Знойное лето наконец подошло к концу, уступая место приятной поначалу осени. Первые две недели сентября жители Деревни Скрытого Камня наслаждались последними крохами тепла и солнечного света, но затем спешно сменили гардероб на длинные плащи и куртки, пытаясь не промокнуть под частыми ливнями. Митсу к такому готова не была, поэтому часть заработанных в лавке Кохэя денег пришлось потратить на новую одежду, которая здесь стоила прилично дороже, чем в Конохе. Скрепя сердце, девушка купила себе кожаную курточку красного цвета, который был в почёте у местных жителей, чёрные джинсы и такого же цвета высокие ботинки.

За прошедшее время она окончательно убедилась в том, что изготовление посуды из глины доставляло ей необъяснимое удовольствие. Кохэй уже полностью доверял Митсу своё ремесло, поэтому теперь она самостоятельно проходила весь процесс от очистки материала до обжига готового изделия. Каждый раз держа в руках очередную чашку или расписное блюдо, сделанные ею, Митсу ловила себя на мысли, что гордится собой. Это было очень странное, непривычное, но невероятно приятное чувство для человека, который никогда прежде ничего не мастерил своими руками.

К Кайто после их встречи она спускалась лишь дважды: один раз они успели немного поговорить прежде, чем Митсу почувствовала, что в темницу спускается кто-то ещё, а когда пришла во второй раз, он спал, и она не стала его тревожить.

Как бы ей не хотелось поскорее заняться поиском и изучением печати, сдерживающей Кайто, задание Орочимару тоже нужно было выполнять. Тем более в одном из посланий он ясно дал понять, что и так предоставил ей много свободного времени. Поэтому последние два месяца она только и занималась, что переписыванием необходимых свитков. Митсу практически не понимала, о чём там говорилось, но порой встречались техники, от которых волосы вставали дыбом. Многие из таких были направлены на продление жизни, и большинство представлялись достаточно безобидными, но некоторые казались совсем из ряда вон выходящими даже для Орочимару. К примеру, одна из них предполагала перемещение разума одного человека в тело другого — сосуда. Понадеявшись, что сосудом станет не она, Митсу так же переписала и эту технику и постаралась как можно скорее забыть об этом.

Все свитки по одному передавались через змею Орочимару. Небольшая рептилия без труда проглатывала целый свиток и уползала. Чакру такого маленького существа системе безопасности Ивагакуре заметить бы не удалось, поэтому это был самый оптимальный вариант.

К концу сентября почти все свитки из тех, что нужны Орочимару, были переписаны и отправлены в убежище, и Митсу, хоть и продлила своё разрешение на пребывание в Скрытом Камне, понимала, что её миссия здесь практически окончена. Поэтому теперь остро встал вопрос, как же вызволить Кайто.

Кохэй ясно дал понять, что помогать с этим не будет — у него своё задание. Но Митсу и не просила его помощи — лишь советов. Тот, тяжело вздыхая от недовольства, всё же высказал своё мнение.

— Тебе нужно всё тщательно подготовить и спланировать: еда, одежда и прочее. И лучше, если Юкари уедет из Камня обратно к семье, исключив любые подозрения. А после этого хорошо бы прождать какое-то время — пару дней или больше — чтобы никто не смог связать эти события.

Митсу со всем соглашалась. Кохэй, хоть очевидно, и без желания, всё же давал дельные советы. Но прежде всего ей нужно было узнать, как работает вторая печать.

Поэтому спустя ещё пару недель, выполнив наконец задание Орочимару, с его разрешения Митсу принялась за своё собственное. В очередную вылазку в архивы девушка уверенно направилась в секцию, где хранились печати клана Узумаки. Разложив все свитки на ближайшем столе, она тут же приступила к их изучению.

Свитков было раза в два меньше, чем в Корне, но всё равно достаточно много. В основном Митсу бегло просматривала содержимое, стараясь побыстрее отыскать нужную печать. Но даже спустя полчаса активных поисков она ничего так и не нашла. Глаза уже резало от напряжения и крайне скудного освещения, поэтому девушка решила сделать короткий перерыв.

«Значит, эти свитки Камню достались от Конохи, — заключила она. — Неудивительно, что Тсучикаге высказывал подозрения — себе-то Хокаге оставил в два раза больше печатей. Видимо, старик Тсучикаге заподозрил неладное: не могло же печатей быть так мало».

Но даже те, что она успела бегло просмотреть в нескольких свитках, по силе не уступали тем, которыми в прошлом распоряжался Корень. Печати, что она нашла тут, были преимущественно защитными: барьеры, ограничители на местности и подобное. Даже нашлись похожие на ту, что Кохэй накладывал на комнату, чтобы их не подслушали. Ещё раз кинув взгляд на свитки, Митсу внезапно подумала:

«Я не могу оставить их здесь. Если уж забрала всё из Конохи, то почему Ива должна обладать тем, что по праву принадлежит моему клану?»

Она тяжело вздохнула и, закрыв глаза, запрокинула голову. Похищать печати Узумаки из архива Камня было настоящим безумием. Когда пропажа вскроется — а она обязательно вскроется — останется вопросом времени, когда Тсучикаге взбредёт в голову объявить новую войну. Хотя мало ли безумных вещей Митсу уже успела вытворить за свою жизнь?

«А на другом конце скамьи сидит Орочимару, который будет в бешенстве, когда узнает, что я их выкрала. Он же говорил, что нельзя оставлять никаких следов, ничего подозрительного…» — Митсу приуныла.

Она понимала, что подобной самодеятельности Орочимару будет не то что не рад — скорее, он придёт в ярость. Но оставлять просто так наследие Узумаки в Камне тоже нельзя. Внутри сидела противная язва, которая болезненно кровоточила, давая понять, что Митсу совсем не хотелось, чтобы Тсучикаге и дальше продолжал пользоваться печатями, которые ему не принадлежали. Печатями, из-за которых вырезали весь её клан и всех жителей Деревни Водоворотов.

«Чёртов старикан такой же, как и Хокаге, — с отвращением думала Митсу. — Я должна забрать у него возможность и дальше использовать знания Узумаки», — твёрдо решила она.

Окинув взглядом полупустую полку, на которой совсем недавно покоились свитки, которые теперь лежали перед ней, девушка задумалась. Пустую полку заметят сразу, даже если придут в архив за чем-то другим или даже просто будут идти мимо. Но если положить на их место другие, к примеру, пустые, свитки… пропажу не заметят так скоро. По крайней мере до того момента, пока кому-нибудь не понадобится ими воспользоваться.

Решив обдумать это как следует после того, как найдёт вторую печать Кайто, девушка вновь окунулась в чтение свитков. Она просматривала их ещё быстрее, стараясь найти ту самую — к счастью, она отлично помнила, как та выглядела. Пару раз спотыкаясь взглядом о визуально похожие, Митсу наконец отыскала её и полностью погрузилась в изучение.

«Твою ж… — прочитав всё, подумала она. — Вот же чёрт…»

***

— В общем, эта печать сложная. Распечатать её будет не так просто.

После этих слов радость в глазах Кайто заметно поугасла.

— Ну, точнее, не то что бы сама печать сложная, — поспешила исправиться Митсуне. — Снять-то её я смогу, но…

Она немного помедлила, глядя на свои ладони. Выдохнув, начала объяснять:

— Эта печать — двойная. Она привязывает объект к местности на определённый радиус, пределы которого тот не может покинуть. Одна метка ставится на сам объект. — Митсу кивком указала на руки Кайто. — Вторая часть печати — назовём её «маячок» — на что-то, скорее всего, неподвижное, что сложно переместить. Снимать эту печать необходимо сразу с двух объектов, как и накладывать. Ты не помнишь, где её наложили?

Кайто отрицательно помотал головой.

— Она была со мной, сколько я себя помню, — опечалившись, ответил он. — Скорее всего, её наложили ещё в младенчестве.

Митсу уныло вздохнула. Вероятнее всего, так оно и было. И единственный человек, который мог с точностью подсказать, где находится вторая часть печати — Тсучикаге.

— И её никогда с тебя не снимали?

— Нет, — снова грустно произнёс парень. — Другую снимают перед тренировкой или очередным… «заданием». Но эту… никогда.

Повисло тягучее молчание, нарушаемое только гулким звуком падающих на каменный пол капель. Каждый раздумывал над информацией, которую раздобыла девушка, но никто из них не произносил ни слова на протяжении нескольких минут. Наконец Кайто подал голос:

— А может, есть какие-то способы найти эту печать? Какие-то техники?

— Есть одна, которая показывает скрытые печати, — подтвердила Митсу.

— Погоди, ты сказала, что печать удерживает меня в определённом радиусе, — начал рассуждать Кайто. — Значит, вероятнее всего, «маячок» находится в центре этого радиуса, ведь так?

Митсу в ответ кивнула. Кажется, Кайто тоже пришёл к одной догадке, от которой, однако, легче становилось не намного.

— Ну, тогда всё просто, — приободрился парень. — Я не могу покинуть границы Деревни. Ни через главные ворота, ни через скалы, которые простираются за ней. А в центре находится…

— Резиденция Тсучикаге, — подтвердила Митсу. Кайто с улыбкой кивнул, но она лишь грустно опустила взгляд. — Я уже думала об этом: что печать там. Но… Входы постоянно охраняются, а окна обложены защитными печатями, снять которые можно только изнутри. Войти туда незамеченной я не смогу, надо…

— Сможешь, — как ни в чём не бывало перебил её парень.

Он, не моргая, смотрел на Митсу серьёзным, сосредоточенным взглядом. Та же от такого заявления напротив округлила от удивления глаза и непонимающе захлопала ресницами. Она уже думала о том, что искать необходимо в Резиденции, и прикидывала варианты, как туда попасть, но вспоминая свою первую миссию в Камне с Какаши и Тензо, сомневалась, как лучше это сделать. Ведь тогда капитана обнаружили буквально через пару секунд после того, как он проник в кабинет Тсучикаге через окно. Можно было, конечно, банально ждать у входа, пока кто-то выйдет, и незаметно проскочить внутрь. Но уверенное заявление Кайто будто бы давало понять, что существовал и другой вариант, о котором она не догадывалась. Видя её замешательство, парень смягчил взгляд и, улыбнувшись, начал:

— В день, когда я выхожу на поверхность, меня проводят через Резиденцию. Вход ведёт из катакомб и никем не охраняется. Насчёт охранных печатей, правда, не уверен, но всё же думаю, что их там ставить незачем, так как через него ходят только свои. Ну, то есть я и мои надзиратели.

— Это, конечно, очень здорово, но как ты плани… Погоди… — До Митсу начало доходить. — Ты хочешь, чтобы в следующий твой выход в деревню я прокралась за тобой и проникла в Резиденцию?

— Можно, конечно, и так. — Кайто улыбнулся. — Но днём там слишком много народу. Исследовать всё будет затруднительно. Я могу тебе объяснить, как пройти, и ты поднимешься туда ночью.

Голова натурально кипела от мыслей. Нужно было не только найти печать, которая удерживала Кайто в деревне, но и привести его к ней — снимать нужно было две печати одновременно. А перед этим желательно ещё заскочить в архив и забрать необходимые документы и свитки.

— Ладно. — Митсу покачала головой, которая уже начала побаливать. — Об этом подумаю потом.

— О чём? — в недоумении поинтересовался парень, но в та ответ лишь покачала головой.

— Ерунда. Самое главное сейчас — найти, где находится вторая печать.

Кайто согласно кивнул, видимо, не особо переживая, что там у Митсу на уме. В этой ситуации ему не оставалось ничего другого, кроме как довериться ей, поэтому даже несмотря на любопытство, он всё же предпочёл не думать об этом. Митсу же, более-менее собравшись с мыслями, спросила:

— Ладно. Как туда пройти?

Кайто начал объяснять, но где-то на середине Митсу запуталась и попросила повторить. Она успела несколько раз пожалеть о том, что по счастливой случайности не прихватила с собой листок бумаги и карандаш — так было бы гораздо сподручнее запоминать дорогу. Казалось, проследить за ним, когда он будет выходить вместе с надзирателем, и вправду проще, но это лишь отсрочило бы их план, да и исследовать Резиденцию днём, когда там постоянно снуют люди, опытные шиноби и сам Тсучикаге действительно было рискованнее.

— Ладно, я запомнила, — нахмурившись, буркнула Митсу.

***

«Ага, запомнила. Ни хрена я не запомнила. — Она стояла перед развилкой и прикидывала, куда пойти. — Так-так-так, вспоминай же, ну! Сначала вправо, затем прямо, наверх, а потом… По-моему, опять направо».

Она пошла направо, но очень скоро оказалась в одной из жилых комнат. Красноречиво высказавшись об этой ситуации в мыслях, Митсу спустилась обратно и пошла по левому проходу. Ноги её уже болели, а глаза покалывало от усталости — этот день был просто сумасшедшим.

С самого утра она начала сборы. Юкари Фуюко в Деревне Скрытого Камня делать больше было нечего, поэтому, распрощавшись с «дражайшим дядюшкой» у главных ворот, она отправилась прочь. Прощание было ненастоящим, потому что уже ближе к вечеру Митсу, полностью невидимая благодаря печати маскировки, через окно забралась в квартиру Кохэя. Тот её не заметил, и с хитренькой улыбочкой она решила припомнить ему всё хорошее. Конечно, до чего-то более-менее грандиозного она не додумалась и просто поставила тому подножку, когда он шёл за стол с тарелкой супа.

— Ха-ха, очень смешно, — недовольно проговорил мужчина и, поднявшись, наложил на комнату печать. — Вот что ты за человек такой, Узумаки? Сделал гадость — сердцу радость, да?

Но долго побеседовать они не успели: стоило только солнцу склониться за горизонт, она направилась прямиком в подземный город, чтобы уже оттуда пробраться в Резиденцию Тсучикаге.

Поэтому сейчас Митсу, которая с самого утра на ногах и почти весь день тратила чакру на маскировку и уже чувствовала себя измотанной, понимала, что нужно как можно скорее найти печать, удерживающую Кайто. Когда спустя полчаса впереди замаячил свет, она сперва даже не поверила глазам. Конечно, подъём был достаточно крутой, но она и не думала, что так быстро окажется на поверхности. Широкий каменный коридор освещался достаточно хорошо, а впереди уже можно было различить несколько голосов. Осторожно ступая, Митсу двигалась по коридору, который довольно скоро стал походить не на мрачную пещеру, а на типичный офисный коридор из обработанного камня.

Вскоре она оказалась в маленькой комнате. В углу стоял небольшой деревянный стол и два стула, на которых в развалочку сидели двое мужчин, по всей видимости, — дозорные. Но то, что это дозорные, понять можно было только по форме, так как к должностным обязанностям они относились, мягко говоря, пренебрежительно. Переговариваясь и хохоча, мужчины играли в карты, не обращая никакого внимания на то, что происходило вокруг. Конечно, будь Митсу видимой, они бы её заметили. Но сейчас девушке ничего не стоило проскочить мимо них в приоткрытую дверь.

Бывать в какой-либо Резиденции Каге, кроме той, что находилась в Конохе, Митсу не приходилась. Да и та походила скорее на большой офис с кабинетами. Поэтому, когда девушка оказалась в одном из широких, высоких коридоров, то невольно присвистнула от удивления. Обычных для Конохи окон здесь не было: ни стекла, ни рам — лишь ровные проёмы, часть из которых была прикрыта металлическими ставнями.

Вспоминая миссию в Ивагакуре с Какаши и Тензо, Митсу примерно прикинула, куда двигаться. Она решила, что начинать стоит однозначно с кабинета Тсучикаге — где, как не там, могут храниться различные тайны и секреты. Вопреки ожиданиям найти его не составило труда — табличка с иероглифами: «Тсучикаге» значительно выделялась золотистым отливом среди прочих. Дверь была приоткрыта. Помня об охранных печатях, Митсу, не спеша, принялась внимательно рассматривать порог и косяки и на верхнем действительно обнаружила одну. Снять её не составляло никакого труда — она была одной из самых обыкновенных охранных печатей.

«Что старик Сарутоби, что этот Тсучикаге слишком уж легкомысленно относятся к системе охраны своих кабинетов, — подумала Митсу, но тут же вспомнила: — Хотя людей, знающих фуиндзюцу, можно по пальцам пересчитать. По крайней мере в Конохе. И всех этих людей Хокаге знает лично. В Ивагакуре, видимо, так же».

Неуверенно войдя в кабинет, Митсу снова осмотрелась. Тусклого лунного света, который лился сквозь оконный проём, было достаточно, чтобы всё как следует рассмотреть. Большой каменный стол прямо по центру обрамляли две невысокие тумбы с различными папками и документами. Подойдя к столу, Митсу сразу заметила типичный журнал учёта миссий — такой же был и у Хокаге. Но задерживать на нём внимание было бессмысленно, и поэтому, направив чакру в ладонь и составив формулу, Митсу тут же схватилась за стол. Кандзи окутали каменную поверхность, но прошла минута и ничего так и не произошло.

«Не здесь, — разочарованно думала Митсу. Если печать была бы скрыта здесь, то она бы сразу засветилась бы. — И с чего я взяла, что всё будет так просто?»

Она проделала то же самое со всей немногочисленной мебелью, потом со стенами, полом и даже потолком — результат такой же. Быстрым взглядом Митсу пробежалась по кабинету и предательская мысль замаячила на горизонте сознания. Может, ей стоит покопаться в документах Тсучикаге? Кто знает, какую информацию о клане Узумаки она сможет здесь найти?

По обыкновению покорно отдавшись в руки своему любопытству, она бегло просмотрела журнал миссий за последние полгода и выяснила, что Тсучикаге направлял в Коноху за то время, что она провела здесь, ещё две дозорные группы, одна из которых не вернулась обратно. Но никаких подробностей или указаний на то, что это хоть как-то связано с кланом Узумаки, она не нашла. Начав беглое изучение немногочисленных по сравнению с теми, что были в кабинете Хокаге, документов, Митсу довольно быстро поняла, что здесь она тоже не отыщет ничего путного — это были лишь стандартные отчёты внутренних дел деревни, не имеющие для неё лично никакой ценности.

«Получается, все документы в архивах», — уныло подумала Митсу.

И хоть она потратила на всё про всё не больше получаса, было жаль, что коварное любопытство в очередной заставило её так напрасно потерять время. Разочарованно вздохнув, девушка вышла из кабинета, не забыв поставить охранную печать над дверью.

«Ну и куда теперь?»

Она пошла дальше по коридорам. Всё, что казалось ей подозрительным — большие каменные стеллы, фрески, даже обычные скамьи и многое другое — она проверяла на наличие скрытых печатей. Исследовала и многие кабинеты, даже те, что не были защищены печатями. Но всё было тщетно. Спустя несколько часов таких блужданий Митсу выдохлась окончательно. Ноги ужасно гудели, появилась неприятная одышка, а на лице проступил липкий пот.

Обследовав всё, что только можно и нельзя, она спустилась на первый этаж, но там не было ничего, кроме большой приёмной с каменной стойкой посередине и двух коридоров — из одного из них она сюда и попала. У входных дверей Резиденции сновал туда-сюда один дозорный, который и сам выглядел уставшим и постоянно зевал.

Митсу медленно прокралась к другому коридору, но и там её ждало разочарование. За поворотом она наткнулась на большую металлическую дверь и, не найдя никаких печатей, осторожно приоткрыла её и проскочила внутрь. Там находился склад с оружием, и когда Митсу закончила проверять всё, что там находилось, солнце уже встало. Уставшая и вымотанная, она вышла со склада, предварительно убедившись, что за дверью никого нет.

Единственное, что ей оставалось проверить — это большую каменную стойку регистрации, но Митсу уже отчаялась найти хоть что-то. Она опустилась на пол прямо под стойкой и принялась ждать. Хоть уверенность в том, что она найдёт печать тут, покинула её ещё пару часов назад, тем не менее проверять при дозорном было слишком рискованно — а вдруг всё-таки засветится. Поэтому она решилась дождаться пересменки — короткой секунды или двух, пока один дозорный выйдет, а другой не зайдёт.

Тяжело дыша, Митсу вперилась взглядом во входную дверь. Глаза упорно слипались, мышцы гудели от долгого напряжения, колени начали дрожать, на голову словно надели металлический обруч, который болезненно сдавливал её, а кончики пальцев она давно не чувствовала. Чакра была на исходе, но Митсу упрямо сидела, понимая, что пожалеет об этом, но продолжая упорно дожидаться удобного момента.

И он наконец настал. Дверь в Резиденцию раскрылась, и на пороге появился молодой мужчина, приветственно кивая ночному дозорному. Они начали переговариваться, и Митсу, быстро подскочив, моментально составила формулу, пользуясь тем, что взгляды мужчин не были направлены внутрь помещения. Она приложила руки к каменной стойке и затаила дыхание. Секунда, две, три — ничего. Стойка никак не отреагировала на печать, и девушка мысленно взвыла от отчаяния.

«Да что ж за чёрт!»

Она была готова к тому, что исследовать Резиденцию придётся не один час, но совершенно не рассчитывала уйти с пустыми руками. Понимая, что вернуться тем же путём не получится — чакры не хватит, — девушка кинула быстрый взгляд на распахнутую настежь входную дверь и на оконный проём.

«Два пути отхода. Один другого безопаснее», — с сарказмом подумала она.

Осторожно, бесшумно, она подкралась к окну и осмотрела его. Сбоку и сверху увидела небольшие печати и мысленно обрадовалась — они почти ничем не отличались от тех, что были ей хорошо известны. Снова кинула взгляд в сторону двери.

Двое дозорных продолжали переговариваться, стоя совсем недалеко и не обращая никакого внимания на то, что было внутри. Затаив дыхание, Митсу быстро составила формулу и приложила ладонь к оконной раме. Первая печать была снята. Проделав то же самое со второй, она медленно выбралась наружу, а затем, снова взглянув на ничего не подозревающих дозорных, наложила печати обратно, на что руки отозвались острой, колющей болью. Митсу прикусила губу, пересиливая боль, и почувствовала, как подкашиваются колени. Она согнулась пополам, пытаясь перетерпеть резь в животе. К горлу подступила тошнота, но каким-то чудом девушке удалось сдержать позыв.

Когда боль отступила, Митсу, отдышавшись, сделала несколько осторожных шагов от Резиденции, оставляя её позади, и на автомате обернулась. Мужчины продолжали разговаривать, как ни в чём не бывало, ничего не заметив. Выдохнув, а затем набрав полные лёгкие воздуха, она поспешила по крышам к квартире Кохэя.

Казалось, ещё минута — и она упадёт без сознания от истощения. Голова болела уже нестерпимо, разрываясь, словно тысяча тонких игл пронзали черепную коробку, а сдерживать тошноту становилось всё сложнее и сложнее. Из последних сил удерживая пилюлю для восстановления чакры в желудке, Митсу упрямо продолжала путь. Но вскоре перешла на шаг, не в силах больше бежать.

Утреннее солнце ужасно слепило глаза, которые помимо этого застилал обильный пот. Вытерев лоб тыльной стороной ладони, девушка попыталась ускориться, но уже спустя несколько минут вновь пошла пешком.

Кохэй, как они и договаривались, оставил ставни приоткрытыми. Только оказавшись внутри, Митсу тут же рухнула на пол. У неё даже не осталось сил на то, чтобы снять печать, но это было и не нужно — спустя минуту Кохэй ворвался в комнату, испуганный громким звуком, и увидел на полу распластавшуюся девушку, которая тяжело дышала и дрожала всем телом. Он спешно закрыл ставни и перенёс её в спальню.

— Твою ж налево, Узумаки! Ты вся горишь! — выругался он, приложив холодную ладонь к её лбу.

Девушка, дыша ртом, приоткрыла один глаз и посмотрела на него. От мысли, что она потратила все силы впустую, хотелось рыдать и кричать, но она была так опустошена, что смогла лишь вяло пошевелить губами. Руки онемели до локтей, и она не могла даже пошевелить пальцами, а ноги дрожали от болезненных судорог.

— Я… — хрипло произнесла Митсу. Во рту пересохло, и говорить было больно. — Я… ничего… не нашла…

Последнее, что она запомнила, прежде чем провалиться в небытие, были сжатые губы Кохэя и его недовольный, нахмуренный взгляд.

***

Тело прошибла мелкая дрожь, и кожа за секунду покрылась многочисленными мурашками. За окном была ночь, и это единственное, что она смогла понять. Чья-то мягкая ладонь аккуратно опустилась ей на лоб, а затем отнялась, чтобы через пару секунд положить холодное, как лёд, полотенце. Она гулко застонала от боли и ломоты в костях. Попыталась открыть глаза, но столкнувшись лишь с тёмным мужским силуэтом, который невозможно было различить, закрыла их снова. Она прошептала что-то бессвязное и нечленораздельное.

— Тихо, — ответил ей настороженный шёпот. — Лежи и молчи. А лучше — спи.

— Ка… Какаши, — в бреду позвала Митсу и тут же снова провалилась в глубокий и тяжёлый сон.

Кохэй недовольно цокнул и пробурчал:

— Да уж лучше бы это твой ненаглядный Какаши сейчас за тобой приглядывал. И без того мороки хватает, а тут ещё ты, бедовая, свалилась на голову.

***

Когда Митсу вновь открыла глаза, мягкий закатный свет падал на постель из едва приоткрытых ставней. Голова уже не болела и даже неплохо соображала, но мысли по-прежнему путались. Она неуклюже поднялась и присела, оглядываясь по сторонам. В доме было тихо, значит, она здесь одна. Пошатываясь, Митсу поднялась и направилась на кухню. В животе ужасающе ныло, сигнализируя о необходимости срочно что-то съесть. В холодильнике, к счастью, нашлось мясное рагу и, разогрев еду, она наложила себе побольше.

Митсу начала чувствовать себя гораздо лучше, уже когда съела половину. Желудок перестал раздражающе болеть, а затуманенное сознание постепенно приходило в порядок.

«Животворящая еда! Мясо любого поставит на ноги», — улыбаясь, подумала она.

Неожиданно входная дверь открылась, и на пороге показался Кохэй. Он застыл в проёме на несколько секунд, не моргая, уставившись на Митсу. Та же молча смотрела на него, пережевывая очередную порцию рагу. Мужчина наконец вернул себе привычное хладнокровие и недовольство, закрыл дверь и прошёл внутрь, поставив на стол небольшой пакет с продуктами.

— Хорошо, что ты очнулась, — бросил он как бы между прочим. — А то мне уже ужасно надоело выхаживать тебя.

Митсу стало ужасно неловко. Она нервно сглотнула, чтобы сказать: «Спасибо», но слово встало поперёк горла. Кохэй смерил её грозным взглядом, но уже спустя некоторое время смягчился и спросил:

— Чувствуешь себя лучше?

— Угу, — кивнула девушка. — Не переживай, больше я тебе жизнь портить не буду.

— Тьфу ты! Одним словом — женщина. — Загрузив продукты в холодильник, Кохэй махнул на неё рукой и отвернулся, чтобы поставить чайник.

— С… спасибо, — всё же выдавила из себя Митсуне.

Мужчина многозначительно вздохнул и повернулся к ней. На лице его отражалась лишь лёгкая тень беспокойства, но не более того. Да и та уже через секунду сменилась обычным пренебрежением.

— Должна будешь, — буркнул Кохэй. — Так того милашку со шрамом, значит, зовут Какаши?

На его лице снова расплылась ехидная улыбочка, заставив Митсу покраснеть. Она вышла из-за стола, взяв пустую тарелку, и намеренно громкими шагами прошла к раковине. Смерила его суровым взглядом, на что Кохэй лишь усмехнулся.

— Ты звала его в бреду, так что сама виновата. Неужели это тот самый шаринган Какаши? Ходят о нём всякие слухи среди шиноби Камня. Не любят его.

— Есть за что: он же столько ваших разведчиков порешал, — спокойно ответила Митсуне.

— Мда-а, такого парня упустила. Он же, считай, знаменитость. — Кохэй громко засмеялся из-за своей же шутки.

Митсу посмотрела на него, как на дурака, поджав губы, но отвечать ничего не стала. В лихорадочном бреду ей действительно показалось, что рядом сидел Какаши, но сейчас вспоминать о нём не хотелось — эти мысли отвлекали от настоящего. Прикусив губу до крови и ощутив на языке неприятный металлический привкус, девушка немного успокоилась, потому что это позволило отогнать непрошенные воспоминания и сосредоточиться на том, что сейчас действительно было важно.

Она решила обратиться к Кохэю за советом. Пересказала ему всё, что посчитала нужным: что нашла печать, как та работает и что они с Кайто сошлись на том, что искать надо в Резиденции; что обыскала кабинет Тсучикаге сверху донизу, проверяла коридоры и все, даже незапечатанные, кабинеты, склад с оружием и стойку регистрации, но так ничего и не нашла. Тот слушал внимательно, не перебивая, лишь изредка кивая головой.

— Я не знаю, где ещё искать, — совсем тихо произнесла Митсу. — Только если обойти снаружи и проверять стены, но даже не представляю, как это сделать, если там постоянно охрана.

— Ты идиотка, — внезапно серьёзным тоном сказал Кохэй и сосредоточенно взглянул на собеседницу.

Митсу опешила настолько, что даже не смогла возмутиться и что-то возразить в ответ. Мужчина достал карту Деревни Скрытого Камня, разложил её на столе, а затем внимательно оглядел.

— И? — недоумевающе глядела то на карту, то Кохэя Митсу, не понимая, что он хочет там найти. — Я знаю, что в центре находится Резиденция, и печать, по идее, должна располагаться там.

— Ты могла всё сделать по уму, а вместо этого просто доверилась своей интуиции. — Тон его не был обвиняющим, он не давил и не оскорблял: лишь как более опытный, в самом деле как сэмпай, терпеливо пытался объяснить «зеленухе» что-то слишком очевидное. — Вы не обсудили точное расстояние, на которое твой дружок не может отходить от центра, и решили, что нужно облазить вообще всю Резиденцию — она ведь в центре. Но печать… — Кохэй недовольно сдвинул брови. — Печать — это лишь маленькая точка на целой карте. — Он, не глядя, ткнул пальцем куда-то в Резиденцию на бумаге. — Тебе незачем было обследовать всё, достаточно было найти точный диаметр и его середину. — И видя, что Митсу собиралась было возмутиться, тут же добавил: — Не целую Резиденцию, а маленькую точку.

По-прежнему туго соображающая Митсу застыла, приоткрыв рот от удивления. Затем несколько раз моргнула, обдумывая его слова.

— Ты что, не мог мне раньше этого сказать? — возмущённо воскликнула она.

— Ой, ну простите, пожалуйста, — с сарказмом ответил он и развёл руками. — Так-то ты мне не объясняла, как работает эта печать. Если бы знал, сразу сказал, чтобы ты не тратила ни моё, ни своё время. Да и вообще, ты же тако-о-ой опытный шиноби — могла бы сама до этого додуматься.

Митсу сердилась, но прежде всего на себя, а не на него. Казалось, это действительно такая очевидная мысль, так почему же она сразу не подумала об этом? Почувствовав, как учащается дыхание, она снова осмотрела карту на столе.

— Но мы же можем сейчас примерно прикинуть где находится это точка? Центр? — с энтузиазмом спросила она.

Кохэй лишь устало вздохнул. А затем ещё раз, чтобы показать, насколько он возмущён.

— Прикинуть-то можем. Но это будет лишь приблизительно.

Они начали внимательно рассматривать карту — в частности, границы Деревни Скрытого Камня.

— Кайто говорил, что не может покинуть деревню ни через главные ворота, ни через скалы сзади. — Она указала пальцем на нарисованные на карте скалы. — Так, у тебя есть в доме линейка и карандаш?

Кохэй довольно кивнул.

— Ой, вы только посмотрите: она начала соображать! — От язвительного комментария он, однако, удержаться не смог.

— Заткнись и тащи линейку! — не выдержала Митсу.

Посмеиваясь, он встал, прошёл к одному из ящиков на кухне и, покопавшись там, достал линейку и карандаш. Вновь подошёл к столу и, ни слова не говоря, сам прочертил прямую линию между крайними границами деревни. Затем, отмерив середину, поставил точку по центру прямой линии.

Митсу внимательно пригляделась. В центре действительно была Резиденция, но лишь самая малая её часть. Чёрная точка, которую Кохэй поставил на карте, занимала в лучшем случае одну сотую от всей Резиденции, которая на карте тоже была представлена небольшой окружностью.

— Тебе не надо было искать по всей Резиденции. Достаточно было посмотреть лишь в той области, которую покрывает эта точка.

— Да спасибо уж, теперь догадалась, — буркнула Узумаки. Она повнимательнее пригляделась к карте и к чёрной точке на ней, пытаясь вспомнить, что находилось в той части Резиденции. — Если память и ориентирование меня не подводят, то здесь находится как раз-таки кабинет Тсучикаге. А его-то я проверила в первую очередь! — Митсу продолжала упрямо настаивать на своём.

— А то, что над ним, ты тоже проверила? — лукаво улыбнулся Кохэй.

Девушка снова бросила взгляд на карту.

— А что там? Крыша?

— Да.

— Нет… Вот чёрт… Но так даже лучше, — отмахнулась девушка. — Хоть прямо сейчас могу проверить. На крыше никто не дежурит и лишних глаз там нет.

Она резко подскочила, и перед глазами внезапно всё поплыло. Держась за столешницу, Митсу снова присела на стул, прикрыв глаза и схватившись за голову. Кохэй недовольно цокнул.

— Ну-ну, я вижу. Тебе нужно отдохнуть. Восстановить силы. Ты потратила почти всю чакру, тебя три дня лихорадило и…

— Сколько?! — сокрушённо воскликнула девушка. — Три дня?!

Она вновь встала и, пересиливая головокружение, широкими шагами направилась в спальню. Войдя, принялась копаться в немногочисленных вещах, планируя собираться на вылазку. Кохэй спокойно проследовал за ней, очевидно, не собираясь её останавливать, но при этом всё равно казался не особо довольным её поведением.

— Тебе совершенно точно не помешало бы иногда мыслить трезво и на холодную голову, — произнёс Кохэй, наблюдая, как она достаёт вещи из рюкзака.

Митсу недовольно вздохнула, демонстрируя своё пренебрежение к его словам и развернулась, чтобы сказать:

— Если ты так хочешь, чтобы я провалялась в твоём доме ещё пару дней — хорошо! Так тому и быть! Но сперва я найду печать. Я должна убедиться, что она там, потому что если это не так, нужно будет думать, что делать дальше и где искать. И дай мне эти чёртовы пилюли для восполнения чакры.

Мужчина ни слова не сказал на её выпад, лишь сочувственно покачал головой и ушёл на кухню. Митсу прикрыла за ним дверь и переоделась. Спустя пару минут вышла к нему. Кохэй стоял, оперевшись спиной о кухонный ящик и скрестив руки на груди.

— У меня осталось всего четыре штуки.

Митсу уверенно прошла к ящику и, взяв одну гладкую пилюлю, быстро проглотила её, не запивая.

— Теперь три. И я просто не хочу, чтобы ты угробила себя почём зря. Это лишь добавит мне головной боли.

Митсу кинула на него взгляд, красноречиво показывающий, как сильно он достал её подобными заявлениями. Не выдержав, Кохэй нервно усмехнулся и поднял руки в сдающемся жесте, но ничего отвечать не стал. Выдохнув, она вновь посмотрела на едва приоткрытые ставни, сквозь тонкую щель которых было заметно, что вечерний сумрак уже давно опустился на Деревню Скрытого Камня и уже вовсю готовился стать самой настоящей ночной тьмой.

— Мне надо идти. Я должна проверить.

Она не знала, кого она убеждала в этом: себя или Кохэя. Не понимала, пыталась ли этими словами приободриться или оправдаться. Но была уверена, что отступать нельзя, как нельзя и давать себе даже короткий перерыв. Кушина была права: в этом была вся Митсу. Если она что-то вбила себе в голову, поставила цель, то сотрёт в кровь руки и ноги, потратит всю чакру без остатка и не будет давать себе поблажек, даже если это необходимо, но обязательно осуществит задуманное.

Помотав головой, отгоняя ненужное наваждение и пытаясь собраться с мыслями, девушка, не оборачиваясь, чтобы не встречаться с Кохэем взглядом, прикоснулась к груди, накладывая печать маскировки.

Прохладный осенний ветер быстро дал понять, что она сильно поторопилась, выйдя в одной футболке и джинсах — всё же стоило накинуть ещё и куртку. Но пробирающий до костей холод был как нельзя кстати — помогал сосредоточиться на цели и привести в порядок мысли.

Свинцовые тучи быстро сгущались на ночном небе, предвещая очередной затяжной ливень. Но Митсу надеялась успеть до того, как начнётся дождь: до Резиденции всего двадцать минут бега. Вокруг не было ни души, что неудивительно, учитывая, что на дворе стояла ночь. Но тяжёлая темнота, которую не разбавлял даже скудный свет фонарей, создавала впечатление, что город мёртв, погружая его в зловещую атмосферу безнадёжности.

Оказавшись наконец на крыше Резиденции, Митсу по привычке огляделась по сторонам, хоть и не рассчитывала кого-либо увидеть. Она стояла на небольшой террасе, располагающейся чуть ниже верхушки самой крыши, и осматривалась. Отсюда дома, здания и скалы выглядели совсем крошечными, словно половина деревни могла с лёгкостью уместиться на ладони. Митсу посмотрела вниз, и голова закружилась от непривычной высоты. Что находилось внизу хотя бы метров на десять, разглядеть было невозможно — настолько темнота поглощала всё под ногами.

Митсу глубоко вдохнула, и ноздри защекотало от морозного воздуха. Она обернулась. На террасе не было ничего — небольшая пустая площадка по окружности верхушки конусообразной крыши была абсолютно голой и необустроенной. В темноте Митсу не сразу заметила небольшой люк в полу, который, вероятно, служил проходом из Резиденции, но кроме него никаких проёмов на террасе не было.

Она поёжилась от внезапно налетевшего прохладного ветра. Задерживаться не хотелось, поэтому девушка сразу приступила к поискам печати. Но обойдя всю террасу, проверив в нескольких местах, она не нашла ничего. Как и следовало ожидать, неудача снова расстроила её, но отступать она не собиралась. Балансируя на гладкой, каменной крыше, что было не так просто из-за ветра, Митсу короткими прыжками начала спускаться ниже, каждый раз направляя в ноги и ладони больше чакры. Несколько раз проверив разные участки крыши на предмет наличия скрытых печатей, девушка наконец оказалась прямо перед огромным символом Ивагакуре. Она стояла прямо на верху большого, размером с пять-шесть её ростов, аккуратно обработанного круглого камня, сильно напоминающего огромную монету, разве что без дырки в центре. Не раздумывая ни секунды, она составила формулу и приложила ладони к камню под ногами.

Какое-то мгновение ничего не происходило, но затем ей показалось, что чуть ниже что-то едва уловимо замерцало, а затем слишком быстро угасло. Тут же её глаза распахнулись шире, и она открыла рот, жадно хватая воздух.

«Вот оно! Тут!» — поняла Митсу.

Аккуратно спустившись ниже, держась за каменный символ, девушка встала на небольшую выпуклость в самой нижней части «монеты». Пульс ускорился, будто предвещая, что поиски завершены.

И совсем скоро Митсу подтвердила это. Стоило ей приложить ладонь к камню, как чуть-чуть выше её головы засветились ярко-голубым две печати. Проморгавшись от удивления, Митсу вдруг нахмурилась.

«Две? — с подозрением подумала она. — У него двое таких узников, а не один?»

Спустя секунд пять свет печатей угас. Две печати не было таким риском… наверное? Митсу не изучала эту печать так досконально — лишь выучила общие правила её наложения и снятия, а поэтому не знала, что будет, если попробовать распечатать лишь одну часть — ту, которая находится не на носителе.

«Наверное, ничего? — неуверенно прикинула она. — Просто снять не получится, и всё. — Она снова подняла взгляд вверх, туда, где совсем недавно горели две печати. — И всё же было бы здорово, если бы у меня получилось угадать с первого раза, какая из этих печатей удерживает Кайто».

Кивнув сама себе, Митсу повернулась к деревне. Обрадованная тем, что её поиски увенчались успехом и совсем скоро она покинет Ивагакуре вместе с Кайто, девушка уже собиралась было отправиться обратно к Кохэю, но вдруг мазнула взглядом чуть ниже, там, где располагался большой, просторный балкон, и замерла. Прямо оттуда на место, где она стояла, смотрела пара уже знакомых ей глаз.

«Твою мать!»

Роши.

Джинчурики смотрел наверх, задрав голову и нахмурив брови. Он не моргал, не двигался, казалось, даже не дышал. Митсу застыла тоже. Она была невидима, но под таким тяжёлым, пристальным взглядом шевелиться не хотелось даже с этим преимуществом. Она затаила дыхание и уставилась на него.

«Боги, как я могла забыть про чувство сенсора! — ругала она себя, не отрывая взгляда от Роши. — Остаётся надеяться, что он не видел свечения. Ага, как же. В такой темноте эти печати и на километр можно было заметить, а тут всего метра три. Чёрт, чёрт!»

Но Роши довольно быстро потерял интерес, давая Митсу надежду на лучшее. Он опустил голову и, облокотившись о металлические перила, устремил взгляд на ночной город, который готовился вот-вот оказаться в объятиях дождя.

***

Пару дней Митсу действительно пришлось проваляться в постели в доме Кохэя. Благо, разбушевавшиеся в эти дни грозы позволили совершенно не переживать о том, что кто-то может её увидеть или услышать — круглые сутки ставни были закрыты наглухо, а шум грома и дождя с лёгкостью скрывал приглушённые голоса.

Но для Митсу время — непозволительная роскошь. Поэтому спустя пару дней, когда чувствовала себя уже гораздо лучше, она отправилась в катакомбы, чтобы сообщить Кайто хорошую новость и обсудить с ним дальнейший план. Оказавшись в одном из безлюдных коридоров подземного города, она была вынуждена ненадолго задержаться, чтобы просушить одежду и волосы — оставлять мокрые следы было нельзя.

Она спускалась с чувством растерянности, всё ещё не в силах выбросить из головы, что так сильно просчиталась, позволив джинчурики обнаружить себя. Поначалу пыталась не придавать этому значения, но теперь, перед близившейся встречей с Кайто, начала переживать сильнее, потому что боялась признаться ему в этом.

«Дура. Самая настоящая», — ругала себя Митсу.

Забылась, расслабилась, устала, обрадовалась — она придумывала всё новые и новые оправдания своей неосторожности, но в груди всё равно застрял мерзкий комок. «Кто не ошибается?» — пыталась успокоить она себя, только вот эта ошибка могла многого стоить. Так ошибаться было нельзя.

— Я нашла печать.

Её голос прозвучал неуверенно. Поникшая, она присела напротив Кайто, который заметно приободрился после её слов.

— Я уже думал, ты не придёшь. — Уголки его губ дёрнулись в нервной улыбке. — Тебя долго не было.

— Да… Я перерыла всю Резиденцию, но ничего не нашла. Истратила много чакры. Слишком много… Пришлось восстанавливаться. А всё оказалось куда проще.

Митсу опустила голову. Она чувствовала себя просто паршиво. Слишком расслабилась. Пустила всё на самотёк. Перестала думать хотя бы немного и допустила массу серьёзных ошибок, которые раньше, под руководством Какаши, едва ли совершила бы.

«Неужели всё дело в нём? — проскочила предательская мысль в голове. — Неужели я настолько никудышный шиноби и способна хоть на какую-то более-менее эффективную деятельность только если меня будут контролировать? Может, поэтому Кушина и Минато хотели определить меня в Анбу? Потому что несмотря на мои способности, я слишком глупая, чтобы умело применять их своим умом?»

От обиды на саму себя на глаза навернулись слёзы, но Митсу, быстро проморгавшись, смахнула их. Кайто довольно быстро заметил её настроение.

— Ты выглядишь подавленной, — тихо произнёс он. — Что-то не так?

— Нет-нет, всё в порядке. — Митсу подняла голову и натянуто улыбнулась, но хватило её лишь на несколько секунд. Решив зарубить эту тему на корню, она продолжила: — Печать находится на крыше Резиденции, прямо на знаке Ивагакуре. Нам надо всё как следует продумать: как и когда лучше всего её снимать.

— Я уже думал об этом, — воодушевлено кивнул Кайто. — Есть два варианта. Первый: мы сбегаем днём, во время моего следующего выхода на свободу. Времени на побег будет больше, мы сможем уйти дальше. Но и риски выше: днём шиноби, патрулирующих деревню, больше, кто-то может случайно заметить моё отсутствие, и побег вскроется. Мобилизовать силы для моей поимки будет гораздо проще и быстрее. Второй вариант: мы сбегаем ночью, пока большая часть людей спит. Обнаружить моё отсутствие сможет только мой надзиратель, когда придёт за мной. Но в таком случае у нас может быть меньше времени на побег.

— Сколько? — уточнила Митсу.

— Меня оставляют одного максимум на шесть часов. Как думаешь, далеко мы сможем уйти?

— Не очень…

Они замолчали. Оба поникли и вперились взглядами в тёмно-серый каменный пол. Митсу начала рассуждать:

— Если мы пойдём днём, есть риск, что обычные граждане обратят внимание на то, что тебя нет, и поднимут тревогу. А уходить вечером, когда ты поднимаешься на гору, чтобы не вызвать подозрений, смысла нет, так как это не позволит нам сэкономить время.

Кайто лишь кивал, внимательно слушая её, устремив задумчивый взгляд куда-то в сторону. Не глядя на Митсу, он уточнил:

— Значит, ночью?

— Да.

— Когда?

Митсу задумалась. Ей нужно было забрать из архива свитки и документы, и делать это лучше всего непосредственно перед самим побегом. Но прежде всего необходимо было ещё восстановить силы, так как для осуществления плана потребуется много чакры — ей придётся поддерживать печать маскировки на себе и на Кайто довольно продолжительное время.

— Через три дня, — уверенно ответила Митсу.

Кайто кивнул, наконец взглянув на Митсу, вздохнул и как-то неуверенно спросил:

— Ты же нашла эту печать в архивах? — Она ответила утвердительным кивком. — А мы сможем подстроить всё так, будто я сам сбежал? Сам нашел печати, сам снял их. Я, конечно, понимаю, что это сложно, но…

Он утих, но Митсу и не требовалось продолжение. Она поняла, что он хочет сделать. Но как бы ей не хотелось, чтобы всё складывалось гладко, подстроить желаемое не выйдет — Тсучикаге догадается, что Кайто не смог бы выбраться без посторонней помощи. Даже если всё остальное, в том числе и сам побег, и проникновение в архивы, и даже, возможно, изучение фуиндзюцу, он смог бы организовать самостоятельно, то должен быть кто-то, кто снимет с него печать подавления чакры.

— Нет, — холодно ответила Митсу. — На тебе печать подавления чакры. Что бы ты не хотел осуществить, для этого нужна чакра. Без неё печати ты снять не сможешь.

Кайто хмыкнул и приглушённо произнёс:

— Очень хитрая ловушка.

Настроение у обоих резко упало, и в подземелье повисла звенящая тишина. Кайто уставился вниз, на свои ноги, нахмурившись и сосредоточившись. Митсу смотрела сначала на него, потом отвела взгляд в сторону, всматриваясь в тёмную глубину коридора. Тишина длилась непростительно долго, давя на обоих. Его сомнения были ей понятны и знакомы. Ему не хотелось никого подставлять — ведь Тсучикаге обязательно найдёт «виновного» в побеге своего цепного пса, и участь бедолаги была ясна, как день.

Она снова повернулась к нему и вздрогнула, не ожидая наткнуться на пристальный взгляд ярко-зелёных глаз, направленный прямо на неё. Кайто смотрел на неё с тоской и прежде, чем он отвернулся, Митсу заметила, как им овладели боль и задумчивость. Она продолжала молчать, лишь осторожно бросая на него взгляд, полный сожаления.

— Но… выбора ведь нет, так? — прозвучал его подавленный шёпот.

Митсу неоднозначно пожала плечами, задумавшись. Кайто понял, что она догадалась о причинах его сомнения, и был благодарен за то, что не давила на него.

— Наверное, нет, — ответила она. — Убежать отсюда, не сняв печати, ты не сможешь. Использовать чакру для их снятия тоже не получится. Так или иначе выходит, что кого-то обвинят в пособничестве.

Кайто, прикрыв глаза, вновь отвернулся в сторону. Было заметно, что принятие этого решения, от которого зависела вся его дальнейшая жизнь, давалось ему непросто. Он опустил голову, размышляя, но уже спустя пару минут резко поднял её и, нахмурившись, начал буравить стену взглядом.

— Значит, так тому и быть, — сказал он громче, с невообразимой уверенностью в голосе.

Он посмотрел на неё, но в глазах не отражалось и тени сомнений — теперь он был полон решимости. Кайто выбрал себя и свою судьбу. И даже если ценой была жизнь другого человека — это был самый верный выбор в его жизни.

Обсудив детали побега, они распрощались, и Митсу отправилась к Кохэю. Впереди её ждали три дня подготовки и переживаний.

***

Митсу всегда знала, что «думать» — это не про неё. Она привыкла полагаться на удачу, которая своим благоволением сильно разбаловала её. Ей не приходилось принимать серьёзных решений ни на службе, ни по жизни — за неё чаще решали другие, и она редко противилась этому всерьёз. А если и делала что-то по-настоящему важное, судьбоносное, то это, как правило, всегда происходило на эмоциях, которые контролировать она не умела. Поэтому сейчас, когда к делу нужно было подойти с холодным умом, всё как следует обдумать и подготовиться, она не на шутку волновалась.

Кохэй, наблюдая за метаниями девушки, которая то внезапно пасовала, то резко приобретала необъяснимую решимость, поначалу лишь подтрунивал над ней. Но когда пришёл назначенный день, а Митсу от страха и волнения закрылась в себе настолько, что даже не слышала, что он говорит, Кохэй неожиданно смягчился.

— Так, Узумаки. — Он усадил её на стул, а сам сел напротив. — Помогу тебе, но это в последний раз! И я запишу в долговую книжечку — будешь должна.

— Да-да-да, — пробурчала девушка. — Ничего мне от тебя не надо. Достанешь со своими одолжениями.

Кохэй лишь мягко улыбнулся и выпрямился, всё так же сидя напротив.

— Я никогда этого не говорил и больше не скажу, так что слушай и запоминай. Ты достаточно умелый шиноби, чтобы провернуть всё задуманное. О фуиндзюцу я знаю лишь в общих чертах, а пользоваться умею только парой несложных печатей, но ты… Твои способности уникальны — я никогда не встречал шиноби, которые так же, как и ты, могли бы с такой поразительной лёгкостью и скоростью изучать фуиндзюцу и умело его применять.

— Кохэй, я…

Она не хотела признаваться, что её пугало то, что в тот вечер, когда она обнаружила печати на крыше Резиденции, Роши заметил это. Сердце подсказывало: хорошего не жди, и это выбивало её из колеи. Митсу помотала головой, зажмурившись, в попытке отогнать навязчивые, тревожные мысли. Кохэй лишь усмехнулся.

— А вообще, не думал, что ты такая трусиха, — в привычной ему издевательской манере сказал он.

— О, неужели злой, саркастичный Кохэй вернулся? — с наигранным удивлением спросила девушка.

— А он никуда и не уходил. — Он метнул быстрый взгляд на часы. — Мне пора.

Стрелки неумолимо продолжали свой ход, подгоняя Кохэя на работу. Он поднялся — Митсу тоже. Несколько секунд она смотрела на него в упор, нахмурившись и поджав губы, но затем взгляд её смягчился и, поддавшись порыву эмоций, она быстро подскочила к нему и обняла. Кохэй сперва удивился, вздрогнув от неожиданности, но пару мгновений спустя всё же ответил на её дружеские объятия.

— Возьми у меня какую-нибудь тёплую одежду и обувь для своего дружка, — сказал он, когда Митсу разорвала объятия. — Только не слишком много! И что-нибудь старое! Всё самое модное оставь мне!

Митсу лишь улыбнулась и коротко кивнула. Уголки губ Кохэя слегка приподнялись, а взгляд искрился таким непривычным теплом, и Митсу поняла: он будет по ней скучать. Вслух он, конечно, этого не скажет, но это и неудивительно — это же Кохэй! Мягко и тихо, почти с неуловимой сердечностью в голосе, мужчина произнёс:

— Прощай, Узумаки.

— Прощай, семпай.

Задержавшись взглядом на лице девушки ещё на мгновение, Кохэй кивнул и покинул помещение. Какое-то непродолжительное время Митсу продолжала с грустью смотреть ему вслед, но вскоре взяла себя в руки и принялась собираться. Она достала из ящика несколько небольших сухпайков и уложила их на дно рюкзака. Прихватила и парочку пилюлей — они отправились в самый маленький кармашек спереди. Сверху уместила одежду: свою и Кохэя, которую она взяла для Кайто, — всего лишь тёплую шерстяную водолазку чёрного цвета, пару носков и сандалии, надеясь на то, что они подойдут. Две бутылки воды засунула в боковые карманы, а оставшееся место забила пустыми свитками, чтобы в дальнейшем заменить их документами из архива. Взяв в руки рюкзак, Митсу уныло вздохнула и отправилась в постель — нужно было поспать хотя бы несколько часов перед таким ответственным заданием. Поставив будильник, она улеглась и совсем скоро погрузилась в сон.

***

Рюкзак сильно мешался, когда она лезла по узкому коридору в архив. Чувство сенсора молчало, поэтому пока Митсу двигалась без маскировки, надеясь сэкономить как можно больше чакры. Оказавшись наконец в архиве, она быстро поднялась к нужной секции, чтобы забрать свитки. Но чтобы уместить всё, пришлось достать одежду и обувь Кайто — места в рюкзаке катастрофически не хватало.

«Если я вдруг запланирую обчистить очередной архив в одной из скрытых деревень, нужно купить рюкзак побольше», — недовольно думала она, запихивая последний свиток.

Она кинула быстрый взгляд через плечо: новые свитки лежали аккуратно и в целом выглядели естественно на этой полке. Когда с этим было покончено, девушка спустилась на пару уровней ниже за документами. Здесь она ещё не была — всё времени не хватало, — но ориентировалась довольно быстро. Когда она наконец нашла те самые документы, сердце её заколотилось от волнения, как бешеное. Держа папку в руках, Митсу почему-то не торопилась открывать её. Она была гораздо толще той, что прятал у себя Какаши, и девушка даже боялась представить, что увидит там на этот раз и как сильно это повлияет на неё. Поэтому решила лишь мельком просмотреть содержимое, чтобы убедиться, что это действительно то, что ей нужно.

«Приказы, приказы, отчёты, доклады… — Каждая перелистанная страница не слишком отличалась от тех, что она прочла в Конохе, по крайней мере внешне, но первые строки на каждой явно давали понять, что документы связаны с кланом Узумаки. — Так, а это что? Какие-то списки?»

Она остановилась на очередной странице ближе к концу. Это действительно было похоже на список — написан он был от руки неровным, кривым почерком и явно впопыхах, что, однако, не мешало спокойно разбирать написанное. Прочитав совсем немного, Митсу поняла: это список имён. Фамилий у большинства не было. Девушка пробежалась взглядом, затем перевернула страницу и наткнулась на такой же список, но с другими именами. Как и на следующей. И на следующей, и после неё. Всего шесть страниц с именами, большая часть их которых была перечёркнута. Митсу несколько раз моргнула, не до конца понимая, как ей на это реагировать. Она, конечно, всё поняла: вычеркнутые имена значили то, что этих людей убрали; те, что без фамилии, скорее всего являлись представителями клана Узумаки, так как ставить рядом с ними фамилию не было смысла.

Митсу закрыла папку и прижала её к груди, сжимая так сильно, что кончики пальцев побледнели. Голова словно опустела, но сердце билось, как ненормальное. Она расширила глаза от изумления и ужаса и уставилась в пустоту, не моргая. Найти списки с именами она не рассчитывала, хоть и втайне надеялась. И это было хорошей новостью, но… То, что большая часть из этого списка была вычеркнута…

Коленки подкосились, а на глаза навернулись непрошеные слёзы. Она быстро зажмурилась, пресекая на корню желание заплакать — только не здесь, только не сейчас. Вытерев слезу, украдкой скатившуюся по щеке, Митсу сняла рюкзак и аккуратно засунула туда папку. Она успеет изучить её потом. Сейчас было важно другое. Взяв вещи для Кайто и наложив печать маскировки, девушка побыстрее отправилась в подземную темницу.

Но оказавшись там, она замедлилась, затаившись в углу. Чувство сенсора дало понять, что надзиратель Кайто ещё здесь. Она подкрадывалась урывками, неслышимо и осторожно, приближаясь к камере Кайто. Оказавшись совсем близко, замерла в ожидании. В тусклом свете разглядела неподалёку молодого мужчину, который уже откровенно зевал и потирал глаза.

— Ладно, парень, не буянь тут. Завтра увидимся, — сказал он спустя несколько минут и махнул рукой на прощанье.

Митсу проводила его взглядом, невольно ловя себя на ужасающей мысли, что завтра для этого мужчины уже не наступит. Когда он ушёл достаточно далеко, девушка приблизилась к металлическим прутьям камеры вплотную и сняла с себя печать маскировки. Кайто от неожиданности и испуга вздрогнул и отпрянул к стене, но поняв, что это Митсуне, сделал глубокий вдох и гневно посмотрел на неё.

— А можно было без такого внезапного появления? — недовольным тоном спросил он.

Митсу никак на это не отреагировала, вместо этого спросив:

— Ты готов?

Он утвердительно кивнул, приподняв кончики губ, и с воодушевлением посмотрел прямо ей в глаза.

— Мы не обсудили, как будем открывать замок и снимать кандалы, — неуверенно начал Кайто.

— Я тебе уже, кажется, говорила, что эта цепь для меня не преграда, — недовольно скривив губы и кинув на него быстрый нахмуренный взгляд, ответила Митсу.

Кайто промолчал, хотя явно не оценил её довольно грубый тон, что было заметно по выражению его лица. Митсу протянула ему через прутья одежду и обувь, чем вызвала лишь вопросительный взгляд. Тряхнула свитером, как бы побуждая забрать его, и Кайто, поняв намёк, тут же выхватил одежду и обувь из её рук. Она пригнулась, осмотрела замочную скважину. Ничего экстраординарного — самый обыкновенный замок, и Митсу тут же, не раздумывая, направила чакру в ладонь, концентрируясь. Пара мгновений — и тонкое голубое лезвие засветилось на кончике пальца. Кайто от такого трюка потерял дар речи, сделав неосознанный шаг назад и приоткрыв от изумления рот.

Но Митсу не обращала на него внимания. Спустя секунду открывающий механизм был разрезан, и девушка прошла внутрь. Оказаться в тюремной камере было чрезвычайно непривычно и даже как-то неуютно, и она неосознанно бросила взгляд через плечо, оглядываясь. Поёжилась и снова повернулась к Кайто. Тот так и стоял, застыв и лишь удивлённо моргая, прижав к себе водолазку и сандалии. Не говоря ни слова, Митсу нагнулась и крепко схватила за кандалы в том месте, где цепь крепилась к браслету.

— Стой и не двигайся. Даже не дрожи, — предупредила девушка, не поднимая взгляда на Кайто.

Тот и так стоял неподвижно, но после её слов твёрже опёрся на ногу, которой был прикован к полу. Митсу осторожно, едва дыша приблизила палец с острым лезвием к краю браслета и медленно повела сверху вниз. Она сосредоточилась настолько, что перестала слышать даже ужасно раздражающий звук капающей воды — теперь существовала лишь её чакра и этот металлический браслет. Она медленно проводила лезвием чакры по холодному железу, и когда кандалы спали с ноги, Кайто сделал неуверенный шаг в сторону. Митсу перевела на него взгляд, уже собираясь подниматься, но вдруг застыла, увидев выражение его лица. Ещё ни разу в жизни она не видела таких искрящихся радостью и вместе с тем неверием глаз и такой искренней, неподдельной улыбки. Парень смотрел на свою ногу, которую больше не сковывал тяжёлый металлический браслет, так, словно до сих пор не могу поверить в это. Но быстро опомнившись и вернув серьёзное выражение лица, он перевёл взгляд на Митсу и с благодарностью кивнул.

Та, проморгавшись, ответила улыбкой и встала. Кайто принялся одеваться. Водолазка Кохэя пришлась ему в самый раз, а вот сандалии были чуть великоваты, но он затянул их потуже и заверил, что вполне удобно себя в них чувствует.

— Давай руку, — небрежно бросила Митсу, выдыхая.

Кайто посмотрел на неё с недоумением и несмело протянул ладонь. Митсу вздохнула от нетерпимости, крепко взяла его за руку и притянула к себе чуть ближе, закатав рукав и повернув тыльной стороной вверх. Перевела взгляд на Кайто и изогнула брови, как бы спрашивая: «Эта?». Тот наконец-то понял, что она хотела, и утвердительно кивнул. Девушка снова взглянула на его жилистую руку и неосознанно задержала на ней взгляд, чувствуя тепло его кожи. Дыхание на мгновение спёрло, и она несколько раз моргнула, отгоняя наваждение и сосредотачиваясь.

— Сделай так, чтобы её стало видно, — попросила девушка.

Кайто кивнул и напрягся. Вены на предплечье проступили отчётливее. Спустя пару мгновений проявилась печать, сначала засветившись светло-голубым, а затем потемнев. Коротких двух-трёх секунд хватило девушке, чтобы как следует её разглядеть, и когда та вновь исчезла, Митсу с лёгкостью составила формулу, обхватив руку Кайто своей ладонью. Мелкие символы расползлись по предплечью, растворившись через несколько секунд, а затем она почувствовала странный жар, исходящий от его кожи. Печать была снята. Митсу отпустила руку и посмотрела на Кайто.

Тот, не моргая, уставился на свою руку, нахмурив брови. Смотрел долго, не меньше двух минут, и Митсу уже начала терять терпение, но Кайто неожиданно произнёс:

— Как… непривычно.

— Ты же говорил, что эту печать уже снимали.

— Да, — подтвердил он, всё ещё не отрывая взгляда от руки, сжимая и разжимая пальцы. — Но теперь мне не нужно идти на выматывающую тренировку или бежать за чьей-то головой.

Митсу лишь вздохнула. Не время было предаваться приятным ощущениям — сперва нужно было как можно скорее покинуть Деревню Скрытого Камня.

— Сейчас я наложу на нас печать маскировки, — начала она. — Мы станем полностью невидимы, нашу чакру никто не сможет почувствовать или отследить. Но при этом останемся осязаемы, и любые звуки, что мы будем издавать, смогут услышать, поэтому важно двигаться как можно тише и осторожнее. Вслух ничего не говори — благодаря печати мы сможем связываться мысленно, поэтому контролируй то, что хочешь сказать. Мы не будем видеть друг друга, но сможем ощущать присутствие, а также базовые эмоции: я — твои, а ты — мои.

Митсу говорила быстро, но чётко, а Кайто внимательно слушал и после кивнул. Направив побольше чакры в ладонь, она приложила её к груди парня и стоило составить формулу, как его тело тут же окутали символы, которые он сразу заметил, но разглядеть не успел: стал невидимым быстрее. Стоило ему полностью раствориться в воздухе, Митсу тут же наложила печать на себя и почувствовала Кайто рядом. Единственное, что она ощутила — его полная готовность.

«Идём, — передала она ему свои мысли. — Веди тем путём, которым выходишь в Резиденцию».

Кайто, ничего не ответив, вышел из камеры и направился по тёмному коридору на выход. Митсу последовала за ним, отставая буквально на пару шагов.

Весь путь до поверхности она напряжённо вслушивалась в свои ощущения, чувствуя себя странно. Кайто не говорил ничего. Ни единой мысли, ни единой эмоции — только осознание его присутствия рядом. Это было странно, напрягало, но вместе с тем будоражило: ещё ни разу за всё то время, что Митсу применяла к кому-то печать маскировки, не попадался тот, кто будет, словно чистый лист.

Она осторожно думала о том, что невозможно так тотально контролировать свои мысли и эмоции, полностью скрывая их даже тогда, когда это практически невозможно. Он будто просто отключил их, дёрнув за рубильник. Она давно привыкла, что мысли любого человека — это пляшущий хаос, и нет-нет, но хоть одна, незначительная, но должна невзначай проскочить в голове. Так было часто: и Тензо, и Какаши и даже Итачи под печатью маскировки могли случайно подумать о чём-то, пускай это было даже какое-то бессмысленное слово или фраза, и это слышали все. Но Кайто… Кайто будто вовсе ни о чём не думал и ничего не чувствовал. Ни страха, ни волнения, ни воодушевления или радости от скорого освобождения — ничего. Лишь кроткая тень серьёзной настроенности исходила от парня, но не более того.

Это казалось Митсу таким странным, непостижимым и даже в какой-то мере неестественным. И она должна была почувствовать себя жутко, должна была испугаться этой холодной, каменной стены, но напротив внезапно ощутила прилив спокойствия, словно эта самая стена была самой прочной из всех, что ей доводилось встречать, и ей не нужно её покорять, не нужно сносить или биться об неё головой в попытках преодолеть — нет, совсем наоборот. За ней можно спрятаться от всех бед и ненастий, от беспощадного урагана, который так охотно насылала на неё сама судьба, и быть уверенной, что этот камень, от которого веяло прохладой, выдержит всё.

Она покачала головой и сосредоточилась, откидывая прочь ненужные размышления и ощущения. Когда они уже почти поднялись, Кайто наконец подал голос:

«Куда идти дальше?»

«К любому окну, но желательно, чтобы рядом никого не было, — ответила Митсуне. — Я сниму охранную печать и мы спокойно поднимемся на крышу».

«Понял».

И снова холод и пустота окатили её с головой. Как он делал это — непонятно, и Митсу решила, что нужно будет обязательно поинтересоваться об этом как-нибудь потом.

Подняться на крышу не составило никакого труда. Стоя возле огромного, круглого знака «Земля», они неожиданно помедлили. Кайто терпеливо ждал дальнейших указаний, но Митсу не спешила. Она неосознанно прикрыла глаза, концентрируясь на ощущениях вокруг, пытаясь уловить чужую чакру.

«Больше я эту ошибку не допущу», — невольно пронеслось у неё в голове, о чём девушка тут же пожалела, потому что Кайто спросил:

«Какую ошибку?»

Митсу чертыхнулась.

«Никакую, — попыталась отмахнуться она. — Проверяю, нет ли кого поблизости».

«И как?»

«Чисто, — довольно ответила она. — Действовать придётся быстро, потому что мне нужно видеть печати, поэтому маскировку на время придётся снять».

Она взглянула вниз, но башня была такой высокой, что ни зрение, ни даже чувство сенсора никого поблизости обнаружить не помогли. Риски были минимальны, поэтому девушка быстро сняла маскировку.

Наконец, можно было заняться печатью, но сперва ей необходимо было увидеть её, поэтому она попросила Кайто показать её и одновременно с этим использовала технику обнаружения скрытых печатей на камне. Но стоило технике сработать, как Митсу замерла в изумлении. Теперь на камне была всего одна печать.

«Какого…» — подумалось ей.

Она смотрела на сияющую тусклым голубым светом печать в недоумении, не моргая и затаив дыхание.

— Что-то не так? — обеспокоился Кайто, заметив её замешательство.

— Да… Не знаю. В прошлый раз здесь было две печати. Я тогда ещё подумала, что придётся гадать, какая из них удерживает тебя.

Кайто нахмурился. Такое совпадение казалось подозрительным и ему, но он не спешил высказывать своё мнение. Митсу почувствовала, как внутри нарастает тревога — нужно было спешить и убираться отсюда как можно скорее, поэтому она попросила парня приложить ладонь к печати на камне, что он послушно исполнил.

Она быстро положила одну ладонь на печать на руке парня, а другую на ту, что на камне. Пару секунд ничего не происходило, а обе печати уже не светились и потемнели, но прошло несколько секунд и Митсу поняла: получилось. Символы и иероглифы на руке Кайто и на камне стали плавно исчезать, будто поглощаемые ладонями Митсу. Завернувшись напоследок крохотной спиралью, все кандзи обеих печатей исчезли полностью.

Кайто наблюдал за этим, раскрыв глаза от удивления. Печать подавления чакры была довольно простой, и когда её снимали, она исчезала с руки быстро и незамысловато. А вот ползущие по телу иероглифы, точки, кружки, завитушки и другие различные знаки он видел впервые, и это казалось ему таким невероятным. Пару раз моргнув, он поднял взгляд на Митсу и столкнулся с её мягкой улыбкой.

— С-спасибо, — нерешительно поблагодарил он.

— Потом спасибо скажешь, когда выберемся отсюда и будем в безопасности. — Митсу положила ладонь ему на плечо. — А теперь нам пора. Сейчас я снова наложу маскировку, и мы пойдём напрямую на выход из деревни. Побежим по крышам, дальше перемахнём через ворота. Следуй за мной, теперь я поведу тебя.

Кайто ответил кивком и слабой улыбкой. Не отнимая руки от его плеча, Митсу снова наложила на него печать, а затем и на себя. И они побежали. Она была впереди, но чувствовала, что Кайто совсем рядом. Он снова стал для неё той холодной стеной, но следовал за ней, не отставая, и Митсу это устраивало.

Приближаясь к границе, она почувствовала, как до этого прочная стена Кайто дала крошечную трещину, допустив утечку волнения, но он заделал её слишком быстро, не давая девушке и шанса на осмысление.

Высокая, широкая стена, ограждающая Ивагакуре от остальной территории Страны Земли стремительно приближалась. Чувство сенсора дало понять: там, на стене, есть двое шиноби-дозорных, но они находились на приличном расстоянии, метрах в пятистах от той точки, где собирались проскочить Митсу и Кайто, поэтому волноваться было не о чем. Тем не менее, непонятная тревога всё равно никак не отпускала девушку, и парень почувствовал это.

«Нас точно не заметят?» — поспешил удостовериться он.

«Точно», — ответила Митсу, но по-прежнему продолжала чувствовать себя неуютно, будто что-то в груди сдавило сердце в тиски, предвещая беду.

Она не была уверена, поверил ей Кайто или нет, но он всё так же следовал за ней по пятам. Приблизившись к стене максимально близко, они спрыгнули с крыши здания на землю и побежали наверх. Оказавшись там, задержались на пару секунд, чтобы оглядеться и перевести дыхание, и сразу же поспешили вниз, за границу Деревни Скрытого Камня.

«Это… Мне не верится», — Кайто говорил будто с придыханием, хотя никаких его эмоций Митсу по-прежнему не ощущала.

Она лишь улыбнулась, решив ничего не отвечать — на сердце всё ещё было тревожно. Они продолжали свой путь, с каждой минутой всё сильнее удаляясь от Ивагакуре, и в какой-то момент девушка начала предпринимать несмелые попытки успокоиться. Она на бегу оглядывалась по сторонам, но в темноте разглядеть хоть что-то среди одинаковых серых скал было достаточно сложно. Да и чувство сенсора упорно твердило, что поблизости никого, поэтому Митсу старалась не поддаваться панике.

Но спустя пару часов непрерывного бега и нарастающего волнения это стало практически невозможно, и она спросила:

«Кайто… Тебе не кажется, что кто-то следит за нами?»

«Кажется».

Тут же все её тревоги усилились многократно. Как это возможно? Они всё ещё находились под защитой печати маскировки, а значит никто не мог ни увидеть их, ни почувствовать их чакру.

«Как давно?» — не скрывая нарастающего волнения, уточнила Митсу.

«С самой деревни».

Кайто оставался таким же спокойным и невозмутимым, как и прежде, и Митсу не могла понять, пугает её это или восхищает.

Внезапно дыхание резко перехватило, так, что Митсу неосознанно замедлилась. Чувство сенсора не просто забило тревогу — оно завопило, закричало, неистово сигнализируя о близкой опасности. Девушка в панике завертела головой, пытаясь обнаружить источник, но по-прежнему ничего не видела. Однако в одном она была уверена точно: преследователь быстро и точно двигался за ними, и Митсу даже догадывалась, кто это был.

Джинчурики.

Эту мощную чакру невозможно было спутать с какой-либо другой. Тревога очень быстро выросла до размеров настоящей паники. Пульс подскочил моментально, стоило ей учуять чакру хвостатого, и в горле пересохло. Она резко ушла вправо, пытаясь запутать преследователя — Кайто за ней. И на время, какие-то жалкие десять минут, а может, и того меньше, им это удалось, но вот уже снова Митсу ускорилась, подгоняемая страхом.

Она даже не пыталась скрыть свои эмоции от Кайто, и тот наверняка чувствовал, в каком ужасе находится его «спасительница», но сам же никак на это не реагировал. Митсу пыталась спрятаться за его холодной стеной безразличия, но запах животного ужаса всё равно доносился сквозь каменные баррикады, настигая её и поглощая с головой.

Она дышала тяжело и часто, жадно хватая воздух и отчаянно желая оторваться от преследователя, но всё было тщетно. Они виляли из стороны в сторону, спрыгивали со скал и поднимались обратно, отрываясь лишь на короткое время, но затем джинчурики непременно нагонял их вновь.

Сквозь плотную пелену страха и внезапно накатившего отчаяния, Митсу упорно пыталась понять, как он выслеживает их. Она была уверена, что способности джинчурики, какие бы они не были, не помогут ему обнаружить их через печать маскировки — знала, потому что Кушина никогда не могла, а она не из тех, кто поддавался бы даже родной сестре. Девушка начала осматриваться, не останавливая бега. Может, своими быстрыми, резкими движениями они поднимали пыль? Может, от них исходил специфический запах? Хотя она ничего не замечала: ни пыли, ни запахов. Снова вильнув в сторону, она резко спикировала со скалы, а затем, уже на земле, повернулась и отступила назад.

«Эй! Ты что делаешь?» — тут же раздалось негодование Кайто, граничащее с возмущением.

«Хочу увидеть его. Хочу понять, как он постоянно нас выслеживает», — кинула в ответ девушка, немного успокоившись.

Чувство сенсора снова замолчало: преследователь отстал от них.

«Это же джинчурики — мало ли, что они умеют».

«Как ты понял, что это джинчурики?» — удивилась Митсу.

«Ты сама несколько раз повторила».

Плотная, каменная стена невозмутимости Кайто пошатнулась в тот момент, когда Митсу снова повернула в сторону Ивагакуре. Она впервые так явно ощутила его эмоцию за всё то время, что они были под печатью. Он совершенно не хотел туда возвращаться, и всё в нём протестовало этому решению, но он всё равно продолжал следовать за ней.

«Да? Не заметила. — Она сжала зубы. — Как он выслеживает нас?»

«Я не знаю».

«Как?»

«Не знаю».

«Как же?»

«Да не знаю я!»

Митсу только сейчас поняла, что случайно транслировала все свои мысли Кайто. Вместе с возмущением сквозь тонкую трещину в стене его безразличия проступило раздражение. Она вздохнула. Руки дрожали, хотя чакры было ещё достаточно. Её захватил страх. Вновь учуяв где-то вдалеке чакру преследователя, который, очевидно, снова отследил их, Митсу снова резко изменила направление, поднимаясь на скалы и уходя вправо. Играть в кошки-мышки с джинчурики — сомнительное удовольствие. С каждым следующим разом, когда он выслеживал их, казалось, будто выиграть невозможно, и бедной, перепуганной до смерти мышке в конце концов уготовано очутиться в лапах беспощадного охотника.

Паника немного отступила, когда джинчурики снова оказался на большом расстоянии, а его чакру Митсу чувствовать перестала.

«Нам конец», — коротко констатировал Кайто, будто озвучивая то, на что у девушки не хватало смелости даже подумать.

Она напряглась, отчаянно сопротивляясь такому исходу, хотя эта мысль уже успела посетить её. Спрятаться? Пока она не поймёт, как он их находит, это бессмысленно. Но другого выбора не было, а страх выступал лучшей мотивацией и к тому же здорово мешал разумно мыслить. Увидев впереди небольшую пещеру, Митсу уверенно нырнула в неё. Кайто — следом.

«Решила скрыться?» — уточнил он словно из вежливости.

«Я не знаю, что делать, — честно призналась она. — Возможно, придётся сражаться».

Кайто уже не прятал свои эмоции, и она почувствовала исходившее от него явное разочарование.

«Против джинчурики у нас шансов немного». — Следом проскочило и уныние.

«Знаю. Хотя они всё же есть. Что ты знаешь о нём?»

«О его способностях? Мало, почти ничего. Мы…»

Он оборвался на полуслове, и Митсу поняла, что послужило тому причиной. Она отступила к дальней стене пещеры, в ужасе прижимаясь к ней спиной. Джинчурики не просто приближался — он был уже здесь, у входа в пещеру. Кайто осторожно подошёл к ней, так же спиной упираясь в стену. Митсу затаила дыхание, но не осознанно, а инстинктивно, от животного, дикого страха, который обуял её. Наверное, так чувствует себя загнанная в угол жертва перед лицом могущественного охотника, который предвещает её скорую смерть? Когда разум отключается, кровь стынет в жилах и думать и размышлять уже не получается, потому что единственное, на что бедолага-мышка способна в данный момент — лишь дрожать от бессознательного ощущения неминуемой опасности.

По крайней мере, так чувствовала себя Митсу в данный момент. Дрожь прошибла её тело: никогда прежде она не ощущала такого всемогущества от кого бы то ни было, даже от Кушины, когда та активировала чакру Девятихвостого. Она, как могла, пыталась сопротивляться нутру, но не могла даже сосредоточиться.

Внезапно чьи-то тёплые пальцы переплелись с её собственными, а в голове раздался голос:

«Прекрати так паниковать. Сражаться, так сражаться».

Она несколько раз моргнула, отгоняя наваждение и смахивая непрошенные слёзы. Кайто продолжил:

«Он пришёл за мной — ты ему не нужна. Уходи, а я задержу его. Если мне суждено распрощаться с жизнью здесь, значит так тому и быть».

Его слова, точно хорошая оплеуха, отрезвили Митсу. Она хотела было его остановить и возмутиться, но не успела. По пещере прокатилось эхо раздавшейся неторопливой поступи.

Оба машинально повернули головы в сторону входа. Роши медленно, вальяжно вошёл в пещеру и остановился в паре метров от них. Его самодовольную улыбку легко было разглядеть даже в густой темноте.

— Я знаю, что ты здесь. — Его голос, словно гром, эхом раскатился по пещере. — Нет уже смысла прятаться и убегать. Покажись.

Митсу нервно сглотнула. Он обращался к ней? Или к Кайто?

«Он не понял, что нас двое, — ответил на её немой вопрос Кайто. — Сними с меня печать и уходи. — И, чувствуя накатывающую в ней волну возмущения, отрезал: — Это не обсуждается. Спасибо тебе. За то, что решилась мне помочь. И за то, что всё-таки вытащила меня из Ивагакуре. Прощай, Митсуне».