Этой ночью Гарри не мог уснуть. Он стал абсолютно зависим от близости Луи, его спокойного дыхания, когда тот действительно засыпал, от осознания того, что скоро парень заберётся к нему в кровать, сминая простыни. Этого не произойдёт сегодня, он даже не сможет прошептать в темноту «Хэй, Лу» и получить ответ, и из-за этого он так ужасно себя чувствовал, опустошённым и одиноким. Поэтому он просто лежал без сна, обняв себя руками. «Ты влюблён в человека, который даже не хочет больше лежать с тобой в одной кровати, — с жалостью думал он, потираясь щекой о подушку, чувствуя неприятный зуд, как будто его кровать была и не его вовсе. — Скорее всего, он чувствует себя некомфортно. Ну конечно, ты же сначала признался, что ты чуть ли не гей, а потом предложил ему спать с тобой. Ты отпугнул его. Так что должен радоваться тому, что его комната на расстоянии вытянутой руки от твоей. Ты хочешь слишком многого».

Гарри повторял эти слова как мантру вместо того, чтобы считать овец, когда услышал ужасный грохот из какой-то комнаты. Он резко сел на кровати со сжимающимся от тревоги сердцем. «Луи», — подумал он, сжимая простынь в руках и нервно прислушиваясь к резко наступившей тишине. Остальные ребята заворочались, но никто не проснулся, только Гарри. Но всё же. Луи, блять, упал и сейчас наверняка лежит на полу с ушибом пальца или разбитой коленкой, растерянный и поранившийся. Наверное, ему очень не понравится, если Гарри сейчас пойдёт проверить, всё ли с ним нормально, потому что главной причиной, по которой Луи затеял весь этот абсурд, было желание дать Гарри нормально поспать, но Гарри не может. Он просто не может спокойно сидеть и притворяться, что ему не хочется сдохнуть от мыслей о поранившемся, расстроенном Луи, который, скорее всего, ненавидел себя в этот момент. Поэтому он отбросил одеяло и подушки и вышел из комнаты в одних трусах. Мальчик вздрогнул от холода и прищурился из-за яркого света в холле, направляясь к комнате Луи, которая находилась по другую сторону за ванной.

Сам не свой от беспокойства, он постучал в дверь. «Ты хочешь слишком многого», — повторял он про себя, прикладывая ухо к двери и прислушиваясь. Он ожидал услышать что-нибудь подозрительное, например, плача боли, но звук был таким, будто кто-то ходит по ковру в носках, падает, и после этого затихает.

— Луи, — позвал Гарри, легонько стуча ещё раз. — У тебя всё в порядке?

Ответа не последовало, а Гарри и без этого был как напряжённый комок нервов, так что он не мог терпеть это больше ни секунды. Он попробовал открыть дверь, и, когда ему это удалось, он удивился, как легко она поддалась. Гарри вошёл внутрь, и тусклую комнату залил поток света из холла. Может, Луи открыл дверь во сне? Он вообще здесь?

— Луи, с тобой всё нормально? — спросил он, потирая предплечья, которые покрылись мурашками от холода. Он просканировал помещение взглядом и... ох. Луи сидел в углу, прислонившись к стене, как будто он... опять заснул. По крайней мере, Гарри надеялся, что он спал, а не ударился головой и впал в кому. У мальчика сразу возникло множество различных вариантов, как Луи мог пораниться. Да, думать об этом было не самой лучшей идеей.

— Луи! — отчаянно прошептал Гарри, взбешённый тем, что парень не прислушался к его предложениям, безупречно аргументированным, между прочим, и не придумал ничего умнее, чем запереть себя в этой ловушке. — Ты в порядке? — спросил он и присел на коленки, нежно положив руки на плечи Луи и осторожно встряхнув его. — Пожалуйста, проснись, — сказал мальчик, и Луи хрипло вздохнул. Не та реакция, на которую он рассчитывал, но даже это заставило его облегчённо выдохнуть.

— Я должен остаться здесь, в этом и весь смысл, — пробормотал Луи, отталкивая мальчика от себя и вновь облокачиваясь на стену. — Я должен перестать спать с Гарри.

— Я и есть Гарри, идиот, — голос паренька дрожал от нахлынувших чувств. — Это я. Ты разбудил меня, поэтому...

Луи перебил его, обмякнув у стены.

— Я влюблён в своего лучшего друга, — отчётливо произнёс он.

Сердце Гарри остановилось. Кажется, он перестал не только двигаться, но и дышать. Он просто сидел на полу с открытым ртом. Когда его сердце забилось в привычном темпе, он подвинулся ближе к Луи и с раздирающей болью спросил:

— В кого? В Стэна?

— В этом всё дело. Поэтому я здесь. Я должен держаться подальше, — ответил Луи, потирая лицо. — Я так устал.

Руки Гарри ужасно дрожали, когда он обхватил Луи за плечи и принялся трясти того. Он должен разбудить его, чтобы Луи сказал наконец, что, блять, происходит, и почему он должен держаться подальше. Как много правды можно из него вытянуть, когда он спит!

— Луи, — голос Гарри был не громче шепота. — Луи, давай. Просыпайся.

Луи моргнул и, испугавшись, отпрянул, ударяясь о стену позади себя. Он выглядел таким растерянным, щуря глаза от света, лившегося из-за открытой двери. Он быстро моргал, пытаясь понять, где он находится.

— Не сработало, да? — каркающим голосом спросил Луи. Он казался таким несчастным, запуская руки себе в волосы. — Господи, Гарри, мне так жаль, так жаль, я...

— Прекрати, — перебил его Гарри, подвигаясь ближе и нежно кладя руку на ногу Луи, который вздрогнул от этого прикосновения.

— Ты... ты влюблён в меня? Поэтому ты приходишь ко мне по ночам? — спросил он, усиливая хватку на ноге Луи.

Луи застыл со всё ещё растерянным выражением лица. Он медленно поднял взгляд на Гарри.

— Что... блять. Я... сказал что-то? Во сне?

— Господи, Луи, я не обвиняю тебя в том, что ты разговариваешь во сне, я просто хочу, чтобы ты сказал правду, — умолял мальчик. — Просто скажи мне.

Ведь если Луи не влюблён в него, он просто... скажет ему, верно? Он нахмурит брови, сделает скептическое выражения лица и скажет: «Боже, мне жаль, что я сказал такое, я не имел это в виду, ты же знаешь, я как-то сделал предложение своей сестре во сне. Это просто сонный бред, окей, Гарри?» Но он ничего не сказал. Он уставился на Гарри, закусив нижнюю губу между зубами, и было что-то оборонительное в том, как он сжал челюсть. В оглушающей тишине не прозвучало отрицаний, и, может, это придало Гарри храбрости. Гулко сглотнув, он подался вперёд, целуя обалдевшего Луи.

Через мгновение шок, сковавший тело Луи, отступил, и он вздрогнул, расслабившись в руках Гарри. Он ответил на поцелуй, до онемения впиваясь в губы напротив. Его руки безвольно висели вдоль корпуса, когда он, задержав дыхание, подвинулся ближе, вторгаясь в личное пространство Гарри и открывая рот для него. Это было горячо, быстро, неловко, и Гарри не мог остановиться, у него сносило крышу от смеси возбуждения и усталости. Он заключил лицо Луи в ладони и целовал его снова и снова, с каждым разом немножко глубже и влажнее. Наконец после третьего отчаянного поцелуя Луи отстранился, задыхаясь.

— Я сплю, — его голос звучал так уверенно, и Гарри чуть с ума не сошёл, услышав это.

— Нет, ты не спишь, — сказал он, притягивая Луи к себе и сжимая в кулаке мягкую ткань его рубашки. Гарри нежно поцеловал его в уголок рта, чувствуя мягкое тёплое дыхание. — Я здесь. Ты не спишь, и я не сплю, и ты можешь поцеловать меня, если хочешь, можешь поцеловать меня, — сбивчиво сказал мальчик.

Очень медленно Луи потянулся к Гарри, поглаживая пальцами его щёки и запуская руки тому в волосы.

— Конечно хочу, — в его голосе не было ничего, кроме нежности. — Но только если я не сплю.

— Блять, Луи, ты не спишь, ты...

В этот раз Луи поцеловал его, крепко сжимая руки в волосах Гарри и притягивая того ближе, будто пытался убедиться, что он действительно проснулся.

— Ебать, — простонал он, прежде чем прикусить нижнюю губу Гарри, заставляя мальчика задыхаться и плавиться. Луи углубил поцелуй, пустив в ход язык, и после этого всё полетело к чертям.

Они неловко вцепились друг в друга; руки, руки были повсюду: скользили по коже, зарывались в волосы, пробирались под одежду и прежде, чем Гарри смог понять, что происходит, Луи повалил его на спину, прижимая к полу, и уселся ему на колени, впиваясь в его губы быстрым грязным поцелуем.

Гарри не мог дышать, но в этот момент он подумал, что дыхание сильно переоценили. Луи покусывал его, сплетал их языки, целовал уголки рта, жадно шарил руками по рёбрам Гарри. Его руки были везде, будто он поставил перед собой такую цель, будто действительно ждал этого момента. «Я влюблён в своего лучшего друга», — вот что сказал Луи, а затем поцеловал Гарри, как будто он влюблён в него, страстно и отчаянно. Гарри казалось, что он разваливается на части.

— Это действительно происходит, — пробормотал Луи, нежно проведя большим пальцем по припухшим губам Гарри. Он нежно покусывал его шею, зализывая укусы и спускаясь ниже. Гарри судорожно выдохнул, извиваясь на ковре, абсолютно утратив контроль над собственным телом, ведь было так чертовски хорошо, и язык Луи такой шершавый, влажный и умелый.

Гарри был болезненно твёрдым, его возбуждённый член до неприличия натягивал ткань трусов, но ему было плевать, как отчаянно он выглядел, он просто хотел, чтобы Луи дотронулся до него, хотел давления, тепла — чего угодно. Он закинул ногу на бедро Луи, смущённо улыбаясь и давая тому почувствовать, насколько он был твёрдый, как сильно он хочет его, давая понять, что он с ним делает.

— Блять, — выругался Луи, вылизывая рот Гарри, прежде чем начать беспорядочно покрывать поцелуями его брови, висок, лоб — всё, до чего мог дотянуться. — Я не сплю, и я не придумал это всё, — в его голосе было столько трепета, что желудок Гарри рухнул куда-то вниз от такой жажды.

Гарри невольно застонал. Его член дёрнулся так сильно, и он чувствовал, как в трусах стало мокро и липко из-за естественной смазки.

— Я здесь, — пробормотал он, поражаясь тому, каким и низким и разбитым казался его голос. Гарри жадно провёл руками по спине Луи, поглаживая его идеальную выпуклую задницу и сжимая её.

— Я твой. Я был твоим всё это время, — сказал он, прижимаясь бёдрами к Луи, поражённый тем, как парень смотрел на него: широко распахнув глаза и разинув рот, как будто не мог поверить в свою удачу. Всё это было головокружительно и так нереально.

Луи разбито засмеялся, проводя ладонями вниз по груди Гарри, останавливаясь у резинки трусов.

— Можно я дотронусь до тебя? — его пальцы дрожали, и Гарри уже был готов кончить от этого.

— Да, да, да, пожалуйста, — захныкал Гарри. Его рот наполнился слюной, когда Луи пропустил руку под резинку трусов, покусывая его плечи так страстно, что Гарри вскрикнул. Луи обернул пальцы вокруг члена Гарри, крепко, но нежно сжимая.

— Господи, Гарри, — прошептал он, впиваясь зубами в его кожу. — Ты такой большой. И мокрый, боже, — он провёл пальцем по сочащейся головке, размазывая предэякулят, и Гарри выгнулся под немыслимым углом. — Такой горячий.

— Боже, — выдохнул Гарри, вздрагивая от внезапного холодка, пробежавшего по коже, потому что Луи стянул с него трусы. Он не мог думать больше ни о чём, совершенно позабыв, где он находится, потому что единственное, на чём он мог сосредоточиться был Луи, обхвативший его член по всей длине. Он надрачивал ему медленно, лениво, казалось, даже снисходительно, как будто ему было плевать, кончит Гарри или нет, потому что единственное, чего он хотел — это вот так поглаживать крайнюю плоть. Кожа Гарри была горячей и липкой. Что ж, кончит-то он в любом случае, мальчик чувствовал, что уже близко.

— Блять, Луи, — прошептал он, беспорядочно толкаясь в его руку. — Хорошо, так хорошо.

— Да? — задыхаясь, спросил Луи. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Хочу сделать так, чтобы тебе было хорошо. Думаю об этом постоянно, — признался он, и Гарри выругался в ответ, чуть приподнимая дрожащие бёдра, чтобы не кончить так быстро. Он дотронулся до Луи в попытке отвлечься, гладя его по руке и чувствуя, как перекатываются мышцы его предплечья, когда он легонько потянул его за член.

— Ты когда-нибудь представлял, как трогаешь меня? — выдохнул он, гулко сглатывая.

Луи засмеялся Гарри в шею.

— Блять. Да, очень часто. Это нормально?

— Да, — простонал Гарри, протягивая руку к бедру Луи и бездумно поглаживая упругие мышцы. Он хотел укусить его, хотел пройтись зубами и руками по каждому дюйму тела Луи. Сейчас, когда он знал, что может это всё, он чувствовал себя всё более ненасытным, как будто всего времени мира недостаточно, чтобы разрушить Луи так, как он этого жаждет. Он заскулил, зарывая лицо в плечо Луи и вдыхая аромат его кожи.

— Всё нормально. Всё, что ты хочешь.

Луи обернул руку вокруг члена Гарри и сжал его у основания, даря медленные опаляющие прикосновения. Этого было достаточно, чтобы у Гарри задрожали ноги и скрутило что-то в животе.

— Хочу видеть, как ты кончаешь, — разбито выдохнул Луи сквозь зубы, отчаянно подмахивая собственными бёдрами. — Хочу. Хочу потрогать. Так чертовски хочу.

Гарри чувствовал, как горячий толстый член Луи упирался ему в бедро, но этого явно было не достаточно. Он хотел почувствовать его кожей к коже, хотел дотронуться до него, узнать, каков он на вкус.

— Хочу видеть тебя, — умолял он, оттягивая резинку на спортивках Луи. — Твой член, хочу видеть, только... — он затих, когда Луи отстранился и, выругавшись, неловко стянул с себя штаны. В сумраке комнаты было не очень хорошо видно, но Гарри и так мог сказать, что Луи был великолепным. Его член был меньше, чем у Гарри, но толще, немного изогнутый в одну сторону, и рот Гарри наполнился слюной, стоило ему только взглянуть. — О боже, — выдохнул он, когда Луи обхватил его снова, разрушая своими прикосновениями, прежде чем он обильно кончил, кусая собственные губы и выстреливая белёсыми струями между их телами.

— Гарри, боже, — прошептал Луи, его голос казался таким далёким и мягким из-за шума крови в ушах. Он медленно приходил в себя, бёдра всё ещё подрагивали, а член дёргался каждый раз, когда Луи легонько поглаживал его, зачарованно глядя на сгустки спермы на животе Гарри. Он протянул руку, размазывая её по всей длине. — Ты такой горячий, — всё ещё шёпотом сказал он, собирая сперму на пальцы и размазывая её по влажной головке собственного члена, вздыхая, как будто ощущать Гарри на себе было приятно. — Невероятно.

Собрав остатки сил, Гарри заворочался на ковре, ни о чём не думая из-за тумана желания, застилающего его мозг, пока член Луи не оказался на уровне его лица, пока он не почувствовал мускусный запах пота, сна и Луи. Луи свободно держал член, как бы предлагая Гарри попробовать, и, блять, он не мог больше ждать. Он обернул руку вокруг Луи, сплетая их липкие пальцы по всей длине, и жадно вобрал член в рот, застонав от его обжигающего тепла и захлёбываясь слюной от этого солоновато-горького вкуса, и это лучшее из того, что когда-либо происходило с ним, самое чудесное, даже эта непревзойдённая боль в челюсти из-за толщины Луи.

Луи вскрикнул, вплетая пальцы в волосы Гарри и несильно толкаясь ему в рот. Мальчик чувствовал, как дрожали мышцы живота Луи под его раскрытой ладонью.

— Хазза, Хаз, о-о-о, боже мой, — всхлипнул он, закидывая ногу на Гарри и упираясь пятками тому в нижнюю часть спины. Гарри никогда не делал ничего подобного, но из порно знал, как лучше наклонять голову. Хотя он не мог толком двигаться, потому что Луи крепко держал его, и ему это нравилось, нравилось это ограничение, нравилось слишком сильно, чтобы пытаться что-то изменить, поэтому он просто выводил круги языком, отчаянно дёргаясь в попытках нормально дышать. Он резко вдыхал через нос, и, если бы взял хоть немного глубже, то задохнулся бы, но именно в этот момент Луи оттянул его за волосы, и его член выскользнул у того изо рта, покрытый густой спермой.

Несмотря на это, Гарри продолжал надрачивать ему, позволяя первым горячим каплям приземлиться на щёку, а затем наклоняя голову, чтобы поймать оставшиеся, раскрывая губы и обсасывая кончик члена Луи, когда он кончил. Не задумываясь, он сглотнул, чувствуя покалывания на языке. Тяжело дыша, Гарри перекатился на спину, думая о том, как восхитительно было ощущать внутри себя Луи, который, кстати говоря, забрался на него сверху и зарылся лицом ему в шею, рвано вдыхая, перед тем как сказать:

— Если я до сих пор сплю... не буди меня. Пожалуйста, не надо.

— Ты не спишь, — прошептал Гарри, поражённый тем, настолько хрипло звучал его голос. — Я разбудил тебя. Ты сказал, что влюблён в своего лучшего друга. И, ну... я надеюсь, ты имел в виду меня, а не Стэна.

Луи засмеялся, и его дыхание защекотало кожу шеи, заставляя Гарри извиваться под ним.

— Я серьёзно, Луи! — захихикал он. — Ты сейчас изменил Стэну со мной?

— О боже, нет, конечно, это ты, это всегда был ты, — с невыразимой нежностью сказал Луи, перекатываясь на спину и закидывая свою ногу на Гарри. — Я забирался в твою кровать каждую грёбаную ночь, Гарри. Честно говоря, я удивлён, что ты не вытянул из меня признания во сне раньше. Я так боялся этого, — признался он, водя пальцами по груди Гарри и легонько её царапая ногтями. А Гарри чувствовал себя окрылённым от его слов; казалось, что его сердце, бьющееся под ладонью Луи, превратилось в стаю птиц, которая вот-вот выпорхнет из груди.

Он встряхнул головой, уставившись на Луи, в его искренние глаза, на широкую непринуждённую улыбку, сияющую в темноте.

— Я не знал. Я думал... Я признался, что я гей, и ты поздравил меня. Я думал, ты не хочешь меня в этом смысле.

— Хазза, — нежно сказал Луи, подвигаясь ближе и поглаживая его грудь, позволяя руке скользнуть ниже, мягкими прикосновениями добираясь до его бедра. Этих ленивых, бесцельных ласк было достаточно, чтобы у Гарри перехватило дыхание. — Я захотел тебя в тот же момент, как впервые увидел в том дурацком шарфе на прослушивании. Пока мы были друзьями, не было ни секунды, чтобы я не хотел тебя в этом смысле. Просто, чтобы ты знал, — тихо признался парень, спрятав лицо в изгибе шеи Гарри. Мальчик не видел его выражение лица, но его щёки всё равно предательски покраснели.

— Ох, — дрожащим голосом выдавил Гарри, зарываясь носом в шелковистые волосы Луи и вдыхая их аромат. Это признание... Оно было таким честным, что у Гарри все внутренности завязались узлом от искренности в голосе Луи. Он и не заметил, как в уголках глаз начали собираться горячие слезинки: он наконец услышал от Луи то, о чём так долго мечтал.

Луи приподнялся на локтях и навис над Гарри, покрывая поцелуями его щёки, плечи, ямочки в ключицах.

— Тебя это пугает? — спросил он, пока его губы мягко и нерешительно порхали над кожей Гарри.

— Нет, — быстро прошептал Гарри, успокаивающе обнимая Луи. — Нет. Ни на грамм. Наоборот, я так счастлив. Это… Я думал, это было очевидно. Ну, то, что я хотел тебя, но ты ничего не сказал, перебрался в другую комнату и заставил меня задуматься о том, что, возможно, ты натурал.

Луи засмеялся, и это отдалось приятной вибрацией напротив груди Гарри.

—Ты серьёзно подумал, что я натурал? Конечно, я не натурал, Гарольд. Прекрати.

— Ты не сказал ничего! — напомнил ему Гарри, вздрогнув, когда Луи начал покусывать его адамово яблоко. Когда дымка оргазма развеялась, мальчик заметил, что он лежал на грязном ковре с засохшей спермой на животе и дверь всё это время была открыта. Хотя его это не особо волновало. Он лишь вздрогнул и придвинулся ближе к Луи.

— Я не знал, что сказать! — объяснил Луи, прижимаясь губами к уголку рта Гарри. Его ресницы отбрасывали мягкие, нежные тени на его скулы; всё казалось волшебным, каждая на вид незначительная деталь, каждое прикосновение. — Ну, я хотел сказать тебе, но буквально каждую ночь я забирался к тебе в постель, и я думал, что ты испугаешься. Я думал, если ты узнаешь, что я гей, ты поймёшь, почему это всегда был ты, поймёшь, почему я не мог держаться подальше. И когда ты признался мне… всё стало ещё хуже. Всё казалось таким… я не знаю. Хрупким. Я не хотел ничего испортить, — сказал Луи, прерываясь, чтобы поцеловать Гарри, перед тем как прижаться губами к местечку на шее, где бился пульс, зализывая отметку, которую он там оставил. Взгляд Гарри затуманился; волна наслаждения прокатилась по его телу, и единственное, что он был в состоянии делать — это цепляться за Луи, принимая всё, что он готов дать ему. — Прости, — смущённо прошептал парень, отрываясь от Гарри. — Не знаю, как перестать дотрагиваться до тебя. Теперь, когда я могу это делать… Серьёзно, я не могу остановиться.

Гарри нежился под его прикосновениями, вздыхая:

—Не останавливайся. Никогда, — промурлыкал он, поглаживая щёку Луи, когда тот наклонился и накрыл ртом его левый сосок, засасывая до боли, и Гарри нравилось это. Он хотел быть покрытым метками Луи, хотел, чтобы они никогда не исчезали с его тела. — Я люблю тебя, — сказал он, извиваясь под горячими настойчивыми прикосновениями Луи. — Люблю, когда ты забираешься в мою кровать, люблю заботиться о тебе, пока ты не уснёшь, люблю каждую секунду, проведённую с тобой. Просто. Люблю тебя.

Луи застонал от этих слов и принялся страстно выцеловывать грудь Гарри, прежде чем заключить его лицо в ладони и прижаться к его губам, трахая рот языком, просовывая его в самое горло, чтобы полностью насладиться вкусом мальчика. Гарри запустил руки в волосы Луи, сжимая их в кулаках и чувствуя, что распадается на атомы, когда парень оторвался от него, прошептав:

— Это совершенно сводит меня с ума — слышать, как ты говоришь это, я… я так мечтал об этом, Гарри.

— Люблю тебя, — прошептал Гарри, потому что именно это он и имел в виду. Ну и, может, потому, что ему нравилось сводить Луи с ума и видеть, как его глаза темнеют от страсти.

—Я тоже люблю тебя, — ответил Луи, обводя большим пальцем губы Гарри, которые до сих пор покалывало от его спермы и многочисленных укусов и поцелуев. Мальчик поймал его пальцы, отправляя их в рот и начиная посасывать.

— Может… продолжим в кровати? — спросил он и, повернув голову, кивнул в сторону двери. — И закроем её?

Луи потребовалось несколько секунд, чтобы оторвать взгляд от губ Гарри, и, когда он посмотрел на дверь, его глаза расширились от удивления.

— Ты хочешь сказать, что мы вытворяли это всё с открытой дверью? — испуганно выдохнул он, а Гарри только засмеялся. Луи такой смешной, и оживлённый, и восхитительный с этим бардаком на голове, и Гарри любит его, любит так отчаянно, что его сейчас разорвёт на части — его тело не выдерживает таких сильных чувств.

— Да, — хихикнул мальчик, поглаживая бока Луи, опьянённый теплом его тела и капельками пота, скатывающимися по его спине. — В свою защиту ты можешь сказать, что не до конца проснулся, когда мы начали.

Валяясь на полу, они снова начали целоваться, переплетая ноги и позволяя рукам бродить по телам друг друга. Дыхание давно смешалось, осталось одно на двоих, и Гарри был уже готов забыть об открытой двери, если бы вдруг они не услышали, как где-то скрипнули половицы. Они замерли на мгновение, а потом Луи выпутался из объятий Гарри, чтобы нормально закрыть дверь, а затем помочь мальчику подняться, хотя их обоих пошатывала от эйфории.

— Боже, ты такой горячий, я еле… — пробормотал Луи, бессовестно разглядывая Гарри. От такого пристального взгляда желудок Гарри рухнул куда-то вниз. Он должен чувствовать себя нелепо с засохшей над пупком спермой и вновь вставшим членом в полной боевой готовности (Луи не стоило смотреть на него таким голодным взглядом), но, несмотря на это, Гарри чувствовал себя сексуальным и желанным.

— Да я вижу, — сказал он, позволяя Луи довести его до кровати и опрокинуть на неё. — Ты вообще представляешь, каково было мне, когда ты залезал в мою кровать и прижимался ко мне? Не понимая, что ты делаешь? Это было ужасно. Пожалуй, это почти заставило меня делать потом нехорошие вещи, — пробормотал он, располагая руки по бокам шеи Луи и дёргая за воротник его рубашки. — Сними её, пожалуйста, — сказал Гарри.

Луи нахально улыбнулся и уселся на пятки, чтобы стянуть рубашку, обнажая загорелые бицепсы и восхитительный мягкий животик. Гарри хотел пройтись по нему зубами, хотел подрочить на него, а затем кончить, заливая его вязкой жидкостью. Он сходил с ума от своих желаний, от того, как отчаянно он нуждался в каждой вещи, связанной с Луи, от того, что он мог бы провести так остаток жизни, и этого всё равно было недостаточно.

— У тебя когда-нибудь был стояк из-за меня? Когда я спал с тобой? И тебе приходилось прятать его от меня? — спросил Луи, легонько царапая ногтями грудь Гарри, шумно выдыхая, когда тот начал извиваться под ним, кивая. — Какой ты испорченный, Гарольд.

— Конечно, был. Мало того, что ты горяч как чёрт, так ты ещё забирался на меня. Ну, и я влюблён в тебя, — Гарри выгнул спину, прижимаясь бёдрами к бёдрам Луи, давая тому знать, что он снова готов.

— Блять, ты такой большой, — захныкал Луи, сделав обиженное лицо и закусив губу, и опустился ниже к бёдрам Гарри, оборачивая ладонь вокруг его члена. Гарри заскулил, приподнимая голову с подушки, чтобы видеть, как Луи дотрагивается до него, как его тонкие, изящные пальцы обёрнуты вокруг его члена.

— Великолепный, — выдохнул Луи, и у Гарри, кажется, снесло крышу.

— Можешь отсосать мне, если хочешь, — сказал он, толкаясь в руку Луи. — Если хочешь, — повторил он, внезапно занервничав, потому что Луи молчал, уставившись на собственную руку на чужом члене, как на что-то святое.

В конце концов он выдохнул, подняв взгляд в поисках глаз Гарри, и его собственные глаза, горящие голодным блеском, заставили кровь Гарри закипеть, а желудок сделать тройное сальто.

Луи поцеловал его, бесстыдно и благодарно; слова вырывались между отчаянными покусываниями губ Гарри:

— Конечно, хочу, ужасно хочу, всегда хотел сделать это. Знаю, я хотел дать тебе отдохнуть, но, блять, Гарри, я не дам тебе спать. Не всю ночь уж точно, — сказал он. — Можно я отсосу тебе?

— Тебе можно всё что угодно, — ответил ему Гарри, и его голос звучал низко, совсем на него не похоже, и так сладко, и грубо, и… как будто его хорошенько оттрахали (ну, это недалеко от правды). И когда у Гарри перехватило дыхание от того, что Луи начал спускаться поцелуями вниз по его груди, он понял, каким глупым он был, думая, что это всё было невзаимно.

____

Незадолго до рассвета Гарри наконец уснул, уютно устроив голову на груди Луи чуть выше сердца. У него всё болело, ноги сводило судорогой от того, как много и как сильно он кончал (как и любой подросток, он тратил ленивые летние вечера на хорошую дрочку, но это не шло ни в какое сравнение с Луи, который так невероятно горяч, что невозможно было не возбудиться), губы опухли и потрескались, но он никогда в жизни не чувствовал себя таким удовлетворённым.

Рядом с Луи было тепло и уютно; он проваливался в сон, а затем просыпался, чтобы удостовериться, что Гарри по-прежнему здесь, нежно пропуская его кудряшки сквозь пальцы, широко улыбаясь и постоянно говоря: «Я так люблю тебя, люблю засыпать с тобой, люблю просыпаться, когда ты рядом».

Они лежали в полудрёме бок о бок около часа, прежде чем Найл ввалился в комнату, чтобы разбудить их на репетицию, плюхаясь на кровать между ними.

Гарри думал, что у него случится сердечный приступ, смущённый до ужаса, когда одеяло съехало и ледяные пальцы Найла задели его обнажённое бедро.

— Где, блять, твоя одежда, Гарри? — спросил Найл, оглядывая комнату и натыкаясь взглядом на валяющиеся на полу вещи, объясняющие, почему Гарри спит голышом в постели Луи.

—Эй, — застонал Луи, отпихивая Найла, прежде чем навалиться на Гарри, потираясь лицом об его плечо. Ни оправданий, ни притворства. Он просто взял и поцеловал его в щёчку прямо на глазах у Найла, и Гарри был настолько счастлив, что даже забыл, что он лежал голый и с ног до головы покрытый засосами.

— Оу, так вы, парни, теперь… Оу, вау, окей. Да. Не могу сказать, что я удивлён, — сказал Найл, пожимая плечами и кивая каким-то своим мыслям.

Гарри смущённо пожал плечами, Найл сделал то же самое, пока его взгляд не упал на нечто разоблачающее, и парень не покатился с хохота, хватаясь за живот, по-прежнему зажатый между Гарри и Луи и не обращающий внимания на запах пота и секса, витающий в воздухе.

— Над чем бы ты ни смеялся, ещё слишком рано, — пробормотал Луи, прижимаясь к Гарри и недовольно морщась.

— Просто… У Гарри огроменный засос на груди! Что за странное дерьмо, чувак, разве они не должны быть на шее? Луи, ты хреновый вампир, — прохрипел Найл, скатываясь с кровати.

— Э-э-э-эй, — проворчал Гарри, рассеяно потирая метку на шее и наслаждаясь лёгкой болью от этого. — Он прекрасный вампир.

— Спасибо, Гарольд, — сказал Луи, мягко, но ослепительно ярко улыбаясь Гарри.

Найл фыркнул откуда-то с пола:

— Оставлю вас, пожалуй. Только оденьтесь, ради Бога. Встретимся на завтраке, у нас ещё есть полчаса, — объявил он, выползая из комнаты на четвереньках и всё ещё хихикая. — И, ну… поздравляю. Я хочу услышать всё в деталях, не забудьте. Не буду говорить ребятам — не хочу портить сюрприз, так что расскажите им сами.

Он закрыл за собой дверь, и, как только он ушёл, Луи выпустил драматичный вздох, сладко щекотя своим дыханием щёку Гарри.

— Что ж, Найл знает, — сказал Гарри, всё ещё поражённый тем, что Луи не сделал ничего, чтобы как-то скрыть это. Они не обсуждали, как будут вести себя в доме и скажут ли остальным ребятам. — Классно.

— Все узнают, — зевнув, сказал Луи и, закинув руку за голову, потянулся, улыбаясь Гарри. — Я не могу… В смысле, я действительно чисто физически не смогу держать свои руки подальше от тебя. Я хорошо справлялся достаточно долго, показал невероятную выдержку, впечатляющий, выдающийся самоконтроль. Я заслужил награду, — дерзко улыбаясь, сказал он, и, серьёзно, Гарри был готов лопнуть от переполняющей его любви. — Всё нормально? — добавил Луи, задевая коленкой бедро Гарри и вглядываясь ему в глаза из-под растрёпанной чёлки.

— Это в тысячу раз лучше, чем нормально, мне нравится. Я тоже хочу, чтобы все знали. Что ты мой, — промурлыкал Гарри, пропуская сквозь пальцы волосы Луи и думая о том, что он мог бы остаться в постели навсегда. Всё было идеально, Луи был таким тёплым и так хорошо пах, и Гарри хотел провести так весь день, рассказывая Луи о каждом моменте, когда он отрицал их чувства, о своей привязанности, которую пытался скрывать (не особо успешно), или о тоске, которую чувствовал с той самой минуты, когда они встретились впервые, чередуя искренние признания с жарким сексом.

— Я твой, — тихо сказал Луи. — Только твой. Так что ты можешь перестать странно себя вести и ревновать, когда я сижу на коленках у Эйдена.

Гарри в шоке выдохнул.

— Чт… что? Ты не должен говорить об этом! Чёрт, я думал, что был не таким очевидным, — простонал он, утыкаясь лицом в плечо Луи.

— Твоя улыбка просто испаряется, когда ты ревнуешь, и ты дуешься, как мультяшка, это очаровательно, — дразнил Луи, располагая руки на лопатках Гарри и притягивая того ближе. — Ты так смущаешься, боже.

— Ты даже не знал, что нравишься мне, — пробормотал Гарри, оставляя беспорядочные поцелуи на ключицах Луи, любуясь золотистой кожей и веснушками, которые можно было увидеть только с такого близкого расстояния. — Не могу поверить, что ты не понимал этого. Я предложил тебе спать вместе. Я предложил тебе житьвместе. Серьёзно, Луи?

Луи сжал Гарри в таких крепких объятьях, что тому стало трудно дышать.

— Я знаю, знаю… боже, я хотел думать, что это из-за этого, но… я не знаю. Просто ты такой милый абсолютно со всеми, и искренний, и чертовскидерзкий и кокетливый. Думал, ты просто замечательный друг.

— Странный и милый? — улыбаясь, прохрипел Гарри, после чего Луи немного ослабил хватку.

Он посмотрел на Гарри, и его взгляд смягчился.

— Самый странный и самый милый.

Найл опять заявился в комнату, нагло ухмыляясь, что заставило мальчиков отпрянуть друг от друга с бешено бьющимися сердцами.

— Господи, я ждал снаружи, пока вы перестанете быть милыми и отвратительными, чтобы я мог напомнить вам, что нам нужно идти, но… это просто продолжалось и продолжалось, и я, если честно, впечатлён, — сказал он, уплетая мюсли. — Серьёзно, думаю, вы не можете пойти на репетицию голыми, так что найдите в себе силы оторваться друг от друга хотя бы, чтобы надеть джинсы. Это так, дружеский совет.

— Спасибо, Найл, — вздохнул Луи, плюхаясь на кровать и обнимая Гарри. — Жаль, нельзя просто забить на всё. Я совершенно измотан. Совсем не выспался, — сказал он, глядя на Гарри, и будто искра промелькнула между ними. Под глазами Луи по-прежнему были мешки, но он как будто светился изнутри. Эта усталость совершенно несравнима с тем измождением из-за лунатизма.

Гарри наклонился и поцеловал тёмные круги под глазами Луи. Он уничтожит их, заставит исчезнуть. Он знал это.

____

Зейн сказал, что он завидует, а у Лиама чуть не случился нервный срыв из-за переживаний о группе, но в целом они хорошо восприняли эту новость и в конце дня уже вовсю шутили об этом, а Лиам пытался притворяться, что его не беспокоит тот факт, что два участника One Direction не только геи, но так ещё и встречаются. Но то ли из-за ужасного недосыпа, то ли из-за того, что его мечта перестала быть только мечтой, Гарри было совершенно плевать на всё это. Не тогда, когда Луи обнимал его каждые несколько минут, нюхал его волосы и целовал в шею, называя малышом и милым. И серьёзно, это самая охуительная вещь на свете — начать встречаться после того, вы как были лучшими друзьями. Мальчик был вне себя от счастья, и, если бы сейчас упало небо, он даже не заметил бы.

Эту ночь они провели вместе, и это было совсем не так, как просто спать вместе.

Луи улёгся первым, завернувшись в простыни, облачённый в худи Гарри и клетчатые пижамные штаны, потому что он с полной уверенностью утверждал, что это был его размер (на самом деле, это была неправда: слишком уж они обтягивали его задницу, но Гарри не жаловался, тем более он собирался избавиться от них в скором времени в любом случае, так что это не имело значения). Луи потянул руки к Гарри, дьявольски усмехаясь; тёмные полумесяцы ресниц отбрасывали идеальные тени на его скулы. Гарри плюхнулся рядом и начал покрывать поцелуями эти самые ресницы и скулы, заставляя Луи покрыться румянцем и заткнуться под напором его губ.

— Не могу поверить, что сделал это, — прошептал Гарри, так широко улыбаясь, что у него заболели щёки.

Луи ласково накручивал его кудряшки на палец, нежно дёргая за них.

— Что сделал?

— Заставил тебя покраснеть, — объяснил Гарри, проводя костяшками пальцев по щеке Луи.

Луи распахнул глаза и игриво оттолкнул Гарри.

—Я не покраснел. Тебе показалось, — сказал он перед тем, как завалиться на Гарри, глубоко и сладко целуя, заодно вдавливая его в матрас и прижимаясь бёдрами.

Гарри вздрогнул, растворяясь в беспорядочных вздохах и жадных ладонях Луи. Несмотря на то, что всю прошлую ночь они занимались этим же, несмотря на то, что Гарри скоро начнёт бредить от истощения, этого всё равно было недостаточно. Он мог бы заниматься этим вечно, каждый день до скончания времён, целуя Луи Томлинсона, пока он не забудет своё имя, пока всё вокруг не обратится в пыль и прах.

Луи отодвинулся ровно настолько, чтобы прошептать ему в губы:

— Если я не остановлюсь сейчас, то никогда не усну. А нам нужно отдохнуть, — он нежно обвёл языком контур губ Гарри. Не похоже было, что он собирается останавливаться в ближайшее время.

— Нам на самом деле нужно выспаться, — пробормотал Гарри. Приближалось следующее выступление, а он был так измождён. Но, несмотря на это, он безумно хотел спать вместе с Луи, хотел просыпаться и подвигаться ближе к нему, целуя в затылок, а не только мечтать об этом. Он запустил руки в волосы Луи, в очередной раз поражаясь тому, такими невероятно мягкими и шелковистыми они были. Всё, связанное с Луи казалось нереальным, от чего перехватывало дыхание, и самое удивительное, что он принадлежал Гарри. Тоже хотел его, смотрел на него с неверием, удивлением и трепетом — так же, как и Гарри смотрел на него.

— Нужно. Потому что Лиам будет совершенно невыносим завтра. Он и так думает, что, когда мы вместе, мы безответственные до ужаса, — напомнил ему Луи, пародируя голос Лиама, прежде чем наклониться и поцеловать его в уголок рта. Он убрал чёлку с глаз перед тем, как лечь на бок, зевнув. — Как думаешь, я буду лунатить сегодня? Просто встану и начну нарезать круги по комнате, пока до меня не дойдёт, что ты и так здесь?

— Нет, — уверенно ответил Гарри и обернул руку вокруг талии Луи, притягивая ближе к себе и утыкаясь лицом ему в бицепс. — Ты останешься здесь и будешь обнимать меня всю ночь. Ты никуда не пойдёшь.

— Ну не знаю, — самодовольно произнёс Луи. — Не думаю, что есть какая-то закономерность. Я не особо соображаю, что делаю во сне. Как правило, это какое-нибудь странное дерьмо, так что, как знать, может, в этот раз я заберусь в кровать к Лиаму, смутив его до жути, и начну перебирать его идиотские прямые патлы вместо этих кудряшек, — подразнил он, наматывая на палец прядь волос Гарри и нежно разглаживая морщинку между его бровей.

— Э-э-э-э-э-эй, — протянул Гарри, надув губы. — Ты сам говорил, что делаешь это, когда у тебя стресс, или ты нервничаешь или тоскуешь по дому, — сказал он, просовывая руку под худи Луи, располагая её у того на груди и чувствуя его сердцебиение. — Ты скучаешь по дому, когда я рядом? — спросил он, ласково проводя пальцами по груди Луи, чувствуя, как бьётся его сердце.

Луи сглотнул.

— Нет, — сказал он через мгновение. Он накрыл руку Гарри своей. — Ты — мой дом.

— Видишь? — улыбаясь, сказал Гарри, прежде чем поцеловать Луи в щёку. Раз он поцеловал его в щёчку, он должен был поцеловать его в губы; он не мог остановиться, он хотел почувствовать дыхание Луи, его вкус. Их губы слились в поцелуе, но Гарри было этого мало. Он вылизывал рот Луи, они оба стонали, балансируя на краю и сгорая, как спички. Но всё же Гарри нашёл в себе силы оторваться и прошептать:

— Ты будешь спать. Тебе не захочется никуда идти. Я обещаю.

И после их долгих поцелуев, из-за которых опухли губы, после того, как Гарри стянул с Луи его слишком обтягивающие пижамные штаны и буквально облизал его живот, после того, как они оба кончили и Гарри уснул под тяжестью руки Луи, Луи остался. И пусть Гарри не узнал об этом до утра, но он был прав.