, которые за всего лишь одну ночь вымирали без остатка. Мужчины, женщины, старики, дети, немощные и убогие — никто не уходил живым. На вопрос: «Почему связь пропала с городом А, Б, В и так далее?» газеты лишь говорили что-то о «плановых телеграфных работах». Но народную массу не обдурить, страх и паника росли в её рядах.
Извозчику было приказано остановить повозку у здания бывшей академии художеств, теперь ставшим многоквартирным домом. Из кареты вышли двое дронов-мужчин: относительно молодой дрон в очках и более старый с пышными накладными усами, к ним сразу подбежали двое других граждан и взяли папки из их рук. Пока почтенные господа выходили, один из подбежавших передал деньги за поездку и на чай ямщику, и тот умчался дальше в ночь. Компания зашагала в сторону парадной.
— Не по средствам живёте, Владислав Евгеньич. — сказал усач очкарику.
— Ради успеха нашего дела можно и пренебречь парой сотен. Можно лишь надеяться, что он либо понял намёк, либо не узнал нас. Вы знаете, что о вашей газете говорит народ?
— Дайте-ка угадаю. Они недовольны тем, что мы замалчиваем то, что происходит?
— Они не просто недовольны. Они в ярости, Николай Павлович. Десятки моих агентов говорят о всё более растущем напряжении не только в светском обществе, но и среди пролетариев.
— Всё лучше, чем ничего. — после недолгого молчания заключил Николай Удальцов.
Главный редактор газеты «Каеджантский вестник» и заместитель руководителя Второго отдела проследовали за двумя сотрудниками в штатском в главный зал, и поднялись наверх, на третий этаж. Там второй сопровождавший дошёл до квартиры, выходившей окнами на сад при бывшей академии, и постучался в неё.
— Я часто вижу сны, и вот что кажется мне? — прозвучал приглушённый голос из-за двери.
— Что дело не в деньгах и не в количестве женщин, и не в старом фольклоре, и не в новой волне. — ответил милиционер. Дверь отворилась и все четверо зашли внутрь.
Квартира, в которую они зашли, была не из пышных, но и бедной её назвать было нельзя: стену перед окнами занимал гарнитур, обустроенный книгами, сервизами и прочими безделушками; в центре стоял широкий стол, забитый различными бумагами, вокруг него стояли и сидели другие дроны, количеством не более десяти. Все они встали и дрон с самого дальнего конца подошёл к пришедшим со словами:
— Мы уже вас заждались, господа! — хозяин этой квартиры пожал руки усача и очкарика и обратился уже к сопровождавшим: — Встаньте у подъезда. Чтоб муха не пролетела.
Милиционеры положили на стол папки и вышли в коридор, владелец закрыл за ними дверь на замок. Опоздавшие заняли свои места.
— Ну, что-же, товарищи. Теперь, когда мы все собрались здесь, можно начать заседание Совета обороны. Но я бы хотел вам напомнить о важности нашей миссии, и в особенности о её секретности. Народ должен быть настороже, а не в панике. Говоря о мнении толпы… Владислав Евгеньевич, какова ситуация в массовом сознании?
— Дорогие члены Совета, — Кроткин начал свой доклад — Пролетариат находится в крайне напряжённом состоянии. Из-за неэффективной политики пропаганды, — тот покосился на своего каретного спутника — которая, скорее, дискредитирует СМИ, чем успокаивает народ, он всё меньше верит в официальные сообщения, и больше верит, скажем так, в сарафанное радио, то есть в слухи и различные домыслы.
— Все ли эти слухи лживы? — прозвучал голос председателя комитета фабричных производств Молоткова.
— Я бы сказал, что соотношение правды к неправде примерно поровну. Например, разговоры о том, что нападавшие — это банды недобитых людей соседствуют с рассказами про крылатых маслопоедающих чудовищ.
— Каково количество этих самых дронов-убийц на данный момент, Герман Валентинович? — председатель Совета обороны Крестьян Чернов, в чьём доме и проходило заседание, обратился к заместителю директора Центрального Управления Разведкой Шебекину.
— На данный момент статистика показывает крайне интересную тенденцию. По нашим данным, к началу нападений атакующих было около 230, самые недавние отчёты говорят о менее 10. И это при том, что от действий местных милиций и ополчений погибли не более 50. И это всё подтверждённые данные.
— То есть они… убивают друг друга?
— Нельзя исключать и такой возможности. Наш противник крайне силён и хитёр.
— Рабочие приведены в боевую готовность?
— Так точно. — Молотков откликнулся на вопрос. — При моём сигнале рабочим выдадут винтовки и…
В дверь постучали.
— Странно. Мы точно никого больше не приглашали? — спросил Чернова Удальцов.
— Нет. Посмотрите, кто это. — Крестьян приказал сторожевому у двери. Часы пробили полпервого.
Сторож сказал первую часть пароля — никакого ответа не последовало. Второй раз — снова молчание. На третий раз неожиданно от удара дверь слетела с петель и придавила сотрудника в штатском. Собравшиеся подскочили и достали в панике своё табельное оружие. Из темноты коридора вышел высокий седой дрон с лёгкой бородкой и жёлтым крестом вместо лица.
— Ах, извините что прерываю ваше собрание. — разборщик размозжил своей ногой торчащую из-под двери голову.
— Кто такой?! Откуда взялся?! — завопил дрон из Второго отдела.
— Важно не то, кто я такой. — с этими словами нападавший одним взмахом хвоста выбил из рук пистолеты и всадил жало в грудь Кроткина. — А то, что я собираюсь сделать. Будете двигаться — повторите его судьбу. В угол! — он подошёл ко столу, взял раскрытую папку со стола, немного её почитал и усмехнулся. — Кто это составлял?
Никакого ответа со стороны столпившихся не последовало, медленно и мучительно умиравшего Кроткина успокаивал редактор. Последовал выстрел. В голове Молоткова зияла дыра, и безжизненный корпус упал на почерневший пол.
— Ещё раз повторяю: кто это составлял? — теперь уже разборщик не смеялся.
— Я. — резко ответил Шебекин.
Дрон-убийца жестом подозвал его к себе.
— Вы знаете, что у вас неверные данные? — разборщик положил руку на плечо рабочего.
— Я уверен в своих источниках. Ещё ни разу они меня не обма-
Удар по голове оглушил заместителя директора, он упал на пол и последовала очередь из ПП.
— Какая жалость. Но в любом случае, пришёл сюда я не за этим. — с этими словами он пальцем-зажигалкой поджёг пачку документов и бросил их на стол.
— Как вы прошли через оцепление? — вопросил председатель Комитета транспорта Ямщицкий
— Это вы называете оцеплением? Пару стажёров на полставки, одетых в гражданскую одежду? Боже, да вы ещё более жалкие, чем мне казалось. — захватчик подошёл к спросившему. — Ах да, забыл напомнить. — пальцы-лезвия прошили торс. — Я тут задаю вопросы.
В углу осталось сидеть трое: хозяин Чернов, редактор Удальцов и директор Центральной больницы (так теперь назывался ремонтный цех дронов в самом центре города) Павлов, рядом с этим углом находилась закрытая дверь.
— Ой, а что там? — с иронией молвил нападавший.
— Даже не смей, демон. — Чернов встал между дроном-разборщиком и входом в другую комнату.
Убийца лишь хмыкнул, поднял хвостом с пола револьвер и ударил им по голове. Чернов-старший мгновенно упал, из «виска» тихо потекло масло. К тому времени, как встряска в голове прошла и Крестьян немного оклемался, демонтажник уже выломал дверь и из распахнутого проёма слышался звонкий подростковый голос. Пользуясь моментом, Удальцов и Павлов о чём-то шептались и вдруг выпрыгнули в окно на другом конце комнаты, попутно его разбив. Спустя пару мгновений из спальни вышел захватчик, держа в одной руке за горло сына хозяина.
— Вот же дерьмо, эти идиоты убежали? — спросил дрон-убийца, вдруг в его свободной руке появилось два сюрикена и он кинул их во второе окно. — Врут, не уйдут.
— Сенька! — послышался отчаянный вопль отца.
— Папа!
— О как, ну, тогда, посиди с ним! — демонтажник бросил подростка на пол. Медленно, загорался уже и сам стол, документы уже превратились в прах. Председатель встал, поправил свои очки и начал с нарастающей яростью говорить:
— Да что вам от нас надо?! Зачем вы нас убиваете?! Если уж и с целью выживания — то к чему такая жестокость?!
— О, понимаешь, рабочий. Мне нравится смотреть, как умирают дроны. Медленно, мучительно, от моих рук. Не когда они… просто прекращают быть. А когда они осознают что всё — это конец. И они никак на это повлиять не могут.
— Господи. Ты, злобный масложрущий садистский уё- — вдруг, вместо речи из его рта начали исходить булькающие звуки, Крестьян Чернов схватился за горло и упал на колени. Чёрное масло капало с его руки на пол.
— ПАПА, НЕТ! — Сенька подбежал к своему старику и увидел у него на лице дичайший ужас. Его горло было перерезано, разборщик был столь быстр, что они не увидели его меча. Сын мог лишь только молча смотреть в шоке на то, как на его руках умирает его последний оставшийся родитель. Он не слышал ни шагов сзади себя, ни взведения курка отцовского револьвера, ни чувствовал как холодный ствол был приставлен к его затылку, ни слышал слов убийцы.
— Прости, малыш. Считай тебе чертовски повезло.
Он уже приготовился к выстрелу. Но вдруг из улицы послышался крик в мегафон:
— ВЫ ОКРУЖЕНЫ! ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ!
Убийца выкинул пистолет и лишь молвил, забравшись на подоконник:
— Вот жеж чёрт. Никуда не уходи, мой завтрак, хе-хе.
Арсений молча оплакивал своего отца, стол и стулья горели, масло загоралось и трупы мёртвых вместе с ними, на улице стреляли и звучали фабричные гудки. Очухавшись через полчаса, он вбежал в спальню, охваченную огнём и с разбега полетел из окна.
Улица перед ним представала в своём мёртвом обличии: у ворот лежало четыре трупа — двое были обезглавлены, у второй пары покойников из-за спин торчали сюрикены; перед въездом лежали милиционеры в лужах масла; ещё дальше покоились дружинники со старыми винтовками, Арсений подобрал одну — полный магазин патронов. Он шёл, одинокий путник среди залитых маслом и забитых мертвецами улицам, по следу. Посреди гор трупов на одном из широких проспектов Каеджанта, он увидел его. Разборщик сидел на коленях, склонив голову в тишине мёртвого города, слышен был лишь треск от пожаров. Последний из Черновых вскинул винтовку. Выстрел — рикошет, в металлические крылья. Второй — снова в крылья. Дрон-убийца поднялся и взмыл в небо. Выстрел, передёргивание затвора, выстрел, передёргивание затвора, патронов уже нет — всё равно тот же цикл. Арсений всё повторял и повторял этот бессмысленный алгоритм, пока не зарыдал и не упал среди куч дронов.