Болит голова. Яркий тёплый свет после полутьмы режет глаза, заставляя их слезиться. Немного придя в себя, Попов осматривается. Теперь они находятся в коридоре, напоминающем дом в стиле двадцатого века. На зелёных полосатых обоях, которые снизу подпирают деревянные панели, виднеются канделябры с зажжёными свечами или картины с неизвестными людьми. Окон, как обычно, нет; на тёмном скрипучем паркете лежит винтажный ковёр красного цвета, а в стенах снова двери с золотыми ручками и нормерками. Блять, опять двери. Кажется, они находятся в многоквартирном доме или отеле. Несмотря на то, что место достаточно старое, здесь на удивление чисто и совершенно нет пыли. Из редких винтажных колонок ненавязчиво играет джаз, больше напоминающий музыку, которая играет в лифтах торговых центров. Паника постепенно отступает, а дыхание выравнивается.
— Что за хуйня это была?
— Не знаю, — Серёжа закрывает дверь, в которую они только что вошли, на защёлку, отходит от неё, неуютно поёжившись.— Вроде они за нами больше не бегут. Пошли отсюда.
— Пошли.
Матвиенко открывает одну из дверей, на которой значится номер "1024", нагло заглядывает внутрь, подтверждая мысли друга:
— Так... походу, мы в каком-то отеле.
Арсений, торопливо подойдя к нему, смотрит в комнату через Серёжино плечо. Номер как номер: кровать с балдахином, красные обои с золотыми узорами, очень похожими на лица, трюмо, два кресла и шкаф. Он кажется обжитым, поэтому мужчины спешат закрыть дверь и пойти дальше. Попов обнимает себя за предплечья, стараясь игнорировать ощущение, что на них кто-то смотрит. Картины не внушают доверия: кажется, будто их масляные глаза внимательно следят за каждым шагом, провожают долгим, мрачным взглядом, пока люди не скроются вдали, чтобы стать новым объектом наблюдения уже следующего полотна.
— Раз мы в отеле, тут должны быть люди.
— Я уже очень сомневаюсь, что здесь хоть где-то есть люди. Ну, кроме тех.
За спиной слышится шорох, похожий на хлопанье крыльев. Нервно обернувшись, Арс видит большую моль размером с его ладонь, которая взлетает от свитого в углу гнезда. Матвиенко следит за молью, которая пролететает мимо, не обращая на людей никакого внимания. Жутко.
— Не нравится мне это место.
— Смотри, — Арсений указывает на табличку, висящую на стене. На ней чёрной краской нарисована стрелка, указывающая идти прямо.
— А если нас хотят специально туда заманить?
— Да плевать. Лучше попасться в руки к маньякам, чем продолжать тут ходить.
— Ладно, идём, — Матвиенко прикрывает руками живот, жалобно урчащий от голода.
Странно, что в этом месте из биологических потребностей остались лишь жажда, голод и усталость. За все часы, проведённые здесь, ещё ни разу никому из них не захотелось в туалет. Через метров десять висит ещё один указатель. Потом ещё и ещё. Петляя по хитро сплетённым коридорам, Арсений рассматривает всё вокруг, а в особенности обращает внимание на дверные номера. "5", "367", "19", "853825". И как только работники умудряются не запутываться? Новый поворот, длинный коридор, маленькая комнатка, большая арка, ведущая в огромную комнату, где в углу... Так, стоп.
— Ты тоже это видишь?
Серёжа заторможенно кивает. В самом дальнем углу тёмного просторного зала находится сосновая стойка, очень похожая на ресепшн, позади которой на крючках висит бесконечное количество ключей. За ней стоят два парня в немного старомодной одежде: с белыми рубашками в мелкую полоску, брюками на подтяжках и галстуках бабочках. В самом центре стоит мужчина в чёрном деловом костюме. Всё бы ничего, но вместо головы у него... осьминог. Выглядит это так, будто с игрушечного человечка сняли голову, а на её место приделали осьминога, но все его щупальца, расположенные как борода, двигаются, словно клубок змей, сплетаются и перебираются, трутся друг о друга, находясь в постоянном движении. Мужчина-осьминог машет гостям рукой, привлекая к себе внимание (хотя куда уж больше) и кричит так, чтобы им было слышно на другом конце зала. Его голос – мелодичный и выразительный, явно хорошо поставленный и с лёгким акцентом отражается эхом от стен.
— Hello! Welcome to my hotel. Don't be afraid, come here. (Здравствуйте! Добро пожаловать в мой отель. Не бойтесь, идите сюда.)
Арсений с Серёжей переглядываются. Заметно, что Матвиенко нервничает, не зная, стоит ли бежать уже сейчас или через секунду.
— Чё он сказал?
— Привет, добро пожаловать в отель. Идите сюда, не бойтесь, — Арсений отвечает будто на автомате. С одной стороны, доверять мужчине не стоит, но с другой... Что, опять бегать по всему зданию? Нет, ещё одного марафона они не выдержат. Усталость, голод и жажда берут своё.
— Пойдём?
— Думаешь, если он сказал, что не тронет, то обязательно так и сделает?
— Нам терять уже нечего.
— Не подходи к нему слишком близко, хорошо?
Матвиенко смотрит на него как на идиота, говорящего очевидные вещи, а потом решительным и быстрым шагом направляется в сторону ресепшена. Попову ничего не остаётся, кроме как последовать за ним. Всё-таки повезло, что они оказались здесь вместе. Будь Арс один, он бы сдался ещё в тех жёлтых комнатах. Останавливаются они в метре от деревянной стойки: удобное расстояние для того, чтобы выглядеть вежливыми и ничуть не напуганными, и в той же степени достаточное, чтобы в случае малейшей агрессии броситься назад.
— Hello again. I hope I didn’t scare you too much, (Ещё раз здравствуйте. Надеюсь, я не слишком вас напугал,) — мужчина указывает на свою осьминожью голову, где щупальца живут своей жизнью. Не понятно, как он говорит: если его рот расположен, как и у других осьминогов, внизу, то как к телу крепится голова? — I understand that you probably have many questions, the answers to which you would like to get. But, unfortunately, I don't have the authority to answer them. I am only a performer. (Я понимаю, что у вас наверняка есть много вопросов, ответы на которые вы хотели бы получить. Но, к сожалению, я не располагаю полномочиями на них ответить. Я лишь исполнитель.)
— But you can at least explain to us what kind of place is it? {?}[Но вы можете нам хотя бы объяснить, что это за место?]
— My hotel. (Мой отель.)
Серёжа трогает Арса за руку, напоминая про себя. Арсений быстро пересказывает ему суть диалога, в голове уже составляя новое предложение.
— No, I'm talking about... (Нет, я про... ) — он осекается, не зная, какое слово подобрать. Машет рукой, указывая на пространство вокруг, — all this place as a whole. What city are we in? (Всё это место в целом. В каком мы городе?)
Осьминог издаёт звук, очень похожий на смешок, из-за чего Матвиенко, до этого внимательно наблюдавший за каждым его действием, переводит непонимающий взгляд на друга.
— You can call it Backrooms. (Можете называть это Закулисьем.)
— Good, (Хорошо,) — он решает, что о подробностях расспрашивать бесполезно. Закулисье, так закулисье. — Ah ... tell me, what is your name? (А... скажите, как вас зовут?)
— You can call me a Gentleman, (Можете звать меня Джентельменом,) — только Арсений хочет представиться, как осьминог останавливает его плавным аристократичным жестом, — No names, don't worry. I know who you are. (Не надо имён, не волнуйтесь. Я прекрасно знаю, кто вы.)
— How? (Откуда?) — пересказав другу несколько фраз Джентльмена, Арсений напрягается, подозрительно прищурившись.
Тот игнорирует вопрос, развернувшись к одному из работников, отдаёт какой-то приказ. Поворачивается к гостям, когда парень пропадает в неприметной комнатке позади ресепшена.
— Do you want to stay at night? We will organize the best rooms. (Хотите остановиться на ночь? Мы организуем лучшие комнаты.)
— Он предлагает нам переночевать здесь.
Матвиенко суёт руки в карманы, разглядывая второго работника ресепшена, который, как ни в чём не бывало, заполняет документы:
— Скажи, что у нас нет денег.
— How much is it? We don't have money. (Сколько это будет стоить? У нас нет денег.)
— Oh, don't worry. I give the rooms to travelers for free. (Ох, не переживайте. Я даю кров путникам совершенно бесплатно.)
— Серёг, это бесплатно.
Матвиенко тяжело вздыхает, терзаемый сомнениями, но в конце концов кивает.
— Ладно, соглашайся.
Арс поворачивается к осьминогу, который что-то записывает в потрёпанную тетрадь, а, чуть нагнувшись над стойкой, понимает, что он пишет их имена в учёт постояльцев. Видимо, шанса выбраться отсюда сегодня нет. Они либо окончательно сходят с ума, раз болтают с осьминогом, либо это какая-то огромная шутка. Может, квест на день рождения? Хотя ни у кого из них дня рождения в ближайшие месяцы не предвидится. В любом случае, усталость и голод настоящие, поэтому стоит уйти отсюда как можно скорее. И хочется надеяться, что мужчина-осьминог подскажет направление.
— We agree. (Мы согласны.)
— Wonderful, (Чудесно,) — тот изображает странное подобие улыбки, насколько это вообще позволяет отсутствие рта. — John will take you to the rooms and bring dinner. (Джон отведёт вас в комнаты и принесёт ужин.)
— Thank you. It's so nice of you. (Спасибо, вы очень любезны.)
Джентльмен лишь мягко отмахивается от благодарности, а оставшийся работник выходит из-за стойки и жестом приглашает следовать за ним. Когда они скрываются в одном из небольших коридоров, Серёжа тихо произносит:
— Не нравится он мне, мутный какой-то.
Арсений хмыкает, стараясь не терять из вида Джона, который идёт плавно, будто плывёт, но несмотря на это достаточно быстро.
— Тебя только это смущает?
— Я уже устал ахуевать, так что да. Походу, мы в каком-то максимально ебанутом кошмаре. Остаётся только смириться и ждать пробуждения.
Попов щипает его за руку, из-за чего Матвиенко ойкает и недовольно зыркает на него.
— Как видишь, потребуются усилия, чтобы проснуться.
Вскоре друзья оказываются около своих комнат. Двери, в замки которых воткнуто по ключу, совсем рядом друг с другом, и их разделяет только небольшой столик с вазой, на котором уже стоят два серебряных подноса, накрытых крышками-полукругами. Вот зачем осьминог отсылал второго работника. Арсу достаётся комната с номером "221", а Серёге – "540". Арсений с недоверием окидывает взглядом дверь. Мысль о том, что они с Матвиенко на ночь могут остаться разделёнными стеной, внезапно оказывается пугающей. Арсений осторожно останавливает работника, который уже собирается уходить:
— Sorry, can we settle in one room? (Извините, а можно нам поселиться в одном номере?)
Тот перед тем, как скрыться в одном из служебных помещений, булькает:
— Sorry, this is prohibited. (Извините, не положено.)
Серёжа, уже забравший поднос, замечает тревогу, отразившуюся в голубых глазах.
— Да не парься ты: всё норм будет, мы же рядом. Встретимся, как проснёмся. За ночь ничего не случится. К тому же, вдруг мы проснёмся уже у себя?
— Да, наверно ты прав, — последовав примеру друга, Попов забирает еду и проходит к себе в номер.
Комната оказывается в точности такой же, какой была та, в которую они заглядывали, как только очутились здесь. Арсений, поставив поднос на постель, лёгко зажигает свечу с прикроватной тумбочки, снимает крышку. На подносе оказывается бутылка с полупрозрачной розовой жидкостью и надписью «Almond water», а также тосты с маслом и несколько кусочков бекона. Не густо, но лучше, чем ничего. Он принюхивается к еде, но в ней совершенно нет ничего странного. Бекон оказывается ещё горячим, а тосты – хрустящими. Арс проверяет целостность упаковки перед тем, как попробовать воду. Она оказывается на удивление вкусной и пахнущей, как это ни странно, ванилью. Арсений в мгновение ока выпивает всё содержимое полулитровой бутылки. Перед сном хочется принять душ, но ванной он не находит ни у себя в номере, ни в коридоре, поэтому ложится спать так. Идея оказаться в темноте пугает, поэтому он решает оставить свечу зажжённой, очень надеясь, что он не спалит здесь всё. Да, безрассудно. Но остаться наедине с темнотой кажется делом ещё более безрассудным. Он будто возвращается в детство, когда кошмарные подкроватные монстры в фантазиях обступали небольшую кроватку, тянули к нему свои длинные лапы, намереваясь забраться когтистыми пальцами под одеяло, схватить мальчика и разорвать на куски. Здесь все страхи кажутся реальными. Раз есть человек-осьминог, должны быть и призраки, зомби, вампиры. Монстры из самых жутких кошмаров выбираются на поверхность, хотят забрать уже взрослого мужчину, до которого не добрались десять лет назад. А куда забирать? Он уже находится в мире страшных фантазий. Арсений поначалу думает, что всю ночь будет ворочаться и мучиться от бессонницы и тревоги, но стоит голове коснуться подушки, как мужчина проваливается в беспокойный, неглубокий сон.
* * *
Пробуждение получается ленивым и тяжёлым, он не просыпался в таком состоянии даже после самых отборных пьянок. Все суставы ломит, глаза слипаются, а шея затекла так, что приходится приложить усилия, чтобы её повернуть. Арсений сперва не понимает, где находится, оглядывается по сторонам, стараясь сфокусировать зрение хоть на чём-то. Он не знает, сколько проспал: час, два, пятнадцать. Свеча давно дотлела, из-за чего комната погружена в абсолютный мрак. Не слышно ни звука. Кажется, что ночь осязаема. Вот-вот примет монструозный облик, схватит за руку, потащит под кровать или в шкаф, или где там её логово. И если в реальности понимание, что этого всего не существует, хоть немного успокаивало, то здесь оно не срабатывает. Если есть безлицая девочка, улыбка в темноте, здоровенная моль и мужик-осьминог, значит есть и другие. Так что им мешает притаится в комнате, поджидая удобного случая? Арсений, как бы это ни было глупо для взрослого мужика, забирается под одеяло с головой, сжимается в комочек, обнимая собственные колени. Кто там говорил, что мужчины ничего не боятся? Ещё как боятся. И дрожат под одеялом. Всё-таки в фильме ужасов его сожрали бы первым. Арс лежит так какое-то время. Под одеялом осторожно, по сантиметру в минуту, переползает на другой конец кровати. Набравшись смелости, рывком скидывает с себя одеяло, в пару движений хватает вторую свечу, резко поджигает спичками. При жёлтом мерцающем свете становится спокойнее. Переведя дыхание, Попов встаёт с кровати, внимательно обходит весь номер, заглядывая в каждый тёмный угол; никого. Он почти сразу замечает на комоде новый поднос с едой, блюда на котором точно такие же, как были на ужин. Хорошо, значит уже настало время завтрака. Быстро перекусив, Арсений приглаживает растрёпанные ото сна волосы, глядя в своё отражение в крышке, гасит свечу и выходит из номера. Ещё полную бутылку он забирает с собой: неизвестно, сколько придётся ходить – вода точно пригодится. Закрывает дверь за собой на ключ, который оставляет в замке, подходит к Серёжиной комнате. Только хочет постучать, как взгляд цепляется за золотой номер на двери. «68». Это не комната Серёжи. Ничего не понимая, он переходит к другому. Снова не тот. А следом за ним ещё и ещё. Обойдя несколько номеров с лёгкой тревогой, Арсений замечает, что дверь в метрах двадцати открывается и из неё выходит друг. Серёжа, зевая, машет ему рукой, сразу начиная идти навстречу.
— Ты чего так далеко ушёл и даже меня не разбудил?
— Я был в своём номере.
— Так и я в своём, — заспанный, с отпечатавшимся на щеке следом от подушки, Матвиенко смотрит непонимающе, снова зевает, не удосужившись прикрыть рот рукой.
Арс указывает на свою табличку "221". Серёжа оглядывается назад, изо всех сил пытаясь соображать.
— Такое ощущение, будто, пока мы спали, этот коридор растянулся.
— Пиздец.
Им ничего не остаётся, кроме как принять правила этой странной игры. Растягивающиеся коридоры? Хорошо. Мужики-осьминоги? Отлично. Бесконечные комнаты? Превосходно. А можно уже домой?
— Что будем делать дальше?
Серёжа, забавно прыгая на одной ноге, на ходу надевает носки, которые успели высохнуть у него в кармане.
— Пошли на ресепшн, спросим у этого мужика, где выход.
— Думаешь, нас так просто отпустят? — Арсений смотрит на него скептично и напряжённо. Ему кажется, что в это место они попали не случайно. И так просто у них выйти не получится.
— Бля, Арс, я не знаю, — Матвиенко поднимает на него взгляд карих глаз. Он выглядит безумно жалобно и устало, — я вчера всю ночь думал об этом всём. Я устал. Не хочу думать о том, что будет дальше. Здесь у нас есть только эта минута и больше ничего. Давай не загадывать на будущее, а?
Они идут по коридору в поисках указателей, которые вчера точно были здесь. Арсений поджимает губы, смотрит понимающе. Его тоже это всё достало. Он тоже устал. Хочется домой, завалиться на уютную кровать и весь день смотреть телик, поедая что-нибудь вкусное. Но реальность – жестокая штука. Если они вообще находятся в реальности. Дальше идут молча, каждый думает о своём. Арсений направляется к повороту, за которым, как хочется надеяться, будет ресепшн. Серёжа, немного отставший, всрикивает:
— Да блять, тебя мне тут ещё не хватало!
Арсений оборачивается, идя спиной и видит, как друг бьёт по крылу моль, которая, судя по всему, пытается наброситься. Та, жалобно пискнув, падает на пол и начинает отползать, поджав раненое крыло. Мужчина не может сдержать смешок. Он в это время, всё так же не глядя, заворачивает за угол. Внезапно тормозит, врезавшись во что-то мягкое, длинное и совершенно точно живое. Замирает, на секунду перестав дышать. Поворачивается медленно, боясь увидеть то, что увидит. И первым, что оказывается на уровне глаз, становится чья-то волосатая лапа. Оторванная лапа с торчащим обломком кости. Сочащаяся чёрной кровью лапа. Бутылка выпадает из рук. Требуется несколько болезненно долгих мгновений, чтобы осознать произошедшее. Столько же – чтобы рвануть с места, промчаться мимо Серёжи, крикнув:
— Беги!
Тому дважды повторять не надо. Снова погоня, снова бегство. Ужас сковывает всё тело, заставляет ватные ноги двигаться больше на автомате. Он слышит, что существо несётся за ними, слышит громкое прерывистое дыхание, которое, кажется, находится прямо за спиной. Длинный коридор выглядит бесконечным, ковёр под ногами собирается в складках, уменьшая скорость бега. Матвиенко несётся быстро, а когда замечает первый указатель, ускоряется ещё больше. Арсений позволяет себе оглянуться. Существо высокое, гораздо выше человека, бежит на четвереньках, потому что иначе будет биться головой о потолок. Оно выглядит как человек, одетый в чёрную толстовку и свободные штаны, но с неестественно длинными тонкими конечностями. Лицо у него человеческое, но разглядеть его Арс не успевает. Следующий шаг становится ошибкой. Ковёр комкается сильнее, из-за чего Попов, как в замедленной съёмке, с грохотом растягивается на полу. Существо стремительно сокращает дистанцию, настигает его быстро. Арсений вскрикивает и жмурится, понимая, что встать не успеет. Резкий рывок за плечи. Его ставят на ноги и судорожно тянут за руку. Арсений, повинуясь, бежит, открывает глаза. Видимо, монстр из-за чего-то в последний момент замешкался, а Серёжа, пользуясь случаем, вытащил Арса из-под него и потащил дальше. Существо отстаёт, оставаясь, видимо, на том же месте, где напало. Мужчины без оглядки несутся вперёд, как можно дальше отсюда, дальше от монстра.
— Лифт!
Они в два счёта оказываются в открытой медной кабине. Арсений тыкает на все кнопки подряд, мысленно молясь всем известным богам, сам не понимая о чём. Преследователя не видно, но от этого не становится менее страшно. Может, он сейчас выскочит прямо на них? Или окажется за спиной? Наконец, скрипучие двери поддаются и с гулким звуком захлопываются. Загорается несколько кнопок. Кабина трогается.