Глава 5. Ошибочные подозрения 

День 2.

Аня привозит нас к зданию МИДа без двадцати восемь. Мы поднимаемся с подземной парковки на нужный этаж и проходим в тот же кабинет, где я ожидал вчера. 

Бросив мне короткое "Подожди здесь", она уходит на целых полчаса. Я прохаживаюсь по вычурному кабинету, который явно когда-то был гостиной какого-нибудь графа или барона.

Всего несколько минут без моего личного помощника, а я уже скучаю. 

Да что со мной случилось? Я, который на таких, как она, всегда смотрел свысока, места себе не нахожу при виде ее. Старые чувства, которые я давно похоронил, снова дали о себе знать? Давным-давно я закрыл свое сердце ото всех и поклялся, что больше не влюблюсь. Так и было. Я сдержал клятву. Но Аня снова заставила меня сходить по ней с ума, даже не приложив к этому ни малейшего усилия. Лишь одним своим присутствием она снова лишила меня покоя. 

Форджер возвращается, о чем оповещает возрастающий звук цокота ее шпилек о пол. 

- Заскучал? 

- Да, соскучился, - отвечаю я, пряча руки в карманы брюк. 

Аня проходит к высокому, до самого потолка, шкафу, доверху наполненного книгами и принимается доставать по одной. Она приносит несколько толстых томов и кладет на стол. И молча идёт за следующими. 

Я наблюдаю, как Аня берет две книги и ищет ещё, методично просматривая корешок за корешком, поднимаясь взглядом все выше. 

- Вот ты где, - говорит она. - Какой дурак засунул так высоко?

Она пытается достать рукой, но не выходит. Я не вмешиваюсь, ожидая, когда она просит ей помочь. Но Аня и не собирается этого делать. Одной ногой она пододвигает к себе табурет и взбирается на него. 

А я что? Стою и любуюсь ее попой в узкой юбке до колен, плотно облегающей бедра. Сейчас бы задрать эту юбку и сжать аппетитные полушария. Присматриваюсь и не вижу выделяющегося через тонкую ткань белья. Она что там, без трусиков?! Специально издевается? Член тут же реагирует на эту идею, намекая, что он не против проверить. 

Дэмиан, уймись! Даю себе мысленную оплеуху. Черт! Веду себя как озабоченный мальчишка в семнадцать! 

Аня, как нарочно, дразнит: встала на стул коленями, оттопырив зад. Сейчас бы шлёпнуть по нему, чтобы не делала так. Или делала, но с лишь с целью возбудить и продолжить в горизонтальной плоскости. 

Она выпрямляется и встаёт на стуле. Делать такие пируэты в узкой юбке - то ещё зрелище. Не для слабонервных или слабовозбудимых. Аня тянется и берет ещё одну книгу. Она начинает спускаться. Вместо пола ее нога ловит воздух. Аня покачнулась. 

Не знаю, как я так быстро оказываюсь рядом и успеваю поймать ее почти у самого пола. 

Она прижимает к груди одной рукой три книги, а другой цепляется за мое плечо. Ее большие глаза удивлённо на меня смотрят. Кажется, мир замер. Надо бы её отпустить, но вместо этого я поднимаю ее на руки и несу на диван. Осторожно посадив Аню, могу выдохнуть. 

- А попросить помочь ума не хватило? - выплескиваю пережитый стресс на его виновницу.

- Я не привыкла кого-то просить о помощи, - она смотрит на свои колени. 

Юбка при падении задралась до длины мини, оголяя бедра. На них я и засмотрелся. 

Аня поспешно отбрасывает книги и соскакивает с дивана, поправляя злополучную юбку. 

До меня же доходит мысль, что ноги у нее вовсе не короткие. Они прекрасно бы смотрелись, скрещенные на моей талии. 

Я шумно выдыхаю и ухожу в туалет, что находится тут же. Мне срочно нужно умыться холодной водой. 

Даже опрометчиво засунув голову под кран с ледяной водой, я не могу выбросить из головы картинку, в которой Аня лежит на широкой кровати и стонет подо мной, а ее ноги закинуты мне на талию. 

Я выдыхаю, вытаскиваю голову из-под крана и вытираю полотенцем. 

Смотрю на себя в зеркало. Вдруг ко мне в голову забирается мысль, что она меня опоила, что-то подмешала в еду. Иначе и быть не может! Как ещё объяснить, что я только и думаю, что о сексе с Форджер. Я раньше никогда таким озабоченным не был!

Выхожу из туалета злой. Иду прямиком к ней. 

Аня на столе разложила книги.

- Форджер! - в моем голосе плещется злость. 

Она смешно подпрыгивает от моего окрика. 

- Напугал, - выдыхает, приложив руку к груди. 

Хватаю ее за плечи и немного встряхиваю: 

- Что это? 

Она в непонимании хлопает глазами и удивлённо смотрит на меня. Не корчи из себя невинность! 

- Ты о чем? 

- Что ты мне подмешала?! - рычу ей в лицо. 

Аня теряется ещё больше. Не ожидала, что я догадаюсь? Она приоткрывает в недоумении рот и хлопает ресницами. 

- Что? Что подмешала? Куда? - испуганно лопочет она. 

- Это мои вопросы! Что ты мне подмешала, говори! - я сильнее сжимаю ее руки. 

- Я не понимаю тебя, - ее голос дрожит, а в глазах страх. 

Отлично! Сейчас узнаю ответ!  

- Какой афродизиак ты мне подсунула? 

- Афродизиак? - переспрашивает она, а глаза становятся ещё больше. 

Меня задолбала эта игра в вопрос - вопрос! Я снова ее встряхиваю. 

- Говори! 

- Мне больно…

- Говори, какого хрена я после нашей встречи только и думаю о том, что хочу тебя трахнуть?! - срываюсь на крик. 

Это фиаско! Моя годами отточенная выдержка улетела вместе со сдержанностью в тартарары. Почему, когда она рядом, я сам не свой? 

Её взгляд меняется на равнодушный. 

- Я ничего тебе не подмешивала, - спокойно отвечает Аня. Она больше не выглядит напуганной или потерянной. Я ее раскусил, смысл притворяться овечкой. - Я ела ту же еду, что и ты. Я в порядке. Нет никакого желания забраться на первый попавшийся член, - ее голос звучит твердо, а во взгляде вызов. Как быстро из испуганной овечки она превратилась в львицу! Вот это мастерство! -  Если не веришь мне… Двумя этажами ниже, направо от лифта, до конца по коридору - там медпункт. Можешь проверить себя на все, что в голову взбредёт. 

Я отпускаю ее плечи, разворачиваюсь и молча выхожу. Вот и проверю! Спасибо за совет!

Я иду быстро, пока не передумал. 

Мне стыдно признаваться незнакомому медику в своей слабости и состоянии. Но не сходить же с ума от дикого желания? 

Возвращаюсь я через час с небольшим. Аня стоит у окна и рассматривает город. 

Она не поворачивается, когда щёлкает замок, лишь равнодушно спрашивает:

- Теперь вы готовы работать, мистер Десмонд? 

От такого обращения я немного теряюсь, но быстро беру себя в руки. 

- Да. 

- На столе в центре конституция Весталиса. Закладками выделены основные отличия от конституции Остании. Их немного, но все же есть, - ее голос звенит от официальности и холода. 

Меня передергивает от этого тона, быстро подхожу к ней. 

- Аня…

Я пытаюсь дотянуться до ее плеча, но она уворачивается, как от удара, и делает шаг в сторону. 

- Я прошу вас без необходимости меня не касаться, - холодом, что сквозит в ее голосе, можно воду замораживать. - У нас много работы. Если не успеем, придется задержаться, а мне этого не хочется. 

- Я понял. 

Понимаю ли я ее обиду? Да. Я обвинил ее голословно. Экспресс-анализы показали, что я абсолютно чист: ни наркотиков, ни других следов веществ, повышающих либидо. 

- Прости меня, - вздыхаю я. - Похоже, это лично мои заморочки. 

Аня ничего не отвечает и не поворачивается. День проходит напряжённо и без обеда из-за того, что к работе мы приступили позже, а задерживаться Форджер не намерена. 

После конституции мы изучаем различия в судебной системе. Аня ведет себя отстраненно, учтиво, на ее лице ни разу не мелькает улыбки, она словно робот рассказывает о том, о чем я никогда даже не задумывался за ненадобностью. 

Когда рабочий день подходит к концу, Аня проверяет, чтобы все окна были закрыты и равнодушно говорит:

- Мистер Десмонд, на сегодня всё. Я отвезу вас в отель. 

И всё. По дороге она не говорит ни слова. Я пытаюсь с ней поговорить, попросить прощения, но натыкаюсь на глухую непреодолимую стену. 

Чёрт! В попытке свалить на неё моё навязчивое желание забраться ей под одежду, я только всё испортил! Как всегда. Я всегда всё портил, когда дело касалось Ани Форджер. 

Если поначалу она пыталась общаться со мной нормально, словно мы старые приятели, то сейчас её отстраненность меня напрягает и злит. Хочу общаться хотя бы как вчера. 

Мы молча входим в номер. Аня подходит к вазе с цветами на столике и проверяет их, затем идёт в мою спальню, зачем-то заглядывает в икебану на комоде, кивает сама себе и молча уходит в свою комнату. 

Я переодеваюсь, когда слышу, как щелкает замок на двери. Выскакиваю, как был: в незастегнутых штанах и без рубашки. 

- Идём ужинать? - спрашиваю я и понимаю, что ошибся. 

Аня закрывает дверь своей спальни на ключ. Ее вид в черных обтягивающих брюках и водолазке поднимает новую бурю в душе. 

- Ужинайте без меня, - отстраненно отвечает она. - Не ждите. 

- Постой, а разве ты не должна быть всё время со мной? - хватаюсь за соломинку я.

- Не сегодня, мистер Десмонд, - ее холодный тон режет душу. 

Я стою растерянный, а в это время Аня закрывает за собой входную дверь. Врождённая заносчивость, в обычных случаях часто путаемая с гордостью, не даёт бахнутся башкой в пол и просить о прощении. Я уже сказал "прости". А это для меня уже ого-го! Ну подумал по собственной глупости про неё невесть что! Я привык к тому, что все в моем окружении хотят быть ещё ближе ради собственной выгоды и идут ради этого на многое. И привык к тому, чтобы всех таких ушлых игнорировать. А тут самого накрывает желанием, как волной, от одного взгляда на Аню. Со мной такого никогда не было. Что я, бля, должен был подумать?!

Я пытаюсь поставить себя на место Ани. Мне тоже было бы неприятно, если бы она заявила, что я ее опоил. Я понимаю ее желание после моей претензии держаться подальше. Я бы сам от себя отстранился, если бы мог. 

Вот чего я, собственно, ждал? Что она развернется, скажет, что забыла, и мы пойдем ужинать? Было бы хорошо. Но ее прежнее отношение придется заслужить. И мое желание обладать ею этому не способствует. Остаётся надеяться, что Аня осталась прежней и долго сердиться она не сможет. 

Я не хочу спускаться в ресторан, а заказываю еду в номер, на всякий случай две порции, чтобы не пропустить когда вернётся Аня. А ещё не хочу встретить кого-нибудь из коллег.

Я ужинаю в одиночестве, так и не дождавшись возвращения Ани, как-никак я сегодня не обедал. 

Сижу и жду её в гостиной. Восемь вечера. Девять. Десять. Одиннадцать. Я уже не просто волнуюсь - я места себе не нахожу! Воображение рисует одну картину хуже другой: задержала полиция, сбила машина, напали в переулке, похитили…

И не уйти! А вдруг она в это время вернётся? И где ее искать? Я не знаю города. Куда звонить? Может она в это время с парнем своим развлекается, а я панику развожу? От этой мысли стало совсем плохо. 

Воображение учтиво подбросило сцену, как Аня обнимает и целует мужчину. Лицо его было не разобрать, но вот силуэт точно мужской. Его руки скользят по ее обнаженной спине, она выгибается навстречу его ласкам, он вынимает шпильку из строгой прически, и ее волосы волной укрывают спину…

Стоп! Хватит! 

Нахожу в баре бутылку виски. Не самое хорошее успокоительное, но все же лучше, чем ничего. Алкоголь обжигает горло и остаётся горечью на языке. 

Кажется, я успел задремать, потому что вздрагиваю от щелчка замка. На часах половина второго ночи. 

- Где ты была? - вопреки здравому смыслу и обещанию не спрашивать об этом, задаю именно этот вопрос. 

- Мистер Десмонд, уже поздно. Вам надо спать, завтра снова тяжёлый рабочий день, - устало произносит Аня и проходит в номер. 

Если и испугалась, то виду не подала. Аня подходит к двери в свою спальню, но я не даю ее открыть, прижимая рукой. 

- Где. Ты. Была? - по словам повторяю вопрос. 

- Это не ваше дело! 

Она отпихивает меня и закрывается в комнате. 

Она права, и это бесит!  Ее отстраненность бесит! Мы друг другу никто - и это тоже бесит! Возвращаюсь на диван, наливаю виски и залпом опрокидываю в себя. Вкуса не чувствую. Снова наливаю, но выпить не успеваю: нежная ладошка накрывает мою руку и забирает стакан.

- Не усложняйте мне работу, - негромко говорит Аня и ставит стакан на стол. - У вас завтра похмелье будет, а мне некогда с вами нянчиться. 

Хватаю ее за руку и опрокидываю на диван. Нависаю сверху. Она успела переодеться и теперь на ней тонкая майка, что ниже не вижу. 

Зелёные глаза смотрят удивлённо. Рассматриваю её и всё, о чем могу думать: хочу знать, каковы её губы на вкус. Хочу поцеловать её. 

Наклоняюсь и целую её, нагло вторгаясь языком в её рот. Она отвечает, и это ещё больше заводит. Мы переплетаемся языками. От голодного, жадного поцелуя напрочь теряю связь с реальностью. 

Отрываю глаза. Я действительно пытаюсь поцеловать Аню. Но она закрыла губы ладошкой. 

Вдруг Аня меня отталкивает и в тот же момент щеку обжигает. Она меня ударила. В её глазах плещется паника. 

- Прости, я сам не понял, как это получилось, - опережаю её возмущенную тираду на доли секунды. 

- Когда ты повзрослеешь и перестанешь вести себя как болван?! - она вскакивает на ноги. - Ты вообще думаешь, что делаешь?! Ты хоть понимаешь, что за тобой следят? - взрывается гневом Аня. 

Я догадывался об этом, но с Форджер потерял бдительность. 

Аня нервно проходится по комнате и падает рядом на диван. Она устало откидывается на спину и тяжело выдыхает. 

- Мне сегодня пришлось в МИД пробраться, найти записи прослушки и стереть тот бред, что ты нёс утром, - она устало трёт глаза и зевает. - Ты даже не представляешь, как сложно пробраться в такое учреждение как МИД! А найти записи ещё сложнее. Повезло, что их ещё никто не слушал! 

Я смотрю на неё во все глаза и осознаю всю серьезность ситуации, в которую я нас с ней втащил из-за моего подозрения. 

- А как быть с тем, что я к медику ходил, проверял себя на наркотики? 

Так и знал, что зря я это сделал. Но мне необходимо было знать, что Аня не виновата в моем состоянии. Вернее, виновата, но не специально. 

- С этим проблем нет. Обычная практика проверяться, если что-то кажется подозрительным, - отмахивается она. 

- Тогда зачем стирать записи, ты ведь ничего не делала? - с надеждой спрашиваю я. 

Где-то в глубине начинает точить червячок сомнения. Зачем ей это? Подумаешь, меня переклинило. Она ведь такая красивая и сексуальная, любой бы на моем месте голову потерял. Вот тот же Паттерсон от одного взгляда слюни пускать начал. 

- Скажем так, у меня не очень хорошие отношения с начальством. Проблемы мне не нужны, - объясняет Аня. 

- А здесь разве безопасно? - внезапно задаю этот вопрос. 

Если нас прослушивают на работе, то и в номере полно жучков. Как я раньше об этом не подумал?

- Здесь лично мной расставлены глушилки. Я каждый день проверяю их работоспособность. Поэтому в номере безопасно, - спокойно говорит Аня и зевает во весь рот. 

Вот так просто взяла мне и сказала это? Точно! Я вспоминаю, как она каждый раз по возвращении заглядывает в цветы на столике и в икебану у меня в комнате.

Аня поднялась с дивана. Это на глушилки проверяет? 

- У нас много предстоящей работы, не усложняйте нам её. Спокойной ночи, мистер Десмонд, - говорит Аня и, зевая, направляется к себе. 

Я подскакиваю и надавливаю рукой на дверь, не позволяя ей сбежать.

- Когда мы не на работе, когда наедине, можешь, как раньше, называть меня по имени? - полушепотом спрашиваю я, от волнения громче не получается говорить. 

Я сам не знаю почему, но за прошедшие сутки мне стало это очень важно. Мы так ближе, что ли, друг к другу. 

- Не думаю, что…

Я не даю ей договорить, приложив палец к губам.

- Прости меня за сегодняшнее. Я не знаю, что на меня нашло. Может, из-за предстоящей нежеланной свадьбы. Может, твое внезапное появление так на меня повлияло. Ты стала до одурения красивой. А я все же мужчина. У меня в голове такая каша! Я сам себя понять не могу. Постараюсь держать себя в руках. Ты не виновата в моих заморочках. Не закрывайся от меня, пожалуйста. Хотя бы общаться нормально мы можем? 

Господи, как я жалок! Где мое привычное безразличие к окружающим? 

Аня молча слушает мои мольбы, внимательно меня рассматривая. Я не могу удержаться и напоследок провожу большим пальцем по её губам. Мягкие. Целовать её наверняка сплошное удовольствие. 

- Больше не будешь вести себя, как утром? - слишком тихо спрашивает она и трет плечи ладонями. 

- Не буду.

Мой взгляд скользит по её рукам. На плечах, там, где я её держал, остались синяки. 

Я вспоминаю, как она говорила,что ей больно. Но в тот момент мне казалось, что она играет со мной. Мне становится неприятно. Я провожу ладонью по её холодному плечу. 

- Прости за это. 

Да я в жизни столько ни разу не извинялся, как перед ней сегодня! Удивительно, но с Аней это не сложно. И я действительно виноват. Эти синяки. Хочу поцеловать каждый из них и сказать, что так быстрее заживёт, как в детстве разбитая коленка, если её поцелует мама. 

Аня приподнимает уголки губ. 

- Скоро пройдет. Если мы всё решили, я пойду спать. Завтра рано вставать, а уже два часа ночи. 

- Да, конечно.

Я убираю руку от двери и отхожу на шаг, позволяя ей уйти. 

Она не сказала, что я прощен, но тон её голоса немного потеплел. 

Это вселяет надежду. 

Я тоже ухожу спать. Лёжа в кровати, я понимаю, мне действительно важно, что Аня называет меня по имени. Я хочу узнать её поближе, и не только, какова она в постели, но и в обычной жизни: что она любит есть, какую музыку слушает, какая её любимая книга, какая погода ей нравится и любимое время года - хочу знать всё о ней. Со мной явно что-то не в порядке. 

А похоть? Я знаю, что с этим делать, не маленький уже.