Рагна улыбается, мимолетно. Улыбка — такой простой способ обмана, но ей приходится: чтобы Хранительница не волновалась. Она гладит короткие, неровно остриженные волосы, что-то тихо нашептывает. В ее словах — утешение, сочувствие, предостережение. Хранительница боится. Рагна знает, но ничего не может поделать, она отправляется в Тень раз за разом, и нет ничего, что могло бы оградить ее сны.
Рагна улыбается, мимолетно. Улыбка — такой простой способ защиты, но ей это нужно: нельзя дать им понять. Советники волнуются, а Варрик неодобрительно качает головой. Они боятся. Боятся за нее, нет, боятся ее руки, того, что случится, потеряй она контроль. Рагна знает, — это неизбежно: зеленые прожилки ее метки расползаются по ладони, и хоть Кассандра говорит, что опасности нет, это — чистейшая ложь.
Рагна улыбается, мимолетно. Улыбка — острый меч, сражающий даже самого стойкого врага, но теперь она не может иначе: чужие взгляды жгут ее спину. Ждут. Малейшего проступка, оплошности. Но леди Инквизитор будет с непременной улыбкой решать, кому жить, а кому — умирать, кому оставаться, а кому — быть изгнанным и забытым. Рагна знает, но не может остановиться, не ради себя — ради других.
Рагна улыбается, мимолетно. Улыбка — все, что остается, когда ее маленький мир рушится под ногами, это все, на что она способна: беспомощная и покинутая. Сожаление стягивает грудь тугим жгутом, от которого не вздохнуть и не выдохнуть, но все, что она может — это винить себя. Улыбка кажется единственным выходом, последним фасадом, который не должен рухнуть. Рагна знает: ненадолго. Но ей бы только вытерпеть.
Рагна улыбается, мимолетно. Улыбка — друг, который остается рядом, когда остальные покидают ее: так говорит Коул. Он просит ее улыбаться, несмотря и вопреки, словно это может помочь. Она послушно улыбается, ему, ей, им всем. И когда, наконец, узел развязывается, как он и обещал, ей хочется смеяться и плакать, закрывая лицо руками, спасаясь от тысячи чужих голосов в голове. Рагна знает — скоро, уже совсем скоро. И улыбается. Мимолетно.