В библиотеке Хогвартса хранились сотни и тысячи книг разных авторов. В них можно было найти информацию буквально обо всём, начиная от классификации видов волшебных существ и заканчивая фамильными артефактами знатных семей магического мира. Именно поэтому здесь любили собираться некоторые ученики и проводить кучу времени, изучая всё новые и новые факты об этом мире.

      И именно по этой причине среди этих «заучек» сейчас находился и Хесус. Уже несколько дней подряд он проводил всё своё свободное время здесь, пытаясь выяснить, что же всё-таки с ним произошло и что на данный момент творилось в Запретном лесу.

      Книга за книгой, страница за страницей парень продолжал искать, забывая обо всём на свете. Лёша внимательно вчитывался в каждую строчку, попутно делая пометки в своей личной тетради. Надежда и желание узнать правду питали его изнутри и заставляли продолжать поиски ответов.

      Со стороны послышался тихий зевок. Звук скрипа пера по пергаменту на мгновение прекратился, и пуффендуец оторвал взгляд от книги. Естественно, Вова не мог остаться в стороне и бросить Лёшу разбираться с этой тайной один на один. Взгляд Братишкина бегал по словам и иллюстрациям в книге, которую он лениво перелистывал левой рукой, одновременно с этим подпирая правой голову. Хесус был безмерно благодарен слизеринцу за то, что он был рядом. Как тогда в лесу, так и сейчас среди гигантских стеллажей. При взгляде на парня пуффендуец чувствовал, как в груди разливалось непонятное тепло. Хотя кого он обманывал — он прекрасно понимал, что это за чувство. Ему оставалось надеяться, что Вова испытывал то же самое.

      В голове Алексея пронёсся тот момент на мосту, когда Братишкин поцеловал его. Прошло уже несколько дней, но они так и не поговорили об этом.

      «А нужно ли?»

      Хесуса не оставляла эта мысль. Да, Вова сам был инициатором того поцелуя, но он мог оказаться просто игрушкой или несерьёзным увлечением для слизеринца. Подобные мысли буквально разрывали сердце парня на части.

      Но бывали моменты, как сейчас, когда все сомнения улетучивались. Хесусу сейчас была просто необходима поддержка, и Владимир её без раздумий оказывал. Он жертвовал своим временем, своими силами, как физическими, так и моральными, и всё для того, чтобы помочь пуффендуйцу. Такая самоотверженность радовала Лёшу, но одновременно с этим он чувствовал, что не достоин всего этого.

      Хесус заметил, что Братишкин сверлил взглядом одну страницу уже неприлично долго, моргал слишком медленно, да и голова так и норовила съехать вниз с импровизированной опоры в виде согнутой в локте руки.

      — Вов, — пуффендуец позвал однокурсника.

      Тот никак не отреагировал.

      — Вова! — повторил он чуть громче.

      — А? Что? — слизеринец очнулся и уставился на Лёшу.

      — Может пойдёшь отдохнёшь немного?

      — Не, всё нормально, — отмахнулся Вова.

      — Я хочу, чтобы ты спал в своей кровати, а не на книжках в библиотеке, — настойчиво произнёс Хесус.

      — Ха-ха… юморист.

      — Я понимаю, что ты хочешь помочь, но пожалуйста, не надо жертвовать собой и своим здоровьем.

      — Нет, надо, Хес, — отрезал слизеринец, — И я продолжу это делать, пока мы со всем этим не разберёмся.

      — Это касается только меня, ты не обязан… — Лёша попытался уговорить парня, но тут же был прерван.

      — Пока я не буду убеждён, что ты в безопасности, что больше не потащишься в лес в одиночку и тебя там не растерзают на части, я не успокоюсь. Андерстэнд?

      Братишкин около минуты сверлил однокурсника взглядом, готовый отстаивать свою позицию, но контраргументов больше не поступило. По правде говоря, Хесус много чего хотел добавить и всё-таки попробовать уговорить слизеринца отступить, но Вова всем видом и словами показывал, что спорить с ним не стоит. В конце концов, Лёша промолчал, смирившись, и вернулся к аккуратно написанному тексту.

      Прошло еще полчаса, прежде чем Алексей захлопнул последнюю книгу и отложил её в сторону. Шумно выдохнув, он откинулся на спинку стула и устало провёл ладонью по лицу. Он и правда слишком много времени проводил в библиотеке в последнее время, и это сказалось на его самочувствии. Терялась концентрация внимания, на уроках он стал получать значительно меньше баллов, а магия становилась всё более нестабильной — перестали получаться даже самые элементарные заклинания. Всё это значило только одно — пуффендуйцу нужен был отдых. И не только ему.

      Вова, сидящий напротив, всё-таки не сдержался и задремал на очередном томе «Артефактов и магических чар». Окинув взглядом спящего, Хесус тихо усмехнулся.

      «Вот упёртый дурак»

      Старинные часы на стене подсказывали, что через пару минут Мадам Пинс будет закрывать библиотеку на ночь, поэтому парням нужно было поторопиться её покинуть.

      Алексею было странно осознавать, что не так давно подобная ситуация уже случалась. Братишкин так же заснул прямо за столом, а Хесусу пришлось его будить, чтобы их не заперли. На него накатила волна воспоминаний: вот слизеринец спит, просыпается и что-то ворчит, следует за ним и случайно узнаёт его секрет, затем блуждает вместе с парнем среди стеллажей в поисках выхода. Это была их не первая встреча, но почему-то она запомнилась Лёше больше всего. Может, потому, что тогда он впервые оказался слишком близко к Вове? Не только физически. Хоть они и пререкались на каждом шагу, но действовали вместе. Сейчас, смотря на Братишкина, пуффендуец понимал, что, наверное, именно тогда он проникся симпатией к этому зеленоглазому змею.

      И да, ему снова пришлось его будить.

      — Во-о-о-в, — протяжно позвал Хесус.

      Братишкин не просыпался. Тогда Лёша пересел на место рядом с ним и продолжил попытки растормошить этого засоню. Взгляд пуффендуйца пробежался по знакомым чертам лица, ненадолго задерживаясь на губах.

      «Всё такой же красивый»

      Парень снова позвал его, легонько потряхивая за плечо. Вова лениво разлепил глаза, недовольно постанывая от боли в шее из-за неудобной позы для сна.

      — Ну что, мистер «я не успокоюсь пока не перечитаю все книги библиотеки», как спалось? — нагло усмехнулся Хесус.

      В ответ он лишь поймал на себе заспанный, но злобный взгляд серо-зелёных глаз.

      — Ладно, ладно. Знаю, ты просто хотел помочь.

      — Угу, — буркнул Володя в ответ.

      — И я это правда ценю. И именно поэтому с сегодняшнего дня мы прекращаем все эти бессмысленные поиски непонятно чего.

      — В смысле? Хес, мы ведь уже это обсудили, — слизеринец закатил глаза.

      — Нет, Вов. Пора сделать перерыв. Я же вижу, как ты заебался. И поверь — я заебался не меньше.

      — Тебе не кажется странным то, что именно ты просишь прекратить поиски решения своей же проблемы?

      — Я не прошу их прекратить, лишь приостановить. Нам и правда пора отдохнуть.

      — Ты уверен в этом?

      — Абсолютно.

      Хесус перевёл взгляд на правую щёку шатена и засмеялся. Вова с непониманием уставился на него.

      — Кажется, ты решил «впитать» информацию в прямом смысле этого слова, — всё ещё смеясь, произнёс пуффендуец.

      В следующий момент он протянул руку к лицу Владимира и аккуратными движениями пальцев стёр отпечатавшийся фрагмент текста книги, на которой тот заснул. Братишкин внимательно проследил за движением руки. Прикосновения Лёши были нежными, и даже несмотря на то, что они не задумывались как ласка, Вова инстинктивно под них подставился. Когда ладонь исчезла, он осознал, что произошло, и немного повернул голову вбок, чтобы скрыть постепенно проявляющийся румянец.

      — А теперь давай валить отсюда, иначе мадам Пинс снова нас тут закроет, — поторопил паря Хесус.

      — Думаешь, меня огорчает перспектива остаться с тобой наедине?

      — Нет, но огрести за то, что мы во время отбоя находимся не в комнатах, ты бы точно не хотел.

      — Ну тут соглы, — Вова усмехнулся.

      Парни быстро собрали свои вещи, расставили книги по полкам и направились к выходу из библиотеки. Дойдя до коридора, ведущего к подземельям, оба остановились. Здесь их пути расходились.

      — Что ж, увидимся завтра? — произнёс Хесус.

      — Ага, — Братишкин кивнул, — До завтра, Лёш.

      Слова прощания прозвучали, но никто из парней не торопился уходить. Слишком не хотелось расставаться даже на такое короткое время. Они стояли друг напротив друга в тишине еще несколько мгновений, не решаясь сделать и шага в сторону гостиной своего факультета.

      — Слушай, я тут подумал. Может, сходим куда-нибудь? Не хочется проводить единственный выходной в стенах замка, — вдруг предложил Алексей.

      Слизеринец в душе надеялся, что они проведут следующий день вместе, но не решался это предложить. Внутри что-то ёкнуло после слов пуффендуйца.

      «Это будет свидание?» — единственная мысль атаковала его голову в данный момент.

      Но озвучивать он её побоялся. Не знал почему. Может, потому, что они ещё не разобрались в отношениях. После того поцелуя ничего особо не поменялось ни в лучшую, ни в худшую сторону, и Вова очень хотел с этим разобраться как можно скорее. Шанс сделать это выпал весьма удачно.

      — Я только за, но есть не так много мест, в которые мы можем выбраться, не получив пиздюлей от преподавателей.

      — Тебя это когда-то останавливало? — с вызовом произнёс Хесус.

      — Нет, — ответил Вова с хитрой ухмылкой.

      — Значит, договорились.

      — Так куда мы в итоге пойдем?

      — Есть у меня одна идея, — загадочно произнёс Лёша, потирая подбородок двумя пальцами, — Давай встретимся после завтрака во Внутреннем дворе?

      — Хорошо.

      Братишкин тщетно пытался скрыть довольную улыбку, что не мог не заметить Алексей, расплываясь в ответной. Они стояли достаточно близко и обоих тянуло друг к другу, но нотки страха и стеснения мешали приблизиться ещё больше.

      Пуффендуец знал, что несмотря на весьма скверный характер и показушность, Вова был очень тактильным. Он не любил это признавать, поэтому часто боялся сделать первый шаг. Исключением стал лишь тот случай на мосту.

      Тягу шатена к прикосновениям мог не замечать любой другой студент Хогвартса, но не Лёша. Поэтому в следующий момент он приблизился к слизеринцу и осторожно заключил в объятия, будто боясь спугнуть. Но Вова не отстранился. В первую секунду он будто перестал дышать, но то было только от неожиданности. Шею Хесуса обдало горячим дыханием, и чужие руки сомкнулись на его спине, прижимая тело парня к себе как можно сильнее. Братишкин прикрыл глаза и в целом заметно расслабился, что не могло не радовать Алексея. Ведь он так же наслаждался объятиями слизеринца, ощущая спокойствие и умиротворение, окутанный кольцом его рук.

      Оба хотели бы простоять так всю ночь, но, к сожалению, реализовать это не представлялось возможным. Парни нехотя отстранились друг от друга.

      — Спокойной ночи, Хес, — с улыбкой произнёс Вова.

      — Спокойной ночи, — мягко ответил Лёша.

      Оба разошлись в разные стороны коридора, по направлению к гостиным своих факультетов.

***

      Вова был ещё тем соней, поэтому завтрак он, конечно же, проспал. Судя по времени, трапеза подходила к концу, а значит, Хесус наверняка уже ждал его во Внутреннем дворе. Вихрем метаясь по комнате туда-сюда, парень старался одеться как можно быстрее, но один из носков как назло куда-то запропастился. Братишкин матерился себе под нос и был готов уже трансфигурировать себе новую пару из первого попавшегося под руку предмета. Но пропажа нашлась под кроватью и очень вовремя. Покрыв всеми известными матами носок, Вова надел его и встал перед зеркалом.

      Времени было мало, поэтому он лишь быстро пробежался взглядом по своей наспех уложенной причёске, накинутой на плечи тёплой куртке, тёмным джинсам и белым слегка потрёпанным кроссовкам. Свой внешний вид он оценил на троечку, но, в принципе, этого было достаточно.

      В отличие от Лёши, Братишкин не особо парился насчет того, как он выглядел. Носил он ту одежду, которая ему нравилась, а не которая была дорогая, даже если она, к примеру, была немного велика. Главное, чтобы она была удобная и не уродовала и так не особо привлекательную внешность слизеринца. Да, он не считал себя красавцем и имел даже чересчур заниженную самооценку. Вове никогда не нравились его слишком густые кустистые брови, непропорциональные губы и выделяющийся нос и ещё много чего. Он комплексовал по этому поводу, но в последнее время подзабил на это. Если были люди, которые с ним общались, значит, это их не смущало, следовательно, париться из-за этого не стоило.

      В последний момент захватив с собой шарф и небольшой рюкзак, Вова пулей вылетел из комнаты и чуть ли не бегом направился к Внутреннему двору школы. Он добрался до нужного места сравнительно быстро и уже через пару минут вышел на открытую местность клуатра.

      Здесь было несколько студентов, среди которых Братишкин без труда нашёл Хесуса. Тот сидел на одной из лавочек, одетый в своё любимое тёмно-синее пальто и чёрные штаны, и водил перед собой волшебной палочкой. Выведенные в воздухе узоры тут же рассыпались на тысячи мелких частиц золотистого и серебристого цветов. Видимо, так не должно было происходить, судя по разочарованному виду Лёши. Но выражение его лица сразу же преобразилось, как только он увидел приближающегося к нему слизеринца.

      — Привет, прости, что заставил ждать, — запыхавшись от бега, произнёс Вова.

      — Привет, ничего страшного, — Лёша спрятал палочку и похлопал по месту рядом с собой, приглашая сесть рядом, — Всё в порядке?

      Братишкин сел на лавочку, откидываясь на её деревянную спинку.

      — Да, я просто… проспал, — он виновато опустил взгляд.

      — Ты тот еще соня, так что я не удивлён, — Лёша усмехнулся, — Ты на завтрак-то хоть успел?

      — Неа.

      — Так-с, значит, добавляем пункт «перекусить» в сегодняшние планы, — произнёс Алексей и мысленно сделал пометку в списке дел.

      Поначалу Вова хотел сказать мол «забей, не поел и не поел, чё бубнить», но такая забота Лёши была приятна, и он решил её не отвергать.

      — А какие были планы? Ты так и не сказал, — поинтересовался вместо этого слизеринец.

      — Прогуляться до Хогсмида. Ты же не против?

      После этих слов Владимир заметно погрустнел.

      — С этим могут возникнуть проблемы…

      — Почему? — Хесус с непониманием взглянул на собеседника.

      — Мне нельзя покидать территорию Хогвартса, — произнёс он, тяжело вздохнув.

      — Разве твои родители не подписали разрешение?

      — В том-то и дело, что нет.

      — То есть ты за всё время обучения ни разу не был в Хогсмиде?

      — Получается, что да.

      — Значит, мы обязаны это исправить, — Лёша буквально загорелся этой идеей.

      — Если меня заметят выходящим с территории замка, то я буду драить котлы у Снейпа до конца учебного года, — фыркнул слизеринец.

      — Ну в Запретный лес же ты сбегал, — Хес пожал плечами.

      — Это другое, — отмахнулся Вова, — Из леса можно было быстро вернуться в школу так, что никто бы даже не заметил моей пропажи.

      — А что, если я тебе скажу, что точно так же мы сможем попасть и в Хогсмид? — загадочно произнёс Губанов.

      — Каким образом? — спросил Братишкин, слегка склонив голову вбок.

      — Пойдём, я тебе кое-что покажу, — пуффендуец встал с лавки и кивнул в сторону, призывая следовать за ним.

      Братишкин с интересом взглянул на Алексея, но возражать не стал. Парни зашли внутрь замка и зашагали в сторону вечно перемещающихся лестниц. Хесус дождался, пока одна из них повернется в нужную сторону, и потянул за собой Вову. Тот уже было сделал шаг в сторону лестницы, но его остановила рука пуффендуйца, перехватившая поперек груди.

      — Не советую наступать на эту ступеньку, а также на пятую и седьмую, если только ты не хочешь провалиться по колено.

      Братишкин знал, что в некоторых пролётах есть ступеньки-ловушки, но не знал, в каких именно. Так как Лёша учился в этой школе немного дольше, он располагал большей информацией на этот счёт.

      Обычно, Вове всегда везло, и он не наступал на такие ловушки. Но чаще всего они были просто расположены в тех лестницах, которыми ему не приходилось пользоваться из-за того, что уроки на определённых этажах банально не проводились.

      Братишкин пропустил Хесуса вперёд, а затем послушно переступил нужные ступеньки вслед за ним. Лестница уже зафиксировалась у четвёртого этажа, и парни продолжили идти. Через несколько минут они оказались в довольно пустом коридоре, который украшали лишь несколько статуй и пара картин.

      — Фу, страшная, — выпалил слизеринец, оглядывая силуэт каменной сгорбившейся ведьмы. У неё был длинный нос и отсутствовал один глаз, а в одной из костлявых рук она держала трость, что только придавало статуе зловещности.

      — Не будь столь критичен по отношению к ней, — усмехнулся Алексей, — Когда-то Ганхильда из Горсмура спасла сотни магов от драконей оспы. И вообще, будешь так её называть, и она откажется нам помогать.

      — И как же статуя какой-то старой карги может нам помочь? — всё ещё кривясь от отвращения, спросил Вова.

      Пуффендуец обошёл монумент сзади, достал ольховую палочку и направил на горб старухи. Рука совершила резкий взмах сверху вниз, а с уст сорвалось чёткое Dissendium. Скрюченная спина статуи засветилась, и в следующий момент камень разошёлся в стороны, открывая сокрытый ранее проход, ведущий вниз.

      — Сначала ступеньки на лестницах, теперь потайной лаз в горбу статуи. Сколько ещё секретов этого замка ты знаешь? И главное откуда? — Братишкин скрестил руки на груди и с подозрением взглянул на Лёшу.

      — Секрет, — с хитрой улыбкой произнёс Губанов и коротко подмигнул.

      Вова закатил глаза и по-доброму фыркнул. Он подошёл к открывшемуся проходу и заглянул внутрь. Не увидев ничего, кроме непроглядной темноты, парень немного занервничал, потому что банально испугался. Ну а что, мало ли там монстры какие-то.

      — Дамы вперёд, — произнёс он, кланяясь и указывая обеими руками в сторону хода.

      — Как мило, — с сарказмом произнёс Хесус и поднял одну бровь, — Надеешься, что, в случае чего, меня растерзают первым?

      — Что Вы, сударь, напротив, будете освещать нам путь своей ослепительной красотой, — продолжал подхалимствовать Братишкин.

      — Твоя лесть не отменяет того факта, что ты боишься идти первым.

      — Я не боюсь, я просто предусмотрителен, — попытался оправдаться слизеринец. Прозвучало неубедительно.

      — Да-да, попизди, — теперь настала очередь Губанова закатывать глаза.

      — Меньше слов, больше дела! — воскликнул Вова, вскинув палец вверх.

      Глубоко вздохнув, Губанов зажёг Lumos и пролез в потайной лаз. За ним со светящейся палочкой последовал и Братишкин. Шли они довольно долго, так как проход выводил прямо в Хогсмид, огибая Чёрное озеро по периметру. Каменные стены кажущихся бесконечными коридоров в некоторых местах поросли мхом, а из освещения не было ничего, кроме синеватого сияния палочек студентов.

      Когда в конце показалась лестница с небольшим люком наверху, счастью Вовы не было предела. Он устал бродить по однотипному коридору, к тому же, желудок стал чуть чаще напоминать о пропущенном завтраке.

      — Наконец-то, — с облегчением в голосе произнёс слизеринец.

      — Как я понимаю, лезу первым тоже я? — задал, очевидно, риторический вопрос Хесус.

      — Именно, — Братишкин подмигнул.

      О том факте, что Вова бесстыдно пялился на зад пуффендуйца, пока тот поднимался по лестнице, говорить не стоит — это слишком очевидно.

      Взобравшись следом, слизеринец отряхнулся и потянул за лямки рюкзака, поправляя его. Парень огляделся по сторонам и понял, что они оказались в каком-то подвале. Пройдя до двери, ведущей в основное помещение, Лёша открыл её и осторожно выглянул. Через пару секунд он дал знак, что путь чист и можно идти. Прошмыгнув вперёд, Вова оторопел.

      — Что ж, добро пожаловать в Сладкое королевство, — произнёс Хесус и приглашающим жестом руки обвёл помещение.

      Вокруг было не просто много сладостей, их там было ДОХУЯ. Именно так подумал Братишкин, когда осмотрелся вокруг. На полках была куча баночек с различными конфетами и драже разных цветов и вкусов, а также шоколадных фигурок животных. Посреди магазина стоял огромный бочонок с бобами «Берти Боттс», возле которого толпилась основная часть посетителей. На отдельных стендах стояли леденцы на палочке, лежали пачками наборы жвачек, включая и знаменитую жвачку «Друбблс». В «Сладком королевстве» каждый мог подобрать сладость на свой вкус.

      В «Сладком королевстве» были как дети, так и взрослые, ведь сладкоежки встречаются среди всех возрастов. В их число, кстати, входил и слизеринец. Не удивительно, что при виде такого количества вкусняшек серо-зелёные глаза буквально засветились восторгом. Вове хотелось попробовать всё, начиная от самых маленьких конфет и заканчивая мятными жабами.

      — Вижу, тебе нравится, — Хесус засмеялся от того, каким ребёнком сейчас выглядел Братишкин. И это показалось ему очень милым.

      Владимир хотел что-то ответить, но не мог. В мыслях он уже объедался сладостями.

      — Можешь брать всё, что хочешь. Я угощаю.

      — Но…

      — Никаких «но», — прервал его Лёша, схватив за плечи и развернув к себе, — Выпускай своего внутреннего ребёнка и вперёд опустошать стенды.

      Братишкин немного поколебался, но затем широко улыбнулся. Он коротко обнял пуффендуйца и, тихо произнеся «спасибо», побежал набирать сладости.

      Через минут двадцать оба парня вышли из магазина. В руке слизеринца был всего лишь один большой леденец на палочке, который он незамедлительно начал уничтожать, а в рюкзаке десятки разных конфет. Поначалу Вова стеснялся набирать так много, ведь за него платил Хесус. Он бы хотел купить всё сам, но свои карманные деньги он оставил в комнате в школе. Но, видимо, Губанов был только рад угостить его, так как самолично впихнул в руки Братишкина пару батончиков с нугой и бобы «Берти Боттс».

      Хесус провёл целую экскурсию по волшебной деревне, показывая разные места и рассказывая забавные истории о том, как они раньше ходили сюда с Эшли. На мгновение Вова позавидовал девушке, ведь она намного лучше знала пуффендуйца и больше провела времени с ним. Но важно было то, что именно сейчас Хесус был с Братишкиным и ему, кажется, была вполне приятна компания юного змея.

      Студенты также не обошли стороной и «Три метлы». В пабе было не так много народу, как обычно, что даже немного радовало. Было не так тесно и шумно и можно было спокойно посидеть за кружечкой сливочного пива. Этот напиток, кстати, весьма впечатлил Братишкина, поэтому он выпил целых два.

      Время близилось к вечеру. Слегка уставший, но довольный слизеринец шагал рядом с Лёшей. Тот пообещал отвести его в одно особенное место, которое по его заверению точно должно было ему понравиться.

      — Пришли, — произнёс Хесус, сбавляя шаг.

      Вова остановился рядом. Пуффендуец снял рюкзак и стал копошиться в поисках чего-то. Пока он это делал, Братишкин успел осмотреться. Место было и вправду особое. Отсюда открывался вид на кажущуюся бесконечной гладь воды Чёрного озера и расположенный неподалёку лодочный причал, с которого каждый год переправляли студентов Хогвартса. Почти у самого берега рос высокий бук. Его раскидистые ветви распростирались так широко, что летом вполне могли укрыть от дождя. Сейчас же его листья пожелтели, и большинство из них застилало землю подле него.

      Пока Вова наслаждался видом, Губанов уже успел расстелить мягкий плед у самых корней дерева.

      — Идёшь? — зазывая спросил он.

      — Ага, — ответил Братишкин и устремился к парню.

      Оба уселись на тёплую ткань, сложили рюкзаки на землю рядом и облокотились спиной на твёрдую кору бука. Хесус вытянул ноги, запрокинул голову назад и прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной и компанией. Вова сделал то же самое, но согнул правую ногу в колене, а глаза оставил открытыми. Сейчас, глядя на профиль пуффендуйца, его длинные ресницы и умиротворённую улыбку, Вова думал только о том, что Лёша — это непросто парень, это настоящее произведение искусства. Это шедевр.

      Вдруг Лёша открыл глаза и повернулся в сторону Братишкина.

      — Всё хорошо? — спросил он.

      — Всё просто прекрасно, — ответил Владимир, любуясь волшебными глазами парня.

      — Я рад, — тот улыбнулся.

      В такие моменты только слепой бы не заметил, что Вова неравнодушен к Алексею. То, как он краснеет, отводит взгляд и любуется им — всё это буквально кричало о том, что пуффендуец занимает отдельное место в сердце парня. Знал бы он, насколько это было взаимно.

      Хесус лучше умел скрывать чувства и эмоции. Но ему было чертовски сложно сдерживать улыбку при взгляде на Братишкина. Сегодня это совсем не удавалось сделать, ведь парень был таким восторженным и радостным, что эта аура не могла распространиться и на Лёшу. Ему хотелось, а главное нравилось, делать Вову счастливым, смотреть на задорные искорки в серо-зелёных глазах и слушать заливистый смех. А ещё моментами ловить на себе восхищенный взгляд, как сейчас.

      — Спасибо, что вытащил меня сюда, — произнёс Володя искренне.

      — Я был просто обязан показать тебе Хогсмид, — отозвался Хес.

      — Нет, не был, и именно поэтому я тебе благодарен, — настаивал Братишкин, — И кстати, я обязательно отдам тебе все деньги, которые ты сегодня на меня потратил.

      — Не надо, Вов, — Хесус начал отнекиваться.

      — Я слишком дорого тебе обхожусь, — чуть виновато сказал тот, отведя взгляд в сторону.

      — И пускай, я же от души, — произнёс пуффендуец.

      — Я знаю. Спасибо, — с долей смущения в голосе ответил Братишкин.

      Очередной порыв ветра поднял в воздух несколько пожелтевших листьев и стайками пронёс их мимо парней. Пуффендуец поёжился и попытался обнять себя.

      — Эй, да ты весь дрожишь. Где твой шарф? — Вова обеспокоенно взглянул на участок голой кожи пуффендуйца, который был полностью покрыт мурашками.

      — Забыл в Хогвартсе. Забей, всё нормально, — отмахнулся Губанов.

      Вова нахмурился, молча стянул с себя слизеринский шарф и обмотал его вокруг шеи пуффендуйца.

      — Так-то лучше, — кивнул сам себе Братишкин, любуясь на свою работу.

      — Спасибо, но не стоило, — теперь настала очередь Хесуса смущаться.

      — Это меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить тебя.

      — Ну вообще ты можешь сделать ещё кое-что, — чуть тише произнёс Лёша, заглядывая в серо-зелёные глаза напротив.

      — И что же? — так же тихо ответил Вова, переводя взгляд на губы парня.

      Конечно же, он догадывался, что имеет в виду пуффендуец, но решил подыграть. Их лица были слишком близко друг к другу. Пульс заметно участился, а ладошки начали потеть.

      — Думаю, ты знаешь…

      Хесус слишком долго сверлил взглядом губы слизеринца, поэтому было очевидно, что прямо сейчас их желания совпадали. Губанов приблизился ещё немного, чтобы у Вовы совсем не осталось сомнений, и это сработало.

      Братишкин подался вперёд, сокращая дистанцию между их лицами до нуля, и совсем невесомо коснулся пухлых губ пуффендуйца своими. Тот прикрыл глаза и отзывчиво ответил на поцелуй. Обласканные ветром, губы Вовы были шероховатыми, но мягкими, и Алексей не стеснялся облизывать поочередно сначала верхнюю, затем нижнюю. А Вова просто таял. Это правда ощущалось так, будто он состоял из самого твердого льда, а от прикосновения губ Хесуса эта морозная глыба начинала плавиться.

      Рука Алексея переместилась на щёку партнера и начала нежно поглаживать его разгорячённую кожу, а слизеринец — отзывчиво подставляться под худые пальцы. Дыхание сбивалось, поэтому обоим приходилось прерывать поцелуй, а затем снова приникать друг к другу, ведь их притягивало, как магнитом, и сопротивляться этой тяге было просто невозможно.

      Никто не считал, сколько эта парочка провела под буком, наслаждаясь друг другом. Поцелуи в губы, в шею, в щёки — они не могли насытиться, особенно Вова. Тактильный голод мучил его долгое время, и прямо сейчас он восполнял его с помощью горячих губ и заботливо касающихся рук Лёши.

      Прервавшись через какое-то время, парни взглянули друг другу в глаза. Разноцветные сияли будто драгоценные камни, а болотные омуты завораживали так сильно, что в них можно было утонуть. Хесус точно мог сказать, что еще никогда в жизни не был так счастлив. Что же касалось Братишкина, он чувствовал, будто в груди расцветают цветы нежно-фиолетовой сирени — символа первой настоящей и трепетной любви.