«Хорош валяться. Пора дела делать.»
В голове Жак-Жака будто прозвучал выстрел, давая команду «марш», и он, очнувшись от полусна, вскочил со своей лежанки. Ну, точнее, попытался вскочить — рывком вспрыгнул на корточки, после чего осторожно выпрямился в полный рост. Не хватало еще спину потянуть.
Кепку — на голову; поправить пальто, будто ты крутой; пробежаться пальцами по воображаемому списку дел; проверить, выключил ли ты утюг, и вспомнить, что утюга у тебя нет; закрыть дверь ключом на два оборота.
Вниз по ступеням он прыгал, как воробей, пропуская по несколько ступеней подряд. А на площадке пятого этажа карманник задержался. Его недовольного взгляда удостоилась дверь соседей снизу. Жители там опять шумели, из-за чего около двух часов, предназначенных для сна, Жак-Жак потратил на выслушивание разговоров о жизни и всхлипов, а затем — громкой музыки. Прилепленная на дешёвый скотч записка показала, что мешали не ему одному. Другим соседским дверям карманник не придал особого внимания.
Наконец, вот он, открывшийся с характерным писком выход из подъезда и бьющий в глаза дневной свет…
***
— Так, а этот? Так, кнопки рабочие? Наверное… Лампочки? Ну-у-у… Черт, нет, ещё одна рухлядь.
Разочарованный, парень повертел в руках увесистый квадратный планшет, замечая сзади следы гари, после чего выкинул его куда-то за спину, в огромную кучу мусора. По правде говоря, всё место вокруг него можно было назвать огромной кучей мусора. Жак-Жак потянулся, перешагнул через какие-то куски производственных обрезков и, взобравшись на ржавую бочку, окинул место взглядом.
Первым делом из его списка было посещение данной локации. Устинский завод — одно из мест на границе района, расположенное относительно недалеко от его дома. Жак-Жак ожидал, что сам завод все ещё работал. С виду на нем не было никаких следов ветхости, никаких желтых лент. Несколько раз Жак-Жак замечал, как со стороны, где он расположен, в небо поднимался белый столб то ли дыма, то ли пара. Однако, когда он проходил здесь позавчера, оказалось, что завод, — место по своей натуре громкое, — тише мертвеца в самый пик рабочего дня. При этом, почти пустой с виду. Это для Жак-Жака означало лишь одно — отсутствие охраны.
Сам завод для него не представлял интереса, однако обширное пространство на его территории… Причины он не знал, но почему-то с ходом времени здесь накопилась огромная куча разного мусора, как индустриального происхождения, так и бытового. От поломанных машин до различной домашней техники, за которой сюда и решил сунуться Жак-Жак.
— Так… Что тут у нас? — Оттолкнув кусок металлического листа, Жак-Жак опустился к поломанным пластмассовым коробкам под ним, напоминавшим странную шляпу с двумя вытянутыми рожками. — Это вообще кракозябра какая-то… Всего одна кнопка, шнур порван… В таком состоянии, — парень потряс девайс, слыша, как внутри грохочет все содержимое. — Ага, нерабочий хлам.
Коробка упала туда же, где лежала раньше, пока вор продолжал продвигаться вперед. Взгляд его упал на сам завод. Чем-то он был похож на церковь. Форма схожая, как и общая устремленность к небу, выделяли его на общем скудном пейзаже. Внимание также привлекал его цвет, черный-черный, словно смоль. Жак-Жак не знал точно, но вроде где-то слышал, что завод хотели обустроить под мусороперерабатывающий. Видимо, вследствие этого и образовалось его засоренное окружение. А, может, наоборот — сначала люди накидали свалку, а затем придумали, как от неё избавиться.
Влезая на свалку, Жак-Жак решил испытать удачу, в надежде утяжелить карман чем-нибудь ценным. Конечно, не он один догадался, что «то, что для одного — мусор, для другого — сокровище». Все полезное отсюда могли вынести уже сотню раз. Но никогда не узнаешь, пока не попробуешь, ведь так? Кроме того, Жак-Жаку не обязательно было находить только технику — в мусоре могли лежать и вещи сами по себе полезные. Утюг, например.
С помятого капота серой «буханки» за шастающим по свалке вором наблюдало несколько голубей, лениво рассевшихся на нагретом солнцем металле. Жак-Жак прогуливался между мусорными кучами, сканируя глазами все, до чего дотягивался взгляд. Одну странность он отметил ещё подходе к территории завода. Периодически на верхушках мусорных холмов он встречал необычные конструкции, ни на что особо не похожие. Конструкции были самодельные, может, даже выплавленные, хотя часть из них определенно состояла из проволоки, металлических дуг и прочего мусора. У одного из таких сооружений он сейчас и остановился.
Основание структуры было крепко вбито закаленными прутьями в находившуюся под ней машину и раскуроченные куски бытовой техники. К основанию крепился большой диск, представляющий из себя плоскую букву «О» с засечкой сверху, разделявшейся на два небольших рога. Образ, похожий на какую-то греческую букву. У основания лежали подношения, походившие на фигуры людей или букв, сделанные из согнутых прутьев и проволоки. Там же валялись свертки из желтой бумаги, цветы, различные инструменты. Все они были посыпаны золой, а большую часть самого диска заливал засохший неравномерный слой красно-желтого воска от когда-то выставленных на нем свечей.
«Странная арт-инсталляция. И что таким образом хотел сказать автор?» — Думал Жак-Жак, интересуясь лишь, лежит ли среди хлама вокруг конструкции хоть что-то ценное. Увы. — «По-любому что-нибудь глубокое, типа того, что жизнь циклична. Или ещё какая-нибудь брехня. Интересно, зачем ставить это на мусорке, где единственные зрители — это голуби?» — Повернувшись, вор прищурился, смотря на птиц, которых тут действительно летало в достатке. — «Впрочем, это же художники, у них свои тараканы в голове. Кто их знает? Может, кто-то решил, что идеальное место для его абстрактного шедевра — вдали от нормального общества.»
К несчастью, среди подношений, в которых решил порыться вор, был такой же хлам, как и на всей основной территории: там не было никаких украшений и личных вещей, а все бумажки, в которые вор решил вчитаться, содержали злую белиберду, в духе «Пропади всё пропадом» и «Пусть всё горит». Видимо, автор был не в духе.
Жак-Жак разочарованно вздохнул. Свалка большая, может, повезет в другом месте. Вор выпрямился, развернулся и начал делать шаг. Но, опустив взгляд, он вовремя замер, после чего отшагнул в сторону. Прямо рядом с ним была разлита какая-то черная лужа то ли машинного масла, то ли мазута. Если бы не реакция, то сейчас в ней мог запачкаться, а то и вовсе утонуть его ботинок.
«Ой, фух. Пронесло.» — Присев, вор окинул жидкость взглядом, прикидывая её размеры и пытаясь найти источник. — «Черно-красное, может, что-то для подпитки топливных машин. Хм… Даже не пахнет. Откуда натекла?»
Интереса ради, вор подхватил какой-то прут и макнул им в лужу, после чего поднес к лицу. Что странно, радугой жидкость не блестела, только запачкала прут и показала насыщенно-красный оттенок густоватой жижи. Вещество Жак-Жаку было неизвестно от слова совсем, хоть он и слышал про похожую по цвету субстанцию во всяких дорогущих системах отопления для пола.
«Странно… Очень стран— Эй, а это что?» — Внезапно фокус вора соскочил с необычного топлива на предмет, лежавший от него в паре метров.
Прут тут же полетел в сторону. Перескочив лужу, Жак-Жак подбежал к предмету и жадно подхватил его, не веря своим глазам. Это была рация. Такая же, как у копов в фильмах, или как у патрулирующих супермаркеты охранников. Черная, пластмассовая, увесистая — вещь! Жак-Жак повертел её — никакого внешнего брака. Неосознанно выдохнув, он попытался понажимать на кнопки. Щёлк — из динамика раздалось характерное шипение.
«Есть!» — Взмахнув от радости кулаком, подумал Жак-Жак. — «Даже если нерабочая — разберут на детали. Первая удачная находка, не зря пришёл!»
Рацию Жак-Жак тут же убрал в карман пальто. Затем его взгляд зацепился за новый предмет, блеснувший на солнце. Словно сорока, Жак-Жак спешно подскочил и к нему.
В этот раз, перед ним лежал серый кнопочный телефон с небольшой антенной, кажется, не очень дорогой. Под ним был лоскут какой-то ткани, раскинутой по земле, а у одного из её концов вор заметил странный головной убор: медный обруч с направленными вверх прямоугольными пластинами. Впрочем, Жак-Жаку было дело только до телефона, новенького, словно с прилавка.
Вор поднял его, включая дисплей. Стекло засветилось голубым. Белым текстом всплыли уведомления о пропущенных звонках, которые вор, не вчитываясь, в ту же секунду убрал нажатием одной из клавиш.
«О-хо-хо, бинго-бинго! Замечательно.» — Проверить телефон иными способами у Жак-Жака не было возможности, поэтому он, осмотрев корпус и понажимав несколько опций внутри, тут же выключил девайс и убрал в пальто. — «Хорош, сойдет. Какая удача! Прямо рядом с рацией лежит. Что ж, пока эта техника не выложена аккуратной дорожкой в какой-нибудь сарай или капкан, я жаловаться не буду.»
Странных настилов ткани в этой части свалки было действительно много. Рядом лежало ещё несколько таких же, уже без странных обручей, но со сварочными масками бесполезно низкой ценности. И, к счастью, у некоторых из них можно было найти какую-никакую технику, если покопаться. Правда, приходилось переступать через странные лужи химикатов то тут, то там. Издержки заводского производства, судя по всему.
Ещё один телефон был взят в нескольких метрах, а под слоями ткани нашелся ещё и рабочий фонарик, в котором, правда, уже садились батареи. Так, переходя от странного лоскута к лоскуту, Жак-Жак искал и другие сокровища. Около девятого по счету он увидел ещё один телефон, но на этот раз не обычный дешевый кирпичик, а кое-что поценнее. Вор не мог назвать фирмы, но гаджет определенно выглядел дороговато, и по цветовой палитре, и по общему объему аппарата, даже по его раскладной клавиатуре, рекламу которых он иногда видел на буклетах и в газетах. За это можно было выручить больше сотни, это уж точно.
Подойдя к нему, Жак-Жак боковым зрением заметил черные двигающиеся пятна, а затем услышал и громкое «Кар!», на которое тут же повернулся. По какой-то причине именно в этом месте на различных возвышенностях собирались вороны. В особенности на том кругу со свечами. Стая смотрела на вора и периодически каркала, как будто прогоняя карманника. Наверное, падальщики почуяли вонь от гнилых пищевых отходов, которая здесь особенно сильно чувствовалась. Пожав плечами, Жак-Жак опустился к телефону и взял его, однако последний не поддался. Посмотрев поближе, вор заметил, что телефон держит какой-то материал, похожий на проволоку или прутья, причем, держит достаточно крепко.
«Какого…» — Безуспешно дернув пару раз, Жак-Жак сменил тактику и попробовал отогнуть кусок преграды. — «Да ладно, ты всего лишь ржавый мусор, зачем тебе этот прибор? Ну же, от-пус-ти.»
Несколько усилий, хруст, и вор наконец смог выдернуть девайс, с гордым «Ура!» поднимая его над головой. Быстрый осмотр показал, что предмет цел, что уже вызывало вопросы: кто, всё-таки, рассыпал здесь такую неплохую технику. Каждый из приборов как будто недавно ещё активно использовался. Может быть, кому-то не понравился функционал, и он просто скидал это всё здесь? Может, это была какая-то акция протеста?
«Их потеря, их потеря.» — Сказал Жак-Жак, убирая телефон в пальто. — «Моя находка. Главное, что внешне — целехонький. А то, что внутри — уже забота мастеров.»
Возможно, на свалке были и другие такие места с лоскутами, что Жак-Жак решил проверить, взобравшись на гору мусора недалеко и осмотревшись вокруг. Предварительно он пинками и взмахами разогнал птиц-падальщиков, тут же закаркавших в его сторону. Теперь, встав поустойчивее, остается только просмотреть окрестности, выцепить следующее место для поиска и…
— Эй, ты кто такой? — Неожиданно раздался чей-то голос сзади.
Обернувшись, Жак-Жак увидел человека, что стоял метрах в семи от него. Молодой, но уже не подросток, в оранжевом жилете и с накинутым сверху легким пальто, со спрятанной под капюшоном прической, в простых, как пять копеек, джинсах и с чем-то продолговатым и металлическим в руке. Жак-Жак сперва подумал, что незнакомец держал дубинку.
— Я? — Уточнил Жак-Жак, но быстро понял, что кроме него незнакомец здесь никого и не видел. — Просто человек, ищущий полезное в чужом мусоре, не более!
— Слышь, человек. — Парень перехватил предмет покрепче и поднял его наизготовку. Это была не дубинка, а ружье. — Пиздуй отсюда куда подальше.
— Грубо. Я могу же шевелиться? — Уточнил вор, тут же поднимая руки и стараясь как можно меньше двигаться. — Я безоружен, если что.
— Мне-то какая разница, вали отсюда нахуй, пока я не начал стрелять. — Парень вдруг опустил голову куда-то в основание холма и его лицо изменилось, а свое оружие он тут же направил на вора. — Ты их видел?!
— Кого «их»? — Жак-Жак сперва занервничал, однако вопрос сбил его с толку. Вор бегло посмотрел туда, куда взглянул незнакомец, но кроме разбросанных тряпок и налитого где ни попадя химиката ничего не увидел. — Тише ты, нет тут ничего, кроме мусора. Ты же не про эти разбросанные тряпки?
— В каком смысле «тряпки»?
— Слушай, я понял. Ты охранник, да? — Сказал Жак-Жак, замечая у своей ноги ещё один кусок ткани, к которому он тут же наклонился. — Я не собираюсь заходить на территорию завода. И, если тебя нервирует мое присутствие — я уйду, мне не нужны проблемы.
— …Что ты делаешь? — Спросил в недоумении уже парень с ружьем, смотря, как вор опустился и начал копошиться в лоскутах.
— Просто рассматриваю мусор. — Жак-Жак, полазив пальцами по складкам, нашел ещё какой-то прибор, который тут же выхватил, выпрямляясь. — На провода пойдет… Всё, всё, я ухожу! Больше ты меня не увидишь!
Вслед за этим, вор съехал на противоположную сторону холма и спешным шагом направился в сторону, откуда он пришел, надеясь, что охранник не решит всё же пальнуть по нему. Человек же, сам забравшись на другой холм из мусора, проводил его взглядом. К нему подошла девушка в похожей одежде.
— Чё такое?
— Как думаешь, может его прислали сюда? К примеру, проследить за нами? — Ткнув своим оружием в сторону уходящего незнакомца спросил парень. — Может, подстрелить его, пока не поздно?
— Да не, обычный оборванец, скорее всего.
— Да чет не верится. — Ответил парень. — Видела, как он в этих шарился? И лицо спокойное, без следа волнения или страха. Никакого сочувствия. Таких отморозков в банды и берут.
— Ты параноишь, Витя. Бродяга это, их в городе сотни, а то и тысячи. Они подобное в своих ночлежках каждый день видят. Так что лучше не разменивать снаряды и время на всякую мелюзгу. Давай, пошли, нам ещё другую часть этой огромной свалки обходить.
— …Хорошо, Далия. — С недоверием Витя убрал ружье обратно на пояс. — Щас буду.
Кинув последний взгляд на вора, что вдали уже перелезал через забор, парень сплюнул, после чего двинулся назад. Перешагивая по железякам и шестерням, он пошёл за напарницей, отдаляясь от постройки в форме диска под нарастающее воронье карканье. Рядом с натекшими ещё за вечер тёмно-красными лужами лежали накидки, халаты и ритуальные балахоны со сварочными масками. В них зияли обожженные отверстия и блестели рваные следы, похожие на собачьи укусы. Успевшее побледнеть за ночь содержимое тел растекалось под лоскутами ткани. Люди, пришедшие сюда этой ночью, присоединились к мусорной свалке.
***
Селис был достаточно большим городом, структуру которого Жак-Жак так до конца и не смог понять. Из тех немногих книжек, что ему приходилось читать, он четко запомнил, как, к примеру, выглядит Космополис. Он мог представить себе огромный район, посвященный всем своим стилем той самой космической гонке родной страны и какой-то еще страны, которая произошла еще до Великого переселения. Мог рисовать в голове красивые многоэтажные домики, мог представлять общую оранжево-голубоватую палитру тамошних вечеров. Книга была с картинками. Вживую Жак-Жак этот город не видел вообще.
А когда дело доходило до Селиса, то здесь возникали сложности. Точно был некий центральный рабочий район, куда из вот таких вот «спальных» сходились люди. А что вокруг? И в центре ли куба центральный район, или находится в одном из его углов? Специфика жизни Жак-Жака очерчивала его обитание только его собственным районом и несколькими соседними. А что за ними? Кто знает?
Всегда был вариант проехаться в темные пятна на трамвае, сеть которых пересекала весь город от края до края, но по утрам и вечерам они забиты рабочими, да и цена на билеты, увы, кусалась. Пешком еще и полезнее, здоровье улучшается, выносливость. Об этом думал Жак-Жак, переступая рельсы одного из таких трамвайных путей.
В пределах этого района он знал почти все. Главная дорога, по которой стекаются утром селисцы, заводы на его границах, из которых дай бог работало только два, одна на целый район старенькая школа, разнообразные магазины с едой, с тканью, с техникой. Жак-Жака радовала традиция выставлять работающие телевизоры на витрины. Иногда он даже задерживался, залипая на мультики про лучадоров, либо же на какие-нибудь новости. Но ненадолго. Тратить свою жизнь в телевизоре — выбор богатых.
Жак-Жак не шибко-то и хотел этот ваш телевизор. Таким, как он, нужен только асфальт, чтоб на него наступать ногой. И желательно, чтобы этот асфальт вел к любой возможной халяве. В списке дел Жак-Жака большая часть выпадала на время, близкое к вечеру, кроме одного. Поэтому, неспешно топая к точке назначения, Жак-Жак выискивал альтернативы для своего досуга, перескакивая от магазина к магазину взглядом.
«В продуктовом слишком хорошо следят. Пробовали, обжигались.»
«Зоомагазин может порадовать двумя цветастыми воробушками и морскими свинками. Меня едва хватает на себя, чем я буду обеспечивать ещё и брата нашего меньшего?»
«Сантехника? Дома трубы не текут, а для сдачи на металлолом нужны такие объемы, которые из магазина не вынесешь в пальто.»
«Пивная? Рискованное место. В выходные есть смысл крутиться вокруг посетителей, у пьяных легче тянуть вещи. Сегодня искать там нечего — только проблемы на голову.»
«Магазин для художников? Зачем его вообще здесь открыли?»
Между тем прогулка продолжалась. Улица опускалась вниз, к одной из небольших городских речек в каменных каналах, с редко торчащей меж камней растительностью. Вор оперся на перила и проследил за пронесшимся мимо него мальчишкой. Затем он поднял голову выше, пробегаясь взглядом по окнам и стенам вверх, цепляясь за крыши домов, прыгая по различным антеннам и перешагивая по натянутым между крышами и столбами проводам, словно он сам сейчас там, скачет от выступа к выступу, а затем, разогнавшись, отталкивается от верхушки самого высокого здания и взмывает вверх.
Погода сегодня на удивление хорошая. Всем телом ощущался весенний ветер, свежий воздух и даже лучи солнца, выглядывающего из-за кучных облаков белого неба.
Вслед за одним пареньком пробежал второй, затем третий. Жак-Жак заметил, что в руках они тащат различную стеклотару. «Давай скорее, а то на кино не успеем!» — крикнул один из них остальным. А затем дети скрылись за поворотом.
Жак-Жак хмыкнул и почесал подбородок. Кино. Он уже и не помнил, когда последний раз был там. Вроде как однажды ему повезло найти неиспользованный билет, а в другой — удачно его стащить у другого посетителя и не попасться. Впрочем, оба случая были крупным везением. И, что греха таить, обратились в хорошие воспоминания.
А может попробовать ещё раз? Попытать удачу у ожидающих приема, может, у касс. Каким-нибудь образом прошмыгнуть мимо охраны? Звучало, как идея. Но попозже. Ещё нужно было заглянуть в одно место и скидать туда добытые на свалке находки. Напоследок Жак-Жак подхватил небольшой камешек, лежавший под ногой, и с размаха кинул его как можно дальше в поток воды. Совсем вскоре в тройке метров от него в спокойном течении раздался едва слышимый плюх.
У открытого кафе Жак-Жак сумел незаметно стащить чей-то пирожок и банку содовой, которые тут же исчезли в его крупных карманах пальто, прежде чем их владельцы успеют что-то заметить, затем пробежался по каменной лестнице и вышел на большую дорогу.
Середину улицы пересекали линии трамвайных рельс, к зданиям прислонялись автоматы по сдаче стеклотары. На одном конце улицы находился перекресток с небольшим районным кинотеатром, а другой вел к секретному месту Жак-Жака. К нему вор и двинулся.
По правде говоря, хоть Селис и выглядел, как серый и ничем не примечательный город-производитель, отживающий свои последние вздохи, под его невзрачной коркой пряталось множество странных и даже мистических мест. Как минимум, о некоторых из них Жак-Жак слышал городские легенды. К примеру, о мосте около улицы Сахарова, по которому нельзя ходить по выходным, иначе можно рассердить Хозяина мостов. Если оказаться в его немилости, то он тут же вылезет и утянет незадачливого селисца прямиком на дно проходящей под мостом реки — и поминай как звали. Такие байки не были редкостью, но в эту, вроде, даже верили. Почему? Из-за постоянно пропадающих в том районе людей, например.
«Не знаю насчет этого вашего Хозяина мостов, но про улицу Сахарова точно знаю, что различных животных там целая куча, от бездомных котов и собак до разных птиц. О! Здорова, железный!» — Мысленно произнес Жак-Жак, вдруг заметив, как над тротуаром куда-то пролетает селисский десятиметровый страж.
Обойдя арматурного гиганта со светящимися серыми окулярами, Жак-Жак помахал ему, но тот словно бы пропустил его мимо своего взгляда, даже не обращая внимания на маленького селисца. Они всегда так делали, по крайней мере, с ним.
«Ну и лети себе, железяка, не очень-то и хотелось,» — Подумал вор, продолжая путь. — «Хотя, если так подумать, реально не очень-то и хотелось. Не дай бог ещё проблем со стражами заиметь.»
А вот и то самое место — обвешанное желтой лентой и огражденное решетчатым забором здание, в 5 или 6 этажей, с выбитыми стеклами и трещинами, но по какой-то причине все ещё отдающее целостностью. Будто бы даже если по этому зданию выстрелить из пушки, прямо в основание, оно продолжит стоять, как ни в чем не бывало. А ведь жители пророчили аварийной развалюхе рассыпаться ещё много лет назад.
Быстро осмотревшись, Жак-Жак ухватился пальцами за решетку и, быстро вскарабкавшись, перемахнул на противоположную сторону с удивительной для его худощавого тела легкостью. Куски кирпичей под ногами, трава, проросшая сквозь грунт, пыль и прочий мусор — все характерные аспекты типичной заброшки. А еще дверь, стоящая рядом с огромной дырой в стене. Селисец решил проявить уважение к старому зданию и войти по-человечески.
Несмотря на аварийное состояние первого, почти пустого этажа, всё, что было выше, больше походило на обжитые помещения. Где-то стояли кресла, где-то висели картины с коврами, на столах в некоторых комнатах все ещё валялись тарелки и ржавые столовые приборы. Их Жак-Жак не трогал, лишь бы хоть как-то сохранить уют. Проходя по лестнице на третий этаж, он то и дело перескакивал через дыры и пустоты в полу, заучив расположение каждой из них.
Жак-Жак не помнил даже, когда обнаружил это здание. По какой-то причине, оно ощущалось для него более родным, чем сдаваемая ему квартира. До встречи с Питом он пережил здесь не одну Селисскую зиму с самодельными кострами из поломанной мебели, часто отдыхал в особо тяжелые дни, один раз даже прятался от уличной шпаны, которую умудрился разозлить.
Со временем этот дом стал для него чем-то большим, чем просто местом временного пребывания. Настолько, что Жак-Жак, как ему казалось, изучил каждый его квадратный сантиметр и оборудовал большую часть под свою пользу. В одну комнату с камином он таскал хворост и дрова, где сваливал их в кучу сушиться. В другой собирал все книги, которые находил интересными, складывая их в тумбы и шкафы, как в свою библиотеку. Среди комнат была одна с верстаком, видимо, когда-то принадлежавшая если не мастеру-слесарю, то кому-то, кто увлекался ремеслом. От него же в ней остались часть инструментов, которые, при небольшой полировке и уходе, могли вновь использоваться в работе. На втором этаже Жак-Жак даже попробовал сделать свой тренажерный зал однажды, но за неимением материалов идея быстро порушилась. Впрочем, сейчас Жак-Жака не интересовала ни одна из этих комнат.
Путь его проходил в один из особенно крупных залов третьего этажа. Двигаясь по ветхим коридорам и обходя гнилые и поврежденные места, вор завернул за один из поворотов и оказался в большой комнате. По простору она вполне могла быть равной площади его квартиры, а может, и того больше. Зал с полопавшимися и потускневшими креслами, в которых совсем изорвалась ткань сидений, с крупными окнами, которые завешивали полупрозрачные болотные шторы. Стены украшали облезшие зеленые обои, изображающие павлинов, а пол покрывал изогнувшийся от влаги паркет. Когда-то это место было величественным, возвышенным, да и просто красивым. В нем могли отдыхать богатые люди, художники, артисты, пианисты. О последних даже говорил след какого-то крупного музыкального инструмента, отпечатавшийся на паркете в углу комнаты. Теперь же большую часть палитры задавали падающие сквозь окно солнечные лучи, озарявшие каждую стену этого опустевшего помещения, а также витающие частицы пыли.
Единственное, что сохранилось лучше остального — это гигантская картина на одной из стен. Хоть и слегка поблекшее с ходом времени, но все ещё выразительное полотно, изображавшее пейзаж какого-то города во время грозы. Мокрые здания, в окнах которых горит прохладный голубой свет, залитые осадками крыши с садами, висящая на «сушке» одежда, пара беседок. Едущие по едва видным из-за множества домов машины, тяжелые и наслаивающиеся друг на друга черные тучи, а также бьющие молнии, сверкающие изогнутыми линями по всему масляному небу. Настоящая буря, обрушившаяся на каменные джунгли, монументально стоящие в объятиях бушующей стихии. Образ, который, несмотря на общую устрашающую природу шторма, давал ощущение спокойствия. Умиротворения.
По правде говоря, Жак-Жак не трогал картины в других комнатах не только из-за сохранения уюта, но и потому, что не знал, будет ли заинтересован кто-то ветхими рисунками из заброшенного здания. Эту громадину Жак-Жак точно бы продал кому-то… Если бы мог её снять. Утащить полотно на целую стену он мог разве что по частям. Поэтому всё, что оставалось с ним делать — это смотреть на него, оценивать с художественной стороны, когда есть настроение, и проникаться заложенными в рисунок эмоциями.
«Селисские дожди не такие.» — Хмыкнул про себя Жак-Жак, в очередной раз погружаясь в атмосферу картины вместе со своими мыслями. — «Нету в них такой красоты и возвышенности. Просто вода, льющаяся с неба на людские муравейники, вот и все. А ещё они неуютные. И мокрые. Совсем не как на картине.» — размяв плечи, вор сунул руки в карманы, где нащупал свои находки, вспоминая, зачем он вообще пришел сюда в первую очередь. — «Ай, точно же! Техника.»
Вор подошёл вплотную к картине и взял её за вырезанную в форме спирали деревянную раму обеими руками, оттягивая на себя. За ней в стене торчала небольшая ручка, измазанная в известке и пыли. Удерживая пейзаж одной рукой, Жак-Жак ухватился покрепче за ручку и потянул, вытаскивая вместе с ней и небольшой ящичек с целлофановым мешком внутри.
Ящичек тут же оказался на кресле, а Жак-Жак стал доставать содержимое пакета, выкладывая в ряд на столике рядом у стены. «Кирпичи», «раскладушки», более вытянутые экземпляры, более развинченные и потрескавшиеся. Итого приблизительно 10 штук приборов, собранных за последний месяц то тут, то там. Доложив к ним остальные находки, получилось штук 15, из которых двое были пейджерами, а один — какой-то детской портативной игрушкой. Хранить всё это в своей квартире не позволил бы Пит с его постоянными проверками и ненавистью ко всякому мусору, который он не желал видеть у себя дома. В тайнике же Жак-Жак оберегал свои находки от посторонних, что решат погулять по заброшке, будь то бездомные или дети. Тыкая технику и осматривая её ещё раз, Жак-Жак приложил руку к подбородку в размышлении.
«Я знаю пару мест, где скупают разную технику, думаю, можно будет загнать их туда. В особенности, этот навороченный телефон. Если так посмотреть, на билет точно хватит.» — Вор задумчиво хмыкнул. — «С другой стороны, хочу ли я тратить стоимость всех этих находок на один поход в кино? Хм…» — Бегая в мыслях вперед-назад, Жак-Жак нахмурил брови, после чего взял технику и стал складывать обратно. — «Нет. Нет, не сегодня. Сдам их завтра, пущу на что-нибудь полезное.»
Ящик вскоре отправился обратно в стену. Жак-Жак же, доставая из карманов украденную ранее еду, выдвинулся из комнаты в свое «место для размышлений». Дело в том, что этот дом хранил в себе множество интересных секретов. Многие дыры в нем за годы как будто стали меньше, особенно сквозные от самого потолка к первому этажу в одной из комнат, а среди вещей он часто находил хлам, который оказывался полезным ему в будущем. Словно дом был живым, что, впрочем, селисец списывал на собственное воображение.
А вот что он выдумать не мог, так это один феномен, что раскрывался в самом центре этого здания. Наконец, пройдя по коридорам со скрипучими досками, слушая свист ветра сквозь щели и окна, он дошел до комнаты с целой дверью и вступил внутрь, закрывая за собой. С последним же щелчком дверной ручки затихло все.
Лишь
Шаг
И
Другой
Внутрь,
В кресло.
Стоило плюхнуться в жесткую, рваную, ветхую мебель с торчащим содержимым то тут, то там, и расслабиться, как все мысли из головы также исчезли, оставляя Жак-Жака с осознанием той самой приятной, почти абсолютной тишины. Снаружи могли лететь стражи, проезжать машины, но здесь будет тихо, как в гробу. Единственный источник шума — ты сам, твое сердце, твои легкие, бегущая по венам кровь, что двигает твое тело.
Открыв банку содовой и достав пирожок, вор начал есть, параллельно напрягая свои мозги. Жак-Жак хотел сходить в кино, но у него не было плана. Здесь же он мог попробовать продумать грядущую аферу. Парень закрыл глаза, и в темноте синими линиями стал вырисовываться интерьер кинотеатра, запомнившийся ему с прошлых двух походов.
Безусловно, элитные заведения имеют на входе контроль, позволяющий зайти чуть ли не по специальным клиентским карточкам, но двухэтажное здание с названием крупными буквами «Коммунар» являлось больше местом для народа, поэтому внутрь можно было спокойно зайти в любой момент. Внутри — плакаты премьер и крутящихся фильмов, пол с сетчатым желто-каштановым узором, кресла и диваны для ожидания, а также магазинчики с попкорном, сладкой ватой и прочими закусками, а также сувенирами к крупным новинкам, типа специальных стаканчиков. Попадание внутрь здания было не проблемой, проблемой было оказаться в коридоре за контролерами. И уже в него было несколько дорог.
Первая — попробовать хитростью. Контролеры не сильно всматриваются в билеты, из-за чего можно утащить чей-то и пройти с ним. К тому же, на кассе и на приеме обычно разные люди, поэтому вопросов не будет. Проблемы — незаметно достать билет. Внутри Жак-Жак приметил камеры ещё в прошлые разы, а значит если к ним обратятся, то смогут увидеть его физиономию. Значит нужно либо сработать крайне гладко, либо сделать все до входа в кинотеатр.
Вторая — за зданием есть черный выход, на случай аварийных ситуаций. К нему ведет небольшая улочка, по которой можно спокойно пройти на задний дворик и там забраться внутрь. Проблемы — камеры. За зданием людей не будет и слиться с толпой не получится, поэтому, хоть путь напрямую и ведет к коридорам между залами, лезть туда без дополнительного плана или особой причины — полнейшее самоубийство.
«Значит, пойдем через главный вход. Но просто своровать — плохая идея. Нужен план понадежнее. Как пройтись по карманам зрителей так, чтобы до самого прохода в зал хозяин не заметил потери билета?» — Карманник стукал пальцами друг об друга, хмуря брови, пока не услышал тихий стук.
Открыв правый глаз, Жак-Жак увидел, как в шкафу с несколькими книгами одна, из-за неустойчивого положения, упала на другой бок, и между ней и её соседкой наружу выскользнул небольшой отрезок бумаги, плавно проскользивший по воздуху и осевший на пол. Жак-Жак несколько секунд всматривался в предмет, затем быстро допил содержимое банки, поднялся и подошел поближе. На его лице появилась уверенная улыбка.
«А вот и ключевая деталь для реализации плана. Я не буду красть билет на фильм,» — вставая на колено, парень поднял желтый листок бумаги, схожей по плотности с картоном. С логотипом «Коммунар», указанием места и названием фильма из далекого 1935-го. — «я просто поменяюсь с кем-нибудь своим.»
***
И вот и он, кинотеатр, прямоугольный и невзрачный снаружи, винтажный и красочный внутри. Светящееся золотистым название, в котором то и дело перегорали буквы, превращая его то в «Комара», то в «Кому».
Жак-Жак осмотрелся. На мультфильмы собирались некоторые семьи с детьми, мужчины в брюках и рубашках, женщины — в одинаковых платьях по одинаковой цене. Из общей толпы выделялись джентльмены в черных, полу-престижных смокингах, купленных, небось, на базаре во «внутреннем кольце» Селиса. Желание выглядеть подороже сильно расходилось в голове Жак-Жака с походом в «Коммунар». С другой стороны — люди, уже вышедшие с сеанса. Молодежь с лимонадом в стаканах делились впечатлениями, облокачиваясь на стены и фонарные столбы. Те самые дети, которых он видел ранее, уже успели накидать стеклотару в автоматы и общим голосованием выбирали фильм.
Основным интересом мальчишек, судя по их выкрикам, была афиша с человеком в черном плаще и шляпе с тяжелым пистолетом, с падающими на него полосками света и с роковой дамой на заднем плане, которая, скорее всего, погубит главного героя. Дети метили в нуарную серьезную историю, предназначенную для взрослых, о чем четко говорил рейтинг «18+» в углу изображения. Но, возможно, все, что они видели на картине, это пушку, которая громко делает «пиф-паф», и оголенную женскую ногу, выглядывающую из-под красного классического платья. Запретный плод — сладок, а каждый мальчик мечтает как можно скорее вырасти в мужчину. А что является ключом к становлению мужчиной, если не фильм для взрослых?
Нуарный детектив, вроде так называли подобные кинокартины в газетах. Вору как-то раз повезло наткнуться в украденной газете на рецензию про какой-то похожий фильм, описывавший его, как «тягучий, медленный, напряженный», абсолютно не то, к чему привыкли эти дети. Пустив смешок и представив, как сильно они разочаруются на просмотре, Жак-Жак двинулся далее. Он прошёл через двери внутрь, то и дело бросая взгляд вверх и по сторонам. Вид белого неба и улицы с неудачно редкой толпой сменился сепией внутреннего интерьера. Постеры в рамках, кресла и диваны для ожидания, попкорн, сладкая вата — все на своих местах, ничуть не изменилось с последнего визита сюда.
Фильмы, ожидаемо, почти все — незнакомые. Ни один из них до этого Жак-Жак не видел, если только замечал рекламу в выброшенных газетах или на телевизорах с витрин, и ту — без звука. О наполнении картин он мог лишь предполагать по визуальным образам, что ставило его в положение тех же детей с улицы. Впрочем, в отличие от них, он ориентировался не на свои ожидания, а на удачу. У Жак-Жака не было денег, чтобы выбирать.
Подойдя к одной из квадратных колонн, которые поддерживали крышу в относительно широком зале, Жак-Жак натянул кепку пониже на лицо и стал осматриваться. Взгляды, брошенные им ещё у входа, ловили расположение камер. Несколько он увидел ещё снаружи, штуки четыре — внутри, и сейчас заметил ещё две. Различные углы, в которых они были расположены, покрывали достаточно большую область, пересекаясь, дополняя друг друга, оставляя совсем мало места для фантазии, тесные небольшие треугольники, в которых было сложно развернуться.
Тем не менее, камеры были недорогими, даже близко не стоявшие с теми навороченными, что устанавливали в заведениях покрупнее: они не могли поменять точку осмотра и видели все лишь в одном ракурсе, что не позволяло им заметить все детали, происходящие порой прямо у них под носом. Точного принципа их работы вор не знал, однако смог с ходом жизни начать понимать на глаз, какая и как устроена. За все времена, которые он тут был, эти штуки не двигались от слова совсем. Значит, можно работать. Одной рукой Жак-Жак ощупывал свой билет, пока сам осматривал окружение, примечая удобное место для совершения плана.
Вот люди в красных жилетках-безрукавках и черных брюках, рабочие кинотеатра, в основном следящие либо за местами торговли, либо за проходящими в коридор с залами зрителями. Кассир только что поменялся с другой рабочей местами, направившись через служебную дверь в помещение для персонала. Посетители ожидают свои сеансы, постоянно сверяя время с назначенным. Некоторые стоят в кучке, некоторые поодиночке, кто-то сидит на удобном кресле. У красного дивана слева семья из трех человек говорят о своих планах и делах, мать поправляет одежду сына и выравнивает его плечи, пока отец достает вложенные в паспорт билеты и кладет их в левый карман своего пальто. Дети снаружи наконец-то удосужились зайти внутрь, притащив с собой какого-то парня постарше, видимо, их знакомого. Справа у постера длинноволосый парень в очередной раз проверяет, все ли вещи у него на местах, прощупывая каждый карман брюк не по размеру с джинсовой курткой и осматривая небольшой рюкзак. Рядом с ним стоит картонное ведерко с попкорном, а один из ботинок не зашнурован, концы шнурка выбились изнутри обуви и лежат на полу. Проверив все, парень обхватил ведерко левым локтем и двинулся к центру зала, прямо мимо Жак-Жака, параллельно сверяя что-то в телефоне, вроде как недорогом на вид.
В голове понемногу появлялось решение, пока вор отходил от колонны, наконец собрав всю нужную ему информацию и дождавшись, когда персонал «Коммунара» не будет смотреть в его сторону. Левая рука взяла поуверенней билет, глаза уставились на постер какого-то фильма, и вор направился уверенной расслабленной походкой к нему. Единственная камера, в поле зрения которой он находился, стояла справа от него, сбоку, а парень в красной жилетке в центре зала, убиравший рассыпанный кем-то попкорн, направился к мусорному ведру, повернувшись спиной. Когда вор встал напротив огромного рисунка, длинноволосый селисец спешно обошел Жак-Жака сбоку, направляясь в обход дивана с семьей. Выловив момент, Жак-Жак наступил на развязанный шнурок как раз поднимавшейся ноги.
Нога дернулась, тело подалось вперед и в следующий момент, растеряв весь баланс, несчастный полетел на пол, выпуская из слабой хватки полное попкорна ведро, рассыпающее свое содержимое по воздуху прямо в сторону семьи. Отец как раз повернулся на звук и поймал большую часть воздушной кукурузы прямо в лицо.
— Ай, блять! — Парень плюхнулся на колени и уперся руками в пол. Его ведёрко, отпрыгнув от дивана и, стукнувшись об сына семейства, свалилось на пол к остальной просыпанной еде.
Жак-Жак успел убрать ногу и только сейчас показательно отвернулся от постера к упавшему, бросая взгляд на всю сложившуюся ситуацию, якобы невзначай. Уборщик, услышав шуршание попкорна и крик, повернулся назад, чтобы громко вздохнуть и, выбросив старый мусор в мусорное ведро, пойти убирать новый, а глава семейства, стряхнув с себя крошки и лопнувшие зёрна, обошёл диван и обратился к поднявшемуся на колени виновнику беспорядка, на удивление — вежливо и понимающе:
— Вы в порядке?
— Я? — Парень потер ладони, радуясь, что шлёпнулся на гладкий пол, а не на асфальт. — Да, я… ай… Я в порядке, даже не ушибся. Я не сильно вас засыпал? — Вскочив на ноги, селисец тут же стал отряхивать пальто отца семейства, осматривая его со всех сторон.
— Не страшно. Но советую быть аккуратнее в следующий раз. — Сдержанно остановив собеседника сказал тот, отодвигая его от себя. Мужчина оказался орать на намусорившего не стал, к несчастью Жак-Жака. — Пол, впрочем…
— Извините, вы можете подвинуться? — Уставшим голосом произнес уборщик кинотеатра, парень лет 25-ти, подошедший к двум мужчинам, в его совке уже лежала часть собранного попкорна.
— А, да, дайте я помогу, раз я просыпал… — Длинноволосый отшагнул назад и вновь встал на колени, начав было подхватывать лежащий на земле попкорн, но уставший голос перебил его.
— Вы сильно поможете мне, если не будете мешать работать.
— Возможно, но я все же хочу загладить вину, я быстро! — Набирая полную ладонь и поправляя шевелюру перебивал длинноволосый, не осознавая, что щетка и совок делали всё это раз в десять быстрее. Это же осознавал и уборщик, вновь устало вздыхая.
«Что-ж, вышло гораздо лучше, чем я планировал.» — отворачиваясь обратно к постеру, подумал вор. — «Толпа есть, подозрения в случае чего на меня не упадут, либо упадут не сразу. Работник кинотеатра сконцентрирован на уборке, у него ничего нет. У этого заросшего я даже не увидел, где конкретно билет, да и карманы на пуговицах. А это значит…» — Повернувшись вновь правым боком к камере, Жак-Жак двинулся к следующему постеру, доставая свой старый билет и пряча его в рукаве. — «…Я не видел, сколько билетов он сложил в карман, но бумажек точно было несколько. Значит, скорее всего, они за всю семью. Тогда…»
Вор поравнялся с мужчиной. Идеальный момент, идеальное расположение. Быстрое движение руки, отточенное, почти мгновенное, и, убрав её в карман, Жак-Жак как ни в чем не бывало подошёл к новому постеру, вставая перед ним и рассматривая его. Ни один из троицы даже не заметил его.
«Есть.» — Рука в кармане держала три продолговатые бумажные полосы, даже не смяв их. — «Жаль, конечно, что это испортит семье их замечательный день, но что поделать. На вид состоятельные, переживут.»
Патлатый парень принес, наверное, уже сотое извинение всем вокруг; работник кинотеатра, наконец получив свободу и угомонив провинившегося, убирал оставшийся мусор, последний здесь, но не последний за сегодня; отец подошёл к жене с сыном, говоря уже о чем-то своем. Возможно, обсуждая дальнейшие планы на сегодня, куда отправятся после просмотра, а может просто беседуют о предстоящем для Жак-Жака, но не для них, фильме.
В любом случае, сперва нужно будет дождаться, когда зайдут остальные, а затем уже влезть самому и спокойно пройти на нужные ему места. Дети, столпившиеся вокруг взрослого парня, до сих пор шумели и стояли на одном месте, недалеко от вора, поспорив по поводу того, на какую картину им идти, а их сопровождающему, который, видимо, и будет покупать билеты, оставалось только стоять и слушать всё это, иногда стараясь привести их к консенсусу.
Все вокруг были сами в себе. Вот и Жак-Жак решил отвлечься, только сейчас полноценно всматриваясь в постер, перед которым он встал: живописные здания с красивой архитектурой, тянущиеся снизу в небо, белые облака, закрывающие яркий блик солнца сверху, а посередине — Главный герой, зависший в воздухе, в крутом самодельном костюме, с лыжными очками на глазах и в маске-бандане, объятый чем-то ярко-голубым и светящимся, летящий вверх к улетающему на ракетных двигателях зданию. Фильм про супергероя. Сзади — зловещий силуэт в странной маске, вроде похожей на ту, что носили пилоты военных самолетов, а по сторонам от главного героя — множество лиц, видимо, представляющих второстепенных персонажей фильма. От изображения так и манило свободой, простором, силой. Чем-то воодушевляющим.
«Да-а-а, оказаться там было бы неплохо.» — Подумал парень. — «Ветер бьет в лицо, облака вокруг, город под тобой. Жаль, конечно, самолеты в кубах не летают. Было бы круто пролететь в таком, на огромной высоте. Будь у меня деньги, конечно.» — Краем глаза он заметил, как ко входу в коридор с залами стали собираться люди, включая семью из троих. — «Но, в прочем, можно на это посмотреть и на большом экране. На что у меня там билеты?»
Жак-Жак достал три бумажки из кармана и взглянул на них. Первым шёл билет на фильм «Сокровище Эльдонии», 16+, жанр — приключение, фантастика, боевик, зал 3, ряд 6, место 8, куча различных ненужных цифр, значения которых Жак-Жак не понимал, а также стоимость — около трех сотен. Сумма, на которую можно прожить несколько дней.
«Вот уж действительно, кино для богатых.» — Хмыкнул про себя вор, замечая, что к кассе подходит семья.
Вперед выступила жена, встречаясь взглядом с молчаливым контролером, ожидавшим от женщины пропуска в мир движущихся картинок. Рядом стоял сын, держащий палец во рту и ни на шаг не отходивший от мамы. С самодовольной улыбкой вор ожидал грядущей сцены: сейчас раскроется факт пропажи билетов, начнутся поиски, их так и не найдут, будут споры, ссоры, детские слезы и… Жак-Жак заметил, как жена протягивает что-то контролеру. Две вытянутые бумажки, которые человек тут же надрывает и, озвучив номер зала, ряд и места, отдает обратно.
Билеты.
Два билета.
Её и сына.
Повернувшись назад, Жак-Жак сдвинул билет и взглянул на две бумажки позади. Из той же бумаги, также слегка скрученные, выдавая факт их распечатки в кассе.
Это были чеки. Самые обычные чеки за покупки, сделанные до похода в кинотеатр и, видимо, лежавшие за билетом в кино либо по ошибке, либо с какой-то иной целью.
«Блять.»
Взгляд контролера перешел на отца семейства. Тот уверенно сунул руку в карман, но затем слегка изменился в лице, как будто что-то не понял. Перед работником кинотеатра он достал старый желтоватый картонный билет, больше походящий на письмо или купюру, чем на чек для кинотеатра. Билет, совершенно не похожий на тот, который он клал внутрь.
— Мужчина? — Вопросительно поднял бровь контролер, поднимая взгляд с картонки на мужчину, находившемся в не меньшем замешательстве. — Это ваш билет?
— …Нет, это… Извините, это лежало на месте моего билета, но, честно, я впервые вижу эту… — Пребывающий в замешательстве мужчина поднял глаза уже на контролера, шаря по карманам свободной рукой и сжимая устаревший мусор в руке — Украли. Билет украли!
Лоб Жак-Жака похолодел. Билеты тут же были спрятаны в рукав, а Жак-Жак выпрямился и вцепился глазами в постер, стараясь стоять как можно естественнее и непринужденнее.
— Украли? — Контролер слегка выбился из своего полуавтоматического состояния, нахмурившись.
— Дорогой? — Жена взволнованно подалась вперед, видя, как спокойствие и вежливость спадает с постепенно осознававшего ситуацию мужчины. — Может быть мы…
— Марфа, дорогая, — Тем не менее, сдержав свое закипание и выдохнув носом, мужчина обратился к жене. — Садитесь с Борей пока на наши места, сейчас мы все решим и я к вам подойду, хорошо? К началу фильма точно буду.
— Хорошо, милый.
Мужчина, видя нарастающее волнение в глазах сына, потрепал его по голове с добродушной улыбкой, после чего взглядом проводил родственников в зал. А затем, мрачно опустив брови, обратился к контролеру:
— Буквально минут десять назад, я доставал их и сверял. У меня в кармане был билет и два чека за покупки в «Идее». Это видел мой сын и жена, они — свидетели. После этого… — Мужчина повернулся к толпе и заметил длинноволосого паренька уже с новым ведром попкорна, стоявшего рядом с уборщиком. — …У меня есть несколько подозреваемых. Подождите.
— Катя, подмени меня. — Щелкнул одной из девушек-работниц контролер, подзывая на свое место. Очередь уже начинала нервничать, из-за чего подбежавшая девушка тут же начала принимать их билеты, обозначая места. Также контролер подозвал двоих работников покрупнее и повыше, видимо охранников. — Павел, Андрей, пройдемте со мной.
«Какого дьявола их билеты не в одном месте?! Это что, недоверие членов семьи друг к другу?! Зачем вообще таскать их с какими-то чеками в паспорте?!» — Думал про себя Жак-Жак, обливаясь холодным потом из-за начавшейся суматохи и быстрых шагов. Он боялся даже поворачиваться назад, лишь бы лишний раз не привлечь к себе внимание. Однако желание понять, насколько далеко от него происходит кипиш, против его воли поворачивали его голову. И вот краем глаза Жак-Жак увидел мужа. К счастью, не перед своим носом.
По его возмущенному усатому лицу была понятна вся гамма эмоций, что пылала сейчас в крепко сбитом селисце. А ведь не подложи Жак-Жак замену внутрь — он мог бы подумать, что выронил. И тогда у вора было бы втрое меньше проблем — начались бы поиски, просмотры камеры, но не более. Теперь подмена играла против него.
К счастью, пока что праведный гнев карал мимо: мужчина, как и планировалось, подумал на двоих участников столкновения и, вместе с сопровождающими его охранниками и контролером, подбежал к ним, что первым заметил патлатый.
— Извините, что такое… — Взгляд его упал на сопровождение мужчины и он, тут же удивившись и поникнув в голосе, уточнил — Это из-за попкорна?
— Вы двое. — Тут же указал на подозреваемых отец семейства, привлекая также внимание и уборщика, который выпрямился и вопросительно поднял бровь. — Вы были последние, с кем я контактировал после потери билета.
— Потери?
— Кто-то из вас подменил мой билет на фильм вот на это! — Взмахнув картонной полоской произнес он. — До того, как ты уронил попкорн, я проверял билет и он был на месте. Кто из вас двоих сделал это?
— Чего? — Уборщик посмотрел вопросительно на парня с длинными волосами, после чего повернулся к мужчине и подходившим охранникам и сказал. — Делать мне было нечего, кроме как чьи-то билеты на картонки менять. Ишь, нашли крайнего.
— Ваши карманы, оба. — Произнес муж, на что уборщик отреагировал ещё более негативно.
— Не буду я вам ничего выворачивать. — Охранники сделали шаг вперед, а уборщик пересекся взглядом с контролером, выполнявшим роль менеджера в данной ситуации, и увидел его кивок, после чего вздохнул. — Во-первых, к вам, сЭр — слово уборщик выделил нарочито неприятно. — я даже не подходил — нас все время разделяло минимум полметра, которые я сидел на корточках, убирая просыпанный кое-кем мусор. — уборщик кивнул на длинноволосого. — Во-вторых, сЭр, какой мне смысл воровать билет на сеанс, наступающий через сколько — пятнадцать минут? Я тут работаю! Я эти фильмы все смотрю по три раза минимум, да еще каждый день. Ну вот серьезно, делать мне больше нечего, да? — Для большей убедительности парень, отложив свой совок и щетку, сунул руки в единственные свои карманы и вытянул их, демонстрируя полную пустоту.
Взгляд мужа перешел на длинноволосого, уже успевшего поставить на пол ведерко с попкорном. А ведь он точно его касался, отряхивал по плечам, может мог и в карман залезть между делом? Как ни крути — все подозрения падали на него, однако парень в джинсовке продолжал выворачивать карманы, внутренние, внешние, коих было настолько много, что Жак-Жак удивился, зачем вообще одному человеку столько места для хранения вещей. Кроме того, подозреваемый расстегивал рукава, закатывая их, оттягивал части одежды, все с абсолютно чистым и невинным лицом. Наружу шли купоны, карточки, ключи, небольшие буклеты, рекламы, телефоны, техника и куча прочего мусора, который мог с собой таскать человек, но ничего из этого не было как билетом мужа, так и его двумя чекам.
— Честно, извините, я все понимаю. — Сказал он, наконец доходя до брюк и заворачивая штанины. — Я намусорил, и я мог неловко себя вести, прошу прощения. Однако у вас я ничего не брал, честно. Вы свидетель. — Парень хотел было снять с себя ботинки, но тут его остановил менеджер. — У меня свои билеты, вот. — Из паспорта парень достал билет на одно место, совершенно на другой фильм. — Я здесь один, могу показать портфель ещё — там тоже ничего нет, можете проверить.
Готовность рвать и метать улетучивалась, пока муж, разжимая кулаки и выпрямляясь, наблюдал за проверкой своего главного подозреваемого. Что же тогда? Если он невиновен и билеты не у него, значит ли это, что вор — кто-то другой, внутри этого здания? Мог ли он уже зайти внутрь зала, или сбежать из кинотеатра, услышав шум и разборки? Видимо, придется покупать другой билет и смотреть фильм в отрыве от семьи. Наблюдавший за этим Жак-Жак повернулся обратно.
«Окей, сейчас они начнут разыскивать виновного среди остальных людей. В таком случае стоит, наверное, пройти мимо и зайти в зал. С другой стороны это может выдать меня у контроллеров. Что же тогда, переждать? Потенциально я могу подменить этот билет с билетом другого человека на уже другой сеанс, это будет куда лучше, чем старая картонка.» — Жак-Жак начинал успокаиваться и думать над своими дальнейшими действиями. — «Человека, билет которого я заменю, можно будет обличить, как вора. А учитывая, что на билетах нет имен, что ж… Мое место на показе фильма не вызовет подозрений. Да, звучит как план. Остается только…»
— Кстати, — Отвлекая патлатого парня и отца, потерявшего билеты, уборщик кивнул назад. — Между прочим, кроме нас двоих мимо ещё вон тот парень проходил. — Мысли Жак-Жака остановились. — Заметил его, пока кое-кто отвлекал меня от моей работы. — Тело Жак-Жака остановилось. — Да и стоит он у этого постера уже сколько, минут пятнадцать? — Всё, что могло остановиться в Жак-Жаке, но не остановилось до этого, остановилось сейчас.
«Блять.»
Жак-Жак хотел обернуться просто ради того, чтобы оценить, сколько людей уставились прямо сейчас на него. Хотел, очень сильно хотел хотя бы краем глаза заглянуть, но не давал себе этого, сжимая кулак без билета в кармане.
«Как выкрутиться? Сказать, что у меня ничего нет?» — Сзади раздались шаги, от которых он закусил губу. — «Можно сыграть дурачка — в случае чего максимум, что они могут сделать, это выгнать меня, и то права не имеют, пока не докажут…» — Шаги становились все ближе, отчего за ними не поспевали мысли. — «Сука! У меня ж внутри пальто вещей — кастеты, фальшивые купюры, отмычка — на статью! Да какой — на папочку статей! Надо бежать!» — Судя по звуку два охранника обходили Жак-Жака с двух сторон, заранее отсекая ему путь к выходу. — «Окей, поздно бежать, но, может, если стартану, то обогну одного из них и выскочу на улицу!» — В отражении постера парень заметил две крупные фигуры, находившиеся от него уже на расстоянии вытянутой руки. — «Хуй там! Бля-бля-бля-бля-бля, зачем я вообще сюда полез?! Мог же не высовываться! Сука, сука, сука, как же быть, как же быть?! Ну всё, щас что-нибудь придумаем — не придумаю, ничего я не придумаю! Мне пизда!»
— Извините, мужчина. — Менеджер взял Жак-Жака за плечо, обращаясь к нему.
— Да? — Спокойно и непринужденно ответил шатен, поворачиваясь ко всей группе. — Что такое?
И затем погас свет.
Охранники, менеджер, мужчина, посетители, контролеры, магазинчики, постеры — все вокруг, неожиданно для всех присутствовавших, мгновенно исчезло в густой темноте. Со всех сторон стали раздаваться удивленные голоса, кто-то начал освещать телефоном окружение. Слабый свет пробивался лишь сквозь двери входа, и тот — невзрачный из-за темно-оранжевого стекла. Один из охранников тут же протянул руку и схватил кого-то, кто был на месте подозреваемого, за плечо, чтобы не дать ему сбежать. Отец почувствовал, как кто-то толкнул его в бедро и развернулся, вглядываясь в темные силуэты. Менеджер непонимающе махал головой по сторонам, ведь никаких сообщений о неполадках в их кинотеатре не было уже несколько лет — откуда теперь Где-то вдали послышался звук столкновения и шелест разлетающегося попкорна, а вслед за ним — ещё один разочарованный вздох.
Затем включился резервный генератор, видимо, запущенный одним из работников. И лампы в зале вновь зажужжали, замигали, и, как прежде, засветились.
Жак-Жак стоял на своем месте, также непонимающе осматриваясь вокруг. Охранники каким-то образом промахнулись мимо него и ухватились друг за друга и чуть друг друга не повязали. Отец с приходом света понял, что стоит спиной к подозреваемому, и, со злобой кряхтя, повернулся назад, потирая ушибленный бок. Взгляд его тут же упал на один из карманов, из которого торчал белый бумажный уголок, что заставило отца семейства вновь нахмуриться. Ну а вор, подождав, когда все придут в себя, а охранники — отпустят друг друга, прокашлялся, а затем повторно спокойно уточнил:
— Так что вы хотели?
— Вон, оно. — Кивнув менеджеру на торчавший из кармана листок с погнутым углом, потерпевший приготовился к расправе над карманником.
— Мужчина, можете показать свой билет? — Менеджер кивнул на карман, на что Жак-Жак лишь удивленно хмыкнул.
— Билет? — Селисец обхватил край листка двумя пальцами и выдернул его наружу. — Я ещё не покупал билет. Это? — Лист оказался более прямоугольным и крупным, чем распечатываемые здесь «чеки». — Список покупок, как видите. Вот, можете посмотреть. — Бумагу он тут же протянул менеджеру, который с первого взгляда убедился в словах, в отличие от оскорбленного отца семейства. Взгляд вора перескочил на усача и тут же столкнулся с ответным, сверлящим взглядом. — Что такое? Смотрите так, будто я человека убил. А ведь мы даже не знакомы.
— А с этим ты тоже не знаком, оборванец?! — Начинал вскипать мужчина, в очередной раз выхватывая и размахивая подложенной ему картонкой. С каждой насмешкой и хитрым блеском в глазах у подозреваемого он становился уверенней, что никому, кроме вора, не был нужен его билет.
— Мужчина. — Поставив руки на бедра, вор разочаровано посмотрел на усача. — Вы в дом культуры пришли или на базар? Что за выражения? Я даже не понимаю, в чем весь сыр-бор.
— Ах, он не понимает! — Минуя охранников, человек подался вперед и обхватил шатена за пальто, подтягивая к себе. — Я знаю, что именно такие пройдохи, как ты, шныряют везде в поисках наживы, объедают честных людей, как крысы. Вы все — на одно лицо. — Жак-Жак не сводил взгляда с глаз собеседника, лишь сейчас понимая, что был выше. — Так что вытаскивай украденные тобой билеты, куда бы ты их себе не засунул, иначе я…
— Спокойней, шнауцер. — Внезапно для него Жак-Жак похлопал человека по плечу, после чего уточнил. — Вы не эти билеты имели ввиду?
С этими словами, он протянул руку вперед. Мужчина, все ещё держа шатена за воротник, неохотно повернулся, вслед за ним — охранники и менеджер. Сзади них недалеко от пустого дивана столпилась небольшая группа детей с подростком в костюме почтальона в центре. Взоры этих селисских мальчишек и девчонок были направлены на бумажный листок в руках одного из сверстников. Рядом с ним на полу лежали скомканные и выброшенные чеки, украденные вместе с билетом.
— «Со-ко-ви-ше Э-до-ни-и», шеснаца пюс. — Проговорил ребенок, после чего перебрал его пальцами пониже и прищурился. — Этий зал, шесой яд, осьмое месо…
— О, давайте на него, на сокровище! — Задергал рукав почтальона другой мальчишка, пока остальные поддерживали его. — На сокровище, на сокровище!
— Один би-ет есть, оста-ные докупим сичас, — Добавил один из них, толкая «взрослого» в их группе к кассе.
— Мелкое ворье, это мой билет! — Отпуская вора, мужчина ринулся вперед, подхватывая теперь уже помятые и выброшенные на пол листы, а вместе с ним и сопровождающие его работники кинотеатра.
Смотря, как на крик мужчины дети тут же бросились врассыпную, Жак-Жак отряхнул плечи, поправил пальто и потер шею. Менеджер бросил ему краткое «извините» за недопонимание и отправился вслед за нарастающим беспорядком. Теперь, когда уверенного и спокойного мимо-проходящего не нужно было играть, вор выдохнул и стер только что выступивший со лба пот, понимая, что его пронесло.
«Это-же какая удача, фу-ух…» — думал он, благодаря свою ловкость и рефлексы за то, как четко и филигранно по наступлению тьмы он метнул улики прямо под ноги проходившим мимо детям. — «Прям сам бог послал это замыкание, не иначе.»
Удача определенно была на его стороне, в каких-то вопросах. Где его она не приветствовала — так это в самом факте похода в кино. Билет испарился также быстро, как и появился в худощавых вороватых ручонках, а схемы по добыче новых у него не было, особенно, когда охрана поднята на уши. И теперь, шаркая ногами, Жак-Жак двинулся своим обычным шагом к выходу. Внутри ему больше было делать нечего.
Солнце светило в глаза ярче обычного. Теплый день, светлое небо, идущие по своим делам люди, и Жак-Жак, пропустивший свою потенциальную халяву и теперь не знающий, куда идти. Шатен размял плечи, бросая досадный взгляд на веселящихся селисцев, после чего потянулся и с уже обычным лицом двинулся вверх по улице. Пока он не голоден и до вечера много времени, он может заняться, чем угодно. К примеру, прогуляться по городу. Ведь всё, что ему нужно — это асфальт, чтоб на него наступать ногой. И там, шаг за шагом, возможно, эта дорога из серого щебня и битума куда-то его да выведет. Какая-же все-таки сегодня хорошая погода.
Об этом думал Жак-Жак, уже было уходя в свои мысли о людях да жизни, как вдруг взгляд его, сперва проскользнув мимо, вернулся и остановился на одном месте, а вслед за ним встал и сам вор. Этим местом был вход в пространство за кинотеатром, в очередной небольшой тесный переулок, коих в Селисе было несчетное количество. Этот может быть не такой темный, но все еще, смотря в узкий, по сравнению с широкими городскими улицами, проход, он ловил себя на каком-то странном ощущении. Чувстве, будто в этом пространстве есть нечто, что не предназначено для его глаз. Жак-Жак повернулся к проходу и наклонил голову, вглядываясь в него.
Именно этот переулок вёл к черному ходу в «Коммунар». Сюда Жак-Жак думал юркнуть в плане, который он откинул из-за слишком большого риска. И тем не менее, сейчас Жак-Жак смотрел туда не как на путь к просмотру фильма, а как на нечто более глубокое и символическое.
Возможно, Жак-Жак лишь фантазировал, но иногда ему казалось, что в этих узких частях Селиса, которых зачастую не достигают лучи всевидящего солнца, происходит совершенно иная жизнь, жизнь того самого Темного Селиса. Жизнь, которую он должен попробовать. Как будто в скрытых от обычных взоров стенах, в люках, решетках и переплетениях жилплощади заложена некая тайна или смысл. Как будто асфальты и мусорные баки хранят истории, известные лишь тем, кто нашел ключ к этому секретному и действительно живому миру.
Из-за этого каждый раз тянуло сделать туда шаг. Один простой, совсем небольшой шаг.
И каждый раз Жак-Жак опасался его совершить. По разным причинам — нет времени, нужно в другую сторону, закуток выглядит опасно, вдруг там собаки, наркоманы или того хуже — свидетели Иеговы? Сколько опасностей может хранить в себе обычный переулок!
Увы, даже если он и решался сменить маршрут и пройтись в таком переулке, то каждый раз узкие улочки выводили в никуда, заканчиваясь либо тупиками, либо выходами на обычные селисские улицы.
Вор оглянулся. Вокруг ещё несколько шагов назад было относительно людно. Но вот, по какому-то странному совпадению, он смотрит на улицу и не видит ни единой души. Словно мир затаил дыхание, оставляя Жак-Жака наедине со своими мыслями.
Может, повезет?
Может, всё-таки стоит рискнуть?
Жак-Жак оглянулся ещё раз, повернулся к переулку, набрал воздуха в грудь, сжал кулаки.
«Что-ж, план Б.»
И сделал шаг в тень.
ВРУ-У-У-У-У-У-У-У-У-УМ!
Тут же сзади него по дороге пронеслась машина, да еще и с таким ревом, что от неожиданности вор чуть не сжался в сухофрукт. Даже испуганно вскрикнул, что, благо, никто не услышал из-за шума ревущего двигателя. Выглянув назад, он увидел только поднявшийся вверх столб пыли и машину, которая уносилась куда-то в город, не сбавляя оборотов. Вроде, дорого выглядит. С блестяшками.
Жак-Жак постоял и немного успокоил свое забившееся сердце. Потом мысленно пустил в сторону «Шумахера» пару ласковых, повернулся обратно в переулок и продолжил свой путь в темноту.
Здесь, за углом, была небольшая площадка, с большими зелеными контейнерами для мусора и черным ходом. Контейнеры у стены уже стояли заполненные большими черными мешками наполовину, на полу валялись недокуренные бычки, справа находилась заветная дверь. А в самом удобном для этого месте стояла злосчастная камера, угол обзора которой падал как раз на неё.
«Черт.» — Жак-Жак ударил кулаком по каменной стене и собрался было вновь уйти ни с чем, но вовремя остановился и присмотрелся внимательней.
Он не был техником и в состоянии камеры не разбирался. Впрочем, даже такому, как он, было понятно, что предмет техники не работал. Во-первых, на нем не горело никаких лампочек, которые обычно, по закону всех шпионских боевиков, должны на них гореть. Во-вторых, камеры кинотеатра хоть и были дешевыми и не особо подвижными, но угол обзора держали уверенно, но этот прибор прямо сейчас грустно повис под таким углом, под которым мог увидеть разве что крыс или мышей, но никак не человека. Видимо, недавний перебой в электричестве сказался на технике куда сильнее, чем на лампах кинотеатра.
Проще говоря, сама судьба открыла перед вором путь в заветное здание и постелила красную ковровую дорожку, по которой он мог пройти. Мысль о том, что он действительно может сегодня попасть на фильм без каких-либо проблем, настолько его обрадовала, что рефлексия и размышления о Темном Селисе тут же отложились на потом, а сам вор победной походкой двинулся ко входу-выходу.
— Давно же я вас не использовал. — Говоря с самим собой, вор встал перед дверью и незаметно проверил её состояние, — конечно же, заперто, — после чего достал из внутреннего кармана отмычки. — Надеюсь, у них не было бюджета на качественные замки. Так, что тут у нас…
Периодически бросая взгляд на камеру и на проход, Жак-Жак просунул инструменты внутрь, выставляя две вытянутые металлические палочки с изгибами в нужное положение, после чего умело нажал на нужные зубчики механизма и грубо повернул замок. С натяжкой, но внутри раздался щелчок. Дверь отворилась.
«Бинго.» — Подумал Жак-Жак, радостно тряхнув кулаком. — «Остается надеяться, что отключение света не ударило по проекторам».
Стараясь не скрипеть лишний раз, вор заглянул внутрь и не заметил ни единого работника поблизости — видимо, все они были заняты решением неполадки и беспорядков с детьми. Жак-Жак выпрямился и еще раз окинул переулок взглядом на наличие потенциальных свидетелей. К счастью — никого. И все же ничего темного в этой тайной дороге в кинотеатр не было — проход был самым обычным, по селисскому нормальным. Серым. Хоть и привел его к возможности бесплатно посмотреть кино, а не как обычно — в тупик. Единственный, но весьма весомый его плюс.
С этой мыслью Жак-Жак закрыл за собой дверь и исчез внутри под пиканье поздно проснувшейся камеры видеонаблюдения.