- Мы скоро приедем, сэр, - поправил зеркальце заднего вида водитель, смотря с его помощью на пассажира. Мужчина в дорогом деловом костюме темного-синего, почти черного цвета с атласным галстуком цвета вина и золоченой заколкой. Аккуратный, приглаженный и задумчивый. С такими ездить – одно удовольствие и платят неплохо.

Самому же пассажиру было и вовсе не важно мнение своего возницы, ведь все его мысли устремлялись к этим знакомым деревьям и тропкам, пролегающим сквозь открытые участки.

Эту местность озеленили не так давно, и деревья еще не до конца прижились, образуя уязвимости и прогалы в виде болеющих и омертвевших деревьев даже в столь прекрасном изумрудном океане растительности. На дворе был конец весны, в воздухе витала прохлада, где-то в кронах пели лесные птицы. Умиротворение в наичистейшей форме.

Эта местность давно не используется для проживания и постепенно стала предместьем к маленькому сельскому кладбищу. Одинокому, но вполне ухоженному стараниями вашего покорного слуги. С этими людьми он рос, их же и пережил, как и своего братца.

Мда. Младший…

Мужчина подходит к ряду скромных могилок на возвышении, выбивающихся из общего скорбного поля. В самом центре стоят три могилы. Совершенно особенные. Мать, отец и младший братишка. Точеные золотистые надписи, приятный рисунок. Скромно и со вкусом.

Из нагрудного кармана достается пачка сигарет с золотистым краем. Выуживается одна и отправляется ко рту, поджигаясь маленьким тонким огоньком на кончике пальца.

Облачко дыма выпускается из легких, устремляясь к небу. Такому чистому и спокойному.

На небольших тарелочках на могильных камнях располагаются палочки благовоний, испуская тонкие струйки приятно пахнущего дыма. Пахнет жасмином. Мать очень любила этот запах, а у младшего на него была аллергия.

Теперь – хоть удушись этим запахом.

Сколь ни были бы разными братья, как бы сильно не растащила их судьба, кровные узы не выкорчуешь и щипцами, не искоренишь эмоциями, не перерубишь принципами. До самого последнего вздоха, старший надеялся, что братишка сдаться, прекратит эти глупые попытки. Но нет. Младший был упертым, словно бык. Уж эта черта была у мальчишек общей.

Они были упертыми, не желая менять свою точку зрения до победного. Победного одного из них. И чаще всего – старшего. Так было и тогда, вот только… Только победа далась горькой ценой.

В воздух взвилось еще одно облачко, тишину нарушил выдох и последовавшее дуновение ветра.

Все раны зажили. Все физические, но в душе все так же скребут кошки.

- Пока, братишка. Нужно ехать. «Корпорации» не могут ждать даже такого как я. Даже потерявшего целостность меня, - последовала горькая улыбочка, и сигаретка была выкурена.

Внутри будущего Все-за-Одного зияла огромная дыра, прикрываемая мишурой из денег, власти и влияния. Сердце сковали ледяные оковы принудительного спокойствия.

Даже, если он сам виноват в этой трагедии, даже, если его братишка и мог бы как-то выкарабкаться – старший не дал ему и шанса. И теперь судьба не дает ему шанса отдышаться и спрятаться в кокон, чтобы залечить эту рану.

Одиночество сопутствует бессмертным.

Ах, как жаль, что он такой один.

Пока один.