Ангел и демон как обычно сидели на лавочке в парке, и разглядывали прохожих. В Паддингтон-Сквер обычно гуляли милые парочки, мамочки с младенцами в колясках, не выспавшиеся хозяева и их стильно стриженные пудели. Наверху облачное небо, спокойная сентябрьская погодка с тёплым южным ветерком шесть метров в секунду. Где-то по дорожке проехал велосипедист, звеня в колокольчик. Мир и идиллия окутали сей парк в свой мягкий шелковистый плед.

      Острым как бритва зрением Кроули приметил вдалеке нечто странное. Его густые рыжие брови поднялись, и тот мгновенно возмутился:

      — Это что ещё за…? Не, ну ты видел? Видел?

      — Ах, ну… — залившись краской, отреагировал Азирафель.

      — Не понимаю я этих смертных. Как можно заниматься этим у окна? Какая вообще может идти речь о чём-то подобном? У меня, например, у окна стоит рассада. Какой к чёрту секс на окне?

      — Тебя это смущает? А мне казалось, здесь неуместен сам факт возможной публичности.

      — Ба! Лобызаться прилюдно — это нормально! В Древнем Египте целые семьи жили в крошечных комнатушках, и супруги совокуплялись прямо при детях и родителях.

      — Но мы же не в Древнем Египте. Мы в Лондоне, — заметил ангел.

      — А всё что поменялось — это обёртка. Люди всё те же. Ценности тоже. Мне иногда кажется, ангел, что мы ничегошеньки не меняем.

      — Смею не согласиться! Ведомства Небес и Преисподней выступают в качестве хранителей священного Баланса земли. Без нас миру бы наступил конец, Кроули.

      — Ты как всегда полон идеализма, — фыркнул демон. — Ну что, может пойдём и выпьем чего-нибудь?

      — Время девять утра! Кто пьёт в такое время?

      — Мы. К тому же, пускай в Лондоне и девять утра, но где-то сейчас уже вечер, не так ли? Давай сотворим какое-нибудь чудо и перенесёмся туда, где солнце уже зашло?

      — Так это не работает! — продолжал препятствовать Азирафель. — Я возвращаюсь в свою книжную лавку. Удачного тебе дня, Кроули.

      С этими словами ангел поднялся, слегка поклонился демону, а затем прогулочным шагом стал удаляться. Кроули глядел тому вслед, и из-под его тёмных очков выглядывал янтарный взгляд разочарованных глаз.

***

      У каждого человека на Земле с рождения был ангел и демон, кои приглядывали за ним, стараясь склонить на свою сторону. Для людей они, как правило, невидимы. Эфирные существа являются лишь в крайнем случае, и то во снах или в видениях. Так Ведомства Небес и Преисподней хранят хрупкий баланс Добра и Зла. Мир ныне пребывает в гармонии, не ведая какую цену за это платят вышестоящие силы. Затяжные конфликты, сумасшествие, развоплощение, долгое одиночество. Эфирные — демоны и ангелы, истязают себя во имя людей. Ибо смертные — это самые дорогие и любимые творения Господа. А Господь всегда права. Господь всегда знает, как лучше.

      Однажды на Земле родился мальчик: ни добрый, ни злой — обычный. Такой же, как и все остальные рождённые дети в эту ночь. Метатрон — глас Господа, наказал Азирафелю исполнять роль хранителя добра для этого дитя. Владыка Преисподней Вельзевул велела Кроули исполнять роль хранителя зла.

      Оба эфирных встретились, когда вошли в комнату для передержки.

      Это была тёмная безлунная ночь. Старые лампы мигали, жужжали, отбрасывая холодное свечение. По обе стороны в ряды стояли люльки с недавно рождёнными младенцами. Все крепко спали. Кроули встал в позу, склонив голову набок. Промурлыкал:

      — Так-так-так, кажется мы снова работаем вместе.

      — И я рад тебя видеть, Кроули, — улыбнулся ангел.

      Оба склонились над малышом Адамом с биркой на его крошечной розовой ножке. Азирафел умиляясь, прижал ладони к груди. Он каждый раз вот так вот воздыхал над каждым ребёнком, щенком, парочками, и ещё над уймой всего, что по мнению демона смысла не имело. Кроули повёл бровью, прохрипел что-то себе под нос.

      — Он выглядит таким спокойным.

      — Это потому что оно накормлено. Через пару часов будет орать аки ягнёнок на закланье.

      — Кроули!

      — Что? Я говорю правду. Все люди с самого рождения хотят лишь потакать своим низменным желаниям: есть, спать, срать, и совокупляться.

      — Ты же знаешь, что это неправда, — мягко утверждал Азирафель. — Многие стремятся к свету и посвящают жизнь альтруизму, долгу, любви, в конце концов.

      — А, — хитро сощурился Кроули. — Сие, мой ангел, есть ничто иное как — красивый фасад. Надетые маски, нацеленные на то, дабы подкреплять человеческое ЭГО, и как результат — получать больше благ.

      — Ну а как же те, кто ничего не получил? Как же мученики, жертвующие всем своим благом ради других?

      — Сумасшедшие, несчастные, фанатики! Все они безумцы, Азирафель, и ты это знаешь. У Жанны Д’Арк было шизоидное расстройство, Мать Тереза святой не была от слова «совсем», а Мартин Лютер, как бы его имя не прославляли, вышел лютым антисемитом.

      Только их препирательства набрали свой оборот, как вдруг Адам пошевелился. Сопел мило-мило, аж до скрипа в сердце. Его крошечные реснички трепетали, и пахло от младенца парным молоком. Тут уж и сам демон не выдержал, да расплылся в улыбке.

      — Не верится, что нам — хранителям не разрешат являться к нему воплоти. Может ну эти правила?

      — Кроули! Так же нельзя!

      — Ой, ну ты только погляди на него: носик картошкой, голова как дыня, ручки да ножки. Неужели тебе ни разу не хотелось побыть со своим подопечным на равных?

      — Воплоти? А как же мы тогда будем исполнять наши обязанности?

      — Всё так же. Просто будем, ну… разговаривать с ним. Мне уже осточертело нашёптывать своим подопечным на ухо. А тебе?

      — Я даже не знаю… а так можно?

      — Посуди сам: в эфирном облике обратную связь не получишь. Адам будет отвечать нам напрямую! Разве это не интересно?

      — Нет, Кроули! Так нельзя! — твёрдо стоял на своём ангел. — Мы будем делать всё по правилам.

      — Какой ты скучный, — лениво фыркнув, демон поплёлся в приёмную.

      Его характерная небрежная походка всегда завораживала Азирафеля, он даже не сразу заметил, как демон при помощи своей силы заставляет автомат с шоколадными батончиками сломаться. Вниз посыпались угощения, Кроули сунул руку в щель, достал шоколадку, и умял её в один присест. Встревоженный сим вопиющим пренебрежением, ангел моментально достал из внутреннего кармана пару купюр и попытался всунуть их в сломанный автомат. Деньги помялись, зажевались, и были выплюнуты наружу.

      — Оставь, — кинул демон.

      — Ты сущий дьявол.

      — Спасибо за комплимент.

***

      Адам рос замечательным мальчиком. Кроули подбивал малыша устраивать истерики, Азирафель же наоборот старался направить его к смеху и радости. Всё шло своим чередом: очаровательный дом Янгов стал временным приютом для двух эфирных существ. Иногда они отлучались куда-то по своим делам. Как-никак Азирафелю всё ещё необходимо было приглядывать за своей книжной лавкой, а демон попросту уставал от вечно хнычущего мальчика.

      В один из таких дней Кроули заехал за ангелом на своей Бентли. У них уже устоялась договорённость отлучаться одновременно и возвращаться к Адаму тоже вместе. Погода стояла пасмурная. Полдень, духота, все краски Лондона и без того тусклые, ныне совсем поблекли. Эфирные словно очутились в чёрно-белом кино, молча ехали в городок, где жил Адам.

      — Ему скоро четыре, — заметил Азирафель.

      — Да? Время летит так быстро, — буднично отвечал Кроули. — Ангел, я тут подумал над кое-чем, о чём ты говорил.

      — Правда? И о чём же?

      — О правилах. Знаешь, наверное, ты прав. Являться к человеку воплоти — это верх идиотизма. Смертные и без того трясутся за своё существование. Их жизнь коротка, а явление эфирных могло бы спровоцировать человека ступить не на тот путь.

      — Я что, сплю? Ты серьёзно со мной соглашаешься? — не верил своим ушам Ази.

      — А, забудь!

      Как обычно Кроули надавил на газ. Бентли неслась по шоссе как ошпаренная, от скорости ангел затаил дыхание и хватался обеими руками за всё подряд. Наконец они приехали к заветному дому, однако обстановка заставила их обоих насторожиться: стояла гробовая тишина. Даже поливалка в саду не работала. Эфирные вышли, проследовали в дом. Вроде бы всё спокойно, однако с кухни оба услышали разговор няни, прижимавшей к уху трубку телефона:

      — Погодите! Н-но… да… Да, я вас услышала!

      Кроули и его друг переглянулись. Адам сидел там же на детском стуле со слюнявчиком на шее. Как всегда, разбросал всю свою еду, и весь перепачкался соусом. Няня продолжала негодовать:

      — Оба? Это точно? И… И что же мне делать? Родственники? Я не знаю… С-сейчас посмотрю…

      В тот день родители Адама погибли в автокатастрофе. По злому стечению обстоятельств у малыша не было ни бабушек, ни дедушек, а единственные дальние родственники уже имели пятерых детей, так что взять к себе ещё одного они попросту не могли. Приехали представители социальной службы.

      — Его заберут в приют! — ужаснулся Азирафель.

      — Такова жизнь, ангел, — цинично прокомментировал Кроули.

      — Ты не понимаешь! Это же… несправедливо…

      — И что ты предлагаешь?

      Весь в светлом мужчина, с такими лучезарными глазами и премилыми сердцу розовыми щёчками, сейчас метался из угла в угол. Хватался за волосы, стараясь придумать что-то. Мимо сновали смертные, которые не видели их из-за скрывающих чар. Полицейские, соцработники, и прочие-прочие-прочие. Крошка Адам ничего не понимал, а потому — плакал. Его личико покраснело, слёзы лились ручьями, сопли всюду. Няня изо всех сил пыталась успокоить Адама. Кто-то что-то записывал, кто-то кому-то звонил. Суета взбурлилась кипятком в этом некогда спокойном доме.

      И вот — дзынь! Эврика! Глаза Азирафеля воссияли, и он, взяв за руку Кроули, повёл того прочь за дверь.

      — Что ты удумал, ангел?

      — Мы сотворим чудо!

      — Что? Нам не под силу вернуть смертных к жизни…

      — Я не об этом! Мы станем ему родителями!

      — У тебя крыша поехала! Так же нельзя! — у бедного Кроули аж очки съехали с лица. Он попытался было вырвать руку, но тут подумал, и до него дошло: — А-а-а… Я вижу! Теперь ты, значит, хочешь, по-моему, так?

      — По-нашему, — поправил Ази. — Я и ты станем Адаму приёмными родителями. Его не заберут в приют, а у тебя появится возможность поговорить с мальчиком воплоти, как ты всегда и мечтал. Разве не здорово?

      — Мне нравится твой прагматизм, ангел! — рассмеялся тот. — И тебе и мне, и… Адаму. Все счастливы!

      — Точно!

      Затем они повернулись обратно к дому, сняли чары невидимости, поправили свои наряды. Кроули щёлкнул пальцами и в его руке возникла кипа бумаг.

      — Это ещё зачем? — недоумевал ангел.

      — Чтобы заткнуть бюрократические дыры. А если и этого не хватит… — щёлк, и в следующей руке появилась связка купюр. — Всегда можно добиться иным способом.

      — Прохвост.

      Бумаги сразу же очутились в чёрном дипломате. Кроули из неотёсанного панка в кожанке превратился в презентабельного мужчину в чёрном костюме с прилизанной рыжей шевелюрой. Очки как незаменимый атрибут остались на его лице.

      — Пошли, ангел. Заберём нашего подопечного.