Справляться со страхами, на самом деле, довольно трудно. Чонгук понимает это достаточно быстро, когда сталкивается с противоречивостью собственных мыслей. 

Он легко убеждает себя, что вампиры не представляют для него опасности, когда неустанно напоминает о Вивьен, Лие, новых знакомых, которых находит в городе вампиров, о законах, ограничивающих вампиров, о их истории, о прочитанных им биографиях. Он верит в это. Любым сомнениям он старательно находит опровержения и даже записывает их, чтобы возвращаться.

И всё же — все выстроенные им убеждения рушатся сразу же, как он осмеливается поздним вечером выйти из таверны без Тэхёна. Он ловит себя на том, что ждёт нападения, сосредотачивает силу на кончиках пальцев и дëргается от малейшего звука. И как бы он ни старался себя успокоить, расслабиться не выходит.

Почему — Чонгук не знает.

Всё, что работало в тишине и покое, в условиях прогулки по вечерним улицам Сангвиса не имеет на его страх никакого влияния. Его тело просто-напросто не слушается.

И если в первый раз Чонгук лишь стискивает зубы и приходит к выводу, что ему нужно больше времени, после долгих и упорных попыток он признаёт — ему мало. Ему не хватает ни Вивьен, ни Лии, ни Тэхёна, ни даже биографии того праведника, что посвятил себя спасению мира и помощи людям, отказался от крови людей и приучил себя к крови животных. То, что среди вампиров есть те, кто не причинит ни ему, ни другому человеку вреда, не означает, что среди них не найдётся единственного, не ставящего ни во что человеческую жизнь и нашедшего способ обойти магические законы.

Он чувствует себя беззащитным, и от этого чувства не спасает ничего. Чонгуку и нечего ему противопоставить — невозможно отрицать отсутствие достаточных знаний и навыков для того, чтобы в случае нападения действительно спастись, а не отсрочить.

Способы ведь есть.

Существовали же охотники на вампиров.

И даже в книгах упоминаются эти заклинания и приëмы, но никто нигде не объясняет ни одного, ссылаясь на магический закон, и Чонгук оказывается совершенно бессилен. Везде, где бы он ни искал, он находит только стëртые записи. Или вырванные страницы. Или скомканные объяснения, из которых он выносит только то, что применять такие заклинания опасно и для самого человека из-за сильного отката.

— Научи меня защищаться от вампиров, — не сдерживается и просит, наконец, у Тэхëна Чонгук во время их вечерней тренировки. Тэхён удивлённо замирает. Вместе с ним замирают и все созданные им призраки, и Чонгук опускает ладони и ослабляет огонь, выдыхая. — Я знаю, раньше существовали способы защиты, — тихо и гораздо менее уверенно объясняет он. — Люди передавали их из поколения в поколение, а меньше ста лет назад их запретили. Ты ведь знаешь их?

— Я не охотник на вампиров, Чонгук, — качнув головой, отвечает Тэхён и возвращает призракам жизнь. Чонгук тут же реагирует. — Если тебя поймают на использовании запретной магии, тебя могут лишить сил на долгие годы. Или навсегда.

— Но простой огонь против вас бессилен.

— Светлая магия причиняет нам боль.

— Не такую сильную, как запретные заклинания.

— Ну, конечно, — отзывается Тэхён так, что Чонгук понимает — ему не переубедить.

Он кивает.

К такому ответу он, на самом деле, был готов, поэтому упрашивать не принимается и отказывается от желания искать самому. Он ведь не уверен, поможет ли ему это. Он просто решил, что бессилие перед вампирами подпитывает страх, а для его ослабления необходимо научиться от них защищаться, но если Тэхён против, настаивать он не станет.

И всё же он чувствует себя уязвленно. Ему, стоит признать, обидно, но он старается не показывать этого, ссылается на усталость и спешит вернуться в комнату. Уговаривать Тэхёна он не хочет, как и давить на него разочарованием от мысли, что в поиске поддержки у Тэхëна получил отказ. Впервые, кажется. Наверное, потому и не привык к такому.

Есть и другие способы справиться со страхом.

Жаль, посоветоваться ему не с кем — едва ли хоть кто-то проходил через то же, через что проходит он. Многие пожимают плечами и говорят то, что Чонгук уже знает. Чимин предлагает ему научиться успокаивать себя и своë тело и очищать разум в момент опасности, и хотя Чонгук сомневается, что это поможет, он соглашается. Не так уж это и трудно, разве что поначалу, когда он упорно не понимает, чего Чимин от него хочет, а после его тело само запоминает технику.

От страха это не избавляет. Скорее, от влияния страха на его восприятие реальности.

Лучше, чем ничего.

— Мы на этой неделе полетим не в Сангвис, — именно тогда, когда Чонгук хочет проверить, действительно ли это может помочь во время встречи с вампирами, говорит Тэхён.

— А куда?

— К Юнхо, — отвечает он, и Чонгук удивлённо распахивает глаза и оборачивается к нему. О ней он не слышал очень давно — с момента её выпуска. Не то чтобы он с ней вообще общался, но иногда встречался, потому что она была в близких отношениях с Хосоком. — В её родовое поместье. Она любезно согласилась не сжигать меня сразу, как я зайду на территорию охотников на вампиров, так что надо пользоваться её добротой.

— Вы общаетесь?

— Я с ней связался недавно. Она согласилась показать тебе несколько заклинаний. Не запретных, конечно, но… — Тэхён не заканчивает, развод руками и улыбается Чонгуку.

— Ты… — неверяще начинает Чонгук и сразу замолкает, сглатывая. Он ведь решил, что Тэхён отказался. Он подумал, что Тэхён не хочет. Вообще-то, Тэхён и звучал так, словно просьба Чонгука его задела. — Почему ты ничего не сказал?

— Я сомневался, что Юнхо согласится.

— А я подумал, что ты просто не захотел мне помогать, — признаëтся он шëпотом и срывается, приближается к Тэхёну и прижимается к нему всем телом, обнимая. Тэхён, он замечает, не понимает, почему он реагирует так. — Спасибо, — ещё и благодарит, чувствуя себя таким значимым.

— Да я особо ничего не сделал. Просто договорился с Юнхо. Отдохни сегодня только, завтра тебе понадобятся силы. Да и мне тоже. Снова надо встретиться с Ханыль.

— Ты всё ещё не получаешь удовольствия от этого, да? — Чонгук обеспокоенно поджимает губы.

— Всё в порядке, — с нежностью отвечает Тэхён. — Удовольствие я получаю от другого.

— От чего?

— От времени с тобой, — фыркает Тэхён и щëлкает его по носу.

Чонгук неосознанно морщится.

Такого он от Тэхёна точно не ожидал.

И так тяжело понять, шутит ли он, потому что в его голосе отчëтливо звучит насмешка, однако взгляд полон серьёзности. Таким взглядом, когда шутят, не смотрят.

И не должно быть ничего необычного в том, чтобы получать наслаждение от общения с близким другом, однако слова Тэхёна ещё несколько минут прокручиваются в мыслях даже тогда, когда они договариваются встретиться завтра утром и расходятся по учебным корпусам. Предстоит ещё день учёбы.

Впрочем, в голове для слов преподавателей не находится места.

К счастью, никто не спрашивает, какую тему они проходили на том или ином предмете и что Чонгук сумел запомнить. Он бы не ответил. Или ответил бы совсем не про учëбу, что оценили бы немногие — едва ли кому-то понравится слушать, как много Тэхён для него, на самом деле, делает и как глупо и слепо было не придавать этому значения раньше, до тех пор, пока он впервые не услышал отказ и не задумался, почему отказ Тэхёна воспринимается иначе.

Встречаются они ещё до рассвета, и большую часть перелëта Чонгук пропускает потому, что, сам того не замечая, через несколько минут после взлёта проваливается в сон, а Тэхëн не решается его будить. Где находится поместье Юнхо, он так и не понимает. Только по расположению солнца догадывается, что в южной части королевства, а крупные города ему на глаза после пробуждения на попадаются.

Местность вообще выглядит так, словно никто там не живёт.

Даже дракон сомневается, когда приземляется на холме, и оглядывается, ища взглядом хоть что-нибудь. Ничего нет, только давно заброшенные и разрушенные города. А Тэхён помогает Чонгуку спуститься, улыбается и говорит, что дальше они доберутся сами.

Спорить дракон не собирается.

Чонгук провожает его, улетающего всё дальше и дальше, с мыслью, что отсюда им самим не выбраться.

— Идëм, — зовёт Тэхён.

— Тут ведь нет ни одного поместья, — с сомнением тянет Чонгук.

— Мы идём в поместье охотников на вампиров, Чонгук, — отзывается Тэхён так, словно всё очевидно. — Его не увидеть ни с воздуха, ни с земли, иначе вампиры давно бы их уничтожили. Сильный магический барьер.

— Я не чувствую никакой магии.

— Я тоже. Поэтому и сильный.

— Сейчас я скорее склоняюсь к варианту, что мы просто потерялись, — фыркает Чонгук, но всё же послушно следует за Тэхёном в лес, что постепенно становится всё более и более густым.

Настолько, что, не развивай Чонгук выносливость и навыки выживания в таких местах, он бы свалился уже через несколько минут. Зато встречаются много редких растений. Чонгук обещает себе обязательно сорвать знакомые для Юнги, когда они будут возвращаться, но пока не трогает. Никто не знает, через сколько Тэхён признает, что понятия не имеет, куда идёт. Не хочется, чтобы растения завяли к тому моменту.

А после лес вдруг заканчивается.

И если Тэхён, с силой пробиравшийся вперёд, успевает остановиться, то Чонгук — налетает резко на него, вскрикивает от удара и едва не падает. Спасибо, Тэхён его ловит и помогает отдышаться и выпрямиться.

А когда Чонгук выпрямляется, перед его глазами предстаёт огромный дом, окружëнный впечатляющих размеров садом, озером и, если Чонгук верно понимает его предназначение, полигоном для тренировок. Он восхищённо выдыхает.

Удивительно.

Впечатляюще.

Перед Тэхёном ему точно стоит извиниться.

Правда, ни слова произнести он не успевает, потому что вдруг чувствует, как под его ногами начинает дрожать земля. Она вдруг вспыхивает вокруг Тэхёна. Чонгук чудом успевает отпрянуть и тут же пробует подчинить себе чужую силу, что ему совершенно не удаётся — он просто-напросто её не понимает. С таким плетением он не встречался никогда и даже не думал, что оно существует.

Огонь гаснет сам.

А Тэхён, совсем не испуганный, в отличие от Чонгука, раздражëнно делает несколько шагов, возвращает обличье вампира и создаёт из ничего множество нечисти, направляя на дом. Лишь тогда Чонгук и замечает стоящую в дверях девушку. Снова вспыхивает огонь.

И по реакции Тэхёна Чонгук понимает — такая магия причиняет ему боль.

— Не нужно, — именно поэтому он вмешивается, встав перед Тэхёном, и хватает его за руки, глядя в глаза. Тьма медленно рассеивается. Нечисть рассыпается. Огонь расходится, чтобы не причинить Чонгуку вреда.

— Ты первый человек на моей памяти, чьë слово для Тэхёна важнее наших стычек, — заинтересованно признаëтся успевшая подойти Юнхо и протягивает Чонгуку ладонь. Он с сомнением её пожимает. — Рада встретиться с тобой, Чонгук. Люблю людей, которым удалось приручить вампира.

— Юнхо, — в голосе Тэхёна отчëтливо слышится раздражение. — Ты обещала.

— Как обещала, так и забыла, — закатив глаза, отзывается Юнхо. — Ты на моей территории. И я тоже по тебе соскучилась и рада видеть, что ты ещё жив. Ты не голоден? — обращается она уже к Чонгуку. — Я приготовила обед, так что лучше поесть, прежде чем приступать за дело.

— Мы сразу начнём?

— У нас и без того времени мало.

— Ты приготовила? — повторяет её слова Чонгук и оглядывает огромный дом. — У тебя нет слуг?

— Я живу совершенно одна.

— А чем ты занимаешься?

— Иногда садом, — пожимает плечами Юнхо. — Но в основном — аномалиями.

— Аномалиями?

— Ты полетел с вампиром и даже не узнал, куда вы вообще летите? — Юнхо удивлённо поднимает брови и оглядывает смутившегося Чонгука изучающим взглядом. Он неловко улыбается. — Ты уж реши, боишься ты вампиров или доверяешь им. Судя по тому, что Тэхён мне рассказал, ты должен был потребовать, по меньшей мере, пару клятв на крови, а ты? Просто с ним полетел? Кто из вас кого приручил?

— Юнхо, не переходи границу, — Тэхён уже, кажется, рычит.

Чонгук поворачивает к нему голову и хмурится.

Он реагирует так странно.

— Я доверяю Тэхёну, — спокойно отвечает Чонгук. — У него было достаточно возможностей напасть на меня, но он за год ни разу этого не сделал, так что я знаю, что он не причинит мне вреда. Я не боюсь всех вампиров. Я боюсь, что среди них найдётся единственный, кто захочет на меня напасть и сумеет обойти все законы. Их ведь можно обойти, да?

— Конечно.

Чонгук резко выдыхает.

Он так и думал.

— Мы рядом с прорывом тëмной материи, — Юнхо возвращается к прежней теме и машет ладонью в сторону, указывая, вероятно, где прорыв и располагается. — В последние месяцы он стал слишком активным, и это огромная проблема, потому что расположен близко к землям вампиров. Понимаешь, что это значит?

— Не совсем.

— Если найдутся вампиры, которые решат воспользоваться всплеском силы, остановить их будет очень трудно, — отвечает вместо Юнхо Тэхён и морщится. — Сестра и брат с этим уже разбираются. Пока всё держится в тайне.

— Поэтому им нужна охотница на вампиров?

— В первую очередь я боевой маг, — засмеявшись, отвечает Юнхо. — Тëмной материей управляют некроманты, но и сама по себе она может натворить немало бед. На вампиров я, к сожалению, охотиться не могу. Разве что с их согласия, а на такое согласится только Тэхён. Проходите, — она распахивает перед ними дверь и отходит в сторону, пропуская.

Как оказывается, живёт она лишь в малой части дома и использует всего несколько комнат — кухню, спальню, библиотеку и купальню. Много увидеть не удаётся, даже когда Юнхо проводит их по всему дому и рассказывает, для чего служило то или иное помещение. Огромный интерес вызывает лишь ритуальный зал с давно утратившими силу рунами и символами, но всё равно наполненный магией до того, что Тэхëн отказывается просто к двери подойти.

Обедают они быстро, подгоняемые желанием поскорее приступить к обучению.

Для занятия Юнхо провожает их к полигону, однако первый час только объясняет всю теорию, которая могла бы быть Чонгуку полезна. Запоминать приходится много. Ему даже записывать некуда, поэтому он по несколько раз переспрашивает и тщательно вникает в смысл слов Юнхо в надежде не забыть к вечеру.

После — освоение самих заклинаний.

На Тэхëне.

И хотя Чонгук в первое мгновение не подозревает, почему Юнхо просит Тэхëна встать и приготовиться, он понимает всё в момент, когда на его глазах на совершенно открытого Тэхëна направляют мощную волну светлой магии с плетением, распутать которое вампиру будет достаточно сложно. Он не сдерживает вскрика и делает шаг, сам не понимая, для чего, однако Тэхëну удаётся отразить. Не так легко, как простое заклинание, но он всё же выдерживает. Чонгук облегчëнно выдыхает.

А потом Юнхо сообщает, что теперь атаковать Тэхëна должен Чонгук.

И несмотря на все попытки Чонгука убедить их в том, насколько эта идея плохая, его всё равно уговаривают попробовать. Тэхëн обещает, что выдержит. Чонгук ему не то чтобы верит, но, зажмурившись, всё же пробует сплести заклинание и направить его на Тэхёна.

Оно всё равно рассыпается раньше, чем касается его. Чонгук удивлённо повторяет.

Он уверен, что делает всё правильно, однако заклинание совершенно не желает ему подчиняться. И если в первые разы он хоть немного сомневается в собственных действиях, после множества бессмысленных попыток, когда он обессиленно опускается на землю, приходится признать — магия просто ему не подчиняется. Не хочет. Сама противится.

— В чëм дело? — спрашивает Тэхён у Юнхо, и Чонгук поворачивает к ней голову в надежде, что она сможет объяснить.

Она просто пожимает плечами и, нахмурившись, оглядывает Чонгука внимательным взглядом.

— Тебе нужен отдых? — обращается Юнхо уже к Чонгуку, и он неуверенно качает головой. Вроде бы, не нужен. Он чувствует себя отчаявшимся, а не уставшим. — Ты выспался сегодня? Есть что-нибудь, что может мешать? Потому что ошибок в самом заклинании я не вижу, значит, дело в тебе.

— Не знаю… Я себя хорошо чувствую. Хотя я злюсь, что ничего не получается, а это только первое заклинание.

— А если попробовать без привязки ко мне?

— Тогда в этом не будет смысла, — со вздохом бормочет Чонгук.

— Можно попробовать, раз так не получается, — задумчиво тянет Юнхо. — Но это тяжелее, чем с привязкой. Тебе придётся полностью контролировать заклинание и направлять его в одно место, чтобы не сжечь мне весь сад. Отдохни пока немного. Я заварю нам чай.

Чонгук кивает, соглашаясь, и провожает Юнхо тяжёлым взглядом. Должно быть, она знает, что дело не в Тэхёне. Проблемой не может быть Тэхён, он ведь никак не влияет на заклинание и служит лишь объектом для привязки, с чем Чонгук справляется отлично. Как и с любой другой составляющей заклинания. Магия просто ему не подчиняется, и отсутствие Тэхёна едва ли это изменит.

— Что я делаю не так? — шëпотом спрашивает он у Тэхёна.

— А ты используешь силу кулона?

— Конечно, — с ответом Чонгук не медлит.

Кулон он использует всегда, уже привыкший к этому и осознавший, насколько сильная магия ему доступна. Так и удобнее, и безопаснее, потому что Чонгук не выплëскивает собственные ресурсы, а обращается к бесконечному запасу, готовому сделать всё, чтобы помочь ему достигнуть желаемого и защитить.

— Может, в этом проблема… — тянет Тэхён, но слишком рано замолкает и погружается в собственные мысли, оставляя Чонгука гадать, что именно он имел в виду.

— Думаешь, кулон вампиров не хочет, чтобы я вредил вампирам?

— Или мне.

— Из-за твоего рода?

— Вроде того, — странным тоном отвечает Тэхён.

Чонгук с сомнением его оглядывает. Звучит он так, словно Чонгук ошибся, но при этом его слова не опровергает и даже с ним соглашается. И вместо того, чтобы озвучить собственные мысли, предлагает попробовать без привлечения сил кулона.

Чонгуку, уже воспринимающему его как часть себя, поначалу это кажется невыполнимым. Он задумывается над снятием кулона, что ни ему, ни кулону совершенно не нравится, однако раньше всё же вспоминает, как разделять силу. Возвращения Юнхо Тэхён ждать не желает, и Чонгук, не видя смысла оттягивать, пробует повторить заклинание.

В глубине души он не верит, что у него получится.

И потому — ошарашенно замирает, когда на его глазах заклинание бьёт по Тэхёну со всей мощи так, что он даже пошатывается и со стоном чуть сгибается. Осознание настигает незамедлительно. Чонгук тут же срывается, подбегает и помогает Тэхёну выпрямиться, с беспокойством оглядывает его и поджимает губы. Страх сковывает всё тело.

Повторять он не хочет. Было намного лучше, когда заклинание не причиняло никакого вреда.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, всё ещё взволнованный и напуганный произошедшим. — Прости, я не верил, что всё получится, поэтому не подумал сдерживаться. Я не хотел. Ты в порядке? Боги, ты меня пугаешь, скажи хоть что-нибудь.

Во взгляде Тэхёна, когда он поднимает голову, чтобы взглянуть на Чонгука, напрочь отсутствует всё человеческое. Чонгук следом мимолëтно замечает его клыки и слабо дëргается, осознавая, что не способен противостоять физической силе вампира. Складывается впечатление, что Тэхён вот-вот его укусит и ему не помешает даже отсутствие согласия.

Тэхён, однако, едва почувствовав сопротивление, отпускает и отходит, качая головой. К облегчению Чонгука, к нему возвращается самообладание. 

Не нашедший подпитки страх отпускает сжавшееся сердце.

— Прости, — извиняется Тэхён с долей ужаса. Кажется, он сам подобного не ожидал. — Я в порядке.

— Бей второй раз, — раздаётся голос Юнхо. Чонгук оборачивается к ней. Он не понимает. — Первым ударом ты только разозлишь сущность вампира, что ты сейчас и увидел, а вот после второго легко сможешь убежать. Или третьего. В общем, не давай вампиру восстановиться. Хорошо, если заклинания будут разными.

— Меня второй раз не надо.

— А ты не хватайся так. Запугал мне ученика.

— Прости, — повторяет Тэхён с искренним сожалением и ступает к Чонгуку, однако с поднятыми руками останавливается. Будто раздумывает, может ли коснуться.

Чонгук обнимает его первым.

— Никогда не бойся меня, ладно? — в его голосе слышится боль, но вызванная совсем не заклинанием Чонгука. — Я физически не способен причинить тебе вред. Ни в каком из обличий. Я скорее умру, чем это случится, и со мной тебе нечего бояться.

— Я не боюсь, — слабо улыбнувшись, шепчет Чонгук.

Тот мимолëтный страх не имеет значения. Говорить о нём Чонгук не собирается.

— Так я была права?

— Юнхо, — голос Тэхёна становится угрожающим.

— В чём права? — с любопытством интересуется Чонгук, отстранившись от Тэхёна, и оглядывается на Юнхо. В глубине души вспыхивает смущение, что она видела слишком много, но эти мысли легко удаётся разогнать.

— В том, что он готов на руках тебя носить, если позволишь, — не обращая внимания на Тэхёна, продолжает Юнхо и ярко улыбается на его тяжёлый, полный раздражения вздох. Чонгук качает головой. Ей, вероятно, слишком нравится их двоих смущать — а Чонгук ведь уже отвык от подобных намёков. — Поздравляю с успешным приручением. Чай или изучим новое заклинание?

— Новое заклинание.

— Тогда смотри внимательно, — бросает Юнхо и, поставив поднос на землю, принимается показывать и объяснять.

Это заклинание кажется сложнее, и времени на него уходит действительно много, прежде чем Чонгуку удаётся, наконец, Тэхёна атаковать. В этот раз он спокойно отражает. Надолго они на одном заклинании не задерживаются — Юнхо стремится показать ему как можно больше, чтобы оттачивал навыки он уже в одиночестве, и к вечеру голова Чонгука начинает разрываться от множества новых знаний, которые необходимо научиться применять.

Но он чувствует себя неимоверно счастливым и счастьем спешит поделиться, когда они с Тэхёном остаются наедине в комнате, что соединяет выделенные им спальни, вместе с полным подносом фруктов, горящим камином и общей усталостью. Несмотря на отсутствие сил, спать Чонгук не уходит и не позволяет разговору прекратиться. Он наслаждается. Он искренне Тэхёну благодарен, но, что ещё важнее, он с Тэхёном не чувствует ни скованности, ни страха.

— Почему ты помог мне? — вдруг спрашивает Чонгук.

В глазах Тэхёна вспыхивает вопрос.

— С Юнхо? — предполагает он, и Чонгук, поджав губы, кивает. — Ты ведь попросил. Почему бы и не помочь, если есть возможность?

— Но тогда ты отказался.

— Потому что не понимал, зачем тебе запретные заклинания. Я и сейчас сомневаюсь, что тебе всё это пригодится, так что мы здесь только ради твоего спокойствия. И возвращения доверия ко мне.

— Я не переставал тебе доверять, — с недоумением отзывается Чонгук.

— Ты был разочарован.

— Не был. Ты можешь мне отказывать, если хочешь.

— Вот только отказывать я не хочу.

— Неужели тебе не нравится меня разочаровывать?

— А кому такое понравится? — вопросом на вопрос отвечает Тэхён и, ярко улыбнувшись, разводит руками. — Моя главная обязанность — делать тебя счастливым. Боюсь, разочарование этому противоречит.

— Если бы тебя только слышали наши альфы…

— Ты про людей?

— Именно, — Чонгук тяжело вздыхает и разочарованно прислоняется головой к стене, не отводя от Тэхёна взгляда. — По крайней мере, у меня в городе такое отношение к омегам весьма… Необычное. Странное.

— Да уж, наслышан я об этом.

— И что думаешь?

— Думаю, как вашим альфам удаётся завоёвывать сердца омег, если они совершенно не умеют с вами обращаться. Всегда интересовало это. 

— А как с нами нужно обращаться? — усмехнувшись, интереса ради спрашивает Чонгук. 

Он может понять, о чëм Тэхён говорит. На самом деле, всю сознательную жизнь его пугало именно осознание, что в конце концов ему придётся связать её с одним из окружавших его альф. Трудно было представить, как такой брак сможет сделать его счастливым и как он влюбится хотя бы в кого-нибудь — все, кого узнал, вызывали у него исключительно желание сбежать.

Впрочем, с поступлением в академию это изменилось. Чонгук познакомился с Хосоком. И не только с ним, но Хосок был первым человеком и альфой, с которым Чонгук чувствовал себя спокойно и в котором не видел угрозы.

Хотя даже с Хосоком Чонгук не мог позволить себе сидеть вот так, в закрытой комнате, посреди ночи, в уединении, с абсолютным доверием и полностью расслабленно.

— Почтительно, — задумчиво отвечает Тэхён.

Чонгук поднимает брови и с удивлением его оглядывает. Такого он не ожидал.

— Зачем нас почитать?

— Без вас бы ничего этого не было, Чонгук. Вы — сама жизнь. Именно ваша магия наполняет и питает природу, Боги откликаются только на ваш зов, вы гораздо лучше чувствуете тонкую материю и способны использовать её для создания новой жизни из пустоты. Богиня Жизни покровительствует вам. Думаю, этого достаточно для почтения.

— Что ты имеешь в виду под использованием тонкой материи?

— Люди рождаются не так? — хмурится Тэхён, искренне не понимая. Чонгук неуверенно пожимает плечами. Он, на самом деле, никогда прежде об этом не слышал. — У нас омеги, в отличие от альф, имеют возможность создавать плетение души, никогда до этого не существовавшей. Так и зачинаются дети. Без этого никакой беременности не случится.

— У нас беременность является следствием… — Чонгук, не заканчивая, машет рукой.

Всё равно Тэхён понимает.

— У нас тоже, но если омега не чувствует себя любимым и не имеет достаточно сил, тонкая материя ему не подчинится. Это происходит непроизвольно, сам омега повлиять на это не может. Необходимо, чтобы альфа о нëм заботился и относился к нему с уважением и любовью. У всех магических видов так.

— Сомневаюсь, что у людей тоже.

— Это странно, — тянет Тэхён и внимательно оглядывает Чонгука. — Ты умеешь взаимодействовать с тонкой материей. Я часто замечал, как ты к ней обращался. Да и многие ваши омеги так делают, значит, она должна влиять на вас так же, как на нас.

— Поэтому у магических видов всегда мало детей? — Чонгук решает не заострять внимание на обсуждении тонкой материи, в чëм разбирается слабо, и озвучивает предположение. — Чтобы омега мог забеременеть, его нужно любить. Немногие альфы способны с этим справиться.

— Вампиры играют свадьбу, только когда уверены в любви. Как и драконы. Дело не в этом, а в гармонии в мире. Если бы всё зависело только от любви и отношения альф к омегам, люди бы не смогли выжить, а вампиры и драконы захватили бы все земли.

— Интересно слышать это о детях тьмы.

— Сердце-то у нас есть, — Тэхён звучит чуть обиженно, и Чонгук со смехом тянется, чтобы на мгновение обнять.

— Я верю, что ты будешь хорошим альфой, — со всей искренностью заверяет он, уверенно глядя в глаза Тэхёна. Его взгляд теплеет. — Твоему омеге повезёт.

— А ты выбрал бы меня парой? — спрашивает, однако, Тэхён.

Чонгук с громким и тяжëлым вздохом отстраняется, устало качает головой и поднимается на ноги, прощаясь. Смущение вспыхивает с необыкновенной силой. Он даже не оглядывается, когда Тэхён его зовёт, скрывается за дверью и заваливается на кровать, чтобы завернуться в одеяло и затихнуть.

Всего этого — слишком.

После целого дня, полного намëков Юнхо, даже один шутливый вопрос Тэхёна вынести невозможно.

Невыносимее только мимолëтная мысль, что Чонгук на этот вопрос не смог бы ответить отказом. Но раздумывать над таким означает признать, что мысль была далеко не мимолëтной, и Чонгук быстро машет головой, крутится и заставляет себя настроиться на сон.

Весь следующий день они тренируются снова, осваивают уже изученные заклинания и пробуют применять их во время реального боя, а не на спокойно стоящем вампире. Тэхён его испытывает. Начинает он с призраков и ответных заклинаний, однако к моменту, как у Чонгука начинает получаться, принимается ограничивать его физически — ловить, держать и не отпускать до момента, пока не получит удар.

Юнхо говорит, это полезно.

Чонгук в каждое такое мгновение, когда тщетно пытается вырваться из рук крепко держащего его Тэхёна, может думать лишь о том, что он едва ли боится. И ему, вообще-то, нравится.

И было бы намного лучше для них двоих бояться, потому что то, что чувствует он, не только неимоверно его смущает, но и меняет абсолютно всё. Не кардинально. Скорее, лишь оставляет след, что начинает медленно разрастаться.

Впервые его влияние Чонгук ощущает во время их привычной тренировки, в момент, когда смеющийся из-за его слов Тэхён наклоняется к нему, чтобы прислониться и приобнять, а в его голове вдруг вспыхивает осознание, что они, вообще-то, не должны быть близки настолько. Чонгук и осознать не успевает, как уворачивается и отходит в сторону, а после удивлённо останавливается. Он не понимает. Как и Тэхён.

— Всё в порядке? — недоумëнно спрашивает он.

Чонгук медленно кивает.

Всё ведь должно быть в порядке.

— Я просто… — начинает он и замолкает, неуверенный, как объяснить противоречие внутри себя. — Ты ведь альфа. Мы не можем так.

— Я всегда был альфой, — Тэхён хмурится сильнее.

Чонгук кивает снова, признавая его правоту. Трудно отрицать, что Тэхён всегда был альфой, но сейчас это неожиданно становится гораздо более важным, чем раньше.

— Не думай об этом, — махнув рукой, просит Чонгук и отступает, предлагая Тэхёну продолжить.

Всё равно глупое наваждение быстро пройдёт.

Правда, не проходит — Чонгук чувствует себя так, словно сходит с ума, но мысли о том, кем является Тэхён, оказываются всё более навязчивыми. Поначалу их удаётся не замечать, да и Чонгук вскоре убеждает себя, что ему не о чем беспокоиться, и старается расслабиться и снова подпустить Тэхёна ближе. И снова задуматься о действительно значимой проблеме — его страхе перед вампирами, который пусть и стихает после освоения заклинаний, но всё равно временами не даёт покоя. У него даже получается.

А во время прощальных объятий перед долгой разлукой, вызванной практикой после успешного окончания семестра, пусть и тяжёлого, потому что Чонгук совершенно не был настроен на учёбу и это заметили едва ли не все преподаватели, он вдруг ловит себя на мыслях о запахе Тэхёна. Его тут же сковывает паникой. Он сразу старается выкинуть из головы всё, чему там не место, но тщетно — он только увлекается. И так быть не должно.

Он не должен обращать внимания на чужой запах. Тем более, запах альфы.

Он не должен принюхиваться, чтобы лучше уловить его ноты.

Он не должен находить этот запах привлекательным.

И он, определённо, не должен испытывать нужду в этом запахе сразу, как Тэхён отстраняется, улыбается и обещает встретить Чонгука с его практики.

И пусть он чувствует себя невероятно слабым, безвольным и, что главное, нечестивым, он не позволяет Тэхёну отойти — прижимается снова и опускает голову на плечо, близко к месту, где на коже собирается запах. Совсем рядом с гранью, через которую переступать нельзя. Непозволительно откровенно, чего он ещё долго будет стыдиться и о чëм уже не сможет забыть.

— Ты и соскучиться по мне не успеешь, чего ты? — весело интересуется Тэхён с нежностью в голосе.

— Ты прав, — собравшись с силами, соглашается Чонгук и заставляет себя отдалиться. Он улыбается. Хорошо, что Тэхён не может услышать, как громко бьётся его сердце. — Хоть отдохну от тебя немного.

— Сильно не расслабляйся, я скоро напомню о себе.

— Не могу обещать, — беззаботно отзывается Чонгук, пожимает плечами и кивает в сторону дракона, на котором Тэхёну предстоит улететь. — Тебя ждут. Мне тоже уже пора.

Тэхён оглядывается и со вздохом соглашается, ступает в сторону дракона, поднимается и машет отошедшему Чонгуку, чтобы вскоре взлететь. Всё тело тут же расслабляется. Чонгуку едва удаётся устоять на ногах, да и то — благодаря тому, что он прислоняется к дереву.

Как бы он ни старался забыть, запах Тэхёна преследует его весь день, а ночью его настойчивость и вовсе кажется невыносимой. Чонгук с трудом засыпает.

Спасибо, ему удаётся не дать этим мыслям отвлечь его от практики — именно благодаря тому, что он отлично её проходит, ему всё же повышают стипендию до суммы, получаемой в прошлых семестрах. Правда, без золотого пропуска. Чонгук, если честно, не представляет, как он будет справляться без возможности в любое время выйти за пределы академии, поэтому клянётся обязательно исправиться и вернуть себе всё лучшее, что только предлагают студентам. И не думать о Тэхёне.

Меньше думать о Тэхёне.

Во всяком случае, не давать мыслям о Тэхëне влиять на его учёбу.

С Хосоком, определённо, было легче.

С Тэхëном сложности начинаются, уже когда он замечает Чонгука в городе и из ниоткуда возникает, пугая до едва не сорвавшегося с пальцев заклинания. Проклятия сдержать не удаётся.

Но что ещё хуже — Тэхён с извинениями затягивает его в объятия, и его запах, о котором Чонгук заставил себя забыть, окутывает снова, заменяет воздух и за мгновение рассеивает все усилия Чонгука. Он словно сходит с ума. Ему не удаётся не думать, не ощущать и не чувствовать, и хотя отстраняется он достаточно быстро и даже отходит, легче не становится.

— Как всё прошло? — слабо улыбнувшись, спрашивает он.

Тэхён подозрительно его оглядывает, и Чонгук старается улыбнуться ярче, чтобы дать понять, что волноваться не о чем. Благо, Тэхёну этого хватает — он интересуется, куда Чонгук шëл, предлагает пойти вместе и принимается рассказывать про обучение у тех же наставников, у которых полгода назад уже изучил несколько сложных заклинаний.

Они общаются так же, как и всегда, и на те же темы, что и обычно. Привычная ситуация. Ничего не меняется, Тэхён остаётся прежним, всё ещё говорит с Чонгуком с теплотой и нежностью, относится к нему бережно и ведёт себя совершенно не как вампир. Точнее, как вампир, но не один из тех, которыми Чонгука пугали.

Да и никто из знакомых Чонгуку вампиров не ведёт себя так.

Боится ли он их?

Несомненно, ему до сих пор будет трудно довериться вампиру, которого он не знает и кого ни разу не видел рядом с Тэхёном, но к Тэхёну это едва ли имеет отношения. Когда Чонгук напоминает себе, кем Тэхён является, на него это не влияет никак. Да, ему всё ещё не нравится мысль об укусе Тэхёна, но он с трудом представляет, при каких обстоятельствах Тэхёну может потребоваться его кровь. У него есть свои люди, он им платит, их всё устраивает. В крови Чонгука он не нуждается, тем более, он сейчас и вовсе не испытывает удовольствия ни от одной, значит, проблемы в этом нет.

Проблема в причине, почему Тэхён не испытывает удовольствия, о которой Чонгук так некстати себе напоминает. И в том, что Чонгука это вообще беспокоит.

Не так трудно признать собственную влюблённость — однако слишком тяжело принять, что следующие месяцы Чонгук снова будет скован чувством, которого не желал и не искал, в котором не нуждался и которое, определённо, повлияет на их с Тэхёном дружбу. Он не хочет отдаляться. Ему было легко с Хосоком, потому что они и не общались так много, но Тэхён в его жизни присутствует каждый день. Менять это Чонгук желанием не горит.

Он бы принял влюблённость в кого угодно, только не в Тэхёна.

Чонгука не волнует, что он вампир, — беспокойство у него вызывает исключительно понимание, что влюбиться в Тэхёна означает от него так или иначе отдалиться. Это пугает.

Тем более, Тэхён позволять ему этого и не собирается. Наоборот, он вызывается сопровождать Чонгука в родной город и даже соглашается остановиться там, чем действительно радует жителей, пусть и далеко не всех. Они помнят, что именно Тэхён помог им. Находятся и те, кто давно нуждается в помощи некроманта, и Тэхён без работы не остаётся.

А Чонгук, когда мама снова невзначай говорит, что Тэхён был бы ему хорошей парой, и не отрицает. Конечно, не озвучивает гложущие его мысли, но и не торопится убедить маму в их дружеских отношениях.

Но её слова наталкивают на более глубокие размышления.

Кулон, который Чонгук не снимает, принадлежит роду Тэхёна. Когда Чонгук спрашивал, не являются ли они парой, единственным доводом Тэхёна было отсутствие у него, Чонгука, романтических чувств. Что ж, сейчас он влюблён. И хотя он не спешит убеждать себя во влюблённости Тэхёна, вполне можно допустить, что Чонгук…

Является тем, в чьей крови Тэхён нуждается.

Он ведь пробовал её.

Ему понравилось.

Чонгук слишком хорошо помнит, как он отреагировал, и прогнать из головы эти навязчивые мысли оказывается не способен.

Влюблён ли в него Тэхён?

Хотел бы он, чтобы Тэхён был в него влюблён?

Нельзя забывать, кем Тэхён является. Он вампир — и быть его парой означает однажды стать таким же вампиром, отравить свою душу, нуждаться в крови так же, как в еде или воде. Жить среди вампиров. Подарить жизнь новым вампирам.

Да, сердце Чонгука, несомненно, греет мысль о первых в его жизни взаимных чувствах, но он не чувствует себя готовым к тому, что может за ними последовать. Он не ищет отношений. Он не хочет связывать себя браком так рано, боги, его даже пугают представления о браке и всём, что последует за свадьбой. Он не готов. Ему просто-напросто страшно.

И Чонгук, может быть, слишком слаб, но он не выдерживает. Ему было легче, потому что он разделил влюблённость в Хосока с Тэхёном. Сейчас признаться Тэхёну он не может и, вернувшись в университет, после долгих раздумий заглядывает к Чимину в кабинет. Год назад они говорили здесь о Хосоке, и Чонгук отлично помнит, каким тяжёлым для него был тот разговор. Сейчас должно быть легче.

— Я влюблён в Тэхёна, — выпаливает Чонгук после приветствий, не желая ждать.

Чимин откладывает собственные записи в сторону и медленно поднимает на него взгляд. Чонгук повторяет фразу — в этот раз его затапливает смущением, и он, не выдержав, отворачивается.

— Тебя это беспокоит? — мягко спрашивает Чимин. 

Чонгук громко фыркает. Конечно, его это беспокоит.

— Ты не удивлён, — отмечает он, вернувшись взглядом к Чимину.

— С вашей близостью это было ожидаемо, — он пожимает плечами и растягивает губы в нежной улыбке, поднимается из-за стола и приближается к Чонгуку, чтобы сесть рядом и коснуться его ладоней. — Вы с ним говорили об этом?

— Нет. Я поэтому и хочу поговорить с тобой. Ты ведь в браке с Хосоком, да?

— Какие интересные у тебя вопросы.

— Боги, — выдыхает Чонгук и машет головой, призывая себя собраться и обсудить именно то, что его волнует. — Меня пугает мысль о браке. Если окажется, что мы с Тэхёном действительно пара, нам ведь придётся сыграть свадьбу. И быть вместе. И… Быть супругами?

— Почему ты заглядываешь так далеко?

— Потому что это всё равно однажды случится.

— Ну, это ведь случится не сразу, как вы начнёте отношения, а через месяцы или годы, когда ты будешь готов. Посмотри на Юнги и Намджуна. Они с первого курса вместе, а на разговоры о свадьбе Юнги плюётся и говорит, что это будет только в следующем столетии. Серьёзно, Чонгук, брак — это не то, о чëм тебе стоит беспокоиться. У вас с Тэхёном впереди самый романтичный период, когда отношения только развиваются, и о свадьбе вы задумаетесь, дай боже, лет через десять. Точнее, ты. Вампиры в первые сто лет жизни о таком и не думают.

— И я не знаю, влюблён ли в меня Тэхён, — смутившись, бормочет Чонгук, в глубине души признавая правоту Чимина. По крайней мере, становится хоть немного легче.

— Ты ещё и сомневаешься? — с искренним удивлением спрашивает Чимин. Чонгук резко вскидывает голову. Из-за взгляда Чимина складывается впечатление, что он сказал абсолютную глупость. — Он с ума сходит из-за тебя. На самом деле, мы все уже давно решили, что вы в тайных отношениях. А ты только сейчас говоришь о влюблённости…

— Вы просто хотите, чтобы мы были парой.

— Если учесть, как твоя влюблённость влияет на учёбу, то я точно этого не хочу, — хмыкает Чимин с весельем в голосе и на возмущение Чонгука реагирует яркой улыбкой. — Но если вы оба влюблены, почему бы и не попробовать? Я так замуж вышел.

— Я не хочу быть вампиром, — качнув головой, приводит новый довод Чонгук. — Я поборол страх перед ними, но быть одним из них не собираюсь.

— У вас впереди лет пятьдесят, прежде чем в твоём организме начнутся процессы старения. Если их замедлять, на что у Тэхёна хватит всех его богатств, это добавит ещё, по меньшей мере, столетие. К тому моменту твоё отношение к вампирам изменится, как и ты сам, и Тэхён, и ваша любовь. Тем более, вы с ним и вовсе можете разойтись и забыть друг о друге. Хочешь ли ты из-за этого лишать себя отношений здесь и сейчас? Я не настаиваю, — голос Чимина становится мягче, и Чонгук кивает, показывая, что понимает. — Как преподаватель, я всё ещё не хотел бы, чтобы отношения тебя отвлекали.

— А как друг?

— Как друг, я думаю, что вы уже давно ходите по краю между дружбой и отношениями и вам, в конце концов, придётся это решать. Даже если сейчас ты смолчишь. Впрочем, никто не знает, когда наступит необходимость. Возможно, к тому моменту ты уже будешь готов.

— А что мне делать сейчас? — совершенно растерявшись, шëпотом спрашивает Чонгук, не сводя с Чимина полного надежды взгляда. 

Он, однако, разводит руками, и Чонгук обречённо опускает голову с громким выдохом.

— Я ведь не знаю твоих желаний.

— Я тоже их не знаю.

— Тогда тебе нужно решить, чего ты хотел бы, — звучит так, будто сделать это абсолютно легко. — Только не о далёком будущем думай, а о ваших отношениях сейчас. Ты хочешь, чтобы они изменились или чтобы всё осталось как прежде? Посмотри на Тэхёна как на твоего альфу. Он сделает тебя счастливым?

— Очевидно, он каждого омегу сделает счастливым.

— Каждого пусть делает, а ты подумай про себя. Ляг, представь, что вы вместе, и реши, нужно ли оно тебе. Больше я ничем не помогу. Не могу же я за тебя решить, подходит тебе Тэхён или нет.

— Но ты думаешь, что подходит.

— Я много что думаю, а встречаться с ним тебе.

— Ладно, — с тяжёлым вздохом заканчивает разговор Чонгук и решает перевести тему к фестивалю зимнего солнцестояния в столице, на котором они вдвоём с Хосоком побывали. 

Чимин тут же принимается рассказывать, но возвращается за стол, чтобы вместе с этим продолжить перебирать бумаги. Чонгук слушает его слова невнимательно. Он, на самом деле, едва ли не полностью уходит в себя и размышления о Тэхёне и всём, что услышал от Чимина, и Чимин это хорошо понимает.

В конце концов, он и вовсе замолкает после того, как наливает Чонгуку чай, выставляет на стол перед ним сладости и поглощается работой. Чонгук его не отвлекает. В кабинете Чимина ему нравится возможностью очистить мысли благодаря разложенным артефактам, наполненным целительской и ментальной магией, тишиной, покоем и отсутствием тех, кто может отвлечь. Чонгук здесь чувствует себя как дома.

И уходить действительно не хочет, но всё же убеждает себя, когда понимает, что сидит здесь уже достаточно долго. Чимин вызывается прогуляться с ним до корпуса омег, но его по дороге отвлекает одна из первокурсниц, поэтому Чонгук, не дожидаясь завершения разговора, прощается и поднимается в комнату Исыль. Она должна была уже прилететь.

К себе Чонгук возвращается довольно поздно и сразу заваливается в кровать, прогоняя из головы любые мысли и заставляя себя уснуть. К счастью, удаётся.

Утром, правда, мысли настигают всё равно.

Чонгук даже не находит, к кому от них сбежать, поэтому, смирившись, следует в полигон и отвлекает себя изнурительными тренировками, стараясь не думать, как сильно будет болеть тело после продолжительного перерыва и резкого начала.

Удивительно, что Тэхён его не находит. Чонгук думает о нём так много, что их, несмотря на защиту кулона, давно должно было притянуть друг к другу, а Чонгуку удаётся весь день его избегать.

И весь следующий — снова. Уже благодаря Исыль, что приглашает его пройтись по городу.

— Как ты думаешь, — в конце концов, Чонгук не сдерживается, — сделает ли Тэхён меня счастливым?

Исыль такого вопроса, кажется, не ожидает. Чонгук редко обсуждает с ней Тэхёна, как и остальных некромантов из своего круга общения, потому что она относится к ним с пренебрежением и принимает лишь ради Чонгука. Нетрудно предположить, каким будет её ответ.

— А он не делает тебя счастливым уже сейчас? — она звучит действительно потерянно.

— Делает, но как мой друг, а не альфа.

— Ну, если он, как твой альфа, перестанет делать тебя счастливым, воспользуется тобой против твоего желания и сделает хоть что-то, что тебя расстроит, я помогу сжечь его тело и не дать переродиться, — пожимает плечами Исыль, и Чонгук со смешком качает головой. — Смотри, — не давая и поразмыслить над её словами, бросает она и вдруг ускоряется. — Эльфийские клинки, — в её голосе слышится восторг.

Что ж, разговор о Тэхёне можно считать завершённым. Исыль про него даже не вспоминает — настолько увлекается клинками, закалëнными эльфийской магией, и даже подбирает пару кинжалов для Чонгука, предлагая не пожалеть денег и купить. Чонгук, сдавшись, покупает самый компактный, который удобно носить под одеждой.

Чанми, когда Чонгуку удаётся спросить и её мнения, говорит уже больше, но все её слова сводятся к тому же, что сказала Исыль. Её скорее удивляет, что они не встречаются до сих пор, потому что для неё всё очевидно с момента, как их с Тэхёном впервые назвали парой в ночь обряда.

Разговоров с ними Чонгуку хватает — он не слышит ничего нового или того, что заставило бы увидеть в Тэхёне не подходящего для него альфу. И в этом проблема. Тэхён ему подходит. Чонгук уверен, что Тэхён сделает его счастливым. Чонгук хочет быть с Тэхёном.

И Чонгуку чертовски страшно даже просто заговорить с Тэхёном об отношениях, не то что признаться во влюблённости. Тэхён вообще может не быть в него влюблён. Да, все считают иначе, но никто не знает правды, не видит картины полностью, не имеет возможности прочувствовать всё, что чувствует Тэхён, и рассказать Чонгуку.

Если он не влюблён, день признания станет худшим днём в жизни Чонгука.

А такой день Чонгуку не нужен. У него уже предостаточно тех, о которых он вспоминает с содроганием, и все они, так или иначе, останутся с ним на долгие годы.

Чонгук должен убедиться — именно такая мысль загорается в его голове ранним утром, когда он просыпается неожиданно для себя на рассвете и, не сумев заснуть, накидывает тëплый плащ и спускается в сквер. Юнги его пробуждения не замечает. Навязчивое желание выяснить правду не даёт покоя, но Чонгук понятия не имеет, что с ним делать.

У него нет доказательств.

И пусть Тэхён ведёт себя так, будто до беспамятства в Чонгука влюблён, это совершенно не означает, что так и есть. Чонгук может выдумывать и придавать его действиям несуществующее и невозможное значение.

И только когда Чонгук вдруг замечает, что приближается к корпусу некромантов, он резко приходит в себя, останавливается и оглядывает всех людей и нелюдей. Он их не удивляет. Возможно, их внимание привлекает его ночная одежда, но все быстро отводят взгляд и возвращаются к своим делам. Что он здесь делает, Чонгук не знает. Тэхёна на территории академии нет, значит, поговорить они не смогут. Правду ему расскажет разве что богиня Смерти, но спрашивать у неё будет величайшей глупостью.

— Не подскажешь, — поймав одного из однокурсников Тэхёна, кажется, Сумина, начинает Чонгук, — где сейчас Кимтэ? — он решает убедиться.

— В городе, — спокойно отвечает некромант, что легко Чонгука узнаёт.

— А Джун?

— У нас тренировка на полигоне с ним.

Чонгук, кивнув, тихо благодарит и задумчиво провожает некроманта взглядом. Это глупость — надеяться на Намджуна. Чонгук не должен спрашивать у него такое, Намджун не должен отвечать ему, им вообще не стоит обсуждать отношения между Чонгуком и Тэхёном.

И всё же — к полигону Чонгук идёт вместе с некромантом.

И Намджун, заметив его, откладывает все дела и приближается со слабой улыбкой, приветствуя его издалека. Чонгук тихо выдыхает. Как глупо.

— Мы можем поговорить наедине? — ещё глупее.

И самое глупое — следовать уже за посерьезневшим Намджуном туда, где их никто не увидит и не услышит, чтобы замереть, так и не решившись сесть на диван, сжать кулаки и задать тот вопрос, который никогда не должен был сорваться с его языка. Во всяком случае, в присутствии Намджуна.

— Это ведь я — человек, в чьей крови Тэхëн нуждается?

Конечно, Чонгук жалеет об этом сразу, как произносит последнее слово и замечает перемену во взгляде Намджуна. Впрочем, удивление и растерянность быстро сменяются мягкостью. Большего Чонгук не видит — опускает взгляд в пол.

— Так и есть, — слишком легко подтверждает Намджун.

Чонгук резко вскидывает голову.

— Почему ты говоришь об этом?

— Ты ведь сам спросил.

— Но это тайна Тэхёна.

— Не думаю, что он скрывает, — тянет Намджун с задумчивостью в голосе. — Ты хочешь поговорить об этом?

— Ты уверен, что Тэхён в меня влюблён? — Чонгук решает уточнить на случай, если Намджун неверно понял его вопрос. 

Намджун, однако, кивает, ни на мгновение не задумываясь, и широко ему улыбается.

Чонгук, громко и резко выдохнув, опускается обессиленно на диван. Влюблён. 

Тэхён действительно в него влюблён.

— Почему он никогда не говорил мне?

— Наверное, по той же причине, по которой ты говоришь со мной, а не с ним, — хмыкает опустившийся рядом Намджун и пожимает плечами. — Ещё и твой страх перед вампирами. Никому из влюблённых не захочется в ответ на признание увидеть в глазах страх.

— Он считает нас парой? — стараясь не подавать виду, как сильно его укололи слова Намджуна, тихо спрашивает Чонгук.

— Трудно судить об этом так рано. Он, скажем так, надеется.

— А он знает, что я в него влюблён?

— Об этом мы не говорили. Хотя по вам двоим всё давно очевидно.

— Да почему очевидно? — не сдерживается Чонгук.

— В полной комнате ты всегда первым делом ищешь Тэхёна, и твой взгляд меняется, как только ты его находишь. Для меня самым важным стало это. Да, вы можете общаться как возлюбленные и не быть ими, но только в своём альфе омега нуждается инстинктивно.

Чонгук с интересом наклоняет голову. Он ведь никогда и не замечал такого за собой, а желание держаться возле Тэхëна принимал за проявление дружеской привязанности. Может, так оно и было поначалу, до того, как чувства к Тэхёну развились по влюблённость. Или Намджун ошибается.

Хотя с чего бы ему ошибаться?

Он ведь оказался прав в том, что Чонгук в Тэхёна влюблён. Не имеет значения, что натолкнуло его на эту мысль.

— Тебе не было страшно признаваться Юнги? 

— Признался Юнги, — улыбка Намджуна наполняется нежностью. — Я не успел на несколько минут, потому что тянул из-за страха. Так вышло, что готовился я, а первенство у меня украли, когда надоело ждать.

— Боюсь, Тэхён у меня первенство не украдёт.

— Знаешь, в чëм ваша главная проблема? — неожиданно спрашивает Намджун, и Чонгук заинтересованно поворачивается к нему всем телом, готовый слушать. — Тэхён не признаëтся, потому что считает, что ты не захочешь быть с вампиром.

— Я сам ему об этом говорил. Не один раз…

— Если ты хочешь, чтобы этот шаг сделал Тэхён, тебе нужно хотя бы раз сказать что-нибудь противоположное. Или дать понять, что ты в него влюблён. На самом деле, Тэхён за каждое твоё слово цепляется с надеждой, так что трудностей возникнуть не должно.

— Хорошо, — задумчиво соглашается Чонгук, пытаясь представить, как он мог бы убедить Тэхёна в желании встречаться именно с ним.

Намджун ничего не предлагает — только разводит руками и оставляет это Чонгуку, а сам, извинившись, поднимается с дивана и сообщает, что ему пора возвращаться. Задерживать Чонгук не решается. Намджун и без того уделил ему слишком много времени посреди тренировки, а придумать за Чонгука он, и правда, не сможет.

Это ведь Чонгук столько раз говорил Тэхёну, что никогда не полюбит вампира.

Влюблённого в него Тэхёну.

Боги, как давно Чонгук не замечал, что подобные слова причиняют Тэхёну боль?

А если бы Тэхён сам не признался, что слова Чонгука его задевают, как долго это продолжалось бы?

Дождаться его возвращения Чонгуку не удаётся, и он, сорвавшись, сразу с открытием ворот спешит в город, к переулку некромантов, где, как ему кажется, и должен быть Тэхён. Во всяком случае, ведут его мысли — Чонгук старательно Тэхëна зовёт, держит в голове его образ, питает желание увидеться. У него получается. Во всяком случае, кулон нагревается именно в то мгновение, когда Чонгуку выпадает шанс заметить Тэхëна в толпе и ускориться, поймать за руку и тут же с громким выдохом прижаться.

— Чонгук, — в его голосе слышится нежность. — Ты так рано в городе?

— Я искал тебя, — бормочет Чонгук, не выпуская из объятий. — Соскучился. Ты в эти дни будешь свободен?

— Буду, конечно.

— А согласишься, если я предложу тебе слетать в одно место?

— Соглашусь.

— Мог бы хотя бы спросить, о каком месте я говорю, — с наигранной обидой бормочет Чонгук, чтобы скрыть, как сильно трепещет его сердце от мысли, что Тэхён просто согласился. Без вопросов и сомнений.

— О каком месте ты говоришь? — со смешком спрашивает Тэхён.

Отвечает Чонгук далеко не сразу. Он жмурится, прижимается к плечу Тэхёна, вдыхает его запах и медленно выдыхает, решаясь. После — отталкивается, выпрямляет плечи и с уверенностью встречает полный любопытства взгляд.

— Земли вампиров, — удаётся проговорить без дрожи в голосе.

Любопытство быстро сменяется непониманием и удивлением.

— Ты хочешь на земли вампиров?

Чонгук незамедлительно кивает.

— И не боишься?

— Если поклянëшься защитить меня от всех, кому понадобится моя кровь, то нет.

— А если понадобится мне? — игриво интересуется Тэхён и за мгновение меняет обличье, толкая Чонгука в тëмный и безлюдный переулок. 

Чонгук тут же создаёт несколько простых заклинаний, которым его научила Юнхо, но отпускает лишь одно. Тэхён легко его отражает. Зато ослабляет хватку и улыбается на нахмуренное выражение лица.

— Если хочешь меня напугать, плохо стараешься, — фыркает Чонгук и, скинув с головы Тэхёна капюшон плаща, забавно ерошит его волосы. — Такого я уже не боюсь.

— И чем мне теперь тебя пугать?

— Сам придумывай.

— Когда ты хочешь улетать? — Тэхён возвращается к его просьбе.

Чонгук неуверенно пожимает плечами. Об этом он точно не думал.

— Ладно, пойдём в порт, — сразу решает Тэхён и отталкивается, чтобы потянуть ошарашенногр настолько быстрым согласием Чонгука за собой.

Свободного дракона, готового полететь к границе, они находят сразу же, что совершенно не удивительно в случае с членом королевского рода, что способен заплатить в несколько раз больше за срочность, но Чонгук просит немного времени на сборы. И хотя Тэхён говорит, что всем нужным его обеспечат, а необходимое во время полёта он купит, лететь сразу Чонгук всё равно не соглашается. Он даже не завтракал. Он никого не предупредил. Он и подготовиться не успел, потому что только пару часов назад принял такое решение.

— Что ты хочешь увидеть? — ещё и спрашивает Тэхён, и Чонгук только сильнее теряется. 

Он не имеет ни малейшего представления о землях вампиров. Он даже не знает, как они называются, потому что среди людей уже давно прижилось такое простое обозначение. А язык? Одежда? Нравы?

Боги, он никогда не был за пределами своего королевства!

И уж тем более — на землях вампиров!

— А есть что-нибудь, что ты хотел бы мне показать? — старательно подчиняя себе панику, отвечает вопросом на вопрос Чонгук.

— Хочешь увидеть столицу или вулкан?

— И ты ещё спрашиваешь? — сразу загорается энтузиазмом Чонгук. — Я никогда не видел вулканов!

— Ты и в столице не был.

— Сомневаюсь, что это будет интереснее, чем живой вулкан. Он же живой?

— Живой, — с нежностью в голосе отвечает Тэхён. — Его сдерживает Верховный Совет. Из-за активности в последние годы его закрыли для посещений, так что там будет тихо, почти без вампиров, а ты сможешь почувствовать, какая сила в нём плещется. Тебе понравится.

— Его же закрыли для посещений.

— Как хорошо, что у тебя есть личный принц, верно? — со смешком тянет Тэхён и наклоняется вперёд, чтобы щёлкнуть его по носу и перехватить кусочек яичницы. 

Чонгук медленно качает головой.

Тэхён легко мог выбрать любое другое место, куда не требовалось бы происхождение принца. Нет же — вулкан. И пусть сама идея вызывает у Чонгука поистине детский восторг, его мнения о титуле Тэхёна это не меняет.

— Тебе нравится хвастаться своим положением?

— Привыкай им пользоваться, — легко бросает Тэхён, и Чонгук с интересом поднимает брови.

Сейчас, когда он знает о влюблённости Тэхёна, это звучит как намёк на будущие отношения.

А сколько таких намёков он упустил?

И как давно Тэхён скрытно с ним флиртует?

— Привыкаю, — ярко улыбнувшись, отзывается Чонгук. Тэхён такого ответа, кажется, не ожидает, потому что его весёлый взгляд в мгновение серьезнеет, сам он хмурится и оглядывает Чонгука гораздо внимательнее. — Теперь тебе не нравится, что я пользуюсь твоим положением? — сорвавшись на громкий смех, спрашивает Чонгук. — Как твой друг, имею право, — конечно, его слова звучат шутливо.

Не напоминай ему Тэхён, он бы уже давно забыл, что общается с принцем.

— Я никому из друзей не позволяю этим пользоваться, — звучит достаточно уверенно. 

Как очередной намёк.

— Тогда мне повезло.

— И правда, — в голосе Тэхёна слышится задумчивость, а сам он отвлекается, чтобы сделать слишком медленный глоток.

Сразу после Чонгук, вернувшийся к еде, ловит на себе его взгляд, словно пытающийся разглядеть всё, что он скрывает, натягивает на лицо улыбку и просит рассказать чуть больше про вулкан. Тэхён, качнув головой, возвращает себе прежнюю весёлость.

Добираться им, как Чонгук и предполагал, долго. Наверное, так же, как до его родного городка, но остановок дракон делает гораздо меньше. Всё же на юг ему лететь намного легче, чем на север. Да и Тэхён высказывает готовность оплатить отсутствие отдыха ради того, чтобы они больше времени провели на землях вампиров, а не в небе.

Сильнее всего такой перелёт утомляет, наверное, Чонгука.

Спасибо, Тэхён по прилёту предлагает отдохнуть на границе и только потом отправиться в дорогу вместе с королевским кортежем, о котором Чонгук искренне старается не думать. Всё равно он будет сопровождать их только половину пути. К счастью, займёт это лишь несколько часов.

Чонгуку и этого кажется много — целых три часа в сопровождении вампиров, которые обращаются с Чонгуком так, будто именно он представляет собой принца. Благо, не кланяются. 

Хотя они и Тэхёну поклонов не отвешивают. Да и общается Тэхён с ними как с друзьями, а не слугами, пока Чонгук держится в стороне, вежливо улыбается на попытки познакомиться и жмётся ближе к Тэхёну, что, заметив его состояние, переводит внимание на себя. Чонгук облегчённо выдыхает. Ненадолго — вскоре его личность снова заинтересовывает кого-нибудь из сопровождения принца.

— Если они тебя пугают… — начинает Тэхён, когда все отходят достаточно далеко.

Чонгук быстро машет головой.

— Они меня смущают, — шёпотом признаётся он. — Я им слишком интересен.

— Конечно, ты ведь мой друг.

— А они точно не хотят моей крови?

— Чонгук! — Тэхён срывается на громкий смех. — Не волнуйся, твоей крови здесь хочу только я.

— Так и знал, что ты только для этого пригласил меня на земли вампиров. Здесь другие законы, да? Вампиры могут нападать на всех, чьей крови захотят, и им ничего за это не будет?

— Так и есть.

— Я возвращаюсь в университет, — резко бросает Чонгук и поднимается на ноги только для того, чтобы упасть рядом с поймавшим его руку Тэхёном на глазах у всего его сопровождения.

— Ты не можешь вернуться, не увидев вулкан, — не обращая никакого внимания на них, уверенно, но тихо заверяет Тэхён. — Обещаю, твоя кровь останется при тебе. Во всяком случае, я постараюсь сдерживаться хотя бы до вулкана.

— А после мне куда бежать?

— Просить защиты у Верховного Совета. Они обязаны её обеспечить для каждого человека, которому угрожает опасность.

— Неужели их волнуют жизни людей? — уже гораздо серьёзнее спрашивает Чонгук с неподдельным интересом. Тэхён уверенно кивает, подтверждая. — А что они делают? Защищают по просьбе? А если не успеть попросить?

— В первую очередь, они рассматривают прошения на брак с человеком и контролируют, чтобы в браке не было места принуждению. А так — если попросить любого вампира сопроводить тебя к Верховному Совету, у него не останется выбора. Работает лучше твоих заклинаний, но только на наших землях.

— Значит, слова «сопроводи меня к Верховному Совету» действуют как защитный купол? — делает вывод Чонгук и, услышав в ответ «вроде того», задумчиво мычит, отводит взгляд и оглядывает вампиров. — А если сказать ради игры? Или из-за обиды. После семейной ссоры.

— Совет заинтересуется вашей семьёй.

— А он может забрать человека из семьи?

— Он может даже расторгнуть брак, — легко бросает Тэхён.

Чонгук не сдерживает громкого выдоха, распахивает ошарашенно глаза и сглатывает, совершенно подобного не ожидавший. То есть как — расторгнуть брак? Чонгук ведь верно понял, о чëм Тэхён говорит?

— Что он может? — слабо спрашивает Чонгук.

— Сделать брак несуществующим, чтобы после этого бывшие супруги не были никак связаны.

— Зачем?!

— У вампиров так принято.

— Прямо как брачная ночь раньше свадьбы.

— Только на неё разрешение Совета не требуется, в отличие от развода. Но да. Это тоже традиция вампиров и драконов, которую люди начали перенимать лишь недавно.

— Не хочу перенимать ни брачные ночи, ни ваши… Разводы? 

— На тебе кулон вампиров, Чонгук, — Тэхён звучит скорее нежно, чем рассерженно из-за его непринятия. — Вампиры разводятся, если ошибаются в выборе пары, потому что найти её довольно тяжело. У тебя всё будет иначе.

— А брачные ночи? — подробности их давнего разговора всплывают в голове, и Чонгук оказывается не в силах не уточнить. Ему нужно узнать. Если они с Тэхëном по-разному относятся…

Наверное, это плохо.

Ему, определённо, стоило вспомнить об этом намного раньше.

— Здесь Совет так же строг, как и с кровью. Он полностью защищает омег. Одно твоё слово — и альфа к тебе подойти не сможет, не то что… — Тэхён машет рукой. — Но, серьёзно, у нас и вампиры с твоей позицией есть. Правда, редко встречаются. Главное, всегда помни, что Совет встанет на твою сторону в любом случае, потому что ты и человек, и омега.

— Даже если мой вампир из королевского рода?

— Ну и вопросы у тебя, — фыркает Тэхён. Хорошо. Он, кажется, смущён. Чонгук и сам понимает, о чëм спрашивает и как звучат его слова, но в отношениях с Тэхёном он скорее умрёт от смущения, чем решится узнать ответ на всё, что его волнует. Лучше сейчас. — Даже если так. Совет в таких вопросах стоит выше королевского рода.

— Значит, омеги сами хотят, чтобы брачная ночь случилась раньше свадьбы?

— Чонгук, серьёзно, — Тэхён срывается на громкий стон и откидывается назад, закрывая лицо руками, — давай ты обсудишь это с Советом? Они с радостью ответят на все твои вопросы.

— Мне казалось, тебя такие разговоры не смущают.

— Похоже, не смущают они тебя.

— Смущают, — спокойно признаëтся Чонгук и пожимает плечами. — Но это важные вопросы.

— Давай ещё один, а потом пойдём отдыхать? Да, омеги хотят сами.

— Как долго Совет встаёт на сторону омег в этом случае? До свадьбы?

— Всю жизнь. Ты можешь в любой момент попросить защиты, и даже твой супруг не сделает с этим ничего. Хотя я надеюсь, что у тебя до этого не дойдёт. У нас не принято, чтобы альфа шёл наперекор желаниям омеги, а королевский род бережёт свою репутацию. У людей, близких к столице, тоже уже стёрлась эта граница, так что просто поговори со своим альфой, кем бы он ни был. Хоть принцем. 

— Трудно будет отказать принцу…

— Наверное, тогда не стоит начинать отношения.

— Почему?

— Ты ведь хочешь любви, а не строгой иерархии. Если ты в первую очередь видишь титул и не можешь ему отказывать, такие отношения окажутся весьма болезненными. Для тебя же.

— Хорошо, что я не придаю титулу значения, — весело бросает Чонгук и одаривает Тэхёна довольной улыбкой.

Его взгляд становится всё более подозрительным.

Отлично.

— Всё, Чонгук, — правда, он останавливает их разговор. — Тебе нужно поспать.

— Ты прав, — вздохнув, Чонгук решает не спорить и ступает к лестнице, ведущей на второй этаж, к его комнате. 

Тэхён за ним не следует. Чонгук быстро принимает душ и устраивается в кровати, засыпая едва ли не сразу. Его, на удивление, никто не будит. Чонгук просыпается сам, понятия не имея, сколько времени прошло, но чувствует себя действительно отдохнувшим. Тэхёна он находит легко — никого другого, кроме них двоих и тринадцати вампиров из его сопровождения, в этой таверне, наверное, и нет.

Вскоре и они, оседлав коней, выезжают. 

Им предстоит час пути до первой точки на карте, где Чонгук впервые в жизни видит настоящего архивампира, пусть он и едва ли отличается от остальных вампиров. Разве что взглядом. И магической силой, потому что портал для них он открывает с лёгкостью и спокойно пропускает всех, удерживая в течение долгих минут.

С другой стороны, к облегчению Чонгука, их встречает не шумный город, а умиротворëнная тишина леса, окружëнного высокими скалами, благодаря которым складывается впечатление, что едут они поздним вечером, а не в середине дня. Удивительно. Конечно, Чонгуку известно, что дневной свет вампиры не любят, но он и представить не мог, чтобы спасались они от него так. Чтобы их скрывала сама природа.

Оба города, что встречаются им на пути, располагаются и вовсе у самых гор, там, куда солнечный свет, как Чонгуку кажется, не попадает никогда.

Чонгук, в целом, начинает понимать, почему вампиры носят откровенную одежду. В абсолютной темноте их тел всё равно никто не увидит — так хоть можно ткань сберечь. Он даже высказывает догадки Тэхёну, на что получает громкий смех и объяснение, что у вампиров широко развита культура обнажения среди своего вида в противовес необходимости скрываться в обществе людей. И ради охоты, и ради собственной безопасности, и — уже позднее — чтобы не сталкиваться со страхом. Поэтому в окружении своего вида могут позволить одеваться откровенно.

Первый крупный город, в котором им и предстоит расстаться с сопровождением, однако, оказывается не у подножия горы, а уходит к вершине с изредка выглядывающими крышами домов.

— Столица охватывает три вершины, — делится Тэхён, и Чонгук с восторгом представляет, насколько красиво это выглядит с неба.

— Королевский замок расположен на одной из вершин? — предполагает он.

Тэхён со смешком качает головой.

— Мы никогда не строили замков, они слишком заметны. Мы предпочитаем низкие дома, скрытые деревьями, и только у аристократов в несколько этажей. Постепенно вырастают.

— Поместья?

— Думаю, да. А на вершине, на самом деле, расположены дома более бедных семей, которые состоят из новообращëнных вампиров. Аристократы и представители древнего рода живут у подножия. Всё же мы опасаемся нападения драконов, а не армии на земле.

— Сколько вершин занимает твоё герцогство?

— Одну. И оно не моё, я ведь ещё не в браке.

— А ты покажешь мне его?

— После свадьбы, — фыркает Тэхён, и его слова заставляют Чонгука замереть. Останавливается даже лошадь. 

Вот это уже звучит даже не как намёк, а как… Уверенность, что их свадьба будет.

Тэхён, заметив его отсутствие, оглядывается и удивлённо разворачивает лошадь. Он выглядит непонимающим, и это заставляет Чонгука нахмуриться. Он неверно понял или Тэхён не придаёт никакого смысла словам о свадьбе, потому что Совет в любой момент может их развести?

— Чонгук?

— Свадьбы? — сглотнув, тихо спрашивает Чонгук.

— Моей свадьбы, да. Я же только тогда получу титул герцога.

— Твоей свадьбы? — повторяет он медленно.

Кажется, он начинает понимать.

И ему стоило догадаться, что Тэхён говорит не о их свадьбе, а о своей.

— Что с тобой происходит в эти дни?

— Ничего не происходит, — разом собравшись, бросает Чонгук и возвращается к дороге, чувствуя, как заливает смущением всё его лицо. Спасибо горам, этого не видно.

Благо, они уже одни, а не в окружении тринадцати вампиров. Иногда встречающиеся жители города Чонгука беспокоят не так сильно — он их вообще не интересует, да и Тэхёна они, похоже, не узнают. Он ведь в плаще некроманта, а не в дорогих и узнаваемых одеждах принца.

— Ты не голоден? — уточняет Тэхён. — Городов мы больше не встретим, а в лесу не поохотиться.

— Мы ведь взяли, — со смешком напоминает Чонгук и спешивается с коня, чтобы закинуть на плечи полную еды сумку. Он помнит, что дальше они пойдут пешком.

Почему — не понимает, но и не противится.

По крайней мере, после прогулки пешком его тело не будет болеть так, как после лошади, даже если это прогулка займёт по несколько часов в обе стороны. Не так уж и много. Их готовят и к худшим условиям, а здесь Чонгук ступает спокойно рядом с Тэхёном, разглядывает лес с порой незнакомыми деревьями и с удивлением находит множество доказательств тому, что он действительно в другом королевстве. Ещё и на землях вампиров. Рядом с вампиром. 

И не просто рядом — они единственные в этом лесу, что с каждым шагом кажется всё более странным, лишëнным жизни, но наполненным необычной магией. Она пытается вытеснить силу Чонгука и занять её место, и кулону это совершенно не нравится. Он противится. Его магия растекается по телу, не позволяя чужеродной проникнуть глубже, и Чонгук интереса ради воссоздаёт огненный шар, чтобы увидеть, как борются две силы.

Когда Тэхён рассказывал ему про влияние вулкана, он не представлял, что это будет так.

— Красиво, — поражённо выдыхает он, оглянувшись на Тэхёна. Он улыбается. — Это ведь опасно, да?

— Не для огненного мага, — успокаивает Тэхён. — И не для человека с такой защитой, как у тебя.

Забавно, что у него из защиты только кулон — обычно люди покупают гораздо больше артефактов, чтобы хоть немного приблизиться к тому, что досталось ему благодаря далёкому будущему. Он даже не знает, когда станет вампиром. И не планирует им становиться ещё в течение долгих лет.

— Как думаешь, почему мне отдали кулон так рано? — из любопытства спрашивает Чонгук и совершенно не удивляется, когда Тэхён просто пожимает плечами. — Как вообще у людей появляются эти кулоны?

— По-разному, на самом деле. Случаи, как у тебя, уже были известны. Это ведь родовой артефакт — он приходит в твою жизнь, когда ты в этом нуждаешься, исполняет свою роль и иногда даже засыпает.

— Если бы не кулон, мы бы не сблизились…

— Скорее, это заняло бы больше времени.

— Чем я тебя заинтересовал? — Чонгук оборачивается к Тэхёну и останавливается, предлагая оглядеть и решить, каким будет ответ на вопрос. — Кулоном, верно? Без него я был бы обычным скучным первокурсником.

— В первые наши встречи кулона на тебе не было, — с нежностью напоминает Тэхён и, усмехнувшись, качает головой. — И с чего бы мне интересоваться кулоном? Он не таил в себе никаких тайн, кроме личности человека, которому Юнги должен будет его отдать. А это не та тайна, ради которой я бы стал тратить время на неинтересного человека. Мы сошлись из-за твоей влюблённости в Хосока, а не из-за кулона.

— Значит, я тебя заинтересовал, потому что был влюблён в твоего друга?

— Ты меня заинтересовал, потому что боялся, но старался не подать виду. Потом мы нашли, что нас сблизит. А сейчас я люблю проводить с тобой время, и это не изменится, даже если ты снимешь кулон.

— А если стану вампиром?

— Тем более.

— Значит, ты хочешь, чтобы я стал вампиром?

— Нет, — Тэхён звучит уверенно.

Такого ответа Чонгук никак не ожидал.

— Тогда ведь вкус твоей крови изменится и уже не будет таким, а я хочу им насладиться, — пожав плечами, объясняет Тэхён. 

Чонгук с громким и полным усталости вздохом закатывает глаза, отворачивается от него и продолжает путь. Снова разговоры о крови и укусах. 

— Тебе нравится шутить об этом?

— Нет, я изучаю твою реакцию.

— Что не так с моей реакцией?

— Ты мне и скажи.

— Изучаешь ты, а сказать должен я? — повернув к Тэхёну голову, спрашивает Чонгук и тихо выдыхает, когда замечает, каким взглядом Тэхён на него смотрит. Он сглатывает. Приходится приложить гораздо больше сил, чтобы хотя бы разорвать зрительный контакт. — Всё с моей реакцией нормально, — тихо, но упрямо всё же говорит Чонгук. — Это ты давно не встречался с человеком и уже не можешь сдерживать голод.

— Я действительно давно не встречался с человеком.

— Именно.

— Не хочешь это исправить?

— Не хочу, — с излишней отчуждëнностью бросает Чонгук, до того смущённый откровенным флиртом, что сдержанности хватает лишь на это. — И не шути так больше. У тебя есть свой человек, его реакцию и изучай.

— Как скажешь, — мягко отзывается Тэхён, посмеиваясь, и предлагает поспешить. Его слова о том, что они приближаются, звучат действительно странно при условии, что впереди их ждёт лишь ничем не примечательный холм, но никак не вулкан.

Чонгук вулканов, конечно, не видел, но искренне хочет верить, что они более внушительны, а его глаза обманываются такой же иллюзией, какую использовали охотники на вампиров, чтобы скрывать дома. Он об иллюзиях знает мало и на факультете иллюзий никогда не бывал, не встречал иллюзионистов и даже не слышал, чтобы кто-то из друзей был знаком хотя бы с одним. О них известно столь же мало, сколь и о драконах.

Да и сама магия преображения реальности слишком тяжёлая. Немногие с ней рождаются, а без природного дара освоить её и вовсе невозможно.

Быть правым оказывается приятно. Чонгук не скрывает довольной улыбки, когда реальность постепенно начинает меняться. Не резкий переход, как у охотников. Там он даже не почувствовал, а здесь его голова вскоре начинает кружиться, и всё навязчивее звучит мысль, что ему нужно уходить. Если бы не кулон и ладонь Тэхёна, что сжимает его собственную, Чонгук бы, определённо, развернулся и направился обратно.

Ему удаётся выдержать.

Во всяком случае, всё исчезает достаточно быстро и резко, и Чонгук облегчённо прислоняется к Тэхёну. Глаз, что закрыты с момента, когда реальность начала проявляться и смешиваться с иллюзией, не открывает.

— Мог бы отвести меня в столицу, — тихо ворчит он.

— Ты знаешь, что это было бы скучно, — в голосе Тэхёна звучит улыбка.

— Да, всегда мечтал десять минут пробираться через мощную ментальную защиту, способную меня убить. Зато не скучно. Ты мне говорил, что это будет быстро, а не вот так.

— И десяти секунд не прошло, — вдруг сообщает Тэхён, и Чонгук отрывает голову от его плеча, только чтобы взглянуть в совершенно честные глаза. — Мы сделали ровно три шага. Ты боишься виверн?

Слово кажется знакомым.

Тэхён, вроде как, упоминал его раньше, но подробности того разговора вспомнить не удаётся.

— Кто это такие?

— Дикие родственницы драконов. Людьми становиться не могут, но достаточно разумны.

— Не боюсь, наверное… — непонимающе тянет Чонгук. — Почему ты заговорил про виверн?

— За твоей спиной одна из них, — улыбнувшись, проговаривает Тэхён.

Чонгук оборачивается тут же — чтобы столкнуться с созданием, похожим на дракона, но гораздо меньше, что смотрит на него слишком внимательно и закрывает собой вид на настоящий вулкан. Она, когда замечает, что внимание направлено на неё, изучающе наклоняет голову. Чонгук завороженно делает шаг, однако Тэхён перехватывает его руку и не позволяет приблизиться.

— Они не подпускают никого, кроме единственного хозяина, — на вопросительный взгляд объясняет Тэхён. — Могут быть агрессивны. Но это виверна моего дяди, так что к тебе должна быть настроена доброжелательно.

— Ты же сказал, что они дикие.

— В основном. Если забрать яйцо виверны у матери и воспитывать её с рождения, то она будет верно служить до конца жизни. Пойдём. Нас встречают.

— А кто встречает? — с любопытством спрашивает Чонгук и ступает в сторону, чтобы увидеть за спиной виверны огромную гору, что, несомненно, является вулканом. 

Он чувствует его силу. Под ногами пылает огонь, что вспыхивает, когда Чонгук пробует к нему обратиться, и сразу наполняет его тело, даруя необыкновенную мощь. И хотя сам вулкан, скрытый паровым облаком, у подножья выглядит совсем не так внушительно, как Чонгук представлял, трепет вызывают его влияние и громкий рёв, что издаёт, несомненно, именно он. Не виверна же.

— Мой дядя точно.

Чонгук резко кивает. Значит, дядя. Виверна же ему принадлежит.

Вопреки ожиданиям и надеждам Чонгука, на вулкан они не поднимаются, а скорее обходят его. Вместо вулкана Чонгук знакомится с архивампиром, настоящим, поистине пугающим и вселяющим ужас и трепет уже от огромных, сложенных за спиной, острых крыльев. Ещё и черты лица, когда архивампир к ним оборачивается, кажутся слишком нечеловеческими. Даже взгляд — хищный, опасный, полный холода и мрака.

Чонгук слабо ведёт плечами.

Если Тэхён станет таким, он, определённо, обратится к Совету, чтобы расторгнуть брак.

А если их ребёнок?

— Тэхён, — архивампир, однако, улыбается, и его лицо чуть смягчается.

Правда, когда он оглядывает уже Чонгука, хочется только сделать шаг, встать за спину Тэхёна и не выходить ни при каких условиях. Не имеет значения, как это будет выглядеть. 

— Хёнвон, — Тэхён, на удивление, обращается к дяде по имени и поворачивает голову к Чонгуку, взглядом спрашивая, в порядке ли он. Чонгук, сглотнув, кивает. — Хочу познакомить тебя с Чонгуком, — продолжает он, и Чонгук на мгновение прикрывает глаза.

Мог бы и не называть его имени.

Конечно, от архивампира это не убережёт, но всё же…

— Рад знакомству, Чонгук, — голос архивампира звучит так, словно он рад исключительно по той причине, что безнаказанно сможет выпить всю его кровь. Он к тому же делает шаг к нему. 

Чонгук замирает, чувствуя себя будущей жертвой безжалостного хищника. Впрочем, архивампир легко возвращает себе человеческое обличье, и Чонгук удивлённо распахивает глаза, когда осознаёт, что его обычные черты лица гораздо мягче, а сам он является омегой, а не альфой. И не таким уж и страшным. Его виверна, расположившаяся у него за спиной, сейчас выглядит намного страшнее.

— Сколько тебе лет? — неожиданный вопрос.

— Двадцать один.

— Ты ведь очень молод, — отмечает Хëнвон и бросает на Тэхёна взгляд. Он тут же разводит руками. Чонгука такие слова не удивляют — у вампиров все, кому меньше пятидесяти, считаются очень молодыми. — И с таким интересным украшением, — вернувшись к нему, Хëнвон сразу выделяет кулон.

Чонгук неосознанно накрывает его ладонью, пряча от пронзительного взгляда, и Хëнвон, хмыкнув, приветственно кивает и обращается вниманием к Тэхёну, спрашивая у него о чëм-то на языке вампиров. Любопытство Чонгук сдерживает. Как бы то ни было, он убедит Тэхëна рассказать подробности их тайного разговора позже, наедине, а сейчас Чонгук ступает к тропинке, что ведёт к вулкану. Его не останавливают.

Их общение на чужом для Чонгука языке затягивается.

Впрочем, когда они следуют за ним, Чонгук убеждается, что подниматься ему не запрещено. Он ускоряется. Интерес толкает его вперёд, и Чонгук в конце концов едва ли не бежит и замирает лишь у самой границы воронки. Тэхён его придерживает. Конечно, прыгать Чонгук не собирается, но руки Тэхёна позволяют наклониться и вглядеться. Видно плохо из-за облака, зато слышно отлично. Но не Тэхёна, а рëв вулкана, так сильно напоминающий драконий.

Весь воздух пропитан магией, пусть здесь, наверху, она чувствуется не так, как у подножия.

Чонгук не выдерживает — и ему разрешают преобразовать эту магию, что наполняет его. Заклинания с невероятной лёгкостью срываются с пальцев, и мир вокруг них освещает чистый огонь. Впервые его так много. Впервые он подчиняется с энтузиазмом, ластится к ладоням, окутывает теплотой их тела.

Такая мощь легко может свести с ума.

Хорошо, что Чонгук о могуществе и не думает — его мысли занимает возможность создать дракона, сотканного из огня, что пролетит возле них и промчится над виверной, заставит её подскочить и встрепенуться, пронесётся по небу и рассыпется на множество искр. Громкий смех разрезает воздух. Чонгук весело оборачивается к Тэхёну, словно спрашивая, видел ли он, и замирает, встретив полный нежности и любви взгляд. Он даже не скрывает. Не пытается.

Он смотрит так, что Чонгук и не понимает, как вообще сомневался в его влюблённости.

И в этот момент, когда он делает шаг к Тэхёну, его от слов, готовых сорваться с языка, удерживает лишь близость Хёнвона. Впрочем, и он Чонгука не так сильно беспокоит. За несколько мгновений в его голове проносится так много мыслей, его желание озвучить очевидное стремительно возрастает, и Чонгук даже готовится.

Громкий крик резко взлетевшей виверны заставляет вздрогнуть.

Чонгук, опомнившись, оглядывается и отступает.

Не сейчас. У них ещё будет время, чтобы сделать это наедине. 

Главное, что он чувствует себя готовым к этому, а остальное уже не имеет значения. Ничего не сможет им помешать. Чонгук уверен — за несколько дней едва ли случится хоть что-то, что пошатнёт его желание быть с Тэхёном.