Алисы бежали по дороге между заброшенных усадеб и запущенных садов, поскальзываясь на раскисшей грязи. Наконец за сломанным шлагбаумом начинался город и булыжная мостовая.
- Всё, я не могу больше! - простонала Элли, - У меня нет сил бежать в этих туфлях...
Лись увидела, что на ногах Элли надеты старинные дамские башмачки на каблуке из когда-то белой потёртой кожи с шнуровкой и острыми носами. Платье из пожелтевшей белой ткани выглядело нелепо и жутко: истлевшие кружева торчали клоками, подол волочился по земле, рукава свисали как у Пьеро - очевидно, что платье было велико.
Лись с содроганием подумала, что до Элли этот наряд мог красоваться на трупе; ещё одна омерзительная мысль не покидала её - о том, что Финклер посмел прикасаться к её девушке, раздевать её... Пусть даже в этом мире Элли и была лишь воплощением собственного разума, но всё же достаточно осязаема.
На первый взгляд, за ними никто не гнался. Кто знает, удалось ли Руслане действительно отвлечь и задержать Финклера, или же он прекратил преследование? Но расслабляться не стоило; Лись чувствовала угрозу, таящуюся в этом заброшенном жутком городе, кроме того, она стала ощущать холод и усталость, ноги едва передвигались, дышать стало трудно - правду говорила Руслана о том, что Беллиора поглощает жизненные силы.
- Нам нужно на Балтийский вокзал, - сказала Лись, не выпуская руку Элли, - оттуда мы сможем уехать в наш мир.
- Мне страшно, - прошептала Элли, - Это похоже на кошмарный сон, где хочешь проснуться, но никак не получается... Что это за место?
- Руслана сказала, что это двойник Петербурга, значит, мы где-то в Коломне... Нужно выбраться, здесь нельзя оставаться долго.
Легко сказать - выбраться! Лись как ни пыталась, не могла понять, какую из улиц реального Петербурга напоминает ей эта. Табличек на домах не было, всё тонуло в клубах тумана, так что невозможно даже понять, где юг, а где север. Вдобавок Лись ощущала на себе чьи-то взгляды из черноты пустых окон. Мёртвый город был живым сам по себе, живым и голодным.
- Нам нужно свернуть, - заявила Лись.
- Почему? Ты знаешь куда идти?
Лись не могла ответить "я так чувствую", потому что Элли и так на грани истерики, если она поймёт, что Лись понятия не имеет, как выбираться, она ещё чего доброго запаникует или разрыдается и сядет на землю.
- Если Финклер поедет нас искать, он отправится прямо по самой широкой улице, а мы свернём в переулок, - ответила Лись.
Дома здесь сделались выше, словно девушки попали из восемнадцатого века в начало двадцатого. Деревья исчезли, вокруг был бесконечный каменный лабиринт, каким мог бы стать Петербург после глобальной катастрофы. От этих мыслей по загривку бежали мурашки.
Девушки вышли к мутной реке, закованной в гранитную набережную. Лись заметила обветшалый мост и рядом с ним руины церкви.
- Нам туда! Надо перейти через мост.
Элли, спотыкаясь, брела за ней точно на буксире, её лицо приняло обречённо-плаксивое выражение как у капризного ребёнка. Нужно было отвлечь её и приободрить, поэтому Лись сказала:
- Знаешь, когда мы вернёмся, надо будет испечь шоколадный кекс, такой, с кусочками шоколада внутри. Помнишь, Карина как-то принесла такой.
- Помню, но у неё он был снизу сыроватый, а сверху подгорел.
- Это потому, что она выбрала неправильным температурный режим, а мы сделаем всё по инструкции.
- Я боюсь делать что-то в газовой плите, - уныло ответила Элли, - Если честно, я не хочу возвращаться в твою квартиру, как подумаю об этом, сразу настроение портится. Ненавижу эти мрачные жуткие здания, гулкие лестницы, двор-колодец. Я лучше вернусь к родителям.
- Мы можем пожить у моих, - быстро подхватила Лись, - Они не будут против, всё равно дома почти не бывают. А дедушкину квартиру обменяем на другую, в новом доме.
- Правда? - в глазах Элли появилась надежда.
- Да! Лучше всего на Васильевском, чтобы недалеко от метро и при этом - вид на море.
- Было бы здорово... - Элли опять споткнулась на булыжнике, - Долго нам ещё идти? Я все ноги стёрла...
Они добрались до очередного перекрёстка, и Лись узнала в угловом доме с закруглённым фасадом общежитие на Садовой.
- Ну... Не очень. Если хочешь, давай поменяемся обувью, у нас с тобой одинаковый размер.
- Я буду смешно смотреться в старинном белом платье и в кроссовках, - Элли улыбнулась, - Но давай.
- Смешно, - проворчала Лись, расшнуровывая кроссовки, - Если нам встретится кто-то, кого это бы развеселило, нам уже точно будет не смешно.
Они двинулись дальше. Туфли Элли, точнее, те, которые ей нацепил Чёрный Ферзь, оказались и вправду кошмарными, узкими и больше смахивали на орудие пыток. На берегу Фонтанки (а это была именно она, здесь уже Алиса не могла ошибиться) Лись сдалась:
- Боже, какие гадкие башмаки! И как ты только ещё бежала в них? - она решительно стянула с себя туфли и с размаху кинула в реку.
- И ты теперь пойдёшь в одних носках? - ужаснулась Элли.
- Лучше уж так, чем в тех колодках. Холодно, конечно, но мы сейчас ускорим шаг, чтобы согреться...
Гранит набережной обжигал холодом, Лись поморщилась, ей никогда в жизни не приходилось ходить в ноябре практически босиком.
- Египетский мост, - проговорила Элли, озираясь, - Отсюда до Балтийского ещё как до луны! Я ужасно устала!
- Это ещё хорошо, что за нами никто не гонится, - проворчала Лись. Она тоже устала, Беллиора тянула из неё тепло, и хотелось сесть прямо у чугунной ограды моста и уснуть, привалившись к ней спиной. Вместо этого Лись оперлась на перила и принялась рассматривать берега. Петербург в Беллиоре сильно отличался от своего прототипа; вот дом Капустина, известный по фильму «Питер ФМ», стоит где обычно, а вот гостиница «Азимут» исчезла, на её месте высилась круглая бетонная башня примерно той же высоты, жутковатая и неестественная, словно заброшенный осколок внеземной цивилизации: мощный цоколь, серые стены с крошечными окошками, похожими на бойницы. С другой стороны моста пейзаж вроде бы напоминал привычный питерский, разве что запущенный и заброшенный, но вместо Измайловского собора торчала громадная металлическая конструкция, напоминающая недостроенную Эйфелеву башню: чёрные балки пытались дотянуться до слепого неба и терялись в налетающих клочьях тумана.
- Лись, пойдём отсюда, - прошептала Элли, цепляясь за неё, - Эти сфинксы, кажется, мы им не нравимся...
Сфинксы, те самые, чугунные женщины-кошки с египетскими платками на головах, смотрели не по сторонам от моста, а напротив, в его центр. Лись не поверила своим глазам: сфинксы были живыми! Хвосты нервно подрагивали, как у тигра, почуявшего кровь, пустые глаза без зрачков щурились.
- Мы уже уходим, - быстро проговорила Лись, обращаясь скорее к сфинксам, нежели к Элли.
Они пошли прочь, и чугунные головы медленно поворачивались им вслед.
- Не беги, - Лись дёрнула Элли за руку, - Если ты побежишь, они погонятся. Помнишь, как говорят про собак? Нельзя показывать, что ты их боишься.
- Но это не собаки, это скорее львы, - возразила Элли.
Страх придал ей сил, и Элли теперь шагала впереди, таща за собой Лись. К счастью, под ногами был асфальт, а не круглый скользкий булыжник.
Сфинксы не гнались, но один из них спрыгнул с постамента, расхаживая поперёк моста и с хищным интересом поглядывая вслед девушкам.
Миновав башню, девушки сбавили шаг; Лись сбила ноги и прихрамывала, но боялась остановиться, зная, что если она сейчас остановится и тем более - сядет, то уже не сможет найти в себе сил встать и двигаться дальше.
- Лись! - вдруг окликнула Элли, - а мы точно выберемся отсюда?
- Конечно, выберемся, что за вопрос?
- Просто... мне показалось, что ты не веришь в это.
Лись оторвала взгляд от серого асфальта и с удивлением взглянула на Элли.
- У тебя такой усталый и замученный вид... Лись, прости меня! - Элли вдруг кинулась к ней на шею и обняла, - Это я втянула тебя во всё это... Если бы я не полезла в мастерскую, не стала бы трогать эту проклятую булавку, то и не попала бы в Беллиору, и тебе не пришлось бы лезть сюда, чтобы меня вызволить. Ты такая храбрая, Лись, я бы никогда не смогла убежать от этого ужасного человека, если бы не ты... Я люблю тебя, Лись!
- Я тоже тебя люблю, рыжик! - Лись вздохнула; похоже Элли опять сейчас на грани истерики... Уж лучше бы за ними погнался сфинкс!
- И кроссовки возьми! - продолжала Элли, - У тебя ноги замёрзли, - она собралась развязывать шнурки, но Лись остановила её.
- Пойдём! У меня хотя бы носки есть, а у тебя нет. Вот уже Обводный канал виден...
Обводный канал здесь не был заключен в гранит, его берега заросли кустарником, а вдоль набережной тянулась грязная дорога. Справа в тумане тонули грязно-кирпичные корпуса заброшенного завода "Красный треугольник", а слева из-за деревьев виднелись две башенки Балтийского вокзала. Вот только мост вместо современного автомобильного оказался деревянным, покосившимся и весьма ненадёжным на вид. Элли нерешительно замерла, с подозрением рассматривая чёрные гнилые доски.
- Давай, нам совсем немного осталось, - с нетерпением сказала Лись.
- А он не рухнет?
- Другого моста тут нет, - Лись потрогала доску ногой, - Давай за мной!
Медленно и осторожно она ступила на мост, доска угрожающе затрещала. Лись постаралась наступать одновременно на две доски, чтобы равномерно распределять свой вес. Элли всё ещё топталась на берегу, как вдруг сквозь туман послышался звук мотора. Девушки удивлённо прислушались: до этого момента им не попадался никто из обитателей Беллиоры. Наконец, сквозь туман проступили очертания техники, напоминающей не то экскаватор, не то бульдозер. Огромного размера корпус покрывали пятна ржавчины, лобовое стекло разбито, но самым страшным оказалось то, что в кабине никого не было! Жутковатая машина ехала сама по себе, надрывно урча двигателем. Словно бы почуяв людей, агрегат сперва сбавил скорость, как хищник перед прыжком, затем выпустил из выхлопной трубы столб чёрного дыма и рванулся вперёд, грозно поднимая ковш, напоминающий хвост скорпиона.
Элли взвизгнула и бросилась бежать по угрожающе скрипящим доскам моста. Лись помчалась за ней, не заботясь более об осторожности. За спиной слышался утробный рёв механического чудовища, затем скрип и треск ломаемых досок, грохот и всплеск воды. Девушки были так напуганы, что остановились перевести дыхание только на площади перед вокзалом. Из канала торчали обломки моста и ржавый ковш экскаватора, который ещё некоторое время двигался, видимо, пытаясь выбраться.
- А ты уверена, что нам следует ехать на электричке? – с содроганием спросила Элли, - Что если она попробует на нас наброситься?
- Руслана сказала… - Лись не договорила фразу. Мало ли что кто говорил, Руслана ничего не сообщала о чудовищных экскаваторах.
- Надо попробовать, - Лись посмотрела на Элли, - другого выхода у нас всё равно нет, - она протянула Элли руку.
Именно так, держась за руки, обе Алисы поднялись по ступенькам и вошли в здание вокзала. Оно отличалось от того, которое обе привыкли видеть в реальном Петербурге, словно бы девушки вернулись на сто лет назад: рельсы начинались уже под крышей большого зала, и лишь на одном из путей стояла электричка. Лись не знала, что поразило её больше: полное отсутствие людей и привычной вокзальной суеты или же эта электричка, настолько обычная и стандартная, красно-серого цвета и стилизованной надписью «РЖД» на морде, кажущаяся слишком нормальной для ненормального мира Беллиоры. В вагонах горел свет, золотисто-жёлтый, тёплый, и Лись сразу же убедилась, что Руслана говорила правду.
Стоило девушкам сесть в вагон, как двери закрылись, и поезд тронулся с лёгким рывком, постепенно набирая скорость. Лись с облегчением опустилась на скамейку, и звук электрических двигателей показался ей самым уютным на свете.
- На, держи кроссовки! – засуетилась Элли, снимая обувь.
В вагоне было тепло. Лись несколько секунд ещё смотрела в окно, за которым мелькали руины построек, голые деревья, замусоренные пустыри и кладбища ржавой техники, потом повернулась к Элли.
- Как же я рада, что всё закончилось! – проговорила она, - Правда, я чувствую себя такой уставшей…
Ни слова не говоря, Элли пересела рядом с Лись и положила голову на её плечо. Лись столько всего надо было рассказать: и про дедушкин архив, и про их с Русланой расследование о личности Чёрного Ферзя, и о происшествии в мастерской, и про то, что Хромия потеряла память… Но это всё потом, успеется… Лись стиснула руку Элли и незаметно для себя задремала.
***
Проснулась Алиса от рывка, поезд отходил от очередной станции. Лись заморгала, не сразу понимая, где находится, потом открыла глаза и осмотрелась. Она ехала в электричке, забитой людьми: сонными студентами, старушками с дачными сумками, кто-то говорил по телефону, в другом углу смеялись. Элли рядом не было, и Лись ощутила неприятный укол в сердце. Она вышла на следующей станции – Ленинский Проспект, радуясь, что в кармане плаща нашёлся проездной. Город встретил её человеческой суетой, потоками машин, запахом бензина и табака, но всё это показалось Алисе таким родным и прекрасным, что на глаза даже навернулись слёзы. Она вернулась в свой мир, несовершенный, но живой.
Лись разрывалась между желанием отправиться в больницу к Элли и беспокойством за Руслану. К своему стыду Алиса вчера даже не подумала, что стало с подругой, которая самоотверженно пришла к ней, к ним с Элли, на помощь. Лись села на маршрутку и добралась до дедушкиного дома. Во дворе стояла машина «Скорой», в которую загружали носилки. Рядом суетился старичок, который торопливо рассказывал что-то фельдшеру:
- Я, значит, ночью сегодня проснулся, курить захотелось. Я под утро часто просыпаюсь и иду в сортир курить, привычка, уже двадцать лет так. И тут слышу – грохот у соседей, звон разбитого стекла, будто шкаф упал. Ладно. Утром вот вышел в магазин, гляжу – а соседняя дверь приоткрыта, и свет вроде бы горит. Заглянул туда – батюшки! На полу осколки, кровища и девушка эта лежит! На неё, видно, зеркало это и упало…
- Руслана?! – воскликнула Лись, подбегая к носилкам.
Усатый фельдшер присмотрелся к Алисе.
- Опять из сорок шестой, - хмыкнул он, - Плохая у вас квартира, девушка.
Алиса узнала того самого фельдшера, который забирал в больницу Элли.
- Это моя подруга! – воскликнула Алиса, - что случилось? Она жива?
- Похоже, на неё действительно упало зеркало, точнее, их там два было, оба разбились. Ещё у неё колотая рана, а рядом лежал нож, то ли она напоролась на него, когда падала, то ли её кто-то пырнул этим ножом… В полиции разберутся.
- Я поеду с ней! – заявила Лись.
- А квартира действительно нехорошая, - подтвердил старичок, - Там Волков жил, скульптор, вот вечно что-то приключалось дурное: то электрика током убьёт, то кто-нибудь из гостей выпьет уксусную эссенцию по ошибке, и жена у Волкова рано умерла, году так в семьдесят шестом, что ли… Ты ж Волкова внучка? – обратился он к Лись.
Та кивнула.
- Уезжай отсюда лучше, - посоветовал старик.
По дороге в больницу Руслана пришла в себя. Увидев Лись рядом с собой, она пыталась что-то сказать, но медики сердито шикали и велели ей молчать. Убедившись, что состояние Русланы стабильное (если не считать колотой раны, сотрясения мозга и нескольких порезов от осколков), Лись отправилась к Элли и убедилась, что та очнулась и выглядит совершенно здоровой.
- Лись!!! – радостно воскликнула Элли, протягивая к Алисе руки, - Мне такой удивительный сон приснился, ты не поверишь…