Порывы ветра скользили по насыпям, вздымая вверх легкую дымку. Песчинки кружились в лунном свете, покрывая камни и забивая глаза редким койотам. Койоты от такого сердились и тоскливо выли. Погодка стояла просто на загляденье.

Но вот Рубену Осорио, хозяину запустелой таверны «Хромой Шкилет», она ничуть не нравилась. Хотя, по правде сказать, ему вообще мало что нравилось – за последние двести лет в таверне не было посетителей. Однако в одну прохладную майскую ночь все изменилось.

Сегодня к Рубену забрели трое преступников, сбежавших из каталажки в Мехико. Они были крайне непритязательны и вполне согласны перекантоваться в давно заброшенном здании, отчего-то притаившемся в пустыне. Перспектива была не из лучших, но, как говаривал их главарь Серхио «Я готов ночевать хоть у черта на залысине, лишь бы федералы за жопу не взяли». Остальные участники трио — Рэй и Сиско, спорить с ним не решились. За собой они волокли изредка подрагивающий мешок.

Переведя дух, Серхио осмотрелся. Кругом были пыль, паутина и какие-то странные зеленые ошметки. Столы, стулья, даже барная стойка выглядели целыми, но порядочно поистрепались от времени. В воздухе витал запах сухой затхлости. А сухость никто из этой троицы не жаловал — сушняк был их главным врагом.

Сиско попытался подойти к барной стойке и на что-то наткнулся, громко и грязно выругавшись.

— Не наебнись, чепушило, — миролюбиво прогудел Рэй, — хоть бы посветил чем. Темно, как у сатаны в койке.

Сиско потер ушибленную ногу и за неимением лучшего запалил лучину. Из тьмы, разогнанной желтым всполохом, на него глянул череп, скалящийся рядком ровных зубов. На макушке черепа красовалась древняя соломенная шляпа. Мужик поморщился, но пригляделся и заметил, что меж зубов у мертвеца была кокетливо зажата зубочистка.

— Эй, — позвал Сиско подельников, — тут жмурик! Причем истлевший!

— Хех, — усмехнулся подошедший Рэй, — видать, дела у него шли так себе. Немудрено, что тело никто не нашел. Это просто ебаная дыра!

— Да, — согласился Серхио, — как раз то, что нам нужно. Охуенно скрытая дыра. Никто нас здесь не сыщет. А сейчас брось разглядывать этого бедолагу. Пора наконец пожрать.

С этими словами он подошел к мешку и развязал его. Внутри оказалась девушка лет двадцати, бледная и черноглазая. Вместо ног у нее были две кустарно выглядящие культи — по выражению Серхио, «дорога от последней деревни обещает быть неблизкой, нужно будет чем-то перекусывать». И он не соврал. Химена (именно так звали девушку) накрепко запомнила слова главаря, мол, после ног мы тебе руки оттяпаем, а потом всласть накуролесимся с тем, что останется. Теперь она с тоской ждала своей участи.

С видом знатока Серхио вытащил из-за пояса топорик и примерился. Химена зажмурилась, но ничего не последовало. Главарь бандитов крякнул и заявил: «Так не пойдет, прибухну сначала, шоб все культурно было. Я ж не варвар какой».

С этими словами он направился к стойке, за которой уже шарили Рэй и Сиско.

— Ну, есть тут что-нибудь? — нетерпеливо бросил Серхио, — Перед тем, как кромсать эту шлюху, не худо бы выпить.

Рэй обрадованно кивнул.

— Во, гляди, — с этими словами он поставил на стол запыленную банку, где в мутноватой жиже плескались черно-зеленые яйца.

— Что за дерьмо? — скривился Серхио, — Выглядит, как моя смерть.

— Маринованные яйца! С выдержкой!

— Да уж вижу, что с выдержкой. Я это даже под угрозой быть выебанным в жопу жрать не стану.

— А зря. Они норм, — оценил сомнительное лакомство Рэй, — солененькие.

Серхио замутило, и он отошел от товарища, обнимающего банку с яйцами. Сиско продолжал искать заветный алкоголь, но червячок смутного беспокойства уже прогрызал свой путь сквозь гнилое яблоко его души. Череп в ветхой соломенной шляпе ему откровенно не нравился — уж очень лукаво он глядел своими впадинами глазниц в свете лучины. Будто следил. Сиско захотелось пойти и расколотить череп к ебени матери, но тут рука, забравшаяся в один из шкафчиков под стойкой, нащупала что-то твердое и прохладное. Этим чем-то оказалась увесистая, в несколько литров, бутыль из темного стекла. От нее несло неизвестными травами и древностью.

— Нашел! — гаркнул он и с шумом водрузил бутыль на стойку, подняв в воздух облачко пыли. Услышавшая этот возглас Химена грязно выругалась, спутники Сиско довольно загоготали. Сколов у бутыли узкое горлышко, Серхио придирчиво ее осмотрел, потом улыбнулся пеньками зубов и с шумом глотнул. Бутылка пошла по рукам. Рэй откашлялся, сплюнул зеленоватый комок и довольно протянул:

— Экая добротная бормотуха. Из кактусов. Слабенькая, но на вкус ничего. Закусить бы чем...

Серхио поднялся.

— Щас все будет, — пообещал он, подтянул холщовые штаны и вновь взял топорик.

Сделав еще пару глотков из бутыли, двинулся к Химене. Постучал обухом по ладони.

— Пожертвуешь голодающим ручку, красотка?

Глаза той яростно сверкнули.

— Твоя мамаша слишком многим свою дыру жертвовала, вот ты и появился, еблан.

— Вот сука, — выплюнул Серхио и приготовился опустить топорик на голову вредной девки. «Плевать» — пронеслось в его голове, — «пущу на консервы потом кого-нибудь из этих двоих. Не позволю никому оскорблять мою madre, черт подери!».

Огонек лучины в руках Сиско затрепетал от ветра (стекол в таверне не бывало и в лучшие ее времена), и ему показалось, что череп каким-то неведомым образом двинулся. А потом он пригляделся и понял, что нет, не показалось. Наклон головы скелета изменился, иным стал и оскал — челюсть отъехала вниз со скрипом несмазанной двери. Внезапно мертвец озорно помахал Сиско и стал подниматься. Лохмотья холщовой рубашки болтались на ребрах, от штанов не осталось практически ничего. Сиско отступил и пробормотал:

— Да, кажись, бормотуха была палёная.

От скелета донеслось:

— Обижаешь. Я за свой товар костьми лечь могу.

Голос был глухой, баритонистый, глумливый.

— А вот самообслуживание, — продолжал «бармен», поправляя шляпу, — в нашем заведении не приветствуется.

Сиско взвизгнул и пустился было наутек, но валявшаяся на полу с незапамятных времен рогожа помешала его планам. Подвернув ногу и плюхнувшись на тощий зад, он принялся лихорадочно и невпопад молиться всем богам, которых знал. Увы, скелету на это было начхать — деловито и методично он двигался к ошалевшему бандиту. И тогда Сиско в одно мгновение вспомнил, для чего ему легкие, и заорал:

— Мужики, спасите!

Серхио замер с топором в руках. Бормоча под нос что-то о трусливых уебках, которые не дают свершить вендетту, двинулся к стойке. Туда же подтянулся и разомлевший от выпивки Рэй. В дрожащем свете лучины и лунном сиянии товарищи по несчастью увидели, как на старину Сиско, туповатого, но, в общем-то, безобидного, наседает тот самый жмурик в шляпе. Пахло свежей мочой и говном — от испуга бедолага пустил поезда во всех направлениях.

— Блядь, — с досадой изрек скелет, — зачем я пятьдесят лет назад рассчитал уборщика? Теперь придется все мыть самому.

Он заметил надвигающихся Рэя и Серхио, остановился и подбоченился.

— Надо же, сколько гостей! Я вижу, вы тут и выпили, и закусить собрались! Кстати, — его пустые глазницы, казалось, сфокусировались на Химене, лежащей в грязи, — жареное мясо с моим кактусовым кальвадосом не гармонирует, не рекомендую.

Глаза Серхио расширились.

— Ты кто такой?

Зубочистка в пасти скелета хрустнула.

— Рубен Хорхе Рамирес Осорио, владелец и единственный работник этого заведения. «Хромой Шкилет» я держу уже третью сотню лет.

Серхио терпеть не мог, когда ему в уши заливали хуйню, поэтому к ЛОРу он никогда в жизни не хаживал, но суть не в этом. Парки развлечений главарь бандитов тоже не любил, а особенно — всяких аниматроников и ростовых кукол, они наводили на него страх. Признаваться в том, что его что-то пугает, Серхио ой как не хотелось, поэтому он старался избегать подобных ситуаций. И вот сейчас оказался посреди одной из них.

Он замахнулся на Рубена топориком, но прежде чем успел это сделать, Рэй нацелил свой кулак скелету в область носа. Костистые пальцы одной руки обхватили кулак, другой — оказались на горле Рэя. Тот захрипел. Мертвец усилил хватку и вырвал незадачливому бандиту кадык. Хлынула кровь. Рэй вперился во что-то непонимающим взглядом и медленно осел на грязные доски. Сиско заверещал и начал пятиться назад, вгоняя в ладони все новые и новые занозы.

Серхио очнулся от ступора и попытался ударить Рубена топориком. Лезвие врезалось в плечевую кость с отрывистым "крак", но не более того. Он удивленно посмотрел на орудие. Внезапно к нему пришло воспоминание, давнее, еще из тех славных наивных деньков, когда батя не заставлял пиздить кошельки у соседей. Как там говорила бабуля, когда была трезва? «Держись подальше от мест, где водятся духи, Серхи! Встреча с ними не сулит тебе добра! А сейчас подай-ка бабушке вон ту деревянную штучку с шляпкой на конце и закрой дверь».

Воспоминания прервались, когда кто-то вопросительно кашлянул. Серхио поднял глаза... и промеж них немедля вонзилось лезвие топора.

— Ахххб, — проклокотал он и испустил дух.

— Совершенно верно! — подтвердил скелет.

Сиско отполз к дальней стене таверны, к музыкальному автомату с сорокопятками. Затравленным взглядом он наблюдал, как скелет деловито извлекает топор из расколотой головы Серхио и наклоняется к Рэю. «Яйцами они решили поживиться, сукины потроха, якорь им в корму и бильярдный кий в глотку». Рубен сдернул с убитого полинявшие штаны. Взмах топором — и старина Рэй пополнил ассортимент маринованных яиц в банке своими собственными.

— Внес свой вклад, — произнес Рубен Осорио в пустоту и снова помахал Сиско.

Тот лишь беззвучно шевелил побелевшими губами. Бежать было невозможно — подвернутая нога распухла и нещадно болела. Тем более, что хозяин «Хромого Шкилета» уже приближался к нему, поскрипывая и изредка пошатываясь. Запах сухой затхлости усилился, и Сиско в ужасе понял, что так пахнет он, Осорио, в этом месте его запах. Скелет навис над не помнящим себя от страха мужиком и неожиданно участливо, без агрессии спросил:

— Молишься?

— Д-да, — ответил Сиско заплетающимся языком, — "P-pater Noster" читаю и еще "Ave Maria"

— "Аве Мария" — это заебись, — одобрил скелет. — я тоже молюсь иногда. Из исследовательского интереса.

— Н-но как ты можешь? — изумился Сиско, — т-ты, ты же... н-нечисть!

— Сам ты нечисть, — обиделся Рубен, — а я — честный предприниматель. Эта таверна — моя собственность. А вы на нее незаконным путем вторглись, неразумыши. Знаете, что я теперь вправе сделать?

— Т-то, что ты сделал с С-серхио и Р-рэем?

Скелет хлопнул в ладоши. Получилось гулко, будто кто-то потряс маракасами.

— Смотри-ка, угадал. Башковитый ты ублюдок, оказывается!

— Но я д-думал, что ты м-мстительный д-дух, д-девчонку явился с-спасти!

— Нахуй она мне сдалась-то? Голливудского кино надо меньше смотреть!

Произнеся последнюю фразу, скелет еще ближе наклонился к Сиско и с хрустом свернул тому шею. Тот обмяк и затих. Рубен Осорио оглядел результаты своих трудов, покачал головой и двинулся к остову входной двери.

Все это время Химена лежала тише воды и ниже травы. Иногда из темноты, озаряемой лунным сиянием и желтоватыми всполохами, доносились странные вскрикивания и возня. Что было тому причиной, Химена понимала слабо, но не протестовала. Нестерпимо хотелось пить, культи нещадно саднили, но девушка все равно лежала молчком.

Наконец через некоторое время голоса стихли, и воцарилась тишина. Не мертвая — посвистывающий ветер ее нарушал, но все же довольно неприятная. Потом из тьмы вырос силуэт. Невысокий и тонкий, он приближался с едва слышным шуршанием. Сначала Химене показалось, что это идет один из ее похитителей, но потом она вспомнила, что по комплекции никто из троицы субтильным не был. Да и любой из них непременно дал бы о себе знать. Тут силуэт ступил в полосу лунного сияния, и бедная калека заорала что было сил, потому что к ней приближался скелет. В соломенной шляпе. Соскочив с уверенно взятой ноты "ля", Химена пулеметной очередью затараторила:

— Пропади! Сгинь! Рассыпься!

Свои выкрики она сопровождала сложенным из пальцев крестом, выставленным перед наваждением. Наваждение сняло шляпу и устало пробурчало:

— Не ори.

Сама не зная почему, Химена послушно затихла. Рубен присел возле нее и оглядел культи.

— Да уж, эти мудаки порядочно тебя измочалили, нет слов.

— Где они?

— Притомились и дремлют.

Не нужно было объяснять Химене, что сон Серхио, Рэя и Сиско оказался необычайно крепким. Собравшись с духом, она спросила:

— А что мне теперь делать?

Скелет безразлично уставился на нее.

— В душе не ебу. В одном, правда, можешь быть уверена — я тебя не съем. Мне еды вообще не надо — все на землю вываливается. Но вот... — в глазницах мелькнул мечтательный огонек... — приятной компании у меня уже больше двухсот лет не было...

Химена оторопела. Такого развития событий она не ожидала.

— Но ведь ты... ты...

Мечтательный огонек в глазах владельца «Хромого Шкилета» сменился на похабный.

— Что-нибудь придумаем! — пообещал он, — ты только никуда не уходи, я мигом — одна нога здесь, а другая там.

С этими словами Рубен развернулся и побрел вглубь таверны. Вскоре оттуда донеслось недовольное ворчание и натужный скрип несмазанных петель.

— Оп... Ну где же она... Все время перед глазами болталась, черт подери, но как только понадобилась, так ищи-свищи, исчезла без следа, нахуй...

Химену вовсе не прельщала перспектива быть жестко выебанной мертвым барменом. Поэтому она резко перевернулась на живот и что было сил поползла к выходу.

Рывок. Еще рывок. Вдох. Выдох. Уставшие и изможденные руки под влиянием адреналина перемещали ополовиненное тело. Вот уже впереди виднеется песчаная тропка, которую они проложили несколько часов назад, вот борозда от мешка, в котором ее тащили. Химена вывалилась из таверны и жадно вдохнула прохладный воздух. Небо потихоньку меняло оттенки — занималась заря. Она подумала «Надо еще немного проползти и уже там передохнуть. Главное — подальше отсюда. От этого сумасшествия. Всей этой хуйне в жизни нормального человека не место». Химена оглядела пейзаж — сплошной песок, кактусы, редкие камни — и поймала другую мысль «Боже, я здесь сгину, сгину навсегда. Никто меня ни в жисть не найдет, даже быстрый Гонзалес! Может, лучше вернуться и отсосать палец тому уроду?»

— Нет, — сказала она самой себе, — я не могу сдаваться. Так, Химена, что на твоем месте сделала бы Капитан Марвел? Ты сильная, ты отважная, ты справишься и справишься обязательно, ты...

Мысли ее прервал сильный порыв ветра. Тяжеленная вывеска «Хромой Шкилет», и без того болтавшаяся на честном слове, взятом Рубеном Осорио с одного залетного шамана двести пятьдесят шесть лет тому назад, наконец исчерпала свой срок службы и с чувством выполненного долга хлопнулась на лицо Химены, мгновенно превратив его в багровое месиво.

На произведенный шум из дверного проема неспешно выбрался Рубен Осорио. Одернув лохмотья на костлявой грудине, он всплеснул руками.

— Ну еб твою мать! Почему плохие вещи неизменно происходят с хорошими людьми? Надеюсь, что стремянка в сарае еще не сгнила. Что за сучья жизнь... Сначала пришли какие-то обмылки, насосались моего кальвадоса, наелись моих яиц, а теперь еще и вывеске пиздец... Ну что ж, — сказал он сам себе, откладывая в сторону колоду карт, — опять остается пасьянсы в одиночестве раскладывать. Но это потом. Сперва придется поработать.

Продолжая ворчать, Рубен Осорио вышел на улицу и побрел к крохотному деревянному сарайчику за лопатой. Свежий воздух приятно обдувал череп, но наслаждаться мертвому бармену было некогда. Денек обещал стать насыщенным.