— Хорошая реакция!.. — пропыхтел Барадун, прижатый Широй к обледенелой стене пещеры. – А теперь извини, но… — Чародей зубами стащил перчатку с левой руки, быстро надел на безымянный палец узорчатое серебряное кольцо и растворился в воздухе.

Лучница поспешила оглядеться в поисках укрытия, пока гигантский скелет, высвобождавший себя из ледяного плена, не запустил в нее еще одной глыбой, и заметила неподалеку, за группкой мерцающих сталагмитов, Грега, махавшего ей рукой.

— Сюда! – громко прошептал он, когда Шира юркнула в его сторону, желая точнее направить подругу в густой тени и забывая про ее зоркий полуэльфийский глаз. – А где Барадун?

— Исчез!

— Как типично…

Оживленная, хоть и состоявшая из коротких реплик, беседа была прервана воплем Боджера: свирепый кузнец запустил во врага копье, но промахнулся и попал в пласт ледяной брони. Не удовлетворившись столь жалким результатом, Боджер прянул с места и побежал на костяного гиганта, на ходу отстегивая от ремня на спине двуручный топор. Оживленный колдовством скелет защищался, размахивая перед собой глыбой льда.

«Наконец-то я могу использовать свою магию! – раздался голос Боба в мыслях его товарищей. – Погребальный звон!!!»

Всем показалось, что под сводами пещеры раскатился низкий звон большого колокола, тени по углам сгустились, а морозный воздух потеплел и запах землей и сыростью. Каждому из тупоголовых, кроме Боба, сделалось не по себе, но скелет выглядел по-прежнему бодрым – для скелета.

— Хм, я, конечно, мало что смыслю в магии, — произнес Грег, — но, по-моему, некротическое заклинание не очень страшно для того, кто уже сто лет как мертв…

— Вот именно, — отозвалась Шира.

«А, черт! — голос Боба звучал смущенно. – Я только сейчас понял…»

Алая вспышка разорвала мрак в дальнем углу пещеры, и тотчас в костяного гиганта прилетел огненный снаряд. Он угодил ему в один из верхних позвонков, ярко подсветив изнутри пустой череп, так что на мгновение показалось, будто глазницы скелета извергают пламя, а лишенные плоти челюсти зловеще усмехаются.

— Святые пирожки, жуть какая!..

Шира выглянула из-за сталагмита и, прицелившись, отправила в гиганта взрывную стрелу. Она не успела разглядеть, как одно из его ребер треснуло, так как в ту же секунду в скелета ударила молния: это Гринн, предусмотрительно занявший позицию у входа в пещеру, призвал на помощь силы природы и обрушил на врага грозу, используя расщелину в сводах.

Из пустой груди костяного гиганта вырвался жуткий вой – отголосок настоящего рева, рожденного где-то в другом измерении и лишь частично явленного слуху смертных. Когда остатки льда у его ног разлетелись на осколки, скелет отломил верхушку сталагмита и двинулся к Боджеру.

Шира отправила еще одну взрывную стрелу, а Грег тем временем собрал Поппи. Баллиста, прикрепленная к спине механической овцы, выстрелила большим гарпуном, который, угодив точно в позвоночник, сбил скелета с ног. Костяной гигант частично ушел под воду и неловко пытался подняться из ручья. Грег использовал пять зарядов жезла – того самого, что нашел под половицей в башне Ярриса Златорога, — и каждая искра, маленькая, но кусачая, попала в цель и отщепила несколько осколков костей.

Как только скелет встал на ноги и выпрямился, он тут же столкнулся с разъяренным Боджером и получил удар тяжелой секирой в берцовую кость. Полуголиаф выдернул секиру и снова обрушил ее на ту же кость с продолжительным воплем, многократным эхом отразившимся в стенах пещеры. Еще удар – и костяной гигант, лишившись ноги, завалился на бок.

Несколько секунд скелет не шевелился и выглядел поверженным, но не успели еще тупоголовые обменяться ликующими возгласами, как под сводами раскатился зловещий бас: «ЖИ-ИТЬ! ВЕРНУТЬСЯ!», – и кости захлестнуло речной водой, смешанной с радужной жидкостью. Эта жидкость, похожая одновременно на масло и ртуть, омыла кости, срастила их и одела плотью. Она вдохнула жизнь в мертвого гиганта, вернув ему былой облик: мышцы, кожу, мощный корпус и даже снаряжение и одежду. На бедре у великана болтался привязанный к поясу труп оленя, из голени торчали обломки клинков. Из его глаз начала вытекать тьма; она поползла по правой руке и, сгустившись, приняла форму большого топора.

— Думаешь, ты один так можешь? – усмехнулся Боб. Его глаза наполнились клубящейся чернотой, а затем тьма заструилась по лицу эльфа и собралась в подобие сферы. – Мистический заряд!

Два сгустка тьмы, один за другим, поразили гиганта и заставили его озираться в поисках источника боли, но Боб уже отступил в глубь пещеры и слился с тенями. Эльф был уверен, что хорошо спрятался, так что подскочил от неожиданности, когда рядом с ним из ниоткуда возник чародей.

— Черт тебя дери!.. Я чуть язык себе не откусил! Из какого анального плана ты вылез?

— Астрального, — машинально поправил его Барадун, не отрывая сверкающего взгляда от противника. Сосредоточившись, чародей выбросил вперед руку и отправил в гиганта огненный снаряд.

— Ты это специально?!

— Тс-с! Теперь отступаем и прячемся!

— Я и так был спрятан!..

Еще одна молния мгновенной вспышкой осветила пещеру и обрушилась на великана. Он стоял по щиколотку в воде, так что получил дополнительный урон и, разъярившись, замахнулся, чтобы ударить Боджера, но в этот момент под сводами раскатился гром. Это было чье-то заклинание, едва не оглушившее всех членов отряда. Казалось, пещера заходила ходуном, несколько крупных сталактитов покрылось трещинами, сверху посыпались камни и осколки льда.

Оживленный гигант устоял. Размахнувшись, он ударил слегка оглушенного кузнеца, и, хотя лезвие его наткнулось на древко секиры Боджера, все же сумел его ранить. Мощный торс полуголиафа обагрился кровью, но Боджера, похоже, это только взбудоражило. Издав боевой клич, он бросился на врага.

К счастью, тупоголовые смогли обеспечить ему прикрытие: взрывные стрелы Ширы и выстрелы Поппи отвлекли гиганта и заставили его промахнуться. Гринн создал последнюю, самую мощную, молнию, выгадав момент, когда Боджер готовился к удару. В пещере воняло палеными шерстью и кожей, оживленный гигант выл от боли и бил вслепую, не попадая по кузнецу. Боджер всадил ему лезвие секиры в ту же ногу, которую уже отрубал ранее, а когда гигант покачнулся и начал заваливаться в сторону, размахнулся и последним мощным ударом рассек его грудную клетку, разрубив ребра и обнажив внутренности.

«Оставь его мне! – хриплым басом потребовал Боб. – Дай мне утолить мою жажду! Пить, пить, ПИ-И-ИТЬ!»

Черная стрела, едва уловимая для человеческого глаза, окутанная мраком, вонзилась в страшную открытую рану великана и исчезла в ней. Плоть и кожа пошли волнами, набухли и взорвались, разлетаясь на куски и разбрызгивая повсюду темную кровь. Голова осталась целой и откатилась в сторону. Теперь трудно было разобрать, где на лбу, щеках и затылке виднелась татуировка клана, а где – кровавые потеки.

В центре лужи крови, посреди ошметков плоти стоял Боб, хищно оскалившись и постепенно гася клубящуюся в глазах тьму.

— И вы все считаете, что это нормально?.. – тихо спросила Шира.

— На этот раз хоть голова осталась, — довольно подметил Грег. – Будет, что отдать мэру Кали.

Тупоголовые были настолько воодушевлены новой победой и перспективой заработать по сто золотых на нос, что обратная дорога заняла у них вдвое меньше времени. Каждый отхватил и свою долю комплиментов от товарищей: все восхищались молниями Гринна, мощью Боджера, удачными выстрелами Поппи. Пока не начали выяснять, чье заклинание устроило обвал…

Перед глазами Ширы в это время стоял Боб, с ног до головы залитый кровью. Он уже не выглядел так, потому что успел искупаться в бассейне с радужной жидкостью, да к тому же впитать ее всю. Любопытствующему Барадуну на вопрос о том, что это все-таки за субстанция, эльф ответил: «По вкусу как космос с примесью крови».

«Ничего страннее я в жизни не видела, — размышляла лучница, — однако всем как будто наплевать. Может, они знают о Бобе что-то такое, чего не знаю я? Тот ли он, за кого себя выдает? Кажется, мое решение завязать с выпивкой было преждевременным: так я рискую остаться в неведении».

Раз уж герои приволокли голову мертвого гиганта прямо в Ратушу, госпоже Кали оставалось только выразить им свою признательность, в том числе в денежном эквиваленте. Мэр Ремминга отличалась большей терпимостью к драконорожденным, чем ее коллега в Вэстхейвене, и к тому же выказывала Гринну явное предпочтение – до тех пор, пока ее внимание не привлекла маска в форме синей драконьей морды.

— Кстати говоря, как раз в день вашего прибытия, то есть вчера, из магазина «Тысяча на лицо» было украдено несколько масок, в том числе дорогих и обладающих магическими свойствами, а его хозяйка, бедняжка Перл, подверглась заклятию и едва не лишилась рассудка. – Кали окинула героев пристальным взглядом поверх очков. – Вам что-нибудь известно об этом?

Тупоголовые хором принялись отрицать столь ужасные обвинения, а Шира выругалась про себя. «Даже свиньи не гадят, где едят! Что они там устроили?!»

— Допустим. Также я получила сегодня письмо с вечерней почтой. В нем говорится о том, что какие-то мошенники, подозрительно похожие по описанию на вас, обманом выманили у госпожи Груурии пятьдесят золотых.

— Это точно не про нас! – вскричал Барадун с горящим честностью взором. – В Вэстхейвене мы никого не грабили!

Обстановка накалилась, но мэру Кали как будто не хотелось выяснять правду и связываться с опасными авантюристами, так что она холодно дала понять, что ее ждут другие дела. Гринн еще мямлил что-то, пытаясь очистить свое доброе имя, когда его друзья, храня неловкое молчание, вышли в коридор. Несколько любопытных ушей тут же прильнули к двери кабинета, Шира же предпочла выйти на улицу и ждать на крыльце. Сто золотых приятно согревали ей карман и сердце.

Шотлунд – город, в котором герои должны были встретиться наконец с мастером Пэдриком, — располагался на склоне горы и был обнесен мощной каменной стеной. Отсюда открывался чудесный вид на скованное льдом побережье и свинцовые воды северного моря. Со всех сторон Шотлунд обдували суровые ветра, и Шира ничуть не удивилась, узнав, что это место – родина Боджера.

— Раньше не было так холодно, — пояснил полуголиаф. – Здесь живут дворфы и голиафы, и те и другие – народ прямой, так что в Шотлунде все устроено просто. Высокогорье – район для богатых, там проживают всякие аристократы, в Низинах проживает население попроще, а там, на островах Орочьих колен, никто не проживает.

Боджер привел друзей на главную площадь, к Ратуше. Она была сложена из каменных плит и выглядела внушительнее, чем все прочие здания, которые героям доводилось видеть в землях Мертвой мерзлоты. В центре площади располагался большой мраморный фонтан, украшенный резьбой – произведение искусства местных каменщиков, — но с наступлением холодов вода в него не подавалась, так что теперь он представлял собой зрелище скорее мрачное, чем величественное.

В Ратуше, в холле первого этажа, на стене висело объявление о том, что главный арканист отдела нумерологии Ордена Плетения мастер Домино Пэдрик находится в Шотлунде и принимает горожан с их просьбами и обращениями в такие-то часы по таким-то дням недели.

— А сегодня какой день? – растерянно поинтересовался Грег.

— Для нас — приемный, — отрезал Барадун и решительно направился к мраморной лестнице, ведущей на второй этаж.

— Куда это ты?

— К Пэдрику, конечно! Или хочешь подождать, пока здесь выстроится очередь из просителей?

На этот раз бесцеремонность Барадуна пришлась как нельзя кстати. Мастер Домино Пэдрик расположился в первом зале заседаний за большим столом с аккуратно сложенными на нем стопками книг и пирамидами свитков, и не выглядел рассерженным, когда герои отвлекли его от дел – наоборот, он ожидал новостей.

— Пэ-э-эдрик! – проблеял Гринн, и большие глаза его увлажнились. Он бросился к магу с разведенными в стороны руками и практически принудил его обнять себя. – Дорогой Пэдрик!

Тот неловко улыбнулся в ответ, на секунду обнажив драконьи зубы, и снисходительно похлопал жреца по спине, затем отодвинул его и окинул взглядом.

— Все еще носишь эту дурацкую шляпу с человечьим лицом? Знаешь, притворяться человеком довольно оскорбительно для драконорожденного. Хотя в твоем случае затрудняюсь сказать, что является большим оскорблением: маска человека или маска синего дракона, надетая поверх нее.

— Что? – тихо спросил Грег, наклонившись к Шире и Бобу. – Я запутался в масках!

В этот момент Гринн снял синюю маску, а затем ухватился за собственную лысину, которая превратилась в фетровую шляпу, и стянул ее вместе с человеческим лицом. Боб присвистнул, а Шира шепотом ответила Грегу:

— Подумаешь! Я знаю девицу, которая сделала так после первой брачной ночи… Жених пил неделю.

— Вы братья? – заранее упрямо выпятив нижнюю губу, процедил Боджер.

— Двоюродные. Мой дед – прабабушка Гринна.

— Чего?! – вырвалось у Боба.

Пэдрик вздохнул.

— Я тебе потом объясню... – Барадун нетерпеливо оттащил эльфа назад. – Мы выполнили все наши обязательства, и нам не терпится покинуть Мертвую мерзлоту!

— Хм, должен признаться, хотя я провел в Шотлунде несколько недель, портал еще не готов и мне потребуется намного больше времени. Думаю, лучше всего вам будет сесть на дирижабль, который отправляется в Калабор – я сам достану вам билеты… Кстати, вас теперь пятеро?

Шира вежливо представилась.

— Еще и старина Гринн, так что шестеро! – вмешался Боб. – Мы ни за что не оставим тебя здесь, дружище!

Жрец растроганно пробормотал что-то, и в этот же момент над Ратушей раздался мощный раскат грома. Из коридора послышались испуганные крики, а затем створчатые двери зала заседаний с грохотом распахнулись, впуская в помещение внушительную фигуру.

Сначала она показалась призраком-исполином, закутанным в полупрозрачный саван, испускавший волны холода, затем присутствующие разглядели на плечах великанши голову совы, увенчанную белоснежными бараньими рогами.

— Богиня Ауриль! – прошептал Барадун.

Если уж верховному чародею не стыдно было таращить глаза на богиню, то что же говорить об остальных тупоголовых? Пэдрик на несколько секунд замер в почтительном полупоклоне, Гринн съежился и, склонившись, пробормотал едва слышно: «Госпожа…»

Ауриль подняла призрачную длань и пророкотала, указав на жреца:

— Я с тобой еще не закончила, ты мне еще нужен!

Мастер Пэдрик, сглотнув, нерешительно возразил:

— Но… но он уже достаточно…

— Вы отказались от своего права на него!

Маг помрачнел.

— Мы не до конца понимали, на что обрекаем его.

— Теперь понимаете.

Гринн задрожал и медленно вышел вперед. Боб дернулся, желая его остановить, но жрец обернулся и грустно кивнул ему.

— Все нормально, Боб, все так, как и должно быть. Я хотел бы остаться, но…

Ауриль простерла длань, и пасть Гринна с клацаньем захлопнулась. Обе фигуры – величественная и жалкая –растворились в густом тумане, который затем постепенно рассеялся.

— Что это, сожри меня тьма, такое?! – завопил Боб. Он резко повернулся к мастеру Пэдрику и потребовал объяснений.

Маг выглядел подавленно.

— Когда у Гринна начали проявляться способности жреца, его заставили покинуть клан, чтобы он нашел божество, которому следует служить. Гринн отправился на поиски и… Ауриль забрала его. Домино больше не смеют считать его своим.

— Бр-р-ратья!.. – с отвращением поморщился Боджер. Барадун пихнул его локтем в бок.

— Да чтоб вас… — Боб в отчаянии взмахнул руками и отвернулся к окну. Он молчал все время, пока Барадун и Пэдрик делились новостями о том, как обстоят дела в Десяти с половиной городах; и когда на свет были извлечены и подверглись горячему обсуждению документы Ярриса Златорога; и даже когда маг избавлял Боджера от его зависимости от проклятой секиры.

Дирижаблю предстояло отправиться в Калабор ровно через неделю, так что тупоголовые задержались на этот срок в Шотлунде. Шире было над чем подумать, тем более что свободного времени выдалось достаточно, пока ее товарищи прохлаждались в заведении мадам Бобарен. Бравая женщина-голиаф, по совместительству матушка Боджера, с манерами более утонченными, чем можно было ожидать от хозяйки дома сладостных утех, имела что предложить из длинного списка услуг благородной полуэльфийке, однако Шира отказалась даже от обычного массажа – так, на всякий случай.

Лучница в одиночестве брела по широкой мостовой, пиная снег и разглядывая редких прохожих, чьи очертания быстро растворялись в сумерках, как вдруг не без удивления заметила знакомое лицо.

— Брент!

— Андремун! – Крепкий мужчина лет сорока сбросил меховой капюшон и подошел ближе. – Откуда ты здесь?

— А вы почему в Шотлунде? Должны были взять на восток.

И без того хмурое лицо мечника омрачилось.

— У нас беда: проклятые йети! Потрепали отряд! Лейтенанта разорвали сразу, Гилберта – следом за ним. Насилу отбились! Трое наших тяжело ранены – мы притащили их сюда, чтобы найти помощь, но тут туго с жрецами, а те, кто есть, такие цены гнут за свои услуги, что проще сразу в гроб! – Брент с отвращением сплюнул.

— Так Мэйнел Прауд мертв? И Гилберт… Надо же было потерять именно жреца… Как он оказался в авангарде, почему не стоял за вами?

— Лейтенант Мэйнел — чтоб ему на том свете черти плешь прогрызли! – боялся за свою шкуру и держал его возле себя. Вот их вдвоем и… Мы не успели ничего сделать. Была бы ты с нами!..

— Мне очень жаль, Брент, — печально отозвалась Шира. – И что теперь?

— Знать бы! Денег нет, ни черта нет…

— Ясно. Где вы остановились?

— В Низинах, в самой дыре. «Под хвост» называется.

— Так ты бродишь тут в поисках жреца? – Шира закусила губу от досады, ведь совсем недавно рядом с ней был Гринн.

— Мне сказали, в конце улицы живет один, но… — Брент горько хмыкнул. – Где я возьму золото? По меньшей мере по десятке за каждого.

— Ну посмотрим. Идем!

Как-то вечером в комнатушку лучницы заглянул Боб.

— Ну что? Послезавтра на дирижабль? Как настроение?

Шира задумчиво трепала в руках пустой мешочек, в котором еще недавно звенели монеты – половина ее вознаграждения за голову костяного гиганта. Другая половина оставалось зашитой в поясной ремень.

— Слушай, Боб… Я, наверное, не полечу с вами.

— Как?! Что?!

— До Анклава Аншор всего неделя пути – я уговорила Брента и остальных продолжить миссию. Обидно было бы, пропади все их усилия и жертвы втуне. Вот только им нужна я.

— Ты и нам нужна! Ты же одна из тупоголовых!

Шира усмехнулась.

— Думаю, вы и без меня обойдетесь.

— Ну, это подстава! Что ж такое, почему все уходят?..

— Ты пойми, я не авантюристка – я наемница. Моя репутация кое-чего стоит. Я не могу вернуться в Гердон, будучи выгнанной из отряда. Теперь Прауд мертв – пекло ему пухом – и по старшинству мне полагается стать командиром.

Глаза Боба округлились, он возбужденно взмахнул руками.

— Репутация?! Миссия?! Да мы тут Верховного чародея спасаем! Разве это не принесет тебе больше славы и денег?

— Возможно, но дело не в деньгах.

— Всегда в них!

— Садись давай. – Шира подвинулась, освобождая для эльфа место на лавке с тощим матрасом. – Грегов кувшин с тобой?

Боб тяжело вздохнул, но затем усмехнулся.

— А как же!

В последнюю ночь перед тем, как покинуть Шотлунд, перед расставанием с тупоголовыми Шире Андермун было совестно выпытывать чужие секреты, так что она болтала с Бобом ни о чем — обо всем, что приходило в голову. Эльф как-то спросил:

— А ядовитые стрелы у тебя есть?

— Они дорогие, сволочи.

— А ты знаешь, что это Грег обвалил сосульки в пещере?

— Ха-ха, я не думала, что фермер может использовать заклинания!

— Я тоже сначала грешил на Барадуна, да только он стоял в паре шагов от меня, так что я бы не пропустил, сколдуй он подобное.

— Надеюсь, вам теперь не придется выслушивать нытье Боджера – как-никак, фамильный молот он вернул. Я, правда, ставила на его братца, но Боджер молодец.

— Раздулся как павлин… А все же посматривает искоса на мой кожаный плащ!

— Неудивительно, плащ-то крутой.

— Ага! И где старина Яррис его раздобыл, если сидел безвылазно в своей башне аж тридцать лет?

Шира вздрогнула.

— Видимо, не безвылазно…

— Странно думать, что еще недавно он порхал вот так, летучей мышью, по заснеженным уголкам Мертвой мерзлоты… Теперь это часть меня. Да ты приуныла? По-моему, тебе пришелся по душе этот параноидальный маг-затворник, нет?

— Пришелся, — без обиняков со вздохом призналась лучница. — Он был такой умный — не то что наш Барадун.

— А еще маленький, невзрачный — и хитрый, гад! Ты прости, что я его… хм!

Шира подумала, что Боб критикует Златорога из зависти, поэтому не стала спорить с его описанием.

— Да ничего, он ведь сам напал.

— Теперь, выпивая, будешь его вспоминать, а я – Улыбаку. Помнишь, как он кружку зелья правды выжрал в два глотка?

— Улыбака?

— Старина Гринн. Это его секретное прозвище. Знаешь, он всегда был паршивой овцой в своей стае драконорожденных, от такого трудно избавиться. Думаешь, Ауриль когда-нибудь отпустит его?..

Утром, после завтрака, на который тупоголовые собрались вместе в зале на первом этаже, Шира объявила, что уходит.

— Хм, — неодобрительно отозвался Боджер.

— Святые пирожки! – огорченно воскликнул Грег.

— Дело, конечно, твое, — заметил Барадун, — только сделай одолжение: не рассказывай никому о том, что видела меня здесь, потерявшим способности.

На прощание фермер сделал лучнице подарок – небольшую складную коробочку из металла.

— Брось ее об пол со всей силы, чтобы сработала.

— Ого! Грег! Неужели это что-то вроде Поппи?! Было бы просто чу…

— Э... Да нет, это складной стул, вообще-то.

Шира рассмеялась и приобняла Грега на прощание. Она крепко пожала Бобу руку, поклонилась остальным и вышла на улицу, под летящие роем мелкие кусачие звездочки снега. Мороз набирал силу, а значит, образуется наст и ездовым собакам будет проще тащить сани. Лучнице начинало казаться, что она всегда обитала здесь — в Мертвой мерзлоте.