Семь лет в бездне

Тарталья молчит, а по щеке его катится немая слеза. И еще одна, и еще две друг за другом. Целая жизнь прошла в битвах, в ужасе и в боли, а для других то — пара пустяковых месяцев. А он ведь другой совсем. Старее, измотаннее, уставшее. И искорка с его глаз пропала навсегда, задоринка. Он и до этого боль видел, и кошмары его сон не покидали, но теперь он вовсе жил в кошмаре, и реальность теперь кажется ненастоящей, игрушечной; жизнь же, по его мнению, там осталась, в реках крови и лязге оружия.