– Мне иногда кажется, что все наши разговоры, наше детство, его заботу о себе, что я это всё придумала, – жаловалась брату Саня, ведь на Воронова, казалось, не действует их тяжёлая артиллерия. – Может он относится ко мне как ты – как к сестре?

Нет, Саня не перевоплотилась по щелчку пальцев в роковую красотку как диснеевская принцесса, но Лекс помог ей подчеркнуть собственную сексуальность, о которой сама девушка даже не подозревала. Она не стала наращивать волосы или надевать платья, но с большим удовольствием мерила их, – ей всё это было неудобно и не доставляло чувства комфорта, поэтому Царёв подсказал, что в таком случае бросаться в крайности не нужно, можно сменить стиль и более просто: вместо широких штанов или бесформенных джинс он предложил вариант в облипку, топ вместо футболки, чтобы видно было талию, а сверху накинуть что-то объёмное, чтобы подчеркнуть свою крошечность.

Ему самому результат нравился, Лис тоже восторгался, родители назвали её профурсеткой, и только Саша молчал, но взгляды, которые он кидал на неё украдкой, Лексу уже всё рассказали сами. Ведь глядя на девушку в обтягивающих округлые бёдра брюках, с проглядывающей над поясом белоснежной тонкой талией с чётко-прорисованными мышцами пресса, он точно возбуждался, вспыхивающий огонь похоти в его глазах Лекс бы ни с чем не перепутал.

– Как к Сестре милосердия, молится на свою выдержку, – хохотнул на это Лекс. – Серьёзно, только у слепого на тебя не встанет.

– Чепухи не говори, – стукнула она его кулачком. – Неважно, что там встаёт у него в штанах, я же говорю о чувствах. Я всегда знала, что это невзаимно, он с детства называл меня некрасивой…

– Он великий слепой, – перебил её самоуверенно близнец и подвёл к зеркалу. – Посмотри на нас – мы прекрасны.

Они поймали в зеркале взгляды друг друга и растеклись в идентичных десневых улыбках с ямочками.

– Ты замечала вообще, что на тебя запал мистер Очарование? “Солдат Джейн то, солдат Джейн это”, – Лекс стал изображать рыжеволосого друга. – А тебе кроме мистера Тестостерон никто неинтересен.

– Угу, – она зарделась, краснея до кончиков ушей, – не знаю, я других просто не замечаю.

– Но в мире столько классных мужчин! – он расплылся в улыбке довольного кота, перед которым открыли двери на молочный комбинат, поправил накинутый на плечи больничный халат, поправил очки и кивнул в сторону двери на выход из туалета.

Они долго планировали это вторжение, и самым сложным оказалось дождаться выходного Воронова, а в остальном никаких проблем не было. Саня записалась на приём к доктору для планирования беременности, Лексу отводилась роль будущего отца, таким образом они вместе попали внутрь. Украсть халат с бейджиком было вообще раз плюнуть, а притворившись интерном, которого главврач отправил в архив изучать истории болезней, Лекса сопроводили в этот самый архив чуть ли не с фанфарами. Саня же отправилась на приём, но перед самой дверью её перехватил Саша со словами: “Так и знал, что нельзя вас двоих без присмотра оставлять”.

Казалось, план пошёл под откос, но Санька не растерялась, а потащила его с собой в кабинет, представив врачу как будущего отца планируемого ребёнка. Сашины глаза никогда не были такими большими, и если бы глазные яблоки не крепились надёжно, то точно бы выкатились из глазниц, но он позволил Саньке взять его под локоть и усадить рядом с собой. Сама она примерно сложила руки на коленях и нарисовала на лице благодушную улыбочку. Не прошло много времени, но им казалось, что они знают о беременности всё. Обоим было даже несколько забавно слушать, ведь ни один из них не планировала детей пока. Им обоим дети казались странными, непонятными созданиями себе на уме – почти щенки и котята, о которых надо заботиться, а они не умела этого. Сане было страшно представить, что бы она делала, если действительно собиралась дать жизнь новому человеку, Саша тоже не планировал продолжать род, считая, что не стоит брать ответственность за новых людей.

Царёв слал сестре сообщения, в которых жаловался, что ничего не может найти в соответствующем отделе, Саша читал их, бессовестно поглядывая на чужой экран и хмурился, цокал и всем видом показывал, что недоволен их поведением. Саня слегка паниковала, поэтому закидывала врача новыми вопросами, и в какой-то момент дошло до того, что он включил для будущих родителей ролики с родов и Саня почти упала в обморок от зрелищности и масштабности, но она была бывалым солдатом с крепкой выдержкой, которая раньше даже планировала делать операцию по смене пола, поэтому взяла себя в руки и смотрела до конца. А вот Саше знатно поплохело, его отпаивали водой, которой он, впечатлённый роженицами, умудрился подавиться.

В конце концов в кабинет стала стучать следующая пациентка и Беловой с Вороновым пришлось уйти, так и не дождавшись добрых вестей от Лекса. Переживая, Саня думала пойти на поиски, но Саша отобрал у неё телефон и сразу позвонил ему, вежливо объяснив, где ему следует оказаться через пять минут. Тон Ворона, который после впечатляющих видео ещё не отошёл, отдавал замогильным холодом, и Царёв не стал более рыться в пыльных документах, бросил это гиблое дело и поплёлся на парковку. Там им обоим устроили разнос, а потом развезли по домам, чтобы больше не чудили вместе, и уже когда оба были в своих комнатах, брат с сестрой созвонились, чтобы поделиться впечатлениями.

– Короче, я передумала, – вещала Санька. – Нафиг этого Сашу, если мы будем вместе, то он захочет детей, а я сегодня видела как это, бр-р-р, не хочу! – она вздрогнула всем телом.

– Ты что-то быстро сдаёшься.

– Кто бы говорил, сам-то сбежал из архива, стоило на него прикрикнуть.

– Вот видишь, будущий отец твоих детей такой властный, что даже я послушался, – ничуть не смутился парень, поддев сестру.

– Позёр.

– Хочу скорее стать дядей ваших прекрасных деток!

– Сплюнь, – принялась она сама плевать через плечо, хотя никогда в приметы не верила, но мама её так делала, привив и дочери глупую привычку. – Не буду рожать. Никогда!

– Посмотрим ещё.

– Ты сам бы сходил на приём и посмотрел, это хоррор, отвечаю.

– Я лучше схожу на вашу с Сашей свадьбу, а потом стану лучшим крёстным ever!

– В твоих фантазиях если только!

Они пререкались, а подслушивавший за дверью Саша уже ничему не удивлялся. После увиденного днём видео его мало что могло привести в изумление, поэтому сказанное Лексом уверенным тоном “свадьба с Сашей”, а говорил он непременно с Саней, его не испугало. Впервые он задумался о подобном варианте событий, и прикрыв глаза сразу представил, как священник надевает на голову одетой в белое платье Саньки венец, словно коронуя, в руке у неё свеча, а на пальце кольцо. Эта картинка казалась отчего-то очень правильной, ведь по правую руку от неё стоял сам Саша и на голове у него тоже был венец, свеча в руке и парное кольцо. Если бы в этот момент запели ангелы, то Воронов решил бы, что точно у него кукушка поехала, видимо, безумие заразно и передаётся воздушно-капельным путём, а ведь он даже не делал уколов, вот Царёв и заразил его. Но увиденная картина дарила столь желанное тепло, что хотелось сделать её реальной.

Выходит, Саня не братские чувства к нему питала, как ему всегда казалось, а самые что ни есть романтические. И он был таким дураком, что не замечал. Идиот. Тугодум. Слепой! Он ругал себя и напомнив, что не обязан в свой выходной пасти Лекса, наказал охране быть внимательнее и поехал к Сане. Он ни разу не вспомнил, что есть Лис, который растекался перед нею лужей, что есть майор, который совершенно точно не захочет себе родственника, отец которого конченный человек, – всё было неважно, когда он стоял, словно первоклассник на линейке, и отчаянно теребил звонок.

Дверь раскрылась нараспашку, недоумение на лице Сани не отпугнуло его, но вся её крохотность и воздушность вызывала чувство робости, но Воронов не собирался больше отговаривать себя, как делал это в школе – тогда он знал, что ему не место рядом с нею, но сейчас, когда он представлял из себя что-то и знал, что у неё есть к нему ответные чувства, он больше не видел преград между ними.

– Давай сходим на свидание! – сходу сказал он, запыхавшийся, в расстёгнутой куртке и с галстуком на плече

– Это… – она даже забыла как говорить связно, – шутка?

Он помотал головой из стороны в сторону:

– Нет, я хотел позвать тебя на свидание миллион световых лет назад.

– Я тогда не жила ещё, – робко заметила она, в неуверенности заведя одну стопу за щиколотку другой.

– А я уже тогда хотел на свидание. С тобой.

– Правда?

– Правда, – он кивал, говоря всё горячо, уверенно. – И я должен тебе танец, помнишь?

Она кивнула, глядя на него чуть исподлобья, потому что не могла поверить, что это по-настоящему. Вот только что они сидели перед доктором, смотрели страшные документальные съёмки, держались за руки, потому что было морально сложно это видеть, и вот он достаёт из кармана свой потрёпанный телефон, включает мелодию из стандартных, потому что никогда других не скачивал, и “Over the Horizon”⁵ стала той самой их песней для первого танца на лестничной клетке, когда большая ладонь ложится на тонкую талию, в вторая чуть выше под плечо, охватывая его чуть ли полностью, а её – ему на сгиб, где шея встречает широкие плечи, и крылья – ангела с одной стороны и демона с другой – завершают свой размах; своим ухом она прижимается к груди, там сердце бьётся заполошно, громко, с надрывом, словно набат, отдавая ей в глубину ушных раковин и течёт по венам, разбавляя собой кровь, заставляя собственное сердце биться в унисон. Саня никогда не знала, что можно чувствовать столько всего сразу, что если бы не удерживающие её сильные руки, то она точно стала бы прыгать, как баскетбольный мячик, но непоколебимый Саша стал её якорем.

– Сумасшествие, – прошептала она, когда он опустил губы ей на макушку.

Переполненная чувствами, она не знала как с ними справиться, жмурясь, потому что казалось, что даже из глаз начнут лететь искры, но почему-то полетели слёзы.

– Ты же не плачешь? – спросил забеспокоившийся Саша. – О Боже, ты плачешь. Я заставил тебя плакать.

– Нет, – она всхлипнула. – Нет, это от счастья. Я так счастлива, ты не представляешь.

Воронов взял её лицо в ладони, такое маленькое и до ужаса милое, хоть и заплаканное и начал нежно сцеловывать слёзы.

– Не надо, я страшная же.

– Нет, красивая.

– Ты всегда говорил, что некрасивая.

– Я специально, чтобы не вестись на твоё очарование, – он не стал говорить, что сначала и правда считал её непривлекательной, но то ли настолько привык к её лицу, то ли взрослея она менялась и стала настоящей красавицей для него. Одноклассники, однако, так не считали, но когда класс анонимно выбирал первую красавицу класса, Воронов всегда кидал записку с её именем.

– Какое ещё очарование, – стукнула она его кулачком по груди довольно сильно, но он был сильнее и боли не чувствовал.

– Очаровательное, – он чмокнул её в нос и обнял, прижимая к груди.

Мелодия закончилась, а в коридоре в квартире стоял майор и хмуро разглядывал парочку. Они не знали, с каких пор он стоит там, и Саня под его испытующем взглядлм почувствовала себя неуютно. Он всегда оказывал на неё охлаждающее действие, как ведро ледяной воды. А вот Воронов не тушевался. Он уважал Белова, равнялся на него в детстве, и сейчас продолжал считаться с ним, но если он скажет, что против, то Саша готов был сражаться за своё, а Санька теперь его, никак иначе.

– Здравствуйте, – поздоровался он вежливо, так и не выпуская из кольца рук Саню. – Надеюсь, вы не против, но мы с Саней теперь вместе.

– Угу, – пролепетала девушка, так и не решаясь поднять на отца глаза.

– Любого другого спустил бы с лестницы, но ты, Александр, мне нравишься, – сказал после недолгой паузы майор. Он видел как бойко смотрел ему в глаза Воронов младший, его непоколебимость и властность импонировала отцу. – Даю добро, вольно, юнцы.

Влюблённые переглянулись и Саня, забрав верхнюю одежду и надев обувь, выскочила за ним следом, а он взял её ладонь в свою, забирая в светлое будущее, которое они будут создавать вместе.

А майор вернулся к жене, которая под действием успокоительных большее время лежала, в остальное – плакала, говорила, что их дети живут во грехе, что скоро небеса рухнут и всех их ждёт кара небесная. Знакомый специалист, проверив её, сказал, что случай тяжёлый и посоветовал оформить её в больницу, и майор сам понимал, что другого выхода нет. Поэтому решил отвезти её туда сам, а знакомым планировал сказать, что она отдыхает в санатории. И так как Саня с матерью вообще перестала разговаривать, то не знала, что у неё тяжелое состояние, поэтому ей он тоже рассказывать не хотел, чтобы избежать неприятного разговора.

Но неприятный разговор нашёл его сам. В дверь позвонили, а на пороге стояла красивая дама в дорогой шубе не по погоде, с укладкой и безупречным макияжем. Она прошла вглубь прихожей, не снимая обуви, но майору было не до разъяснения правил.

– Вы, полагаю, Белов Юрий Леонидович? Приятно познакомиться, я – мама Александра Царёва, Татьяна Евгеньевна, – она протянула руку в перчатке, Белов смерил эту манерность суровым взглядом, и Татьяна прочла в его чертах те, что были и на лице её сына: брови он хмурил таким же ровным домиком.

– И что вы хотели? Уж простите, чай не предлагаю, – он даже присесть ей не предложил, так и не давай пройти дальше прихожей.

– Я пришла поговорить с вашей женой. У нас были кое-какие дела. Общие, – она поправила свою брендовую сумочку и сунула её под мышку. – Возможно, она вам рассказывала, а возможно и нет. Но мне нужно обсудить это с нею.

– Она болеет, – и даже если бы не болела, то к Жене он её не пустил бы. Эта женщина представилась матерью того странного мальчика, который свёл с ума его жену. Так просто Царёву он уже не отпустит. – Так что можете обсудить со мной.

– Это касается нашего договора, – сказала она шёпотом.

– Прекрасно, – так же шёпотом ответил Белов. – Рассказывайте.

– Ну, раз вы знаете о договоре, то понимаете, что раскрытие его сыграет против вас, – майор молчал и внимательно слушал. Жена его тоже говорила о договоре, и неужели это не бред? – Мы не можем раскрыть правду, но и позволить им встречаться не можем.

Он не понимал, почему они не могут позволить встречаться Сане и Саше, последний не имел отношения ни к кому из них.

– Что вы имеете в виду? Кого, вернее?

– Нашего Сашеньку и вашу Александру. Они же близнецы, они не могут встречаться! – она округлила глаза, видимо, представляя божественное возмездие, которое накроет её сына, или её саму, если она ничего не предпримет, а майор сглотнул, ведь теперь бред, который несла его жена, исходил из уст адекватной женщины, либо она тоже была сумасшедшей, но как известно “это гриппом болеют все вместе, а с ума сходят поодиночке”⁶.

– И почему Санин близнец рос у вас?

– Так вы… – Татьяна запнулась, осознавая, – так вы не знали о договоре?

– Видимо, сейчас узнаю. Так что советую не терять время и рассказать всё подробно.

Мужчина её пугал, а дверь была уже закрыта на замок и назад пути не было. К тому же проблему нужно было решить, и если требовалось подключить для этого биологического отца Сашеньки, то она сделает это. Лишь бы муж и сам сын ничего не узнали. Это единственное, что её волновало – счастье родных людей, поэтому, усаженная на диван у окна с бордовыми занавесками, она поведала обо всём без утайки.

– Но помните, что договором вам запрещено раскрывать информацию, – закончила она, уверенная в своих словах. Для подобного было прописано, что в ином случае раскрывшая сторона обязуется выплатить крупный штраф, а семья Беловых такое не потянет.

– Вы сами мне рассказали, – ответил ей на это Белов, – и я не подписывал с вами никаких бумаг, поэтому могу использовать эту информацию как пожелаю.

Женщина лишь ахнула, ругая себя за оплошность. Ведь он был прав, ему она сама всё рассказала. И тем не менее, важнее было защитить детей друг от друга.

– Главное, не рассказывайте Сашеньке. Это будет ударом для него.

– А то, что вы его забрали у родных, не удар для нас?

– Это к вашей жене, – нисколько не смутившаяся обвинений, Царёва уже обдумывала, как отвадить близнецов друг от друга, имея теперь на своей стороне майора; своей вины она не видела. – Но теперь неважно, вырастила Сашеньку я, а не вы, он мой сын. А у вас и так есть дочь, так что каждый в выигрыше. Вин-вин⁷. Но мы не можем позволить им сойтись. Это противоестественно, это же, – она вновь понизила голос до шёпота и вложила трагизма: – инцест.

– Это не так, – отмахнулся майор, который знал, что дочь его встречается с Вороновым, глаза этих влюблённых дурачков не могли врать. А вот то, что она сдружилась с Царёвым говорило о том, что дочь знает, кем тот ей является. Иначе они вряд ли смогли найти так быстро общий язык, ведь Санька к себе никого и на метр не подпускала, только вот Сашу, но с ним она с самого детства. – Откуда вы вообще это взяли?

– Мой муж навёл справки.

– Ваш муж случайно не хочет навести справки, чтобы узнать, что Лекс не его сын?

– Окститесь, – она хлопнула ладонями по острым коленкам. – Ему нельзя такое знать. Сашенька – наш наследник.

– Ощущаю себя коллекционером, – пробормотал майор, – я собрал такую коллекцию бесноватых вокруг себя.

– Сами вы бесноватый. Я пришла за помощью, а не за оскорблениями.

– Хорошо, я вам помогу. Решение простое – просто скажите им, что они родные, и всё, проблема решена.

– Да вы хам! – она вскочила на ноги и понеслась на выход, торопясь и опасаясь, что мужчина кинется следом и не выпустит её.

о следом он не побежал, а услышав хлопок двери, опустил лицо в ладони и глухо застонал. Выходило, что Евгения не выдумала ничего, но по условиям договора не могла рассказать правду даже родному мужу, самому дорогому человеку на земле, она переживала всё это единолично, ела себя изнутри, и немудрено, что пришла к такому плачевному исходу. Теперь он ещё больше убедился, что отправит её в больницу, а после лечения расскажет, что Лекс и правда их сын, и как знать, может он даже простит их.

Лекс их сын. Это звучало не только странно, но нелогично и так не по-настоящему, будто издёвка. Это как много ему надо было согрешить, что родной сын у него станет педиком? Но даже если бы он хотел вернуть время назад и не встречаться никогда с Царёвой, никогда не узнать этой правды, он бы так не поступил, Белов привык работать с тем, что имеет, как бы ему это не нравилось. Ему всегда хотелось сына, и Саня, пусть и родилась девочкой, вполне справлялась с задачей заменить им настоящего пацана. Он видел в ней мужскую силу, стержень, стойкость, а в тщедушном мажоре видел слабака, падкого на то, что плохо лежит, павшего до мужеложства, было противно наблюдать, как он строил глазки парням и по-девчачьи висел на Воронове. Ему не хотелось его, но и отказаться майор не мог – кровь не вода. А ещё он чувствовал глубокое чувство вины перед мальчиком, которого ему нужно было полюбить, и перед которым нужно было заслужить прощение. Но пока он не представлял даже с чего начать.

--

5 – “Over the Horizon” – знаменитый рингтон Samsung

6 – “это гриппом болеют все вместе, а с ума сходят поодиночке” – отсылка к цитате из мультфильма “Трое из Простоквашино”

7 – Вин-вин – ситуация, когда каждый в выигрыше