Вэстхейвен был преимущественно дворфийским городом и отличался от Прохода Дугана не только размерами, но и широкими улицами, добротной каменной архитектурой и оживленностью. Всем ужасно хотелось отдохнуть после долгой скучной дороги и от общества друг друга, так что отряд временно распался.

Барадун загорелся какой-то идеей и утащил за собой Боджера, сдружившиеся Гринн и Боб завернули по пути к Центральной площади в шумный бар, а Шира осталась в компании Грега. Уговор был встретиться всем в четыре пополудни возле городской ратуши и попасть на прием к местному мэру.

Последняя парочка отправилась изучать лавки ремесленников. Грег не был замкнутым человеком, но и особой болтливостью не отличался – ему казалось, он мало чем значительным может поделиться. Однако фермер охотно поддерживал любой начатый Широй разговор. Так она узнала, что Грег оставил в Медолесье ферму и магазинчик с мастерской, а еще что всем специям он предпочитает чеснок и у него есть механическая овца. Лучница была рада, когда часы на ратуше пробили четыре.

Остальные соратники явились чуть раньше и уже выясняли отношения у двухэтажного каменного здания со стрельчатыми окнами и вытянутой покатой крышей: Боб вполголоса отчитывал Барадуна, который вовсе не выглядел виноватым, и даже наоборот. На Боджера было жалко смотреть: он стоял, втянув голову в плечи и уныло свесив свои большие руки.

— Да не знал я! – взвизгнул волшебник. – Я не потащил бы его в казино, если бы знал…

— О-о-о! – Боб страдальчески хлопнул себя по лбу.

Заметив Грега и Ширу, Боджер встрепенулся и кинулся к ним.

— Слушай, Грег, мы ведь друзья? Одолжи мне десять золотых!

— Десять золотых?! Да это же все, что у меня есть!

— Ну пожалуйста, Грег! – Полуголиаф наклонился к приятелю, настойчиво заглядывая ему в глаза.

— Нет! – с неожиданной твердостью отвечал чесночный фермер. – Нет и все!

— Ну пять… пять золотых, а?.. Один, хотя бы один золотой? Ну что, от тебя убудет, что ли? Всего-то один золотой…

— У Барадуна проси! – Не выдержал Грег. – У него куча золота!

Боджер только метнул в сторону мага взгляд, полный горечи.

— Молю тебя, дружище… Всего один золотой?

— Нет, нет и нет! Разговор окончен, Боджер. Знаешь, тебе нужна помощь…

Полуголиаф выпрямился, обиженно выпячивая нижнюю губу. Он посмотрел на Ширу из-под бровей. Лучница отрицательно покачала головой.

— Все из-за тебя, — упрекнул Боб Барадуна. Тот лишь отворотил голову в сторону, чтобы самодовольно усмехнуться: сам-то он выиграл пару сотен золотых монет и его не особо волновали финансовые трудности товарища.

Поначалу, увидев произошедшую с полуголиафом перемену, маг испугался, что сорвал печать и выпустил на белый свет чудовище, но теперь Боджер выглядел таким жалким и беспомощным…

«В конце концов я не мог знать, что он заядлый игрок», — подумал Барадун и пожал плечами, окончательно сбрасывая с себя груз вины и ответственности – у него это прекрасно получалось.

— Пойдемте уже к мэру.

Мэром оказалась крупная, мускулистая женщина-дворф по имени Груурия. Пышная копна красных волос окутывала ее широкие плечи, короткие бакенбарды клинышком выбегали на румяные щеки. Она обращалась с ними запросто и даже поднялась из-за своего массивного, темно-коричневого стола, отставив в сторону мягкое кресло.

— А, это ты Гринн, — сказала она жрецу. – Как твои дела?

Наконец-то Шира почувствовала облегчение: очевидно, Домино знали в этих краях и обходились с ним, как с кем-то не очень опасным.

— Здравствуй, Груурия, прости, что тебе снова приходится видеть мое отвратительное лицо.

Мэр неловко и сочувственно улыбнулась.

— Ну что ты, Гринн, мы тебе всегда рады… Так, давайте к делу. Вы уже слышали о Ледорубе?

Барадун без лишних сомнений выступил вперед и взял переговоры на себя.

— Да, это маг, проживающий в ледяной башне на северо-западе от города. Говорят, он виновен в смерти пяти шахтеров?

— Именно так. Яррис никогда не отличался общительностью и всегда давал понять, что ценит уединение. Мы не нарушали его, а он изредка оказывал дворфам услуги — если, например, нужно было распознать чары. Изредка. Так что, прожив с ним бок о бок много лет, я все еще не знаю его как человека. И все же мы были удивлены, когда он напал на мирных жителей.

— Это видел дровосек?

— Гертгрог толковый дворф, полностью достойный доверия. Да к тому же не пьет на работе, а это, сами понимаете, качество редкое.

— У нас нет причин подвергать сомнению его слова, — заметил Барадун. – А Златорог – насколько он сильный волшебник?

— Мне это неизвестно: мы практически не имели с ним дела.

— Хм, хм… — Барадун потер подбородок, до самых щек обросший черной щетиной.

— Мы заочно судили его: Ледоруб проигнорировал наши многочисленные извещения и не явился на суд, — и приговорили к смертной казни, так как преступление тяжкое. – Груурия вздохнула. – Проблема лишь в том, что мы не можем привести приговор в исполнение. Я запретила жителям Вэстхейвена приближаться к башне, так как не хочу новых жертв. Так что мы ждали смельчаков, готовых рискнуть своими жизнями во имя правосудия, ну и награды за голову Ледоруба в сто золотых монет.

Глаза Боджера сверкнули.

— Идет! – Объявил он, хлопнув по древку секиры за спиной. – Мы разделаемся с этим парнем.

— Эм, ну… Мы же не знаем, насколько он силен, — возразил Барадун. – Впрочем, мы все равно обещали Пэдрику… Кстати, госпожа Груурия, наш отряд несет повсюду доброе слово сэра Пэдрика, мастера Ордена плетения, претендента на звание Верховного чародея. Если мы избавим вас от Ледоруба, примут ли жители Вэстхейвена мастера Домино Пэдрика как Верховного чародея?

— Домино? – переспросила мэр. – Он драконорожденный?

— А это проблема?

— Нет, нет… — На лице женщины-дворфа появилась такая же неловкая улыбка, как во время ее беседы с Гринном.

— Мы можем надеяться на поддержку жителей Вэстхейвена?

— Конечно, только разберитесь с Яррисом, пока ему не вздумалось превратить весь город в свою ледяную крепость – кто знает, что в голове у этих сумасшедших магов-отшельников…

Уже на улице Барадун поинтересовался у остальных, верят ли они словам мэра.

— Ну, очевидно, она несколько предубеждена против драконорожденных, но в целом не думаю, что это станет препятствием, — заметил Боб. – Эй, Гринн, ты отведешь нас к ледяной башне?

— Минутку, — нетерпеливо вмешалась Шира, — а мы готовы к схватке?

— О, нам нужно лишь подойти поближе, а дальше я возьму разведку на себя, — успокоил ее эльф. — Я – мастер скрытности. Этот Яррис не успеет допить свое вино, как я уже буду знать о нем все: от того, чем он занимается, до того, чем подтирается.

— Ладно. Мои стрелы всегда при мне. Я лишь хочу убедиться, что вы понимаете опасность ситуации. Барадун?

— Мне нужно взглянуть на эту башню… знаешь, пропитаться атмосферой, почувствовать мощь этого отшельника. И тогда я смогу сказать точно, насколько он силен.

— А я наготове, чтобы залечить ваши раны, если придется, — добавил Гринн. – Мой дух не сломить, пусть он станет для вас надежной опорой!

В Шире шевельнулось какое-то новое для нее чувство – среднее между несварением и любопытством. Отряд тронулся в путь. Гринн показывал дорогу.

Лучница шла последней, стреляя глазами по сторонам, особенно когда здания остались позади и они вышли к заснеженной рощице. Последняя ночь перед въездом в Вэстхейвен обернулась для Ширы бессонницей. Она еще не до конца доверяла жрецу, но дело было не только в этом. Шира долго лежала в своем спальном мешке, слушая бормотание Боба, пока не впала в состояние, похожее на полудрему. Ей казалось, что она одновременно находится в двух местах: лежит в палатке, свозь ресницы глядя на тлеющие в жаровне угли, и парит над верхушками голых деревьев в лесу, напоенном волшебным туманом. Сквозь лес бежал ребенок в белой сорочке – девочка, очевидно, судя по длинным темно-каштановым локонам. Шира парила над этим дитя, словно осеняя его своими невидимыми крыльями, раздвигала перед ним ветки, обдувала теплым ветерком… В конце невидимой тропы, по которой бежал ребенок, стояла фигура крупного мужчины. Он обернулся ей навстречу. Лицо было незнакомо Шире – благородное, с волнистой бородой и темными волосами. Дитя вспрыгнуло на руки к этому мужчине, он подхватил его, закружил – и Шира очнулась.

Утром она с ужасом поняла, что это был вовсе не сон, а одно из ее видений наяву. По опыту Шира знала – это предвестие чего-то важного, но чего? Видения никогда не стоило толковать прямо, ведь они были рождены в подсознании и представляли собой тонкую паутину, сотканную из ощущений и ассоциаций. Так, перед побегом из дома Шире привиделось, будто она чинит деревянную лошадку. Перед битвой с виверной, в которой погиб почти весь ее отряд и один хороший человек, командир Джейсон, лучница видела себя играющей в шахматы с братом Шоном.

«Ладно, к черту, — сказала себе Шира, — все равно не пойму, о чем речь. Просто нужно быть настороже и не совершить ошибку».

Заснеженная тропа огибала рощу и вела к ледяной башне, которую уже можно было разглядеть. Это была прямоугольная башня с вытянутой крышей и шпилем на ней, со стенами, покрытыми толстым слоем льда. Одна сторона башни как бы врастала в камень, и трудно было понять, три в ней этажа или два. Окна – довольно узкие, стрельчатые — выходили на рощицу.

Оставшийся участок тропы, ведущей к заснеженной лужайке перед башней, был утыкан табличками самых разных размеров и форм, с предостерегающими фразами, написанными на разных языках: человеческом, эльфийском, дворфийском, гномьем и даже на языке Бездны.

«ВЫ ВТОРГЛИСЬ НА ЧАСТНУЮ ТЕРРИТОРИЮ!», «ПРОВАЛИВАЙ ИЛИ УМРЕШЬ!», «Я МОГУ ЗАЩИТИТЬ СЕБЯ!», «НЕ ИДИ ДАЛЬШЕ!», «Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЕСЛИ НЕ ОСТАНОВИШЬСЯ!», «ЭТО МОЯ ЗЕМЛЯ!!!», «ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ».

— Да этот парень псих… — протянул Боб.

Шира прыснула.

— А мне он нравится: разве стоит лезть к человеку, который так не хочет быть потревоженным?

— Это та самая роща, где Гертгрог рубил дрова, — произнес Барадун, оглядываясь. – А вон лужайка, где убили шахтеров. Трупов уже нет.

— Так почти три недели прошло, — напомнил Гринн.

— Я правда думаю, что у этого Ледоруба серьезные проблемы, — задумчиво произнес Грег, разглядывая таблички. – Сколько восклицательных знаков…

— Так бывает, когда хочешь быть услышанным, но этого не происходит, — серьезно откликнулась лучница. Она вздохнула про себя.

Ей было лет двенадцать, когда она устроила родителям истерику – в первый и последний раз. Шира вела себя безобразно, бранилась, кричала во всю глотку, била вещи… Чтобы снова быть проигнорированной. Родители заперли ее в детской, а братья еще долго называли маленькой дурочкой. Тем же вечером ее гусенка Доки вернули на один из птичьих дворов. Шира так и не смогла его найти. Бедного Доки, наверное, съела на ужин какая-нибудь добропорядочная семья…

— Эй, Барадун, чувствуешь какие-нибудь магические ловушки? – спросил Боб.

Барадун сделал серьезное лицо.

— Нет, ничего.

— А ты, Шира, видишь что-нибудь?

— Вижу там, с той стороны лужайки, замерзший ручей. Снег свежий, под ним может быть что угодно. Ловушки не исключены.

— Ладно, я могу прокрасться и заглянуть в окно второго – или первого? – этажа. Вон то, маленькое квадратное оконце…

— Секунду, — прервал его Боджер. – Сначала хочу сказать вам, парни, пару слов. В эти темные времена, в этих мрачных землях мы всегда находили опору друг в друге. Я доверяю Бобу, а Боб доверяет мне. Я доверяю Грегу, а Грег доверяет мне. Я готов доверить свою жизнь Барадуну и тебе, — полуголиаф ткнул пальцем в лучницу, а затем в жреца, — и тебе! Каждому из вас! Мы не знаем, что нас ждет, но этот человек убил мирных жителей, а значит, достоин быть выпотрошенным. Давайте покажем ему силу правосудия!

Чем больше говорил Боджер, тем громче звучал его голос, раскатываясь по окрестностям. Никого, кроме Ширы, не удивила его речь и было похоже, что у ее соратников сложилась такая традиция – выслушивать полуголиафа перед схваткой. Должно быть, он так поднимал боевой дух отряда – или свой. И все бы ничего, но…

— Эй вы там, я вас слышу! – раздался со стороны башни сильный, хрипловатый голос. – Вы на моей земле, в последний раз предупреждаю: проваливайте!

— Слишком много последних предупреждений… — пробормотал Грег.

Ледоруб прокричал «Убирайтесь прочь!» на всякий случай еще по-дворфийски и по-эльфийски.

— Может… отойдем? – робко предложил Грег.

— Да, да, отходим, быстро! – скомандовал Барадун. Отряд отступил к роще, и все укрылись за деревьями. – Проклятье, Боджер, приспичило тебе вещать прямо перед башней! У тебя же не голос, а трубный глас.

— Я продолжу, — невозмутимо откликнулся полуголиаф.

Шира кусала губы. Барадун завернулся в свой плащ из шкуры мана-пантеры, и вдруг его изображение раздвоилось.

— Правда на нашей стороне, — сказал Боджер. Он уже достал секиру из-за спины и ласково потирал ее, как лучшую подружку. – Не убоимся этого ледяного волшебника со всей его ледяной магией. Ведь правда! На нашей! СТОРОНЕ!

Лучнице показалось на мгновение, что полуголиаф прямо здесь и сейчас впадет в состояние берсерка и побежит лупить башню, но он оставался на месте. Его крик напугал птиц в роще, и они вспорхнули, шелестя крыльями.

— Сила духа! – потрясая худым кулаком, добавил вдохновленный Гринн.

— Теперь ты, Боб, — обратился Барадун к эльфу. – Действуй! Покажи свою лучшую сторону!

Шира решила, раз они сначала так громко объявили о своем присутствии потенциальному врагу, то Боб должен быть очень хорош. Он действительно взмахнул плащом и сделался похожим на хамелеона, сливающегося с окружающей средой, а затем двинулся вперед.

— Осторожнее, — напутствовал его маг, — берегись ловушек!

Все члены отряда завороженно глядели Бобу в спину, а он и правда был хорош: даже не оставлял следов на снегу. Его самого не было видно, и, только приглядевшись повнимательнее и примерно понимая, где он может находиться, его товарищи замечали легкое трепетание воздуха – искажение картинки. Редкие снежинки облетали Боба слева и справа.

— Теперь заткнитесь все и ведите себя как можно тише, — прошептал Барадун. – Не высовывайтесь из-за деревьев, иначе…

— Так ты выбрал смерть?! – раскатился грозный голос из башни.

Все одновременно увидели руки в темных перчатках, высунувшиеся из окна и быстро начертившие в воздухе окружность, в то же мгновение три огненных вспышки сорвались с нее и одна за другой полетели прямиком в Боба. Эльф закричал, сделался видимым и растянулся на снегу, сбивая с себя пламя и стараясь охладить ожоги.

— Черт!

— Проклятье!

— О, нет, Боб!

Барадун взмахнул было рукой, но на ней повис Грег.

— Стоп! Слушай, это выглядит так, будто мы сами полезли на рожон! Мы прошли мимо всех этих табличек, он кричал нам из окна, а мы все равно пошли по его лужайке к его башне. Пожалуйста, давай еще раз все обдумаем и не будем торопиться с выводами!

— Согласна, — поддержала фермера Шира. – Вы сказали мне, что Боб мастер маскировки, я думала, его невозможно обнаружить, но теперь…

— Сто золотых, сто золотых, — как бы между прочим невозмутимо произнес Боджер.

— Его приговорили к смерти, — напомнил Барадун. – Грег, слезь с меня!

Чародей приложил два пальца к своему горлу и сделал страшные глаза.

— Тс-с, он передает сообщение, — прошептал Грег.

В следующую секунду Барадун взмахнул рукой, и перед Бобом вырос большой камень, похожий на те, что лежали у подножия башни. Эльф сгруппировался за укрытием, подтянув руки и ноги.

Шира, прищурившись, пыталась разглядеть темную тень за окном второго этажа, но маг прятался и не торопился выглядывать вновь.

— Что ты передал ему?

— Что мы не собираемся его убивать и у нас есть что сказать ему.

— Если есть что сказать, выходите и говорите! – раздалось из башни.

Грег и Шира обменялись довольными взглядами, и даже Барадун ощутил некоторое облегчение. Однако оказалось, что никто не горит желанием выйти из укрытия, рискуя загореться по-настоящему.

— Ты же говорил про силу духа и все такое, — обратился Грег к жрецу. – И ты знаешь его лучше, чем любой из нас. Он, возможно, тоже тебя знает.

— Да, но моя отвратительная морда вряд ли способна внушить доверие…

— Давай, Гринн, мы все надеемся на тебя. – Барадун решительно пихнул жреца в спину. Тот потоптался на месте, а затем, сместив прикрепленную к поясному ремню булаву так, чтобы она скрылась под плащом, побрел к кромке леса.

Выйдя на открытое пространство, Гринн подавил нервный смешок, набрал побольше воздуха в легкие и начал:

— Добрый сэр! Спасибо, что предоставили нам эту возможность высказаться. Хоть я и слишком уродлив, чтобы говорить за всех… Мои друзья – хотя мы не так давно знакомы, если говорить честно, — не ищут ссоры… И если бы могли с вами наладить… хм… пойти на контакт… к взаимному удовле… удоволь… к взаимной, к взаимной выгоде…

Очевидно, эта речь не имела особого успеха, так как из башни раздался еще более грозный голос:

— На случай если вы не умеете читать: вы на моей земле! И я предупреждаю вас в последний раз. ОТВАЛИТЕ ИЛИ СДОХНЕТЕ!

Гринн попятился назад, а Барадун нервно провел рукой по подбородку.

Отодвинув друзей в сторону, шаг вперед сделал Боджер.

— Теперь мой черед!

Его секира покоилась на ремне за спиной, но Шира все равно беспокойно сглотнула. Грег поднял руку, чтобы возразить, но от волнения не смог вымолвить ни слова. И даже Барадун не вмешался… Полуголиаф вышел из-за деревьев на лужайку, гордо выпрямился и вперил руки в бока. Барадун схватился за голову, взъерошив свои темные стриженые кудри.

— Яррис Златорог! – заревел Боджер. – Злой волшебник!

— Черт… — простонал Грег, — не называй его злым!..

— Жаль, но я вынужден выражать свои мысли словами. Так вот, Яррис, злой волшебник, ты, в твоей башне из слоновой кости, РАЗОЗЛИЛ МЕНЯ!

«Ну все, — подумала Шира, доставая лук из чехла и готовясь прилаживать стрелу. – Вот теперь все кончено». Но Боджер продолжил:

— Мы пришли сюда мирно поболтать, но ты – без всякого предупреждения! – запустил в моего друга огненный снаряд и ранил его!

— Было столько предупреждений… — стонал Грег.

— Ты напал на нас, хотя мы не нападали на тебя! Я так зол! И вот что я скажу: срать я хотел на твою…

— Боджер, пожалуйста! – отчаянно воскликнул фермер, заглушив конец фразы полуголиафа.

Все с замиранием сердца ожидали ответа из башни.

— Если не хотите сдохнуть, — крикнул Ледоруб, — вы знаете, что надо делать.

— Так, все, теперь я! – Грег одернул на себе кожаный доспех и двинулся вперед.

— Я начинаю думать, что этот парень не собирается никого убивать… — задумчиво произнесла Шира, убирая лук обратно в чехол.

— Сейчас Грег разберется. Он такой жалкий, что его точно не станут убивать, — успокоил ее Барадун.

Фермер нервно теребил край одежды, потел и по всему видно было, сильно волновался. Но все же он заговорил, и, в отличие от предыдущих, его речь оказалась вразумительной.

— Мы слышали в городе об инциденте с шахтерами и пришли сюда выяснить правду. Если ты не виноват, мы хотим очистить твое имя!

На этот раз пауза была длиннее.

— Это была самозащита, — наконец ответил Ледоруб, — шахтеры напали на меня, а я лишь защищался.

Грег вздохнул с облегчением.

— Ясно! – крикнул он. – Я так и думал!

В этот момент Боб, все еще прячущийся за камнем, не выдержал и громко прошипел:

— И ты в это веришь?! Веришь магу, который без всякого предупреждения запустил в меня огненными шарами?!

К всеобщему удивлению, Ледоруб прекрасно расслышал этот шепот и крикнул в ответ:

— Вы добровольно прошли мимо всех моих предупреждающих знаков! Где еще мне их разместить? У себя на лбу?!

— Значит, — быстро вмешался Грег, изо всех сил стараясь вернуть диалогу хотя бы намек на доброжелательность, — шахтеры напали на тебя первыми?

— Да!

— Почему?

— Долго рассказывать, не ваше дело.

— А можем мы… можем мы мирно поговорить? Ну, не кричать друг другу, а встретиться лицом к лицу?

— Очевидно, я вам не доверяю и не готов пригласить в свой дом. – В голосе Ледобура послышались едва различимые нотки насмешки.

— Справедливо… — пробормотал Грег.

— Я слышал, за мою голову назначена награда, не так ли? Сто золотых или уже больше?

— Да, сто золотых, — неожиданно вмешался Боджер, — и мы собирались их получить.

— Заткнись, Боджер, пожалуйста, заткнись…

— Хочешь проверить, сколько стоит твоя жизнь? – Насмешливо поинтересовался Ледоруб. – Или, может, вернешься домой живым, чтобы обнять жену или что там еще?

В это время Шира приблизилась к кромке леса, и даже Барадун подошел на несколько шагов, хоть и старался все еще скрываться за деревьями. Грег оглядывался, ища их поддержки, так как от Боджера и Гринна не было никакого толка. На жреца вообще напал приступ глухого кашля. Лучница прикрыла оружие плащом и встала рядом с Грегом.

— Надо чем-то доказать наши добрые намерения, — тихо сказал ей фермер.

— Чем? Сдать оружие?

— Нет, погоди…

К ним осторожно подбирался раненный Боб, который решился покинуть свое укрытие, прополз несколько шагов на животе, а потом осмелился подняться на ноги.

— Боб, — обратился к нему Грег, — я думаю, тебе стоит извиниться – иначе нельзя.

— Что?! Ты видишь эти ожоги?! Ладно, ладно… Я не хочу сдохнуть. – Боб развернулся лицом к башне и прокричал: — Эй, слушай, я не хотел нападать на тебя – хотел лишь заглянуть в окно, когда ты запустил в меня своими огненными шарами… Ай, черт! Ты же понимаешь, что мы, как и ты, стали жертвой… политики? Долго рассказывать… Нас просто отправили выяснить, что здесь произошло. И я пытался, пока ты не поджарил меня!

— Я уже сказал, — отвечал Яррис, — что это была самозащита. Я говорил это и горожанам, но не был услышан.

— А он терпеливый, — тихо произнесла Шира, ни к кому не обращаясь.

— Что будем делать? – прошептал Боб. – Вы ему верите?

— У меня есть одна идея… — пробормотал Грег. – Господин Яррис, что если мы отправим к тебе переговорщика?

— Эмиссара, — важно поправил его Боджер.

— Парламентера, — выкрикнул Барадун из-за ближайшего дерева.

— Одного человека, только одного, — продолжил Грег. – Так, Боджер, стой! Нет, точно, однозначно, не тебя!

— Ладно, ладно. – Полуголиаф отодвинул от себя руки фермера, цеплявшиеся за его ремень. Приложив ладонь ко рту, он прокричал: — Мы готовы отправить самого слабого и беззащитного из нас!

— Он всего лишь чесночный фермер, — подсказал Барадун.

— Он всего лишь чесночный фермер! – повторил Боджер.

— В наших общих интересах разрешить эту ситуацию, — вторил им Боб. – Вы поговорите, обсудите все эти политические штуки, выпьете, в конце концов…

На несколько секунд воцарилось молчание. Все с трепетом ожидали ответа из башни.

— Отправьте одного из вас, — наконец ответил Ледоруб.

— Так, ладно… — Грег покрылся остатками пота, которого уже и так немало потерял с начала переговоров. – Иду, иду…

И он действительно сделал бы это, если бы рука Ширы не легла вдруг на его предплечье.

— Я пойду, — сказала она. – Не хочу хвастаться, но я прекрасно разбираюсь в людях и уверена, что этот человек первым не причинит нам зла. Да и за словом в карман я не лезу. И, кроме всего прочего, не боюсь.

— Правда? – с удивлением и надеждой вопросил Грег. Лучница кивнула.

— Только, пожалуй, надо разоружиться.

— Хорошая идея, — пробормотал Гринн. – Миротворцы не носят оружия.

Шира скинула плащ и отстегнула портупею. Она сняла кожаный ремень и отдала Грегу свое оружие: короткий лук, средний лук, колчан с разнообразными стрелами, кинжал, короткий нож, складной нож и лезвие, спрятанное в набедренном кармашке.

— Снимай побольше, — подбодрил ее Боб, — чтобы переговоры прошли удачно.

— Сколько тебе нужно времени? – спросил Барадун. – Когда нам понять, что ты… если ты убита?

— Час, — с самым серьезным видом ляпнула Шира наугад. — Через час можете уходить или ввязываться в драку – как пожелаете.

— Час? Как-то долго.

— Нет, если ты отправляешь на переговоры женщину, — усмехнулся Боб.

Шира предпочла не оскорбиться.

— Я не собираюсь пускать в ход личное обаяние, нам ведь нужно договориться наверняка.

Эльф прыснул.

— Я буду поддерживать с тобой ментальную связь, — предупредил Барадун. – Не пугайся, если услышишь в своих мыслях мой голос.

— Я готова! – спокойно крикнула Шира, повернувшись к башне. Она только сейчас заметила, что на шпиле висел кусок черного полотна с вышитым на нем золотым рогом. Полотно закрутилось вокруг шпиля, намокло и, видимо, примерзло к нему, так что больше не раздувалось ветром.

— Если не хочешь попасть в ловушку, делай, что я скажу! Иди прямо десять шагов.

— Прямо, десять шагов… — бормотал Боб, стараясь запомнить, где под снегом могут скрываться ловушки. Он больше не собирался получать урон.

— Стой! Теперь направо пять шагов. Прямо. Стоп! Поверни к стене, иди вдоль. Теперь шаг влево и к воротам.

Шира послушно следовала указаниям. Она тоже на всякий случай запоминала дорогу – вдруг придется спасаться бегством? Наконец перед ней возникла тяжелая дубовая дверь.

— Яррис Златорог, открой! – скомандовал Ледоруб.

Дверь отъехала в сторону и Шира вошла в башню.

— Яррис Златорог, закрой!

Дверь захлопнулась.

— Как вы думаете, — спросил Гринн через секунду, — она уже мертва?