Мервин нависал прямо над ней, но Лоррейн смотрела не на него — на роспись на потолке, которую могла бы уже сама перерисовать по памяти, столько раз она разглядывала её. Если бы, конечно, умела рисовать, но она не способна что-либо создать. Сотни бесплодных, бессмысленных ночей, в отличие от будто живых невинно-белых цветов узора, в её чреве ни одно семя не прижилось.

Она ничего не чувствовала.

Она не сразу поняла, что Мервин остановился, пока тот не окликнул её по имени с беспокойным выражением лица:

— Лорр?

Лоррейн протянула руку, коснувшись его скулы. Губы Мервина дрогнули в улыбке, и он потёрся щекой о её ладонь, но после отстранился и просто сел рядом, и она запоздало поняла, что тот не закончил.

— Извини, я задумалась, — вздохнула Лоррейн, прикрыв глаза и тыльной стороной ладони убрав налипшие на лоб непослушные мелкие кудряшки, которые без причёски ничто не удерживало.

Она скользнула взглядом от лица мужа вниз по торсу. Надо что-то сделать, да? Она потянулась к Мервину, но тот внезапно остановил её, перехватив за запястья, и Лоррейн растерянно столкнулась с ним взглядом.

Глаза у него тёмно-оранжевые, как и волосы — красивый цвет, огненный, тёплый. Только сейчас в них продолжала плескаться тревога.

— Лорр, — повторил он. — Не надо.

— Но… — Лоррейн поджала под себя ноги, чтобы оказаться в более устойчивой позе, и привычно выпрямила спину.

— Ты же не хочешь.

Лицо Лоррейн вспыхнуло, наверное, в сей миг готовое поспорить краснотой с фоном на их родовом гербе.

— Вовсе нет.

Мервин выпустил её, и Лоррейн отвела глаза в сторону, принявшись нервозно перебирать собственные волосы, переплетая пряди.

— Неважно, что я хочу. Я должна…

— Лоррейн, — вздохнул Мервин.

Они женаты уже девять лет. На момент свадьбы Лоррейн было семнадцать. Сейчас — двадцать шесть, но она так ни разу и не понесла, даже неудачно.

На ресницах задрожали горячие слёзы. Мервин заботливо накинул ей на плечи покрывало и убрал прядь волос за ухо.

— Лоррейн, у тебя есть младшая сестра. Есть родственницы по матери… Не стоит так измываться над собой.

Лоррейн поплотнее закуталась в покрывало.

— Я герцогиня, — сухо заметила она.

Перекладывать свой долг на Рианнон… Лоррейн даже с её помолвкой не торопилась, позволив ей учиться у Арнейв. Да и сестра ещё так юна.

— И ещё молода. Возможно, время ещё не пришло, — сменил аргумент Мервин. — Не надо себя мучать.

— Или оно никогда не придёт, — Лоррейн быстро заморгала, пытаясь одолеть непрошеные слёзы. — И это моё наказание.

Родители погибли (были убиты), когда Лоррейн едва исполнилось четырнадцать, возвращаясь домой из королевского замка. Оставшееся время до её совершеннолетия дела в герцогстве и опеку над ней и сестрой принял дядя их матери, пусть принцесса Моргана и пыталась протянуть к ним руки. Его унесла вспышка хвори всего две зимы назад.

Лоррейн не просто подозревала, что родители убиты. Она знала. В день их смерти была хорошая погода, путь — часто используемым. Ничто не предвещало рокового исхода. Лишь знание того, что король в тот день обсуждал с отцом и принцессой Морганой планы на Чудиин, претворение в жизнь которых из-за гибели отца отодвинулось на пару лет.

А главное — она была свидетельницей. Столь юная, безрассудная, поскакавшая на лошади навстречу, жаждущая устроить сюрприз. В ужасе наблюдая крушение снизу. Чудом не попавшись на глаза мелькнувшим наверху силуэтам, серым, едва заметным.

Лоррейн с того дня больше ни разу не села в седло.

Да, с их положением врагов было у матери много. Но о визите заранее знали единицы, и всех остальных она уже проверила, возможно, несколько чрезмерно. Или принцесса Моргана — или никто.

Лоррейн, заплаканная, несчастная, оставшаяся с малышкой-сестрой против всего мира, вцепилась в короля сразу после похорон. Умоляла ей поверить.

Получила лишь пощёчину и приказ прекратить истерить.

Лоррейн, может, и не жаловала короля, но, пока он жив, у неё ещё есть время на доказательства.

А пока её изнутри разъедала злость и обида, остальные просто жили. Процветали, набирали вес в обществе, развивались… Даже война по Лоррейн, не имевшей никакой связи с военным делом, и то ударила сильнее, пошатнув значительную часть её денежных вложений в торговлю и производство, из трудностей с которыми она выбралась благодаря тому, что вышла замуж за правильного человека — Арнейв Минваэд младшего брата любила, и к ней как к невестке тоже относилась снисходительно. Зависеть от кого-то, конечно, унизительно, но Лоррейн поставила герцогство выше гордости.

Лоррейн молчала, терпела, пробивалась, вынюхивала, ждала, ждала, ждала. Сгорала. Истощалась.

И внутри что-то оборвалось пять лет назад, на торжественном вечере во дворце. Лоррейн стояла поодаль ото всех, скрывшись в тени балкончика, напряжённая до предела, раздражаемая каждым звуком в этом проклятом замке.

И, когда она увидела жену принца Айтвейна, осторожно спускающуюся по лестнице… Грузную, потерянную, но сияющую такой счастливой улыбкой. Робко озирающуюся по сторонам, придерживая заметно округлившийся живот.

Залтиссы жили прекрасно — и до её боли никому не было дела. Никто не заплатил.

Бокал в её пальцах разлетелся одновременно с отколовшимся под ногой Гвеннет Хиддин краем ступеньки. Мервин в начавшейся после суматохе нашёл Лоррейн, растерянно разглядывающую осколки под ногами, и всё понял. Избавился от осколков, увёл, помог умыться, прикрыл, ничего не спросил.

Гвеннет Хиддин потеряла ребёнка и сама чуть не погибла от кровотечения. Лоррейн не знала, то ли её магия оказалась слишком близкородственной, чтобы её вычислить, то ли виновника и не искали, списав на трагическую случайность.

Она зацепила ту, кто была совершенно не при чём, но этого Лоррейн не хотела признавать даже перед собой. Но знала, а небеса не давали ей забыть.

Её наказание.

Мервин вздохнул и притянул Лоррейн к себе, увлекая в постель.

— Спи, — мягко произнёс он. — Ты устала. Время сейчас тревожное.

«Разве оно такое для меня?» — крутилось на языке, но больше Лоррейн ничего не сказала.

— Спокойной ночи, Лорр.

«Ты слишком добр».

***

Принц Валвейн — мёртв.

Принц Эрек с женой — сослан.

Лоррейн из шестой стала четвёртой одним днём. Ситуация складывалась в её пользу, но эти двое и без того были самыми слабыми противниками. Беспокойство вызывала карлийская принцесса, очень уж активно лезущая не в свои дела. Лоррейн пыталась её изучить, но Эглейн спутала все планы, а из происходящего после можно сделать вывод, что принцессе Темис не так уж и важно, кто муж — она и в таком невыгодном положении успела неплохо себя преподнести.

А вот принцессу Эглейн с её извращёнными наклонностями компрометировать проще всего. Правда, о них знают, по ощущениям, все, но открыто не говорят — но её боятся. В этом направлении можно работать. Тем более, у Лоррейн есть ещё кое-что, о чём не знает никто.

И от Гленис никаких вестей уже несколько месяцев, а у Лоррейн, как назло, с прошлого года она была единственной «своей» в замке. Но из-за смерти принца за прислугой сейчас присмотр суровый…

Может, самой нанести визит? Выразить соболезнования тётушке, можно сказать. Или сперва оборвать последний конец…

Всё складывалось так хорошо, что Лоррейн не знала, за что и взяться! Она всё это время копалась в сторону доказательств, потому что пятеро казались непреодолимым препятствием, но такими темпами, может, что-то получится и иначе провернуть.

Солнечный зайчик, сбежав с витражного стекла, скользнул по её глазам, и Лоррейн поморщилась, магией потянув штору, погружая приёмную в приятную полутьму. Она сидела здесь из-за арфы: перебирая струны привычными отточенными движениями, получалось раствориться в звуке и немного прояснить голову. Правда, кажется, сегодня не столь удачно.

Мервин сегодня уехал по делам вместо неё, строго велев наконец-то отдыхать, и поэтому с утра Лоррейн перепроверила всю учётную книгу за последний месяц, ответила на почту, договорилась о трёх встречах, перекусила вместо полноценного обеда, не выходя из кабинета, приняла двух просителей, раздала указания экономке и ушла сюда.

В последние месяцы это помещение не использовалось: пусть они не держали траур, но проводить какие-либо мероприятия в такое время дурной тон, а здесь, даже одна, Лоррейн ощущала себя спокойнее и увереннее. Всё под её контролем.

Сейчас нужно быть как можно осторожнее и действовать с умом, чтобы не разрушить хрупкое равновесие. Если уж принцем Эреком так легко пожертвовали, то Лоррейн разменяют ещё легче.

Тогда лучше обрубить на корню возможную инициативу, чтобы закрыть вопрос с обоими младшими принцами, и спокойно думать дальше. Не радикально, конечно, но…

Ещё один блик скользнул по арфе, и Лоррейн порывисто встала со своего места и подошла к окну, намереваясь плотнее захлопнуть шторы, но замерла, приметив сквозь щель знакомый силуэт во дворе.

Рианнон вернулась раньше? Какое облегчение!

Она отпустила штору и поспешила вниз, намереваясь встретить сестру раньше, чем та решит подняться к ней.

В главном холле Рианнон ещё не было, и, накинув на плечи заботливо принесённую служанкой шаль, Лоррейн вышла во двор, направившись к конюшне. Она не любила это место за неприятный запах и грязь (за воспоминания), но Рианнон вечно тут застревала…

Так случилось и сейчас, но лошадь, которую кормила Рианнон, была Лоррейн незнакома, что подтверждало присутствие кобылы сестры в соседнем деннике. Но ведь никого в последнее время не покупали, последней крупной тратой для Рианнон стал новый кожаный доспех, потому что она вдруг в свои семнадцать ещё немного подросла. А хорошая лошадь стоит немало.

— Откуда оно? — Лоррейн остановилась чуть поодаль, чтобы не запачкать туфли, и вопрос сорвался с губ сам собой.

Она не любила неизвестность.

Рианнон обернулась, просияв в улыбке.

— Лорр! Извини, он тут капризничает, я не хотела оставлять на конюха, — она сделала паузу, явно размышляя над ответом. — Это Риган, э-э, лошадь Валвейна. Эглейн отдала её мне. Сказала, что… ну…

Лоррейн растерянно перевела взгляд на белую лошадь.

— Принцесса Эглейн, — повторила она.

Зачем? С этим животным что-то не так — или потому что принц Валвейн, дразнясь, когда-то назвал её искажённым именем своей двоюродной сестры?

— Я не буду на ней ездить! — поспешно заверила Рианнон, подняв ладони в примирительном жесте. — Просто мне стало её жалко. А меня она знает…

Лоррейн предпочла бы перестраховаться и от животного избавиться, даром что королевский подарок. Но Рианнон к тому мальчишке была привязана… И его смерть переживала тяжело, пусть и пыталась скрыть. Но Лоррейн слишком хорошо её знала, чтобы не заметить скорбь.

Лоррейн вздохнула и прикрыла глаза:

— Хорошо, но пусть за ней приглядывает конюх. Не подходи к ней… в ближайшее время.

Велит проверить. Может, лошадь какая-нибудь больная или бешеная… Можно ли натренировать на агрессию к конкретному человеку? Лоррейн не имела ни малейшего понятия. Если будут малейшие подозрения, то на скотобойню.

Рианнон поспешно закивала, и Лоррейн повела плечом, указав в сторону выхода из конюшни:

— Может, немного поторопимся? Здесь прохладно.

Рианнон ойкнула и выскочила из денника, напоследок потрепав несчастное животное по холке. Лоррейн вышла первой, пока сестра раздавала указания конюху, и в ожидании смотрела на зубцы ближайшей башни, запрокинув голову.

Рианнон наконец-то вышла к ней, картинно возмутившись и уперев руки в бока:

— Ну и почему мы тут мёрзнем?

Лоррейн поправила шаль:

— Если уж на то пошло, ты не в тёплом плаще, — проворчала она, направившись в главному входу, осторожно ступая.

Рианнон громко хмыкнула:

— Не волнуйся, под дождь я вчера не попала!

Сестра подхватила Лоррейн под локоть, внезапно обняв за руку, отчего она чуть вздрогнула.

— Ты сама не заболела? Бледная какая-то, — заметила Рианнон.

— Нет-нет, — поспешно покачала головой Лоррейн.

Неужели у неё и правда настолько утомлённый вид? Дав сестре время переодеться и умыться с дороги, она невольно принялась разглядывать собственные ногти, потому что отражение в коридоре ловить было негде. Руки как руки. Хотя ногти и впрямь тусклые будто бы…

— Входи, — окликнула её Рианнон, распахнув дверь.

Она самостоятельно переоделась в домашнее платье и причесалась, тихо выскользнувшая из комнаты горничная лишь использованную воду унесла. Лоррейн протянула руку, убрав Рианнон локон за ухо.

— Для меня есть какие-то дела или ты соскучилась? — весело поинтересовалась Рианнон.

Лоррейн рассеянно оглядела комнату, не задерживаясь ни на чём взглядом.

— Нет, я… То есть, соскучилась, конечно, — опомнилась.

Рианнон, взяв её за руки, усадила на свою кровать. Шаль неуклюже сползла с плеч.

— Что-то произошло? — обеспокоенно.

Лоррейн, послушно присев на покрывало, глянула на сестру снизу вверх. Рианнон скрестила руки на груди выжидающе, и в взгляде её читалась тревога. Ну и как можно на неё что-то перекладывать?

— Не совсем, — сдалась Лоррейн. — Я хотела спросить, нет ли у тебя кого на примете… Но это так, теоретически.

— У меня — кого? — похлопала глазами Рианнон, и Лоррейн смутилась ещё больше, пытаясь подобрать слова, но сестра уже догадалась. — Ты про брак, что ли?

Она кивнула, и Рианнон подёргала себя за прядку волос, которую Лоррейн только что поправила.

— А что, уже надо? — спокойно поинтересовалась сестра.

— Нет, — Лоррейн слабо улыбнулась. — Просто задумалась.

Это ей нужно было выходить замуж как можно скорее, чтобы получить поддержку. Для Рианнон, кроме отсутствия ребёнка, пока таких срочных причин нет. Да и если появятся, Лоррейн бы не хотела решать такое наспех и во вред сестре.

— Скорее нет, чем да, но, если что, говори, — заверила Рианнон. — Тебе какой-то союз нужен?

— Нет-нет, — поспешно заверила Лоррейн. — Не волнуйся. Если что, я первым делом узнаю твоё мнение.

Рианнон послушно угукнула, и Лоррейн, немного поколебавшись, встала и обняла её, крепко прижав к себе, как давно уже не делала.

Надо её защитить. А значит, нужно решать, иначе кто-то может сделать ход первым.

«Стоит припугнуть карлийскую принцессу», — наконец решилась она.