Первый учебный день начинается со сбора в том же зале, где проводилось отборочное испытание, и знакомства с деканом, профессорами факультета стихий и общими правилами, за нарушение которых следует незамедлительное отчисление. Собрание заканчивается быстро — задерживать сонных первокурсников никто не собирается, да и об остальном им рассказывают кураторы, пока они следуют в столовую на завтрак, а после — на их первую пару в кабинете, расположенном совершенно не там, где Чонгук представляет. И он, по разговорам одногруппников, такой не один, поэтому он мысленно искренне благодарит Хосока и старается запомнить расположения номеров в надежде, что скоро поймёт логику и начнёт ориентироваться сам.

Просторный кабинет к их приходу пустует, но Хосок разрешает войти и сам опускается на место преподавателя, глядя, как они распределяются по образовавшимся компаниям и растекаются по всем рядам. До начала остаётся десять минут. Чонгук вытаскивает учебник по основам боевых искусств, перо и тетрадь и прижимается головой к столу, наблюдая за Чанми и Исыль, разговаривающими рядом.

— Как думаешь, как выглядит его муж? — Исыль толкает его локтём, и Чонгук тихо мычит и пожимает плечами, будто не имеет ни малейшего понятия о внешности Чимина. — Готова поспорить, у него отменный вкус.

— У Хосока или его мужа?

— Сразу у двоих, — закатив глаза, фыркает Исыль. — Но я про вкус Хосока, да. Думаю, он будет самым красивым преподавателем из всех.

— Главное, чтобы не самым строгим, — бормочет Чанми, вздыхая. Исыль, на мгновение задумавшись, кивает, и они обе переводят взгляд на Чонгука. Приходится тоже кивнуть. — Молодые преподаватели часто бывают очень строгими и требовательными, и я надеюсь, что он будет хоть немного благосклонен к студентам. Ты же общалась со вторым курсом, они рассказали что-нибудь? Или он первый год ведёт?

— Сказали, что на его парах лучше слушать и запоминать, иначе в конце семестра будет совсем не весело. Но это же основы — от них другого трудно ожидать, мне кажется. Ещё сказали, что во внеучебное время он на одной волне со студентами, но если начать этим злоупотреблять, о хорошем отношении можно и не мечтать. В общем, банальности. Жаль, никто не додумался Хосока расспросить. Чонгук, ты не спрашивал? — вновь вырывает из мыслей о сне голос и толчок Исыль, и Чонгук обречённо поднимает голову, пытаясь прогнать навязчивую сонливость. — Вы неплохо сблизились.

— У меня мало информации, — пожав плечами, честно говорит Чонгук. — Но мне удалось лично с ним пообщаться, — делится он и замечает, как Чанми и Исыль предвкушающе переглядываются. — Его зовут Пак Чимин, они с Хосоком одного возраста, и на его экзамене нельзя пользоваться артефактами. Он их легко распознаёт. Ещё он ответственно относится к предмету и считает, что без знания основ на втором курсе делать нечего. И он светлый маг, а не тёмный. И реально очень красивый, по моему мнению. Про строгость… Мне он показался требовательным, но готовым закрыть на многие вещи глаза, если студент исправно учится. Не знаю. Я на его предмете собираюсь учиться, так что, думаю, хорошие отношения с ним обеспечены.

— Кто ж на основах не настроен учиться? — хмыкает Чанми и многозначительно оглядывает кабинет, словно ищет тех, кто не собирается относиться к основам боевых искусств серьёзно. — Хотя… Надеюсь, альфы будут достаточно умны, чтобы разделять привлекательного омегу и преподавателя.

— Уверен, глупых Чимин быстро поставит на место, — сразу отзывается Чонгук, пока в голове вспыхивает боевой образ Чимина. — Боюсь, первокурсники совсем не в его вкусе.

— Хосок же на пятом, да?

— Именно.

— Я бы после опытного боевого мага на первокурсников смотрела как на пятилеток.

— Да ты и без опытного боевого мага на них так смотришь, — фыркает Чанми, толкая Исыль плечом, и они обе взрываются громким смехом, привлекая внимание и Хосока, и одногруппников. 

Чонгук слабо улыбается, наблюдая за ними, но быстро возвращает серьёзное выражение лица, когда в то же мгновение, как должна начаться пара, раскрывается дверь и в кабинет входит преподаватель Пак Чимин — иначе назвать его язык не поворачивается. Алый плащ с белыми узорами шлейфом струится позади него, не поспевая за шагами, и опускается к ногам, обтянутым белыми брюками, лишь когда преподаватель останавливается перед собственным столом и оборачивается к ним, обменявшись с Хосоком лишь кивками. После этого Хосок быстро уходит.

Он выглядит абсолютно серьёзно, сосредоточенно и завораживающе.

— Уважаемые студенты, — его спокойный голос разносится по всему кабинету, — я рад приветствовать вас на вводной лекции по основам боевых искусств. Меня зовут Пак Чимин, и я буду вашим преподавателем до конца первого учебного года. Как вы знаете, основы боевых искусств являются одним из важнейших предметов этого семестра, поэтому оценки, которые вы получите, будут значительно влиять как на вашу успеваемость, так и на возможность дальнейшего обучения на направлении. Занятиям отведено шесть учебных часов в неделю, и в первый месяц они будут проходить в лекционном формате. В течение семестра вам предстоит написать три теста и экзамен, дополнительных заданий для самостоятельной работы вне учёбных часов не предусмотрено. Итоговая оценка будет состоять из баллов за посещение, тестовые работы и экзамен. Если необходимо, в конце семестра я дам возможность выполнить индивидуальную работу и повысить оценку. На этом вступительная часть закончена, я готов ответить на ваши вопросы.

Первым поднимает руку Юнвон, и Чимин обращается к нему, прося прежде представиться и только потом озвучивать вопрос.

Чонгук подтягивает к себе учебник, вслушиваясь в вопросы на случай, если прозвучит важная информация, но в основном направляя любопытство на чтение оглавления. 

Вопросы занимают не меньше десяти минут, прежде чем Чимин, наконец, отвечает на все имеющиеся и предлагает приступить к самому лекционному материалу. В учебнике темы, которую он называет, не находится, и Чонгук спешит открыть тетрадь и начать записывать, чтобы не забыть большую часть всего, что Чимин скажет.

Вводная лекция начинается с длинного списка правил, которые они, будучи магами, должны строго соблюдать. Им запрещено применять магию за пределами учебного корпуса, защищённого магическим куполом, исключение составляют лишь бытовые заклинания при условии, что они не нацелены на вред себе либо другим студентам. Им запрещено использовать любые заклинания в состоянии, когда они не способны нести полную ответственность за собственные действия. Им запрещено разжигать конфликты внутри группы или за её пределами, вестись на провокации и прибегать к любым магическим дуэлям вне рамок учёбы и не под контролем преподавателя.

Правил оказывается гораздо больше, чем Чонгук может себе представить, и на некоторых он действительно задумывается, есть ли те, кто мог бы пойти на такое, но кивает, записывает и улыбается, когда кто-либо из одногруппников поднимает руку и спрашивает, было ли такое, что студенты нарушали то или иное правило. Лекцию разбавляют истории Чимина, то забавные, то поистине пугающие, поэтому все довольно скоро оживляются и иногда срываются на шепотки, но быстро затихают и возвращаются к лекции.

За все полтора часа Чимин не делает ни одного замечания и, как только пара заканчивается, отпускает их.

Чонгук собирается пойти на поиски следующего кабинета, однако Чанми и Исыль его задерживают и заставляют дождаться, пока все желающие зададут индивидуальные вопросы, получат ответы и оставят их четверых наедине. Зачем он им, Чонгук не уверен, однако послушно приближается к Чимину и замирает в ожидании вопроса.

Стоит им подойти, Чимин останавливает на нём взгляд и кивает, приветствуя. Чонгук неловко кивает в ответ. Чанми и Исыль тут же обращают внимание к нему, и Чонгук в их глазах читает желание непременно узнать, как и при каких обстоятельствах они познакомились. К счастью, они сдерживают любопытство.

— Мы бы хотели узнать, — Чанми берёт на себя ответственность спросить, — есть ли возможность заниматься практикой в свободное время под присмотром преподавателя и к кому стоит обратиться?

— Вы хотите втроём заниматься или всей группой?

— Втроём, конечно, — тут же отвечает Исыль.

Чонгук задумчиво наклоняет голову — вопрос действительно стоящий.

— Если втроём, вы можете обратиться к куратору и заниматься под его наблюдением, — спокойно проговаривает Чимин и с интересом оглядывает их троих. — Но упражнения, которые вы практикуете, должны соответствовать вашему курсу и не нести серьёзной угрозы ни для кого из вас.

— Значит, мы можем попросить Хосока?

— Да. Если решите заниматься группой более, чем в пять студентов, вам следует обратиться либо ко мне, либо к одному из других преподавателей, выделить свободное время и прийти на занятие. Обычно оно занимает не больше часа и никак не влияет на оценку.

— А с куратором сколько по времени мы можем заниматься?

— Занятия с куратором не привязаны ко времени, тут вы договариваетесь сами, а он смотрит, сумеет ли выделить для вас столько.

— А есть ли возможность заниматься с куратором по ночам? — вдруг спрашивает Чанми, и Чонгук удивлённо оглядывается на неё, пытаясь предположить, какие именно заклинания она хочет осваивать ночью. Все такие, насколько он знает, связаны с нечистью, а в первом семестре подобные они не проходят.

Чимин с интересом поднимает бровь, думая, наверное, о том же, о чëм и Чонгук.

— Ночью открыт только учебный корпус некромантов, — всё же отвечает Чимин. — Если вы согласны на занятие там, можете спросить у куратора, согласен ли он выделить для вас время ночью. Насколько мне известно, студент Чон является тëмным магом, поэтому может согласиться. Также вы можете обратиться к куратору некромантов, но для этого вам необходимо получить разрешение совета профессоров, как и для занятий с любым другим куратором, закреплённым не за вашим факультетом.

— Нам стоит идти, — напоминает Исыль, и Чонгук сверяется со временем, с трудом сдерживая стон.

За пять минут они точно не успеют найти нужный кабинет.

К счастью, Чимин спрашивает, в каком кабинете проходит следующая пара, и объясняет, как до туда добраться. Они благодарят его и за ответы на вопросы, и за неоценимую помощь, и выходят из кабинета, чтобы тут же, не сговариваясь, сорваться на бег.

Успевают вовремя — никого по дороге даже не сбивают, но на свободное место сваливаются кучей и громко пытаются отдышаться. К моменту, как преподаватель, являющийся альфой лет сорока, поднимается со стула, им удаётся подчинить себе дыхание и чуть успокоиться.

Лекция по истории магии и боевых искусств поначалу кажется Чонгуку довольно скучной, но он постепенно вливается, увлекается и иногда тихо переговаривается с Чанми и Исыль, обсуждая слова преподавателя, желание Чанми заниматься по ночам и проснувшийся голод.

На последней паре преподавательница стихийных элементов тоже обращается к истории и рассказывает её довольно интересно, но к последним минутам концентрация вовсе покидает Чонгука, отвыкшего от длительной учёбы, и он сразу, как их отпускают, спешит сначала в столовую, а потом — в собственную комнату. К счастью, дальше их ждёт два выходных дня, и мысль об этом быстро восстанавливает силы.

Чонгук закидывает в сумку книгу по классификации нечисти и спускается в парк, где находит тихое место близко к корпусу некромантов, усаживается под дерево и обращается в чтение о самых интересных видах, которые удаётся найти, в надежде, что это не призовёт никакую реальную нечисть. Её, в отличие от вампиров, держат, наверное, взаперти. Или вовсе уничтожают по окончании занятий, что звучит намного лучше, но на деле, скорее всего, не соответствует реальности.

Иногда, когда время пары заканчивается, мимо проходят другие студенты, но на Чонгука никто внимания не обращает, поэтому он спокойно читает, отдыхает, прислонившись к дереву, прогуливается вокруг, когда устаёт сидеть, и порой прислушивается к доносящимся голосам, если выхватывает что-нибудь занимательное. Время пролетает стремительно.

К корпусу омег Чонгук возвращается ближе к ужину и поднимается в комнату, чтобы оставить там вещи и впервые за день переброситься несколькими словами с Юнги, отдыхающим после учебного дня.

По возвращении Чонгук застаёт его собирающимся и с любопытством присаживается на кровать, глядя, как Юнги перебирает одежду в шкафу.

Он сегодня снова на свидание?

— Собрание теней, — медленно отвечает Юнги на озвученный вопрос и сосредоточенно хмурится, выбирая между двумя чёрными рубашками, льняной и шёлковой.

Чонгук, тут же вспомнив слова Хосока, о которых успел забыть, понятливо мычит и присаживается, пытаясь решить, хочет ли он туда или нет. Юнги бросает на него задумчивый взгляд и, позвав по имени, оборачивается и предлагает выбрать ему, будто обе рубашки не будут смотреться на нём идеально. Этот выбор Чонгук делает очень быстро — указывает на шёлковую без раздумий и возвращается в мыслях к собственному решению.

С одной стороны, Хосок сказал, там рады всем, кто не боится.

С другой — а будет ли рад Чонгук компании некромантов, среди которых, вероятнее всего, окажется вампир?

— Если ты не спрашиваешь, что это такое, значит, тебя уже пригласили, — проницательно говорит Юнги. Чонгук не отрицает. — Тогда советую заглянуть хотя бы ненадолго, — пожав плечами, сразу решает за него Юнги и разворачивается к зеркалу, чтобы распустить косы с вплетёнными в них маленькими цветками.

— Думаешь, стоит?

— Быть своим у некромантов никому не помешает.

— Почти все, с кем я познакомился, говорили мне это, — признаётся Чонгук, откидывается на стену и прикрывает глаза. — Неужели некроманты действительно так влиятельны?

— Спроси у ваших старшекурсников, расскажут, каково просыпаться с живым трупом мыши под подушкой, — с неожиданным весельем хмыкает Юнги и тут же возвращает лицу серьёзность. — В целом, как хочешь. Некроманты хороши тем, что у них всегда есть нужные связи и эти связи решат любую твою проблему, но ты вполне можешь хотеть не иметь с ними ничего общего — и это твоё право. Ты уже мой сосед, ты мне нравишься, поэтому тебя не тронут, а если вдруг что случится, обратишься ко мне. Просто на моей памяти ты первый первокурсник с другого факультета, которого пригласили на собрание теней. Обычно никому не удаётся так быстро завладеть вниманием некромантов.

— Меня Хосок пригласил, — поправляет Юнги Чонгук.

— Хосок не пригласил бы тебя, если бы этого не предложил один из некромантов.

— Но я ни с кем из некромантов не сблизился.

— Джун считает, ты миленький, — спокойно раскрывает Юнги мысли своего альфы, и Чонгук с интересом выпрямляется, глядя на него распахнутыми глазами. Юнги думает, что его пригласил Джун? — Возможно, он хотел проверить, осмелишься ли ты прийти. Я же не знаю всех твоих новых знакомых, может, среди них есть ещё некроманты, просто ты не придаёшь им значения. Тебя мог пригласить кто угодно, даже тот, кто только издалека увидел тебя и узнал, что ты общаешься с Хосоком. За тобой так, может, ухаживают, а ты приглашения не принимаешь.

— Я не ищу отношений, — Чонгук закатывает глаза, но всё же поднимается и приближается к шкафу, перебирая в уме, что ему стоит надеть. — И я удивлён, что все вокруг меня в отношениях.

— Хорошо, я передам тому некроманту, что у него нет шансов.

— Ты знаешь, кому я понравился?

— Я даже не знаю, понравился ли ты вообще кому-то, — цокает Юнги. — Но если вдруг меня спросят, как с тобой познакомиться, я скажу, что ты не ищешь отношений. А меня спросят, я уверен. Ты себя вообще видел?

— Я знаю, что у меня привлекательная внешность, — принимает решение согласиться Чонгук и кивает, вытаскивая из шкафа первую попавшуюся рубашку тёмного цвета и любимые брюки. Пойдёт. Главное, чтобы было удобно. — Но никто никогда не пытался завладеть моим вниманием, так что я сомневаюсь, что и здесь кто-то захочет со мной познакомиться. Не знаю. Я не думаю о таком. Видел бы ты, какие альфы в моём городке, тоже бы считал, что без отношений лучше.

— Ну, думаю, в восемнадцать мало кто в принципе хочет быть в отношениях, — задумчиво тянет Юнги и встречает в зеркале взгляд переодевающегося Чонгука, чтобы по-доброму ему улыбнуться. — Ты похож на человека, который предпочёл бы вступить во взрослые отношения, а в твоём возрасте трудно такие найти.

— Мне, кстати, девятнадцать, — делится Чонгук, и Юнги тут же вопросительно оборачивается к нему, пытаясь понять, почему вчера он назвал другую цифру. В его глазах быстро проскальзывает осознание — Чонгук не сдерживает смешка и пожимает плечами, отвечая на молчаливый вопрос. — У нас в семье не принято праздновать дни рождения, но мне девятнадцать, да.

— И ты предлагаешь мне оставить тебя без подарка? — поднимает бровь Юнги и громко фыркает, обходя Чонгука и приближаясь к собственному столу, чтобы заглянуть в шкафчик, всегда запертый магическим заклинанием, потому что Юнги хранит там самые ценные для него вещи. 

Чонгук поражённо выдыхает.

Юнги серьёзно собирается подарить ему что-нибудь из его запасов артефактов?

— К некромантам ты голым всё равно не пойдёшь, — тихо размышляет Юнги, пока изучает содержимое. 

Он изредка вытаскивает что-нибудь, но окидывает Чонгука взглядом, хмыкает и убирает обратно, возвращаясь к поискам. Чонгук терпеливо присаживается рядом — он всё ещё пытается осознать, какой именно подарок Юнги хочет ему сделать, потому что ни один артефактник не станет дарить артефакты из личных запасов. Они слишком ответственно подходят к созданию каждого, который собираются носить сами. Они учитывают всё, что только можно учесть, и тратят на это гораздо больше времени, но качество всегда получается наилучшим.

Такие невозможно найти ни в магазине, ни в лавке определённого артефактника.

— Ты хочешь быть тёмным или светлым магом? — неожиданно интересуется Юнги.

Чонгук устало прикрывает глаза — за три дня он уже слишком устал от этого вопроса.

— Понятно, ещё не решил, — без ответа догадывается Юнги, кивает, убирает один из артефактов в его руках обратно и поворачивается к Чонгуку.

Протягивает ладонь с небольшим кулоном в форме лепестка, что со стороны меньше всего похож на артефакт. Чонгук с любопытством касается его пальцами — и тут же громко сглатывает, когда чувствует, как от прикосновения по всему телу растекается огненная магия. Только её он и способен так легко узнать, но и она сейчас кажется совершенно иной от привычной ему. С такой он ещё не сталкивался. Оно и не удивительно — магия настолько сильная, мощная и дикая, что Чонгук начинает сомневаться, способен ли человек её вообще покорить.

А Юнги спокойно дарит ему артефакт с такой магией и при этом улыбается подбадривающе, и взглядом, и позой предлагая надеть кулон и связать собственную силу с абсолютно новой.

Чонгук едва находит в себе смелость взять его в руку и с трепетом ведёт пальцами по гладкой поверхности лепестка, прислушиваясь к ощущениям. Удивительное чувство.

И дикий огонь, точно только того и ждал, струится от пальцев к сердцу, привязывая артефакт к Чонгуку так, что его невозможно будет снять, как только Чонгук наденет, без его искреннего желания. Горячий металл касается голой кожи на груди, вспыхивает и затихает, успокаиваясь, наконец, на своём месте. Чонгук неверяще касается лепестка и поднимает взгляд на Юнги.

Откуда у него кулон, предназначенный для определённого человека, если они познакомились только три дня назад, а на создание такого уходят месяцы?

— Откуда он у тебя? — слишком поражëнный, чтобы звучать громко, шëпотом спрашивает Чонгук.

— Мне его… Подарили, наверное. Сказали, я найду для него хозяина. Но я не был уверен, что он тебе подойдёт, потому что его носителя я представлял совершенно иначе. Я просто почувствовал, что его к тебе тянет, и он, вот, подошёл… Теперь он твой.

— А где его тебе подарили?

— Знаешь Сангвис? — интересуется Юнги, и Чонгук машет головой. — Главный город вампиров в королевстве.

— Он вампирский? — с испугом понимает Чонгук и тут же отдëргивает пальцы от лепестка, во все глаза глядя на Юнги. — Зачем вампирам делать кулон для меня? И что это за кулон? Он сделает мою кровь вкуснее?

— Нет, конечно, — спешит успокоить его Юнги и вытягивает руки, присаживаясь рядом с Чонгуком. — Он защитный, на тебя он не может никак повлиять. Возможно, однажды ты окажешься среди вампиров и тебе понадобится достаточная защита от них. Да он и от нечисти защищает… Я не уверен, от чего он не защищает, — со смехом бормочет Юнги и тормошит волосы, из-за чего они, и без того пушистые, поднимаются его выше и путаются сильнее. — Кимтэ там такой длинный список озвучил, когда я спросил, я уже и не вспомню его. Но я тебе клянусь, это самый безобидный для тебя артефакт, какой я только могу у себя найти. Вот твоим врагам можно посочувствовать, это да. Особенно если ты научишься использовать его магию в заклинаниях.

— Я могу использовать его магию в заклинаниях? — Чонгук распахивает глаза.

— Если она на тебя отозвалась, думаю, да, можешь. Но это тëмная магия, вампирская, поэтому подумай, прежде чем использовать. Если она станет частью твоей природной магии, светлым ты уже не будешь никогда. А как светлый маг, ты можешь просто полагаться на его защиту. Сам решай. Провидцы никогда не расскажут, какое будущее увидели, поэтому я не представляю, для чего тебе этот кулон и как ты будешь его использовать. Но я надеюсь, он тебе хоть немного нравится. Несмотря на его происхождение. Если нет, у меня ещё на примете есть пара артефактов для тебя.

— А этот ты заберёшь? — с недоумением спрашивает Чонгук.

Он мало знает об артефактах, но даже ему известно, что такой артефакт, созданный для определённого человека и уже привязанный к нему, невозможно забрать у хозяина. Чонгук сможет его снять, отдать Юнги, однако артефакт, так или иначе, будет к нему возвращаться, и это рискует стать огромной проблемой для них двоих.

— Нет, конечно, он изначально был твоим. Я просто подарю второй, который тебе точно понравится.

Чонгук медленно качает головой, не сдерживая мягкой улыбки и чувствуя, как замирает внутри сердце от таких слов Юнги и его решения взять и преподнести ему второй ценный артефакт лишь по той причине, что в первом Чонгука смущает его происхождение.

— Мне нравится твой подарок, — он даже не лукавит и не говорит так исключительно ради того, чтобы Юнги отказался от идеи подарить ему больше, чем планировал. Ему действительно нравится. — Меня не пугает, кем он создан, было бы глупостью отказываться от вещи из-за страха перед вампирами. И я очень благодарен тебе за него. Правда.

— Ты расчувствовался, — подмечает Юнги, наклоняя голову и аккуратно касаясь ладонью в кольцах его плеча. — Мне приятно знать, что тебе нравится. Никогда не снимай его, и он, я уверен, не единожды тебе поможет. А теперь пойдём, нам уже пора идти, — его тон внезапно меняется с нежного на полный веселья, а сам он поднимается с кровати Чонгука и отходит, взглядом восстанавливая магическую печать на шкафчике.

Чонгук сглатывает и прикрывает на мгновение глаза в попытке подчинить чувства и не позволить им проявиться. Много времени это не занимает — не проходит и нескольких секунд, как он встаёт за Юнги следом и кивает, показывая, что готов идти.

Юнги, когда они выходят, направляется не по знакомой Чонгуку тропе, а сворачивает и говорит не отставать, потому что скоро фонари перестанут светить. Чонгук тут же зажигает небольших размеров огненный шар, но Юнги оглядывается на него и шикает, поэтому шар приходится потушить и согласиться идти в полной темноте по неизведанной дорожке в неизвестном направлении.

Вскоре, к счастью, они снова выходят на освещённую тропу, и Чонгук догадывается — они обошли корпус некромантов с другой стороны и сейчас приближаются ко второму входу, ведущему, вероятно, в жилую часть. Хочется верить, что именно туда.

Правда, до жилой части они не доходят и спускаются в подземный коридор, где ступают несколько минут, три раза поворачивают и, наконец, останавливаются перед огромной дверью. Юнги её спокойно толкает — Чонгук готовится увидеть всё, но всё равно поражённо выдыхает, когда за дверью показывается совершенно обычное помещение. За исключением, конечно, множества некромантской атрибутики, бросающейся в глаза. Ковры, диваны, книжные шкафы, столы с едой, напитками и свечами, освещающими пространство вокруг, музыка, множество людей и нелюдей, разговаривающих друг с другом, и дружеская атмосфера.

Меньше всего это место похоже на мрачное и пугающее.

Это просто… Праздник.

И пусть освещена только часть помещения, в которой располагаются столы, пока остальная погружена во мрак, Чонгук не чувствует страха и с большей уверенностью проходит вперёд, ища среди множества лиц знакомые.

Первыми находят их — из толпы в тени выделяется силуэт, направляющийся к ним, и Юнги тут же обходит Чонгука, раскрывая руки для объятий. Чонгук ждёт, что они поцелуются, но этого не происходит.

Он, однако, всё равно неловко отходит в сторону, стараясь не смотреть на них, словно это может их смутить.

— О, привет, — сразу отзывается девушка, рядом с которой он останавливается, и Чонгук испуганно оборачивается, пытаясь понять, с какого она факультета. Альфа, вроде как. Человек. — Ты новенький, да? Мы не знакомы.

— Да, я боевик и знаю отсюда только пару человек, — смущённо бормочет Чонгук и тут же спешит исправиться, выдыхая ответное приветствие. — Меня Чонгук зовут. Я пришёл с Юнги.

— Значит, ты с Джуном? — в её голосе проскальзывает любопытство, и Чонгука она оглядывает уже другим взглядом с примесью уважения. — Я Ëнми, некромантка второго курса. Думаю, мы будем пересекаться во время учёбы.

— Ты назвала мне своё имя? — вдруг осознав, распахивает глаза Чонгук.

Ëнми громко смеётся, придерживая ладонью, обтянутой чëрной тканью перчатки, бокал, накрывая второй рукой грудь, подчëркнутую кружевным платьем в пол, и чуть отклоняясь назад.

— Нет, это ты назвал мне своё, — поправляет она его. — Ëнми — сочетание фамилии и имени, как и у многих здесь. Советую тебе такое придумать для последующих знакомств с некромантами, ты же боевик. Хотя с твоей защитой… Призвать тебя трудно будет.

— Моей защитой? — с недоумением переспрашивает Чонгук.

Днëм Хосок говорил, что он абсолютно беззащитен перед некромантами и нечистью.

— У тебя очень мощная защита. Обычно такие используют драконы или вампиры, но ты не похож на вампира. Про дракона ничего не скажу и даже спрашивать не стану, потому что мы знакомы минуту. Но с твоей защитой призвать тебя сможет только очень сильный некромант, скорее всего, тот же дракон или вампир. Драконы таким не занимаются, а вампирам до тебя нет дела, если ты не навредил им лично, поэтому можешь писать имя хоть на каждом заборе. Приятно познакомиться, Чонгук, — Ëнми поднимает бокал, чокаясь с невидимым бокалом Чонгука, и показательно делает глоток, с интересом его разглядывая.

Чонгук чувствует, как растёт его смущение, потому что Ëнми не говорит ничего — она просто пронзительно смотрит и не озвучивает ни одну из мыслей. Чонгук отводит взгляд в сторону первым и испуганно замирает, стоит вместо Юнги заметить Кимтэ, слишком внимательно изучающего именно его, Чонгука.

Он тяжело сглатывает.

Почему Кимтэ смотрит так?

И почему он даже не собирается отводить взгляд?

— Юный боевик, — отвлекает полный радости голос рядом, и Чонгук не сдерживает облегчённого вздоха, когда Джун становится перед ним и полностью закрывает от других людей и нелюдей. Даже Ëнми, поприветствовав Джуна кивком, отходит к знакомой. — Рад видеть тебя здесь. Как тебе первый учебный день?

— Надеюсь, лучшей его частью был я, — к ним присоединяются Чимин с Хосоком, и Чонгук, наконец, абсолютно расслабляется в кругу тех, кто хорошо ему знаком. — Хотя, боюсь, с таким кулоном даже мне не сравниться, — задумчиво добавляет Чимин.

Чонгук тут же опускает взгляд на кулон и накрывает его ладонью, улыбаясь, когда магия слабо отзывается на прикосновение. Он привлекает внимание всех троих, и вопрос Джуна забывается вовсе — повисшую тишину наполняют интерес, любопытство и непонимание. Чонгук и сам, на самом деле, едва ли что понимает.

Конечно, кроме того, что благодаря этому кулону он под такой защитой, что призвать его сможет только очень сильный некромант. Стоило сразу понять, о чём говорила Ëнми — но он успевает забыть про подарок Юнги и вспоминает лишь сейчас, после того, как Чимин обращает на него внимание.

— Юнги подарил, — шёпотом делится Чонгук.

Джун удивлённо поднимает бровь и оглядывается туда, где, наверное, должен находиться Юнги. Чонгук его не видит.

— У меня день рождения, поэтому… — спешит развеять всеобщее удивление он, слишком смущённый необходимостью сообщать о собственном дне рождения, который привык не праздновать. Но, похоже, сегодня его привычкам суждено измениться — по крайней мере, именно это читается в глазах Чимина и Хосока, когда они переглядываются, приходят к единому выводу и кивают друг другу. — Но у нас в семье не принято праздновать, — добавляет Чонгук в надежде, что это поможет избежать громких поздравлений.

Наверное, он делает только хуже.

— Значит, будем исправлять, — кивает Хосок.

— Если ты не против, — с мягкой улыбкой дополняет слова Хосока Чимин. — И с днём рождения, тебе очень повезло с подарком Юнги.

Чонгук устало поднимает глаза к потолку и тяжело выдыхает, но машет ладонью, соглашаясь с Хосоком, желающим исправить отсутствие в его жизни праздника. Он всё равно догадывался, что так будет. 

Его, однако, поздравляют втроём, тихо и в том же углу и обещают завтра же принести подарки. Никто из посторонних не узнаёт, о чём они шепчутся, и Чонгук облегчённо расслабляется, счастливый, что, по крайней мере, об его дне рождения не объявляют во всеобщее услышание. Так заводить новые знакомства гораздо проще — Чонгук даже вскоре вливается и, поначалу следовавший за теми, кого уже знает, постепенно отходит и увлекается разговорами с незнакомцами.

Ему нравится в такой атмосфере, где, кажется, абсолютно все рады поговорить с ним.

Не только с ним, конечно. С любым из присутствующих.

Но значение для Чонгука имеет именно доброжелательность, направленная на него. 

Зал, где они собираются, оказывается действительно огромным настолько, что Чонгук успевает устать, пока ступает до противоположной от входа стены, где располагается вторая дверь. Гости разбиваются по компаниям, но не зацикливаются на одной и переходят от компании к компании точно так же, как делает это Чонгук. Это интересно.

Юнги, нашедший его в толпе, обещает, что вскоре станет веселее, и Чонгук ему верит.

Глаза постепенно привыкают ко мраку, в который погружена основная часть зала, и вскоре он среди множества силуэтов начинает различать, с кем уже знаком, кого предпочёл избегать и к кому стоит подойти ради интереса, чтобы узнать, некромант он, тёмный или светлый, приглашённый потому, что является своим среди тёмных. Как Чимин.

Светлых, правда, очень мало.

Зато много скелетов, поджидающих в кромешной темноте, и Чонгук, когда впервые наступает на скелет мелкого животного, едва сдерживает крик и вспыхнувшую на кончиках пальцев магию. Но и к такому ему удаётся привыкнуть.

Тяжелее всего привыкнуть ко взгляду, который сопровождает его всегда, как только он появляется в зоне видимости одного слишком пугающего вампира. Чонгук не уверен, стоит ли ему подойти и познакомиться, однако совершенно не сомневается, что смотрят именно на него. В нём всё сильнее разгорается желание обсудить это хоть с кем-то, но он сдерживается, потому что с Кимтэ, как и с Джуном, похоже, знакомы абсолютно все.

Два самых сильных некроманта среди всех обучающихся. Оба третьекурсники. Лучшие друзья с первого курса. Находка для собственного года, факультета и для всей некромантии в целом.

Оказывается, о них все некроманты знают достаточно много, чтобы от каждого можно было собрать по крупице информации. Не то чтобы Чонгук таким занимается намеренно, нет — у него просто пару раз вырывается вопрос, а ему спокойно отвечают, дополняют картину и то ли успокаивают, то ли, наоборот, подпитывают страх перед Кимтэ.

Всё начинается неожиданно.

Чонгук спокойно разговаривает с Хосоком, делясь впечатлениями от первого учебного дня, когда музыка вдруг становится громче, свечи гаснут и зажигаются только вокруг танцпола, а рядом с ними из ниоткуда возникает дух. В первое мгновение Чонгук испуганно отходит на шаг, но дух не собирается нападать — он сгибается перед ним, Чонгуком, в поклоне и протягивает ладонь. Выглядит так, будто приглашает на танец. Чонгук удивлённо поднимает брови и оглядывает зал, но не замечает больше ни одного такого духа.

— Дух? — спрашивает Хосок у него, словно не видит сам, и Чонгук медленно кивает. — Ты можешь отказать, и он рассеется, — тихо подсказывает Хосок. — Вечер открывает парный танец, но пары есть не у всех, поэтому после твоего согласия дух сможет обрести физическое воплощение и станет твоим партнëром на вечер. Или партнëршей. Кого захочешь.

— А если я не знаю ваших танцев?

— Можешь довериться духу, он знает. Или отказаться. Танец, в целом, лëгкий, быстро освоишься, легко разобраться.

Чонгук поражённо качает головой и возвращается взглядом к духу, тяжело выдыхая. Хорошо. Это глупая идея, но ему интересно, каково это — танцевать в паре с духом в его физическом воплощении. И, в принципе, танцевать в паре, потому что до этого он ограничивался лишь традиционными танцами омег, а парные, вероятно, должны заметно отличаться.

Он не успевает даже озвучить согласие, только приходит в мыслях к определённому решению, как дух в мгновение обретает телесность. Мужчина, не похожий ни на кого из знакомых Чонгука. Он выглядит как живой, и чем тщательнее Чонгук приглядывается, силясь разглядеть отличия, тем более живым, здоровым и привлекательным кажется его партнёр на вечер.

Должно быть, его создавал довольно сильный некромант.

Чонгук даже не может угадать, что это за заклинание. Хосок, когда он спрашивает, пожимает плечами, говорит, что никогда не интересовался, и уходит к Чимину. Чонгук остаётся наедине с духом и неловко его оглядывает, не зная, о чём можно говорить. Это странно. Не пугающе, однако, но безумно неловко, непонятно и дико от мысли, что перед Чонгуком стоит мертвец, что выглядит как самый живой из всех живых.

— Как тебя зовут? — спрашивает он, только чтобы что-нибудь спросить.

— Для вас меня назвали Минги, — задумавшись на мгновение, отвечает дух.

Чонгук не сдерживает смешка.

Ну, конечно, один из сильнейших некромантов в этом зале принимал участие в призыве.

Да и второй, наверное, тоже.

Боже, как хорошо, что на нём защитный артефакт — Чонгук в этот вечер о вампирах думает настолько до неприличия много, что им с Кимтэ, вероятно, было бы трудно друг от друга отойти.

Постепенно гости расходятся по парам, либо уходят от освещённой площадки в сторону, освобождая место для тех, кто собирается танцевать. Чонгук не двигается с места, не спеша приблизиться к центру, и оглядывается, ища знакомые пары. Минги по его просьбе рассказывает про основные движения в танце, и Чонгук кивает, старательно запоминает, но чувствует, как растёт смущение от осознания, сколько взглядов будут к нему прикованы. По крайней мере, не к нему, а ко всем, однако легче от этой мысли не становится. Не даёт покоя вопрос, не зря ли он согласился.

Сомнения одолеть не успевают — за несколько секунд Минги протягивает ему руку, приглашая, а после начинает звучать медленная танцевальная мелодия. Чонгук, зажмурившись, делает шаг и вспоминает первые движения.

Хосок оказывается прав — танец совершенно не сложный.

Чонгук вливается очень быстро и вскоре начинает чувствовать наслаждение и довольство за себя. Минги его ведёт с уверенностью и знанием своего дела, и Чонгук окончательно расслабляется, поглощается танцем, забывает про необходимость следить за движениями. Ему нравится. Лёгкость наполняет сердце, и не имеет никакого значения, кто именно является партнёром Чонгука — он доверяет и следует за умелыми руками, поэтому не совершает ошибок и от мысли, что на них смотрят, испытывает удовлетворение.

Он не замечает никаких изменений вокруг и, стоит мелодии и танцу подойти к концу, а Минги рассеяться, словно его и не было, удивлённо замирает, огромными глазами рассматривая зал. До этого он был пустым, если не считать одного стола и нескольких диванов, сейчас же — мрачный свет от некромантских свечей открывает всё пространство, являя Чонгуку множество скелетов, атрибутики некромантов, кресел и огромный стол у стены, на который сейчас накрывают призраки. Они, кажется, служат официантами.

Один из них, как только Чонгук становится у стены, подходит с подносом, полным бокалов, в руках, и протягивает. Чонгук осторожно берёт один, тихо благодаря. Призрак тут же переводит внимание на следующего гостя.

Зал словно оживает — до этого спокойные разговоры сменяются громкой музыкой, танцами и весельем. Чонгук быстро вливается, привыкший к таким вечерам, проходившим и в его городке. Там только гостей было меньше и присутствовал алкоголь, но это перестаёт волновать Чонгука очень быстро, когда одна из новых знакомых громко спрашивает, умеет ли Чонгук веселиться, и со смехом вытягивает его в центр.

Поначалу они лишь пьют, поют и танцуют, а потом неожиданно для Чонгука некроманты решают устроить соревнование по призывам совсем рядом с танцевальной площадкой. Любопытство берёт верх. Чонгук вклинивается в толпу наблюдающих и протискивается к Хосоку, Чимину и Юнги в первых рядах, откуда всё очень хорошо видно.

Некроманты делятся на две команды по неведомому признаку. Джун и Кимтэ оказываются в разных, но стоят в стороне и лишь наблюдают за соревнующимися. Одна команда призывает, другая — рассеивает, и если поначалу всё кажется Чонгуку лëгким, то постепенно усложняется. В момент, когда Джун отрывается от стены и кивает Кимтэ, Чимин и два других преподавателя тут же бормочут заклинание защитного купола, что отделяет некромантов от остальных гостей.

Чонгук очень скоро понимает, по какой причине они это делают.

Столько нечисти он, наверное, видел только в книге о классификации. Теперь призывом, воскрешением и созданием нежити занимаются только шестеро старшекурсников, а на остальных лежит лишь умерщвление. Вскоре обе команды прекращают справляться и с этим. Соревнование приближается к концу. Шестеро старшекурсников вновь отходят в сторону, заканчивая призыв.

Победителями объявляют участников той команды, что быстрее расправляется с нечистью.

Чонгук не сдерживает восторженного вздоха, когда после объявления победителей вся нечисть взмахом одной руки пеплом осыпается к ногам проигравшей команды. Это интересно. Это, чего таить, красиво.

И продолжение ещё занимательнее, потому что после этого победившая команда бросает вызов боевикам. Хосок рядом громко хмыкает. Чонгук заинтересованно оглядывается, пытаясь вспомнить, сколько боевиков среди гостей. Он думает, их не так много, и вскоре понимает, что в своих подсчётах ошибался — из толпы постепенно выходят люди и нелюди, становясь рядом с Хосоком. Чонгук неуверенно делает шаг назад, чтобы его не посчитали частью сформировавшейся команды.

Против нечисти он ничего сделать не сможет.

Да он и боевик всего один день — всё, что ему известно, сводится к запретам и началу истории боевых искусств.

— Ты не хочешь? — обращается к нему Джун, приближаясь вместе с Кимтэ.

Чонгук сглатывает.

Сейчас, кажется, близость к вампиру влияет на него не так сильно. Если не думать, что именно его взгляд сопровождал Чонгука весь вечер, легко можно выдержать зрительный контакт и любопытство, блеснувшее в глазах, полных тьмы.

— Я не смогу сосредоточиться в окружении нечисти, — честно, но тихо признаëтся Чонгук, возвращаясь вниманием к Джуну, и с улыбкой разводит руками. — Я ещё не использовал магию для умерщвления. Просто растеряюсь, мне бы для начала на одном попробовать.

— Хорошая позиция, — кивает Джун. — Как думаешь, кто победит?

— Вы будете участвовать? — интересуется Чонгук. — Если да, то некроманты. Если нет — боевики.

— Мне нравится, что от нас зависит победа некромантов, — хмыкает Джун, кажется, довольный услышанным ответом. Чонгук выдыхает смешок. — Сначала не участвуем, потом я вмешаюсь, а он, — Джун кивает в сторону Кимтэ, и Чонгук против воли снова переводит на него взгляд, — сохранит силы на случай, если даже со мной твои сумеют справиться.

Чонгука, стоит быть честным, удивляет, насколько вампир молчалив рядом с ним. В окружении некромантов он довольно разговорчив, Чонгук успел заметить это за пару часов, проведённых в одном помещении. Издалека он даже кажется душой компании, однако вблизи больше похож на того, кто всегда держится в стороне, желательно в тени, и не спешит вмешиваться ни в одно обсуждение. Отрешëн и погружëн в свои мысли. Единственное, что выдаёт в нём участие — интерес в глазах, направленный на Чонгука. Но не пугающий. Чонгук просто его не понимает.

— Значит, у них нет шанса.

— Абсолютно точно нет, — соглашается с ним Джун. — Но без нас, ты прав, они бы победили. Я отвлеку Хосока, Тэ — Юнхо, и остальные останутся один-на-один с некромантами.

— А кто такой Юнхо? — спрашивает Чонгук, услышав незнакомое имя.

Джун задумчиво отходит, оглядывая ждущих начала боевиков, и указывает Чонгуку на девушку рядом с Хосоком. Чонгук восторженно оглядывает её. Он её замечал, да. У него не было шанса с ней познакомиться, потому что она никогда не оставалась одна, проводила время в разных компаниях и сама не стремилась к нему подойти.

— У них с Тэ особая любовь, — шëпотом делится Джун. Чонгук не сдерживает удивления, когда оглядывается на Кимтэ, задаваясь вопросом, идёт ли речь о романтических отношениях. — Тебе понравится их бой. Если мы с Хосоком дружески бьёмся, то у них пылает конкуренция.

— Конкуренция?

— Она из рода охотников на вампиров, — тихо вмешивается Кимтэ. Чонгук вздрагивает и бросает на него удивлённый взгляд — он не думал, что в его присутствии вампир захочет поговорить. — Хотя сама не охотница, но хорошо знакома с приёмами, поэтому бороться с ней довольно… Интересно. Редко можно встретить человека, знающего слабые места вампиров и применяющего знания без страха. Обычно люди боятся бросать нам вызов. И нас боятся, — в его голосе звучит намёк.

— Ты думаешь, что пугаешь меня? — фыркает Чонгук, тут же зацепившись за фразу. 

Вампир задумчиво наклоняет голову, окидывая Чонгука чуть насмешливым взглядом, и Чонгук тут же тушуется, когда понимает, что выдал сам себя. Вероятно, речи о нём и не шло. Скорее всего, он, как вампир, просто озвучил наблюдения — а Чонгук своей яркой реакцией показал, что слова относятся непосредственно к нему.

Он ведь действительно боится.

Даже сейчас смелости ему прибавляет исключительно присутствие Джуна — без него Чонгук бы, вероятно, поспешил уйти в сторону, затеряться в толпе и больше никогда не появляться у некромантов. Он уже едва сдерживается, чтобы не сделать этого. И если сознанием понимает, что ему не собираются причинять вреда, потому что вампир является близким другом тех, кто принял в своём кругу и Чонгука, — знания, с детства вложенные в голову рассказами, наставлениями и страшилками, оказываются гораздо сильнее и вопят поскорее бежать. Такая реакция не подчиняется разуму. Ей мало, что Кимтэ близок со знакомыми Чонгука.

Ей нужны доказательства, которые невозможно оспорить, причём в огромном количестве.

Скорее всего, страх в отношении определённого вампира иррационален, но прошло слишком мало времени и у Чонгука действительно мало знаний, чтобы можно было убедить этот страх отступить. Или позволить одно исключение.

— Сейчас начнётся, — вырывает из мыслей тот же вампир, и Чонгук тут же переводит взгляд туда, где сразу после его слов объявляют бой. 

Он искренне старается не думать о том, что и Джун, и Юнги немного в стороне от них, а вампир так и остаётся рядом — но чем сильнее он пытается выкинуть навязчивую мысль, тем оглушительней она становится. Он незаметно сжимает кулаки, сдерживая дрожь. Всё не так страшно. Они же в толпе. Даже если он стоит рядом, он может только говорить с ним.

— Обрати внимание на Хосока и Юнхо, они, как студенты последнего курса, используют иной уровень магии, — шёпотом подсказывает вампир.

Чонгук тратит несколько мгновений, чтобы понять, в чём заключается его совет, и тут же находит взглядом Хосока. Он не движется, в отличие от остальных боевиков. Его губы шевелятся, но магия не рождается в его теле — он кажется ответственным за пламя, защищающее наиболее слабых студентов и дающее им преимущество. Юнхо в это мгновение, похоже, делает то же самое, но её огонь вспыхивает рядом с нечистью и тут же гаснет, когда существо осыпается пеплом. Таких заклинаний Чонгук не знает.

— Не самые эффективные заклинания против нечисти высокого уровня призыва, зато в случае такого боя очень полезны. Вы будете изучать их на последнем курсе, но твой кулон способен для твоей же защиты применять магию на расстоянии. Если ты его освоишь, конечно. Это намного легче, чем самому использовать все эти заклинания. Сейчас включится Джун, посмотри, как изменится их тактика.

— Почему ты мне это рассказываешь? — не сдержавшись, спрашивает Чонгук.

Кимтэ спокойно пожимает плечами и тут же бросает «смотри». Чонгук послушно возвращает внимание к бою, приглядывается к вышедшему Джуну и отмечает, как напрягаются Хосок и Юнхо, сдвигаясь и готовясь к первому выпаду. Вместо создания новой нечисти Джун использует уже созданных — значительно усиливает их, из-за чего обычный огонь перестаёт быть столь эффективным и появляется необходимость использовать магию уничтожения. Такую на расстоянии не применить. 

Чонгук, наблюдая, как некроманты возвращают первенство в собственные руки, искренне радуется, что отказался быть в числе боевиков, желающих с ними сразиться.

Становится ещё интереснее, когда Джун находит взглядом Чимина и кивает, приглашая принять участие, а Чимин, подняв бровь, вдруг принимает его вызов. Он, кажется, единственный использует против нечисти светлую магию — и Чонгук не сдерживает восторженных вздохов, глядя, как отличается влияние его заклинаний. Если тёмная магия влияет только на конкретное существо, которому грозит умерщвление, то светлая отражается и на том, кто наполняет его жизнью и силами. Удары в основном принимает Джун, и в этом, наверное, замешан и сам Чимин, не желающий ранить остальных некромантов.

Ничего удивительного, что утомляется Джун быстро.

— Пора вмешаться, как думаешь? — интересуется у Чонгука Кимтэ, когда становится очевидно, что против троих сильных боевиков Джун в одиночку не выстоит.

Чонгук удивлённо распахивает глаза.

Почему он вообще спрашивает у него и напоминает о своём присутствии каждый раз, когда Чонгук заставляет себя забыть и отвлечься?

— Если ты хочешь… — неуверенно отвечает Чонгук.

— Хочешь тоже? — звучит самый неожиданный вопрос из всех возможных. 

Чонгук моргает. 

Ему серьёзно предлагают войти под купол, отделяющий бой некромантов и боевиков, и стать одним из объектов для усиленной вампиром нечисти?

— Нет, спасибо, — Чонгук чуть машет головой, — я хочу вернуться сегодня живым.

— Ты недооцениваешь силу кулона.

— Я о нём не знаю абсолютно ничего, — хмыкает Чонгук и пожимает плечами. — И я не хочу оказаться в бою против вампира, который, к тому же, ещё и является опытным некромантом. Предпочту узнать о возможностях кулона другим способом, сейчас мне нравится быть зрителем.

— Отказывать вампиру — смелое решение.

— Не запугивай меня, — сглотнув, выдыхает Чонгук и решительно окидывает Кимтэ смелым взглядом. Надеется, что во взгляде читается смелость, а не желание сбежать на другой конец зала, потому что даже шутливые слова вампира звучат действительно угрожающе. — Я знаю, что ты не навредишь мне. Было бы глупо так рисковать всем ради обычного первокурсника.

— С таким кулоном на шее ты уже далеко не обычный первокурсник, но ты прав. Я не собираюсь вредить тебе, и останавливают меня нормы морали, а не риски. Я скорее пытаюсь сблизиться.

— Зачем?

Он в ответ пожимает плечами, сбитый с толку вопросом. Чонгук и сам смущённо отводит взгляд, не понимая, для чего задал такой вопрос после откровенного признания, что с ним хотят сблизиться.

Хочет сблизиться.

Вампир.

С ума сойти.

— Ты боишься меня, но нравишься всем моим друзьям. У нас общий круг общения — было бы хорошо, если бы ты не искал пути для побега каждый раз, когда видишь меня, мы ведь часто будем встречаться. И на тебе кулон вампиров. Ты всё равно рано или поздно свяжешь свою жизнь с вампирами, поэтому… О, мне пора вмешиваться, — вдруг обрывает свою мысль вампир и отходит от Чонгука, направляясь к Джуну.

Чонгук облегчённо выдыхает, чувствуя, как сильно в груди бьётся сердце. Конечно, хорошо, что они поговорили, и будет лучше, если им удастся наладить отношения — но уже такого короткого разговора с вампиром для Чонгука слишком. Он поэтому отходит в сторону, продолжая следить за боем, где некроманты вновь начинают побеждать, и в момент, когда их объявляют победителями, опускается на диван в дальнем углу зала и откидывает голову на спинку. Протяжный выдох срывается с губ, пока в голове проносятся фразы, брошенные во время разговора, вызывая у Чонгука смущение и небольшую гордость, что сумел выдержать и выстоят. Пусть вампиру и был очевиден его страх, главное, что Чонгук не подал виду.

После такого ему, определённо, нужен отдых.

Правда, после долгих минут тишины Чонгук чувствует, как присаживаются рядом с ним, и приоткрывает глаза, сосредотачивая взгляд на Юнги. Он, однако, ничего не говорит. Он зеркалит положение Чонгука и точно так же расслабленно растекается по дивану, глядя перед собой и неосознанно играя с соком в бокале.

— Хочешь вернуться в комнату? — вдруг спрашивает Юнги спустя несколько мгновений и поворачивает к нему голову, делая глоток. Чонгук непонимающе хмурится. — Ты можешь бояться выходить в корпус некромантов один, поэтому, если захочешь, я провожу тебя.

— О, нет, я просто отдыхаю. Мне ещё рано уходить.

Юнги сосредоточенно кивает и снова отводит взгляд, замолкает и обращается в себя.

— Но спасибо тебе, — неожиданно выдыхает Чонгук, и Юнги с недоумением оглядывает его. — Что предложил проводить. Ты прав, я бы не рискнул выходить в корпус некромантов. Не после того, что увидел.

— На самом деле, сейчас все их силы сосредоточены здесь, поэтому за пределами зала ты не встретишь никого. Конечно, если отдельный некромант не решит конкретно тебя напугать. Но я не думаю, что они сейчас осмелятся на это.

— Почему?

— Ты легко избавишься от подарка, но не сможешь полностью уничтожить связь с некромантом, а преподы его быстро найдут. Никто не станет так рисковать. Разве что первокурсники, но они ещё не влились на факультет и ничего не знают об отношениях некромантов и боевиков. Так что можешь пойти и погулять по корпусу, максимум, кого ты встретишь, — оживших крыс.

Чонгук, сразу представив, передëргивает плечами.

Нет, он не хочет встречаться даже с крысами.

— А в целом вечер тебе как? — с любопытством и затаëнной заботой спрашивает Юнги.

— Мне нравится, — пожимает плечами Чонгук. — Я не думал, что все будут настолько дружелюбными. Некроманты всё же. Но… Я столько новых знакомых нашёл, не знал, что могу быть таким общительным. Особенно с некромантами и другими тëмными.

Особенно — с вампирами. Конкретным вампиром.

Чонгук этого, конечно, не добавляет, однако всё читается, наверное, в его глазах. Юнги хмыкает и качает головой, отворачиваясь. Чонгук сжимает кулаки, сглатывая, и неосознанно ищет в толпе вампира, тут же испуганно замирая, когда слишком быстро находит его в компании Юнхо. К счастью, вампир на него не смотрит, и Чонгук спешит увести взгляд прочь.

— А сколько в академии учится вампиров? — озвучивает любопытную мысль Чонгук.

Юнги пожимает плечами.

— Знаю, что есть ещё вампирша на некромантии. Про другие факультеты ничего не скажу. Если и есть, то мы не общаемся. Оно, на самом деле, и не удивительно. Вампиры обычно держатся в стороне от всех, потому что на каждом факультете много людей, а лишний раз сталкиваться со страхом в свою сторону никому не хочется. Тем более, если сами по себе вы безобидны, но людям это не объяснить.

— Трудно поверить, что вампиры безобидны, — несдержанно бормочет Чонгук и смущённо опускает взгляд на сложенные в замок ладони, качая головой. — Почему Хосок его не боится? Они ведь дружат?

— Они близкие друзья, да.

— Как он справился со страхом?

— Не имею ни малейшего понятия, — самый неожиданный ответ из всех. — Хосоку, мне кажется, нравятся все, будь то человек, вампир или дракон. Такой уж он. Недаром третий год кураторство берёт, вы ведь все разные, а к каждому надо найти подход. А как тебе справиться… — задумчиво продолжает Юнги и на долгие мгновения замолкает, размышляя и пытаясь подобрать слова. 

Чонгук прикрывает глаза. Зачем вообще он сам задаётся этим вопросом?

— Если есть желание, тебе просто нужно больше времени и иногда размышлять над истоками страха. Если желания нет, оставь это на будущее, ничего не случится. Никто ведь тебя не заставляет общаться с вампирами. У Тэ своя учёба, у тебя первый курс на другом факультете, переживëте редкие встречи.

— Я бы хотел расспросить его про кулон, — мысль словно рождается из ниоткуда — Чонгук до этого о таком вовсе не думал. Но он действительно предпочтёт узнать о кулоне, который носит на себе в качестве защитного артефакта, больше. — Он, наверное, единственный, кто расскажет мне всё.

— Подойди и спроси, — странный совет.

Чонгук удивлённо поднимает брови, не зная, что ответить — Юнги будто забыл обо всём, что они обсуждали, если так легко предлагает просто подойти и спросить.

— Он меня пугает.

— Мы оба понимаем, что людской страх перед вампирами устарел пару веков назад, а Тэ не собирается тебя убивать. Если ты хочешь узнать что-то, что расскажет тебе только вампир, — смелее. Ты не в тëмной подворотне, у тебя есть сильная защита. Это обычная коммуникация взрослых студентов. У одного из вас просто есть клыки, это едва ли влияет на банальное общение в рамках учёбы. Ты его клыки даже не увидишь, пока не предложишь себя укусить.

— Не собираюсь я предлагать ему меня кусать.

— Именно. Если хочешь быть хорошим тëмным боевиком, подчини пустой страх, подойти к вампиру и попроси его рассказать про твой кулон. Хочешь вина для смелости? — предлагает Юнги и протягивает Чонгуку бокал, и Чонгук изумлённо опускает на его ладонь взгляд. Насколько ему известно, алкоголь здесь запрещён. — Не смотри так. Я ведьма, для меня из воды сделать вино проще простого.

— Ты предлагаешь мне подойти сейчас?

— Пока действует эффект от моих слов, да. Потом бессмысленно будет. Давай, не питай свой страх, а заткни его и засунь в тëмные глубины разума, чтобы никогда больше не показывался.

— Я жалею, что поделился с тобой, — шëпотом признаëтся Чонгук больше в шутку, и Юнги выдыхает смешок, настойчивее предлагая вино. Чонгук принимает, делает глоток и вновь находит взглядом Кимтэ, теперь занятого разговором с парнем, которого Чонгук не знает. — Я же не могу вмешаться в чужой разговор.

— Это Сумин, они не болтают ни о чëм важном.

— Кто такой Сумин?

— Его одногруппник, не отвлекай меня глупыми вопросами. Иди уже. Твой страх никуда не денется ни через пару минут, ни через пару месяцев, если ты так и продолжишь его подкармливать.

— Ты же говорил, что страх — не проблема?

— А теперь я знаю, что Тэ тебе интересен, поэтому у тебя нет выбора.

— Мне интересен кулон, — нахмурившись, поправляет Чонгук, слишком смущëнный формулировкой, не имеющий никакой связи с реальностью.

Юнги с усмешкой кивает.

— Сумин, вон, ушёл, иди, — вместо ответа подталкивает его, и Чонгук тяжело вздыхает, снова обращаясь вниманием к вампиру. И теперь они действительно сталкиваются взглядами — Чонгук вздрагивает, делает ещё один глоток вина и поднимается с дивана, надеясь, что его намёк не поймут и вампира отвлечëт кто-нибудь другой. — Отлично, он тебя заметил.

— Я больше никогда ничего не скажу тебе, пока ты пьян.

— Можешь даже спасибо не говорить. Он, кстати, может слышать наш разговор, пока сосредоточен на тебе. Если захочет. Не знаю, хочет ли он сейчас, но в твоих интересах больше не говорить ни слова и прямо сейчас подойти к нему.

Чонгук качает головой.

Не так он представлял возможное избавление от страха.

Но Юнги, наверное, прав в том, что если Чонгук не осмелится поговорить с вампиром сейчас, он не сможет решиться на это позже. Он, правда, не уверен, с чего начинать — сказать, что хочет обсудить кулон? Не раскрывать сразу, а завести разговор о вечере и потом плавно перейти к нужной теме? Выяснить первым делом, хочет ли вампир вообще с ним говорить?

Абсолютное безумие — идти к вампиру, чтобы обсудить с ним что бы то ни было.

Ещё безумнее не пройти мимо, сделав вид, что его интересует не вампир, а неловко остановиться и вновь прокрутить в голове первые фразы, чтобы выбрать наиболее подходящую.

— Слушай… — неуверенно начинает Чонгук, смотря не в глаза, а на расстëгнутую пуговицу чëрной рубашки.

— О, ты ведь тот боевик первого курса, да? — обрывает его фразу женский голос, и Чонгук, вздрогнув, переводит взгляд на подошедшую девушку и медленно кивает. — Сейчас перваки будут показывать свои способности, хочешь тоже? Или я вас отвлекаю?

— Хочешь? — интересуется вампир, и Чонгук поднимает взгляд к его лицу, хмурясь и пытаясь понять, стоит ли сейчас хвататься за разговор, если есть возможность сбежать и отложить его на несколько минут.

— Хочу, — решительно выдыхает Чонгук, сдаваясь. Они ещё успеют поговорить. — Только я из боевых приёмов ничего не знаю.

— Как и все первокурсники, — она легко пожимает плечами и улыбается. — Мне сказали, ты огневик, поэтому с мелкой нежитью точно справишься. И ты тоже нужен, — девушка переводит внимание на вампира. — Остальные исчезли, а за перваками надо смотреть, чтобы бед не натворили и их создания его, — она кивает в сторону Чонгука, — не сожрали.

— Они могут меня сожрать?

— Покусать точно могут, — хмыкает вампир.

Его фраза в голове Чонгука звучит двусмысленно, и Чонгук смущëнно отводит взгляд, спеша еë забыть и направляясь за девушкой. Она, похоже, некромантка. Не первого курса точно — но и не последних, потому что тогда ей бы не понадобился третьекурсник, чтобы следить за первокурсниками. Второй? Или вообще другой факультет?

Девушка ведёт их не туда, где недавно сражались некроманты и боевики, а в угол более уютный, обставленный диванами, освещëнный парой факелов, со столом в центре. Их замечают быстро, как только они приближаются, и Хосок вскидывает руку, приглашая Чонгука к ним с Чимином. Чонгук осторожно подходит, но не отводит любопытного взгляда от стола, рассматривая множество костей мелких животных. Интересно.

Учитывая, сколько гостей стоят вокруг диванов, удивительно, что у Хосока находится место для Чонгука рядом с ними, куда Чонгук неуверенно присаживается и вслушивается в правила боя первокурсников. Как оказывается, семеро некромантов будут против него одного. В первое мгновение это немного пугает.

Потом — вызывает панику, когда один из некромантов поднимает первый скелет и удерживает для того, чтобы Чонгук мог его уничтожить. К такому его, определённо, не готовили.

— Просто направь чистый огонь, — тихо подсказывает Хосок рядом.

Чонгук не уверен, что обычное бытовое заклинание поможет против нежити, однако времени у него не так много. Некромант после кивка Хосока отпускает скелет, желающий добраться до Чонгука, и Чонгук вытягивает ладонь вперёд, собирает на кончиках пальцев огонь и направляет его перед собой.

Скелет рассыпается по столу пеплом.

Чонгук с изумлением распахивает глаза и гордо оглядывает небольшую кучку. Такое ему, стоит признать, нравится. И некромантам, похоже, тоже, потому что они действительно увлекаются оживлением скелетов, от которых Чонгук слишком легко и быстро избавляется. Стол постепенно превращается в пепелище. Гордость наполняет сердце.

— А теперь мы проведём урок по очищению нежити во время умерщвления, — с весельем говорит Хосок, когда Чонгук заканчивает с последним скелетом и довольно оборачивается к ним с Чимином. — Ты молодец, но смотри, что может быть, если уничтожить неправильно.

Он непонимающе хмурится.

Зато некроманты его понимают, переглядываются и кивают, сосредотачиваясь на пустом столе. Чонгук быстро сникает, наблюдая, как из одной кучки вновь формируется существо, похожее на призрака, но имеющее странную физическую форму.

Обычный огонь против них не действует.

Чонгук успевает несколько раз подпалить стол, и это при том, что некромантка, вызвавшая призрака, удерживает его на месте и позволяет спокойно пробовать раз за разом. Приходится сдаться и беспомощно повернуться к Хосоку в немой просьбе о совете.

— Тебе нужно найти магическое плетение, которое удерживает призрака, — подсказывает вместо него Чимин, и Чонгук, благодарно кивнув, сосредоточенно облизывает губы и заставляет себя взглянуть на признака иначе. Не как на физическое существо, а как на сгусток магии, который необходимо распутать. Он читал об этом в книге — правда, ни разу до этого не пробовал. — Обычно выглядит как паутина. Нужно уничтожить именно её, в твоём случае — сжечь.

— Третий урок основы боевых искусств, — хмыкает Хосок.

Чимин тихо мычит. Чонгук, когда понимает, что больше ему ничего говорить не будут, снова обращается вниманием к сгустку магии. Хорошо. Распутать, найти паутину, сжечь.

Оказывается, на самом деле, очень легко, и Чонгук спустя несколько мгновений выпрямляется с довольством за себя, глядя на кучку, ставшую изрядно меньше. Некромантка прислушивается, вероятно, проверяя, полностью ли Чонгук очистил нежить, и кивает.

Хосок с гордостью бьёт его по плечу.

Всё вновь повторяется, только теперь некроманты не спешат его жалеть и призывают не по одному призраку, а по несколько. В основном, три. Из-за этого становится заметно сложнее, однако Чонгук в новый темп вливается быстро и недоумëнно выплывает из состояния воодушевления, когда магические сгустки неожиданно заканчиваются. Некроманты выглядят действительно уставшими.

Чонгук и сам себя так чувствует.

— Ты отлично справился, — шëпотом хвалит его Хосок. Чонгук с улыбкой поворачивает к нему голову, и его довольство только растёт, стоит Чимину кивнуть, соглашаясь с похвалой. — Хочешь уровень сложнее?

Чонгук моргает.

— Насколько сложнее?

— Теперь призывать будет Тэ, а не первокурсники, — пожимает плечами Хосок, слишком легко раскрывая, и Чонгук переводит удивлённый взгляд на вампира.

Вампир и сам выглядит удивлëнным и показывает пальцем на себя, безмолвно спрашивая, действительно ли Хосок предлагает ему так поиздеваться над бедным первокурсником.

— На самом деле, хорошее предложение, — вдруг бормочет Чимин. — Вам ещё долго не представится возможности встретиться с созданиями сильных и опытных некромантов, но даже одно знакомство может помочь тебе в учёбе. Не знаю, кто контролирует нежить лучше, чем Тэ. Так ты точно будешь в безопасности и сумеешь рассмотреть, прочувствовать и понять разницу.

— Ты переоцениваешь знания третьекурсника, Чимин-а.

— Я оцениваю возможности вампира, — подняв бровь, отзывается Чимин, и вампир фыркает и кивает, выделяясь из толпы и приближаясь к Чонгуку.

Приходится запрокинуть голову, и положение, когда вампир нависает над Чонгуком, действительно его смущает — спустя несколько мгновений борьбы с собой Чонгук вскакивает на ноги и соглашается на нежить, созданную Кимтэ. Если он хорошо её контролирует, ему нет смысла её отпускать. Не тогда, когда вокруг множество студентов.

Да и глупо это — нежить убьёт Чонгука так, что даже вампир не сможет получить желаемого. Если, конечно, не желает именно его смерти. Однако для такого они знакомы слишком мало, и Чонгук ещё не успел настолько испортить их более-менее хорошие отношения, если таковым можно назвать их отсутствие.

Тем более, предложил Хосок, а Чимин согласился.

— Окружи нас пологом, — бросает вампир Чимину, и их, отошедших в сторону, вновь накрывает магический купол. 

Чонгук испуганно касается его пальцами и тут же отдëргивает руку, когда чувствует, что пальцы проходят свободно. Значит, сбежать он может, если захочет. Хорошо.

До ушей доносится заклинание на незнакомом языке. Чонгук оборачивается к вампиру, во все глаза глядя на ритуал, и с восторгом отмечает, как магия расползается вокруг них и, не найдя, кого наполнить, выходит за пределы полога. Вампир не прекращает читать. Его голос становится только громче, но сам он не двигается с места и даже не смотрит, куда направляется его магия. Она быстро определяется с целью, и Чонгук широко раскрытыми глазами следит за тем, как огромная шкура волка на стене падает и обретает объëм. Выглядит пугающе.

Ещё сильнее пугает, когда сформированный волк поднимается на лапы и следует под полог, присаживается перед вампиром и замирает. Заклинание ещё не закончено. Магия всё ещё вьётся у их ног.

Ровно до момента, пока вампир не выдыхает последнее слово заклинания — тогда магия разом схлопывается в волке, окружая на мгновение его дымкой тумана. Он быстро сходит. Теперь перед Чонгуком стоит настоящий волк, которого внешне едва ли возможно отличить от живого благодаря сохранившейся шкуре. Но магически он действительно отличается.

Волк вдруг угрожающе рычит и делает шаг к Чонгуку, и он испуганно отступает к границе купола и прижимает руки к груди. Кулон на шее чуть теплеет — Чонгук неосознанно накрывает его пальцами и замечает, как после этого небольшого движения вампир улыбается и кивает. Наверное, подтверждает, что кулон способен его защитить.

Его магию Чонгук сдерживает и, протяжно выдохнув, обращается к магическому плетению, пытаясь распутать и понять, что именно нужно поджигать. Выглядит гораздо сложнее, чем у скелетов. Ещё и на некоторые неосторожные прикосновения волк отзывается большей злостью и всплеском магии, и Чонгук мысленно искренне благодарит вампира за его умение контролировать собственных созданий.

Распутывать плетение очень скоро начинает казаться бессмысленным — стоит Чонгуку отвлечься на рык волка, оно тут же схлопывается и только усиливается так, что приходится прикладывать больше сил. Вскоре Чонгук обессиленно опускает руки. Ладно. Он не может справиться с нежитью такого уровня.

— Я помогу, — в тот же миг бросает вампир, и плетение начинает вдруг расплетаться само, показывая Чонгуку, в чëм именно он ошибся. Оно становится всё больше похожим на паутину, с которой Чонгук уже научился справляться, и в мгновение, когда вампир кивает, Чонгук направляет огонь в центр.

Огонь, однако, не сжигает паутину — расходится по ней волнами, только сильнее разозлив волка.

— Чистый огонь тут бессилен, — качает головой вампир. Чонгук поджимает губы. Он уже понял. — Первокурснику не справиться с таким, — добавляет он, вызывая внутри негодование — не для того Чонгук пытался распутать плетение и истратил все свои силы, чтобы сдаться, потому что слишком рано.

Не зря же он читал книгу, верно?

В голове тут же вспыхивает заклинание, выученное вчера, и Чонгук старается повторить его, теперь наполняя его оставшимися силами. Второго раза не получится — он уже едва держится на ногах, готовый упасть, но всё равно упрямо заканчивает рисунок и направляет на плетение волка. Теперь паутина, задрожав, осыпается пеплом.

Чонгук не сдерживает яркой улыбки, но она быстро сходит, когда лишëнное сил тело отказывается ему подчиняться, разум плывёт, ноги подгибаются, а вампир быстро оказывается рядом и прижимает к себе, не позволяя упасть. Чонгук прикрывает глаза и прижимается головой к его плечу, слыша обеспокоенные голоса. Только потери сознания ему и не хватало.

Кулон нагревается сильнее, и его магия от касания с кожей расходится по всему телу, вновь наполняя силами, пусть и не похожими на огонь Чонгука. 

Всё восстанавливается.

Возвращаются обеспокоенные голоса, Чонгук чувствует прикосновения вампира, к которому прижимается, слышит возмущение Чимина и, кажется, намерение позвать целителя. Он хочет остановить их, но, к счастью, останавливает вампир и осторожно отстраняет от себя, вглядываясь. Чонгук сглатывает.

— В порядке? — тихо спрашивает вампир и после кивка Чонгука аккуратно отпускает его и позволяет отойти на шаг.

Чонгук с опаской оглядывает обеспокоенную толпу и, остановившись взглядом на Чимине, неловко улыбается. Сейчас он выглядит как преподаватель. Причём одновременно и испуганный за студента, и разозлëнный им же.

— Ты хорошо справился, — шëпотом хвалит вампир. — Просто переоценил свой резерв.

— Конечно, заклинание третьего курса трудно оценить первокурснику, — фыркает Чимин, приближаясь. Чонгук виновато опускает взгляд. — В следующий раз, если понимаешь, что твои силы на исходе, используй артефакт, а не свою магию. И ты молодец. Я бы мог поставить дополнительные баллы, но ты пренебрёг тремя основными правилами, о которых я рассказывал сегодня.

— Только не говори, что ему придётся написать реферат по этим правилам, — со стоном отзывается вампир и встаёт рядом с Чонгуком, словно закрывая его от Чимина. — Он сделал то, что не каждый третьекурсник сможет. С моей помощью, конечно — но это уже огромное достижение и хороший урок на будущее.

Чимин не сдерживает тяжёлого вздоха.

— Никаких рефератов, мы же неофициально всем этим занимались. Но я не представлял, что ты, Чонгук, пойдёшь на такое, первокурсники обычно и близко не подходят к таким заклинаниям. Моë упущение. Ещё и времени было слишком мало, чтобы успеть среагировать. Где ты этому научился?

— В книге прочитал.

— Он будет отличным боевиком, а? — Хосок толкает Чимина локтëм, и Чонгук поднимает взгляд, не веря собственному слуху. — Прекрасно сработано, ребёнок. Так ударить по нежити и по некроманту, с которым она связана, надо уметь.

— Я задел тебя? — с испугом переспрашивает Чонгук, оборачиваясь к вампиру.

— Пустяки, я уже привык.

— Но я же не использовал светлую магию…

— Конечно, светлой ты бы только раздраконил, — хмыкает вампир и медленно качает головой. — Твоё заклинание было наполнено тëмной магией, но это не защищает от отдачи.

— И если бы не твоя защита, отдача задела бы и тебя, — устало вмешивается Чимин и прикрывает глаза на несколько мгновений. — Тебе нужно отдохнуть, — решительно, но с долей заботы и беспокойства выдыхает он. — Возвращайся в комнату и хорошо выспись, иначе завтра утром ощутишь на себе все последствия такого заклинания. Тебе повезло, что у тебя в соседях целитель.

— Осталось его найти, — добавляет Хосок и оглядывается, наверное, ища в толпе Юнги.

Чонгук разворачивается к вампиру, чтобы тихо поблагодарить, и внезапно замирает, когда осознание произошедшего накатывает на него мощной волной, грозящей сбить с ног. Он держал его. Они обнимались. Чонгук прижимался к нему. И он был тем, кто первым заметил изменение в состоянии Чонгука и оказался рядом, чтобы поймать и не дать упасть. 

Вампир.

Чонгук был в руках вампира в самом буквальном из всех возможных смысле.

И ему абсолютно не было страшно.

— Не думай об этом, — вампир чуть качает головой. Чонгук сосредоточенно хмурит брови. — Чимин прав, тебе нужен отдых. Кулон не сможет долго поддерживать твои силы, когда ты сам опустошëн.

— Спасибо тебе, — всё же бормочет Чонгук, чувствуя себя слишком смущëнным.

— Надеюсь, начало хорошим отношениям положено?

Чонгук слабо улыбается.

— Я тоже надеюсь, — искренне выдыхает он и, услышав голос Юнги, находит его взглядом и спешит и к нему, и сбежать в комнату, где не будет чужих взглядов и получится отдохнуть, набраться сил, избавиться от смущения и справиться с осознанием того, что он, человек Чонгук, был настолько близок к вампиру.

К счастью, Юнги о произошедшем не говорит — внимательно оглядывает, вздыхает тяжело, бормочет, что завтра Чонгук с кровати встанет только к обеду, и зовёт за собой. Обратно он идёт той же дорогой, и Чонгук старательно её запоминает, хоть и не понимает, пригодятся ли ему вообще эти знания.

До комнаты они доходят довольно быстро, Юнги отправляет Чонгука в душ и встречает с настойкой в руках. Чонгук её послушно выпивает, даже не задавая вопросов, и тепло после растекается по всему телу, заполняя собой каждую клеточку, расслабляя разум и успокаивая настолько, что Чонгук без сновидений засыпает сразу, как накрывается одеялом. Даже ни разу не просыпается, не слышит никаких посторонних звуков, не чувствует ничего — эффект настойки держится до самого утра.

А после пробуждения Чонгук действительно не находит в себе сил даже подняться с кровати. Юнги вновь даёт ему настойку, только уже другую, прозрачную и более горькую, и говорит, что ему ещё повезло — обычно восстановление после такой сильной потери магической энергии сопровождается болью. Он советует Чонгуку собственный организм поблагодарить.

Чонгук и благодарит, но не от всей души, потому что этот же организм заставляет его страдать до самого вечера, несмотря на то, что поднимается он уже в обед и под внимательным взглядом Юнги выпивает бульон. Юнги от него не отходит в течение всего дня. С каждой минутой Чонгук чувствует себя всё более смущённым тем, как много времени отнимает.

Урок он, определённо, усваивает очень хорошо и думает, что предпочёл бы написать десяток рефератов, чем проходить через это.

Зато за неимением других собеседников они хорошо сближаются с Юнги — единственный плюс, который находит Чонгук. Под вечер, правда, когда ему становится легче, они, уставшие друг от друга, спешат разбежаться по парку, но, в целом, Чонгук считает, что начало их дружбе уже положено и закреплено самым ужасным днём в его жизни.

И Чонгук очень хочет верить, что больше таких дней за время его обучения не будет.