— Прости, что так получилось, — шептал Сергей. — Хочешь, я могу… ну, вернуть должок? Если ты понимаешь.

      — Ты чё, угараешь? — рассмеялся Олег, вырвав руку. Рыжий тоже подхватил волну, но смешок, вырвавшийся из его уст был скорее нервным, чем искренним. Ранка на губе стрельнула от разорванной запёкшейся крови. — Серёж, ты из этих, что ли?

      Дико хотелось отшутиться, и притвориться «нормальным». Так бы повёл себя трезвый Разумовский. Пьяный же… не был столь рассудительным. Здесь и сейчас его глубоко ранимая натура требовала свободы! Свободы от притворства и лицемерия! Торжества истины!

      — Ну а что если так? В обморок грохнешься, а? Или морду мне набьёшь?

      Откровенная наглая улыбка вывела Волкова из себя. Он схватил Сергея за воротник и грубо толкнул к стене. А тот всё продолжать лыбиться как хренов Джокер.

      — Прекращай это.

      — Прекратить что? Быть собой?

      Смуглое лицо парня резко приблизилось, и его амбре с запахом острых специй обожгло кожу. Олег подозревал Сущность в этом спектакле, но синие глаза не лгали. Это был Сергей: пьяный и возбуждённый. Без прикола, без розыгрыша.

      Сам Разумовский совершенно не ожидал от себя такой бурной реакции тела. Точно заколдованный карими глазами Олега, затаил дыхание. Его губы манили, его тело очаровывало, а запах одеколона вперемешку с алкоголем сводил с ума.

      Наконец Волков отпрянул, качая головой. Вслед за этим он властно схватил Серёжу за руку и повёл в их комнату, (не забыв выключить свет на кухне). А когда они остались там в темноте одни — набросился подобно хищнику. От шока у рыжего чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Стукнулся затылком о пластиковую дверь, ощутил вкус собственной крови на языке. Бритый подбородок Олега всё ещё был шершавым, а эти губы, о которых Разумовский так долго грезил — настойчивыми и неудержимыми. Руки сами собой сомкнулись у него за спиной в тугих страстных объятьях. Безумные лобзания со слюнообменом сопровождались причмокиванием и покусыванием за припухшие губы. Парень таял в руках Олега, улетал на седьмое небо. Ему чудилось, что он вот-вот расплавится будто сыр под солнцем.

      Посыпались пуговицы на пол, жёсткая ладонь сжала бедро Сергея. Поцелуи перешли в засосы на шее. Парни плавно продвигались к койке, по пути сбрасывая с себя одежду. Сердце стучалось в груди остервенело, барабанило по рёбрам. Волков уложил его на кровать, и сразу же скрипнули пружины матраса. Колено уткнулось между ног Сергея. Дрожащими ладонями тот водил вдоль торса Олега, всё ниже и ниже опускаясь к разгорячённой плоти, заключённой в ткань боксеров. А когда рыжий её освободил, в нос вдарил аромат мужских соков. Тонкие узловатые пальцы начали ритмично ласкать интимные части тела. Одной он мягко сжимал и разжимал яички, а второй водил вдоль ствола члена. Олег возбуждённо вдохнул, прижимаясь лбом к ключице Сергея.

      — Всё хорошо? — несмело спросил полушёпотом Разумовский.

      — Повернись на бок.

      — Меня нужно сначала…

      — Я знаю.

      Шмыгнув носом, Сергей потянулся к прикроватной тумбочке, откуда из верхнего ящика достал тюбик смазки и прижал его к широкой груди Волкова. Тот капнул себе на пальцы, а когда его друг повернулся к стеночке, снял с того нижнее бельё, обнажая подтянутые холмы белоснежных ягодиц с несколькими родинками то тут, то там. Вначале касания были осторожными, можно даже сказать, деликатными. Два пальца облюбовали ореол сфинктера, размазывая смазку. Сопровождаемые всё это пошлые звуки вгоняли в краску, хотя куда уж хуже? Сергей лежал перед ним абсолютно голый, уязвимый, и подобно туго натянутой струне, реагировал на каждое его движение. Вошёл один палец — вздох, вошёл второй — стон, вошёл третий — мычание. Олег играл на нём, как на инструменте, и покрывал нежными поцелуями бледное плечо.

      — Вставай на четвереньки, — раздался из его уст приказной шёпот.

      Густая струйка смазки обильно полилась на головку члена, а оттуда с движениями ладони вдоль всего ствола. Сергей послушно исполнил веление Волкова, в душе готовясь расстаться, наконец, с девственностью. Конец уткнулся между ягодиц, а потом медленно вошёл внутрь. Изо рта вырвался эротичный протяжный стон, которого Серёжа ещё никогда не издавал. Сжал пальцами наволочку. Волков подождал несколько мгновений, пока края сфинктера полностью не расслабятся, а затем начал ритмично двигаться, фиксируя положение Разумовского своими руками. Кожа стала скользкой от пота, а во рту пересохло. Стоны смешивались с хлопками кожи и скрипом пружин. Амплитуда ужесточилась, а темп ускорился. Ногти Олега впивались ему в бёдра, оставляя там покрасневшие полумесяцы. Накал страсти всё нарастал, приближая Сергея к закономерному завершению.

      Наверное, оно и к лучшему, что Олег не мог видеть его лицо сейчас, ибо оно скривилось как будто от боли. На простынь брызнула сперма. Волков ещё несколько раз толкнулся в Сергея входя на полную длину, а потом наклонившись очень низко, заставил повернуться к себе, и с придыханием сорвал последний поцелуй. Хоть на вкус и отдавал недавно съеденной лапшой, но послевкусие было горьким.

      Обмякшее изнурённое тело опустилось на постель. Слишком тесную для двоих. Потом Волков поднялся, вытащил свой портфель, а оттуда пачку сигарет и зажигалку. Яркое пёрышко пламени лизнуло кончик никотиновой палочки, после чего комнату украсили серебристые ниточки дыма. Резкая вонь резанула чувствительное обоняние рыжего, поэтому он прикрыл нос ладонью. Спойлер: это не помогло.

      — Двигайся, — указал Олег.

      — Ты будешь спать со мной? — удивился Сергей.

      — Я уже. Чёрт…

      — Олеж?

      — Чёрт, я только что переспал с лучшим другом. Капец!

      Волков присел на край койки, и поглубже затянулся сигаретой. Бледные и всё ещё липкие от пота руки обвили его со спины. Бархатный тембр Сергея раздался над ухом:

      — Ты всегда можешь это списать на пьяную выходку.

      — Выходку? С тупой шмарой — да, но не с тобой.

      Эмоции итак уже на грани, а тут ещё и дым попал в глаза. Разумовский пытался сглотнуть ком подступивший к горлу. Однако всё бесполезно! Дрогнувшим голосом прошептал:

      — Прости.

      И лёг обратно, повернувшись к стеночке.

***

      Утром Сергей проснулся один. В комнате никого. В коридоре тоже пусто. Когда он пошёл принять душ, то в зеркале увидел своё отражение: изнеможённое, бледное, с россыпью лиловых пятен от шеи до ключиц. Некоторые уже пожелтели, другие граничили с бурыми и даже чёрными оттенками. Губа разбита, и ещё пара синяков по бокам возвращали память о драке. «Юля!», вспомнив о ней, Разумовский тут же рванул в её комнату. Та ещё спала.

      Затем нахлынула слабость. Похмелье. Стыдные воспоминания до скрипа зубов. Хотелось укрыться где-нибудь подальше ото всех и никогда оттуда не выходить.

      «Ох, что же теперь будет? Что будет?», паниковал тот, маясь на своей кровати в метаниях. Весь универ постепенно просыпался после вчерашних гуляний. Все болели, все приходили в себя. Все пили горстями аспирин. Только Олега нигде не видать. Как и его вещей.

      Сергей отчаянно заглядывал в каждый шкафчик и в каждую тумбочку. Кровать на верхнем ярусе убрана, матрас закатан в рулон, белья нет. «Он… ушёл», с разрывающимся сердцем понял тот. Оставалось проверить только свои вещи. И да, действительно: в верхнем ящике Сергей обнаружил записку от своего друга.

«У меня нет твоих мозгов, поэтому я не знаю, как помочь тебе сделать этот мир лучше. Зато у меня есть мускулы и решимость. Я решил пойти в армию ещё в прошлом месяце, но тебе сказать так и не подвернулось случая. Прости, если обидел, и, если расстроил какие-то твои планы. Но мне проще будет помогать тебе там, а не здесь.

Олег».

      Узловатые пальцы сжали листок пролинованной в клетку бумаги, и вмятины, что остались на нём отражали вмятины на сердце Разумовского.

      Миг спустя он уже стоял над опрокинутой тумбочкой, а в ступне отдавалась острая боль.

***

      К концу семестра Разумовский закончил проект сайта, и запустил бета-тест в общее пользование. Студенты набросились туда как на горячие пирожки, и быстро влились в тему. Высокие умы это заметили и пригласили его на турнир по программированию. Триумфально вернувшись оттуда с кубком победителя, он моментально зарекомендовал себя как юное дарование. В дальнейшем его коллекция наград пополнялась, а сайт совершенствовался, становясь лидирующей позицией всех посещений в рунете.

      Волков время от времени слал письма, которые нераспечатанными отправлялись собирать пыль в нижний ящик стола. Разумовский ушёл с головой в учёбу, а после выпуска ему поступили перспективные предложения со всех уголков мира.

      Спустя год после универа его рейтинги взлетели до небес. Потекли денежки. Портреты Сергея украшали именитые обложки журналов. Он влился почти в каждый круг благотворительных сообществ, посещал вечеринки, на которых оставлял внушительные взносы. И, конечно же, не забывал выделять деньги для приюта, в котором вырос.

      Его мечта, наконец-таки, осуществилась. За исключением пятиэтажного особняка. Собственной квартирой он так и не обзавёлся, предпочтя жить прямо в своём офисе. Оборудовал его парочкой девайсов, автоматами с газировкой и предметами искусства.

      Панорамный вид на Петербург убаюкивал перед сном. Успокаивал.

      Однажды после очередного благотворительного вечера Сергей вернулся к себе в офис слегка подвыпивший. Разувшись да сбросив на пол надоевший галстук, он подошёл к панорамному окну и раздвинув створку, уселся на краю. Свесил ноги, глядел вниз апатично. Спустя несколько минут он вытащил из кармана недавно снятые со счёта крупные купюры, свёрнутые в рулон. Вытаскивал одну за другой, делал из них самолётики, да запускал в небо. Денежные поделки плавно планировали по воздуху со временем превратившись в простые мелькающие треугольники на фоне розовеющих облаков. Солнце уже село за горизонт. Приближалась очередная одинокая ночь в пустом тихом офисе.

      — Марго, — позвал он. На экране широкоформатного телевизора появилось лицо девушки-альбиноса. Неживым компьютерным голосом она отозвалась:

      — Да, Сергей?

      — Что по новостям?

      — Обрабатываю запрос: новости. Готово! На биржевом рынке упали цены на апельсины.

      — Дальше.

      — Министр наук Британии сделал заявление об отставке. Новую должность займёт…

      — Дальше.

      — «Chemical-happy-industries» выкупили фармацевтическую компанию…

      —Дальше.

      — Дипломатическая миссия вооружённых сил Российской Федерации в Дамаске обернулась вооружённым столкновением с террористической организацией «Полуночных Сирийцев».

      — Погоди. Отсюда поподробнее! Что за столкновение? — обернувшись к экрану требовал Сергей.

      — Прибывшие в Сирию послы доброй воли, в том числе от России, Италии и Польши были схвачены в плен террористической организацией. Евросоюз отказался от переговоров, поэтому на выручку послам была отправлена наёмническая группа под командованием О.Д. Волкова. Итогом в этой операции стало разжигание конфликта между Сирией и Россией.

      — А жертвы? Кого-нибудь удалось спасти?

      — Посол Италии и ещё несколько солдат удачно выбрались из Дамаска.

      — Таблицу! — требовал Разумовский.

      Когда он приблизился к экрану, его синие глаза отчаянно искали лицо своего друга. Сергей уже давно держал руку на пульсе, и следил время от времени за успехами Волкова. До какого звания тот дослужился, на какие контракты подписывался, куда отправлялся. Среди выживших «героев» его не нашлось, а вот среди погибших…

      — Это какая-то ошибка? Перепроверь статус Олега Волкова ещё раз!

      — Отправляю запрос в военную базу данных РФ. Готово! Доступ: разрешён. Статус Лейтенанта Олега Волкова: погиб при исполнении. Желаете ещё что-то уточнить?

      Шок! Отрицание! Ужас! Все эти слова едва ли описывали подлинное состояние Сергея, когда он таращился на карточку «боевой единицы» с красной печатью: «мёртв». Ноги будто намертво приковало к полу, а в лёгких замерло дыхание.

      — Этого не может быть. Этого просто…

      — Выражаю свои искренние соболезнования, — без эмоционально сказала Марго.

      — Где его могила? Его уже похоронили?

      — Запрашиваю статус о теле Лейтенанта Волкова. Готово! Статус: неизвестно. Однако по запросу есть дополнительный пункт: на следующей неделе седьмого числа, в девять-ноль-ноль в Петропавловском храме состоится служба по погибшим. Переслать данные?

      — Давай, — поникшим тоном согласился Сергей.

***

      Батюшка в длинной белой расписной рясе запевал заупокойную, а за ним цепочкой в ряд шли люди со свечками в руках. Запах ладана, духота, все стены, своды и потолки богато украшены фресками да росписью. Жёлтый насыщенный цвет пропитал это место насквозь. Алтари и альковы переполнены мириадами горящих свечей. Голос батюшки эхом отражался, заполняя всё пространство вокруг скорбной и святой атмосферой. Что ни говори, а в церквях самая лучшая акустика!

      Ещё у парадной площади столпился народ, пришедший проститься с отдавшими Богу душу солдатами «во имя своей родины». Сергей не желал привлекать к себе лишнего внимания, но его в толпе всё равно нашли. Воспитательница Татьяна Михайловна, успевшая обзавестись морщинами и сединой, бывшие соседи и товарищи из приюта. Все они крепко обнимались и предавались общему горю.

      — Как такое произошло? Олежа ведь был таким славным мальчиком! — сморкаясь в платок, приговаривала женщина.

      — Я договорюсь с городскими властями о памятнике. Пусть у них не будет могил, ну, зато хоть имена сохранятся в истории, — пообещал Разумовский после службы.

      Моментально сразу за воротами его окружили журналисты с просьбой дать комментарий. Яркие вспышки слепили глаза. Он до сих пор не привык к подобному вниманию.

      Чёрную гранитную плиту в форме гексагона с серебристыми отпечатанными надписями водрузили в одном из общественных парков недалеко от приюта. Вокруг кудрявые клумбы, обложенная розовым кирпичом дорожка, рябины, лавочки. Самое место для памятника.

      Сергей стал тем, кто перерезал ленточку на церемонии по завершению проекта. Дал короткое интервью, затем сел в машину, и уехал в неизвестном направлении.

      Весь этот цирк… спектакль, казался чем-то нереальным. Игрой. Фальшивкой. Улыбки, соболезнования, фотографии, интервью, пожатие рук. Он прижался лбом к тонированную стеклу. Личный водитель молчал как обычно. За окном плавно проплывал родной, но в то же время какой-то чуждый Петербург. Все эти достопримечательности, мосты, Нева, и вычурные фасады зданий — чужие! Старые шатры остановок ещё с советских времён давно уже снесли, и поставили на их места бездушные коробки пластика.

      «Бездушный Петербург», понял Разумовский. «Изменил ли я хоть что-то к лучшему? Или стал лишь частью больной системы?»

      Его эта мысль навязчиво преследовала ещё несколько дней, и не давала рыжему покоя. Пока однажды не грянул гром. Небеса затянули плотные свинцовые тучи. Он вернулся к памятнику, вокруг которого не было ни души. Все люди попрятались от проливного дождя, а он остался стоять с чёрным зонтиком, прикованный взглядом к имени своего лучшего друга.

      — Зря я поделился с тобой этой мечтой. Она тебя погубила!

      «Он сам так решил», раздался едкий шёпот над ухом. Сергей обернулся и с ужасом встретил взгляд жёлтых глаз. «Упрямый, несносный, грубый! Будь в нём хоть капля ума, он бы не полез в пекло войны!»

      — Что тебе надо?

      «Мне? Всего лишь исполнить нашу мечту, Сергей. Мы оба с тобой знаем, что стало причиной твоего провала: Волков. Он оставил тебя. Бросил на произвол судьбы! И поделом ему, что он сдох так бесславно!»

      — Заткнись! Ты ничего не знаешь о нём!

      «О! Я-то всё знаю. Я ведь часть тебя. Мои мысли — твои мысли!».

      Зонтик упал в лужу, разбрызгивая набежавшую воду. Беспощадные ледяные капли оросили Разумовского с ног до головы. Пропитали его пиджак и волосы. Схватившись за голову, тот мотал головой, всё силясь избавиться от наваждения. Однако сущность лишь смеялась с гротескной пародией на Джокера.

      — Уходи! Прочь! Я не хочу тебя видеть!

      «Ну зачем же ты так со мной? Я всего лишь хочу помочь».

      — Помочь? Мне никто не сможет помочь!

      — А если так? — этот сиплый хрипловатый голос врезался по ушным перепонкам с размаху и без предупреждения. Сергей, подняв лицо, оторопел. Перед ним стояла уже не его тёмная сущность, а сам Олег. — Позволь мне остаться рядом с тобой? И я в отличие от настоящего Олега никогда тебя не брошу.

      Чёрная водолазка, длинное пальто, карие глаза, даже запах! ОН скопировал всё! И сейчас, стоя рядышком со своим Альтер-эго, гипнотизировал прекрасной сказочной фантазией.

      — Ты никогда больше не будешь один, Серёж. И я помогу тебе… действительно сделать этот мир лучше и чище. Ну же: возьми мою руку! Я клянусь тебе: я никогда её не отпущу! Вместе мы достигнем того, чего тебе все эти годы не удавалось в одиночку.

      — Олеж… — со слезами на глазах, Сергей поддался соблазну. Он протянул свою ладонь, и угодил в крепкие безопасные объятья. Дрожал весь от холода, и зубами стучал. «Волков» ласково поглаживал его по рыжей мокрой голове, нашёптывая что-то успокаивающее.