Звенит звонок, а Антон оглядывает учеников, буквально моментально вставших со своих мест. Он следует их примеру, убирая телефон в карман и, видя легкий кивок Арсения, означающий, что можно сесть, садится, что делают и остальные.

Мужчина начинает урок, рассказывая о литературе в прошлых классах и упоминая произведения Блока, который, видимо шел по программе первым, которые они читали ранее. Между делом, он задает вопрос "Собирается ли кто-то сдавать литературу?" и уже хочет с облегчением выдохнуть, видя, что никто не поднял руку, как его взгляд падает на последнюю парту третьего ряда.

Антону и самому неловко, что он один из всего класса сдает литературу и он хочет сначала опустить руку, выбрать другой предмет, хотя уже давно все распланировал, но поздно. Попов вскидывает бровь, усмехаясь про себя, но кивает, возвращаясь к теме урока, и подходит к доске.

Видя Арсения, так безупречно и надменно стоявшего около доски и красивым, с правильным наклоном, почерком писавшим число, Антон невольно засмотрелся, отложив собственную ручку в сторону и вглядываясь в крепкое и спортивное телосложение мужчины. Рубашка слегка обтягивала его крепкий торс, но не просвечивала, позволяя увидеть лишь очертания широких плеч.

Шастуна вырывает из мыслей голос учителя, произносящий тему, которую парень сразу записывает в тетрадь неровным, мелким почерком.

– Представителем какого литературного направления являлся Блок? – между делом спрашивает Попов, смотря на учеников. Антон сам оглядывает класс, удивляясь, что никто не поднял руку, чтобы ответить на столь легкий вопрос, но сам ответить боится.

Арсений ждет ещё несколько секунд, его взгляд падает на Шастуна, но тут же переходит на других. Парень все же решается. Он поднимает руку и, дожидаясь обращения мужчины говорит тихое "символизма".

– Верно, Антон, – Попов будто сразу же выдыхает, кивая, и возвращаясь к беседе. Он вновь садится за стол, продолжая говорить.

***

Антон идет на кухню в поисках еды. Наконец найдя макароны в одном из шкафчиков, он наливает воды в кастрюлю, начиная кипятить. Он задумывается слегка, и ему в голову приходит, по его мнению, ужасно стыдная мысль, но он возвращается к готовке.

По окончании приготовления, он садится за стол, и, надев один из беспроводных наушников, просто смотрит тик ток. На кухню невзначай заходит Арсений и, достав заказанный им же вок, садится, начиная есть.

Шастун решается. Он выключает телефон, откладывая его сторону и поднимает взгляд на Попова, но увидев на себе глаза мужчины, тут же опустил его.

– Арсений, а вы...репетиторством занимаетесь? – говорит негромко, вновь взирая на собеседника, держа вилку в подрагивающих руках.

– Допустим, а что? – Арсений спокойно смотрит в ответ, искренне удивляясь, как парень может сохранять зрительный контакт дольше минуты. Он, конечно, замечает трясущиеся руки Шастуна, но спрашивать не собирается, не желая ставить его в неудобное положение.

– Вы не могли бы... стать моим репетитором? – Антон говорит эти слова, окончательно опуская голову так, чтобы Арсений было видно макушку, а не его покрасневшее лицо. Но он крайне удивляется, услышав ответ учителя.

– Мог бы. Когда ты хочешь заниматься? Где? – он задает вопросы, пытаясь вытянуть из парня ответы. Но тот отвечает односложно, все еще чувствуя себя неловко.

– Ну я бы... Если вам удобно, то в будни, – он заикается слегка, откладывая вилку. – И...как я могу оплатить? Скажите стоимость.

– Антон, прекрати. Мне не трудно, а тебе это нужно. Даже не думай предлагать деньги, – голос Попова становится строже, не оставляя выбора, но встречает сконфуженный взгляд Антона. – Если тебе так важно что-то отдавать взамен... Хмм... Можешь готовить ужин, к примеру. Устраивает?

Антон вскидывает бровь, но кивает, удовлетворённый хотя бы тем, что не пользуется уроками мужчины бесплатно.

– Спасибо, – негромко говорит он.