И хоть день, потребовавшийся на восстановление магических сил, забирает у Чонгука физические и эмоциональные, вечером он всё равно принимает душ, одевается и спускается в парк, соскучившись по свежему воздуху. Юнги убеждается, что он в порядке, и исчезает среди деревьев, и Чонгук откидывается головой на спинку скамьи и прикрывает глаза. 

Мимо него, переговариваясь, проходят студенты, но никто не спешит остановиться и заговорить с ним — и это хорошо.

Чонгук, что должен был отдыхать весь день, отдыхает лишь сейчас.

Он не может сказать, сколько времени проводит так, но студентов постепенно становится всё меньше и меньше, что означает — наступает время сна. Спать Чонгук желает меньше всего, потому и поднимается со скамьи только ради того, чтобы направиться по тропинке дальше, рассматривая ночную территорию академии. Вчера он этого сделать не успел, а раньше и вовсе предпочитал по ночам спать.

А сейчас ему впервые представляется возможностью обойти всю территорию, и Чонгук хватается за неё, ступая от факультета к факультету и пытаясь угадать, где какой располагается. Все корпуса, за исключением одного, полностью лишены жизни. Они ничем не освещены, рядом не видно ни одного студента, нигде не раздаются голоса. Вскоре и фонари начинают гаснуть, и Чонгук зажигает перед собой небольшой огонёк, не желая споткнуться. Наступает абсолютная тишина, нарушаемая лишь его тихими шагами, шелестом травы под ногами и редко пролетающими насекомыми или птицами.

Абсолютное спокойствие, восстанавливающее эмоциональные силы так же хорошо, как и настойка Юнги. Может быть, даже лучше, потому что настойка, как говорит Юнги, помогает только телу. Конечно, есть и те, что полезны для ментального состояния, но их Юнги рекомендует применять лишь в случаях исключительных, когда иными способами восстановиться невозможно. Зато прогулки действенны всегда — в этом Чонгук убеждается лично и выдыхает довольный смешок, поднимаясь на ноги и направляясь к единственному факультету, где ещё не был.

Некроманты его теперь едва ли пугают.

Зато их сквер Чонгук узнаёт сразу по тому, как ярко горят тёмные фонари. Огонёк опускается на ладонь и затухает, а Чонгук оглядывается в попытке понять, был ли он здесь раньше. Кажется, нет. Скорее всего, он пришёл со стороны, противоположной их факультету, потому что после небольшого сквера его встречает огромная поляна, огороженная магическим куполом. Тренировочная площадка, наверное.

Чонгук осторожно касается пальцами границы и кивает, когда чувствует преграду. Значит, так просто туда не войти. И не выйти — иначе в пологе не было бы смысла.

Жаль, не разглядеть ничего из-за того, что площадка ничем не освещена.

— О, привет, Чонгук, — раздаётся голос рядом, и Чонгук, застигнутый врасплох, оборачивается к двум девушкам, неосознанно выдыхая ответное приветствие. Некромантки-первокурсницы. Он с ними знаком, хоть и не знает имён. — Ты ищешь кого или просто гуляешь? Если Тэ, мы видели его в парке пару минут назад.

— Почему Тэ? — нахмурившись, со смущением спрашивает Чонгук и машет головой.

Некромантки переглядываются и, вернувшись взглядом к Чонгуку, медленно пожимают плечами, словно и сами понятия не имеют, почему сразу подумали на вампира. Чонгук вчера общался со множеством студентов, в том числе и с некромантами. У них хорошие отношения с Джуном — на их месте Чонгук бы первым делом подумал именно на него.

Но вампир?

Он с ним впервые поговорил только вчера, а страха во время разговора не чувствовал лишь в последние несколько минут. И то, наверное, потому, что был полностью обессилен и неспособен тратить собственную энергию на страхи.

Чонгук стал бы его искать в последнюю очередь.

— Я просто прогуливаюсь, всё в порядке, — спешит заверить Чонгук и облегчённо выдыхает, когда некромантки желают ему тихой ночи и продолжают свой путь.

Он отходит от полога и оглядывается, не понимая, что именно ищет. Его взгляд останавливается на тропинке, по которой пришли некромантки, и Чонгук тут же качает головой — он ещё не настолько привык к вампирам, чтобы рисковать встретить одного из них глубокой ночью.

Хотя, вероятно, привыкнет быстро, если они так и продолжат сталкиваться.

К счастью, по другой дороге, выбранной Чонгуком, не попадается ни вампиров, ни кого-либо из знакомых, поэтому Чонгук вновь возвращается мыслями в себя, наслаждаясь тишиной, одиночеством и ночной прохладой. Он медленно обходит весь факультет некромантов, иногда пересекается со студентами, но они проходят мимо точно так же, как и Чонгук, потому что не узнают его.

Новая тропинка выводит его к жилому корпусу, и Чонгук очень быстро вспоминает и его, и дорогу, по которой они с Юнги возвращались в комнату. Здесь студентов оказывается значительно больше, и Чонгук пару раз перекидывается словами с некромантами, прежде чем вновь скрывается в тени деревьев и следует в темноту потухших фонарей.

Теперь на его пути не встречается никого.

Спокойствие и темнота постепенно убаюкивают, и к корпусу омег Чонгук подходит уже уставшим и желающим свернуться под одеялом и проспать до утра.

Из этого состояния его, правда, вырывает окрик, и Чонгук с долей испуга оборачивается, тут же выдыхая и расслабляясь, когда замечает приближающегося Хосока. Для глубокой ночи он кажется слишком весёлым, радостным и активным.

Чонгук не сдерживает зевка и смущённо прикрывает ладонью рот.

Хосок тихо смеётся.

— Как ты себя чувствуешь? — с небольшим беспокойством спрашивает он и, прищурившись, окидывает Чонгука внимательным взлядом, чтобы после удовлетворённо кивнуть. — Магическая энергия полностью восстановилась, это хорошо. Отвары Юнги творят чудеса, да?

— Он меня целый день ими поил, — возмущённо делится Чонгук, вспомнив горький вкус, после которого, однако, становилось действительно легко и хорошо. — Но я в порядке, да. Спать, вот, иду, — бормочет он и неосознанно показывает ладонью вверх.

Хосок также неосознанно поднимает взгляд и понимающе мычит.

— А ты откуда идёшь? — с любопытством спрашивает Чонгук.

— От преподавательского корпуса, — легко отвечает он и пожимает плечами с яркой улыбкой. Чонгук тут же кивает. — Надо было занести вашему преподу бумаги, которые он оставил в кабинете. Сел работать на ночь, а ничего не было. Повезло, что я тренировался на факультете.

— Странно, что вы не живёте вместе, — выдыхает Чонгук и сразу, осознав, распахивает глаза и машет руками, не желая отталкивать Хосока от себя неуместной фразой и спеша её развеять, словно она и не была сказана. — Не отвечай, я не слежу за языком.

— Да всё в порядке, — слишком спокойно отзывается Хосок. — Я не могу жить в корпусе преподавателей, я же студент. Но у нас есть дом в городе, обычно в течение недели мы живём здесь, а на выходных возвращаемся туда. Просто в первый месяц учёбы мы всегда тут. У нас у двоих, увы, первокурсники.

— И ты не можешь даже на ночь остаться у преподавателей?

— А зачем мне это? Супруга я могу увидеть днём, а оставаться у него на ночь и неудобно, и странно. Всё же на территории академии мы студент и препод, и нам двоим прекрасно живётся без глупых слухов. О, вспомнил, подожди, — воодушевившись, бросает Хосок и полностью обращается в себя, пропадая на пару мгновений, прежде чем щёлкает пальцами и протягивает небольшую шкатулку. Чонгук с удивлением касается её пальцами. — Небольшой подарок от нас всех.

— От вас всех? — распахнув глаза, переспрашивает Чонгук, прикидывая в голове, кого именно мог иметь в виду Хосок.

— Чимин, Джун, Тэ. Ну, и я. С прошедшим девятнадцатилетием тебя.

— Он тоже участвовал? — Чонгук поднимает взгляд на Хосока, что показательно закатывает глаза, и громко выдыхает, возвращаясь вниманием к шкатулке и осторожно принимая. — Спасибо вам… — неожиданно сорвавшимся голосом бормочет он и сглатывает, жмурится и спешит взять себя в руки, чтобы не показывать перед Хосоком слабость. — Я, правда, очень ценю это.

— Ты даже не посмотрел, что в шкатулке.

— Даже если она пустая, я всё равно ценю.

— Открывай, ребёнок, — с нежностью просит Хосок, наклонив голову, и указывает глазами на шкатулку.

Чонгук с замиранием сердца касается пальцами крышки и слишком медленно откидывает её — чтобы после не сдержать восторженного вздоха, потому что там, внутри, лежит слишком хорошо узнаваемая карта. Такую выдают только отличникам. В первый месяц учёбы он даже о простом пропуске в город не может мечтать, а о такой и говорить нечего — впервые студенты имеют возможность получить её исключительно после первого семестра.

— К сожалению, при дарении пропуск теряет магические свойства, поэтому воспользоваться им ты можешь лишь раз. Но на целый день! Можешь уйти на рассвете и вернуться в полночь, главное, не позже, иначе придётся ночевать под воротами, пока я не смогу обратиться к профессорам. Они же ночью предпочитают спать. Ну и под пропуском небольшой мешочек с золотыми, не с пустыми руками же тебе по городу гулять.

— Можно тебя обнять? — не сдерживается Чонгук, слишком впечатлённый, чтобы говорить хоть что-нибудь.

— О, а вот такое мы любим, — довольно отзывается Хосок и раскрывает руки, приглашая в объятия.

Чонгук делает шаг и тут же прижимается к нему, растекаясь в объятиях, когда Хосок осторожно накрывает руками его плечи и по-доброму усмехается совсем рядом с ухом. Отстраняется Чонгук быстро, не желает причинять неудобств, и смущённо прячет взгляд, крепко сжимая шкатулку в руках.

— Спасибо, что стал моим другом, — быстро, но тихо проговаривает он.

— Я рад быть твоим другом, — слишком мягко отвечает Хосок, и Чонгук, окончательно смутившись, быстро и скомканно прощается с ним и спешит в собственную комнату, чтобы спрятаться под смущением под одеялом и во сне.

Просыпается он, к собственному облегчению, отдохнувшим и полным сил. Первый приём пищи он осознанно пропускает, поэтому никуда не торопится, переодевается, сам готовит лëгкий завтрак и устраивается на кровати, листая книгу о классификации нежити с намерением её дочитать.

Теперь, когда перед глазами стоят образы, с которыми он лично столкнулся, представлять и понимать становится гораздо легче и увлекательнее. Чонгук даже пробует повторить одно из самых лёгких плетений и смеётся, когда оно через пару мгновений распадается, лишëнное самой важной части — тëмной силы, способной договориться со Смертью. Такой у Чонгука, определённо, нет. Да и играть со Смертью хочется меньше всего.

Только некроманты и знают, к чему могут привести такие игры, зато Чонгук представляет в голове самое пугающее, с чем рискует столкнуться, ведёт плечами и спешит развеять страшную картину перед глазами. Спокойная жизнь обычного боевика ему нравится больше.

В тот момент, когда он закрывает книгу, убирает её в сумку и решает продолжить чтение на улице, раздаётся стук. Чонгук удивлëнно оглядывается на улицу, словно может увидеть, кто к нему пришёл, поднимается с кровати и медленно открывает дверь.

Сначала он слышит собственное имя, смешанное с радостным криком, и только потом замечает Чанми и Исыль. Они сразу проходят в комнату — Чонгук успевает только отступить в сторону и оглядеть сначала их, потом торт в руках Исыль и стеклянную бутылку у Чанми. Он с любопытством поднимает брови.

— С прошедшим тебя! — в унисон выдыхают они и, отдав Чонгуку торт и бутылку, присаживаются на одну из пустующих кроватей. 

Чонгук прикрывает глаза и качает головой, но улыбку не сдерживает, задаваясь вопросом, от кого они могли бы узнать об этом. Наверное, от Хосока. С другими они или знакомы не настолько близко, или и вовсе не знакомы.

— Вы откуда узнали? — всё же интересуется он.

Чанми и Исыль переглядываются.

— Мы заметили, что ты вчера нигде не появился, — начинает Исыль, и Чанми кивает, предлагая ей продолжить. — Пришли к тебе, вышел твой сосед и сказал, что ты болен, выйти не можешь, ему не до нас, ему на голову больной свалился, поэтому с распросами к Хосоку. Ну, мы и пошли к Хосоку.

— Да, а Хосок сказал, что ты решил биться с вампиром.

— Не просто с вампиром, а ещё и некромантом.

— Ещё и третьекурсником.

— Именно.

— Нам стали интересны обстоятельства, — продолжает Чанми, — и мы попросили Хосока рассказать подробнее. У него потом вырвалось, что у тебя тогда был день рождения, и мы решили подарить тебе праздничный торт. У тебя ведь не было торта, да? Хосок сказал, ты не празднуешь, но мы считаем, что ни один день рождения не может обойтись без торта.

— Ещё Хосок просил передать извинения, что не сохранил твою тайну.

— В общем, с днëм рождения, — завершает Чанми их речь и кивает на торт. — Разрезай. Будем если не праздновать, то хотя бы наслаждаться вкусным тортом.

— И рассказывай. Как тебе ночь теней? У некромантов, наверное, жутко было… — шёпотом растягивает Исыль и ведёт плечами с выражением ужаса на лице.

Чонгук, засмеявшись, качает головой.

— Мы с ними неплохо сошлись, — заверяет он и с замиранием сердца открывает коробку с нарисованным тортом, чтобы увидеть настоящий — небольшой совсем, белый, с одной лишь надписью, который они спешат попробовать и вкусом которого остаются довольны.

Чонгук рассказывает им про вечер со всеми деталями, лишённый возможности что-либо упустить — они задают слишком много вопросов. Им интересно абсолютно всё. И такое прокручивание событий позволяет ему и самому разобраться в произошедшем, вспомнить всё, о чём забыл, и сформировать собственные выводы. О людях и нелюдях, о событиях, о себе — Чонгук, пока отвечает на очередной вопрос, задумывается и пытается понять, чем руководствовался, и с удивлением открывает новую грань личности.

Структурирование воспоминаний действительно очень хорошо помогает.

Правда, вместе с тем к Чонгуку возвращается навязчивое желание найти вампира и расспросить о кулоне, усиленное словами Юнги. Хорошо, что его сдерживает присутствие Чанми и Исыль.

Жаль, рано или поздно торт заканчивается, а разговор подходит к концу, поэтому им приходится разойтись — Чонгук со своим желанием остаётся наедине и пытается уговорить себя не совершать необдуманных поступков. Страх теперь не так сильно влияет на принятие решений, хоть и не исчезает никуда. Чонгук в этом убеждается, когда обречённо представляет в голове лицо Кимтэ и их возможный разговор. По телу расходятся мурашки.

Чонгук ведёт плечами и поднимается с кровати.

Ему страшно, но гораздо больше — интересно.

Наверное, он, как только увидит вампира, захочет провалиться под землю. Но это будет потом — сейчас кулон чуть греет грудь, словно придавая смелости, и Чонгук, удивлённый ошеломляющей догадкой, накрывает его пальцами. Что он вообще не умеет?

Влияние на эмоции, определённо, выходит за пределы даже ментальной защитной магии.

Чонгук медленно качает головой.

Ладно.

Если даже кулон считает, что ему с Кимтэ стоит встретиться, значит, пора откинуть сомнения в дальний угол и быстро найти его на территории академии. Раньше, чем сомнения вновь завладеют сознанием.

Вампира он, правда, нигде не находит, и с течением времени решительность постепенно угасает. Но Чонгук всё равно упрямо обходит территорию факультета некромантии, даже заглядывает внутрь, однако быстро оттуда сбегает. И никого из знакомых не встречается — Чонгук устало опускается на скамейку перед корпусом, откидывает голову назад и закрывает лицо руками.

Глупо было полагаться на интуицию.

Глупо было вообще сюда идти.

Чонгук ведь даже не знает, насколько сильно влияние кулона на эмоции. Вполне возможно, что он, как только увидит вампира, забудет все возможные слова и захочет убежать как можно дальше, скрыться за прочными стенами и не показываться месяц.

— Выглядишь потерянно, — отмечает неожиданно знакомый голос, и Чонгук тут же опускает руки и выпрямляется, глядя на Хосока с надеждой и мольбой. — И снова тебя к некромантам потянуло, а?

— Я искал кое-кого.

— Кого именно — секрет?

Чонгук чуть машет головой, чувствуя, как смущение затапливает изнутри. Он внезапно не хочет говорить. Он не уверен, как Хосок воспримет его желание встретиться с Кимтэ.

— Если Джуна, он с Юнги в городе, — догадавшись о его борьбе, Хосок отвечает сам. — Ну, или в небе. В общем, здесь ты его не найдëшь. Если Тэ, он, должно быть, в подземельях, хотел сегодня медитировать. Лучше его не тревожить. Если кого-то из твоих, тут я, прости, не помощник. Могу предложить только своë скромное общество.

— Я всё равно уже передумал искать, — вздохнув, отзывается Чонгук и поднимается. Хосок любопытно наклоняет голову. — А ты с кем тут был? — он осторожно переводит тему.

— А я снова от преподавателей иду, — пожав плечами, отвечает Хосок и машет ладонью туда, откуда, наверное, пришёл. Чонгук бросает в ту сторону быстрый взгляд. — Смотрю, тут ты сидишь. Решил, раз один и в толпе, значит, либо кого-то ждёшь, либо с кем-то хочешь встретиться. В любом случае, не прячешься, поэтому можно подойти, поздороваться и напомнить про ужин.

— Уже время ужина? — с удивлением спрашивает Чонгук, не веря, что прошло настолько много времени.

— У вас через минут десять ужин, да, — кивает Хосок. — Значит, не зря подошёл. Ты не следишь за временем?

— Не подумал об этом… — неловко бормочет Чонгук и смущённо опускает плечи, отводя взгляд в сторону. Хосок, ступающий рядом, нежно смеётся. — А ты с кем-то из группы ещё так хорошо общаешься или только со мной? — вопрос неосознанно срывается с губ, и Чонгук краснеет только сильнее, неуверенный, что это действительно его дело.

— По-разному, на самом деле, — Хосок сохраняет спокойствие, когда отвечает, и не видит в вопросе Чонгука ничего, что он успевает надумать за несколько мгновений молчания. Чонгук облегчённо выдыхает. Он в академии совершенно забывает про осторожность и тактичность в общении с едва знакомыми людьми, благо, они не придают этому такого значения. — Хорошо общаться я стараюсь со всеми, такая уж у меня роль. Просто не все настроены на дружбу. Да и не все нравятся мне как возможные друзья. В целом, чаще всего судьба сводит меня именно с тобой — уж не знаю, чем она руководствуется, но ты довольно милый и интересный, так что не жалуюсь. Или тебе нужны имена? — с весельем в голосе предполагает он, вырывая из вороха мыслей, из которых понять не удаётся ни одной.

— О, нет, мне просто интересно! А про Чимина с тобой можно говорить?

— Ребёнок, мы в браке. Можно, конечно. Я обожаю говорить про него.

— Давно вы в браке?

— Больше года, свадьбу сыграли в начале того лета. Сразу после его выпуска, чтобы в преподавательский состав он вошёл уже замужним и ни у кого не возникло лишних вопросов.

— А у вас нет проблем из-за того, что он светлый, а ты тëмный?

— Вот это у тебя вопросы пошли, — удивлённо тянет Хосок и присвистывает. — У нас эта разница не особо заметна, мы же люди. Пока с такими проблемами я не сталкивался. Разве что часто встречаю вопрос, как мы ребёнка воспитывать будем, но дети у нас в ближайшее время не намечаются. Так что… Думаю, можно сказать, что проблем нет.

— Там, где я вырос, говорят, что светлый и тëмный никогда в одном доме не уживутся. Поэтому и спрашиваю.

— Там у вас ещё и вампиров боятся.

— От вампиров нельзя ждать ничего хорошего, — заученной фразой отвечает Чонгук и тут же затихает, когда перед глазами вспыхивает образ Кимтэ.

Если так подумать, он уже опроверг эту фразу.

И если позволить этой мысли вырасти, Чонгук едва ли имеет право рассуждать обо всех вампирах в отрицательном ключе после того, как Тэхëн помог ему в момент магического опустошения. И заботился и защищал после. И кулон на его шее, назначение которого всё ещё неизвестно, однако в благих намерениях его создателя Чонгук уже и не думает сомневается, абсолютно точно вампирский.

Чонгук машет головой, развеивая морок.

Сейчас он чувствует себя действительно потерянным.

— Как вы с ним познакомились? — не выдержав, спрашивает Чонгук, уже всей душой желая либо вернуться к прежнему страху перед вампирами, либо избавиться от него навсегда.

— С Чимином? — предполагает Хосок.

— С Тэ, — поправляет Чонгук, что со стороны, наверное, кажется очень странным.

Хосок ведь не знает, о чём он думает.

Спасибо, хотя бы не спрашивает, почему Чонгук так скачет между темами, а спокойно принимается рассказывать историю его знакомства с вампиром. Чонгук внимательно в неё вслушивается, готовый заметить любые детали, намекающие, что Хосока ввели в заблуждение. К его удивлению, знакомство оказывается совершенно обычным. Хосок просто, как и Чонгук, влился в их компанию, встретил там Кимтэ, когда он поступил на первый курс, и они быстро сблизились благодаря общим интересам и желанию Хосока лучше освоить умерщвление нежити — на этом, собственно, всё. Ничего странного и пугающего.

Ничего, на чём можно было бы остановить внимание и сказать «смотри, он использовал вампирское влияние, чтобы ты забыл про опасность и доверился ему».

Он вообще был тем, кто избегал общения с людьми и ограничивался узким кругом нелюдей, пока Хосок не убедил его открыться и за считаные месяцы не стал его лучшим другом.

Слишком всё просто.

Слишком всё как у людей, даже несмотря на то, что один из них является вампиром.

— И он никогда не пытался выпить твою кровь? — всё ещё не веря, спрашивает Чонгук, когда Хосок в истории знакомства доходит до настоящих дней и замолкает, ожидая дальнейших вопросов.

Хосок отрицательно мычит.

— У него есть деньги, а в академии и городе полно людей, желающих заработать продажей крови вампирам. Зачем ему я?

— Всё равно не понимаю. Зачем людям продавать вампирам кровь? Звучит ужасно.

— Вампиров мало, им нужно не так много крови, и они готовы платить за это огромные суммы. Укус вампира не так болезненен, многие согласны вообще избежать укуса, и сам процесс едва ли занимает больше минуты. Человек почти ничего не теряет. Если всё официально, он полностью под защитой трёх магических законов. Как только вампир выпьет больше положенного — защитная магия полностью опустошит его. А после этого его ещё и ждёт достаточно суровое наказание на землях вампиров.

— А если не официально?

— Тогда человек под защитой одного закона.

— А если вампира не волнуют законы? Если у него есть защита от них? Если он знает способ их обойти?

— Чонгук, — с усталостью в голосе отзывается Хосок. — Среди всех живых есть преступники, и вампиры — не исключение. Я не хочу убедить тебя доверять им всем, но я знаю Тэ. Он не преступник, не убийца и презирает всех, кто использует силу во вред. Ему не нужна кровь, отнятая у человека силой. Он просто студент, а не герой страшных историй, которые рассказывают детям, чтобы не бегали в лес или на кладбище. Да и времена, когда вампиры могли безнаказанно нападать на людей, остались далеко в прошлом. Мы живём в другом мире, и наша с Тэ дружба — отличный тому пример.

— Ты знаешь его имя? — последний аргумент, который Чонгуку удаётся придумать, и он, сосредоточенно нахмурившись, внимательно следит за выражением лица Хосока.

Хосок, однако, спокойно кивает.

— Он его не скрывает.

— Не знаю, мне он ничего не сказал.

— А ты спрашивал? — не сдерживает удивления Хосок.

Чонгук, разочарованно вздохнув и закатив глаза, признаёт — он действительно не спрашивал.

— Ты убеждаешь меня, что мне стоит держаться от Тэ подальше, или подталкиваешь себя к разговору с ним? — слишком проницательный вопрос, отвечать на который ему хочется меньше всего.

К счастью, они уже подходят к учебному корпусу, и Хосока отвлекают другие студенты, поэтому Чонгук, облегчённо выдохнув, скрывается в здании и в столовой опускается рядом с Исыль, заставляя себя не думать ни о вопросе Хосока, ни о вампирах. Не нужно ему ни к чему себя подталкивать.

Захочет — поговорит.

Сейчас для него значение имеет учёба и необходимость подготовиться ко второму учебному дню, а на неделе времени задуматься о вампирах не выдаётся — Чонгук погружается в новые предметы, информацию, которой оказывается действительно много, и практики с Хосоком, на которых он объясняет и показывает самые простые заклинания, а они с Исыль и Чанми пытаются их повторить с соблюдением всех правил. Свободное время Чонгук предпочитает тратить на отдых.

Учебная неделя проходит слишком быстро, и к выходным Чонгук устаёт настолько, что ни в субботу, ни в воскресенье из комнаты не выходит вовсе. Разве что в столовую, потому что не хочет тратить собственные запасы, но в столовой перебрасывается парой слов с Чанми и Исыль и спешит вернуться в тишину и спокойствие.

Следующая неделя не отличается ничем.

Чонгук втягивается и привыкает только на третьей, да и Юнги тогда возвращает ему действительно работающий артефакт для учёбы, благодаря чему становится легче. К выходным у него даже остаются силы — Чонгук поэтому узнаёт, есть ли повозки в город и из города и в утро воскресенья собирается и спешит на одну из них, используя пропуск Хосока. Его знакомят с правилами, он оплачивает дорогу у возницы и устраивается рядом с другими студентами, сжимая в руках сумку.

Повозка вскоре трогается.

Доезжают они достаточно быстро. Возница напоминает, во сколько поедет обратно, и Чонгук, кивнув, скрывается в городе. Он планирует гулять дольше, поэтому обратно поедет на другой повозке, хоть это и будет означать отсутствие скидки.

Он не идёт в определённое место — просто медленно ступает по улицам небольшого городка, рассматривая людей и нелюдей, здания, вывески. Ещё слишком рано, и никто, кроме торговцев, не спешит просыпаться на рассвете в выходной день. Прохожих мало. Чонгук сталкивается с несколькими, сонными, уставшими и не обращающими на него внимания, и спокойно проходит мимо. Он, на самом деле, и сам не уверен, насколько далеко ушёл и как вернуться, но задумываться об этом не спешит.

Дорога сама выводит его на знакомую улицу.

Чонгук покупает себе завтрак, куриное мясо, обёрнутое лавашем, и фруктовый чай, и устраивается за уличным столиком. Город постепенно оживает. В выходной день студентов должно быть много, и они вскоре начинают собираться, наполняя до этого тихую улицу разговорами, криками и смехом. 

Открывается рынок. Чонгук заканчивает с завтраком и поднимается, чтобы направиться туда, к рядам с одеждой. Для практических занятий та, которую он привёз из дома, не совсем подходит — она сковывает движения, совсем не защищает и, стоит признать, выглядит довольно старой. Выбирает Чонгук тщательно, примеряет далеко не одну форму и действительно устаёт к моменту, как в его руках оказывается идеальный кожаный комплект, плотно прилегающий к телу, с тканевой мантией сверху, прикрывающей всё, что подчёркивает облегающий костюм. Чонгук не жалеет даже половины золотых из подаренных ему на день рождения и выходит абсолютно довольным.

Его взгляд цепляется за переулок некромантов. Все проходят мимо него, совершенно не замечая, и никто туда не заходит. Даже не заглядывает. Чонгук долго наблюдает, устроившись в отдалении на возвышении с купленным пирогом в руках, и размышляет, настолько ли сильны его смелость и любопытство, чтобы всё-таки ступить на эту тёмную и мрачную улицу. 

Некроманты теперь едва ли его пугают. Он знаком с достаточным количеством, чтобы не иметь никаких заблуждений и совершенно не бояться за свою жизнь. Они же не вампиры — это вампира он знает лишь одного, пусть и не убившего его в первую встречу, и этого абсолютно мало, чтобы признать, что они не так плохи, как о них говорят.

Любопытство всё же пересиливает.

Чонгук спрыгивает с камня и, сжав лямку перекинутой через плечо сумки, направляется туда.

На него не обращают никакого внимания. Он чувствует, как переходит невидимую границу, и оборачивается, глядя на прохожих распахнутыми глазами. Наверное, они его не видят. Точнее, видят, но защитное заклинание убеждает их отвести взгляд прочь и даже не думать. Удивительное действие магического поля. Чонгук внутри такого никогда раньше не был.

Он снова разворачивается и, наконец, делает ещё несколько шагов. Факелы, следуя за его движением, загораются, освещая путь, и Чонгук не сдерживает удивлённой улыбки, послушно ступая туда, куда его ведут.

Дорога выводит его на новую улицу, достаточно оживлённую, со множеством некромантов, некромантских магазинов, поднятой нежити самых разных размеров. На плечо Чонгука опускается летучая мышь, и Чонгук поначалу дёргается, прежде чем понимает, что причинять вреда она не собирается. Просто изучает в течение нескольких мгновений и взлетает, исчезая во тьме. Перед Чонгуком проходят мертвецы, что тянут за собой телеги с грузом, и один из них, приблизившись, требует уступить дорогу — Чонгук изумлённо отпрыгивает в сторону и ещё долго провожает взглядом до тех пор, пока на него не ругаются снова.

Девушка, проходящая мимо, советует идти по дороге живых и не мешать мертвецам работать, чтобы они не ругались, и показывает, где проходит невидимая граница. Чонгук тихо её благодарит. Как только он переходит, куда она указывает, мертвецы перестают обращать на него внимания, и он облегчённо расслабляется и снова оглядывает улицу. 

Некроманты здесь ещё и живут — дальше, как только короткий торговый ряд заканчивается, следуют жилые дома. О том, что улица закручивается, Чонгук понимает, только когда по прямой дороге приходит туда же, откуда начал, и восторженно разворачивается и обходит снова. Конечно, по дороге ему встречаются и переулки, но сворачивать с пути он не спешит, не желая заблудиться.

К моменту, как он всё же доходит до того переулка, откуда пришёл, его ноги слишком устают, поэтому он принимает решение заглянуть в единственную таверну. Его встречают тишиной и спокойствием, несмотря на то, что большинство столов заняты, причём за ними сидят компаниями. Даже переговариваются. Чонгук, приглядевшись и осознав, с восторгом качает головой — он впервые встречает таверну с пологами тишины над каждым столиком.

Дроу за стойкой предлагает ему сделать заказ, и Чонгук, благодарно кивнув, пробегается взглядом по меню, определяется с супом и чаем и спешит занять один из свободных столиков. На него никто не смотрит.

Даже дроу, как только приносит заказ, удаляется и не обращает никакого внимания.

Чонгук расслабленно растекается на диванчике, подбирает под себя ноги и склоняется к тарелке, пробуя суп. На удивление, совершенно обычный. Мясо спокойно плавает и не спешит выпрыгнуть и убежать прочь. На языке растекается приятное послевкусие, вызванное знакомым Чонгуку растением, название которого ему не удаётся вспомнить. Обычно его добавляют в чай, а не в суп, но оказывается действительно вкусно — Чонгук делает пометку найти название и тоже попробовать такой сварить.

И несмотря на то, что заканчивается суп быстро, его никто не выгоняет в течение всего времени, что он проводит там, наслаждаясь мягким диваном и книгой о вампирах. Никому нет дела того, что он, наевшись, разваливается, выпрямляет ноги перед собой и прижимается головой к спинке. Стоит чаю закончиться, Чонгук жестом просит принести ещё и согласно кивает, когда дроу приподнимает в руках чайник. Так он и понимает, что на диванах здесь можно даже лежать — дроу просто приносит чайник и уходит за стойку.

Чонгук впервые чувствует такую свободу в таверне.

Из книги его вырывается только птичка, что опускается на его столик, и Чонгук, вздрогнув, переводит на неё взгляд. Нежить. Но довольно, стоит признать, милая. С самым простым магическим плетением, какое только может быть, указывающим на её абсолютную безобидность.

— Привет, — неуверенно бормочет Чонгук и тянется к ней, протягивая руку.

Птичка тычется головой в ладонь и тут же взлетает, улетая в сторону. Чонгук прослеживает за ней взглядом и распахивает глаза, когда замечает, что опускается она на ладонь слишком знакомого нелюдя. После — вспыхивает огнём.

Чонгук тихо сглатывает.

Встречи с вампиром он сегодня точно не искал.

Но, что ж, он кивает за столик, приглашая приблизиться, и вампир подходит и опускается на стул с другой стороны с мягкой улыбкой и тихим приветствием. Чонгук наклоняет голову. Он кажется довольно радостным.

— Ты здесь один? — спрашивает Кимтэ.

Чонгук и сам не знает, почему оглядывается, прежде чем кивнуть. 

Взгляд цепляется за книгу, что лежит между ними, и Чонгук спешно подтягивает его к себе и прячет в сумку, чувствуя, как заливается смущением. Вампир точно должен был её видеть.

— Птица была красивой, — шёпотом хвалит он и отводит взгляд, когда улыбка вампира становится слишком яркой.

Сидеть с ним за одним столиком действительно странно.

Не совсем пугающе — Чонгук с его существованием уже более-менее смирился. Просто напряжённо, хоть он и старается выглядеть спокойным, и неловко, потому что Чонгук молчит, а вампир словно не собирается первым заводить разговор.

— Ты здесь ночевал? — сжав кулаки, спрашивает Чонгук.

Вампир поднимает голову, находя взглядом лестницу на второй этаж.

— Да, я здесь часто бываю, — расслабленно отвечает он. — А ты встречался с кем-то?

— Нет, просто гулял.

— Смело, — в его голосе неожиданно проскальзывает уважение.

Чонгук не сдерживает смущённой улыбки.

— Это же переулок некромантов, а не вампиров, — объясняет он раньше, чем успевает вспомнить, с кем именно общается, а после осознания громко выдыхает и дёргается, едва сдержавшись, чтобы не прикрыть ладонью рот. 

Он замирает в ожидании реакции — вампир, однако, откидывается на спинку стула и начинает смеяться. Выглядит так, будто фраза его совсем не обижает. Чонгук облегчённо опускает плечи, поджимает губы и слабо улыбается. Пронесло, слава всем богам.

— Показать тебе, где находится переулок вампиров? — вдруг предлагает Кимтэ.

Чонгук тут же отрицательно качает головой.

К такому опыту он ещё точно не готов.

— Здесь есть переулок вампиров? — с любопытством спрашивает он.

— Есть, отсюда можно даже быстро туда добраться. Там просто вампиров мало, нам здесь, если не учиться, делать нечего. А в академию так далеко от наших земель немногие решаются поступить.

— А почему ты поступил?

— Ну, академий с развитым факультетом некромантии немного, а мне хотелось изучать именно её. Так и выбрал. Не помню, почему именно сюда, душа так легла, интуиция путь подсказала, но я ни разу не пожалел. А ты почему?

— Здесь выпускают лучших боевиков, — тихо отвечает Чонгук и пожимает плечами с едва заметной улыбкой. — Родители долго копили, чтобы я мог исполнить мечту и поступить, куда захочу, и мне всё же удалось. Хотя я не был уверен. Оказывается, учиться здесь гораздо тяжелее.

— Ты довольно способный, — неожиданно замечает Кимтэ. Чонгук удивлённо распахивает глаза. — Не могу точно определить уровень твоей силы, мне для этого нужна твоя кровь, но по тому, что я вижу и что ты мне показал — ты рождён сильным магом огня. Осталось только развить.

— Откуда тебе знать?

— Я знаю, какая сила заключена в твоём кулоне, и с уверенностью могу сказать, что слабому человеку он бы не достался. Вампиры вообще просто так свои артефакты не раздают.

— Я не понимаю, почему он выбрал меня, — честно бормочет Чонгук, касаясь пальцами кулона. — Я никак не связан с вампирами. И не хочу. Меня пугают вампиры.

— Ты не кажешься напуганным мной.

— Тебя я знаю, — сразу отзывается Чонгук. — Я доверяю Хосоку, а он доверяет тебе, поэтому с тобой мне, наверное, легче. Но я всё ещё хочу сбежать от тебя, не подумай. Просто… Ты ведь не собираешься мне вредить, да?

— Точно не собираюсь.

— И моей крови не хочешь?

— А она у тебя вкусная?

Чонгук испуганно распахивает глаза и машет головой, надеясь, что у него самая невкусная кровь в мире. Кимтэ не сдерживает усмешки, но даже напряжённому Чонгуку она кажется доброй и мягкой. Он лишь забавляется. Ничего, о чём можно было бы волноваться.

— Даже если я хочу твоей крови, тебя от меня защищает твоё нежелание. С намерением выпить кровь против твоей воли я не смогу к тебе даже прикоснуться, про укус и говорить нечего. Ты полностью защищён. Даже камень на дороге представляет большую опасность, чем я или любой другой вампир, ваши верховные маги постарались на славу.

— Вампиры до сих пор нападают на людей.

— Каждого из них ждёт казнь.

— Но казнь не оживит уже мёртвого человека.

— За последние семьдесят лет ни один человек не умер от укуса вампира, — фыркает Кимтэ.

Чонгук глупо моргает — такой статистики он никогда до этого не встречал. Даже не догадывался о её существовании и думал, что люди умирают до сих пор, просто намного реже, чем раньше.

— Вампир, убивший человека семьдесят лет назад, был одичавшим сильным магом. Всем из нас его история хорошо известна. После этого на каждого вампира было наложено ментальное заклинание, реагирующее на любое отклонение в работе головного мозга и блокирующее всю магию в этом случае. У тебя в книге должен быть раздел про это. В конце, наверное. Сейчас ситуация такая, что люди убивают вампиров, а не вампиры людей.

— Вы столетиями нас запугивали.

— Я этого не отрицаю. У меня нет цели обелить вампиров, я хочу, чтобы ты был спокоен хотя бы рядом со мной.

— Почему ты так хочешь со мной общаться? — не выдержав, интересуется Чонгук.

Кимтэ, однако, от вопроса теряется и на долгие мгновения замолкает, пытаясь подобрать слова. Чонгук склоняет голову, внимательно следя за выражением его лица. Он ведь и сам не знает. Просто хочет. Удивительно.

— Как тебя зовут? — вздохнув, Чонгук задаёт новый вопрос, оставляя прежний без ответа, и в ожидании замирает. Он не ждёт, что вампир скажет имя, но знает — если Кимтэ уйдёт от ответа, Чонгук никогда не будет чувствовать себя в безопасности рядом с ним.

— Тэхён, — отвечает, однако, вампир.

Над ответом на этот вопрос он совершенно не задумывается.

Чонгук наклоняет голову, повторяя про себя звучание и чувствуя, как с каждым заново произнесённым в мыслях одним и тем же словом нагревается кулон. Складывается ощущение, что он подтверждает — Тэхён говорит правду. Последние сомнения рассеиваются прахом, лишая Чонгука последних доводов.

— Хорошо, Тэхён, — зажмурившись, выдыхает Чонгук. — Почему ты так легко раскрыл мне имя?

— Люди чувствуют себя в безопасности, когда знают имя вампира, с которым общаются.

— Почему?

— Обычно люди, убитые вампирами, молчаливы. Но если я убью тебя и некромант спросит, кто в этом виноват, ты всё же сможешь произнести моё имя. Так было испокон веков. У тебя это в крови, на уровне инстинктов — чувствовать спокойствие, если ты знаешь имя вампира, которого часто встречаешь. В твоей книге это тоже должно быть. Хотя, может, оно во втором томе.

— Есть второй том? — удивлённо переспрашивает Чонгук.

— Их семь. Если хочешь, у меня все есть, могу отдать. Насколько я знаю, в магазинах продаются только три, остальные надо искать в архивах.

— Что можно растянуть на семь томов в книгах о вампирах?

— Всё, что вампиры рассказали людям о себе. Тысячи лет существования, наши сходства и различия, аспекты взаимодействия вампира и человека. Там реально много всего описано, эта серия была написана двумя учёными, человеком и вампиром.

— И ты реально просто отдашь мне эти книги?

— Ты же не собираешься их сжигать, — потерянно отвечает Тэхён и треплет ладонью собственные волосы, неуверенно пожимая плечами. 

Чонгук, вздохнув, прикрывает глаза. Удивительный нелюдь. Если учесть, что он при этом ещё и вампир, он начинает казаться совершенно странным, необычным и вызывающим множество вопросов. Он ведь совершенно не похож на тех вампиров, какими их описывают родители детям, Чонгук бы и не догадался, что он вообще вампир — он совсем не мрачный, холодный и отстранённый.

Легко понять, почему они с Хосоком сошлись.

— Расскажешь мне о кулоне? — решившись, обречённо просит Чонгук.

— Что ты хочешь о нём знать?

— Да всё, наверное, — звучит совершенно неуверенно. — Я же не знаю о нём ничего.

— Нужно возвращаться в академию, — вдруг замечает Тэхён.

Чонгук сверяется со временем и громко выдыхает, подрываясь. До последней повозки действительно остаётся совсем немного. Боже, если бы не Тэхён, он бы и не вспомнил об этом.

Он проверяет, не оставил ли ничего, хватает сумку, оплачивает у дроу заказ и спешит на улицу. Благо, Тэхён обещает показать короткую дорогу, и Чонгук даже не задумывается, насколько это безопасно — идти с вампиром по тёмным и опустошённым переулкам. Главное, Тэхён заверяет, что к назначенному времени они точно успеют, и по дороге ещё и рассказывает о кулоне всё, что знает.

Знаний у него оказывается слишком много.

Складывается впечатление, что кулон сочетает в себе все виды магии, и Чонгук решается озвучить мысли вслух. Тэхён, задумавшись, качает головой и принимается перечислять исключения вроде некромантии и зельеварения. Чонгук поспешно его останавливает и просит вернуться к перечислению возможностей, а не упущений.

В целом, если подытожить, оказывается не так много — защитная, ментальная, целительная и огненная. Чонгук, так или иначе, со всеми проявлениями уже столкнулся. Они только едва проявили его возможности, потому что может кулон гораздо больше благодаря огромной силе нескольких вампиров, участвовавших в его создании.

Цену такого артефакта Чонгук спросить не решается.

Интуиция ему подсказывает, что её лучше не знать.

И становится понятно, почему форма у артефакта самая непримечательная из всех возможных — едва ли сторонний наблюдатель может предположить, что кулон в форме лепестка несёт в себе настолько огромную и обширную магию.

И всё же Чонгук не понимает, почему его носителем стал именно он. Тэхён на прямой вопрос пожимает неуверенно плечами и говорит, что Чонгук узнает об этом в будущем, а сейчас он может лишь предположить, что его жизнь будет тесно связана с обществом вампиров.

— Может, ты и сам станешь вампиром, — неосторожно бросает Тэхён.

Чонгук громко фыркает и складывает руки на груди, окидывая его взглядом, в котором искренне старается передать всё своё отношение к этой фразе.

Становиться вампиром он не собирается.

Он, на самом деле, и приближаться к землям вампиров не горит желанием, но с этим хотя бы можно смириться, в отличие от перспективы травить собственный организм вампирским ядом. Такого дара ему точно не надо. Он предпочтёт прожить короткую человеческую жизнь — благо, с развитием магии целительства людям удалось значительно увеличить её продолжительность.

Тэхён после его длинной речи лишь хмыкает и пожимает плечами.

— Будущее покажет, — смиренно отзывается он.

Чонгук согласно кивает.

Его ждут долгие годы учёбы и работы, и, наверное, неопытного боевика никто не решится отправить к вампирам, поэтому ждать раскрытия главной тайны кулона придётся долго. И ладно — если он не несёт угрозы, в чём Чонгук больше не сомневается и не думает, что когда-либо будет, с незнанием получится ужиться. Переживёт.

Главное, чтобы его не обязали выплачивать вампирам долг, но Тэхён убеждает, что такого не может быть.

Кулон — подарок.

Если он уже подарен, никто не посмеет требовать либо вернуть его, либо заплатить за него хоть одну медную монету.

Когда они устраиваются в повозке с другими студентами, тема с кулона медленно перетекает к гораздо более безобидной. Тэхён рассказывает о процессе учёбы на факультете некромантии, о дисциплинах, которые у них ведут, о том, почему вампиры справляются гораздо лучше остальных нелюдей, не считая драконов. Чонгук слушает его и кивает, иногда задавая вопросы. Ему действительно интересно.

Он даже не хочет с Тэхёном прощаться, и Тэхён, к счастью, провожает его до корпуса омег, прежде чем пожелать тихой ночи, мягко улыбнуться и исчезнуть во тьме.

Чонгук спешит подняться на свой этаж.

Осознание настигает его, когда он прикладывает печать на ладони к ручке двери в его комнату, — и он поражённо замирает, распахнутыми глазами глядя перед собой.

Он общался с вампиром.

Он не боялся быть рядом с вампиром.

Он узнал его имя.

Он, боже, не хотел с ним расставаться на ночь.

— С ума сойти, — вместо приветствия выдыхает Чонгук наблюдающему за ним Юнги и валится на кровать в одежде, откидывая сумку куда-то в сторону. Юнги вопросительно мычит. Чонгук слабо качает головой. — Я несколько часов общался с Тэхёном, — всё же признаётся он и поворачивает голову, чтобы взглянуть на Юнги. — И мне понравилось! — добавляет с выражением.

Юнги лишь по-доброму усмехается, и Чонгук валится обратно, закрывая лицо подушкой.

О страхе, похоже, больше не идёт и речи.

Странное ощущение — им нужно было лишь пообщаться один раз в течение длительного времени, чтобы Чонгук привык к присутствию рядом вампира и понял всё, о чём говорил Хосок, убеждая его перестать бояться. Значит, они, и правда, могут подружиться, даже будучи человеком и вампиром.

Наверное, могут.

Вполне есть вероятность, что они просто не сойдутся с характерами — но это такая мелочь по сравнению с тем, как быстро отступает страх, которому он научен с детства, когда перед глазами встаёт образ Тэхёна. Зато если представить себя в окружении незнакомых вампиров, страх возвращается, отказываясь признавать чужих.

Они опасны, а Тэхён — нет.

Остаётся только проверить, так ли права интуиция Чонгука и действительно ли Тэхёну можно доверять не только несколько часов из своей жизни, но и самого себя. Но на это, конечно, потребуется время.

Хорошо, что Чонгук проучился всего три недели из пяти лет — за оставшееся время он точно успеет понять, стоит ли пускать хоть одного вампира в свою жизнь в качестве друга или лучше держаться как можно дальше от всех, потому что исключений не бывает и быть не может.