Джирайя показался спустя пару минут. Он шёл неспешно, будто прогуливаясь, но серьёзное, сосредоточенное выражения его лица можно было заметить издалека.

— Привет, — с волнением в голосе поздоровалась Митсу, когда мужчина подошёл к ним.

— Привет, малютка Митсуне, — с улыбкой ответил он.

Затем посмотрел на Кайто, и они обменялись короткими молчаливыми кивками в знак приветствия.

— Как ты? — спросил Джирайя, снова переводя взгляд на девушку.

— Могло быть лучше, но жива — уже хорошо, — неоднозначно ответила она, пожимая плечами. Джирайя лишь ухмыльнулся, понимая, что подробностей, скорее всего, ждать не стоит. — А ты?

— Точно так же, — легонько улыбнувшись, ответил Джирайя. — Снова налаживаете отношения с Мизукаге?

Митсу всю передёрнуло после этого вопроса.

— Нет, — резко бросила она. — Были на экзамене на чунина.

— О, ты стала сенсеем? — с искренним удивлением спросил саннин. — И как успехи?

— Никак. — Митсу отвернулась, пряча взгляд. — Экзамен никто не сдал. Все погибли. Не хочу больше быть сенсеем.

Она услышала тихий вздох Джирайи, а затем его широкая ладонь мягко легла ей на плечо, и девушка неосознанно повернулась к нему. Он смотрел с пониманием и грустью, прекрасно зная, что словами тут не поможешь. Не желая больше касаться этой темы, Митсу спросила:

— Как ты узнал, что я в Кири?

— Мои жабки почувствовали тут твою чакру совсем недавно, а я как раз только завершил миссию в Стране Воды, — спокойно ответил он. — Хотел связаться с тобой чуть позже, но раз мы оба снова оказались тут, решил, что оттягивать будет бессмысленно.

— Что оттягивать? Что-то случилось, Джирайя-сама?

Митсу вперилась в него взглядом, но тот не спешил с ответом. Он вздохнул и покачал головой. И лишь спустя пару минут начал:

— Я приглядывал за Наруто все эти годы из тени, как и обещал. Можешь не переживать, у него всё хорошо. Он поступил в Академию и упорно тренируется, чтобы стать шиноби. Способности демона пока не проявлялись. Правда, питается он скверно, но старик Ичираку время от времени угощает его раменом.

Джирайя прервался, чтобы посмотреть на Митсу. Она всё это время не отрывала от него взгляд, ожидая продолжения, но после слов про рацион Наруто внезапно улыбнулась.

— Но сейчас мне нужно будет уехать в Сунагакуре, и я не смогу следить за ним, — после короткого молчания сказал Джирайя.

— В Суну? — удивилась Митсу. — А что там?

— Сарутоби-сенсей думает, что с Казекаге что-то не так, — нахмурившись, ответил он. — В последний год тон его посланий изменился и стал вызывать подозрения, поэтому я отправлюсь туда под предлогом дипломатической миссии, чтобы понаблюдать за ним. После этого нужно будет ещё и в Страну Снега отправляться. Там сейчас очень ярая оппозиция, и я должен не допустить, чтобы их противостояние с нынешней властью переросло в гражданскую войну.

Джирайя вздохнул с какой-то обречённостью, и у Митсу вдруг потяжелело на душе. Да уж, с миссиями, которые в далёком прошлом выполняла она, это было не сравнимо. Вот уж на самом деле ранг S.

— Поэтому меня не будет в Конохе какое-то время, может даже, несколько лет, и я не смогу присматривать за Наруто, — подытожил он. — Я решил, что должен сказать тебе об этом, потому что до тебя в случае чего добраться тоже не смогу. Я даже примерно не представляю, на какой срок это всё растянется. Конечно, всё может поменяться в любой момент: кто знает, какие обстоятельства вскроются или что ещё может произойти. В любом случае, я дам тебе знать, если что-то изменится, но пока что так, и я решил, что будет лучше, если ты будешь знать о моих планах.

— Я… — Митсу совершенно не знала, что ответить. Сам факт того, что Джирайя решил предупредить её перед тем, как уйти на длительные миссии, заставил сердце сжаться от трепета. Поэтому она просто сказала с улыбкой: — Спасибо, Джирайя-сама.

Он тоже мягко улыбнулся и кивнул, а затем вдруг снова посерьёзнел и направил взгляд на Киригакуре. Он казался измученным, но не спешил делиться с Митсу своими мыслями. Она наконец оторвала взгляд от его лица, мельком посмотрела на Кайто, а затем, уставившись на деревню, полушёпотом начала:

— Как там… — Она прервалась. Вдруг показалось, что этот вопрос будет совершенно неуместным. Но не совладав с любопытством, всё же озвучила его: — Джирайя-сама, как там Какаши?

Голос звучал до безобразия сдавленно и неуверенно, но Митсу всё равно подняла взгляд на саннина. Тот вздохнул и прикрыл глаза на пару секунд, будто что-то обдумывал, в затем скрестил руки на груди и повернулся к ней.

— Он… в порядке, Митсуне. — Ей показалось, будто Джирайя не до конца уверен в сказанном. — Какаши ушёл из Анбу и, как я слышал, скоро станет наставником для генинов. Совсем как ты.

— Ушёл из Анбу? Что? — Она округлила глаза от удивления, с трудом веря в услышанное. Тяжело было представить, что Какаши по собственному желанию покинет службу. — Его отстранили? Он что-то сделал?

— Он ничего не делал, но да, Сарутоби-сенсей отстранил его.

— Как? Почему? Что случилось? — наседала вопросами Митсу.

Где-то под сердцем противно зачесалось: нехорошее предчувствие всё крепче стягивало в груди. Взгляд Джирайи моментально потяжелел, а на лицо легла тень, когда он опустил голову — таким Митсу не видела его никогда. Он снова вздохнул и повернулся к деревне.

— После инцидента с кланом Учиха Хокаге принял решение, что людям с добрым сердцем не место в Анбу, — говорил Джирайя как-то отстранённо, безэмоционально, будто докладывал о выполненном задании. — Какаши был одним из первых, кто попал под этот указ.

— Что? — недоумевала Митсу. — Какой ещё… инцидент с кланом Учиха?

Сердце заколотилось как бешеное. Что-то подсказывало, что ей совершенно не понравится то, что она может услышать. Руки вдруг задрожали, и она крепко сжала кулаки, насупилась и поджала губы. Джирайя не торопился с ответом. Он поднял голову, направляя взгляд в звёздное небо. За спиной по-прежнему мягко шелестела листва, но девушка слышала лишь своё учащённое дыхание.

— Клан Учиха, — начал наконец Джирайя, — пал. Все мертвы.

«Что?» — прозвучал в голове Митсу вопрос, будто заданный не ею. Она уставилась на Джирайю с полнейшим непониманием.

— Как… но… — Слова не вязались, потому что поверить в эту мысль было сложно. Но хмурый и серьёзный вид Джирайи ясно давал понять, что он говорит правду. Митсу задумалась, опуская взгляд, зарыскав им по траве под ногами. — Как это произошло? Данзо?

Это была первая и единственная догадка, хотя даже это казалось полным безумием. Она знала, что Данзо недолюбливает Учих, но никогда бы не подумала, что он решится открыто истребить целый клан. Она посмотрела на Джирайю, но тот лишь покачал головой.

— Но тогда кто? — с напором спросила Митсу.

Внезапно взгляд мужчины начал отдавать какой-то странной, необъяснимой тоской и печалью, будто он совсем не хотел отвечать. Но прекрасно понимал, что от ответа не уйти, поэтому произнёс:

— Итачи.

Митсу замерла, затаила дыхание, перестала даже моргать, внимательно вглядываясь в Джирайю и гадая, не послышалось ли ей. Всматривалась в лицо, пытаясь во взгляде или в мимике увидеть хоть намёк на то, что слух подвёл её. Итачи? Нет, здесь наверняка какая-то ошибка…

— Ты… шутишь? — всего лишь выдавила она.

Но Джирайя снова отрицательно помотал головой, и Митсу почувствовала, как закладывает уши. Она наконец сделала глубокий вдох, но он вышел рваным, и она тут же задышала часто-часто, уставившись перед собой словно сквозь Джирайю и всю Страну Воды в целом.

— Он что, настолько силён, чтобы уничтожить целый клан в одиночку? — неожиданно с сомнением в голосе спросил Кайто, который всё это время стоял рядом и слушал молча.

Джирайя посмотрел на него. Парень скрестил руки на груди и прищурился, сдвинув брови, словно тоже искал в словах саннина подвох. И хоть он не знал Итачи лично, всё равно ему казалось, что это не по силам подростку, пускай и талантливейшему носителю шарингана.

— Я тоже думаю, что это странно, — мрачно ответил Джирайя. — Но все свидетельства подтверждают это. И Хокаге…

— Какие к чёрту свидетельства? — не выдержала и выпалила Митсу. — Итачи не мог убить свой клан! Он… он и родителей своих убил?

— Да, — подтвердил Джирайя. — В живых оставил только младшего брата.

«Саске?» — промелькнуло в воспоминаниях имя.

Митсу покачала головой. Джирайя не лгал — она прекрасно понимала это благодаря его суровому выражению лица и мрачному взгляду. Но поверить в то, что тот Итачи, которого она знала, мог истребить собственными руками родной клан… Свою семью…

Тот Итачи, который рискнул всем, помогая Митсу сбежать из Конохи, инсценировав её смерть, только потому, что она случайно оказалась рядом и спасла его родных, просто не мог так поступить. Он так серьёзно расценил то, что сделала Митсу, хотя любой другой наверняка ограничился бы обычной благодарностью. Разве мог юноша, который так сильно любит свою семью, сделать такое?

Митсу прикрыла глаза, сжав переносицу пальцами, и звучно втянула воздух носом. Это невозможно было уложить в голове. Что случилось? Почему он это сделал? Да и каким вообще образом ему удалось убить всех? Даже тренированных шиноби, владевших шаринганом? Вопросы роились, сменяя друг друга так быстро, что совсем скоро голова загудела.

— Когда это произошло? — тихо спросила девушка, не открывая глаза.

— Месяц назад, может, чуть больше, — ответил Джирайя.

— Это… это бред какой-то, Джирайя-сама, — наконец высказала она мысль, которая была ярче остальных.

Саннин ничего не ответил, лишь снова вздохнул, решив не высказывать свои мысли на этот счёт.

— И что… что с ним теперь?

— Он сбежал из Конохи и вступил в ту организацию, про которую я тебе рассказывал, Акацуки, — сказал Джирайя с какой-то горечью в голосе. — Его след затерялся, и о его нынешнем местоположении ничего не известно.

— Акацуки? Та, где состоит Орочимару? — припомнила Митсу.

— Состоял. Мне стало известно, что он покинул их ряды почти сразу после случившегося с Итачи, — задумчиво произнёс Джирайя. — Несколько свидетелей подтверждают, что видели его без их форменного плаща и кольца на пальце. Не знаю, конечно, может, это лишь часть его маскировки, но раньше он никогда так не делал: напротив, если он появлялся где-то на людях, но всегда в форме Акацуки, будто бы специально подчёркиваю свою принадлежность к ним.

Гул в голове усилился, и Митсу снова прикрыла глаза, потирая виски. Она поверить не могла в то, что рассказал Джирайя об Итачи — настолько дико это звучало.

«Знать бы, где Итачи, — подумала она. — Поговорить бы с ним. Не верю, что он способен на такое. Может, его подставили? Или вынудили?»

Ладонь Кайто вдруг осторожно легла ей на плечо, и она распахнула глаза и посмотрела на него, вырванная из размышлений. Он легонько кивнул, не улыбаясь.

— Митсуне, Кайто, — вдруг позвал Джирайя серьёзным тоном. Два вопросительных взгляда одновременно устремились к нему. — Уезжайте из Киригакуре. Чем быстрее, тем лучше. Здесь небезопасно.

— А где сейчас безопасно? — с сарказмом спросила Митсу, закатывая глаза и скрещивая руки на груди.

— А что случилось? — в свою очередь поинтересовался Кайто.

— Мизукаге репрессирует всех, кто вызывает хоть какие-нибудь подозрения, а к чужакам интерес повышенный, — ответил саннин. — Даже если у вашей деревни соглашение с Кири, лучше перестраховаться и не лезть сюда лишний раз. — И видя недовольное и скептическое выражение лица девушки, с улыбкой добавил: — Чтобы я не переживал за тебя, малютка Митсуне.

Митсу вновь закатила глаза, но не сумела сдержать улыбку, и покачала головой.

— Хорошо, — ответила она, сомневаясь, получится ли сдержать данное обещание, ведь всё зависело от «заданий», которые ей поручит так называемый лидер Отогакуре.

Тишина снова расползлась вокруг — казалось, даже ветер перестал шелестеть листвой. Огни в домах деревни уже не горели, только редкие уличные фонари мерцали вдали. Ночь опустилась стремительно, и вместе с этим будто весь мир замер, застыл, перестал дышать в ожидании солнечного света.

— Мне нужно идти, — наконец сказал Джирайя. — Через несколько часов я отправляюсь обратно. Когда закончу в Суне, вернусь в Коноху на день-другой, чтобы отчитаться Хокаге, и постараюсь связаться с тобой. Не знаю, получится ли увидеться, но письмецо я тебе точно отправлю.

Митсу повернула к нему голову и улыбнулась.

— Спасибо, Джирайя-сама, — тихо ответила она. — Пожалуйста, береги себя.

Мужчина хохотнул и похлопал её по плечу.

— Вот уж не думал, что когда-то дождусь от тебя слов заботы, — весело произнёс он, а затем посмотрел на неё мягко и так же тихо сказал: — И вы берегите друг друга. До встречи, малютка Митсуне. До встречи, Кайто.

Они вежливо попрощались, но Джирайя, заметив лёгкую грусть, мелькнувшую в глазах девушки, по привычке улыбнулся и потрепал её по голове, заставив наморщить нос.

Когда он ушёл, Митсу с Кайто всё ещё оставались на холме. Они уселись прямо на траву, наблюдая за деревней, которую вдруг начал обволакивать туман. Сверху казалось, будто пушистое, густое облако прилегло отдохнуть на Киригакуре.

В голове Митсу был такой же туман. Рассказ Джирайи не совпадал с той правдой, с которой она жила и в которую верила. В мыслях то и дело всплывали всё новые и новые варианты, какие-то оправдания, объясняющие произошедшее, и ни в одном из них не было место той мысли, что Итачи пошёл на это добровольно.

— Думаешь про Итачи? — догадался Кайто.

Митсу посмотрела на него, и на мгновение туман в голове рассеялся, но затем вновь заполнил её, стоило ей отвернуться.

— Да, — шёпотом ответила она. — Тот Итачи, которого я знала, не мог на такое пойти.

— Кто знает, сколько всего изменилось за те годы, пока тебя не было в Конохе. Ведь и у тебя многое поменялось. Как думаешь, твои старые друзья могли бы подумать, что та Митсуне, которую они знали, работает на Орочимару?

Кайто говорил спокойно, без упрёка и претензии, и Митсу не обижалась на него, но его слова всё равно больно кольнули. Могли ли Какаши, Тензо, Итачи подумать, что она помогает великому саннину ставить опыты на детях? Наверняка нет…

Она уныло вздохнула, обхватив колени, и уткнулась в них, пряча лицо. Дышать стало как-то неожиданно тяжело, и она громко вдыхала ртом.

«Твою ж мать… Что же произошло, Итачи? — думала она. Слова Кайто немного отрезвили, но сердце всё равно не покидало тревожное ощущение, что здесь что-то нечисто. — Поговорить бы с ним. Где он, интересно. С этими Акацуки хрен его теперь найдёшь. Как он вообще туда попал? Орочимару? Это он его туда затащил? А если так, зачем тогда покинул Акацуки сразу же после вербовки Итачи?»

Митсу уныло вздохнула и всё же подняла голову, учуяв сигаретный дым. Она посмотрела на небо, на котором медленно плыли редкие облачка. Сперва зацепилась взглядом за одно, но затем зрение вдруг расфокусировалось, и она уставилась сквозь него, внезапно задумавшись.

«Погодите-ка…»

Шестерёнки в голове усиленно закрутились. Орочимару? Что-то было не так, что-то в этой мысли казалось ей странным. Он покинул Акацуки сразу же, как только туда вступил Итачи?

— Вот же сукин сын! — воскликнула Митсу вслух, подскакивая.

Кайто от неожиданности поперхнулся сигаретным дымом. Откашлявшись, он с недоумением и возмущением посмотрел на Митсу, тоже вставая. Но она даже не заметила его взгляда, лихорадочно рассуждая и чувствуя, как пламя внутри уже начинает разгораться.

— Ты чего? — спросил он, потушив окурок.

— Орочимару! — выпалила Митсу, поворачиваясь к Кайто. — Он знал!

— Что? — продолжал недоумевать парень.

Митсу вновь отвернулась и зарыскала взглядом по окружению, не задерживаясь ни на чём больше секунды. Она продолжала выстраивать в голове полную картину, и с каждой новой мыслью, с каждым кирпичиком, который вставал на место подозрительно ровно, она всё сильнее сжимала кулаки.

— Он сказал, что его шпионы доложили ему о моей жизни в Конохе всё. Наверняка и о моих личных отношениях подробно расписали. — Она вдруг поёжилась, представляя, как много Орочимару известно о ней и Какаши. Но тут же откинула эту мысль и продолжила: — И раз он догадался, что сбежать мне помог кто-то из клана Учиха, то наверняка понял, что никто, кроме Итачи, этого сделать не мог — я, по сути, только с ним и общалась. Ну, ещё с его матерью, но она не умела использовать шаринган. Он знал… — процедила она сквозь зубы. — Знал, что именно Итачи помог мне, и поэтому манипулировал, угрожая, что его жизнь будет в опасности, если я не буду вести себя так, как Орочимару хочет.

Она наконец посмотрела на Кайто. Тот выглядел задумчивым, прищурившись и скрестив руки на груди, — видимо, пришёл к тем же выводам, что и она. Но молчал, поэтому Митсу продолжила:

— Но Итачи покинул Коноху и вступил в Акацуки не так давно. И теперь, даже если моя тайна раскроется, на него это вообще никак не повлияет. И Орочимару было об этом известно. Он знал, что у него больше нет рычагов давления на меня, но воспользовался тем, что мне ни черта не известно про Коноху и про то, что там происходит!

Она снова перевела взгляд, направляя его туда, где в море располагался крошечный остров с убежищем. Чакра забурлила, закипела внутри, и Митсу почувствовала противный зуд в костяшках пальцев — так сильно сейчас хотелось врезать по ненавистной змеиной морде, которая осмелилась водить её за нос.

Неужели он всерьёз думал, что она такая глупая? Или рассчитывал, что она ничего не узнает? Наверное, так оно и было, учитывая, что Митсу практически всё время проводила в убежище и лаборатории, отгородившись от всего мира и сосредоточившись только на изучении фуиндзюцу ради спасения детей. Да и даже если бы выбралась куда-то, то вряд ли дальше Киригакуре, закрытый режим которой предполагал полную изоляцию от новостей и слухов из такой далёкой Конохи.

Митсу похрустела костяшками, когда зуд стал практически нестерпимым. Как он посмел так неприкрыто дергать за ниточки, управляя ей, словно марионеткой? Как посмел играть на её чувстве вины? Злость захватила её моментально, стоило лишь этим мыслям сформироваться. Она вдруг ощутила какое-то приятное тепло на ладонях, с каждой секундой становившееся всё более горячим — чакра.

— Митсуне, ты… в порядке?

Голос Кайто вырвал её из размышлений и фантазий о том, как она разбивает тупую бошку Орочимару о камень. Она посмотрела на парня и попыталась отдышаться, но получалось плохо. Тем не менее, уже спустя пару минут ладони уже перестало жечь.

— Кайто, — на выдохе позвала она, — я его пришибу.

— Так, — втянув воздух носом, сказал Кайто. — Я понимаю, что тебя это злит. И мы обязательно с ним разберёмся. Только, прошу, давай без необдуманных действий.

«Да, — мысленно согласилась она, сверля Кайто взглядом. — В этот раз надо сделать все по уму. По уму расшибить ему лицо и снести всё убежище к чертям!»

Но Митсу и вправду немного задумалась. Орочимару был не так прост, и нападать на него в открытую не хотелось, да и казалось бессмысленным — он стёр бы её в порошок, не пошевелив и пальцем. Даже вдвоём с Кайто шансы на то, что им удастся одолеть великого змеиного саннина, были невелики. Но может ей удастся воспользоваться своим самым сильным оружием — её фуиндзюцу…

Она тут же закопошилась в набедренной сумке и спустя пару секунд выудила свиток с печатью Джирайи. Развернула его, надкусила палец и оставила на бумаге кровавую отметку.

— Что ты делаешь? — с недоумением и даже с испугом спросил Кайто.

Но Митсу молчала. Свернув свиток, она протянула его парню. Тот с подозрением уставился на неё.

— Что ты задумала?

— Возьми свиток, — требовательно сказала девушка. — Если через час я не вернусь, активируй печать своей чакрой. — И, видя, что Кайто уже открыл рот, чтобы уточнить, быстро добавила: — Расскажешь Джирайе всё — про Орочимару и его опыты, про Отогакуре, которую он создал, — и попросишь отвести тебя в Коноху. Там ты будешь в безопасности.

— Ещё чего, — тут же уверенно возразил Кайто, но голос его уже не сквозил привычным холодом и безразличием. Теперь в нём явно можно было различить нотки возмущения. — Я пойду с тобой.

— Кайто, послушай, — покачала головой Митсу. — Если ты останешься здесь, у меня будет больше шансов, что он отпустит меня живой. Маленьких, почти нереальных шансов, — напряжённо добавила она. — К тому же, даже если он меня убьёт, ничего не поменяется. Я и так считай что мертва.

— Для меня — поменяется, — серьезно произнёс парень. — Ведь для меня ты жива.

На секунду ей показалось, будто слова Кайто прозвучали как-то умоляюще, и она с недоумением посмотрела на него. Но тут столкнулась с каким-то… требованием в его взгляде. Митсу опустила голову, внезапно снова ощутив неожиданно накатившую волну чувства вины — теперь уже перед Кайто. Она засомневалась в то же мгновение и начала покусывать губы.

— Но это наш шанс избавиться от тотального контроля Орочимару… — почти шёпотом пробубнила она, продолжая обдумывать детали безумного плана, который подозрительно быстро выстраивался у неё в голове. Пару минут она размышляла об этом, а затем подняла голову, посмотрела Кайто прямо в глаза и с непоколебимой решимостью произнесла: — Я сделаю всё возможное, чтобы вернуться к тебе живой. И постараюсь провернуть всё таким образом, чтобы он вообще пожалел о том, что вынудил меня работать на него.

Ещё минуту Кайто с сомнением смотрел на неё, взвешивая всё услышанное, но пламя в глазах Митсу ослепляло и заставляло поверить ей и её способностям. Вздохнув, Кайто наконец отпустил руки, вздохнул и, заметно смягчившись, попросил:

— Обещай.

— Обещаю.

Кайто слабо улыбнулся и кивнул. Она не смогла не ответить ему такой же улыбкой, а затем развернулась и, направив в ноги чакру, с силой оттолкнулась от уступа.

***

Когда дверь в убежище сорвалась с петель и отлетела в конец коридора, Митсу почувствовала себя лучше, но совсем на капельку. Крушить хотелось всё, что попадается на глаза, но времени было мало. Она стремглав помчалась в свою комнату, надеясь, что успеет собрать часть вещей, пока Орочимару будет проверять, откуда шум. Перепрыгивая через несколько ступеней, Митсу уверенно поднималась к жилым комнатам.

Первым делом в свой старый рюкзак наспех закинула все свитки и документы. Следом полетели немногочисленные вещи, но не все — она брала лишь то, что лежало наверху. Когда уже в комнате Кайто засовывала в рюкзак старую водолазку Кохэя, Орочимару наконец объявился.

— И что это значит?

Он говорил с пренебрежением и презрением, но ни намёка на гнев или раздражение. Глаза его недобро блеснули, но Митсу даже не обратила на это внимания, когда встретилась с ним взглядом.

Внутри всё пылало настолько ярко, что казалось, будто не придётся даже использовать чакру, чтобы запустить сейчас в Орочимару огненный шар.

— Я ухожу, — бросила она. — И Кайто тоже.

Орочимару скрестил руки на груди и внезапно… расслабился. Он улыбнулся и, будто смакуя, произнёс:

— Как трогательно. Гнев притупляет страх? Кажется, ты забыла, что стоит тебе уйти, как Хокаге тут же получит донесение о твоём неожиданном воскрешении. Не боишься, что этим решением поставишь под угрозу жизни товарищей из прошлого?

Митсу фыркнула и сделала шаг навстречу Орочимару. Не отрывая от него взгляд, закинула рюкзак за спину. Саннин выглядел до ужаса довольным и уверенным в том, что полностью контролирует ситуацию. И то, насколько неприкрыто и нагло он пытался ею манипулировать, злило Митсу лишь сильнее. А руки так и чесались, в прямом смысле слова, подпортить его новое лицо.

«Нет, нет, — насилу сдерживалась Митсу. — В битву вступать нельзя!»

— Ой, в самом деле, что ли? — хмыкнув, выпалила девушка. — Не тех ли товарищей ты имеешь ввиду, что недавно покинули Коноху и стали нукенинами? Очень любопытно, а как, по-твоему, правда о том, что я жива, повлияет на их жизнь в бегах? Хокаге припишет новое преступление? Ох, какое горе.

Расслабленность Орочимару растаяла в один миг. Он выпрямился, прищурившись, уставился на Митсу, и она буквально кожей ощутила нарастающую ауру его негодования. Внутренности словно обожгло змеиным ядом, но пожар ярости, полыхающий внутри, тут же испарил его, не оставив ничего.

— Значит, те мелкие жабёхи всё-таки принадлежали Джирайе… — прошипел мужчина. Он скривил рот от отвращения, сощурился и, цокнув, злобно произнёс: — В следующих раз буду убивать всех земноводных сразу же, не пытаясь пустить их на корм своим змейкам.

Митсу поджала губы, пытаясь не выдать их дрожь. Если Джирайя и вправду приставлял к ней своих лягушек, значит он давно понял, что она работает на Орочимару. Сердце обожгло от обиды — обиды на себя. А ещё от стыда, который разъедал внутренности похлеще реагентов в лаборатории змеиного саннина. Но сейчас у неё нет возможности объясниться с Джирайей, а если получится осуществить задуманное, то такой возможности больше никогда не представится. От обиды и злости на саму себя, глядя прямо в лицо Орочимару, Митсу не думая, выпалила:

— А знаешь что? Валяй. Доложи Хокаге обо мне. Пускай он направит за мной Анбу — я пойду с ними с огро-о-омным удовольствием. Уверена, они как следуют покопаются у меня в голове. Ой! — наигранно воскликнула Митсу, прикладывая ладонь ко рту. — Как же неудобно получается! Они же тогда и о тебе узнают. Прогуляются в моих воспоминаниях по твоим убежищам, посмотрят на Отогакуре. Как думаешь, Хокаге оценит, что его бывший ученик создал новую скрытую деревню? Наверняка он будет очень горд, только вот всех шиноби Звука с этого момента будут искать, как нукенинов, и твоя небольшая страховочка тут же потеряет всякий смысл. Наверное, ещё одну скрытую деревню накладно будет создавать? Ну, ничего, зато ты раскроешь Хокаге мою тайну. Ничего же страшного, что твоя раскроется вместе с моей, так ведь?

Митсу тут же отскочила, вовремя заметив, что Орочимару собирался схватить её. Активировать лезвия чакры не пришлось — они уже давно и без её участия сформировались на руке.

— Насколько же ты самоуверенная, если решила, что я не убью тебя после такого смелого заявления, — растягивая слова, произнёс Орочимару, делая шаг к ней.

— Убивай, — выплюнула Митсу. — И тогда Кайто, не дождавшись меня, тут же отправит весточку в Коноху. Не переживай, ему терять нечего — он расскажет всё, что знает и видел своими глазами. Навскидку у тебя около двадцати минут, чтобы отыскать его на «кро-о-ошечной» территории Страны Воды. Как думаешь, справишься?

Она заметила, как перекосило лицо Орочимару после этих слов. Он прищурился, сверлил её взглядом, тщательно взвешивая каждое её слово. Он убьет её, а дальше что? Помчится искать Кайто? Отправит за ним своих людей, змей? А успеет ли?

— Откуда мне знать, что ты не обманула и не отправила уже послание? — ещё сильнее сощурившись, спросил мужчина.

— Ниоткуда, — уверенно ответила Митсу, глядя ему прямо в глаза. — Но я не вру. Мне это не выгодно. Ведь если бы я это уже сделала, отчётик на столе Хокаге о моём внезапном воскрешении не заставил бы себя ждать. Мы с тобой в одинаковом положении: нам известны тайны друг друга, которые хотелось бы сохранить.

Саннин крепко сжал челюсти, видимо, сдерживаясь, чтобы не размазать Митсу по стенке прям сейчас. Она же была предельно сосредоточена и напряжена — все до единой мышцы в теле готовились отражать атаку. Но Орочимару не спешил, не отрывая от неё взгляд.

Смотреть так долго в его глаза оказалось тяжелее, чем она себе представляла. По телу рассыпалась мелкая дрожь, но адреналин в крови и безудержная злость на Орочимару пока ещё притупляли и страх, и здравый смысл.

— Ты очень самоуверенна. Даже чересчур, раз решила, что я вот так запросто поверю тебе на слово, — почти что с шипением произнёс Орочимару, делая ещё один шаг к Митсу.

Но она стояла, не шелохнувшись, продолжая твёрдо смотреть на него из-под нахмуренных бровей.

— А ты думаешь, я доверяю тебе на все сто? — тут же отреагировала девушка. — Печать молчания.

Орочимару сощурился, и Митсу вдруг поёжилась — повеяло холодом.

— Та, что Данзо накладывает на своих шиноби? — с подозрением спросил мужчина.

— Я без понятия, что Данзо делает со своими шиноби, — выплюнула она. Затем, взяв себя в руки и выдохнув, продолжила: — Печать свяжет наши тайны и наши жизни между собой. Ты не сможешь ни рассказать, ни написать, ни передать мою тайну каким-то ещё способом. Если она раскроется и к этому будешь причастен ты, даже косвенно, если как-нибудь повлияешь на это, то исход один — смерть. То же самое и в отношении меня. Я не смогу никому рассказывать об Отогакуре, о твоих экспериментах и о тебе.

Орочимару снова нахмурился и задумчиво отвёл взгляд. Митсу чувствовала себя как на иголках. Внутри всё дрожало от страха, что он раскусит её. Перехитрить самого хитрого саннина? Это вообще возможно? Но что-то сквозь пелену страха упорно нашёптывало, что попробовать точно стоит — всё или ничего. Она сделала глубокий вдох, быстро окидывая взглядом комнату.

— Припоминаю что-то похожее, — прошипел мужчина. — Только вот что тогда делать с твоим пареньком?

— Печать связывает тайны и наши жизни. Если мой паренёк разболтает её, то я умру — это же мой паренёк. То же самое произойдёт с тобой, если один из твоих людей случайно обмолвится об этом при разговоре с Хокаге или кем-то ещё. Ну же, Орочимару, неужели так невнимательно читал свитки с фуиндзюцу и забыл это?

Глаза саннина сверкнули недобрым огоньком, и Митсу заметила, как задвигались желваки под его тонкой, бледной кожей. Она сжала кулаки и направила к рукам побольше чакры, готовясь в любой момент отражать атаку своими лезвиями. Орочимару же молчал, сверля её пронизывающим взглядом, и Митсу стоило огромного труда сдержаться под натиском исходившей от него ненависти и злости, чтобы не удариться в безвозвратную панику. Но обуздать накатывающий волнами страх перед могущественной аурой саннина уже получалось с трудом, и она чувствовала, как всё сильнее покрывается мурашками с каждой минутой тишины.

Контролировать дыхание было сложно — Митсу строго выверяла каждый вдох и выдох, чтобы они казались более-менее естественными, и всё равно её не отпускала мелькающая на задворках сознания уверенность в том, что Орочимару прекрасно видит или чувствует её страх.

— Ладно, — наконец произнёс он. — Составляй печать.

Повторять не пришлось. Митсу прикусила губу, стараясь сдержать рвавшийся наружу вздох облегчения. Формулы печатей были высечены в голове, и ей даже не нужно было снова искать их — оставалось лишь надеяться, что Орочимару не помнит печать молчания так же хорошо, как и она. Потому что она собиралась вплести в неё ещё одну — печать, запрещающую убивать.

Да, она навсегда потеряет возможность лишить Орочимару жизни собственными руками, но взамен приобретёт полную гарантию того, что он никогда не сможет её и пальцем тронуть.

Митсу присела и, наблюдая одним глазом за Орочимару, прикоснулись к холодному полу. Начала составлять мысленно формулу, искусно вплетая в неё другую, чуть меньше и почти незаметную для неопытного взгляда, и уже спустя пару минут по каменной плитке поползли символы и кандзи двух печатей, образуя замысловатые большие окружности. Одна из них оказалась прямо перед Митсу, другая — по центру, третья — возле Орочимару.

Он также присел и, оглядев получившийся фуин, прищурился. Митсу нервно сглотнула, заметив в его взгляде подозрение, и уже приготовилась отражать атаку, но саннин вдруг тихо спросил:

— Значит, ни одна живая душа не сможет узнать от тебя о моих секретах?

— Да, — быстро кинула Митсу, безотрывно глядя на него. — Как и о моих от тебя.

— Откуда мне знать, что ты не попытаешься снять эту печать, как только уйдёшь? — поинтересовался Орочимару, поднимая на неё взгляд прищуренных глаз, явно спрашивая о другом.

Митсу скривила губы и закатила глаза, думая о том, что уж слишком он предсказуемый. Он читал все свитки с фуиндзюцу и наверняка мог помнить, что эту печать нельзя снять. Но раз спрашивал, значит, хотел знать совершенно другое.

— Есть печати, которые нельзя снять, что бы не делал, — тихо произнесла Узумаки. — И печать молчания как раз одна из них.

«И печать защиты», — мысленно добавила она.

— Я не смогу её снять, даже если буду очень сильно стараться, — спокойно продолжила девушка. — Единственное, что может её разрушить — это смерть одного из нас. О, либо если мы раскроем собственные тайны сами.

Митсу затаила дыхание: Орочимару выдавал себя с потрохами. Он, по сути, прямым текстом сказал ей: накладывай печать, уходи и приводи меня к Кайто, чтобы я смог убить вас обоих. Но ей было плевать. Пускай следит за ней: если всё пойдёт по плану, он не сможет к ней даже притронуться.

Она надкусила большой палец и размазала кровь по окружности перед ней, а затем поставила ладонь в центр и подняла взгляд на Орочимару. Митсу нахмурилась и напряглась, сосредотачиваясь и готовясь в любой момент уходить в сторону, уворачиваясь от удара саннина. Но тот не спешил, сидел, не двигаясь, и наблюдал за эмоциями на её лице. Митсу, хоть и считала себя недооцененной талантливой актрисой, всё же перед лицом неописуемого ужаса чувствовала, как дрожь подкрадывается всё ближе к сердцу. С каждой секундой молчания Орочимару она всё меньше верила в то, что у неё получится.

Но… получилось. Орочимару ничего не заподозрил и проделал то же самое, что и она. Несколько секунд — и символы засветились, закрутились в центре, а затем вытянулись в одну линию между Митсу и Орочимару и поползи по их рукам, как бы связывая. Девушка невольно подумала о том, что ей чертовски повезло, что свиток с печатью защиты, не позволяющей убить, так и не попал в руки Орочимару — он был одним из двух, которыми девушка не стала с ним делиться: теми самыми, что достались ей от Кушины.

Когда всё было закончено, Митсу поднялась с чувством полного удовлетворения. С ненавистью глядя на саннина, она молча прошла мимо него на выход. Буквально спиной почувствовала его тяжёлый, давящий взгляд и тут же ускорилась, стремясь как можно быстрее покинуть это место, теперь уже навсегда.

Она бежала по воде, не помня себя. Она сделала это, она сломала клетку, в которую сама же неосознанно себя загнала… Но расслабляться было рано, потому что она знала наверняка: Орочимару последует за ней, чтобы попытаться убить её и Кайто.

«Вот и проверим как раз, сработала ли печать, — хмуро подумала Митсу.

Она обогнула главный остров по воде, направляясь к месту встречи с Кайто, и уже совсем скоро оказалась в глухом лесу. Ночные птицы мелодично напевали свои песни, но Митсу слышала лишь стук собственного сердца. Она активировала чувство сенсора сразу же, как только ступила на берег, но пока никого не чувствовала.

Однако, стоило подняться на холм и приблизиться к обрыву, где её ждал Кайто, как девушка ясно ощутила: Орочимару лично следует за ней и приближается стремительно. Она выбежала из-за деревьев, и Кайто тут же обернулся, заслышав звук приближающихся шагов. Он расслабился на мгновение, увидев Митсу, но вновь напрягся, заметив её сосредоточенное выражение лица и резкие движения, не предвещающие того, что они в безопасности.

Митсу не имела ни малейшего представления, каким образом Орочимару преодолел пару километров за считанные секунды, но только приблизившись к Кайто, тут же развернулась, чтобы отразить внезапную атаку. Однако реакция парня оказалась быстрее: Митсу лишь успела заметить мелькнувший среди деревьев силуэт саннина, как перед ней тут же возникла высокая каменная стена, защищая от нескольких огромных сюрикенов.

— Не думал, что ты настолько глупая, чтобы вот так сразу привести меня к парнишке и загнать вас обоих в ловушку! — послышался ликующий голос Орочимару из-за стены.

Послышалось шипение, и тут же с одной стороны стены показалась большая тёмно-зелёная змея. Она быстро и уверенно двигалась прямо на Митсу, но девушка отскочила к Кайто, спиной вплотную прижимаясь к нему, как бы загораживая.

— Не отходи от меня ни на шаг, стой так близко, как только возможно, — кинула она ему, не оборачиваясь.

Возможно, Кайто и задавался вопросами, какого чёрта тут происходит, но прекрасно понимал, что сейчас явно не время для объяснений. Поэтому он послушно исполнил её указание, вжавшись грудью в её спину и для удобства положив одну ладонь на её плечо.

Митсу выставила вперёд клинки из чакры — самое время проверить, сработала ли печать.

«Сейчас или никогда!»

Змея вдруг замерла перед ней, раскрыв пасть, и Митсу тут же перерубила её чакрой, заставляя рассыпаться пеплом.

— Что ты сделала? — рявкнул Орочимару, который появился сразу же после призывного животного.

Он в два шага преодолел расстояние между ними. Клинки Митсу внезапно замерцали и померкли полностью, стоило ему приблизиться и протянуть к ней руки. Он вдруг застыл, вздрогнул, словно пытаясь пошевелиться, но не получалось. Отшатнулся от неё, с неверием глядя на свои ладони, а затем вдруг посмотрел на неё настолько свирепым взглядом, что Митсу на мгновение показалось, будто невидимая когтистая лапа сжала сердце.

— Обхитрила тебя, Орочимару, вот, что я сделала, — тихо ответила она, когда наваждение спало. — Как ты там говорил? Людей, знающих фуиндзюцу, можно по пальцам пересчитать? Как же хорошо быть одним из них.

Она снова шагнул к ней, вытягивая руку вперед, но, как и в прошлый раз, оцепенел на месте.

— Но ты тоже не с пустыми руками из этого положения вышел, — сказала Митсу. — Взамен на то, что ты не сможешь меня убить, тебе достаётся невозможность умереть от моей руки. Все взаимно, Орочимару. А если тронешь Кайто… ты знаешь, что я сделаю. И теперь ты даже не сможешь мне помешать.

Митсу готова была поклясться: Орочимару мысленно убил её уже раз сто. Но он стоял, по-прежнему не шевелясь, и лишь прожигал её взглядом. Обдумывал ситуацию всего пару минут и достаточно быстро догадался, что вместе с печатью молчания его бывшая шпионка наложила на них и другую.

И Митсу несомненно ликовала бы при виде его раздражённого, перекошенного от злости лица, если бы не адреналин и стучащий в ушах набатом пульс.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я так просто спущу тебе это с рук, — процедил Орочимару.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что на любое твоё действие я не отвечу соответствующим образом, — в том же тоне ответила Митсу.

Напоследок одарив девушку прожигающим взглядом, саннин вдруг отступил от неё на несколько шагов, а затем вдруг начал уходить под землю. Спустя пару минут чувство сенсора давало точно понять: теперь они здесь с Кайто одни.

Стоило уверенности в этом сформироваться окончательно — в том, что всё прошло по плану и они наконец-то свободы, — как вся усталость этой ночи разом навалилась на Митсу. Дрогнули колени, и она обмякла, навалившись на Кайто спиной. Тот успел среагировать и обхватил её сзади, чтобы она не рухнула на землю.

— Митсуне, — услышала она его обеспокоенный шёпот над самым ухом.

Но отвечать не стала: пыталась отдышаться, делая рваные вдохи ртом, и хоть немного замедлить сердцебиение. Голова внезапно закружилась, и она прикрыла глаза и опустила ее на плечо Кайто, окончательно ослабнув, позволяя его крепким рукам удерживать её от соприкосновения с землёй. Восстановить дыхание по-прежнему не получалось, и Митсу, приоткрыв один глаз, повернула голову, сталкиваясь со взглядом ярких зелёных глаз, в котором сквозь пелену решимости и непоколебимости едва можно было различить тонкую тень волнения.

— Кайто, — позвала она. Услышала свой сдавленный и отчего-то охрипший голос будто со стороны и вновь прикрыла глаза. Одним губами прошептала: — Всё хорошо.

Сил стоять на ногах больше не осталось, и Кайто, почувствовав, что она заваливается окончательно, взял её на руки. Митсу уткнулась носом в его плечо и вновь явственно различила запах моря. Да, это точно запах Кайто. Она почувствовала, как немеют ноги, а головокружение стало практически нестерпимым, но зато дышалось теперь значительно легче, и Митсу делала глубокие вдохи, пытаясь раствориться в этом морском бризе.

Она не сразу поняла, что Кайто уже не стоит на месте, а куда-то движется. Лишь когда он вновь заговорил, сообщив о том, что не знает, куда направляться, Митсу вяло ответила, что в порту видела небольшой мотель, где можно переночевать, а остальной план действий они обсудят завтра. Она хотела сказать что-то ещё, но мысли рассеялись так молниеносно, что не удалось выцепить ни одну, и она вдруг начала проваливаться в бездну, теряя сознание.