Приплыв в Аталу, Яман сразу же столкнулся с Сураной. Та казалась бледнее обычного, а в перепуганных синих глазах чётко угадывались нотки облегчения.

— Ты где пропадал? Я тебя уже обыскалась.

— Да так… заплыл в гости, — нервно отвечал принц.

— К кому? Знаешь, это не важно. Главное, что ты здесь. Завтра у нас плотный график. Царица желает, чтобы ты подготовился к смотринам: подбор одежды, предварительные встречи, званый ужин с Верховной. Много всего! Так что сегодня ложись спать пораньше, слышишь?

— И не мечтай, — отрезал он, скрестив руки на груди.

— Ясон!

— Сегодня мне посчастливилось поразмышлять над всей этой ситуацией. Удивительно, правда? Раньше будущее совершенно меня не трогало. Оно было где-то там… о-о-очень далеко. И вот я решил…

— Ох, только не это, — предчувствуя бурю, протянула Сурана. Она погрузила лицо в ладонь, без слов демонстрируя своё неодобрение. — Только не говори мне, что ты опять задумал какую-то пакость?

— Тебе определённо это не понравится! Заинтриговал? — озорно ухмыльнувшись, принц поиграл перед ней бровками. — Я решил делать то, что у меня получается лучше всего — бунтовать! О, матушка придёт в ярость! Это я гарантирую.

— Ясон, одумайся! На этот раз она тебе не спустит с рук выходку. Какой бы она ни была, — продолжала упрашивать его подруга.

— Ей для начала придётся найти меня.

— Что? Ты собираешься…

— Ага.

— Но это же безумие! — воскликнула Сурана. — И куда ты поплывёшь? К Летнему Океану? Миамейскому?

— Лучше. Я отправлюсь туда, где матушка точно не станет меня искать. На поверхность!

— Нет! Ты совсем рехнулся, планктоновая твоя башка! Там же люди! Нет-нет. Я тебя не пущу! Только не на поверхность! — раскинув руки, Сурана определилась с позицией.

— И как ты меня остановишь? Матушке нажалуешься? Или попробуешь смести меня своей хилой магией?

— Испробуй-ка на себе мою «хилую» магию! — злобно процедив сквозь зубы, Сурана быстро совершила пассы ладонями и плеснула руками вперёд. Могучая волна, шедшая от её груди, в миг отбросила заносчивого принца в сторону. Тот несколько раз перекувыркнулся, обилие пузырей ослепило его, а головокружение дезориентировало в пространстве. Яману потребовалось несколько минут прежде, чем он смог вернуть ясное сознание. А довольная собой Сурана нагло улыбалась, радуясь своему успеху.

— Уф, жёстко ты со мной. Я рассчитывал, что прежде чем причинять мне боль, ты хотя бы сводишь меня на свидание, или подаришь актиний.

— Рада бы, но целибат не позволяет, — отшутилась она в ответ.

— Мне вот интересно, зачем ты вообще дала обет безбрачия? Это же делает жизнь такой скучной!

— Тебе не дано понять моей преданности Отцу-Океану. Я хочу служить в храме. Хочу слышать Его слова в своей голове, когда молюсь. Он — мой супруг. Он — моё всё. Мой Мир! Ах, если бы ты был хоть чуточку ближе к той вере, что я испытываю. Но… всему свой срок. Возможно одним утром ты проснёшься, и Отец-Океан заговорит с тобой так же, как и со мной.

— Лунати-и-ичка, — покрутив пальцем у виска, пропел Яман.

— И на что я надеялась, общаясь с тем, кто ещё из икры не вылупился?

— Ты же в курсе, что мы живородящие? Ну там, поднимаемся на поверхность, занимаем дикие острова, охраняем рожениц? Вот это вот всё…

— Поплыли домой, медузья башка! — велела Сурана.

— Я всё равно уплыву, так и знай. Тебе меня не остановить. Не сегодня так завтра!

— Во имя щедрости Океана, ты когда-нибудь заткнёшься?

***

К сожалению на следующий день Яману так и не подвернулся случай незаметно улизнуть. Ему пришлось потратить драгоценные часы на то, чтобы перемерить массу роскошных костюмов, дабы в итоге остановиться на первом варианте и в нём щеголять на званые вечеринки. К слову сказать, шитьё не дурное: королевская накидка с брошью приятно колола плечи. А вот украшения из китовой кости то и дело тянули волосы из-за плотного течения.

Мать одной из кандидаток жутко придиралась к Ясону. Её недоверие было понятно, ибо о единственного принца Аталы гуляла не самая порядочная репутация. Затем они отправились в зиккурат на вечерние молитвы. В русалочьем обществе это дело сугубо добровольное, однако представительницы клана Анор неустанно пропагандируют о пользе посещений Храма. Порой дело доходит и до раздачи рекламных скрижалей посреди городских улиц. Ох как же тогда бесятся Эпои. «Пустая трата драгоценного нефрита! Лучше бы написали на нём что-нибудь полезное!»

После молитв они прошли в покои Верховной, общаться тет-а-тет. Обсуждали церемонию, планировали свадьбу. Самой привлекательной датой была та, что в начале весны, ибо с расцветанием планктона весь морской мир оживает. Этот праздник у русалок называется «Архи Зоис», что на человечий переводится как «Начало Жизни». Своего рода подводный Новый Год. В эти даты, начиная с первых чисел локтя Наездницы и до его середины, русалки празднуют, кутят, восхваляют Великий Планктон. Яман же рассчитывал, что к тому времени он будет уже далеко от Аталы.

Но и в последующие дни за ним велась пристальная слежка. Сурана не отплывала от него ни на хвост, и чуть что, сковывала водяными хлыстами. Единственный способ, до которого додумался Яман — это поступить дерзко. Даже слишком дерзко! За день до смотрин он обратился к Суране с лицом полным раскаяния:

— Сонай.

— Ты редко обращаешься ко мне по второму имени. В чём дело?

Они готовились ко сну в его норе. Вопреки правилу целибата Сурана согласилась ночевать возле принца, дабы следить за ним даже в ночное время. В дополнение к ней, если бы Яману и удалось проскользнуть мимо Сонай, то мимо охранниц из клана Кхита, больше похожих на акул, нет. От слова «совсем», нет. Эти бестии если и спят, то в полголовы. Вторая половина бодрствует, а потом полушария меняются местами. В общем и целом, как реальные акулы, только русалки.

— Я, ан-нет, знаешь, забудь.

— Что? Ты сам на себя не похож, — обеспокоено заметила Сурана.

— Ну просто… Я вдруг понял, что на душонке на моей слишком много не излитого бремени. А коль скоро начнётся моя новая жизнь, то грех вплывать в неё с таким багажом. Мне нужно помолиться.

— Сейчас?

— Да. В храме.

— Хотелось бы мне верить, что это не очередная твоя попытка…

— Сонай, — спокойно позвал он её, одаривая серьёзным взглядом. В этих змеиных глазах ни толики озорства. Такого Ясона она видела крайне редко. — Пожалуйста.

— Ну… хорошо. Но если предашь меня…

— Не предам. Обещаю.

И убеждённая в его клятве Сурана повела принца в зиккурат. Сейчас там все уже спали, зал пустовал, а на алтарь падали лучи полных лун. Русалки подплыли к молитвенной плите, прижали хвосты и выставили руки в просящей позе, склонили головы. Безмолвно шевеля губами, каждый из них молился о своём. Сонай просила счастья и удачи для своего друга, а Яман… Яман просил прощения за то, что собирается сделать.

— Мне очень жаль… — еле слышно слетели слова с его губ.

— За что ты просишь…

Сурана не успела договорить, принц резко схватил её за синие волосы и с силой ударил лбом о плиту. Та моментально потеряла сознание, а её расслабленное тело стало медленно плыть в пространстве.

Проверив её пульс, Ясон убедился, что она всё ещё жива. Затем, не теряя времени, он устремился к окну на самом верху зиккурата. Стараясь лишний раз не шуметь, он приплыл к затонувшему кораблю «Кармен», где когда-то на всякий случай припрятал заначку. Поклажа разрывалась от обилия одежды. Тряпки помогли ему замаскироваться под Эпои, кои любят носить на себе кучу всего. Еда и оружие помогали выживать по пути к мечте. Ещё несколько дней назад Ясон точно определился с тем, куда желает отправиться — в Горькое море, через Кхотский пролив. В Корцию.

Путь занял у него пять дней и пять ночей. Всё это время он оглядывался через плечо, опасаясь погони. Однако никто за ним не плыл, кроме озорных дельфинов, желающих поиграть с русалкой.

Итак, вот таким образом он и очутился на том самом рифе близ тайной бухточки у Пурпурного замка. Что делать дальше он и понятия не имел. Как принять сухопутную форму? Как начать разговор с местными? Какую легенду себе придумать? Идей ноль.

Стал замечать, что по утрам во время отлива у берега приходит посидеть один мальчишка на вид лет четырнадцати-пятнадцати. Странный такой: румяная кожа, чернявые короткие кудри, взгляд в никуда. Поначалу Яман опасался подплывать ближе. А то, мол, вдруг заметит его и испугается? Но чем больше дней проходило, тем сильнее зудело любопытство. Даже чайки уже привыкли к русалке, и стали присаживаться к нему рядышком, выпрашивая рыбы несильными щипками за бок.

На третий день Ясон решил рискнуть и выбрал риф поближе. Всплеск и его неуклюжее кряхтение не остались незамеченными, и юноша, моментально встав на ноги, затараторил на костарианском языке:

— Кто здесь?

— Не бойся меня, мальчик, — максимально успокаивающим тоном отвечал Яман. Лишь спустя несколько мгновений принц разглядел белёсые зрачки паренька, и понял, что тот незряч. Груз спал с плеч. Опасность разоблачения миновала. — Я здесь… просто плаваю.

— Плаваете? А вам не страшно?

— Чего же тут бояться? Вода тёплая, течение спокойное, да и акул на мелководье не водится. Ну по крайне мере пока, — рассмеялся Яман.

— А как же проклятье? Разве в море не водится нечисть?

— Нечисть? Ты о… русалках?

— О ком же ещё?

Подобное заявление вызвало бурю эмоций у Ясона. От смеха до гнева. Он так скривился в лице, что кабы мальчишка увидел его, то непременно бы решил, что у Ясона защемило нерв.

— Что тебе известно об этом народе? — принявшись перебирать свои спутанные волосы, спросил он. Парень расслабленно сел обратно на песок, и поразмыслив секунду-другую выдал:

— О них говорят, как о писанных красавицах, завлекающих своими песнями морские суда на верную погибель. Ещё мол, что все они жёны Кхотского Змия — огромного чудовища, обитающего на дне морском.

Обе части были правдивы, как бы ни обидно это было признавать Яману. Правда песнями завлекают лишь Миой и Сирены, да и не все русалки в Атале замужем за Охау.

— Так и зачем тогда трястись как… лист на ветру, если они там, а ты здесь? — прибегать к человеческим фразеологизмам для русалки было в новинку. Он очень надеялся, что применил его правильно.

— А почём мне знать, что их не прибило сюда лихой силой? — продолжал сомневаться мальчик. Н-да, спорить с ним — гиблое дело.

— А ты у нас такая важная рыба, что за тобой станут вести охоту красавицы?

— Я, вообще-то виконт Её Светлости, сын Графини Пурпурных земель! Но… вы правы, месьё незнакомец, вряд ли им будет от меня хоть какой-то прок, кроме жилистого мясца.

— Хах! Недурно ты подколол, — заметил принц. — Я — Яман! Будем знакомы.

— Моё имя вам, наверняка известно: я — Йенс Костариан Элвудсон, к вашим услугам, — изобразив театральный поклон, представился юноша.

— Руки пожимать, думаю не стоит. Я весь в соли, а пачкать благородных — это моветон.

— На самом деле мне даже немного завидно, — признался Йенс.

— Я бы промолчал, но ты не видишь моих удивлённых глаз.

— Я говорю о море. Когда я ещё видел, оно было прекрасным. Даже сейчас море не перестаёт манить меня. Хотел бы я… когда-нибудь научиться плавать.

И вот это тот самый момент, когда стало вдруг неловко. Ясону жуть как хотелось расспросить его обо всём! Всё-таки он ни с кем не общался много дней, а сейчас – это как бальзам на душу. Однако интересоваться о тяжёлой судьбе на второй минуте знакомства? Неприлично даже для такого плута как Ясон.

— Ну, коль решишься — дай знать. Я могу научить тебя плавать.

— Правда? Правда-правда? — голос его звенел по-детски, щёки горели, губы растянулись в улыбке. Ну разве не прелесть? — А… вы будете здесь завтра? В это же время?

— Куда я денусь от Его Светлости виконта Пурпурных земель?

— Значит договорились! В это же время завтра! Мне уже пора возвращаться, так что… до встречи, месьё Яман.

— До завтра, пацан.

Едва они расстались, и в груди молодого русала с резким порывом ветра вторглась тревога. Не подумав, пообещал того, чего мог не выполнить из-за риска быть разоблачённым. А если этот виконт почувствует ногами его хвост, или спросит про длинные волосы? У человеческих традиций ведь есть один минус — люди регулярно стригутся. Иногда даже на лысо, вот же безумцы!

Яман нырнул в волны, чувствуя голод. В ловушках, которые он расставил между кораллов, уже скопилась парочка беспечных анчоусов. Остальные собрались серебристым косяком под поверхностью, танцевали в чарующем ритме, образуя единый организм. Чешуйки бликами отражали яркое солнце, мерцали и переливались. Из открытого моря на пиршество к ним приближались морские львы. С началом весны воды прогревались и на мелководье стало так тепло, что не только львы соблазнились сюда заявиться. Недалеко от Пурпурного побережья есть небольшой остров, и к нему устремились большие морские черепахи. Начался прилив, бухту затопило водой до самой калитки. Ясон наслаждался сырой рыбой, разделывая её загнутым ножом, чтобы достать питательную молоку.

— Ах, жирная рыбка. До чего вкусна! — наслаждался он.

После плотного обеда он решил покататься на спинах черепах. До заката они на берег не выползают, опасаясь хищников. У них, как и у большинства морских обитателей, наступал брачный сезон. По ночам самки выплывают на берег, раскапывают в песке ямку и откладывают там яйца. Много яиц. Очень. Много. Настолько, что ими приползают полакомиться островные гадюки. А ещё грифы, обезьяны, крабы, в общем все, кому не лень. Просто приплывай и бери. Хватит на всех.

Сначала кататься на спинах черепах, а потом есть их яйца? Немного подло, но что поделать? Голод — не тётка. Ясон подождал, пока черепахи не уползут обратно в море, прежде чем выплывать на берег. Там-то его и ожидал сюрприз: на обеих ногах к нему подошла девушка до боли знакомая. Свет половинок лун первой четверти цикла озарил её тусклым серебром.

— Сурана?

— Ах ты мерзкий удильщик! Сельдь тухлая! Щупальце ты осьминожье! — с криками Сонай принялась беспощадно избивать принца волнами. Тупые как удары кулаков хлысты врезались в его голову, не давая и слова вставить. — Как ты мог так поступить со мной? Ты нарушил слово, Ясон! Обманул меня!

— Стой-стой, кхе-кхе… как ты нашла меня? — выставляя руку вперёд, успел спросить он.

— Это не трудно, когда имеешь дело с такой планктоновой башкой, как твоя! Ты бы ещё крестик на карте поставил! Удильщик хренов! Ненавижу тебя! Ты хоть понимаешь насколько сильно расстроил Царицу?

— Так она послала не армию, а всего лишь тебя, чтобы вернуть меня обратно? Мило.

— Даже не думай на этот раз увильнуть от ответственности! Всё, мы уплываем домой! Собирай манатки, Ясон! Живо!

— Но сейчас же ночь! Я устал и хочу спать. Может утром? — скорчив жалобную гримасу, просил принц.

— Уф… л-л-ладно! — скрипя сердцем согласилась Сурана, и села на песок. Её ножки блестели мириадами белых песчинок соли. Ясон подметил:

— Не знал, что ты умеешь принимать сухопутную форму. Научишь?

— Ещё чего! Размечтался.

— Ну Сураночка, ну чего губки надула? Неужто я тебя так больно ударил? Вон даже синяка на лбу не осталось.

— Дело не в физическом ударе, Ясон. Ты ударил по моему доверию! Осквернил Храм Отца-Океана своим насилием! Думаешь я настолько сердобольна, что готова простить такое? Ошибаешься.

— Мне правда очень жаль, что до такого дошло. Но… мне необходимо было уплыть из Аталы. Не там моё место. Вот как сердцем чувствую!

— Ты из икры не вылупился, наивный. Неужели ты всерьёз надеешься обрести его среди этих дикарей? — махнув в сторону порта на горизонте, спросила Сонай.

— Если не там, то уже нигде. С самого рождения… Сонай, я… плаваю в этом необъятном океане как неприкаянная душа. Всякий, кого мне посчастливилось повстречать, рано или поздно разочаровывал меня. Не могут русалки дать мне того, что могло бы заполнить этот вакуум внутри. Тяжко мне, Сонай. Ой как тяжко, — дрожащим голосом признавался принц. Наступила безмятежная тишина. Его подруга боролась с внутренней бурей эмоций. Обида и жалость сражались друг с другом. Наконец, когда луны достигли зенита, а Яман был уже готов погрузиться в сон, она заявила:

— У тебя в запасе не больше двух лет. Яуи, как узнала, что ты уплыл, приказала мне найти тебя и приглядеть за тобой. Сказала мол: «Это не больше, чем подростковый бунт. Перебесится и приплывёт обратно как миленький», она считает, что проще отпустить поводок, дать тебе надышаться свободой, чем настраивать против себя излишними запретами.

— Ты не шутишь? Сонай, если то, что ты говоришь, правда… — наполнившись надеждой, Ясон приподнялся на локтях, стараясь приблизиться к подруге. Получалось у него неуклюже.

— Я говорю правду. Яуи отпустила тебя. Хотя, будь я на её месте, то обрезала бы тебе плавник, медузья твоя башка!

— Это же замечательные новости! Спасибо, Сурана! Я тебя обожаю! — он попытался обнять подругу, но рука соскользнула, и Ясон ударился лицом в кладку яиц. Разбитые скорлупки медленно сползали с него, пока Сурана смеялась, хватаясь за живот.

— Ложись спать, планктоновая башка. Завтра будем думать, как влиться в общество этих грязных варваров.

— Завтра я должен кое-кому… ой, проболтался!

— Ты уже и знакомства с ними водишь? И почему я не удивлена? Надеюсь твой вид не слишком их отпугнул? Люди они, знаешь ли, относятся к нам с предубеждением.

— Этот человек не узнает, что я русалка. Он… незряч.

— А, ну это меняет дело.

***

Едва горизонт на востоке просветлел, Ямана разбудила его дорогая подруга. Тот недовольно потянулся, стряхнул прилипший к лицу песок, после чего они вместе отправились на поиски завтрака. К счастью ныне процветал сезон нереста анчоуса. Их серебристые тела всё ещё плескались где-то в Горьком море, нужно лишь следовать на запах крови. Плюс всегда есть возможность пособирать раковины моллюсков, нарвать красных водорослей и морской капусты. Не каждый же день питаться жирной рыбой? С рассветом весны океан был более чем щедр на пищу. Слава Великому Планктону за это.

Через недолгий промежуток времени солнце выглянуло изо кромки спокойных волн. Сияющее и прекрасное, оно окрашивало всё вокруг в пурпур и золото. Пушистые облака, лениво тянущиеся по небосводу, обретали плавные сизые оттенки, а звёзды одна за другой, тухли, уступая место яркому голубому небу. Просыпались буревестники, и назойливые чайки. Хищные грифы покидали остров.

Ясон приплыл к тайной бухточке, как и обещал. Сурана осталась на черепашьем острове, отказавшись делить знакомство с «дикарём». Йенс показался на берегу лишь когда солнце поднялось в двух пальцах над горизонтом, то бишь в семь часов.

— Доброе утро, пацан! — закричал Ясон, чем обрадовал слепого мальчика.

— Вы здесь! А я вчера уже накрутил себя, подумал, что мне показалось, но вы… настоящий.

— Какая должна быть у тебя низкая самооценка, раз в воображаемые друзья ты решил выдумать такого как я? — рассмеялся Ясон. — Залезай, давай! Вода тёплая!

— Что, вот так сразу? — смутился Йенс. Топтался ногами застенчиво. Едва волны задевали его голые ступни, так тот сразу же отходил дальше. — Я думал, вначале вы посоветуете мне что-нибудь. Ну…

— Слушая советы, плавать не научишься, — парировал Ясон. — Не бойся, мальчик. Я не дам тебе утонуть.

Боязливый слепой парнишка сглотнул ком в горле. Затем дрожащими ладонями расстегнул ночную рубашку и бросил её в сторону. Его худые фактурные ноги опасливо совершали шаги. Сначала он «разведывал территорию», ощупывая правой ступнёй берег, а потом уже продвигался вперёд. Озорные волны то и дело щекотали его за щиколотки, и Йенс шипел с непривычки.

— Х-холодная! Вы сказали, что вода тёплая!

— Ты это ещё в северных регионах не бывал. Вот там — да! Вода просто ле-дя-на-я! — наигранно изобразив холод, заявил принц.

— Так вы из моряков? Мало кто может похвастаться таким знанием морей, разве что учёные-путешественники.

— Всё тебе возьми и расскажи. Ты лучше поторопись, а то время течёт только вперёд. Никогда назад! — и играючи, Яман резко поднырнул, чтобы шлёпнуть плавником по воде. Поднявшийся столб пены тут же оросил Йенса дождём капель, и тот обиженно завыл:

— Эй, так не честно!

— И что же вы мне сделаете, многоуважаемый виконт? Забросаете оскорблениями?

— Ну всё! Уф! — осмелевший парень резко вошёл в воду. Прохлада моментально впилась в него мимолётным шоком, и тот не смог сдержать крика. Ясон хохотал от души.

— Добро пожаловать в море! — с издёвкой в голосе приветствовал он его. Йенс в страхе шарил руками по воде, бровки домиком встали. Обернулся, ища хоть какой-то ориентир, уже было решил вернуться скорее на берег — в безопасность, но… голос месьё Ямана стал ближе, звонче. И вскоре чужие прохладные руки коснулись его худых плеч. — Всё хорошо. Я здесь.

— Ч-что мне делать?

— Для начала расслабься, — спокойный бархатный баритон вселял уверенность, придавал сил. Крепкие руки утягивали за собой Йенса дальше в глубь. Вскоре мальчик перестал ощущать дно, и это его напугало, он стал неистово перебирать ногами. — Тише-тише, пацан! Ты же не щенок тюленя. Вода в Горьком море очень солёная, она сама поднимет тебя. Вот так. Расслабь тело. Ляг на воду, — и с этими словами Яман перевёл его в горизонтальное положение. — Позволь морю нести тебя.

— Ого! — изумился Йенс, ощущая доселе неведомое чувство. Впервые он мог насладиться своей беззащитностью. Отдаться в новые руки вот так без задней мысли, доверять. Холода он уже совсем не ощущал, лишь спокойствие и безмятежность. Волны качали его, словно в колыбели. До ушей доносились журчание, крики голодных чаек, пение ветра. Солёный бриз перемешался с запахом горьких водорослей и мокрого камня. Ясон аккуратно взял юношу за руку. Он и сам качался на волнах рядом с Йенсом. — И всё-таки, кто же вы такой?

— Сегодня я — твой учитель плавания, — увильнул от прямого ответа Яман.

— Вы говорите хорошо на костарианском, месьё Ясон, но ваши гласные немного хромают. Вы из Домении?

— Дальше, — таинственно рассмеялся русал.

— Из Нурбулата?!

— Нурбу-что?

— Ай, неважно. Я знаю, что политическая ситуация в Корции оставляет желать лучшего. Но поймите, я к этому никакого отношения не имею. Матушка… избрала наследником моего младшего брата, а не меня. Так что…

В голосе Йенса проскальзывали нотки грусти. Вот почему Ясон решил спросить:

— Тебя это задевает?

— Не то, чтобы сильно. Я понимаю, что в своём состоянии мало чем смогу услужить народу Пурпурных земель. Но иногда… бывают плохие дни, и я замечаю, как матушка больше благоволит Свенду, чем мне. Это обидно.

— Никто из нас не властен над тем, кем и когда рождаться. Однако это не причина повесить ласты и сдаться. Счастье не приплывёт само к тебе в руки. Его необходимо добиться, или потерять, чтобы осознать, что оно у тебя было. Поверь мне, я прожил достаточно и знаю о чём говорю.

— Хи-хи, вы говорите прямо как мой лекарь. Он — эльф, и вечно кичится своим возрастом.

— В Корции есть эльфы? — внезапно загорелся глазками Ясон. — А… а кто ещё есть?

— Вы ни разу не бывали в городе? Где же вы живёте, если не в гостинице? Постойте, давайте я сам попробую угадать? На корабле в порту? Значит вы точно моряк! А капитан на вас не злится, что вы вот так отлыниваете от работы, месьё Яман?

— Может я и есть капитан? — задрав нос, предположил Ясон.

— И на чём же вы плаваете? На каравелле? На дредноуте? А может на паруснике?

— Ты почти угадал…

— И как называется ваше судно?

— «Кармен», — довольно ответил русал, вспоминая бурные вечеринки на том корабле.

— Название в стиле Даноуша, — подметил Йенс. — Погодите… Вы — пират?

— О-хо-хо!

— Нет-нет, они говорят: «Йо-хо-хо»!

И оба в унисон засмеялись. Так прошёл почти час беззаботного плавания, пока вдруг на берег тайной бухточки не спустился один грозный высокий рыцарь. Едва Яман услышал лязганье лат и скрип ржавой калитки, так сразу же скрылся под водой.

Это был Вильям — личный телохранитель Йенса и один из пурпурных гвардейцев. Йенс помнил его как златовласого мальчишку с голубыми глазами и широкой улыбкой. Изменилось ли что-то помимо роста и голоса за эти года, он не знал.

— Милорд! Что, во имя Костаро вы там делаете? — испуганно звал его рыцарь.

— Вильям? Я просто… Я тут с…

— Скорее вылезайте из воды! Там же опасно! Вы могли утонуть! Если Её Светлость об этом узнает — не сносить мне головы!

— Вильям, я же не идиот! Я не стал бы соваться в море в одиночку! Месьё Яман согласился научить меня плавать. Вот он, рядом! — стараясь вылезти из воды, утверждал Йенс. Естественно позади него никого не было. И Вильям решил, что всё это игра воображения его господина.

— Пойдёмте я вас искупаю. Надо смыть соль.

— П-постой. А как же месьё Яман? Ему ты не предложишь ванную?

— Конечно-конечно, но сначала — вы.

— Ты опять мне не веришь! Но он реален! Он настоящий! Сегодня я чувствовал его руки!

Увлекаемый рыцарем, Йенс обернулся в сторону моря. Он до последнего надеялся на то, что его новый наставник даст о себе знать. Что он вот-вот закричит: «Я здесь!», но увы, этого не произошло. Затем последовала быстрая процедура принятия ванны, и переодевание к завтраку. На стол подали свежие овощи и яйцо всмятку. Вильям как всегда заботливо вручил Йенсу ложку в руки. Вкус разбавленного вина сегодня ощущался как нельзя кисло.

— Матушка-матушка, а почему у Йенса мокрые волосы? — невинным голоском спросил Свенд.

— Не имею и малейшего понятия. Дорогой, — обращалась она к старшему сыну. — Не снилось ли тебе дурных снов этой ночью?

— Нет, матушка, — сухо ответил Йенс.

— Вот и хорошо.

Завтрак перебивали редко, но, когда это случалось, графиня зачастую была вынуждена покинуть трапезу. Вот и сейчас к ней подошёл один из лакеев и что-то прошептал той на ухо. Чувствительный слух Йенса уловил:

— Месьё Лантье прибыл, Ваша Светлость. Он немедленно требует встречи и ждёт Вас в приёмной зале.

— К чему такая спешка? Не мог дождаться вечера? — недовольно проворчала она. — Прошу меня извинить. Продолжайте завтракать, не ждите, когда я вернусь.

— А можно мне с вами, матушка? — попросил Свенд.

— Нет. Доедай и бегом на уроки!

Стоило графине Корции покинуть столовую залу, как Свенд тут же переменился в лице. Для Вильяма подобная смена характера была вполне ожидаема. Этот рыжий дьявол любил строить саму невинность перед Её Светлостью. Для всех же остальных он был одним сплошным бедствием. Прыщавый пухлый Свенд схватил пальцами одну из горошин со своей серебряной тарелки, положил её в ложку и запульнул в сторону старшего брата. Благо, ловкие рефлексы Вильяма помогли рыцарю поймать горошину в полёте. Недовольный Свенд попытался бы ещё раз, если бы не зов гувернантки.

— Профессор Родерик ждёт, милорд, — сообщила она.

— Опять учить эту алгебру? Скучно! Не хочу! Не пойду на уроки! — канючил Свенд.

Йенс тогда подумал: «Вот бы мне пойти вместо него? Но к чему знание алгебры слепому?».

После завтрака его ожидал ежедневный осмотр у графского лекаря. Сэдрин, так звали этого эльфа, был мастером врачевания и экспертом в алхимических науках. Он самолично варил для юного виконта все настойки и зелья, необходимые для поддержания слабого сердца. Йенс не знал, как выглядит его лекарь, но звенящий журчащий голос ему нравился. Порой эльф переходил на родной язык, такой красивый и поэтичный, а когда его что-то злило, голос обретал твёрдость, что вибрировала в пространстве.

Лекарь раздел мальчика, щупал запястья, слушал пульс и дыхание, пока тот сидел на своей кровати. Пальцы Сэдрина всегда такие длинные и холодные, до мурашек.

— В последнее время вы не подвергали себя нагрузкам? — спросил он, но его пациент лишь стыдливо опустил лицо. — Вы же знаете, что можете мне обо всём рассказать? В Элдриене к врачебной тайне относятся куда серьёзнее, чем здесь. Так что не переживайте, я не побегу ябедничать вашей матушке.

— Плавание считается нагрузкой? — опасливо предположил Йенс.

— Считается. Особенно в пресной воде. Но, подозреваю, вряд ли бы вам позволили отправиться до ближайшей речки без надзора. Так что… прыгнули в море, полагаю? Смело.

— Говоря «смело», вы всегда имеете ввиду «глупо», да? — догадался парень.

— В океане полно опасностей даже на мелководье: паразиты, течение, водоросли, в которых вы могли ногой запутаться. В любой порез или ранку могла попасть инфекция, не говоря уже о яде морских ежей и прочей… живности.

— Но я был не один! За мной присматривали, и всё было хорошо, — уверял Йенс.

— Что ж… не мне вас судить, но как лекарь, я обязан предостеречь вас, милорд.

— Я благодарен вам за заботу. Честно.

После осмотра Сэдрин дал юному виконту горькое снадобье. Из чего оно состояло Йенс не знал. На вкус он мог лишь предположить, что это была какая-то смесь трав.

— Я принёс вам кое-что интересное. Условие вы знаете.

— Не говорить матушке. Знаю, — огласил юноша, а сам внутри весь расцвёл от предвкушения. Уже протянул руки, и в следующий же миг ощутил увесистый том в кожаной обложке.

— Лишать ребёнка образования по состоянию здоровья — это верх идиотизма. То, что я обучил вас этому шрифту не должно всплыть наружу! Прошлую, я надеюсь, вы уже прочитали?

— Два раза! От корки до корки! — гордо ответив ему, Йенс достал из-под подушки другой том и передал его в руки эльфу. — Только у меня вопрос: почему Хосэ Ван Готен не учёл лунный цикл? Если бы он поплыл в конце месяца, то навигаторы бы точнее проложили маршрут через «Ихефрунские клыки», и бригантина бы не села на мель. Ну, а ещё ему стоило взять более манёвренную шхуну, вместо крупного судна.

— Тогда не было бы романа, милорд. Весь сюжет строится, либо на чьей-то глупости, либо на внезапной неудаче.

— Либо на том и на другом одновременно, — рассмеялся Йенс.