Кушина торопливо разлила ромашковый чай по двум кружкам. Одну поставила перед сестрой, а из другой сделала большой глоток. Митсуне с недоверием посмотрела на странную жидкость. Она отпила немного и сразу же закашлялась.

— Фу, ну и мерзость! — воскликнула Митсуне. — Как ты пьёшь эту гадость?

— Это вовсе не гадость. — Тон Кушины оставался невозмутимым. — К тому же, это полезно.

— Не я, слава богу, залетела, так что незачем пичкать меня своими полезностями.

Митсуне отодвинула от себя кружку, решив, что больше к ней не притронется. Она наигранно вздохнула, но Кушина пропустила это мимо ушей, продолжая беззаботно пить чай. Она вела себя немного отстранённо. Виной тому было излишнее любопытство её любимой младшей сестрички.

Прошлым вечером та снова затронула запретную в их семье тему о клане Узумаки. Митсуне была одержима ей с тех пор, как в детстве узнала, что они с сестрой потомки этого клана. Изучая историю Конохи в Академии шиноби, Митсуне как-то наткнулась на информацию о том, что раньше Деревни Скрытого Листа и Скрытых Водоворотов были союзниками. Сенджу и Узумаки были дружественными кланами и тесно взаимодействовали в прошлом, но потом история клана прервалась его внезапным исчезновением. После этого она не переставала доставать Кушину просьбами рассказать об Узумаки подробнее, но та всегда избегала подобных разговоров.

Митсу знала лишь то, что все шиноби Скрытого Водоворота погибли на войне, а сама деревня была разрушена. Но её не переставали мучить вопросы. Как вышло, что такой могущественный клан, имевший в своём арсенале непревзойдённые техники печатей, мог быть полностью истреблён? Почему Узумаки, славившиеся колоссальным запасом чакры и мастерски пользовавшиеся ей, погибли так просто? И если они с Кушиной выжили, то может, были и другие представители клана, которым удалось уцелеть?

Но Кушина упрямо утверждала, что они с Митсуне — последние Узумаки, которым посчастливилось спастись. Сама Митсу не помнила ничего ни о своей родной деревне, ни о семье. Кушина была с ней рядом с самого раннего детства, и других родных у неё никогда не было, поэтому слова сестры оставались единственным источником информации. Но чем старше становилась Митсуне, тем яснее осознавала, что Кушина недоговаривала, а уверенность в том, что выжили и другие Узумаки, помимо них, росла, и мысль о поисках соклановцев крепко засела в её голове.

После очередной ссоры Митсу решила, что выяснит всё самостоятельно. Она даже пыталась разговорить Минато, полагая, что он-то точно должен что-то знать, он ведь Хокаге. Но тот мало того, что ничего не рассказал, так ещё и сдал её Кушине, отчего та не на шутку разозлилась. После этого заводить разговор о клане Узумаки было запрещено. Конечно, Митсуне отказывалась принимать такой расклад, ведь ей было сложно понять, чем вызван столь резкий отказ.

Однако, несмотря на мелкие обиды и непонимание она всё равно обожала Кушину. Старшая сестра всегда была для неё примером для подражания, сильной и храброй куноичи, на которую стоило равняться. Она заботилась о Митсу с раннего детства, хотя сама была ещё ребёнком, обучила её знаниям и техникам печатей. И хоть у Митсуне не всегда получалось гладко, глядя на старшую сестру, она прикладывала все свои усилия, и в конце концов овладела фуиндзюцу.

— Да прекрати ты уже дуться на меня, я же извинилась ещё вчера! — после длительного молчания выпалила Митсуне.

Кушина аккуратно поставила чашку на стол и выдохнула.

— Я не дуюсь, — спокойно произнесла она. — Уже не дуюсь. Но вчера я готова была тебя ударить, даттебане!

— Я бы всё равно увернулась от любых твоих ударов. — Митсуне показала язык. — Ты стала такой медлительной, когда забеременела.

— Да иди ты! — Кушина ударила кулаком по столу, отчего чай Митсу немного расплескался.

Кушина сверкнула недобрым взглядом, но в следующую секунду уже улыбалась. Она не умела подолгу злиться, тем более на младшую сестру. Несмотря на то, что она была на несколько лет старше Митсуне, разница в возрасте никогда не бросалась в глаза, ведь у обеих был жизнерадостный и весёлый нрав. Они обе чаще вели себя, как дети, и становились серьёзнее только тогда, когда этого требовала ситуация.

Кушина начала вытирать пролитый чай, как услышала звук открывающейся входной двери.

— Это, наверное, Минато, — радостно произнесла она.

Это и в самом деле был он. Минато вошёл, как и всегда, со счастливой улыбкой на лице. Он приобнял жену и поздоровался с Митсуне.

— Ну-у, — протянула она, — как назовёте малыша?

— Наруто, — с какой-то гордостью в голосе ответил Минато.

— Что, серьёзно? — Митсуне цокнула. — Ну и имечко, даттебайо!

— Эй! Не выражайся, он же всё слышит! — Кушина пальцем указала на свой круглый живот.

— Ага-ага, а сама минуту назад ругалась, — с недовольным видом промямлила Митсу.

Минато, за столько лет уже привыкший к спорам сестёр, даже не пытался влезать в их разборки. Он чувствовал себя немного неловко в таких ситуациях, но всё равно не вмешивался.

— Ну что, Митсуне, подумала над моим предложением о службе в Анбу? — Минато решил перевести тему.

«Он снова за своё», — подумала Митсуне и закатила глаза.

Четвёртый Хокаге уже несколько раз предлагал ей служить под его личным руководством. Он объяснял это тем, что в Анбу Митсуне сможет полностью раскрыть свой потенциал и хорошо потрудиться на благо Конохи с её особой способностью управлять чакрой. Но она считала, что этот дружеский порыв совершался исключительно для того, чтобы не спускать с неё глаз.

— Я ещё думаю, — соврала Митсуне и быстро сменила тему: — Роды уже скоро?

— Со дня на день, — Минато заулыбался. — Мы с Бивако-сан уже всё подготовили.

Кушина светилась от счастья. Митсу, заметив, что парочка начала обмениваться влюблёнными взглядами, почувствовала себя неловко. Она спешно встала из-за стола.

— В таком случае, удачи тебе, сестрёнка. — Она хлопнула Кушину по плечу и направилась к выходу.

— Митсуне, погоди, — окликнул её Минато, когда она уже вышла за дверь.

— Чего? — удивилась она.

— Подумай всерьёз насчёт службы в Анбу. — Намиказе искренне улыбнулся.

— Да чего ты так зациклился на своём Анбу?

— Ну-у, просто хочу помочь. Не будешь же ты вечно перебиваться какими-то мелкими поручениями по доставке грузов или чем-то подобным.

— А может, буду, — выдала Митсу, высунув язык. — Джирайя-сама тоже ни на кого не работает, а получает, между прочим, немало.

— Да, только Джирайя-сама сделал себе имя ещё давно, да и он тоже в своё время послужил Конохе, — спокойно ответил Минато.

— Скажи честно: это ведь Кушина попросила тебя, чтобы было проще за мной приглядывать?

— Не-ет, ха-ха-ха. — Минато нервно улыбнулся и почесал затылок.

Митсу сразу поняла, что попала в яблочко, поэтому скорчила недовольное лицо.

— Ага. Врать вы совершенно не умеете, господин Четвёртый Хокаге, — растягивая слова, сказала Митсуне.

— Ну, ладно-ладно. Но ты и сама понимаешь: после войны с работой и так тяжело, а высокооплачиваемую нужно ещё поискать. А в Анбу жалование хорошее, стабильное, платят всегда вовремя. — Видя не особо заинтересованное лицо девушки, Минато вздохнул. — Ну, на самом деле, я не только из-за просьбы Кушины прошу тебя вступить в Анбу. Есть и другая причина, более, скажем так, личная.

Лицо Митсу мгновенно изменилось: брови изогнулись, а глаза расширились от удивления и неожиданности.

— Заинтриговал, признаюсь.

— Если честно, я думал, что ты сможешь помочь Какаши. — Выражение лица Минато внезапно стало серьёзным.

— Какаши? Это тот, что был твоим учеником? — удивилась Митсуне.

Она смутно припоминала того странного парня. Ей он казался слишком заносчивым, хотя Минато отзывался о нём, как об очень талантливом шиноби и хорошем человеке.

— Да.

— И в чём же ему нужна помощь?

— Он стал немного не в себе после смерти друзей. — Голос Минато зазвучал тише. — Я предполагал, что служба в Анбу поможет ему вернуться к прежней жизни, но ошибся. Думаю, ему просто нужен такой друг, как ты. Твоя энергия и позитив слишком заразительны.

— А ты не боишься снова ошибиться? С чего ты решил, что я захочу с ним дружить? — Митсуне скептически отнеслась к этой затее.

— Может, и не захочешь. Но что-то мне подсказывает, что я прав. — Минато загадочно улыбнулся.

Митсу смотрела на него с недоверием. Ради денег — ещё куда не шло, но ради того, чтобы веселить бывшего ученика Минато… Она даже не знала, обижаться ей на эту просьбу или злиться.

— Хорошо, Минато, если я захочу стать личным шутом твоего ученика, я обязательно тебе об этом сообщу, — раздражённо проговорила Митсу.

Она уже развернулась, чтобы поскорее уйти, но Минато вновь окликнул её.

— Я имел ввиду совершенно другое, — терпеливо говорил Намиказе.

Он уже заметил, что этот разговор начинает, очевидно, надоедать и напрягать Митсуне, поэтому обречённо вздохнул, взял её под локоть и отвёл на несколько шагов от двери. Быстро оглянувшись на дом, Минато снова посмотрел на Митсу и тихо заговорил:

— Ладно, последний аргумент. Если решишься вступить в Анбу, я дам тебе допуск в архив. Там есть информация о клане Узумаки. И о возможных выживших, помимо вас с Кушиной.

Митсу в изумлении вытаращилась на него, задержав дыхание. Она смотрела прямо в глаза Минато, не моргая, пытаясь уловить в них намёки на ложь. Но ничего не увидела, и сердце её бешено задребезжало, подскакивая к горлу.

— Выжившие? — воскликнула Митсуне, но тут же осеклась, бросив короткий взгляд на дом. Повернувшись к Минато, заговорщицки зашептала: — Другие Узумаки? Не врёшь?

Минато отрицательно покачал головой, улыбаясь.

— Честное слово. Только если что, я тебе этого не говорил.

Последние слова он произнёс полушёпотом, опасаясь острого слуха Кушины.

«Каков хитрец, знает же, куда надавить», — с досадой и одновременно с восхищением подумала Митсуне.

— Ну, какого ж чёрта, Минато, — сказала она, но с улыбкой. — Это нечестно. И в чём подвох?

— Пообещай, что не уйдёшь сразу же, как только получишь желаемое, — резонно попросил Минато. — И что вступишь в команду Какаши.

Митсу закатила глаза, но ничего не поделать — предложение ведь заманчивое! А там, быть может, Минато даже подсобит в поисках других Узумаки. Она скривила губы и произнесла шёпотом:

— Вот же Кушина! Как чувствовала, что она лукавит про уцелевших. Как и ты, врать она не умеет. — Митсуне вздохнула, поставив руки на бёдра.

— Ну ты-то у нас спец в этом деле — небылицы выдумывать. — Минато покачал головой, улыбаясь.

— Ой, Хокаге-сама, прекратите так меня расхваливать, я же зазнаюсь! — наигранно высоким голосом сказала Митсу.

Он рассмеялся и потрепал её по голове, взъерошив и без того непослушные волосы. Митсуне зажмурилась и сморщила носик — не особо любила, когда Минато так делал, но почему-то всегда позволяла ему это.

— Ну, так что? Вступишь в Анбу? — всё так же искренне улыбаясь, снова спросил Минато.

И хотя Митсу не горела большим желанием становится членом подразделения Анбу, всё же решила, что теперь причины для вступления были куда более весомыми, чем раньше.

— Э-эх, Минато, — вздохнула она, начав покусывать губу — всегда так делала, когда всерьёз что-то обдумывала. — Без ножа режешь. Ладно. Дай мне недельку, может, две. Надо взвесить все за и против, — сказала Митсу, хотя уже всё решила. — Разобраться с последними поручениями.

Минато лишь кивнул и приобнял девушку. Попрощавшись, она поспешила к себе домой.

Кушина с грустью наблюдала за удаляющейся фигурой сестры. Когда Минато вошёл, она даже не повернула голову в его сторону, продолжая смотреть в пустоту. Он подошёл к ней сзади и легонько приобнял.

— Ох, Минато, — спустя пару минут устало произнесла Кушина, — зря ты это ей пообещал. Теперь-то она точно вступит в Анбу, но будет изводить тебя, пока не покажешь ей документы. Что будешь делать?

— Я не стал бы давать обещание, которое не собираюсь выполнять, — честно ответил Минато.

Кушина резко повернулась к нему, бросая грозный взгляд.

— С ума сошёл? Ты что, собрался ей всё рассказать?

Минато печально посмотрел на жену, вздохнул и сел на стул.

— Кушина, — начал он спокойным, ровным тоном, — рано или поздно она узнает об этом, можешь не сомневаться. Уж кто-кто, а Митсуне точно докопается до правды. Да ты и сама это понимаешь.

Кушина опустила взгляд. Минато как всегда был прав — уж такова была её сестра: если ей что-то нужно позарез, она этого обязательно добьётся. А кланом Узумаки она была просто одержима, поэтому оставалось лишь вопросом времени, когда Митсу узнает правду.

— Она с ума сойдёт, — сказала Кушина, присаживаясь рядом с мужем. — Боюсь даже представить, что она вытворит.

— Ну, ты же не сошла с ума, — Минато ласково улыбнулся и взял её за руку.

— У меня был ты. — Кушина посмотрела прямо ему в глаза. — А так… кто знает. Да и Митсу… в своих порывах она даст мне фору.

Минато хохотнул.

— Что есть, то есть. Но неужели ты до конца жизни хочешь скрывать это от неё? Пойми, она должна это знать, и лучше будет, если она узнает это от нас. Мы не можем больше так с ней обходиться.

Кушина устало вздохнула и посмотрела куда-то в сторону. Молчала долго, обдумывая слова Минато, но в конце концов, согласилась с ним, как и всегда.

— Ты прав. Ладно! Решено. Когда рожу, обо всём расскажем Митсу. Будем надеяться, что она сможет себя сдержать, даттебане!

***

В кабинете Хокаге воцарилось молчание. Третий задумчиво глядел на Митсуне, та же в свою очередь уверенно смотрела на него. Она ждала ответа.

— Митсуне, — наконец, произнёс он, — я очень ценю твоё желание. Но ты точно уверена в своём решении?

— Да. — Митсу была непреклонна.

Третий печально вздохнул.

— Боюсь, я вынужден тебе отказать. В своём порыве ты не подумала, что сейчас твоя основная задача — позаботиться о Наруто.

Слова Хокаге прозвучали словно гром среди ясного неба, окатив Митсуне холодным дождём. И всё же…

— Служба в Анбу предполагает практически полное отсутствие свободного времени, — продолжал Третий. — На данный момент Наруто не сможет сам о себе позаботиться. Я думаю, будет лучше, если мы повременим с решением этого вопроса. Сейчас, когда у Наруто никого не осталось, тебе лучше быть с ним.

«Чёртов старикан всё-таки прав».

Митсуне вышла из Резиденции Хокаге и направилась прямиком на кладбище. Глаза застилали слёзы, а сердце болезненно покалывало. Второй день уже лил, не переставая, дождь. Но Митсуне была этому даже рада — так мокрые слёзы на её лице казались очередными каплями дождя.

Она остановилась у двух одинаковых с виду могильных плит. Её взгляд задержался на одной из них с выгравированным именем: «Узумаки Кушина». Митсу опустилась на колени возле могилы. Она дотронулась рукой до холодного камня.

«Ну какого ж чёрта, Кушина? — с горечью подумала девушка. — Не могла умереть попозже? Лет через сто, например».

Она медленно встала с колен. Ледяные капли продолжали умывать лицо. Ещё секунду она продолжала смотреть на могильную плиту, а затем резко развернулась и побежала. Бежала домой, не оглядываясь по сторонам. Слёзы продолжали срываться с глаз. Митсу громко всхлипывала, но звук дождя, стучащего по крышам, дворам, улицам, заглушал её рыдания. Она бежала со всех ног, а редкие прохожие с удивлением поворачивали головы вслед торопящейся девушке.

Наконец, добралась до своей квартирки, которую Минато выделил для неё, когда сделал предложение её сестре, отперла дверь и вошла внутрь. Дом встретил её теплом. Только оказавшись внутри, Митсу осознала, как сильно замёрзла. Холодная вода стекала с волос и одежды, промокших насквозь, тяжёлыми каплями ударяясь о пол. Она быстро сняла с себя всю мокрую одежду и бросила её прямо у порога. Митсу ощутила себя ужасно неловко. Озябшая и продрогшая насквозь, она прошла в ванную комнату и завернулась в тёплый махровый халат, укутала мокрые волосы в полотенце и вышла в гостиную.

Её взгляд сразу же упал на крохотную детскую кроватку, в которой спал новорождённый сын Четвёртого Хокаге. Митсуне подошла к ней и взглянула на спящего ребёнка. Такой маленький, невинный, он только родился, но ему же довелось испытать самую страшную боль — потерю семьи. Конечно, сейчас он этого не понимал, но через несколько лет, когда он подрастёт, когда станет взрослым, до него дойдёт ужасное осознание того, что он остался один во всей Вселенной.

«Нет, не один, — решительно подумала Митсуне. — У него ещё есть я. Да, его родители погибли, но я всё ещё жива и рядом. Старик Третий прав. Мой долг, как единственного родного человека Наруто — это позаботиться о нём, вырастить его хорошим человеком и пройти вместе с ним через всю боль, что ему предстоит испытать».

Наруто улыбнулся во сне, и Митсуне поняла, что сердце её тает от этой чистой улыбки. Она легонько дотронулась до его щеки и тоже улыбнулась.

***

«С какого хрена Минато решил, что мы сможем стать друзьями?»

Митсуне громко хмыкнула, направляясь к Конохе. Этот чёртов Хатаке просто вывел её из себя. Как можно, глядя в глаза ребёнку, вонзить в него смертельное оружие? Митсу с досадой вздохнула. Последняя надежда разузнать что-то про родной клан разбилась вдребезги. Она заскрипела зубами. Думая об этом, Митсу только сильнее разозлилась на Какаши. И хоть информация об Узумаки была её целью вступления в Анбу, она точно не стоила того, чтобы убивать ребёнка, который со слезами на глазах умоляет этого не делать.

Митсуне быстро добралась до дома. Войдя внутрь, сняла с себя жилетку и резко швырнула в сторону.

«Дыши… Вдох… выдох… Вот так, — пыталась успокоить себя она. — Твою мать… Знала же, куда иду. Но чёрт побери… Не могла я её убить. Она всего лишь такой же винтик в системе, как и мы, и не виновата, что её отправили на такое задание».

Быстро переодевшись в домашнюю одежду, она пошла на кухню, чтобы немного перекусить. Но разогрев еду, поняла, что аппетита совсем нет.

Спустя полтора года после рождения Наруто Третий всё-таки позволил Митсуне вступить в Анбу. Она настояла на том, чтобы попасть в команду Какаши, ссылаясь на то, что они немного знакомы, хоть это и не до конца было правдой. Хокаге даже выделил для Наруто сиделку, но Митсу та не нравилась. Как и многие жители Конохи, эта нянечка винила малыша в том, что произошло в деревне полтора года назад. Присматривала она за ним явно нехотя и, как казалось Митсуне, сторонилась его. Поэтому девушке пришлось прибегнуть к помощи Микото Учихи — у той и у самой был маленький сын, и она любезно согласилась время от времени приглядывать за Наруто, который и сейчас был у неё. Митсуне решила, что придёт за ним чуть позже — ей нужно было немного остыть.

Казалось бы, на руках у неё были все карты — ей оставалось лишь втереться в доверие к капитану команды Ро, ведь доступ в архив был только у него, а просить об этом старика Третьего было бы слишком опрометчиво — он никогда бы не дал ей доступ. Даже на тренировке она постаралась показать всё, на что способна, пыталась произвести впечатление, чтобы быстрее вписаться в команду, но этот Хатаке…

Он никогда ей не нравился. Слишком мрачный, неразговорчивый, жил как затворник. Про него ходили разные слухи, его называли «убийцей друзей Какаши», и Митсу вполне могла в это поверить, учитывая, каким он предстал перед ней пару часов назад. Хладнокровный, прямолинейный, словно робот, исполняющий приказы.

Снова подумав об этом, Митсу начала закипать. В груди нарастало отвратительное чувство, будто лёгкие наполнились горячим воздухом. Она начала дышать чаще, пытаясь успокоиться, но гнев волной накрывал её.

Это началось после смерти Кушины. Митсу и раньше не отличалась терпимостью, но полтора года назад её вспыльчивость перешла все границы. Её раздражало буквально всё. Усугубляли ситуацию и люди, косо смотревшие в магазинах и на улицах на неё и Наруто. И недели не проходило, чтобы Митсу не срывалась на очередном сплетнике.

«Глубокий вдох…» — Она снова попыталась взять над собой контроль, стараясь дышать.

Митсу прошла на кухню и заварила себе кофе. Она недовольно цокнула. Гнев уступил место разочарованию. Присев на стул, Митсу сделала глоток. Чувство того, что последний шанс хоть что-то узнать упущен, больно жгло изнутри.

Вечер подкрался незаметно, и Митсуне направилась в квартал Учиха, чтобы забрать Наруто домой.

— Привет, Митсуне, — улыбнулась Микото, держа на руках непоседливого малыша. — Как первый день?

— Отвратительно. — Узумаки скорчила недовольное лицо, забирая Наруто из рук Микото к себе. — Походу, тебе больше не придётся приглядывать за Наруто.

Микото удивлённо посмотрела на неё, изогнув брови.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она.

— Случился Хатаке Какаши, — закатывая глаза, ответила Митсу. — Не хочу вдаваться в подробности, но мы не сошлись с ним во взглядах. Вряд ли сможем сработаться.

Микото хихикнула и произнесла:

— Ну, да, я слышала, что у него вроде бы непростой характер. Но и ты тоже не святая.

— Ой, прекрати, — отмахнулась Митсуне. — Спасибо, что посидела с Наруто. Ещё увидимся!

— Конечно, заходи в гости, если что!

Митсу улыбнулась на прощание и отправилась домой. Вечер был тёплый — это её радовало. Добравшись до дома, она сразу усадила Наруто на стульчик и принялась готовить ужин. Маленький проказник не желал сидеть на месте, поэтому быстро сполз со стула и принялся бегать по комнате, открывая ящики и копошась в них. К счастью, Митсуне уже привыкла к его характеру, и все опасные для него предметы давным-давно были убраны куда повыше.

Закончив с готовкой, она принялась снова усаживать непоседу и пытаться накормить его.

— Миту-Миту, дай! — бормотал малыш, стуча крохотными ладошками по столешнице в ожидании еды.

— Да-да, Миту сейчас всё даст, — улыбалась она. — Давай покушаем, поиграем немного и будем укладываться спать.

Малыш схватил ложку кулачком и принялся обсасывать ее. Митсу захохотала.

— Ты сначала подцепи ложкой еду, а потом только в рот засовывай.

Наруто схватил кусочек отварной моркови и, немного покрутив его в ручке, швырнул на пол — овощи он не особо любил. Митсу глубоко вздохнула. К этому она тоже уже давно привыкла. Наконец, покончив с ужином, она принялась убирать посуду. Наруто весело носился по квартире, таская из ящиков всё, до чего мог дотянуться. Домыв и убрав посуду, Митсу принялась играть с Наруто, бегая за ним и ловя, подкидывая на руках и вновь опуская на пол. Тот с восторженным смехом убегал от неё, а когда попадался в её объятия, начинал звонко смеяться.

Неожиданно Митсу услышала стук в дверь.

«Чего? Кого это принесло? На дворе почти ночь. Неужели это снова та ворчливая бабка снизу?» — негодовала Узумаки.

Она, всё ещё улыбаясь, открыла дверь и повернулась к нежданному гостю. Улыбка тут же растаяла. Перед ней стоял Хатаке Какаши в обычной футболке и домашних шортах. Без экипировки Анбу он казался таким простым и таким…

«Нелепый», — подумала Митсу.

— Какаши? Что ты тут делаешь?

— В общем, я пришёл поговорить с тобой, — ответил он.

— Прелесть какая: знаменитый Хатаке Какаши явился ко мне в своих незнаменитых домашних шортиках, — не выдержала Митсу.

— Не обращай внимания. Можно войти?

«Войти? Да, точно, проходи, располагайся, чувствуй себя, как дома», — подумала она, недовольно поджав губы.

Он не казался таким, как днём. Она не знала, в одежде было дело или в чём-то ещё, но Какаши вёл себя будто бы учтивее, вежливее и дружелюбнее. Она крепче сжала дверь, чувствуя, как маленький огонёк гнева зарождается в груди.

— Чего тебе? — с недоверием спросила Митсу.

Ей хотелось захлопнуть перед ним дверь, но она сдержалась, продолжая изучать его.

— Ну ладно, люблю разговаривать, стоя в дверях. В общем, я обдумал всё, что сегодня произошло, и решил, что немного поторопился…

— Немного поторопился? Ты сказал, что мне не место в Анбу.

— Я подумал и понял, что часть вины лежит также и на мне.

Митсуне оторопела. Она не верила своим ушам. Он сам пришёл к ней и признал вину… Это что, шутка такая? Обряд посвящения в команду Ро? Неожиданно она услышала ехидный детский смех, который означал только одно — Наруто снова задумал какую-то пакость. Она развернулась, приоткрыв немного дверь, что позволило Какаши заглянуть внутрь. Наруто резво носился с тарелкой, держа её над головой, и хохотал.

«Твою мать, не убрала посуду после ужина повыше!» — мысленно ругалась Митсу.

— Наруто! Поставь это на место! — прикрикнула она, но малыш и не подумал послушаться. — Наруто, не вздумай…

Но тарелка уже летела на пол. Звонко разбившись, она привела ребёнка в неописуемый восторг.

— Ах ты, мелкий…

Митсу стремительно направилась к нему, хватая его на руки и подбрасывая вверх. Она побоялась, что он поранится, а вот ему было хоть бы что — он весело смеялся и обнимал Митсуне. Она улыбалась от одного его радостного визга, а уж объятия маленького чуда и вовсе растопили её сердце. Она прижала его крепче, закрывая глаза. Отпуская, направила его в свою комнату, чтобы малыш не поранился. Уж лучше пускай разворотит её шкаф, чем порежется об острые осколки. Убедившись, что Наруто уже нашёл что-то интересное в одном из ящиков её шкафа, она закрыла за ним дверь и снова подошла к Какаши, который всё ещё стоял возле двери.

— Прости, что тебе пришлось стать невольным свидетелем уничтожения несчастной тарелки. Наруто не может посидеть на месте и пяти минут, — немного смутившись, произнесла Митсу.

— Не извиняйся, всё в порядке. Это было… забавно.

— Так что ты хотел?

***

«Да пошёл ты к чёрту, Хатаке!»

Она снова пылала. Яростный ком подкатывал к горлу, угрожая очередным приступом гнева. Прийти, чтобы заявить ей, что вроде как всё обдумал и готов принять её в свою команду, но если вдруг ему покажется, что её поведение не соответствует его ожиданиям, то он тут же выгонит её, как непослушного пса.

Она звучно выдохнула, облокотившись спиной о закрытую дверь. Все её мысли занял бывший капитан, своей ограниченностью выводя из себя.

Тут Митсу обратила внимание, что в квартире как-то слишком тихо. Было два варианта: либо Наруто уснул, либо напакостил так, что ей потом мало не покажется. Она тихо прошла в свою комнату и увидела малыша, спящего на её кровати в смешной позе.

«Как игрался, так и уснул», — улыбаясь, подумала Митсуне.

Она аккуратно взяла Наруто на руки и отнесла в его кроватку. Малыш перевернулся на бок и сонно засопел. Наблюдая за спящим ребёнком, Митсу улыбалась. Сердце её тут же оттаяло и на душе стало спокойно.

Она тоже отправилась спать, но уснуть не получалось. Из головы никак не выходил сегодняшний день. Эмоции отступили, и она начала сожалеть, что ответила отказом на предложение вернуться в команду. Слишком погорячилась, всё ещё держа обиду на Хатаке.

«Чёртов Какаши. Зря я ему отказала», — огорчённо подумала Митсуне.

Надеясь, что он ещё не спит, она решила отправиться к нему и попроситься обратно в Анбу. Завернула бутылочку тёплого молока в полотенце, поставила её в изголовье кроватки малыша и на цыпочках вышла из квартиры.

«Он сам пришёл ко мне и предложил вернуться. Глупо было упускать такой шанс. Надеюсь, ещё не поздно. Позову в Ичираку, угощу раменом, напою саке, скажу, что была не права и больше так не буду. Надеюсь, он меня простит и возьмёт обратно, — прикидывала Митсуне, кусая губы. — Ну а как мне ещё узнать о клане Узумаки? Если не сближусь с кем-нибудь, у кого есть доступ в архив, то придётся проникать незаконно. Не хотелось бы — меня скорее всего поймают. — Она поёжилась, представив, что сделают с тем, кто без разрешения проник в секретный архив Анбу. — Если в живых оставят — повезёт. Нет, уж лучше к Какаши подмазаться. Может, вообще, попытаться его соблазнить? Да ну, бред какой-то. Это вообще возможно? Может, попробовать? — Митсу покачала головой, отбрасывая эти навязчивые мысли. — Бог мой, о чём я вообще думаю? Ладно, скажу ему всё, что он хочет слышать, надеюсь, прокатит».

За мыслями Митсуне и не заметила, как добралась до дома Какаши. Она уверенно постучала. Спустя какое-то время за дверью послышались шаги. Затем она отворилась, и на пороге появился полусонный Какаши. Увидев его, Митсуне застыла на месте, приоткрыв рот. Она смотрела на него, не отрывая глаз, всё пристальнее с каждой секундой. Разглядывала лицо, словно пыталась запомнить каждую деталь. Он стоял перед ней без привычной маски, и Митсу опешила, словно перед ней был совершенно другой человек. Без маски лицо его выглядело как-то иначе. Даже глаза, один из которых он по обыкновению закрыл, казались какими-то другими.

Взгляд зацепился за родинку возле нижней губы, затем плавно пополз выше. Глядя на его губы, Митсу поймала себя на том, что прикусила свои. Она медленно изучала его лицо, сантиметр за сантиметром.

— Почему ты так смотришь? — спросил Какаши.

Он тут же изменился в лице, видимо осознав, чем привлёк столько внимания.

***

«Дура, дура, дура!»

Митсу забежала в свою квартиру, тяжело дыша. Сердце колотилось с бешеной скоростью, норовя вот-вот выпрыгнуть из груди. Она нервно сглотнула и, даже не беспокоясь о том, чтобы вести себя потише, широко шагая, вошла в свою комнату и плюхнулась на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Спустя полминуты резко перевернулась на спину и уставилась в потолок, прокручивая в мыслях события сегодняшней ночи. Её план вышел из-под контроля. Сначала всё шло как по маслу: она извинилась, пообещала слушаться Какаши и тот принял её обратно в Анбу. Но потом…

«Что на меня нашло? — думала она. Кровь прилила к щекам, стоило ей вспомнить их поцелуй. — Да и он тоже хорош! Оттолкнул бы сразу, а он…»

Вспоминая, она почувствовала, как в комнате становится нечем дышать. Ей стало жарко. Митсу закрыла глаза и снова увидела перед собой Какаши без маски.

«Зарекалась же больше не пить с парнями. Вот чёрт… Капитан… симпатичный».

Она испугалась собственных мыслей. Давно уже у неё ни с кем не было близости, даже простых объятий, и сейчас только не хватало влюбиться. Да ещё в кого — в Хатаке Какаши! Он же ненормальный! Митсуне разочарованно вздохнула — думала соблазнить, а соблазнилась сама.

«Но чёрт меня побери, он и ведь и правда ничего такой. Ну, и хрен с ним. Будь что будет».

На этом она решила поспать хоть пару часиков, пока не проснулся Наруто.

***

Тренировки проходили отлично. С каждым разом Митсуне чувствовала, что втягивается всё больше и больше. Серьёзных миссий им не назначали, ограничиваясь простыми разведками у границы. Это только радовало её — она по-прежнему надеялась как-то обойтись без убийства детей. Но подготовка Анбу делала своё дело — теперь она относилась к убийствам, ранам, крови, как к чему-то совершенно заурядному, даже если речь шла о ребёнке. О любом другом, кроме Наруто.

Ей провели обширный экскурс в историю Конохи, Анбу и мира шиноби в целом. И хотя она и сама застала войну, в которой лишилась многих своих товарищей и знакомых, после всего, что она услышала и увидела на теоретических занятиях, её отношение к этому стало чуть более серьёзным.

Её водили в морг. Подготовка Анбу включала себя курс по вскрытию тел. Сначала Митсу было тяжело смотреть на этот процесс, её то и дело подташнивало, но после нескольких таких занятий она и сама уверенно держала в руках скальпель, разрезая очередного бедолагу.

Также удалось побывать в больнице. По долгу службы многие шиноби получали тяжёлые ранения, и ей, как одной из Анбу, необходимо было уметь оказывать первую помощь. В медицинских техниках она была ни в зуб ногой, и даже спустя десяток занятий не могла воспользоваться простейшей техникой остановки крови. Руководитель уныло качал головой, что означало лишь одно — Митсу лечить никого не сможет. Но зато на оторванные конечности, дыры в разных частях тела, проломленные черепа и прочее она насмотрелась сполна.

Команда ей нравилась, но она с недовольством отмечала, что почти все её члены такие же серьёзные и неразговорчивые, как и Какаши. Кроме одного — Тензо. С этим пареньком ей удалось очень быстро найти общий язык. Тот и сам был не прочь иногда подколоть капитана и поддерживал все язвительные шуточки, что Митсу позволяла себе отпускать в сторону Какаши.

Конечно, у них была договорённость, что тот поцелуй — это ошибка, но она просто ничего не могла с собой поделать. Держать язык за зубами в присутствии капитана у неё не получалось, как бы она не пыталась, и она постоянно старалась задеть его за живое безобидными фразами и подколами. Митсу с удовольствием замечала, как меняется взгляд Какаши, когда она снова говорила ему какую-нибудь чушь про родинки или служебные романы.

Иногда ей всё же приходила в голову мысль, что она делает это потому, что тот просто начал нравиться ей, но Узумаки стремительно гнала её, убеждая себя в том, что ей просто нравится флиртовать.

Было кое-что ещё, что не позволяло Митсуне прекратить заигрывать с Какаши — это его бесценная реакция. Совсем мимолётная, практически незаметная, но от неё она не ускользала. Она сразу замечала, как округляются его глаза, как он прикусывает губу под маской, как дыхание становится сбивчивым. Но, надо признаться, держался он всё же достойно, и Митсу с удовольствием отмечала, что в выдержке ему не занимать. И это тоже было причиной, по которой она не могла остановиться — ей хотелось, чтобы он сдался.

— М-м, капитан, неужели ты устал? — улыбаясь, спросила Митсу.

Она уже наложила печать обездвиживания — ей для этого нужно было лишь коснуться цели. Какаши лежал на спине, она же присела рядом на корточки и лукаво улыбалась.

— Признаю, хороший приём, — проговорил Какаши. — Почаще используй его на врагах. А теперь освободи меня.

— А мне больше нравится, когда ты вот так лежишь. — Она сощурилась и улыбнулась шире. — Ты такой умиротворённый сразу. Глаз не оторвать.

— Ну-ну, — Какаши вздохнул. — В следующий раз ляжешь уже ты, а я буду так же сидеть над тобой и издеваться.

Митсуне увидела тот самый взгляд, который хотела. Она была уверена — ему нравятся эти заигрывания, потому что он отвечал ей тем же. Пару секунд она ещё смотрела на него, прикусив губу, а затем коснулась ладонью его лба и сняла печать. Он тут же подскочил. Митсу поднялась и, поравнявшись с ним, произнесла полушёпотом:

— Жду не дождусь, когда это случится, капитан.

Она услышала, как он шумно вдыхает воздух, явно сдерживаясь, чтобы не ответить, и ей это до безумия нравилось.

«Боже мой, капитан, да ты весь горишь», — с удовольствием думала она.

Тренировка подошла к концу. Выходя из штаба Анбу, Митсуне увидела ждущего её Тензо. В последнее время они частенько ходили домой вместе — она направлялась за Наруто до сектора Учиха, а он шёл за самым вкусным, как он признавался, сэмбэем.

— Только у Учихи Теяки вкусные сэмбэи¹, — говорил Тензо.

— Ты злоупотребляешь сладостями. Чуть ли не через день туда ходишь, — отчитывала его Митсуне.

— Ой-ой, кажется, сэмпай заразил тебя своим занудством, — наигранно качая головой, говорил Тензо. — Поменьше общайтесь на тренировках, а то двоих таких я не выдержу!

— Ой да ну тебя! Мне до Какаши, как до Луны пешим ходом. — Митсу показала приятелю язык.

Погода стояла тёплая несмотря на то, что была уже середина осени, и они шли не спеша, наслаждаясь лучами заходящего солнца. Тензо был довольно приятным собеседником и хорошим другом, отмечала Митсуне. Ей нравилось общение с ним: он напоминал ей старого друга детства, которого уже не было в живых.

— Ну-ну, то-то я вижу, как стремительно ты несёшься по этому пути. Искры между вами так и плещут, — неожиданно произнёс он.

Она тут же поперхнулась слюной и недоумённо посмотрела на него. Кровь уже начала приливать к щекам. Тензо смотрел по-доброму, но улыбался лукаво. Это заставило её немного смутиться и отвести взгляд.

— Не говори чепухи, — отмахнулась она. — Какие ещё искры? Мне нравится его подтрунивать, потому что у него бесценная реакция, вот и всё.

Тензо улыбнулся шире, покачал головой.

— Да-да, верю на слово, — хихикнул он.

Уже вечером, уложив Наруто спать, Митсу улеглась сама и снова вспомнила слова Тензо.

«Неужели так кажется со стороны? Что между нами что-то есть?»

Подумав об этом, она тут же почувствовала, как учащается дыхание. Думать о Какаши перед сном в последнее время стало своего рода ритуалом. Она представляла его губы, затуманенный взгляд и руки, крепко сжимающие её талию. Сама ругая себя за такие мысли, она, однако, уже не спорила с тем, что он ей нравился.

«Ну, вот какого хрена я его тогда поцеловала, — ругала себя она, желая снова ощутить вкус его губ. — Чёртов Какаши. Я же вижу, как он смотрит, как реагирует, когда я что-нибудь ляпну. Он тоже хочет меня. Боже мой, о чём я только думаю…»

Митсу отчитывала себя за эти мысли, но чем запретнее они были, тем чаще приходили ей на ум. Она уже не пыталась контролировать их, в очередной раз представляя, как засыпает в объятиях Какаши.

***

«Стой».

Митсу резко остановилась. Тензо, почувствовав это, тоже замер на месте.

«Мы не можем оставить его там одного, даже ваш великий Хатаке Какаши может оказаться бессильным против целого отряда опытных и сильных шиноби», — мысленно сказала Митсуне.

«Ты слышала его приказ, — возражал Тензо. — Я уверен, что Какаши-семпай справится с ними, не недооценивай его».

«Я не оспариваю его силы, — продолжала настаивать Узумаки. — Но без помощи долго ему не протянуть. Они не убьют его, но заберут в плен, и просто представь, каким пыткам будут подвергать его, чтобы выведать хоть что-то».

Тензо ничего не отвечал, но Митсуне чувствовала, как сомнения заняли его мысли. Было очевидно, что он отчасти согласен с ней, но в то же время его уверенность в капитане и необходимость успешно доставить добытые документы в Коноху не позволяли принять ему волевое решение. Митсу решила взять это бремя на себя. Она достала из набедренной сумки папку, которую ей отдал Какаши, и всучила её товарищу.

«Тензо, отправляйся в Коноху один. Я пойду назад на подмогу Какаши. Пускай он меня потом отчитает, а может, даже отправит в отставку — да пускай даже снова выгонит из команды Ро, — но я не могу оставить друга в беде».

Митсу почувствовала, что Тензо мысленно поддерживает её. Он никогда бы не высказал вслух одобрение такого плана, но благодаря печати, Митсу знала, что он испытывал на самом деле.

«Когда это семпай успел стать для тебя другом?»

Тон Тензо был таким лукавым, будто он ухмылялся. Митсу почувствовала смущение, кровь прилила к щекам, и она была несказанно рада, что они оба сейчас невидимы, иначе Тензо заметил бы, как она покраснела.

«Я попытаюсь поддерживать на тебе печать, но когда ты окажешься на большом от меня расстоянии, её действие прекратится», — проигнорировав его слова, транслировала Узумаки.

«Понял», — отозвался он.

Митсу поняла, что он удалился, и тут же поспешила назад к Какаши. Её волнение возрастало с каждой секундой. Она истратила много чакры на поддержание печатей маскировки, как и опасался Какаши, но всё ещё была уверена, что сил осталось достаточно, чтобы одолеть противников или хотя бы дать достойный отпор и сбежать. Она приблизилась к месту, где они разминулись с капитаном, и её взору предстало то, чего она больше всего опасалась: Какаши был в каменной ловушке. Капитан вражеского отряда приставил к его горлу кунай. Она незаметно приблизилась к полю боя.

— Я с тобой разговариваю, Хатаке Какаши! — услышала она голос врага.

Митсуне в одно мгновение сняла с себя печать и громко произнесла:

— Семеро на одного? Нечестно как-то получается тут у вас.

Все головы тут же повернулись в её сторону. Её голос звучал звонко и уверенно, хотя внутри она ощутила прилив страха. Ей уже давно не доводилось принимать участие в настоящем сражении, и сейчас пульс, стучащий в висках, закладывал уши. Адреналин, которого ей так не хватало долгие годы, сейчас бушевал в ней с неистовой силой. Чакра была на исходе, но она словно не обращала на это внимания, ей хотелось одного — надрать этим шиноби зад. С молниеносной скоростью Митсу пронеслась прямо к врагу, удерживающему Какаши в ловушке, и атаковала, использовав тайдзюцу. Мужчина отлетел на несколько метров от неё в сторону своих товарищей. Она сконцентрировала часть оставшейся чакры в правой руке, формируя острое лезвие, которым быстро срезала несколько каменных столбов, окружавших её капитана.

Митсуне услышала, как враг что-то сказал, но не разобрала слов — уши до сих пор закладывало. Дыхание участилось, а сердце билось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Но несмотря на то, что у неё почти не осталось сил, она стремительно пронеслась через всё поле, атаковав капитана отряда Ивагакуре. Она пыталась задеть его своим клинком чакры, второй рукой отбиваясь от оружия его товарищей, но враг успешно уворачивался от всех её атак.

Краем глаза она заметила освободившегося Какаши, который появился перед ней и атаковал противника резким ударом. Она почувствовала, как Хатаке прижался к её спине, и на душе стало чуточку спокойнее. Однако вместе с осознанием, что с Какаши всё в порядке, пришло и другое — осознание усталости. Она откашлялась и пыталась отдышаться. Услышала голос Хатаке, который показался ей непривычно мягким:

— Печать маскировки отняла у тебя почти все силы. Зачем ты вернулась?

Митсуне ухмыльнулась и ответила так, чтобы слышал только он:

— Ой, Какаши, только не читай мне лекцию о необходимости выполнять твои приказы. Документы забрал Тензо. Я думаю, он уже далеко отсюда. — Она искренне верила в это. — К тому же, моих сил хватит на кое-что ещё.

Она резко подалась вперёд, поближе к врагам. Когда-то очень давно Кушина научила её своей любимой технике — адамантовым запечатывающим цепям, которые могли полностью обездвижить даже огромного биджу, не то что кучку шиноби. Митсу решила, что пора заканчивать с этим поскорее, ведь её чакра действительно была на исходе. Раньше она никогда не применяла эту технику в бою, и её ужасно радовала возможность наконец-то опробовать её. Митсу сконцентрировала оставшуюся чакру в грудной клетке, мысленно накладывая печати, выставила руки в сторону противников и глубоко вдохнула. В следующую секунду направила стремительно вырвавшиеся цепи на врага. Ещё мгновение — и вот все шиноби Деревни Скрытого Камня скованы по рукам и ногам неразрушаемыми оковами.

Внезапно она почувствовала такую дикую слабость, что ноги резко подкосились, и она упала на колени. Мышцы на руках схватило внезапной, болезненной судорогой. Но несмотря на это она продолжала сдерживать врагов, которые безуспешно пытались освободиться. Узумаки недовольно крикнула:

— Какаши! Чего ты ждёшь?

Сил практически не осталось. Митсу мысленно корила себя за то, что не рассчитала чакру, которая вот-вот закончится. Она чувствовала, как руки слабеют, а тело будто бы наливается свинцом. Дышала тяжело и пыталась ясно смотреть на Какаши, который один за другим поражал врагов райкири, но тут окончательно выдохлась, чувствуя, что не может даже сделать вдох.

Руки опустились, и Митсуне села на землю, жадно глотая воздух ртом. Она мысленно понадеялась, что Какаши уже убил всех врагов, и их миссия завершена, но её надежды не сбылись. Один из шиноби — тот, что был капитаном — внезапно оказался возле неё, схватил за волосы и потянул на себя. Ей хотелось вскрикнуть от боли, но сил не осталось даже на это. Узумаки чувствовала, что ещё пара минут, и она потеряет сознание. Неожиданно Митсуне почувствовала на шее холодное каменное остриё. Она приоткрыла глаза и увидела, что к её горлу был приставлен каменный шип.

В голове пронеслась мысль, что здесь она, вероятно, и встретит свою смерть. Она с грустью подумала о Наруто и о том, что ей хотелось бы иметь шанс попрощаться с ним. Враг что-то говорил, но Митсу по-прежнему ничего не слышала. В ушах стоял оглушительный звон, а голова начала кружиться. Внезапно она почувствовала дикую боль в области живота. Она чуть опустила голову и увидела торчащий из её тела каменный шип. Рот наполнился противной на вкус кровью, которую она тут же машинально отхаркнула. Мужчина вытащил остриё из её тела, и она полетела прямо на твёрдую землю. От удара головой о камень у Митсуне поплыло в глазах. Живот ужасающе болел, а ноги словно отказали. Ей хотелось заплакать, но она не могла. Неожиданно боль на мгновение отступила, и Митсу смирилась с тем, что её ждёт. С улыбкой подумала о том, что скоро встретится с сестрой.

Она не заметила, как Какаши оказался рядом. Он слегка приподнял её голову, и она перевела взгляд на него. В его глазах застыл ужас и отчаяние, но Митсуне не понимала, почему он так волнуется. Звон в ушах уже утих, и она услышала его сдавленный голос:

— Митсу, нет…

— Моя первая миссия… Я справилась, капитан?

По выражению лица Какаши было понятно, что она снова ляпнула какую-то ерунду. Но последним, что Митсуне увидела перед тем, как отключиться, стал безмолвный ужас и беспокойство, застывшее в его глазах.