Суббота для Юхён и ее соседок началась еще до рассвета. Мию предлагала не спать вообще и тренироваться всю ночь, а подремать как-нибудь потом, в гримерке перед выступлением, но Линь Цин прочитала ей лекцию о влиянии нехватки сна на внешность, голос и вообще способность соображать и двигаться на сцене, после чего уверенно погнала всех спать. Юхён сомневалась, что в итоге хоть кому-нибудь из них удалось выспаться, но шесть часов отдыха — это в любом случае лучше, чем ничего.
В четыре утра они уже репетировали в здании компании, каждая пара в своей студии. Некоторые участницы тоже уже (или еще) были там, и все выглядели одинаково помятыми и взволнованными. Чоён умудрилась заснуть на полу в углу студии, свернувшись со своей напарницей-китаянкой единым калачиком, и не реагировала ни на музыку, ни на топот нескольких пар ног. Миюки и Ако активно репетировали хореографию, но голоса берегли, и Юхён очень надеялась, что это поможет им выступить хорошо.
А еще она надеялась пересечься с Минхо, Феликсом или хотя бы с Джисоном, услышать наставления и пожелания удачи, но этого не произошло. Возможно, было еще слишком рано, и они спали, как нормальные люди, в своих общежитиях, а может, они просто не хотели рисковать и пересекаться с ней перед камерами и другими трейни. Хотя можно же было Бан Чану встретиться с участницами TWICE перед своим первым выступлением с группой на шоу на выживание, почему ей нельзя? Или тут как-то пол влияет? Или они действительно просто еще спали, и Юхён стоило радоваться за них, а не гадать, почему это вдруг они не пришли пожелать ей удачи. Как будто она без этого пожелания не справится.
В восемь утра всех участниц шоу отправили на автобусах в здание концертного зала, где часто проходили показательные выступления трейни JYPE. Юхён, бывавшая здесь уже множество раз, под руководством стаффа в полудреме дошла до нужной гримерки, забитой стилистами, опустилась в кресло перед зеркалом, закрыла глаза… и проснулась, только когда ее волос коснулись жесткой расческой и попросили держать голову ровно. Юхён дернулась, увидев перед собой в зеркале словно карикатурно разукрашенную версию себя с большими голубыми глазами, хотя линзы надела сама еще до посадки в автобус и должна была успеть к ним привыкнуть. Яркий сценический макияж всегда немного пугал ее своей излишней выразительностью, хотя она понимала, что осветители и линзы камер приглушают цвета, и в итоге и в зрительском зале, и на записи она будет выглядеть хорошо. А вот многие трейни-новички явно этого не знали, и напряженно поглядывали то на визажистов, то на собственное отражение, но что-либо сказать не решались. Юхён это немного забавляло и умиляло: кто-то из них ведь точно станет айдолом и вскоре привыкнет к стилистам, будет вредничать в шутку, снимать влоги, мешая работать визажистам, и бесстыдно дремать в кресле, а пока они просто перепуганные птенчики, не знающие, как себя вести в такой ситуации.
Прическу Юхён меняли несколько раз: сначала ей заплели два тугих высоких хвостика, которые очень ей шли, но определенно не стыковались с концептом ее выступления. К стилисту подошел кто-то из продюсеров шоу, сказал все переделать, «чтобы она не была похожа на школьницу». Юхён такой подход определенно порадовал. В итоге пара хвостиков у нее осталась, но собраны они были только из передних прядей. По спине красным водопадом продолжали струиться пряди распущенных волос.
Эри, сидевшей по правую руку от Юхён, уложили волосы так, будто она прекрасная героиня дорамы, недавно вставшая с постели: короткие темно-каштановые волосы лежали в беспорядке, но в явно хорошо спланированном стилистами беспорядке.
А вот сидящую слева Каори Юхён узнала не сразу. Оказалось, что накануне ее длинные волосы обрезали до удлиненного каре и перекрасили в ярко-голубой цвет. Теперь стилисты заплели ей две похожие на змей тугие косы, тянущиеся от висков к затылку. Юхён очень хорошо могла представить, насколько больно и неприятно будет ощущаться такая прическа в течение нескольких часов съемок.
Без пяти двенадцать все трейни стояли за кулисами и готовились к своему первому выходу на сцену. Стилисты все еще вились рядом, перебегая от одной девушки к другой, чтобы поправить то часть костюма, то смазавшийся макияж. Особенно часто была слышна ругань в адрес «глобальниц», которые от волнения кусали и облизывали губы, съедая старательно нанесенную визажистами помаду. Кому-то, кажется, понадобилась помощь врача. Колонна «глобальниц» выстроилась отдельно и гораздо дальше от выхода на сцену, поэтому не было видно, что с кем происходит. Понимать, что там у них творится, можно было только по переговорам стаффа и изредка долетающим до слуха словам самих девушек.
Юхён возглавляла колонну трейни как самая старшая из участниц. За ней стояла Каори и обнимала ее за талию, а их обеих обнимала сзади Мию. Стилисты неодобрительно качали головами, но расцепить их не пытались. Возможно, догадывались, что это бесполезно.
— Девочки, — шепотом позвала Каори, — ведем себя естественно, но не странно. Нас, кажется, снимают.
Юхён ощутимо напряглась, но больше никак не выдала волнения из-за жесткого напоминания о том, что оказаться под объективом камеры можно в любой момент, не только после команды режиссера. Она накрыла руки девочек своими и слегка их сжала. Ладошка Мию оказалась влажной.
— Все будет хорошо, — проговорила Юхён и для себя, и для подруг. — Мы обязательно справимся, и у нас все получится.
— Да, как обычно, — фыркнула Мию.
— Не обесценивай собственные вложенные усилия, — со вздохом начала Каори уже заученную наизусть речь, которая звучала как молитва. — Ты много тренировалась, и именно поэтому выступишь сегодня хорошо, а не потому что тебе просто повезет. А в том, что ты выступишь хорошо, я не сомневаюсь.
— Что у вас тут за сеанс экстренной психологической помощи? — засмеялась стоявшая позади них Раён. — Мне, может, тоже что-нибудь скажете? Я тоже хочу услышать напутствие.
— Это не напутствие, а важное для меня напоминание, — негромко сказала Мию.
— Но для тебя я напутствие придумаю! — пообещала Каори. — Сейчас. Ммм… О! Во время репетиций от тебя и Анн Руа невозможно было оторвать взгляд, и я уверена, что зрители будут очарованы вами так же, как были очарованы мы!
— Красиво, — оценила Раён. — Спасибо.
— Анн Руа? — тихо переспросила Юхён.
— Да, рыженькая француженка, напарница Раён, — попыталась объяснить Каори. — Заняла первое место по итогам прослушивания. Ты точно ее видела. Она очень хороша!
Рыжих участниц было две. Одна из них, Ханна, была напарницей самой Каори и по-корейски могла сказать только «саранхэ», что создавало огромное количество трудностей. Ничего хорошего о ней Юхён от подруги за всю неделю так и не услышала. Зато о другой рыжей участнице она не слышала вообще ничего, даже имя ее не узнала, только иногда замечала в столовой облачко медных кудряшек. Значит, обладательницу этого облачка звали Анн Руа, и к ней определенно стоило присмотреться, раз уж она заняла первое место на прослушивании, обойдя даже Линь Цин, то есть уже опытного айдола.
Юхён вспомнила слова Раён о том, что «девушки с улицы» не смогут сравниться с трейни агентства. Эри уже убедила ее в обратном, а что покажут остальные? Может, на самом деле перехвалена вся эта система тренировок для будущих айдолов?
— Приготовились! — скомандовал режиссер.
Мию, Каори и Юхён нехотя расцепили переплетенные руки и выпрямились.
— Мотор!
По сценарию на сцену сначала выходил с речью Пак Джинён, затем — Сана, и только после этого — трейни. Со стороны зрительного зала послышались крики и аплодисменты.
— Мы перед аудиторией выступать будем?! — громко спросил кто-то из колонны «глобальниц».
— Ничего себе, для кого-то это новость, — усмехнулась Раён.
Юхён тяжело вздохнула. Иногда высокомерие бывшей подруги разжигало в ее груди что-то злое и пугающее, что-то такое, что хотелось выразить криками и руганью. Но Юхён успешно держала себя в руках, не позволяя этому пламени вырваться наружу. Только проблем из-за скандалов с другими трейни ей не хватало.
— Так, трейни, вперед! — скомандовала девушка из стаффа. — Юхён, до второй отметки, до второй!
Юхён кивнула и постаралась натянуть улыбку, чтобы скрыть волнение. Генеральной репетиции на сцене не было, придется ориентироваться вот по таким подсказкам стаффа прямо на ходу.
Несколько шагов — и она оказалась на сцене. Осветители слепили так, что толпа людей в зале слилась в одну огромную движущуюся тень. Шаг, другой, третий — и вдруг зрители взревели громче. Скорее всего, увидели Мию или даже уже Раён: за время ежегодных отчетных концертов компании девушки успели собрать неплохую фанбазу.
В центре сцены, чуть ближе к переднему ее краю, стояла с микрофоном Сана, а прямо за ней на полу была видна полоска клейкой ленты, почти сливающаяся по цвету с покрытием. Скорее всего, это была первая отметка, если Юхён ничего не пропустила до этого. Держать улыбку становилось все сложнее. Идти вперед, не видя никого впереди, кто подсказал бы, что делать, и не чувствуя никого сзади, было страшно. Если она снова опозорится на этой сцене, она просто умрет на месте. Крики зрителей оглушали, лампы ослепляли, и Юхён ощущала себя одиноким слепым котенком. Шаг, еще один. Хорошо хоть, что она была в кроссовках, а не на каблуках, и поэтому уверенно чувствовала пол под собой. Иначе, без чувства опоры, она могла бы совсем запаниковать.
У противоположного края сцены Юхён заметила еще одну полоску на полу, и только после этого смогла выдохнуть спокойно и улыбнуться чуть более искренне. Вторая отметка. Она не ошиблась. Остановившись, где было нужно, она повернулась лицом к залу и бросила короткий взгляд на девочек, шедших за ней. Все десять трейни выстроились в линию рядом, а десять «глобальниц» во главе с малышкой Хёрин встали с другой стороны сцены. В итоге в центре недалеко друг от друга оказались самые младшие: Хёрин и Минён, и они должны были начинать представляться. На каждую группу девушек был выделен один ручной микрофон, который они ловко передавали друг другу, и пока даже не роняли. После Хёрин, пообещавшей сделать вся возможное, чтобы стать айдолом, заговорила Минён, а затем…
— Всем привет, я Анн Руа! — представилась на довольно чистом корейском та самая обладательница рыжих кудряшек, о которой говорила Каори. Зрители зааплодировали, но гораздо тише, чем когда представлялась Хёрин. — Мне шестнадцать лет. Я приехала сюда из Франции, чтобы исполнить свою мечту о дебюте в k-pop группе. У меня не так много опыта, как у других девушек, стоящих со мной на этой сцене, но я очень надеюсь, что своими стараниями смогу достичь уровня настоящей трейни JYP. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!
После ее речи зал отозвался более громкими аплодисментами. Юхён обратила внимание на то, что, пока другие трейни старались рассказать побольше о своем опыте и показаться милыми или смешными, Анн Руа говорила как будто абсолютно искренне. Очевидно, в своем умении стараться и работать для достижения своих целей она не сомневалась. И, судя по ее рангу на прослушивании, не зря.
После Анн Руа никто из «глобальниц» не получал громкой поддержки. Отчасти Юхён списывала это на то, что никто из них не говорил на корейском, и зрителям приходилось ждать перевода, но также закрадывалось подозрение, что не последнюю роль играло то, откуда девушки были родом: три японки, три китаянки и участницы из Америки и Канады восторга у аудитории не вызывали. При этом трейни-иностранки, особенно Мию и Каори, слышали громкую поддержку зала, как только брали микрофон в руки. Так что, возможно, дело было еще в том, что свои навыки надо было продемонстрировать, а не просто сказать о них. По крайней мере, Юхён очень надеялась, что остальные девочки тоже смогут получить любовь зрителей, которую заслуживают.
Договорив, Каори передала свой микрофон Юхён. И все было хорошо, до тех пор, пока не заговорила самая старшая из «глобальниц», та самая напарница Чоён, показавшаяся Юхён знакомой с самого начала.
— Приветствую всех, я Чжан Лофэй, — сказала она на китайском, и Юхён тут же, не дожидаясь перевода, едва не выронила микрофон от удивления.
То есть всю неделю она занималась в одной студии с той самой Чжан Лофэй, за которую Юхён болела и даже голосовала на Girls Planet 999, и понятия об этом не имела из-за своей отвратительной памяти на лица? Точнее лица-то она помнила, а вот сообразить, почему чье-то лицо кажется знакомым, было уже проблематично. Но не узнать своего фаворита с другого шоу — это ж умудриться еще надо! Юхён очень хотелось взвыть от стыда и досады, но она пока не могла — она все еще стояла на сцене и должна была улыбаться так, будто не переживает внутри жуткий кризис.
А затем настала ее очередь представляться.
Юхён сделала глубокий вдох и поднесла микрофон к губам.
— Привет всем, я Чон Юхён! — зал взорвался аплодисментами. Говорить, ощущая такую поддержку зрителей, сразу стало гораздо проще. — Мне двадцать один год, я стажируюсь в JYP уже шесть лет и все еще твердо намерена дебютировать! Во время шоу на сцене я собираюсь выкладываться на максимум, а за кулисами — приглядывать за всеми младшенькими. Поверьте, они будут в хороших руках!
— Мило, — с улыбкой сказала Сана.
Юхён почувствовала, что краснеет. Вдруг это прозвучало глупо и слишком наигранно? Хотя с актерским мастерством у нее проблем никогда не было, да и в свою речь она включала только то, что действительно хотела сказать. Ну, может, формулировки подобрала немного дурацкие, чтобы звучало милее. Лучше бы говорила своими словами, как Анн Руа. Хотя зрителям, вроде, понравилось.
— Итак, с участницами мы познакомились, — продолжила Сана. — Каждая из них пришла сюда с заветной мечтой, а помогут ее исполнить наставники и жюри шоу! Все они — артисты JYP, опытные профессионалы в своем деле. Они будут помогать участницам учиться новому и достигать новых вершин сценического мастерства.
Трейни начали взволнованно переглядываться. Артистов в JYP много, пригласить могли кого угодно, но у Юхён начало зарождаться нехорошее предчувствие. Она была слишком близка со многими, а видеть в жюри кого-то, с кем она когда-то стажировалась, совсем не хотелось.
— Наставники по вокалу: Джихё из TWICE и Чонин из Stray kids! — объявила Сана.
Названные айдолы под громкие аплодисменты и зрителей, и участниц, вошли в зал через боковую дверь и направились к столу перед сценой. И Чонин, и Джихё улыбались и махали кричащим от восторга фанатам, а Юхён тем временем нервно пересчитывала места за столом жюри. Четыре свободных, два занятых, всего шесть. «В принципе, если остальные наставники будут из TWICE и Day6, — думала Юхён, — то никаких проблем у меня не будет. Но шанс этого, конечно…»
— Также помогать трейни с вокалом во время тренировок будет Черён из ITZY, но в состав жюри она не входит по собственному желанию.
Юхён мягко улыбнулась. Это было очень похоже на Черён — отказаться от места в жюри, но согласиться помогать трейни развивать их навыки. Юхён успела соскучиться по ней и чувствовала, что с радостью поработает с ней в студии, причем хоть над вокалом, хоть над хореографией — не важно. Главное вместе, как когда-то давно, еще до дебюта ITZY.
Но на этом ее везение закончилось.
— Наставники по рэпу: Хан и Феликс из Stray kids!
— О нет… — пробормотала Мию.
Юхён нервно сглотнула, глядя на широкую улыбку Феликса. Теперь, когда глаза привыкли к освещению на сцене, она слишком хорошо могла разглядеть его красивое лицо, пшеничные волосы, касающиеся плеч, и блестящие кольца на изящных пальцах. Это отвлекало, чертовски сильно отвлекало. Зато стало ясно, почему он не пришел пожелать ей удачи.
С другой стороны было не совсем понятно, почему в жюри не взяли девушек-рэперов. Хотя, если бы вместо Феликса наставницей была Рюджин, Юхён бы легче не стало. Ну, может, совсем немного. Но почему не Чеён или Дахён, например?
— И, наконец, наставники по танцам: Минхо из Stray kids и Йеджи из ITZY!
Юхён захотелось провалиться под землю или по крайней мере вернуться в тот день, когда она подавала заявку на участие в SOAR, и запретить самой себе из прошлого это делать. Танцы — специализация Юхён, и ее наставниками будут ее краш и бывшая. Прекрасно, просто прекрасно. Лучше и быть не могло. Может, отчасти поэтому айдолам запрещено вступать в отношения, чтобы вот таких неловких ситуаций не складывалось?
С другой стороны, если не драматизировать, то все было не так уж плохо. После расставания с Йеджи Юхён осталась с ней в более чем хороших отношениях, и никакого напряжения, кроме иногда сексуального, между ними не было. Феликс и Минхо и так часто ей помогали и, по сути, выступали в роли ее наставников, поэтому тут тоже проблем не должно было возникнуть. Беспокоил только вопрос, смогут ли они все судить ее объективно? Особенно если вспомнить, что они тогда тайно пробрались в тренировочный зал, чтобы помочь ей улучшить хореографию для первого этапа шоу… Могли ли они, например, начать завышать ей оценки специально, чтобы повысить ее шансы на победу?
— А во главе состава жюри — сам J.Y. Park! В случае разногласий в составе жюри за ним будет последнее слово. Также он будет следить за тем, чтобы участницы получали справедливые заслуженные оценки, — сказала Сана, словно отвечая на вопросы Юхён.
Ладно, тогда все не так уж плохо. На каждом выступлении можно будет просто представлять, что это очередная репетиция с друзьями, ничего особенного. Ничего такого, из-за чего стоило бы нервничать и переживать лишний раз. И все же опозориться перед ними на сцене было гораздо страшнее, чем в тренировочном зале: там ошибки простительны, а здесь любая ошибка будет равна неоправданным ожиданиям самых близких людей, неоправданным надеждам и потраченным впустую усилиям. Они верят, что она дебютирует, и она обязана сделать это.
Затем первую пятерку выступающих пар, в том числе Юхён, Эри, Мию и Раён, отправили за кулисы, а остальных трейни разместили в зрительном зале позади стола жюри.
Пока стафф раздавал и настраивал наушники и микрофоны, Сана на сцене рассказывала о предстоящем выступлении и системе голосования. По сценарию сегодняшнее испытание называлось «Знакомство»: девушки выступают парами, в каждой паре одна трейни и одна новенькая. После выступления жюри будут начислять баллы каждой участнице отдельно и давать обратную связь. В результате испытания будет сформирован новый рейтинг участниц, теперь единый. После этого на официальном сайте откроется зрительское голосование, которое продлится две недели. Рейтинг будет влиять на расположение портретов участниц на сайте, а также на порядок выбора песни для следующего испытания.
— Честно говоря, я ничего не поняла, — шепотом призналась Анн Руа.
В этот момент ей как раз крепили на пояс коробочки наушников, и она стояла совершенно неподвижно, нелепо расставив руки в стороны, как кукла.
— Короче у тебя будет новое место в рейтинге, но теперь не среди десяти, а среди всех двадцати участниц, — объяснила Раён, проходящая рядом ту же процедуру, но выглядящая при этом совершенно расслабленно. — На голосование этот рейтинг по сути не влияет, никаких множителей голосов от него нет. Просто на следующей миссии, если ты займешь первое место, то первой будешь выбирать песню. Займешь второе — пойдешь выбирать второй, и так далее.
— Ааа, — протянула Руа и чуть застенчиво улыбнулась. — Поняла. Спасибо тебе огромное за объяснение.
Юхён почувствовала, что тает от манеры речи этой девушки. Такая вежливая, учтивая, милая и при этом искренняя — она вызывала гору нежных чувств и желание немедленно ее затискать. Зрители точно ее полюбят.
— Первый номер, Линь Цин и Асаи Мию! — крикнула женщина из стаффа. — Через десять минут на сцену!
Юхён оглянулась в поисках Мию, и тут же бросилась к ней: девушка сидела на корточках на полу и закрывала лицо ладонями. Линь Цин стояла рядом, скрестив руки на груди и кусая губы.
— Хей, котик, ты чего? — обеспокоенно спросила Юхён, садясь на корточки рядом с подругой.
— Я не справлюсь, — сдавленно сказала Мию и всхлипнула. — Я не могу… не могу туда выйти! Можно я уйду, пожалуйста?
— Так, тише, дыши, — попросила Юхён, с трудом скрывая тревогу в собственном голосе.
Она положила ладонь на спину Мию и стала бездумно поглаживать ее, чтобы отвлечь ощущениями от внутренних переживаний. Юхён осмотрелась: некоторые участницы бросали на них короткие взгляды, но на помощь никто не спешил, стафф вообще их словно не замечал. Прекрасно. Хотя чем меньше вокруг народу, тем больше кислороду, а Мию как раз кислород сейчас очень нужен.
— Медленнее дыши, — твердо сказала Линь Цин, и Мию тут же подчинилась.
Едва начавшаяся истерика начала ослабевать.
Пока она постепенно восстанавливала дыхание, Юхён задавалась вопросом, что именно могло настолько ее напугать. У Мию, при всей ее показной застенчивости, скромности и вежливости, никогда не было проблем со страхом сцены. По крайней мере за все три года знакомства Юхён впервые видела ее в таком состоянии перед выступлением, хотя в целом такие приступы паники для нее редкостью не были. Но даже когда Мию не была уверена в выборе песни или в своем уровне подготовки — она всегда оставляла свои тревоги и переживания за краем сцены и отдавала всю себя выступлению, чем и заслужила любовь фанатов. Теперь же, казалось, те самые тревоги и переживания жрали ее живьем.
— Что тебя так пугает? — осторожно спросила Юхён.
— Там Хан Джисон! — уже без паники в голосе, но все еще с истеричными нотками сказала Мию. — Я на это не подписывалась! Я не готова!
При попытке понять, что это значит, Юхён ощутила гулкую пустоту в голове. Только перекати-поля не хватало для полной картины. То есть она, конечно, знала, что Мию большая фанатка Джисона и что он был ее кумиром и примером для подражания, но неужели из-за этого она боится выступать перед ним? Это свое единственное предположение Юхён озвучила вслух.
— Тут вообще проблема глубже, — ответила Линь Цин вместо Мию. — Не знаю, в курсе ты или нет, но мы с «TOPLINE» выступаем.
— О, — выдохнула Юхён, начиная осознавать масштабы пиздеца.
— И у меня его партия! — продолжила Мию, отняв наконец руки от лица. — Я, блять, не готова читать рэп Хан Джисона перед самим Хан Джисоном!
— Тише ты! — шикнула Юхён и еще раз осмотрелась в поисках любопытных глаз и камер. — Спокойно. Нормально все будет. Просто выступишь как всегда: выйдешь на сцену, порвешь там всех и уйдешь с гордо поднятой головой, и плевать, кто там в жюри. Джисон — обычный человек из плоти и крови, а не какое-нибудь божество всемогущее. Он там даже не единственный за рэп отвечает. А ты шикарна, и всегда выступаешь шикарно, что в этот раз иначе?
— Мне кажется, меня сейчас стошнит от волнения, — уже гораздо спокойнее, но как-то отстраненно сообщила Мию, обнимая себя руками.
Линь Цин насмешливо фыркнула.
— Ну, слушай, лучше до, чем во время, — сказала она, усмехаясь.
Уголки губ Мию, дрожа, приподнялись вверх.
— Просто продолжай дышать, это пройдет, — уверенно сказала Юхён.
— Да-да, просто спазм чего-то там в груди, — пробормотала Мию и судорожно вдохнула. Ее пальцы, сжимающие плечи, мелко дрожали.
— Он самый. Дыши и сосредоточься только на дыхании.
К тому моменту, когда уже нужно было выходить на сцену, Мию окончательно пришла в себя. Она отдышалась, попила воды и успокоилась настолько, что мертвенная бледность начала снова превращаться в нормальный цвет лица. Благо макияж был водостойким, поэтому беспокоить визажистов не пришлось. Только руки продолжали мелко дрожать, и время от времени она тяжело сглатывала, словно пыталась справиться с комом в горле.
Перед самым выходом на сцену Юхён крепко обняла подругу, пожелала ей удачи и в шутку напомнила не забыть включить немного непривычный ручной микрофон. Мию за это слегка ущипнула ее за бок, но в ее глазах плескалась теплая благодарность.
Как только Мию и Линь Цин вышли на сцену, Юхён подошла к одному из нескольких экранов, которые транслировали запись с камер на сцене в прямом эфире. Рядом с ней тут же встала Эри.
— Прости, я не подходила к вам, потому что боялась только хуже сделать, — тихо призналась она. — Понятия не имею, как помогать людям в таких ситуациях.
— Ничего, — с легкой улыбкой сказала Юхён. — Мы неплохо справились сами.
— Да, я вижу, — ответила Эри и кивнула на экран. — Мию выглядит очень… уверенно. Непривычно.
— О, это еще только начало, — улыбка Юхён стала шире. — Она на сцене вообще другим человеком становится. Смотри.
Мию на экране выглядела так, словно и не было у нее никакой паники всего несколько минут назад, словно она совсем не тревожилась и не переживала. В ожидании начала выступления она почти лениво обводила взглядом зал, искусанные губы были растянуты в ухмылке. Линь Цин тоже держалась уверенно и слегка высокомерно, точно так, как полагается держаться рэперам, поющим о своем превосходстве, богатстве и популярности у женщин, даже если песня не совсем о том.
Зазвучали первые ноты «TOPLINE». Хан и Феликс взволнованно переглянулись: один с восторгом в глазах, другой — с легкой тревогой. Видя это, Юхён с одной стороны захотелось обнять Феликса, так очаровательно переживающего за участниц, а с другой стороны захотелось его стукнуть за то, что он сомневается в навыках ее лучшей подруги. Впрочем, вскоре Мию сама рассеяла его сомнения: она начала песню, мощно и четко зачитав первую партию. В ее исполнении не было той грозной силы, ощущавшейся за каждым словом в оригинале, но зато она звучала более самодовольно и самоуверенно. Линь Цин, без каких-либо проблем, почти расслабленно зачитавшая после этого партии Чанбина и Хёнджина, выдерживала тот же стиль исполнения, что и Мию. Юхён осознала, что слушает их выступление с приоткрытым от восхищения ртом. Мию и Линь Цин не просто повторяли текст оригинальной песни, нет — они переосмыслили ее, сделали своей.
— Это же очень круто, да? — тихо и чуть взволнованно спросила Эри.
Юхён молча кивнула.
— Ответ на твой вопрос написан на лице Хан Джисона, — усмехнулась Раён.
Он словно светился. В его взгляде смешались восторг и восхищение, а из-за широкой счастливой улыбки он вообще больше походил на фаната, чем на наставника и члена жюри. Феликс тоже улыбался и покачивал головой в такт, но выглядел чуть более серьезным и напряженным. Возможно, пытался оценить их довольно простенькую, но, очевидно, самостоятельно поставленную хореографию.
В начале второго куплета то ли из-за чередования английского с корейским, то ли из-за начавшей накапливаться усталости у Линь Цин заметно прорезался китайский акцент. Впрочем, энтузиазм Джисона это не погасило: он сделал какую-то пометку на листе перед собой и тут же снова поднял восторженный взгляд на сцену. Дальше была его партия. Юхён затаила дыхание.
Мию справилась безупречно. Идеальный темп, четкое произношение и невероятная подача — все это создавало ощущение, будто Мию ничего не стоит выступать так, приковывая к себе взгляды и вызывая восхищение даже у тех, кто в рэпе не разбирается совершенно. Сейчас на сцене стояла уверенная в себе и в своей власти над зрителями девушка, лишь внешне отдаленно напоминающая погрязшую в тревогах и комплексах Мию. Юхён обожала ее выступления. Обожала видеть то, какой может быть ее подруга.
Под конец песни Хан и Феликс встали со своих мест и, покачиваясь всем телом в такт песни, начали подпевать. Их личные микрофоны были выключены, но на общей записи все равно были слышны их голоса. Кто-то из трейни хихикал, глядя на это, кто-то присоединился к ним, не скрывая своего восторга по поводу выступления. Юхён же чувствовала, как теплое пушистое счастье разрастается в груди, согревая душу. Она искренне восхищалась Мию и гордилась ей, а еще — не могла отвести взгляд от Феликса, сияющего от радости как настоящее солнце. Если он каждый раз будет таким милым, она точно до конца шоу не доживет.
Песня закончилась, и зал взорвался аплодисментами.
— Молодцы, это было очень круто! — сказал Хан, как только жюри дали слово. — У обеих техника потрясающая! И вы здорово адаптировали песню под себя, наполнив ее своим смыслом. Я восхищен. А еще удивлен, что, кажется, не сталкивался раньше с Мию. Как долго ты стажируешься?
— Три года, — ответила та. От вновь заметно накатившего волнения она обхватила микрофон обеими руками. — И вы сталкивались, просто… не замечали или не запоминали. Но это нормально!
— Не представляю, как я мог не запомнить, — пробормотал Джисон чуть смущенно.
Феликс похлопал его по плечу.
— Линь Цин, ты тоже очень хорошо себя показала, — добавил Хан. — От тебя ожидают большего, чем от других трейни, потому что ты уже дебютировала, но ожидания ты оправдала. Вы с Мию выглядели и звучали как настоящие айдолы. Мне очень понравилось.
— Я бы сходила на их концерт, — сказала Йеджи с улыбкой.
— Да-да-да, точно, я бы тоже, — подхватил Феликс.
— Единственное, — слегка нахмурившись, сказал Минхо, — Линь Цин нужно будет работать над произношением. Акцент влияет на восприятие текста песни и немного портит впечатление.
— Я возьму больше уроков корейского и английского, — пообещала Линь Цин.
— Сосредоточься в первую очередь на корейском, — посоветовал Феликс и попытался поддерживающе улыбнуться, но получилось скорее выражение лица Гарольда, скрывающего боль.
Юхён опустила голову и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
Как только Мию и Линь Цин вернулись в комнату ожидания к другим трейни, их тут же поймали и сжали в объятиях Эри и Юхён. Стилисты даже ахнуть не успели.
— Вот видишь, ты смогла! — сказала Юхён, смеясь от радости за подругу. — И ему понравилось! Нет, ты прикинь: ты и твой рэп понравились самому Хану!
— Угу, — промычала Мию и тихонько всхлипнула.
Юхён сжала ее крепче.
— Слишком много эмоций, да? — уже тише спросила она.
Мию кивнула.
— Тогда поплачь. Легче будет.
— Второй номер, Квон Сумин и Кан Хёрин! На сцену! — крик женщины из стаффа раздался совсем рядом, и Мию ощутимо вздрогнула.
Линь Цин ласково погладила ее по спине.
— Давай ты лучше в меня плакать будешь, — предложила она. — А то еще заревешь Юхён костюм, а ей выступать скоро. И пойдем смотреть, как другие выступают?
Мию снова кивнула и послушно отпустила Юхён. Но вместо того, чтобы уткнуться в Линь Цин, она попросила бумажный платок у стаффа и самостоятельно пошла к экранам, на ходу стирая выступающие сами собой слезы.
— Она всегда так? — шепотом осторожно спросила Эри.
— Да, это нормально, — тихо ответила Юхён. — Ну, то есть, не очень нормально в целом, но для нее нормально. Постарайся не заострять на этом внимание, она и так очень сильно из-за этого переживает.
— Поняла, молчу и делаю вид, что это ок, — сказала Эри.
Юхён нахмурилась и неодобрительно покачала головой.
— Прости, — Эри виновато опустила взгляд. — Просто… со стороны это выглядит как привлечение внимания, и я этого не понимаю.
— Именно из-за того, что со стороны это выглядит как привлечение внимания, она и переживает, — со вздохом сказала Юхён, подавляя вспыхнувшее в груди раздражение. — Ты же сама видишь, она обычно вне сцены и своей комнаты разве что в норку не забивается, а так вылитая перепуганная мышь. Ее повышенное внимание только напрягает.
— Почему она тогда решила стать айдолом?
Юхён обернулась, ища взглядом Мию. Та стояла в небольшой толпе у экрана вместе с Линь Цин и точно не могла слышать их разговор.
— Ты видела ее на сцене, — сказала Юхён еще тише. — И видела, например, в столовой. Это что-то вроде альтер эго или масок для разных ситуаций, она использует их для самозащиты. Во время выступлений в ней как тумблер переключается, и она полностью входит в образ уверенного в себе айдола. И ей это нравится. К тому же она всю жизнь мечтала о сцене, для нее это такая же мечта как для нас с тобой. А в обычной жизни она защищается скромностью и вежливостью.
— А просто самой собой она бывает? — Эри бросила короткий взгляд в сторону Мию, словно оценивая ее способность быть искренней.
— Не думаю, что она сама помнит, что значит быть просто самой собой, — печально ответила Юхён. — Насколько я знаю, там из семьи все еще тянется: ее мать требовала от нее слишком многого и совсем не хвалила за достижения. Ну, сама знаешь, как это бывает: «Почему ты набрала девяносто восемь баллов, а не сто?» А теперь Мию сама к себе относится так же, всегда беспокоится, что сделала недостаточно, что можно было справиться лучше, что еще немного, и ее выгонят из компании и ей придется с позором вернуться в Японию. И только на сцене ее это все отпускает. Но сразу после — наваливается снова, да еще и с оценкой только что прошедшего выступления. А тут еще и перед кумиром это все происходит, то есть страх, что ее осудят, умножается в несколько раз. Вот ее и накрыло. Ей в целом часто сложно справляться с переживаниями, а тут вообще было без вариантов. Если б хотя бы заранее сообщили, что Хан в жюри будет…
— Я все еще не до конца понимаю, но, думаю, мне просто не дано, — Эри неуверенно улыбнулась, явно следя за реакцией Юхён. — Я просто не представляю, как можно так сильно переживать постоянно и, ну… все еще быть живой вообще.
— Да уж, — усмехнулась Юхён. — Прости, но ты как будто живешь в режиме эмоционального энергосбережения и тебя ничего не волнует.
— Почти ничего, — поправила ее Эри и тихо засмеялась. — Например сейчас я спокойна, но явно буду волноваться прямо перед выступлением. А потом буду радоваться, что мы хорошо выступили.
— Какой позитивный настрой, — улыбка Юхён стала ярче. — Но до нашего выступления мне бы хотелось посмотреть, как справятся остальные. Вернемся к экранам?
— С удовольствием!
— Только о том, что я тебе все это рассказала, Мию ни слова, ладно? Я не должна была этого делать, но…
— Я все понимаю, онни. Не расскажу, не волнуйся
— Знаешь, когда ты совмещаешь японский и корейский, это звучит страшно. Мой мозг не успевает обрабатывать.
— Я еще английский добавить могу! — гордо сообщила Эри.
— Не надо!
К тому моменту, как они подошли к трейни, смотрящим трансляцию, Сумин и Хёрин уже пели прехорус «Hype boy». Хореографию, как успела заметить Юхён, они почти не меняли, только адаптировали ее для исполнения вдвоем.
— У Хёрин было всего две строчки в куплете, — шепотом сообщила Линь Цин подошедшим девушкам. — Причем спела она их очень хорошо. Не знаю, в чем проблема, почему она взяла так мало…
— Мне показалось, что о выборе там речи не шло, — заметила Эри.
Юхён вспомнила, как Сумин, словно грозный начальник, контролировала абсолютно все в процессе подготовки к выступлению, и задумчиво кивнула. Очевидно, по какой-то причине больше двух строчек Сумин ей доверить не решилась.
— О, припев-припев! — взволнованно пробормотала Анн Руа.
Юхён вновь сосредоточилась на изображении на экране, и испуганно ахнула вместе с другими трейни.
Хёрин запуталась в хореографии и допустила ошибку, изменив порядок движений.
— Ой-ой-ой, — Анн Руа на секунду испуганно прижала руку ко рту.
Сама Хёрин при этом взволнованной совершенно не выглядела. Только чуть смущенная улыбка выдавала то, что она знала о допущенной ошибке. Растерявшись всего на мгновение, она сразу взяла себя в руки и ко всеобщему удивлению начала импровизировать. Она танцевала что-то очень похожее на оригинальную хореографию, но каждое движение немного отличалось от того, что танцевала Сумин. И при этом Хёрин пела, идеально попадая во все ноты припева.
— Я тоже хочу так уметь, — с завистью в голосе сказала Миюки.
— А вот Сумин, кажется, другого мнения, — усмехнулась Раён.
Сумин выглядела напуганной. Она продолжала механически танцевать, но в движениях не было легкости, а в голосе — уверенности. В результате строчка «And we can go high» в ее исполнении прозвучала так, будто она панически боится высоты и к тому самому «high» идти ее заставили шантажом. Анн Руа закрыла лицо руками.
— Они проебались, да? — тихо спросила Эри по-английски, и Юхён вздрогнула от неожиданности.
— Эри, камеры! — зашипела она.
— Так я ж на английском.
— Так стафф знает английский!
— А. Ой. Логично.
Юхён тоже закрыла лицо руками и тихо взвыла. Благодаря Феликсу она знала достаточно много английских ругательств, и на самом деле, слушая дрожащий голос Сумин, она и сама хотела бы использовать парочку из них. Но перед стаффом и камерами было необходимо держать себя в руках.
До самого конца песни Хёрин держалась превосходно. Уже на втором куплете она смогла вернуться к исполнению оригинальной хореографии и к тому же идеально спела те же две строчки, а потом еще чуть больше — в последнем припеве. Смущение вновь появилось на ее лице как только музыка закончилась, и Хёрин сразу же поспешила поспешила извиниться перед старшей за свою ошибку. Сумин, казалось, была на грани слез. Юхён искренне сочувствовала обеим. Ей ли не знать, как сильно пугают и сбивают с толку ошибки на сцене.
На этот раз первой из жюри микрофон взяла Джихё.
— Кто из вас был лидером в паре? — спросила она спокойным голосом, который, однако, в сложившейся ситуации явно не предвещал ничего хорошего.
Сумин подняла руку.
— Распределением партий тоже занималась ты? — продолжила Джихё.
— Да, — ответила Сумин уверенно, но ее руки заметно дрожали.
— Почему ты взяла гораздо больше партий, чем Хёрин?
— Я переживала, что Хёрин может не справиться из-за отсутствия опыта выступлений, и поэтому облегчила ей задачу.
— А что Хёрин думала по этому поводу?
Младшая замялась. Ее взгляд испуганно метался между столом жюри и объективами камер.
— Сумин-онни права, — тихо, но твердо сказала Хёрин, собравшись с силами. — Я занималась вокалом, но не танцами, а на сцене была только когда участвовала в школьных театральных постановках. Перед таким количеством зрителей я могла растеряться и все испортить, а Сумин-онни более опытная. Меня расстроило распределение партий, но я думаю, что это было правильным решением.
— Сумин, сколько ты уже стажируешься? — продолжила задавать вопросы Джихё.
— Два года, — обреченно ответила девушка.
— Ты понимаешь, что, несмотря на то, что ошибку допустила Хёрин, достойно выступить из вас двоих не смогла именно ты?
От такой строгой критики даже не выступавшей с ними Юхён стало не по себе.
Сумин кивнула и прикусила губу, сдерживая слезы.
— Ничто не должно так сильно выбивать тебя из колеи на сцене, — наставляла Джихё. — Ты не можешь контролировать все. Что-то обязательно пойдет не по плану, и чья-то ошибка в хореографии — еще не худший из вариантов.
— Я понимаю, — тихо ответила Сумин.
— А я бы хотела похвалить Хёрин, — сказала Йеджи, тепло улыбаясь. — Поняв свою ошибку, ты не испугалась, не замерла, а продолжила выступление. Ты молодец. Думаю, если бы у тебя было больше опыта и уверенности в своих навыках, ты бы справилась еще лучше. У тебя очень хорошо поставлен голос, используй это и не сомневайся в себе. А танцами мы с тобой займемся.
— Спасибо вам огромное! — Хёрин от ее слов словно расцвела.
Ярко улыбаясь, девочка поклонилась Йеджи, и так очаровательно стала пытаться напустить на себя серьезный вид, чтобы скрыть искрящееся счастье от похвалы, что даже Сумин смогла немного отвлечь от переживаний.
Юхён заметила, что Эри отчего-то нахмурилась. Она словно пыталась что-то понять, но ей это не удавалось, и дело было явно не в языковом барьере: на разных экранах отображались субтитры на корейском, японском, китайском и английском языках, моментально сгенерированные нейросетью. Дело было в чем-то другом, но спрашивать было некогда.
Следующим микрофон взял Хан.
— Джихё-нуна права, — задумчиво, почти философски начал он, — на сцене может случиться что угодно. Можно ошибиться в хореографии, забыть текст песни или вообще забыть, на каком языке вам надо сейчас петь. А еще можно оказаться в одной группе с любителями пошутить над другими участниками прямо во время выступления…
Сидящий рядом с ним Феликс с самого начала его речи трясся от смеха и делал все возможное, чтобы не расхохотаться в голос. Минхо же усиленно делал вид, будто все сказанное совершенно его не касалось и речь шла вовсе не о нем. Чонин, девушки в жюри и почти все трейни тихонько хихикали, но Хану было достаточно и этого. Он выглядел более чем довольным собой, наслаждаясь произведенным эффектом, а вдобавок еще и подмигнул немного повеселевшей Сумин.
— Я, честно говоря, немного не поняла, — шепотом призналась Миюки.
— Хан перечислил то, что происходило на сцене с ним самим, — быстро объяснила Юхён.
— И не то чтобы во всех этих ситуациях он справлялся прямо очень хорошо, — чуть слышно пробормотала Мию.
И, при всем уважении к Джисону как к старшему, Юхён не могла с ней не согласиться. Что, впрочем, доказывало, что многое приходит только с опытом.
— Третий номер, Пак Раён и Анн Руа! На сцену!
— А следующие мы, да? — спросила Эри, кусая губы.
Надо же, действительно нервничала.
— Да, но это не повод есть помаду, — ответила Юхён и коснулась кончиками пальцев ее подбородка.
Эри вздохнула и оставила свои губы в покое.
— Ты волнуешься из-за самого выступления, оценок наставников или из-за того, во что тебя одели при вашей-то хореографии? — спросила Линь Цин.
Юхён окинула непонимающим взглядом их с Эри костюмы. Удобные кроссовки, не стесняющие движений короткие спортивные шорты, немного неприятно впивающиеся куда не нужно защитные шорты под ними и свободные оверсайз футболки: красная у Эри и черная у Юхён. Это ж благодать! В отличие от, например, кожаных штанов Раён и такого же кожаного, но хотя бы короткого комбинезона Анн Руа, их костюмы не грозят носителям эффектом запекания тела в собственном соку посреди выступления.
Эри неопределенно махнула рукой.
— Нормально одели, могло быть и хуже, — сказала она, озвучив мысли Юхён. — На соревнованиях по бальным часто было куда более неловко.
А, об открытости костюма шла речь.
Юхён вдруг осознала одну важную вещь, и ей захотелось расхохотаться: ей опять придется танцевать то же самое перед Феликсом и Минхо, а подушечек на столе жюри не наблюдалось. Но Феликс, кажется, говорил, что на сцене — это другое? Вот как раз можно будет проверить его искренность.
— Я немного боюсь накосячить во время выступления и все испортить, — продолжила Эри, — и получить потом разгромную критику за свой косяк, как это произошло с Сумин.
— Не получишь. У вас с Сумин разные критерии оценивания, — покачала головой Юхён.
— Это еще почему?
— От трейни ждут большего, — сказала Мию.
Юхён заметила, что к их разговору прислушивались и Ако с Миюки.
— Но ведь… — начала Эри.
— Начинается! — перебила ее Линь Цин и кивнула на экран.
Юхён узнала песню «Slay» Everglow по первым нотам.
— Она ведь очень сложная, — чуть слышно пробормотала Миюки.
Юхён была полностью с ней согласна, но ответить ничего не смогла, так как завороженно наблюдала за тем, как двигалась в танце Раён. Они изменили хореографию. Анн Руа, безупречно исполняя первую часть куплета, стояла неподвижно и только изящно двигала в воздухе руками. При этом своими жестами она как будто управляла сильным и гибким телом Раён, стоящей перед ней на коленях. Та, словно кукла, наклонялась в разные стороны, прогибалась, запрокидывала голову и скользила по сцене, следуя за движениями рук младшей. Свою часть куплета, рэп-партию, Раён исполнила, не поднимаясь с пола. При этом ее лицо как будто ожило, исчезла восковая маска равнодушной сосредоточенности, а к механической отточенности движений добавились страсть и энергия. Однако длилось это всего несколько секунд: как только началась партия Анн Руа, Раён снова словно погасла, сосредоточившись на технике исполнения.
— Она делает все это и выглядит почти скучающей, как будто ей ничего не стоит вот так танцевать и петь одновременно, — тихо сказала Ако. — Потрясающе…
Юхён и Мию переглянулись, поняв друг друга без слов. Может, это и было потрясающе с технической точки зрения, только вот для выступления совсем не годилось. Это ведь даже не было частью концепта! Раён просто по какой-то причине переставала вкладываться в выступление эмоционально, отдавая предпочтение сухой технике, как только основная камера переключалась на Анн Руа. На занятиях им всегда говорили, что так нельзя, что это портит все выступление. Репетиции были нужны, чтобы приучить тело двигаться на сцене вслед за музыкой почти без участия головы, потому что головой нужно быть в эмоциях, в чувствах и ощущениях от присутствия на сцене перед зрителями. Можно идеально исполнить свою партию, не сделав ни единой ошибки в хореографии, но без вложения эмоций смысла в этом не будет. Запись такого выступления будет выглядеть скучно и блекло, и мало кому захочется ее пересматривать.
В противоположность напарнице, Анн Руа очевидно наслаждалась выступлением. Счастливая улыбка не сходила с ее лица ни на секунду, и высокие ноты она брала, будто не прилагая никаких особых усилий. Юхён показалось удивительным, что Раён уступила Анн Руа позицию главной вокалистки: или француженка была настолько хороша, что оспаривать ее навыки и способности было попросту глупо, или она могла драться как львица за желанную позицию. Иных способов убедить Раён в том, что кто-то другой справится с задачей лучше нее, Юхён не знала. К тому же они весьма интересно разделили партии: в припеве чередовали строчки, а не целые части песни, и звучало это очень круто и динамично.
— Если бы они еще и строчки друг за другом заканчивали, а не просто чередовали, было бы вообще нечто, — проговорила Мию, видимо, тоже обратив внимание на распределение партий.
— Да, но это слишком сложно для людей, которые впервые встретили друг друга меньше недели назад, — заметила Юхён, покачав головой.
— При большом желании и должном количестве репетиций…
— Так, тихо, второй куплет!
Услышав рэп Раён, Мию слегка нахмурилась, и Юхён понимала, почему: снова безупречная техника, но никаких эмоций и индивидуальности исполнения. Следующую, полностью английскую рэп-партию исполняла Анн Руа, и ее чистое произношение и легкая игривость в голосе полностью сгладили некоторые изъяны исполнения, вызванные, видимо, отсутствием опыта чтения рэпа.
Раён и Анн Руа и выглядели полными противоположностями, и выступали совсем по-разному, но в итоге идеально дополняли друг друга на сцене, закрывая слабые стороны друг друга и выделяя сильные. Анн Руа — невероятно сильная вокалистка, скорее всего, сильнее Эри, а еще неизменно привлекала к себе внимание, как пляшущие языки пламени на ветру. Раён хороша во всем, может сделать идеально что угодно, но ей не хватает живости и искренности. Вся в черном, она ощущалась тенью Руа, ее надежной опорой и хранительницей ее пламени. Вот только маловероятно, что с ее-то характером саму Раён это устраивало.
Когда они закончили выступление, зал еще долго не утихал, утопая в аплодисментах.
— Они точно дебютируют, — сказала Эри. — С ними даже состязаться бессмысленно, они слишком хороши.
— Если ты так говоришь, то мне страшно, — с нервной улыбкой сказала Ако.
— Смысл есть всегда, — сказала Юхён, внимательно глядя на выражения лиц наставников. — И даже им есть куда расти. Если они этого не осознают, то у каждой из нас будет шанс догнать и перегнать их по навыкам.
— Не ожидала от тебя такой состязательности, — удивленно призналась Миюки.
— На нее иногда находит, — с легкой улыбкой сказала Мию. — Редко, но метко.
С одной стороны Юхён была рада услышать от подруги хотя бы такую простую подколку, так как это говорило о том, что Мию полностью успокоилась и чувствует себя комфортно, но с другой стороны тема была поднята не самая приятная. Еще и Линь Цин повернулась к ней и взглянула так понимающе, словно точно знала, из-за чего на Юхён так «иногда находит».
Отзывы наставников о выступлении были неоднозначными. Йеджи указала на слабое сценическое присутствие Раён, с которым обязательно нужно что-то делать, а Минхо сказал о ее хорошей технике. К тому же посоветовал Анн Руа больше тренироваться, чтобы оттачивать движения, так как у нее большой потенциал, но маловато практики.
Его мягкая критика, не демотивирующая, но подталкивающая в развитию, что-то странное сотворила с телом Юхён, и ненадолго ей пришлось опустить голову, чтобы скрыть дурацкую широкую улыбку и порозовевшие щеки. Ну какой же он все-таки невероятный!
Наставники-рэперы в основном хвалили произношение Анн Руа, а вот наставники-вокалисты были в восторге от обеих девушек и не стеснялись это выражать.
— Они точно займут первые места общего рейтинга, — с печальным вздохом сказала Миюки.
Юхён хотела ее поддержать, снова сказать, что у них все было не так идеально, как кажется на первый взгляд, и жюри обязательно это учтут, но не успела: все ее тело сковало холодом, как только она услышала собственное имя.
— Четвертый номер, Чон Юхён и Танака Эри! На сцену!
Эри шумно выдохнула и сжала кулаки. Не говоря ни слова, она направилась к лестнице, ведущей на сцену, но из-за напряжения во всем теле ее походка выглядела деревянной. Юхён нагнала ее в два шага и взяла за руку.
— Спокойно, дыши, все нормально будет, — сказала она, сжав пальцы Эри. — Все получится. А если даже не получится, то это еще не катастрофа. Это миссия-знакомство, помнишь? Ее результаты почти ни на что не влияют. Если даже что-то пойдет не так, у нас еще будет шанс показать себя в лучшем свете во время следующего испытания. Тем более к нему мы будем готовиться, очевидно, с помощью наставников.
Эри взглянула на нее и неуверенно улыбнулась. Страх в ее глазах немного рассеялся.
— Четвертый номер, трехминутная готовность! — сообщила подошедшая к ним девушка из стаффа. — Проверьте оборудование, стилисты сейчас подойдут.
Юхён кивнула и передала ее слова Эри. Они надели наушники и проверили надежность креплений всего оборудования. Все было, вроде, в порядке, но вероятность того, что что-нибудь пойдет не так, все равно оставалась.
Когда стилисты поправляли их макияж, с лестницы, радостно перепрыгивая через ступеньки, спустилась Анн Руа, а за ней — Раён.
— Вы молодцы, это было очень круто! — искренне сказала Юхён.
Анн Руа ярко улыбнулась и поклонилась, торопливо произнося слова благодарности. Раён же только слегка склонила голову, но и ее губ коснулась улыбка.
— Минутная готовность!
Стилисты закончили свою работу и оставили девушек одних. Юхён снова взяла напарницу за руку, чтобы успокоить и подбодрить, хотя та и так выглядела собранной и в целом уже спокойной.
— Файтин! — сказала Юхён привычное и традиционное, так как на что-то оригинальное времени уже не было.
Но у Эри было другое мнение на этот счет. Быстро осмотревшись и заметив, что ни одна камера не направлена сейчас прямо на них, она хитро улыбнулась и быстро прошептала по-английски:
— Давай выебем их всех!
Юхён опешила. Но сдержать смех после такого заявления было совершенно невозможно, и обе девушки расхохотались, прикрывая лица руками. Если до этого еще сохранялось волнение и напряжение, то теперь от них не осталось ни следа.
— Пора на сцену, — отсмеявшись, сказала Юхён и повела Эри за собой вверх по лестнице.
Зал встретил их аплодисментами. Приглядевшись, Юхён даже смогла заметить в толпе нескольких людей с самодельными плакатами, на которых были написаны адресованные ей слова поддержки. Ладно, у долгого периода стажировки все же были свои плюсы: фанаты в зале определенно если и не давали ей каких-либо преимуществ, то по крайней мере дарили свою поддержку, что тоже немаловажно.
— Центр сцены здесь, — тихо сказала Юхён напарнице, указав на уже знакомую полоску на полу. — А во время танца ориентируемся на колонку в центре.
— Поняла, — шепотом ответила Эри и встала у полоски рядом с Юхён.
Они обе поздоровались с наставниками и Пак Джинёном, о присутствии которого, казалось, все успели забыть. Ни одной из трейни он не сказал ни слова, только в начале каждого выступления говорил, что они могут начинать. Странно. Вот и сейчас единственным, что он сказал, было:
— Можете приступать.
Юхён и Эри встали на исходные позиции спиной к залу. Вдох-выдох. Заставить себя забыть обо всем, что не касается выступления. Отпустить себя и дать телу сделать то, что было отработано на репетициях десятки раз. Взгляды Минхо и Феликса жгли спину, но теперь они скорее заводили, чем беспокоили: тогда, в тренировочном зале, они видели лишь черновую версию хореографии, а теперь нужно было показать итоговый результат, и сделать это идеально. А значит, нужно постараться сделать выступление как можно более горячим в пределах возрастного ограничения шоу.
В наушниках раздался ритмичный стук метронома. На четвертый счет заиграла музыка, и девушки синхронно наклонились, следуя оригинальной хореографии. Тело действительно двигалось само, создавая общую канву танца, и Юхён только украшала ее некоторыми сознательными деталями: сначала футболку чуть выше подняла, затем провела руками по бедрам, задевая кромку шорт… Казалось, если бы вступление не закончилось, следующим шагом был бы уже стриптиз, но именно этот проход по грани допустимого был их планом.
Когда Эри начала петь куплет, Юхён опустилась на колени и поймала взгляд Феликса. Что ж, сейчас он действительно выглядел и держался куда более профессионально, чем тогда в танцевальном зале. Впрочем, часть его профессиональности улетучилась, стоило Юхён, не сводя с него глаз, опуститься волной еще ниже и проскользить грудью по сцене. После этого переглядки пришлось ненадолго прервать, так как Юхён требовалось быстро встать на ноги и начать рэп-партию. Ничего сложного в ней не было, и девушка откровенно наслаждалась своим образом уверенной в себе обольстительницы. Посреди партии нужно было послать воздушный поцелуй Эри, и та ответила игривым подмигиванием. Наставникам микрофоны не выключали, поэтому и выступающие, и зрители услышали, как Йеджи издала странный, но совершенно очаровательный звук восхищения. Улыбка Юхён стала ярче.
К концу первого куплета Юхён встретилась взглядом с Минхо и слегка наклонила голову, как бы говоря: «Смотри, это ты настоял на добавлении этого движения». Убедившись, что он точно смотрит, она перевела взгляд на Эри и поманила ее рукой. Когда та приблизилась, Юхён положила свою ладонь чуть выше ее груди и повела ниже, к животу. Остановилась она только у кромки шорт и в нужный момент как бы цапнула ее пальцами, ненадолго ухватив и потянув на себя футболку.
Дальше на некоторое время стало проще. Прехорус полностью пела Эри, припев они разделили пополам. В хореографии не было ничего сложного, нужно было только следить за синхроном и держаться в нужном образе. С последним проблем не было вовсе: сейчас Юхён чувствовала себя более чем уверенно на сцене и упускать шанс позаигрывать с теми, кто ей нравится, она не собиралась. Облизнув пальцы, она бросила короткий взгляд на Йеджи. Изначальным планом было смотреть на нее весь припев, но Юхён слишком явно ощутила, как ее захлестывают воспоминания и смущение. Смотреть на Феликса было проще: с ним у нее не было ничего, кроме фантазий и пары снов, что не считается.
Второй куплет был коротким, но сложным: его полностью исполняла Юхён, а хореографию им пришлось поставить свою, потому что оригинальную забраковали во время промежуточного просмотра. Они использовали движения девушек из подтанцовки, которые не взяли для первого куплета. В результате стиль был тот же, прикосновений и взаимодействий снова было много, и Юхён уже начинала себя чувствовать немного странно из-за этого. Не переборщили ли они? Во время репетиций все казалось нормальным, но на сцене… Во-первых, это было более неловко, но в то же время весело из-за количества зрителей, а во-вторых, было страшно получить выговор от того же Минхо, который сам это сначала и посоветовал, но, может, не в таких количествах.
Снова прехорус, который исполняла Эри, и часть припева, разделенная пополам. Движения были немного другими в отличие от первой части песни, к тому же теперь Юхён отзеркаливала все движения Эри, а не просто пыталась танцевать синхронно с ней. На этот раз, облизывая руку, Юхён смотрела на Минхо, и даже яркие осветители не скрыли от нее то, как прекрасно у него снова потемнел взгляд.
Однажды она доиграется.
Бридж был самой сложной частью. Юхён исполняла его одна, сидя с Эри на сцене спиной к спине. Так контролировать дыхание для стабильности вокала было сложнее, но Юхён старалась. К счастью, спеть надо было всего две строчки.
Когда бридж остался позади, Юхён перевела самодовольный взгляд на Хана. Он тогда вмешался, напоминая об этом движении, он пусть и страдает. На пике мелодии девушки одновременно коснулись своей груди снизу и слегка приподняли ее.
Несмотря на всю легендарность этого движения в исполнении Хёны, делать его самой Юхён показалось ужасно неловко. Но Минхо был прав: так весь танец выглядел гораздо лучше. И потом, они обе уже взрослые, имеют право позориться на сцене даже так.
После этого осталось исполнить только финал, выстроенный по сути из припевов, поэтому свое выступление девушки закончили блестяще и без особого труда. В зале раздались громкие аплодисменты, кто-то из трейни выкрикивал слова поддержки. А вот наставники выглядели заметно озадаченными и пытались взглядами договориться о том, кто выскажется первым. Юхён подошла ближе к Эри и обхватила ее влажную от пота ладонь своей.
— Юхён, — неожиданно обратился к ней Пак Джинён, заставив вздрогнуть, — я бы хотел узнать, каково тебе работать и стоять на одной сцене с другими трейни и новенькими, когда те, с кем ты стажировалась, сидят за столом жюри и будут выступать в роли твоих наставников?
Эри встревоженно посмотрела на напарницу, но Юхён только улыбнулась. Она готовилась к этому вопросу.
— Я не думаю, что стоять на одной сцене с талантливыми молодыми девушками плохо, — честно ответила Юхён. — На самом деле они удивительные! И мне очень приятно с ними работать. С некоторыми я даже успела подружиться. Поэтому я действительно счастлива быть здесь, быть участницей этого шоу. А то, что мои старые товарищи, с которыми я стажировалась до их дебюта, сидят передо мной, а не рядом, служит мне напоминанием о том, что нужно прикладывать больше усилий, чтобы чего-то добиться. Их навыки лучше моих, и они опытнее меня, поэтому я не считаю неправильным то, что они мои наставники. Они могут многому меня научить.
Йеджи посмотрела на Юхён с такой тоской во взгляде, что захотелось расплакаться. Если бы в жюри были и другие девушки из ITZY, они бы точно разревелись все вместе, потому что даже столько лет спустя подбор состава группы оставался болезненной темой.
Пак Джинёну ответ понравился. Он сказал что-то о мотивации и прикладываемых усилиях, но Юхён только кивала, не слушая. Хотелось поскорее получить комментарии наставников и уйти со сцены, а потом забраться в объятия Йеджи и не отпускать ее, пока не ослабнет вновь обострившаяся душевная боль.
Из наставников первым заговорил Минхо.
— Эри, ты отличный танцор, — сказал он коротко, но Эри хватило и этого, чтобы приоткрыть рот в изумлении. — Еще есть над чем работать, но я бы сказал, что из всех, кого я сегодня видел на этой сцене, у тебя лучшая техника исполнения.
Йеджи кивнула, соглашаясь с его словами.
Эри едва успела его поблагодарить, когда микрофон взял Чонин.
— То же самое с вокалом, — сказал он с улыбкой. — Не знаю, где и сколько ты училась этому, но ты прекрасно владеешь своим голосом.
— Спасибо! — Эри едва не прыгала на месте от восторга.
— Вот только меня смутил один момент, — продолжил Чонин, и Юхён похолодела. Что они сделали не так? — Вы довольно странно распределили партии. Да, честно, но немного однотипно. Почему прехорус оба раза исполняла Эри? Из-за этого песня звучала монотонно. Почему вы не чередовались?
«Потому что я боялась, что на высоких нотах прехоруса у меня сорвется голос и я все испорчу», — ответила про себя Юхён, но вслух сказала:
— Я, как лидер дуэта, хотела дать Эри возможность продемонстрировать ее вокальные навыки как следует. Изначально мы думали, что второй прехорус буду исполнять я, а бридж — она, но мне не понравилась эта идея. Бридж совсем не раскрывал голос Эри, и мы решили поменяться.
— А еще мне пока тяжело дается корейский, и я была рада повторяющемуся тексту, — сказала Эри по-японски, но ее голос все равно дрожал, выдавая нервозность.
Конечно, все это было враньем, причем придуманным только что. Находчивость Эри и ее готовность признаться в том, что у нее что-то плохо получается, приятно удивили Юхён. Она почему-то была уверена, что будет разбираться с этой ситуацией одна.
— Ясно, — ответил Чонин и бросил короткий слегка неуверенный взгляд на Минхо. — Юхён, будет здорово, если в следующий раз у тебя будет больше вокальных партий. Тебе нужно развиваться в этом направлении.
— Я учту это, спасибо, — ответила она и поклонилась.
Неужели это Минхо его надоумил? Вот не дает ему покоя ее вокал…
Остальные отзывы были в целом положительными, но сдержанными. Только Хан отметил ее сценическое присутствие и в целом эмоциональную насыщенность выступления. Феликс предпочел промолчать.
Как только они ушли со сцены и спустились с лестницы, Эри набросилась на Юхён с такими крепкими объятиями, что у той перехватило дыхание.
— Да тише ты, задушишь, — сдавленно, но с улыбкой попросила Юхён. Кольцо рук разжалось — Ты чего? Перенервничала?
Эри, отрицательно покачала головой и уткнулась Юхён в плечо.
— Прости, — тихо сказала она. В ее голосе были явно слышны вина и сожаление, но при этом она не плакала. — Это из-за меня, да? Я… что-то сделала не так?
— О чем ты? — Юхён начала нежно гладить ее по спине. — Ты все сделала отлично! Слышала же, что о тебе наставники говорили?
— В этом и проблема! — Эри снова сжала руки сильнее. — Все говорили обо мне, но не о тебе. А ведь ты выступила не хуже меня. Может быть, даже лучше. Но при этом тебе не сказали почти ничего хорошего, все мне…
Юхён тяжело вздохнула. У этого было как минимум две причины, и причину «из-за близкого общения со мной они не хотят, чтобы их высокие оценки выглядели как фаворитизм» озвучивать не хотелось. А пока она подбирала слова, чтобы рассказать о другой причине, она услышала разговор девочек из команды «CHEERS». Они тоже обнимались перед выходом на сцену, и Миюки что-то говорила Ако о том, что им нужно просто повеселиться и получить удовольствие от выступления, даже если оно в итоге будет не очень хорошим. Вот уж у кого действительно были проблемы…
— Помнишь, я говорила, что у тебя и Сумин разные критерии оценивания? — начала Юхён. — Это правда. От трейни и уже деютировавших айдолов вроде Линь Цин ждут большего, потому что у нас уже достаточно много опыта и много часов занятий за плечами. Мы должны, обязаны выступить хорошо. А вы, новенькие, пока никому ничего не должны, мнение о вас и ваших навыках пока только формируется. Зато потом, возможно, уже со следующей миссии, будете в равных с нами условиях. Хвалят здесь, если ты превзошла ожидания или сделала что-то особенное, новое, что до этого тебе не удавалось. В JYP ценят развитие, неустанное стремление к какому-то недостижимому идеалу, и иногда… иногда это ужасно изматывает.