— Жить будешь.

Минги бы поморщился от такого тона, если б мог, а потом бы послал Юнхо за великую стену Слоуна — если бы хоть чем нибудь, включая губы и язык, мог шевелить.

Второй голос, отвечавший закадычному другу, оказался Минги не знаком, по крайней мере, он не мог припомнить, чтобы слышал его раньше… А раньше — это вообще когда? До… чего?..

Ощущения были не самые приятные, хотя кости вроде остались целы. Пошевелить ни рукой, ни ногой, ни пальцем сил не нашлось. Только оглядеться — и то в меру поля зрения, очень ограниченного тяжелой, как свинец, головой и едва подчиняющейся шеей.

И вообще, с каких это пор на борту «Фиговины» водятся посторонние?..

Желая поскорее разобраться с кучей вопросов, Минги окончательно вынырнул из забытья, с усилием поднимая веки и тут же крепко, до синих пятен, зажмуриваясь обратно. Свет больно резанул по глазам, голова закружилась.

Рука легла поперек груди — удерживая.

— Не перестанешь дергаться, — веско уточнил Юнхо, — то жить будешь, но недолго.

Минги недовольно промямлил что-то, с трудом разлепляя губы, на которых все еще горчили остатки жидкости из капсулы. Капсула! Припомнив омерзительное чувство в ногах и руках и вкус крови в глотке, он подскочил, как ужаленный, сбрасывая с себя и руки, и защитную антисептическую простыню, и термоодеяло, пробуя отдышаться. Хотя теперь-то ему ничего не мешало — кроме приступа паники.

— Не обращайте внимания, Ёсан-шши. Наш Минги нормальный… Только темноты боится.

— Я заметил, — ответили откуда-то сбоку все тем же незнакомым голосом.

— Ложись уже, господи… Или хоть прикройся…

На сей раз обе ручищи Юнхо легли Минги на плечи, разгибая его обратно. Только теперь Минги пришло в голову обратить внимание, что из одежды на нем не было ни клочка, если не считать тонкий проводочек датчика сердечного ритма и снабжения кислородом, прикрепленный к предплечью.

— Бля…

— Ты хотел сказать «извините»? — уточнил невозмутимый Юнхо, набрасывая обратно простыню и термоодеяло.

— П-почти… Ты меня раздевал?

В голосе звенело отчетливое беспокойство, и какое-то время стояла тишина — Юнхо не ожидал такого волнения по сущей ерунде. Раньше его приятеля такие вещи не тревожили.

— Что за личные вопросы при гостях?

— Ммм-нн… — Минги не смог выговорить ничего из тех емких и образных определений, которые клубились в данный момент в его все еще спутанном сознании. Пожалуй, эта неопределенность мучила его больше, чем головокружение или тошнота.

— Да что ж я там не видел, а?.. — устало выдохнул Юнхо. — Но наш… неожиданный гость мне очень помог, если ты об этом.

Откуда-то из дурмана спутанных воспоминаний выскользнул и материализовался — в форм-факторе незлого, но какого-то слишком саркастического смешка, — его новый знакомый. Уже успевший заработать в глазах Минги определенную репутацию.

— Бля, Юнхо!.. — чуть не рванулся обратно оскорбленный в лучших чувствах Минги.

— Все уже, мы уходим! Постарайся лежать смирно, так ты скорее восстановишься и сможешь мне навешать по первое число. Ну или не по первое… Как получится.

Внутренне пообещав себе, что навешает, обязательно навешает, Минги перестал сопротивляться. Юнхо ласково потрепал его по бедру, расправляя серебристое термоодеяло.

— Понял? Кивни!

Но Минги мог только морщиться от яркого света потолочных ламп в медицинском отсеке, шевелить головой все еще было сложно, поэтому он недовольно и тяжело сопел, не одобряя варварские методы экстренной медицинской помощи Юнхо.

— Ладно, не кивай… Покажи, что понял. Минги?.. Минги! Не средний палец!.. Пойдемте, он будет в порядке, точно говорю.

***

Еще почти сутки Минги провалялся в медотсеке, а потом двое — уже в собственной каюте. Несмотря на недовольную мину, Юнхо носился с ним, как с писаной торбой, то и дело заглядывая по любому поводу. Чувствуя безнаказанность, Минги не отказал себе в удовольствии покапризничать всласть, перебирая все варианты меню, предложенные сердобольной «Фиговиной».

Потакая вкусам Минги, искин три раза в день синтезировал превосходные коктейли, разумеется, безалкогольные. «Фиговина» умела даже молочные, а однажды и вовсе показала класс, несвойственный кораблю ее типа и выдала отличное ванильное мороженое с кусочками вишни. Юнхо, чрезвычайно довольный и «Фиговиной», и собой, едва не пузырился от гордости.

Разумеется, искин умел и мог не все, и основные тяготы по уходу за Минги легли на плечи Юнхо.

К счастью, у него было на это время, потому что они без приключений добрались до обитаемой зоны и встали на один из довольно оживленных маршрутов. Как оказалось, — вовремя. По мере того, как «Фиговина» удалялась от планетоида, на котором нашел свое последнее пристанище императорский фрегат класса «Сомин», все больше корветов в черных ливреях Сил Безопасности встречалось им на пути. Судя по информации, почерпнутой из досужих сплетен и обрывков открытого радиообмена на короткой технической остановке у Тессии-прайм, путь эти красавчики держали именно к крохотной, покрытой песками безымянной планетке на чудовищно нестабильной орбите.

Пришлось потратить время на изменение маршрутов, чтобы избежать неприятных встреч, досмотров и каверзных вопросов. «Фиговина», умничка, дополнительно выставила кодировки безопасности к своим позывным, и из сектора Скорпиона им удалось уйти незамеченными, в сплошной стене информационного шума. Юнхо выстроил новый путь короткими перелетами, без гиперпрыжков, к Малому Призраку, небольшой туманности, откуда можно было без особых хлопот перебраться к Гриве Единорога. А уже там ждал их заказчик всего предприятия, одолевший Юнхо запросами еще на орбите этого самого планетоида.

Юнхо для виду немного побрюзжал, пронаблюдав, как Минги с аппетитом поглощает вторую порцию ужина, но довольно улыбнулся совершенно пустым тарелкам и протянул Минги пластиковый стакан с таблетками. Поморщившись, тот послушно выпил общеукрепляющее, витамины и что-то еще неизвестное, но очевидно полезное, и забрался обратно в узкую корабельную койку.

— Спасибо.

— С тебя причитается… — хмыкнул Юнхо, складывая посуду так, чтобы без потерь донести все до камбуза и сгрузить в моечную машину.

Ни разу не обидевшийся Минги, впрочем, после вкусной еды был настроен вполне благодушно:

— Эй, можешь вычесть из моей доли

— Не премину, — угрожающе сузил глаза Юнхо, отставляя поднос с посудой и усаживаясь в изножье кровати. — У нас проблема.

Минги закатил глаза. Они, черт побери, мародеры, контрабандисты, у них каждый день — проблема, а то и не одна. Нашел чем удивить…

— Я серьезно, МинМин.

— Ну что еще?.. Наш подобранец? В нем дело? Ну да, он не декоративный некозавр, не аксолотль, не черепашка…

— Да уж, для черепашки он слишком много и с аппетитом жрет!

— Юнхо, ты никак ревнуешь? — осенило Минги.

— Ну может быть самую малость, — Юнхо сделал кокетливые глазки и послал Минги воздушный поцелуй. — Но проблема не в этом. «Фиговина» не берет данные из хранилища «Сомин».

Минги похолодел. На это он совсем не рассчитывал. Не мог же он допустить где-то ошибку, которая теперь могла стоить им очень хорошего контракта?.. Да и не исправить ее теперь, даже если и допустил — императорский фрегат превратился в ошметки металла и композитов, навсегда вплавленных в песок.

— Это еще не все.

Насторожившийся и растерявший всякие остатки игривости, Минги наблюдал, как беспокойно Юнхо потирает ладонь о ладонь. Нервничал.

— Это еще не все проблемы. Черепашка твоя, этот Ёсан…

— Ну?..

— Не прошел вторичную идентификацию. Понимаешь, о чем я говорю, МинМин?

Стадо ледяных мурашек галопом пробежало по позвоночнику Минги.

— Это значит, дорогой, — подмигнул Юнхо, с точки зрения Минги — слишком фривольно для важности момента, — что его не существует. Ну, официально.

***

С самим вынужденным пассажиром, как понял Минги, Юнхо удалось найти общий язык, по крайней мере, дополнительных претензий за безбилетника не последовало.

В отличие от Минги, наложник в отставке перенес перелет довольно успешно, даже в сознании, как поведал потом Юнхо. Даже слишком успешно, учитывая, как пришлось несладко на финальном этапе, пока Юнхо наматывал круги в суборбитальной зоне, стараясь их подобрать так, чтобы самому не угодить в тиски местной гравитации. Потрепало их знатно — как ни крути, у спасательной капсулы ограниченные возможности для маневрирования, все-таки не корабль.

Приветствуя в шлюзе обоих спасенных, Юнхо еще долго крыл отборными матами совместное решение о совместном же спасении. Из благодарных слушателей нашелся только Ёсан, который, не чинясь, представился и вырубился уже на борту «Фиговины», сдав зелено-серого Минги с рук на руки.

— Если б не он, то я и в самом деле уже устраивал бы по тебе поминки, приятель, — Юнхо хлопнул Минги по плечу, и в его голосе отчетливо послышались нотки неподдельного уважения — и благодарности за спасенную жопу лучшего друга.

Сам Ёсан показался на второй день, принес ужин, приготовленными объединенными усилиями искина и самого Юнхо. Если оладьи оказались вполне ничего, то в соус к ним «Фиговина» переложила миндального экстракта и кардамона, но Минги не обиделся — он знал, что корабль его очень любит и хочет как лучше.

В одолженной Юнхо майке, чисто выстиранной, но все равно покрытой пятнами машинного масла и пропалинами от жидкого пластика, он выглядел одновременно и очень органично, и ужасно чужеродно. Минги из-под опущенных ресниц наблюдал за движениями Ёсана, пока тот переставлял тарелки, чуть съехавшие в сторону. Вспоминая, сколько денег отвалил ему этот мутный тип, явно намеревавшийся сменить сферу деятельности, Минги диву давался, насколько спокойно и без малейших претензий Ёсан облачился в штатную робу простого космомеханика.

Минги, конечно, имел очень смутные представления о повседневном быте императорского дома, но из скудного опыта и остатков школьной программы мог предположить, что у бывшего одалиса только гардероб был больше транспортного хаба на тысячу шлюзов. Да и вообще на благосостояние он не жаловался, мягко говоря… И за что такие бабки, спрашивается?

Спору нет, мордашкой этот Ёсан удался, да и сложением был неплох — насколько Минги успел разглядеть при более или менее нормальном свете помещений «Фиговины».

Предавшись размышлениям о всяких не слишком пристойных вещах, он отвлекся настолько, что Ёсану пришлось дважды уточнить, будет ли Минги есть растертую с тессийскими овощами кашу — специальное быстровосстанавливающее блюдо, тоже синтезированное заботливым искином.

— Эй!

Минги как раз прикидывал, сколько уходит времени и бюджетных средств на подготовку такого рода и уровня специалистов, но не мог удержаться — мысли постоянно соскакивали на более предметные области. Например, чему именно и как их учат. Наверняка все это довольно отвратительно. И вообще — надо взять себя в руки!

— Минги-и-и-я-а-а-а!

Кто это, интересно, дал ему право так вольно обращаться к своему спасителю? Невежливый какой. Забыл, кто тут честная пиратская добыча, одалиска хренова?

Минги, очень сердитый на себя за неуместные переживания, недовольно бурча поднялся на кровати, зафиксировав спинку в положении полулежа. Ёсан тут же опустил ему на колени поднос с аппетитно пахнущей компьютерной стряпней.

— О, какой аромат, нуним! — с неподдельным восхищением оповестил Минги и Ёсана, и динамик связи на боковой стенке.

— Кушай хорошо, — поднял палец вверх Ёсан, чуть заметно улыбаясь. — Тебе нужны витамины, чтобы поскорее встать в строй.

Тот только кивнул, торопясь приступить к ужину.

Пока челюсти усиленно двигались, голова продолжала работать. Слова Юнхо про вторичную идентификацию очень отрезвили Минги. Первичная идентификация — на принадлежность к биологическому виду, — Ёсану блестяще удалась, поэтому не было нужды бояться, что под симпатичной личиной прячется какой-нибудь злонамеренный ксенос. Но вот вторичная идентификация — личности, — не получилась, и это приводило экипаж «Фиговины» в замешательство.

Ёсан сложил руки на груди, явно намереваясь дождаться окончания трапезы, чтобы унести посуду с собой. Минги взглядом указал в кресло за рабочим столом, мол, присаживайся, привилегированное место на кровати — только для Юнхо. Не для всяких залетных распутников, хоть и отлично подготовленных.

Особенно неидентифицированных. Не имели кодировок личности только несколько категорий межзвездного населения. Поэтому, если дело не в технической ошибке, то Ёсан относился или к результатам медицинских экспериментов по клонированию, или к особо разыскиваемым преступникам, или к…

— О чем ты думаешь?

— Да фак, ни о фем, — Минги сложил брови невиннейшим домиком, тщательно пережевывая и делая вид, что ничто в обитаемой Вселенной не интересует его больше тессийской каши.

— Хорошо… — ответил Ёсан все так же невозмутимо, пристально наблюдая за тем, как у Минги стремительно багровеют уши.

Кто их знает, может, у особо ценных наложников тоже личности стирают?..

Воображение, уже заработавшее на всю катушку, услужливо выдало пару ярких картинок, и Минги чуть не подавился, поднимаясь, а затем сгибаясь почти пополам в приступе кашля. Ёсан, усугубляя ситуацию, поднялся и ласково погладил его по спинке.

— Не нужно так низко, Минги-я, просто чуть вперед, градусов на тридцать. Вот та-ак…

Минги, проклиная все на свете, и в самом деле выпрямился и сел так, как велел ему Ёсан. И правда, стало легче, дыхание выровнялось, и кашель унялся. Интересно, а курс первой помощи тоже в их программу входит?.. Он чуть отодвинул от себя поднос с почти опустевшими тарелками. Пусть уже Ёсан убирается отсюда поскорее…

— С-спасибо, — выговорил Минги наконец продышавшись как следует и припомнив слова про его спасенную жопу и имея в виду в первую очередь ее.

Убирая за ухо длинную черную прядь от лица, Ёсан коротко улыбнулся.

— Не за что. Надеюсь, тебе понравилось, — подразумевая, конечно, еду, что же еще?

— Очень, — искренне ответил Минги и тут же спохватился, не понял ли проныра Ёсан чего-то большего, чем ему сказали.

Подойдя поближе чтобы забрать поднос, Ёсан склонился к Минги. Обыденный, ни к чему не обязывающий жест. Однако странное ощущение смеси восторга, необычной радости и какого-то… азарта охватило Минги.

Ему улыбался человек, чья ценность — обыкновенная, не метафорическая, — составляла не одну тонну золота, пару планет в качестве летней резиденции или даже небольшую звездную систему.

Его обязательно будут искать и найдут. Уже приступили — иначе флотилии чернокрылых крейсеров не направлялись бы к месту крушения…

Только вот отобрать не получится.

Пожелав спокойной ночи и подхватив поднос и посуду, Ёсан удалился. Потолочные светильники почти сразу же погасли, в автоматическом режиме запустив программу отхода ко сну.

Точно не получится.

Минги, сцепив зубы и уставившись в только что закрывшуюся шлюз-дверь, чувствовал, как в пульсе раз за разом все отчетливее бьется «моё!».