Лариса Георгиевна баронесса фон Готтеншафт, урождённая Стахова, давно и уверенно вела семейное дело. В её маленьких руках находились поместье, пять лесопилок, две бумажных фабрики и свиноферма с мясокомбинатом, оставленые покойным мужем. На каждом предприятии баронессой был поставлен свой управляющий из опытных мастеров или инженеров. Кроме прочего в хозяйство входила четырёхлетняя школа, госпиталь, сеть узкоколеек с двумя депо и мастерской, чайные, несколько лавок с простым деревенским ассортиментом "от штанов до колбасы" и склад, откуда эти чайные и лавки снабжались десятком грузовиков из общего гаража. Все объекты находились под охраной, а охраной командовал Иван Николаевич, бывший наёмник - офицер, решивший осесть на старости лет в медвежьем углу. 

Лара в семье была младшей и никогда не думала, что станет хозяйкой. Старший Владислав, средний Леонид, отец Георгий Антонович, любимый муж тоже почти Георгий. Микаэль Георг фон Готтеншафт, потомок германских беженцев. 

Сначала Леон вопреки воле папы поступил на службу в космофлот, затем случилась грязная история с Владом, отчего мама сильно сдала и почти не вставала с постели. Она едва выкарабкалась, хотя и плакала - Владик оказался в ужасном Хларау, а там верная смерть! Отец утешал: зато история не выплыла на свет, честь семьи Влад ухитрился сберечь, а люди и в Хларау живут. Раньше иногда приезжали старинные друзья папы и мамы - граф Константин фон Беллергаузен, Рудольф Дмитриевич князь Градский, Роман Григорьевич князь Серебрянский. И все утешали убитых горем родителей:

 - Владислав образец верного друга, Джорджи. 

 - Я бесконечно ему благодарен за спасение сына.

 - Пусть только кто попробует что сказать неподобающее - клянусь, я вступлюсь за честь семьи вашей.

Барон Бодэ сделал Стаховым скидку на перевозку товаров, а баронесса Милица Петровна привезла в подарок образ Иоанна Воина с окладом из драгоценных камней. 

Но все подарки и знаки внимания не могли вернуть Светлане Поликарповне сына. 

В 2381-ом году случилась беда - не стало её любимого, Микаэля или попросту Мика. Поехал на ферму и в его машину врезался встречный лесовоз. И Мик, и ехавший с ним бухгалтер Антоша Оскорцов, погибли на месте.

Водителя лесовоза отправили на каторгу, да толку с того! Рыдала она тогда над свежим холмиком, усыпаным цветами и лентами, ужасно. С могилы её увела седая мать.

 - Ларушка, подумай о дочери своей. Кровь она от крови Мишеньки, должно ей здоровенькой родиться. Сын у тебя, она будет - как без отца, без матери им жить?

Вот дети Лару и вытащили. Сын Андрюша и дочь Настюша. Андрей пошёл в Стаховых - невысокий, крепкий, упорный. Анастасия - в немецких баронов - шебутная, авантюрная девица, обещавшая перерасти брата. Семь лет, а росточком-то не намного ниже десятилетнего Андрея. 

В 2385-ом умерла мама, годом позже тихо во сне, в гостях у соседей, ушёл отец. Ларисе Георгиевне пришлось брать всё в свои руки. Первым делом она разобрала отцовские бумаги и нашла в компьютере три десятка писем от Влада. Отец с сыном ругались, папа упорно не желал рассматривать идеи отпрыска. А Лара прочла, подумала, созвала управляющих и контрабандно, используя знакомство, через Беллергаузена, установила видеосвязь с Владиславом. 

Бледный, седой, постаревший сидел он в жутком кабинете и курил что-то невиданое, самодельное. 

Лариса поздоровалась, обменялись несколькими общими словами. Она попросила изложить его идеи. Владик откашлялся, как чахоточный, и начал рассказывать, грея забинтованую левую руку на мятой жестяной кружке с непонятным отваром. 

Брат говорил минут сорок сухим хриплым голосом, рассказывая и аргументируя каждый пункт. Когда он закончил и отпил из той самой кружки, хозяйка семейного дела поняла, что в далеком Хларау сидит сильно поумневший вариант последнего барона Стахова. Управляющие подобрали челюсти с пола и почти все идеи одобрили, хотя и не без корректировок.  

 - Лара. - сказал Влад и утёр слезящийся глаз грязным обрывком наволочки. - Ты не могла бы присылать мне килограмм по пять мяса в месяц для выздоравливающих? Еда тут... не сытная.

 - Да что ты просишь, как нищий!? - вскинулась она тогда. - Жди посылку! - и распорядилась немедля отправить на север центнер всяких деликатесов, двадцать комплектов постельного белья, ящик домашнего вина, чашки и тарелки, рюмки и стаканы.

Со временем Лариса познакомилась и с учтивым Ионом, и с обстоятельным "дядей Борей", и с застенчивым "Лютиком" Беленьким. 

Она разыскала мать Лютика, фрилансершу по дизайну, и уговорила её переехать на запад. Так баронесса фон Готтеншафт нашла начальницу в отдел упаковки на бумажное производство, а Сабрина Беленькая надёжную службу и возможность беседовать с сыном хоть раз в месяц. За полтора года женщины очень сдружились. Парнишка оказался в Хларау за убийство - он зарезал терроризировавшего весь двор алкаша. Гибель сына в бою свела Сабрину в могилу. Больше у неё никого не осталось - вот сердце и не вынесло горя.

На похоронах подруги Лариса получила известие, что брата помиловали. А перед Новогодьем на коммуникатор прилетел короткий мессидж. "Еду. Буду 29 - 30го".

 - Федя, друг мой. - сказал баронесса дворецкому Фёдору Семёновичу, четвёртому представителю служившей Стаховым семьи. - Брат мой Владислав возвращается. Приготовь ему комнаты.

 - Слушаюсь, сударыня Лариса Георгиевна. - ответил дворецкий и принялся распоряжаться небольшим штатом своим. 

Мебель освободили от чехлов, отправили в комнаты робоклинеров, пустили по окнам маленьких шустрых альпинкиберов, похожих на осьминожек. Застелили постель и постирали пушистые наволочки диванных подушек. У дивана положили чистую шкуру горного зверя арро. Ванную снабдили мылом, зубной и бритвенной пастами, шампунем, туалетной бумагой, полотенцами. 

Домовый слесарь привёл в порядок блок команд и поменял безнадёжно испорченую мышами пневмосушку над раковиной. А вот с климокомплексом он закончил только вечером двадцать девятого. Там мирно жило наверно уже сто пятое поколение рогатых мышей и покинуть жилище они согласились только после того, как вскрытый и положеный на пол климатрон обследовали таксы Марута и Вьюн, а также фокстерьер Гарик, находившие мышек вкусными и полезными для своих желтоватых клыков.

Тридцатого поставили "елку", а точнее похожий на земное дерево раслан. Лара с детьми развесили игрушки и гирлянды. Горничная Маша обфыкала пол-дома "хвойным" экстрактом - для запаху. Из погреба подняли редкие и дорогие земные мандарины. Повара работали на износ, готовя праздничный стол. 

В Стафорте и хозяева, и слуги ели за одним столом, соблюдалось только рассаживание по ранжиру. Во главе - хозяин (последние годы кресло пустовало), справа - Лариса с детьми, слева - начальник охраны, дворецкий, докторша, заглянувший на огонек управляющий. Далее, уже на втором столе, свой расклад - горничная, старшие слуги, повара, шофёр Ларисы, офицеры охраны. За ними - рядовые охранники, шофёр разъездного грузовика, конюх (точнее, бегемотный), младшие слуги и помощники.

 - Мама, а почему ты грустная? - спросил Андрюша.

 - С чего ты взял? Я просто немного беспокоюсь. 

 - Почему?

 - Сегодня приедет твой дядя Владислав. 

 - Который служит на севере и воюет с чудовищами? - широко раскрыл глаза мальчик.

 - Да, он служил на севере, воевал с чудовищами, а теперь его перевели на запад. 

 - Ура! - захлопала в ладоши Настюша. - Ма, а дядя добрый?

 - Добрый, Настенька, добрый. Особенно к послушным девочкам, которые ложатся спать в девять часов и не капризят. 

Анастасия надула губки и вздохнула. Она не любила ложиться в девять, особенно зимой. Ведь летом в девять ещё светло, а зимой особенно красиво в десять, когда всё вокруг становится волшебно-серебряным. Поглядишь в окошко, а там снег играет искорками. Няня говорит, что по такому снегу любит гулять Серебряное Копытце. Это оленёнок из старинной легенды - он скачет по снегу, а из-под копыт летят драгоценные камушки. Вот бы увидеть!

Брат был настроен более практично.

 - Ма, а дядя меня научит стрелять из винтовки?

 - Андрей, твой дядя настрелялся по уши. Захочет - научит, но не настаивай. Ему надо отдохнуть. 

Мальчик кивнул. Он был уже большой - десять лет не шутка. Мальчишки из деревни в таком возрасте за руль садятся, а его только на бегемоте ездить учат и в школе тоже разному. Вот бы дядя Владислав согласился! Дедушка показывал ему как стрелять, но тогда он был мал, а дядя Иван Николаевич говорит, что ещё рано. Какое рано! Вадька, сын поварихи вторых блюд, на год его моложе, а отец уже подарил ему лёгонькую винтовку "Зимородок" и берёт с собой на охоту. 

 - Ваша милость! - вошедший дворецкий вытянулся в струнку. - На дороге замечен неизвестный, идёт к воротам.

 - Так вышлите патруль.

 - Патруль выходит, Ваша Милость. Не угодно ли уйти во внутренние покои?

 - Фёдор Семёнович, один человек - не отряд. Право же, не стоит так беспокоиться. Это либо брат мой, либо просто заплутавший путник. Во всяком случае велите приготовить горячий ужин. Нельзя же нарушать закон Лесов.

 - Слушаюсь, ваша милость, Лариса Георгиевна. - поклонился дворецкий.

Лара с Андрюшей повесили гирлянду из разноцветных флажков, когда Фёдор вернулся:

 - Ваша Милость, Лариса Георгиевна! - дрожащим голосом возвестил он. - Его Милость, господин барон Стахов - Чащенский Владислав Георгиевич прибыть изволили!

Лариса немедля вышла в коридор и поспешила в прихожую залу, дети переглянулись и побежали за мамой. Дом проснулся - хлопали двери, стучали торопливые шаги. Мелькнули Маша с Галочкой, поправляя на ходу чепчики. В двойные двери прихожей чуть не валом валила прислуга. Когда баронесса вышла в залу, тут полукругом выстроилось большинство челяди.

"Как принести чего-нибудь - не дозовёшся, а тут разом налетели".

Под круглым шаром светильника лакей Максим принимал от невысокого седого мужчины камуфляжную куртку с простёганым воротником. На полу стояла огромная сумка, на ней восьмёркой свернулся ремень с кобурой. Максим взял из рук седого пушистую шапку с серым хвостом. 

 - Мира и добра сему дому. - чуть поклонился Владислав, прижав руку к груди.

 - Здравствуй, Владик. Здравствуй, братик. - Лара вышла вперёд, раскинула руки и брат с сестрой крепко обнялись. - Господи боже. - шептала Лариса. - Поседел, изранен, измучен. 

 - Ларочка... Ларюнчик... мне бы ванну, а? И постираться бы можно? - шепнул Влад на ухо сестре. 

 - Что же ты поездом? - укорила баронесса брата, отстраняясь. - Сообщил бы, авто бы выслали. 

 - Беспокоить не хотел. - Влад сморгнул непрошеную слезу. - Как-то сумбурно с дорогой вышло.

 - А то я не знаю! Все новости про тебя орут! Анжелка звонила, Ростислав Геннадиевич, Полина Николаевна. Ох и рисковый у меня братец! Так, Фёдор, багаж в покои. Ванну, чистое, ужин! Галя, примите вещи в стирку и чтобы всё было, как в лучших домах метрополии! Пойдём, герой наш. - Лара взглянула на брата. Серый мундир, два ордена слева на кителе, три квадратика на погонах, пронзительные зелёные глаза и два шрамика - у виска и на шее. - Снимай сапоги, сейчас найдём тебе мягкие тапки. 

Сумбур встречи остался позади. Влад выкупался, переоделся в огромный белый махровый халат и домашние мягкие брюки. Ужин был лёгкий, но горячий. Вокруг него крутилось полно народу, из которого он мог вспомнить только дворецкого, его жену Галину, неофициальную командиршу женской части прислуги, повара Ростислава Анатольевича, Максима да пару стражников. 

Из старых слуг кто умер, кто уехал, кто сменил род деятельности. Не прежние времена, когда служили от рождения до смерти. Домовый слуга - такая же работа, как и другие её разновидности. Есть курсы прислуги, есть поварское училище, есть техникум, готовящий слесарей по обслуживанию домовых систем. Учись, получай свидетельство, поступай на службу. Набирайся опыта, знаний, получи хорошую репутацию и... как знаешь. Из приличного дома опытного слугу с радостью возьмут в дорогой отель, ресторан, на круизный лайнер, в службу эксплуатации жилого дома или коммерческого здания. 

Детей уложили спать - Влад запомнил только жёлтое платьице малышки, прятавшейся за крепко сбитого братца. Дом затихал, как будто старый пёс свернулся клубком и сейчас перекладывает то морду, то хвост, устраиваясь поудобнее. 

Охранные лохматые собаки развалились в караулке справа от прихожей. Любопытный фоксик обнюхал владовы ноги и улёгся под стол, позже прибежали две таксы. Это было в новинку, видимо мыши стали уж совсем наглыми, раз завели ещё и этих охотничков на грызунов. 

Лариса села напротив, подперла щеку ладонью. Влад отметил, что прежде эпатажная сестрёнка сильно опростилась, растолстела и как-то похорошела от этой провинциальной простоты. Домашнее красное платье без всяких вычуров, из украшений только вдовье колечко, волосы лежат "шлемом" с лёгким начёсом. Лавочница, чиновница, учительница народной гимназии - вот что подумает незнающий человек. 

 - Вкусно? - кивнула хозяйка на блюдо жареных вьюнков с тушёными овощами.

 - Неописуемо. - улыбнулся Влад.

 - Вот врун! После приёма у самого наместника.

 - Серьёзно. Дома всегда вкуснее. И потом... вьюнки... это же пища богов. С перчиком.

 - Там остролист. Перца давно в лавке нет. Скоро космопорты откроют?

 - Не боись, скоро. Серебрянский сам в ужасе от скачков на бирже.

 - Синь не покупают.

Влад пожал плечами и сообщил сестре предположение Градского.

 - Дай-то бог! Сам чем займёшься?

 - Лара. - Влад отложил вилку и вытер губы салфеткой, что стоило ему некоторого усилия над собой. - Я в твое управление лезть не собираюсь. Буду служить. Меня, знаешь, не затем помиловали, чтобы я в перины нырнул.

 - А жаль. - Лариса поджала губы. - Довольно уж с автоматом бегать. Не мальчишка.

 - Не мальчишка, Лара. И потому знаю  - нужен ещё мой автомат Рубиду. 

 - Ещё скажи - Империи.

 - За Империю - не поручусь, а за Рубид - могу, Ларюня. Легион нас покидает. Только одиннадцатая останется. Через год уйдет ландштурм. И останемся только мы. 

 - И твой дружок Градский.

 - Евгений очень хороший друг, Лара. Зря ты так.

 - Все там у тебя хороши.

 - Не все. Тут перебор. Кое-кого я бы удавил. Но есть и те, за кого я впишусь хоть в драку один на десять. 

 - И порвут тебя в той драке в клочья.

 - Может порвут, а может нет. Как карта ляжет. 

 - Сто пятый эскадрон, да?

 - Лар, в истории со сто пятым эском натяжек до и больше. Во-первых, сто пятый, судя по нумеру, это эск штабной охраны. Какого фига он оказался... - Влад подпустил в голос торжественности - ...в гуще битвы? Во-вторых, даже если он там оказался, это прямое нарушение и разума, и логики, и устава. ЭШО рассчитан на оборону, они не мобильны, техника у них тяжёлая, медленная. В-третьих, зачем они вообще заперли ущелье? Это дурость. - ротмистр пожал плечами. - Надо дать противнику возможность уйти, а не делать из него крысу в углу. Подранить как можно больше народу и дать возможность отойти - он отступит, не сомневайся. Рурцы своих берегут, не будет немецкий командир идти на прорыв, когда у него на одного здорового два трёхсотых, один два - пятьдесятый.

 - Трёхсотый это раненый, да?

 - Верно. А два - пятидесятый - тяжелораненый. Так вот, Лар, я думаю, что ротмистр Пашкаев куда-то направлялся. Может выносной штаб прикрывать, может ещё чего. И в дефиле залез случайно. Дорогой ошибся, в карте запутался, навигатор сдурил. А тут на него прёт отступающая немецкая бригада. Ну что ему было делать? Он развернулся и принял бой. В узости у него был шанс, он его использовал. Вот это - молодец! А то, что он поэшелонно не отошёл, не дал рурцам к востоку просочиться, - это не молодец. Это дурак. Мы части лёгкие, маневренные, противника в ноль уничтожать у нас не практикуется. Разве что добить рассеяных. А Пашкаев, помнится, был из танкистов. Вот он и действовал, как тяжёлый танк. Ни шагу назад - и точка!

 - Вла - а - адик... - Лариса улыбнулась. - Успокойся. Развоевался. Бог с ними со всеми, хорошо? 

 - Хорошо, ладно. Прости. Тяжело годами в напряге и вдруг вокруг тишина. Поневоле вслушиваешься в любой скрип и стук. 

Лара вздохнула:

 - А мне вот до сих пор непривычно, что ты из чёрного стал седой, как лунь. И не мелкий пакостник, а солидный мужчина. 

 - Болота хорошо учат, сестричка. Экзамен там прост. Живой или мёртвый. Других оценок нет. Такие дела. 

Фокс уложил морду на владовы тапки и заурчал.

 - Ты ему понравился. - Лара заглянула под стол сбоку. - Гарик абы кому нос на ноги не кладёт. Он, кстати, в твоей комнате всегда спит. Не наступи утром. 

 - Не наступлю. Пушистик. 

 - У вас там собаки были?

 - Нет. Одно время зубатка жила, это такой мутагенный волк с костяным гребнем на башке и клычищами в ладонь. Потом её хозяин дембельнулся и увёз Лику с собой. Надеюсь, в Серапионе ей понравилось. 

 - Наверно. Там ведь тоже болотистые низины.

 - Скорее, заливные луга. 

Они замолчали. Ровно светили лампы на бревенчатых стенах, от панелей "под кирпич" по низу стен исходило густое тепло. В окнах огромной столовой был виден заснеженый двор, угол гаража, одна из башен на ограде. А вокруг был лес, тонкий лес, разросшийся за пятнадцать лет. В семидесятые его срубили последний раз, потому что вокруг крепости должно быть чисто на две дистанции стрельбы. Но потом умер старший Касимов, Валентин Тарасович. А его сыновья демонстративно сократили охрану и вообще они выступали за мирную жизнь. Потом-то выяснилось, что братцы просто переориентировались на диверсии, но отряды наёмников больше не пытались штурмовать крепость и лес снова захватил гору вокруг Стафорта. Крома показывала свой зеленоватый лик из-за низких туч, бродили по лесу тени. Тяжело, с надрывом, промяучил где-то горный кот арро, отозвалась птичка леммика - чиррир - чирр - чирир. 

 - Пойду я спать, Лара. Утром мне будет нужна машина.

 - Зачем?

 - Да ведь у меня из гражданского только этот "ля-винтаж" столичный. А тут он не в жилу. Надо что-то попроще, поскромнее.

 - Давай съездим на молл вместе. 

 - Возьми детей, если хочешь. 

 - Они тебя разорят. - усмехнулась Лариса и чуть коснулась сенсора на углу стола, вызывая слугу, чтобы прибрался после ужина.

Тёмная прохлада, отдающая запахами старого мокрого дерева, хвои, чуть снежной свежести, чуток сладинки, едва-едва - псиной. Божечки, наконец-то нормальный матрас с подстройкой мягкости. На коврике под разделённым на четыре квадрата окном сопит фоксик. Кромовый луч падает на дверцу старого шкафа. В том углу раньше были постеры и модель ракетофрегата "Белый Орел". Письменный стол лакировано пуст, клавиатура задвинута под крышку, старый встроеный монитор накрыт трогательной вязаной покрывашкой из синих, белых и оранжевых нитей. 

Тяжёлое одеяло. Знаете, как уютно лежать под таким стёганым тяжёлым одеялом? Как под мягкой лапой спишь. Под потолком медленно покручивается туда-сюда "хранитель снов" - огромная вышивка на четырёхугольном каркасе. Вышивка изображает волчицу с двумя волчатами, по концам перекладин каркаса свисают длинные пушистые кисти. 

Волчица хранит твой сон,

Не будет тревожен он.

 - вспомнилось Владу. Это была колыбельная из далёкого-далёкого детства. Ему её пела мама, присаживаясь у постели. Тогда она была ещё молодая. Запомнились длинные чёрные волосы, мягкие руки с колечком, синее ситцевое платье. Голос, лицо, фигура плыли в тумане, растворяясь во тьме. За мраком и туманом светилось беззаботное детство и начало весёлой юности. А потом его послали в училище и начались заботы. Он, конечно, не оставил проказ и проказы привели его в ставшее куда более родным Хларау. 

Стахов лежал на боку, опираясь на мягкую спинку, смотрел в окошко и видел не снежный двор, а серо-зелёные равнины с зарослями кривоватых тонких деревьев. Дом не воспринимался родным гнездом. Он был чужим и холодным. А ещё он стал почти безголосым без тонкого маминого голоса и густого баса отца, дребезжащего тенорка дяди Пети и выкриков Леона. 

Хларау. Вот настоящий его дом. А это так... символ... отсвет далёких лет. Владиславу стало тоскливо. Лучше бы он умер среди болот вдали от всего этого безмолвия. Глаза медленно закатились и ротмистр погрузился в глубокий сон, пронизаный обрывками воспоминаний. 

Бесстрастная Крома медленно уходила за лес.