Осеннее солнце слегка пробивалось сквозь плотную завесу облаков, а потоки холодного ветра несли за собой опавшую листву, игриво выписывая ими затейливые узоры в воздухе. Природа настойчиво оголяла ветки деревьев и бережно застилала траву одеялом из веточек и листьев. Всё вокруг готовилось к приходу зимы.

      На деревянном мосту неподалёку от каменного круга стояли две одинокие фигуры. Их приватный разговор можно было услышать за много метров, но, к счастью, никого кроме этих двух поблизости не было. Разве что маленькая болтрушайка, гнездящаяся на близрастущем дереве, могла ненароком их подслушать.

      Один из парней, что пониже ростом, стоял у деревянных перил, опираясь на них локтями. Пальцы его левой руки ловко перебирали сосновую палочку, рискуя в любой момент уронить её вниз. Слизеринец часто использовал её как магловские чётки, чтобы снять стресс или успокоиться после очередной вспышки агрессии. Из-под расстёгнутой тёплой куртки с капюшоном виднелась тёмная ткань свитшота, чуть отдающая зеленью, и обвитый змеёй вокруг шеи шарф в цветах факультета. Белые кроссовки, тайком унесённые из магловского мира, контрастировали с узкими штанами смоляного цвета, но лишь придавали индивидуальности стилю парня.

      Взгляд серо-зелёных глаз был устремлён на собеседника, стоящего совсем рядом. Тот слегка облокотился на одну из резных колонн, поддерживающих крышу моста. Из аккуратно уложенных волос стараниями игривых потоков ветра выбивалась одна прядка, щекочущая лоб и бровь пуффендуйца. Худые ноги, обтянутые лёгкой тканью классических штанов, были скрещены, а ладони — спрятаны в карманах тёмно-синего пальто.

      — Значит тебе приснился Запретный лес, в котором тебя задушил дементор, и ты решил пойти туда в одиночку, я правильно понял? — уточнил Братишкин после долгого рассказа друга.

      — Да, — подтвердил тот.

      Слизеринец перестал крутить в руках палочку и с возмущением взглянул на парня.

      — Мне вообще нужно что-то говорить по этому поводу? — чуть повысив голос, задал риторический вопрос Вова.

      — Я знаю, как это выглядит со стороны, — Хесус начал оправдываться.

      Рука пуффендуйца легла на шею и стала нервно её потирать. Взгляд устремился под ноги в попытках найти точку, на которой можно было зафиксироваться.

      — Ты чуть не умер, — с напором твердил Братишкин.

      — Но не умер же! — Лёша возразил, наконец осмелившись посмотреть на собеседника.

      Владимир оторопел. Неужели этот поступок, повлёкший за собой такие серьёзные последствия, ничему его не научил?

      — Если бы я тебя не хватился вовремя, ты бы истёк кровью прямо посреди леса, — чуть приблизившись к пуффендуйцу, произнёс парень.

      В разноцветных глазах мелькнула растерянность, которая затем сменилась чувством вины. Хесус выдохнул, прикрыв глаза на мгновение.

      — И я правда тебе благодарен, но…

      — Я всё это говорю не для того, чтобы ты меня благодарил, а чтобы понял, какую глупость сделал, — прервал его слизеринец, — И этот безрассудный поступок чуть не стоил тебе жизни, — он понизил голос.

      — Я понимаю. Прости, — Алексей виновато закусил губу и отвернулся.

      — Не надо извиняться, Лёш. Я просто хочу сказать, что нельзя ходить в такие места в одиночку, тем более после таких снов, — в словах парня слышались нотки обеспокоенности.

      — Меня туда тянет, и я не знаю почему, — произнёс Хесус, устремив взгляд на тёмную чащу леса.

      — Только не говори, что ты хочешь вернуться туда.

      Пуффендуец поджал губы и намеренно промолчал, зная, что Вова будет против этой затеи.

      — Мало того, что тебя чуть не загрызли дикие звери, так ты ещё и за добавкой собираешься?! — Братишкин начинал злиться, сжимая руки в кулаки.

      — Я не просто так туда пойду, ясно?! Я должен выяснить, что там происходит. Почему животные ведут себя так странно? И почему именно мне приснился этот дурацкий сон?! — на повышенных тонах ответил Лёша.

      Воцарилась тишина. Воздух между парнями буквально начинал искриться от напряжения. Проиграв в гневные гляделки с другом, Хес глубоко вздохнул.

      — Мне нужны ответы, Вов, — чуть тише добавил он.

      Братишкин начинал закипать от возмущения и гнева. Но в разноцветных изумрудах отражалась такая отчаянная надежда и решимость, что слизеринец не мог долго противиться.

      — Ладно, — в конце концов согласился он, немного успокоившись, — Но при одном условии — я пойду с тобой.

      — Ни в коем случае, — немедленно возразил Хесус.

      — Я иду с тобой, это не обсуждается, — настаивал Вова.

      — Я не хочу подвергать тебя опасности, — пуффендуец напрягся и нахмурил брови.

      — А я не хочу потерять тебя! — в сердцах воскликнул Братишкин.

      Лицо Губанова сразу же преобразилось, сменившись на удивленное. Он предполагал, что слизеринец в какой-то степени привязан к нему, но чтобы Володя сказал это вслух… Обычно все его сокровенные мысли оставались в голове, а услышать из его уст искренние слова было практически невозможно. Но вот, они только что прозвучали, что шокировало не только Хесуса, но и самого Вову.

      Растерянный взгляд юного слизеринца забегал по парню напротив. Братишкин испугался своей же откровенности и сделал шаг назад, тут же скрещивая руки на груди, как бы закрываясь этим жестом от собеседника.

      Владимир боялся реакции Хесуса на такие откровения, ведь он только что буквально сказал, что тот ему очень дорог. Родители с детства учили маленького Вову, что привязываться к кому-то непозволительно, иначе этим в будущем могут воспользоваться враги и недоброжелатели. С тех пор парень придерживался одного негласного правила — общаться, но не выходить за рамки.

      Лёша стал исключением из этого правила. Братишкин не знал, в какой момент стал так сильно зависеть от Хесуса, от его волшебного взгляда и заразительного смеха, от редких, но тёплых объятий и завораживающего голоса. Совсем недавно он сам себе признался, но не хотел, чтобы пуффендуец узнал, что он — его единственная слабость.

      Губанов пристально смотрел на Вову. Ветер трепал его каштановые волосы и забирался под расстёгнутую куртку, отчего слизеринец едва заметно ёжился. Это не укрылось от взгляда Хесуса. Он вдруг приблизился к парню и потянулся руками к его шее. Братишкин, заметив движение в его сторону, слегка напрягся и расцепил руки.

      Пуффендуец, не проронив ни слова, подцепил пальцами капюшон и аккуратно натянул его на растрёпанную голову. Затем опустился к нижней части куртки и взялся за замок. Вова внимательно следил за действиями рук. Почему-то именно в этот момент его будто окатило жаром. Одним ловким движением Лёша застегнул молнию и, поместив ладони на чужие плечи, поднял взгляд на слизеринца.

      — Со мной всё будет хорошо, — прозвучал его успокаивающий голос.

      Хесус склонился над щекой парня и нежно коснулся прохладной кожи мягкими губами, на мгновение прикрыв глаза, и отстранился.

      — С нами всё будет хорошо, — уточнил он, с улыбкой заглядывая в глаза Вовы.

      Тот растерялся от таких неожиданно смелых действий пуффендуйца, но остался стоять на месте. Всё ещё ощущая тяжесть чужих рук на плечах, он не мог оторвать взгляд от лица Хеса. В голове путались мысли.

      Лёша поцеловал его уже дважды, и хоть это был поцелуй не в губы, возможно, это что-то значило? По крайней мере Братишкин очень на это надеялся. Ведь друзья не целуют друг друга, только если девочки, но не парни. Означает ли это, что пуффендуец тоже к нему неравнодушен? И эта его последняя фраза с едва заметным намёком…

      Губанов хотел было отстраниться, но чужие ладони ловко поймали его запястья в воздухе, не позволяя этого сделать. Он взглянул на них, затем на самого слизеринца, пытаясь понять его намерения. Вова и сам не понимал, что делал. Ему просто хотелось прикоснуться к парню, почувствовать его ладонь в своей, как тогда, в Выручай-комнате. И это странное желание овладело им полностью. Он осторожно провёл пальцами обеих рук по ладоням Алексея, раскрывая их так, чтобы его собственные совпадали с ними. На фоне Лёшиных руки Вовы выглядели такими миниатюрными, аккуратными, что вызывало у того лишь умиление.

      Чувствуя приятное тепло, разливающееся в груди, пуффендуец выжидающе смотрел на Братишкина. Одно очевидное желание сжигало его изнутри, и он не знал, сопротивляться ему или поддаться. Лёша не хотел рушить то, что у них было с Вовой, но и терпеть больше не мог.

      Все внутренние переживания исчезли, когда Вова наконец переключил своё внимание с ладоней на глаза, а затем и на губы парня. Серо-зелёные глаза буквально прожигали их, отчего сердце начинало ускорять свой темп.

      «Неужели он собирается…»

      Слизеринец боялся того, что хотел сделать, но пути назад уже не было. Он медленно приблизился к Хесусу, всё так же сжимая чужие ладони в своих, и застыл всего в сантиметре от его лица. Алексей затаил дыхание, а уже через мгновение закрыл глаза, когда губы Братишкина накрыли его собственные. Мягко касаясь сначала верхней, затем нижней, Вова целовал так чувственно, что Лёша буквально таял. Он отзывчиво отвечал на долгожданный поцелуй, растворяясь в приятных ощущениях.

      Спустя какое-то время парням пришлось отстраниться друг от друга. Лёгкие обоих старшекурсников гоняли воздух туда-сюда, а сердце продолжало бешено колотиться в груди. Братишкин очень переживал из-за реакции Хесуса, но, видимо, зря, так как, взглянув на парня, он увидел лишь расцветающую на губах улыбку и искрящиеся счастьем глаза.

      — Я не отпущу тебя одного, Хес, — настойчиво произнёс слизеринец, переместив свою ладонь на левую щёку Губанова. Пальцы аккуратно поглаживали чуть покрасневшую после поцелуя кожу, а глаза цвета морской волны блуждали по всему лицу Алексея. Вова не мог перестать любоваться красотой парня.

      Пуффендуец глубоко вздохнул. Он скорее был готов умереть сам, чем рисковать жизнью Братишкина, но тот просто-напросто не оставил ему выбора. После недолгих размышлений Лёша пришёл к выводу, что придётся брать это упрямое чудо с собой.

      — Ты же понимаешь, что это будет пиздец как опасно? — накрыв свободной рукой кисть Вовы у своего лица, спросил Хесус.

      — Именно поэтому мы идём вдвоём.

      Этой фразой слизеринец окончательно поставил точку в этом разговоре, потому что Лёша не стал спорить и, наконец, кивнул в ответ.

      — Нам нужно серьёзно подготовиться и желательно начать как можно скорее, — заявил Хесус.

      Вова стремительно приблизился к пуффендуйцу и оставил на чужих губах ещё один короткий поцелуй.

      — Тогда за дело, — он улыбнулся и направился в сторону школы, потянув Хесуса за собой.

      Лёше нравилось видеть Братишкина настолько счастливым и искренним. Ему хотелось наслаждаться таким Вовой вечно. Но, к сожалению, у судьбы были совсем другие планы на этих двоих…