Мучительных семь дней Митсу провела в больнице. Она чувствовала себя хорошо уже на третий день после операции, но врач настаивал, чтобы она оставалась под наблюдением ещё две недели. Конечно, такой расклад её не устраивал, и кое-как они сошлись на неделе. Однако ирьёнин взял с неё обещание не посещать тренировки и миссии какое-то время.
Но в этом не было необходимости. На Митсуне всё заживало, как на собаке — это была её особенность. Во время войны шиноби она сломала руку, но кости срослись за две недели вместо обещанных двух месяцев, а ирьёнины лишь пожимали плечами.
Вот и сейчас врач смотрел на практически затянувшийся шрам, который четыре дня назад был огромным свежим рубцом, и удивлялся. Но отпускать Митсу домой, несмотря на все заверения, что с ней всё в порядке, ирьёнин не собирался. Девушка, скрипя зубами, замолкла, но внутри всё кипело.
«Чёртовы больницы! Ненавижу больницы!» — крутилось у неё в голове.
Каждый день её навещал Какаши, принося с собой немного свежих фруктов и рассказов о том, как проходят тренировки. Один раз заходил Тензо; он спрашивал о её самочувствии и похвастался, что ему полдня посчастливилось посидеть с Наруто. Митсу удивилась: видимо, Третий устал следить за ребёнком.
Визиты Какаши ей, конечно, нравились больше. Когда он пришёл первый раз, Митсу только перевели из реанимации. Он сказал ей тогда, что чувствует себя виноватым. Это встревожило её, и теперь уже она начала чувствовать вину за то, что вызвала в нём такие эмоции.
Он был с ней так искренен в тот раз, и для Митсу это было так неожиданно, что даже смутило её. Какаши открылся ей с новой стороны, она и подумать не могла, что вся пережитая им боль, так сильно сломала его, что способность хоть что-то чувствовать была запрятана в самый дальний уголок его сердца. Но когда он поблагодарил её за спасение, Митсу на мгновение почудилось, что в его глазах отразился лучик тепла. И это заставило её сердце дрогнуть.
На следующий день и во все последующие он уже не был так откровенен. В какой-то момент она снова начала отпускать в его сторону грязные шуточки, а он закатывал глаза на каждый её выпад. И его реакции на её поведение были для Митсу словно котику сметана. Она не могла остановиться заигрывать с ним, хоть и опасалась последствий. Слишком приятной была игра. Каждую ночь она засыпала, неосознанно думая о Какаши, но голос разума почему-то молчал.
Он пришёл к ней в день выписки и по договорённости принёс сменную одежду. Тогда Митсу снова решила поиграть с ним. Она и так догадывалась о его желаниях, но отказать себе в удовольствие лишний раз увидеть его смущённый взгляд не могла. Но начав переодеваться прямо при нём, Митсуне заметила, что теперь Какаши уже практически не смущался, а наоборот — он жадно поглощал её глазами, словно в ожидании. И она не торопилась. Когда, наконец, их взгляды встретились, Митсу поняла: он хотел её, и если бы она была напористее, даже ирьёнины не помешали бы ему осуществить желаемое.
«Ой, кто бы мог подумать, что капитан такой извращенец», — мысленно ликовала она.
Но когда этим же вечером она всё-таки решилась на активные действия, Какаши просто сбежал. Их поцелуй был таким страстным, а его руки уверенно скользили под одежду, но он отпрянул от неё, и в глазах его Митсу заметила страх. Он убежал так быстро, что она даже сказать ничего не успела.
«Чёртов Хатаке Какаши! — пылала она. — Я его прибью, нет — придушу, нет — я вырву его сердце и скормлю бездомным собакам!»
Митсуне была вне себя от ярости. Она практически ничего не понимала. Сердце разбушевалось, руки снова начали дрожать, а челюсти она сжала так сильно, что заскрипели зубы. У неё снова начался приступ гнева, который она едва могла контролировать. Она чувствовала, как учащается дыхание, как кровь приливает к лицу. Ей захотелось что-то разбить, сломать или даже кому-нибудь вмазать. Пытаясь выплеснуть не дающий дышать гнев, она со всей силы пнула ногой холодильник. Стоящие в нём баночки и бутылки звонко зазвенели.
Боль, охватившая ступню, тут же притупила её пыл. Ярость начала отступать, и уже через мгновение от неё не осталось и следа. Она всегда уходила так же быстро, как и появлялась.
Но голова всё ещё кипела, а злость и обида на Какаши смешались с её самой нелюбимой чертой характера — ей нужно было решить проблему здесь и сейчас, выяснить всё немедленно, разобраться во всём, иначе она места себе не найдёт.
Поблагодарив вселенную за то, что Наруто спит и даёт ей возможность отлучиться, она как обычно оставила у изголовья бутылочку и наспех разложила игрушки, а затем сломя голову отправилась к Какаши.
Она скакала по крышам — так было быстрее — и даже направила чакру в ноги. Не хотелось терять ни минуты. Завидев его окно с соседней крыши, Митсу разбежалась и прыгнула прямо туда. Каково же было её удивление, когда именно в этот момент Хатаке решил постоять у окна. Она с силой врезалась ногами ему прямо в грудь, и он свалился на пол, но Митсу это даже понравилось.
«Прибью гада», — всё ещё злилась она.
***
Голова немного кружилась, а в ушах предательски звенело. Дыхание сбилось, и Митсу жадно хватала воздух, пытаясь его восстановить. Какаши лежал рядом и тоже тяжело дышал.
Ей вообще не верилось, что всё произошедшее за последние полчаса — это не сон. Секс с капитаном в её планы уж точно не входил, но стал лучшим и самым правдивым ответом на все её вопросы. Она повернула голову в его сторону, когда её немного отпустило. Губы растянулись в довольной улыбке.
— Можешь воздержаться от язвительных комментариев хотя бы сейчас? — произнёс Какаши.
Митсу прикусила губу. Обычно первый секс с новым партнёром у неё не задавался, но сейчас… сейчас она была на пике. Какаши безумно возбуждал её, и она только сейчас поняла, насколько сильно.
— М-м, ну Какаши, не лишай меня удовольствия. А вообще, я просто хотела сказать, что не прочь повторить. — Слова вырвались прежде, чем Митсу успела обдумать их, и уже в следующую секунду она ругала себя за такую распущенность.
Но лишь на короткое мгновение, пока в глазах Какаши отражалось удивление. Когда же он посмотрел на неё, бросая взгляд, выдающий его с потрохами, и неосознанно улыбаясь, она почувствовала облегчение.
— И ты, по всей видимости, тоже. — Она не могла сдержать улыбки.
— Уже уходишь? — спросил Какаши.
— А ты что, хочешь предложить мне остаться на чашечку чая? Не забывай, я вообще-то оставила Наруто одного, хоть он и крепко спит.
Она уже практически оделась, но Какаши не отрывал от неё взгляд ни на секунду.
— Ну, тебе не впервой, — неожиданно произнёс он.
Митсу замерла на мгновение. Это было ужасной правдой, но всё равно задевало её.
— Даже не смей отчитывать меня. Я полностью уверена в том, что делала. И — даже не спорь — ты не расстроился моему визиту.
Спорить он, ожидаемо, не стал. Она подошла к нему и поцеловала в лоб на прощание. Затем вернулась к подоконнику и, обернувшись, сказала:
— Спокойной ночи, Какаши.
Что он ответил, она уже не слышала, так как на всех парах мчалась домой. Только выйдя из квартиры капитана, поняла, что сердце всё ещё бешено стучит. Дойдя до дома и убедившись, что Наруто всё так же крепко спит, Митсу отправилась к себе. Завалившись на кровать, прижалась к подушке и с улыбкой прокручивала в голове события последних пары часов.
Их отношения развивались слишком стремительно, но Митсу это нравилось. Она с головой окунулась в свои чувства. Её это несказанно радовало: она получила желаемое и удостоверилась в своей правоте. Какаши и вправду хотел её, и эта мысль была слаще любого самого приторного десерта.
Но было что-то ещё, что не давало ей покоя. В своих постоянных заигрываниях с капитаном, в шуточках и грязных намёках, в поцелуях, объятиях, теперь и в сексе — она заигралась. Заигралась настолько, что не заметила, как он начал нравиться ей. Она думала о нём каждый день, представляла его рядом, его губы приятно обжигали, распаляя воображение, касания рук вызывали сладкую дрожь, а его голос казался ей таким притягательным.
Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Воздуха стало мало, и спустя несколько секунд она запрокинула голову, тяжело дыша.
«Ну я и дура. — Печаль нахлынула внезапно. — Нельзя влюбляться в капитана. Только не влюбляйся в капитана. Не влюбляйся в капитана!» — повторяла она себе мысленно пока, наконец, не уснула.
***
День проходил, стремительно сменяя предыдущий. Митсу практически не выходила из дома, за исключением коротких прогулок с Наруто. Малыш был, по всей видимости, несказанно рад, что тётя проводит с ним столько времени. Каждый её день был до жути похож на другой, и это её ужасно расстраивало. Митсу не привыкла сидеть дома столько времени, занимаясь столь обременяющими её домашними обязанностями — готовка, уборка, снова готовка, игры с малышом, и вновь уборка.
Под конец четвёртого дня она уже настолько устала от этого, что купила готовый ужин в Ичираку. На шестой пошла вместе с Наруто в небольшое кафе. Решила, что если ей суждено просадить все деньги, полученные за полгода службы в Анбу, то это непременно случится во время её вынужденного больничного.
За бытовыми обязанностями она забывала о Какаши, но стоило ей остаться наедине с собой, как он тут же стремительно занимал её мысли. Она вспоминала проведённую с ним ночь непозволительно часто, но это не беспокоило её. Она начала замечать за собой странное, не присущее ей поведение — часто улыбалась, ходила в приподнятом настроении, была немного рассеянной и много, очень много болтала с Наруто. Конечно, она и раньше была достаточно разговорчивой, но сейчас её было просто не заткнуть.
Но дни шли, а Какаши так и не соизволил объявиться. Митсу твёрдо решила, что больше шагов ему навстречу не сделает — она и так продвинулась куда больше, чем он. Но его отсутствие начинало её тревожить и злить.
«Ну конечно, а чего я хотела? Чтобы сам Хатаке Какаши оказывал мне знаки внимания? Ну и дура же я», — ругала она себя.
Зарождающиеся внутри чувства она старалась подавить, когда почти целую неделю Какаши не приходил к ней. Митсу панически боялась влюбиться безответно, ещё и в капитана, ведь тогда ей придётся видеться с объектом своих чувств чуть ли не каждый день. Ей было стыдно за себя: её поведение напоминало ей девочек-подростков, которой она уже давно не являлась.
«Кого я обманываю, — недовольно думала она. — Иногда я такая истеричка, что похлеще любого подростка».
Она с грустью думала, что проиграла игру, которую сама же и начала. Мысли о клане Узумаки, об информации в архиве Анбу как-то незаметно отошли на второй план, уступая почётное место внезапно появившимся чувствам к Какаши. Конечно, его отсутствие было столь красноречиво, что Митсу начинала уже отчаиваться. Ей казалось — нет, она была уверена — что он неравнодушен к ней, но, видимо, не в том плане, что хотелось ей.
Митсуне знала о слухах, которые ходили о личной жизни капитана. Конкретно то, что она была так скудна, что ограничивалась сексом, как правило, на одну-две ночи. Но ей такая перспектива сильно претила. При одной мысли, что она может оказаться очередным развлечением Какаши, которое было нужно лишь для того, чтобы снять стресс, её бросало в дрожь.
И всё же… Эти взгляды, колкие фразы, что она бросала ему, его смущённый вид и губы, которые изредка трогала улыбка — всё это словно бы подводило Митсу к тому, что дело не только в сексе. Ей оставалось лишь догадываться. Но переживания съедали её изнутри, и она поняла, что если проведёт ещё неделю сама с собой, то рехнётся.
На её счастье вечером седьмого дня, когда она выходила выносить из дома мусор, на пороге, как вкопанный, стоял Какаши. Её сердце словно замерло на секунду при виде его, а радость начала наполнять её изнутри.
Но его дальнейшее поведение обескураживало. Он вёл себя и разговаривал с ней так, словно ему было абсолютно наплевать: спросил о её самочувствие и предложил приступить к тренировкам. Но это напускное равнодушие было настолько очевидно поддельным, что Митсу снова начала закипать. Она поняла: теперь он игрался с ней. А она не смогла сдержаться и попалась в его ловушку.
И вот она уже стояла в крепкой хватке Какаши, который держал её руки так, что даже двинуться было больно, и прижимал спиной к себе. В этот момент Митсу с испугом ощутила, что она в его руках — беззащитная и беспомощная. Это бесило и будоражило одновременно. Она продолжала скалить зубы, но взглядом впилась в него.
— Я хочу повторить, — говорил он. — И я хочу повторять столько, сколько потребуется.
Его голос был твёрдым. Он говорил уверенно, доминировал в своём желании, неосознанно подчиняя её. Митсу поняла, что её игра слишком затянулась, но она уже не хотела выходить из неё. Он говорил будто бы лишь о сексе, но она слышала другое. О связи, которая образовалась между ними, о какой-то необъяснимой тяге друг к другу. Она надеялась, что эти чувства взаимны, но конкретно в данный момент её волновало другое.
В смущении она опустила взгляд, не в силах больше смотреть ему прямо в глаза, ведь с каждой секундой он будто бы всё сильнее овладевал ею. Тут же спиной почувствовала, как Какаши напрягся, и услышала как он звучно втягивает носом воздух. Он отнял одну руку, второй всё ещё продолжая крепко прижимать её, и приспустил маску. Его губы коснулись её за ухом, она почувствовала жар его дыхания, и это вскружило ей голову. Колени подкосились на секунду от внезапно охватившей её приятной дрожи. Это не укрылось и от Какаши, и уже через несколько секунд он жадно впился в её губы.
— Чёрт бы тебя побрал, Какаши. Когда ты успел стать таким… властным? — произнесла она, когда он прервал поцелуй.
«Видит бог, я веду себя как последняя развратница, но я готова запрыгнуть на него прямо сейчас», — подумала она в пылу возбуждения.
***
Эта ночь была лучше предыдущей. Митсу невольно улыбалась, стоило ей вспомнить прикосновения Какаши, его взгляды и томные вздохи. Она прикусила губу, когда в её голове всплыл его образ, нависающий над ней.
Она встала намного раньше него, но решила не будить. Первым делом нужно было накормить Наруто, а о себе она позаботится после. Но даже занимаясь завтраком, думала только о Какаши.
«Чёртов Какаши, — как всегда думала она, но уже с улыбкой. — Походу, я всё-таки влюбилась».
Сейчас эта мысль уже не казалась ей такой пугающей, и Митсу не старалась приглушить чувства. Она неожиданно отметила, что уже давно не испытывала ничего подобного, если вообще испытывала.
Близился полдень, но Митсуне, хоть и кормила Наруто пару часов назад, сама до сих пор ничего не ела. Поэтому она с воодушевлением готовила поздний завтрак, планируя разбудить Какаши, когда закончит.
Наруто же занимался своим любимым делом: забирался на спинку дивана и плашмя летел на пол. Она была без понятия, кто научил его этой забаве, ставя на ту противную сиделку, которая в прошлом приглядывала за малышом по указу Хокаге, и мысленно проклинала её каждый раз, когда мальчик в очередной раз забирался на злосчастный диван. Увидев эту «игру» в первый раз, Митсу жутко перепугалась, пыталась ловить его, останавливала, но всё было без толку.
Поэтому она смирилась, и когда в следующий раз замечала, что Наруто вновь настроился совершать свои прыжки веры, сразу стелила на пол подушки и одеяла. Потом нашла на рынке набор юного шиноби с резиновыми кунаями и сюрикенами, и он понравился маленькому непоседе настолько, что он мог на время забыть об игре в летуна.
Но сейчас коробочка с набором была в комнате Митсуне, где мирно спал Какаши. Она не хотела тревожить его сон, поэтому, хлопоча у плиты, спокойно реагировала на очередной «полёт» Наруто.
Ба-бах!
Мелкий егоза растолкал подушки по разным углам страховочной площадки и следующий его прыжок был уже точно на пол. Митсу услышала характерный звук падения и затем звонкий детский смех.
— Наруто, да посиди ты на месте хоть минуту!
Митсу убрала сковороду с горячей плиты и быстрым шагом подошла к ребёнку, но он уже сидел на полу и радостно улыбался. Как ему не было больно — оставалось загадкой.
«Ну всё, пора доставать твой набор, — отчаянно подумала Митсуне. — Надеюсь, что хоть он тебя займёт на пару минут».
Она тихо подошла к двери и осторожно открыла её, стараясь вести себя как можно тише, но это было уже ни к чему — Какаши сидел на кровати.
— Чёрт, Какаши, прости, что разбудили тебя.
Митсу попыталась сделать максимально виноватое выражение лица.
***
«Какая жуть, капитан вообще не посещает никакие праздники, — задумалась Митсу, собираясь на фестиваль. — Он же и день рождения свой не праздновал. Я об этом и не узнала бы, если бы Тензо не рассказал, — вспоминала она. — Надо его пригласить».
Она расчесала волосы и аккуратно собрала их в пучок на затылке. С длинными волосами возиться она не любила — всегда завязывала высокий хвост. Чёлка чуть ниже подбородка, конечно, мешалась иногда, но к ней Митсуне уже привыкла. Она аккуратно заколола её за ухо.
Из гостиной доносились радостные возгласы Наруто. Видимо, Какаши ему понравился. Митсу посмотрела на праздничное кимоно, разложенное на кровати. Она надевала его давно, на новогодние гуляния, когда Кушина ещё была жива. Оно было из чистого шёлка, белое, с узором из голубых лотосов. Девушке потребовалось время, чтобы надеть его.
Вообще, Митсу не питала большой любви ни к кимоно, ни к платьям, ни к прочей истинно женской одежде, к макияжу и красивым причёскам. Но когда появлялся повод — это случалось раза три-четыре в год — её словно подменяли. Ей внезапно начинало доставлять удовольствие аккуратно выводить стрелки на веках, очерчивать тонкий контур губ, собирать волосы как-то по-особенному и надевать красивые наряды. В такие моменты она чувствовала себя женственной.
К счастью, случалось это не так часто, и обычно на следующий день после праздника перед окружающими вновь представала обычная, небрежная Митсуне Узумаки.
Наконец, она была готова. Перед тем, как выйти к Какаши, она начала волноваться. Ей стало вдруг любопытно, как он отреагирует, когда увидит её такую. Сделав глубокий вдох, она вышла из комнаты.
По взгляду было понятно: он явно был ошарашен её видом. Но на слова был ужасно скуп, и это даже немного задело Митсу. А что поделать — ожидать чего-то большего от Какаши не приходилось. Настала очередь Наруто собираться.
Наверное, это больше нужно было Митсуне, нежели самому ребёнку. Он только-только начал по-настоящему понимать, что значит праздник. Совсем недавно ему исполнилось два года, и он уже мог полноценно веселиться на фестивалях, как и другие обычные дети.
Только вот, к сожалению, он не был обычным, и люди на улицах не стеснялись об этом напоминать. Митсу надеялась, что хоть один его день в окружении других людей пройдёт нормально.
Но случиться этому, видимо, было не суждено. Когда они с Какаши, которого она чуть ли не силой вытащила, пришли на детское представление, две женщины неподалёку от них начали обсуждать Наруто, совершенно не стесняясь в выражениях:
— Смотри, это тот уродец девятихвостый.
Стоило Митсу услышать эти слова, как внутри снова начала подниматься волна гнева. Контролировать это девушка не умела, и иногда это пугало её. Но только не сейчас. Она резко повернула голову в сторону сплетниц, ощущая, как плотно сжимаются челюсти. Кровь прилила к лицу, пульс застучал в висках. Митсу сжала кулаки так сильно, что ногти больно впились в ладони. Она почувствовала, что ещё немного, и она сорвётся.
— Эй ты, коза кривоногая, че ты там только что вякнула?
Она за пару секунд оказалась возле женщины и уже занесла кулак для удара, но, к счастью, вовремя остановилась. Продолжая яростно дышать и не опуская руки, Митсу начала говорить, потеряв контроль над своим языком:
— Захлопни зевало, тумба старая, иначе я тебе прямо сейчас ноги вырву! Ещё раз твоя помойка изрыгнёт подобные слова, и я тебя найду, побрею налысо и стерелизую, поняла меня?
Женщина в страхе попятилась от неё, вцепившись в свою спутницу. Митсуне всё ещё яростно сверкала глазами, дыхание оставалось частым и тяжёлым. Видя испуг в глазах женщины, она потихоньку начала остывать, но только та выкрикнула ей: «Хабалка!», как у Митсу внутри снова всё закипело.
«Я ей сейчас точно врежу!» — дрожа от злости, подумала она и сделала шаг навстречу обидчице.
Но та, заметив это, поспешила поскорее убраться отсюда. Митсуне в принципе никогда не отличалась вежливостью и терпимостью, но когда кто-то позволял себя выпалить в сторону Наруто что-то подобное, то жалкие остатки самообладания таяли буквально на глазах, и она готова была сорваться и даже применить физическую силу.
— М-да. Твоим языком можно рыбу в ресторане резать, — послышался голос Какаши позади.
Она резко обернулась, и он столкнулся с её гневным взглядом. В следующую секунду Митсу стало жутко от того, что Какаши увидит её такой. Порой она сама боялась того, что могла натворить в очередном приступе гнева, и ей не хотелось, чтобы её капитан когда-либо стал свидетелем этого. Зачастую ей удавалось себя сдерживать, прикусывая до крови губу или язык. Но иногда злость выходила наружу, и лучше было, чтобы в такие моменты никого рядом не оказывалось. Особенно Какаши.
Митсу сделала глубокий вдох и, взяв его за руку, зашагала прочь. Он с Наруто на плечах последовал за ней. Она понятия не имела, куда направляется — ей просто нужно было пройтись. Ярость уже практически сошла на нет.
***
Наслаждаясь прохладой позднего вечера, Митсуне неторопливо шла домой. Наруто уснул ещё в кафе, и она надеялась, что он так и проспит до утра. Она крепко держала его на руках, а на лице её застыла счастливая улыбка. Несмотря на двух ненормальных, посмевших оскорблять Наруто, и выведших её из себя, этот день прошёл отлично. Самое главное, что малыш сумел повеселиться и вкусно поесть, вдобавок даже поразвлекать команду Ро.
Неоспоримым достоинством этого дня было и то, что Митсу сумела вытащить Какаши на фестиваль и провела с ним целый день. Она шла, думая только о нём. Настроение подогревала и полная уверенность Митсу в том, что и у Какаши к ней были чувства. Правда, она не могла пока понять, какого они рода, хотя это не сильно её волновало.
Внезапно она поймала себя на мысли, что ведёт себя, словно влюблённая дурочка, и от этого ей стало немного не по себе. Она поморщилась и вздрогнула, отгоняя прочь навязчивые мысли о Какаши.
«Какого хрена это всё так далеко зашло?» — расстроенно подумала она.
Следующей же мыслью стало, что ещё не слишком поздно вернуться назад, к сугубо рабочим отношениям. Можно было свести всё лишь к тому, чтобы встречаться пару раз в неделю, проводить вместе ночь, не стремясь к отношениям.
Митсуне никогда не хотела серьёзных отношений, вот и сейчас в глубине души надеялась, что эта неожиданная влюблённость пройдёт так же быстро и внезапно, как и появилась. Она вздохнула и покачала головой. На глаза начали наворачиваться слёзы, но она сдержала их. Поняла, что запуталась.
Митсуне и сама не знала, чего ей хотелось. За время, проведённое в команде Ро, она успела привязаться к Какаши. К его нелепым закатываниям глаз, когда она в очередной раз говорила какую-нибудь глупость; к его ухмылкам; к пронзительному взору, не терпящему возражений. Привыкла подначивать и заигрывать с ним настолько, что ей было тяжело от этого отказаться. Она не была уверена до конца, что это были за чувства. Может, это вовсе и не влюблённость — просто привязанность, привычка. Но она была такой тёплой и такой нужной, что внутри что-то предательски запротестовало, когда Митсу подумала о том, чтобы оборвать с ним все связи.
Позади послышались шаги, и через несколько секунд перед ней показался запыхавшийся Какаши.
«Вспомни чёрта…» — недовольно подумала она, но вслух сказала совсем другое.
— Признаться, я и не догадывалась, что ты такой ненасытный, капитан.
— Тензо думает, что между нами что-то есть, — сходу бросил Какаши.
Митсу недоумевающе взглянула на него, а затем ухмыльнулась:
— Неудивительно. Он ведь умный парень.
— Но между нами ничего нет.
Это были те самые слова, которые ей так необходимо было услышать, чтобы прекратить думать о капитане, но почему-то они больно обожгли. Митсу на секунду отвела взгляд в сторону, затем серьёзно спросила:
— В самом деле?
— Да.
«Вот и замечательно! Просто великолепно! Отлично! — саркастично думала Митсу. — Спасибо, что всё расставил по местам, разъяснил наконец-таки! — Она снова отвернулась от него, хмыкнув. — Боже, почему я в последнее время такая идиотка? Я же понимала, на что иду! Я сама этого хотела! Просто секс без обязательств! Ну какого же чёрта тогда он не выходит у меня из головы?»
Слова Какаши расстроили её, хоть она и старалась не подавать виду — пыталась убедить себя в том, что именно эти слова должны опустить её с небес на землю.
Какаши всё это время шёл за ней. Поджав губы и нахмурившись, Митсу недовольно спросила:
— Что-то ещё, Какаши?
«Иди уже домой, а», — пронеслось у неё в голове.
— Ты забыла о приличиях, находясь сегодня с командой.
Такое неожиданное заявление застало Митсу врасплох: она понятия не имела, что тот имел в виду. Вроде никого не оскорбляла, ни на кого не накидывалась с кулаками и даже старалась не отпускать дурацких шуточек и подколов. Она уставилась на Какаши так, словно услышала самую большую глупость на свете. Он кивком указал на её грудь. Митсу опустила взгляд вниз, но всё равно ничего не поняла. Неужели дело было в том, что она немного распахнула кимоно? Она решила спросить напрямую:
— Что? Ты о том, что я распахнула кимоно? Там было ужасно жарко. А что, собственно говоря, тебя не устраивает?
— То, что ты позволяешь себе оголяться при всей команде.
«Чего-о-о-о?! Вот ты сейчас серьёзно, капитан?» — мысленно возмутилась Митсу, но вслух не произнесла ни слова.
Она была просто обескуражена. Настолько, что даже не хотелось ничего говорить. Какаши, который только что уверенно заявил, что между ними ничего нет, сейчас… ревновал её? Эта ситуация была выше её понимания, поэтому всю дорогу она провела в тишине. Какаши почему-то проследовал за ней до самого дома, словно всё ещё ждал от неё ответа.
Стоя у двери, Митсу помедлила, прежде чем открыть её. Слова вертелись в голове, но сейчас она хотела как следует подумать, прежде чем выпалить всё, что было на уме. Собравшись с мыслями, произнесла:
— Знаешь, Какаши, если ревнуешь меня к своим товарищам, то точно ли ты уверен, что между нами ничего нет?
Она открыла дверь, но заходить не спешила. Повернув голову с сторону Хатаке, заметила его задумчивый взгляд, будто в данный момент в его голове роились сотни мыслей.
— Митсу…
— Спокойной ночи, Какаши.
Она закрыла дверь, оставляя его в раздумьях. Голова начала гудеть. Ещё с полминуты Митсуне стояла в прихожей, не двигаясь, пытаясь осмыслить, что только что произошло, но затем, печально вздохнув, прошла в дом.
Девушка положила Наруто на кровать и принялась аккуратно снимать с него кимоно. Малыш сонно засопел и даже что-то пробормотал, но, к счастью, не проснулся. Уложив его, она прошла в свою комнату и начала готовиться ко сну. Стянула с себя всю одежду, смыла макияж и распустила волосы.
На душе было немного паршиво. Митсу подошла к окну и настежь распахнула его, впуская свежий, прохладный воздух в помещение.