Посреди старого, давно заброшенного зала стоял Ливий. Точнее, кто-то, кто мог бы выдать себя за него. Эва попятилась. Наткнулась поясницей на столик — видимо его принесли совсем недавно и он не успел собрать кучу пыли -, опрокинула его, но продолжала пятиться. Краем глаза увидела покатившиеся по полу нож для вскрытия и щипцы. «Надо защититься» — мелькнуло в голове и погасло. — «Это Ливий?»

Девушка не могла навредить другу, тому, кто стал ей семьей, кто защищал ее и оберегал от пытливого взгляда того, кто забрал ее сердце.

— Кто ты? — Девушка выставила вперед руки и вперила в незнакомца пытливый взгляд. — Ответь, что ты сделал с Ливием?

Однако он только выжидающе смотрел на девушку. «Ливий» огляделся, увидев разруху и грязь, поморщился. Там же лежало и тело молодого парня, слегка сползла ткань, из-за чего можно было увидеть немного лица. Совершенно незнакомое, но он чувствовал нутром, что именно этот юноша связан с ним. Послышался резкий вздох — это Эва отследила взгляд «Ливия» и поняла все не так как было первоначально.

— Ты знаешь Исмана? — Эва выставила кулаки перед собой. Казалось — секунда — и она кинется на него пытаясь выбить ответы. Она была напряжена, словно струна, готовая вот-вот лопнуть.

— Жрица, возьми себя в руки, — строго приказал незнакомец. — Лучше скажи мне, где я сейчас нахожусь.

Голос, не похожий на голос Ливия, прозвучал в тягучей тишине. Рывок — девушка подобрала нож с пола. Теперь ей есть, чем защищаться. Она только-только выбралась из оков своего наставника, своего непримиримого любимого, как тут же оказалась в оковах других — дружеских. Она знала, что не сможет причинить вред Ливию, не его телу. Но вот только незнакомец этого не знал, и она, в силу своей хитрости, пользовалась этим.

— Повторюсь, кто ты и откуда знаешь Исмана?

Незнакомец вновь не спешил отвечать. Он сделал несколько нетвердых шагов в сторону тела. Эвтида сменила стойку — так она смогла видеть не только своего врага, но и периметр. Мало ли он предпримет что-то такого, чего девушка не ожидает. Однако и тут он ее выбил из колеи — «Ливий» провел рукой над телом Исмана.

Вновь вокруг заклубился туман. Только в этот раз он был едва заметный, будто мутная поволока перекрыла зрение. «Как будто я долго смотрела на солнце и появились блики», — подумалось Эве. «Ливий» нахмурился, но продолжил водить рукой.

— Отойди! Если ты не знаешь, кто перед тобой, то не смей трогать покой мертвого!

— Молчи, жрица. То, что ты умеешь с помощью моей силы взывать к Анубису, еще не означает, что я позволю тебе так со мной разговаривать.

Девушка хотела и дальше продолжить свою гневную речь, но увидела ЕГО. Легкая тень скользнула по стенам, затрепетала в свете факела. Задержалась в тени самой Эвы, и вдруг предстала перед ними двоими. Исман. Его легкая и спокойная аура окутала Эву, вернула в самое детство… они бегут по торговому кварталу наперегонки, к Захре. Делают кувшины своими руками в соседней гончарне, лишь бы убить время и немного подзаработать. У них ничего не получается, но старый гончар лишь улыбается сквозь усы и дает им пару монет — на сладости. Исман напрашивается в храм Тота, на пост помощника лекаря, лишь бы быть поближе к сестре. Захра дает им немного денег и последние наставления — это все, что она может отдать им в последнее время. Чем старше тело, тем меньше спрос. Так порой говорит она, но лишь горько улыбается. Исман идет с Эвой в Фивы, лишь бы быть рядом, уметь оберегать ее. И…и тень вернула ее обратно на землю.

Эва хмурится и смаргивает слезы. Перед ней стоит душа Исмана. Она повернута к незнакомцу, а слова доносятся словно из-под толщи Нила. Она слишком устала за последние дни, слишком мало спала и ела, слишком много выпало на ее долю. Но она держится из последних сил.

— Мертвы… последний… нет, Господин, больше никого… да, ради нее, — голоса обрывочны, не слышно цельной мысли. Слова будто разбегаются, не дают себя поймать. — Она не знает… Сет.

Имя укореняется в рассудке. Эва, едва стоя на ногах, подается вперед. Сет пришел к ней, объяснил ее предназначение перед ним. Плата матери высока — вечная красота за ребенка. За дочь. За Эву. Кровь за кровь, да подохни ты, сука, в пламени хижины. Пожив всего семь лет после рождения Эвы, ее дочь должна была выплачивать долг спустя свои двадцать с лишним. До конца своих дней.

— Исман, — Эва тянет руки к брату. Последний в своем роде. Захра будет в отчаянии. Что с ней будет. Что будет с Эвой. — Исман, расскажи, молю…

Призрак осекается, переводит взгляд на сестру. Мелькает понимание во взоре, он подается к ней, но не может сделать и шага — слишком слаба сила, вызвавшая его.

— Гермополь… — она слышит название и ее накрывают воспоминания. Город, с него началось путешествие. –Не иди одна, Эва… Смерть…

Голос бледнеет, она едва слышит окончание — связь все слабее и слабее. Незнакомец в теле Ливия вслушивается в последний шепот — и — отпускает призрак. Эва понимает. Исман. Ее старший братец. Теперь во власти Анубиса. Даже самые опытные шезму не могли призвать одного и того же дважды.

— Жрица, теперь ты объясни мне, что здесь происходит.

Ответа он так и не получил — разум не выдержал длительного напряжения. Девушка потеряла сознание. Ругнувшись сквозь зубы, незнакомец едва успевает оказаться рядом. Нож со глухим звоном падает на пыльный пол и откатывается в угол.

— Как не вовремя, жрица, — он встряхивает Эву, пытаясь привести ее в чувство, но терпит неудачу. — Неужели, когда я, Аш, ушел из этого мира, жрецы стали такими слабыми?

 Редко когда Аш чувствовал себя так же растерянно, как и сейчас, со странной девушкой на руках. Даже не так, жрица была вполне нормальной, разве что в странном одеянии, словно жена какого-то вельможи, а не служительница храма. Наверное, раньше бы он был только рад, что ему в руки попала такая прекрасная дева, но он не знал ни имении ее, ни происхождения. Может быть, сейчас сюда ворвутся ее муж с вооруженной охраной, а он, Аш, бывший бог, свергнутый достаточно давно, чтобы про него забыл народ, даже не сможет дать отпор.

Та информация, которую дал его последний последователь, едва хватало на понимание мироустоя. Какая-то хворь, богам молятся, ведут храмы, но никто их не видел уже многие сотни лет. Они стали такими же мифами, как. Каким мифом стал он.

Аш выпрямился. Ноги едва держали его, сил критически не хватало. Пока он плыл по кровавому морю, пока боролся со зверем смерти, он чувствовал свои силы в полной их мере. А сейчас, стоя в своей гробнице, своем последнем пристанище, Аш ощущает затухающее биение.

Он поймал себя на том, что жадно разглядывает девушку, заново вспоминая, как выглядят люди. Лица всех тех, кого он знал до заточения в пустоту, расплывались в его сознания. Точно так же, как и воспоминания о том, что же случилось с ним. Он помнил лишь очередной праздник, который они устроили в храме в честь особо удачного года, который принес богатый урожай. Помнил смех людей, танцы, в которые его пытались завлечь, огромный костер на главной площади храма. А потом была боль, пустота и редкие проблески сознания с очертаниями кровавых стен. Которые, уже хоть и чистые, окружали его теперь. Аш выдохнул сквозь сомкнутые губы и поднялся на ноги, держа жрицу на руках. В помещении было слишком затхло, а ей явно был необходим свежий воздух, если он хотел получить ответы.

Тело ее было тяжелое из-за ее бессознательного состояния, он с трудом вспоминал как ходить, как держать руки. Можно, конечно, закинуть ее на плечо, но если вдруг его поведет на лестнице? Они упадут вдвоем и маловероятно, что жрица сможет ему что-то ответить после пробуждения. Кое как сумел поудобнее взять ее, но каждый шаг стал испытанием на терпение. Пребывая в пустоте, а потом дрефуя в кровавом океане, он забыл, что такое твердая поверхность, приходилось через каждый шаг закрывать глаза. Мир кружился перед ним, а ноги не желали слушаться. Тело было чужим и пыталось отвергнуть его.

Пульсация то угасала, то набирала силу, приступы тошноты усиливали головную боль. Среагировавшее ранее тело, когда он подхватил жрицу, теперь забыло, как собой руководить.

— Узнаю из-за кого я оказался в такой ситуации — сердце вырежу, — ругаясь себе под нос, Аш нащупал ногой ступени и едва не упал вместе с девушкой. — Как они спустились сюда не зажигая факел? И кто делал эти ступени?! Раз уж убить нормально не смогли, то думают, что кривые камни спасут из от меня?

Конечно, он понимал, что сейчас мало какой отпор сможет дать. Тело, в которое он вселился, не божественное и это было ясно с самого начала. Каким образом он может удерживаться в нем — загадка, которую, он уверен, сможет разгадать совсем скоро. А Сет, его верный помощник, почему он так долго медлил, что пришлось так долго ждать? Или его так же умертвили?

Ругаясь, он в темноте поднимался наверх, кляня себя за то, что не забрал факел, который был в гробнице внизу. О том, как же он его держал, Аш решил не думать. Растерялся и не подумал, а сейчас поздно было поворачивать назад — больше половины пути было пройдено.

На одной из ступеней неправильно поставил ногу и рухнул на колене тут же поморщившись от резкой боли, маленькие камушки вонзились в плоть. Игнорируя боль, он встал и двинулся дальше, лишь у входа осознав, что все это время прижимал к себе жрицу, будто она была хрупким цветком. Кому бы не принадлежало это тело раньше, он отчаянно сильно стремился защитить ее.

Наконец он увидел свет впереди. Аш замешкался, после долгого пребывания в месте, где не было практически ничего, было волнительно вновь увидеть мир. В лицо ударил порыв ветра, когда он вышел из гробницы, песок больно щипал глаза, но он не обратил на это внимание, как завороженный смотря на полную луну на небе и звезды, в этот раз реальные. Вокруг были руины домов и храма. Потемневшие мраморные колоны с изображением сокола торчали из земли как зубы мертвого хищника, круглые арки, которых было ровно двенадцать, кое где разрушенные и покосившиеся все еще гордо возвышались среди разрушенных стен основного здания храма. Аш узнал это место. Фивы. Все изменилось, но он был уверен что прав, слишком характерны были эти арки и колоны.

 Девушка внезапно застонала на руках, и Аш тут же привалился к стене, чтобы не упасть.

— Жрица, ты очнулась?

Она не ответила, лишь слегка пошевелилась и зашептала.

«Ливий»

«Ливий»

Аш нахмурился — на его руках впервые за много время оказывается красивая девушка, а та, хоть и находясь в бессознательном состоянии, зовёт другого. Непривычно. Требуется передохнуть. Оглянувшись, он приметил более-менее сохранившиеся руины дома, и, шатаясь, побрел к нему все еще крепко держа Эву на руках. Она не приходила в себя, беспокойно бормоча слова, которые Аш не мог разобрать.

Жрицу пришлось положить на накидку, под ноги нашлась ее набедренная сумка — кровь должна прилить к голове, чтобы сознание вернулось быстрее. А сам Аш решил всё-таки разжечь костер. Ему, как божеству, это было не нужно — стойкое тело не было подвержено замерзанию или проявлению голода. Но вот девушке тепло было необходимо — человеческий организм легко остывал.

Аш никогда бы не признался в этом, но ему всегда нравилось наблюдать за людьми, которые заботились и оберегали друг друга. Слишком это отличалось от поведение богов, которые стремились урвать друг у друга кусок побольше. Аш благословлял рожденных детей, разгонял тучи во время свадеб, однажды даже вырвал душу из рук Анубиса, когда его жрица упала на колени и взмолилась ему, чтобы он вернул ее жениха. Аш хмыкнул, вспоминая как зол был Анубис, когда Аш прервал взвешивание сердца парня и утащил его обратно на землю. Сотни храмов, тысячи последователей и множество молитв наполняли его силой и не позволяли другим богам диктовать ему свои условия. Ра, конечно, отчитал его тогда, но Аш все равно был доволен, не смотря на ворчание верховного бога — эта история стала легендой и привела к нему еще больше людей.

Попытка разжечь костер своей силой не привел к желаемому результату. Пара искр осело на сухих листьях, но огня не последовало. Аш нахмурился. Тогда он закрыл глаза и потянулся к энергии своих жрецов, но никого не смог ощутить. Были всполохи энергии, маленькие огоньки, но они казались чуждыми ему. Совсем, как девушка которая все еще без сознания лежала рядом. Он ощущал энергию в ней, которой когда-то наполнил своих жрецов. Но она точно не была его жрицей и судя по ощущениям, даже не поклонялась ему.

Аш не считал себя дураком и никогда не занимался самообманом, да и развращённый храм и отсутствие сил намекали, что он прав: у него больше нет последователей и жрецов. На его время выпало много смертей богов, не только погибающих в битве с другими, но угасающих от отсутствия людской веры. Он помнил, как тело одного из таких низших богов рассыпалось у него на глазах, когда тот валялся в ногах у Осириса и молил помочь ему. Помнил одного бога войны, который утратил свои силы, а потом и себя, когда самодовольно вовлек племя, которое ему поклонялось, в битву и тех истребили последователи Хнума.

Мысли вернулись к голосу парня, который молился ему, когда он был в пустоте. Похоже, именно благодаря ему он и начал возвращать свое сознания. Но разве мог он вообще существовать теперь, раз этот парень мертв? А тот в кого он вселился, он верил? Аш сомневался, иначе бы он услышал еще молитвы. Он осмотрел свое тело, пытаясь найти или почувствовать вмешательство кого-то постороннего. Может быть Ра вспомнил о нем? У верховного бога солнца точно могло хватить сил вернуть его. Аш откинул эту мысль — будь это по воле Ра, он бы и вовсе не утратил своих последователей и себя. Да и времени прошло слишком много, точно не меньше нескольких сотен лет.

Он перевел взгляд на девушку. Появилась надежда, что, возможно, она поможет найти ему ответы на вопросы и заполнит пробелы. Она была довольно красива, но внешний вид портили следы истощения и усталости: морщинки около глаз, черные мешки под глазами и кожа обтягивающая острые скулы.

— Жрица? Кхм, Эва? — Аш вспомнил пару раз, когда его почивший последователь молился, он называл это имя и просил присмотреть за ней. Он знал, что ответа он и не получит — девушка еще не очнулась, — но точно понимал, что она сможет помочь ему найти истину. Раз она не жрица, то вариантов оставалось не так много. — Твой брат молился о тебе и никогда не просил за себя. Судя по его молитвам, ты ходячая проблема.

Девушка дрожала, утренняя влага осела на плаще. Он хотел ее разбудить, но откинул эту мысль — она выглядела слишком изнеможённой и нуждающейся в отдыхе. К тому же, разве в молитве ее брат не молил о помощи ей? Мог он не много, но не собирался просто сидеть. Молитвы его последователей должны были быть услышаны. Особенно сейчас, когда возможно он будет выкинут из тела, которое занимал. Аш вздрогнул, представив, как вновь оказывается во тьме, как тонет в океане крови, а та тварь раздирает его душу.

— Ты станешь моей главной жрицей, — твердо сказал Аш вставая на ноги и едва опять не свалился на пол. — Поможешь мне вернуть мои силы и последователей, а сама не будешь ни в чем нуждаться.

Он кивнул сам себе, решив что так будет справедливо и правильно. В ней были отголоски его силы, был потенциал, а ее брат просил за нее. К нему в храм часто приносили младенцев, которые вырастали и становились его жрецами. Девушки сбегали из дома и уходили в его храмы, лишь в служении ему находя спасение от жестоких опекунов или мужей.

Он собрал ветки, но их было слишком мало для костра. Оглядев дом, взгляд наткнулся на наваленные кучей старые стулья, что были достаточно дряхлые, чтобы смочь разломать их. Получился вполне добротный костер, но и его силы дали течь окончательно. И все еще оставался вопрос как его зажечь. Аш вытащил все из сумки, которая висела у него на плече, однако там были лишь склянки с разными жидкостями, да небольшой мешок монет. Аш понятие не имел, как люди зажигали огонь, они просто это делали, а он сам использовал свои силы. Вот и сейчас он сел и протянул руку пытаясь направить энергию на ветки. Конечно нечего не вышло. Аш почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Он, древнейший и сильнейший бог, которому поклонялись тысячи сидит в разрушенном доме и пытается зажечь костер, самое простое действие, которое у него не выходило.

— Осирис бы обсмеял меня, — проворчал Аш, пытаясь собрать энергию на кончиках пальцев. — Проклятые жрецы, стоило умереть и они не смогли ничего сохранить. Сижу здесь, как…

Он осекся, когда увидел слабый огонек на кончиках пальцев. Радость поднявшаяся в нем была сравнима с той, которую он испытал, будучи еще совсем молодым богом, когда впервые остановил песчаную бурю и помог каравану добраться до города целымм и невредимым. Дрожа не то от волнения, не то от холода, он поднес пламя к веткам и те тут же вспыхнули.

Аш рассмеялся, тут же удивившись своим эмоциям. Сердце, живое, билось об грудную клетку, пока он наблюдал как пламя разрастается пожирая ветки и обломки стульев. Он бросил взгляд на девушку, она начала согреваться и успокоилась. Мужчина хмыкнул, донельзя довольный собой и попытался встать, чтобы осмотреть округу, но вместо этого повалился на пол. Как бы он не старался, тело отказывалось слушаться — он не мог пошевелить даже кончиками пальцев.

— Позор, — если бы он мог, то закрыл бы лицо руками. — Лучше бы тебе быть мне благодарной, когда ты очнешься.

Время медленно тянулось, он наблюдал как лучи утреннего солнца проникают в дом и тени пляшут на стене. Костер согревал и Аш слегка расслабился. Он прикрыл глаза наслаждаясь треском веток и стрекотанием птиц.

— Ливий?

Он смог повернуть голову к проснувшейся девушке. Костер уже горел слабо, оставалось лишь несколько тлевших толстых досок. Они встретились глазами и Аш увидел, как Эва вздрогнула, увидев его глаза. Она отвернулась и глубоко вздохнула — мысленно Аш даже похвалил ее за сдержанность, истерики ему сейчас были не нужны.

— Ты… — Эва обняла себя, пытаясь успокоится и посмотрела на него.

— Я Аш — бог ливийской пустыни, которому ты помогла вернуться, — подсказал он и попытался встать, это не вышло и он выругался. — Не знаю, как тебе это удалось, но я благодарен. Это дорого стоит. И я отблагодарю тебя, сделав своей жрицей.

— Я хочу вернуть Ливия, — поколебавшись сказала она. — Исман рассказывал о тебе, говорил, что когда то ты был могущественным богом и даже мог вернуть мертвых. — Она встрепенулась и посмотрела на него так, будто нашла ключ от сокровищницы.

— Увы, дева, сейчас я не в том состоянии, чтобы вернуть тебе твоего друга или брата, — признавать собственную слабость было неприятно, еще и тело все еще отказывалось слушаться. — Брата впрочем возвращать уже поздно, его тело больше не пригодно для жизни, — он не смог сдержать смешок. — Если ты, конечно, не желаешь, чтобы за тобой ходил безмозглый мертвец. Видел я одного такого, забавное зрелище. Анубис тоже иногда умеет хорошо пошутить.

— Великий Тот, нет! Просто освободи тело Ливия, — Эва вздрогнула, очень живо проставляя себе Исмана в виде ходячей мумии.

— Великий Аш, говори теперь только так, упоминать других богов я запрещаю, — строго приказал Аш, наконец сумев сесть. — И я рад был бы тебе помочь, мне самому не очень нравится быть в другом теле. Человеческий род мне был интересен, не скрою, но оставаться надолго в таком теле вредно для божественных сил. Однако мои храмы разрушены, а жрецов нет. — Он задумчиво осмотрел ее. — Расскажи мне, как так вышло. И поживее.

— И зачем мне это делать? — Эва скрестила руки на груди — растерянность сменилась гневом. — Ты забытый всеми бог, даже если ты правда Аш, а не обычный дух безумца, сил у тебя, похоже, не так и много, — она видела с каким трудом ему удается просто сидеть и это наполняло ее уверенностью. — Я слышала от наставников, что иногда духи захватывали тела. Но хватало их ненадолго. Некоторые могли даже пару шагов сделать или попытаться штаны стянуть в приступе, но сразу же покидали тело.

— Конечно, покину, — Аш злобно ухмыльнулся, размял плечи. — Вот только друг твой уже в гостях у Анубиса и в тело свое вернуться не сможет. Если я не помогу.

Эва осела на пол прижав к груди колени — мысль о том, что душа Ливия уже в загробном мире, обрушила на нее лавину из вины и всепоглощающего ощущения одиночества. Были причины не верить забытому богу, он мог врать и обманывать, чтобы она делала то, что ему выгодно. И все же смотря в его глаза, она знала — он не врет. Не врет, потому что видела, как унижает его это положение, как он злится, пытается скрыть это, но выражение лица все выдает. Она наблюдала, как он теребит руками одежду, вечно норовя поправить ее или браслеты. Было странно ощущать благодарность за то, что он не давил и давал ей время собраться и принять решение. С другой стороны, был ли у нее выход? Амен все еще тенью маячил за спиной, да и Сет мог появится в любой момент.

Рассказывать о последнем она не стала, а в голове наконец созрел какой никакой план.

— В нашей с Исманом деревне был лишь храм Осириса, Исман был единственным, кто поклонялся тебе. И уже около двух сотен лет ты считаешься мертвым богом. Ты просто в один миг исчез, как и твои жрецы, — она посмотрела на него, ловя каждую его эмоцию, наблюдая, как знакомое лицо меняется по гнетом чужих эмоций. — Наверно, Исман был единственным, кто молился тебе.

— Наверно, — бывший бог кивнул, задумываясь о чем-то.

Эва попыталась заглушить чувство вины и жалости по отношению к Ашу. Это не сильно удавалось, не только потому, что внешне перед ней был ее Ливий, но и потому, что сама она ощущала такую же потерянность и одиночество. Эва хмыкнула, подумав о том, что поставила себя наравне с древним божеством, который наверняка сделал бы ее своей слугой, если бы мог. Самооценке ее мог бы и Реммао позавидовать.

Исман говорил, что бог плодородия и странников был справедливым и часто вступался за людей. Эва сама слышала легенду о том, что он спас город ТанисТанис был известен под несколькими названиями. Древние египтяне называли его городом, а в Ветхом Завете это место упоминается как Зоан. В наши дни его называют Сан-эль-Хагар. Этот город, расположенный в дельте Нила к северо-востоку от Каира, был столицей двадцать первой и двадцать второй династий в период правления танитских царей в Третьем промежуточном периоде Египта. . От наводнения его спас Аш, когда какие-то боги не поделили земли и устроили сражение друг с другом. Старики еще в ее детство сетовали на исчезновение Аша, впрочем, вряд ли кто-то из них застал время при нем, скорее их родители или деды. Он был сказкой о светлом прошлом, где у людей был защитник, сурово наказывающий и щедро награждающий. Они бы рассмеялись над ней, скажи она, что тому самому Ашу нужна ее помощь, а сама она желает, чтобы он сгинул и вернул ее друга. Будь он хоть самим Ра, она чувствовала к нему ненависть. Он забрал у нее последнее, что у нее осталось. Но если он мог помочь, то Эва не собиралась от этого отказываться, а уж тем более выпускать из вида тело Ливия. Она посмотрела на догорающий костер. Аш вытащил ее на свежий воздух и не дал замерзнуть, значит она точно ему нужна.

— Я помогу тебе, если ты поклянешься, что вернешь Ливия.

— Клянусь, я верну его, даже если мне придется выдирать его душу из рук Анубиса, — он положил руку на сердце. — Если ты станешь моей верховной жрицей и поможешь мне вернуть силы, — Аш прищурился. — Почему решила согласится? Даже поверила, что я Аш.

— Кроме очевидного? У меня нет выхода и… — она поднялась. — Ты поможешь мне поговорить с Исманом.