— Макс, я клянусь, она весь день глаз с меня не сводила. Сто процентов втюрилась, — Джоин, целый день пытавшийся убедить друзей в правоте своих слов, настойчиво продолжал это делать.

      — Ага, расскажешь, — Макс усмехнулся и показушно закатил глаза.

      Идущий между парнями Вова старался не вмешиваться в их разговор. Во-первых, потому что в прошлый раз это закончилось лишь очередной бравадой Саши о том, что он охуеть какой Дон Жуан. А во-вторых, его голова была занята совершенно иной ситуацией и другим человеком — одним высоким симпатичным пуффендуйцем.

      — Я серьёзно! Она мне даже улыбнулась, — не унимался Александр, — Правда потом из-за моей спины вышла Кэти, и оказалось, что улыбка предназначалась ей, — чуть тише добавил он, отведя взгляд в сторону, — Но не важно! Главное, что Сара заметила меня, а значит, скоро она стопудово станет моей девушкой, — с довольной ухмылкой закончил слизеринец.

      — Конечно, Сань, ты ж у нас такой красавец, прям нарасхват, — Стинт не прекращал усмехаться.

      И дело было не в том, что он считал друга некрасивым или глупым, просто отношения с девушками у того строились всегда довольно сложно, и внимания от персон противоположного пола Джоин не получал вовсе. Максу было довольно трудно поверить в то, что одна из самых красивых девушек их курса положила на него глаз.

      — Девочки любят спортсменов, а тем более симпатичных, — чуть задрав подбородок вверх, произнёс Стародубцев.

      — Тогда причем здесь ты? — выдал Стинт и разразился хохотом.

      — Тебе всё хи-хи да ха-ха, — Саша состроил обиженную мордочку и повернулся к Братишкину, — Вов, а ты как считаешь?

      Вопрос улетел в пустоту, так как разговор друзей Владимир совсем не слушал. Пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах, он абстрагировался от окружающих и погрузился в себя.

      — А? — коротко переспросил Братишкин, всё же выбираясь из лабиринтов своего сознания.

      — Что думаешь по этому поводу? — снова уточнил Джоин.

      Он выжидающе уставился на друга.

      — По какому?

      — Не приставай к нему, — вмешался Макс, чуть оттесняя Сашу рукой, — Не видишь? Наш друг на седьмом небе, не вынуждай его спускаться в наши серые будни, — он коротко подмигнул и продолжил шагать вперед.

      — О чём ты? — Стародубцев озадаченно смотрел на Максима.

      — Дурак ты, Саш, — глубоко вздохнув, выдал Стинт. Он закинул руку на плечи Братишкина и слегка приобнял его, — Наш Вова влюбился и собирается купаться в фантазиях и мыслях о Хесусе до конца своих дней, — произнёс он с хитрой улыбкой.

      — Неправда, — буркнул в ответ слизеринец и попытался высвободиться из хватки.

      — Ты посмотри, он ещё и покраснел. Да, друг, судя по симптомам, твоя болезнь серьёзная и простыми лекарствами не лечится.

      — Сам ты больной! — воскликнул Вова и наконец скинул руку Макса со своего плеча.

      — Ну, может, отчасти… Но ты стрелки-то не переводи. Слышал, тебя вчера весь день в Замке не было, — намекнул староста.

      Вова промолчал.

      — Так как прошло ваше свидание? — уточнил блондин.

      — Не понимаю, о чём ты, — Братишкин продолжал отнекиваться и стараться отвести взгляд.

      — О, так вы ходили на свидание? — произнёс Саша с воодушевлением и, видимо, решил присоединиться к плану Макса.

      Вова резко остановился, так что парням тоже пришлось.

      — Да что вы пристали?! — он выглядел рассерженным.

      Весь красный то ли от смущения, то ли от гнева, он переводил взгляд с одного друга на другого.

      — Мы же просто беспокоимся за тебя, — настаивал Максим.

      — Да! Вдруг Хесус решил просто поиграть твоими чувствами, а потом бросить.

      — Саня, блять! — рыкнул на Стародубцева Стинт.

      — Ой, ну я не это имел в виду, — Саня понял, что ляпнул не подумав, и немного смутился.

      Джоин и Макс, намеренно или нет, зажали Братишкина у стены так, что от допроса увильнуть было просто невозможно, только если бы его отпустили по своей воле. Настойчивый взгляд Стинта буквально прожигал в Братишкине дыру, а заинтересованность Саши будто давила каменной глыбой. Владимир глубоко вздохнул, успокаиваясь и принимая неизбежность ситуации.

      — Мы просто погуляли и всё, — не прекращая смущаться под взглядом друзей, произнёс Братишкин.

      — Просто погуляли? — с ехидной улыбочкой уточнил Макс.

      — Да.

      Вова знал, что врёт. Знал, что эта прогулка была самой лучшей в его жизни. Те эмоции, которые он испытал, когда Лёша покупал ему сладости, водил по разным уголкам деревни и рассказывал обо всём на свете, хотелось чувствовать вновь и вновь. Ну и конечно же поцелуй. Хоть он и не был первым, — тот был спонтанным, поддерживающим, необходимым, — но вызвал тех самых бабочек в животе. Нежность и чувство влюблённости переполняли его, и слизеринец поклялся сам себе, что тот день он не забудет никогда.

      — И взгляд ты прячешь именно потому что вы «просто погуляли»?

      «Блять»

      Вова понял, что от таких настойчивых друзей и особо проницательного Максима вряд ли удастся что-то скрыть. В конце концов ему пришлось сдаться.

      — Ну, мы поцеловались, — чуть слышно произнёс Братишкин.

      — ЕБ… — Джоин решил громко оповестить окружающих о своём охуевании, но Стинт успел вовремя среагировать и закрыл тому рот рукой. Недосказанное «АТЬ» растворилось в воздухе.

      — И как оно? — с любопытством спросил Макс.

      — По шкале от 1 до 10, — оттолкнув от себя руку Стинта, дополнил его вопрос Джоин.

      — Вы серьёзно хотите, чтобы я сейчас оценивал поцелуй?

      — Да, — синхронно ответили оба слизеринца.

      — Бля, вы ебнутые, — Вова фыркнул, смеясь, — Это было вне всякой шкалы, — он расплылся в улыбке, неконтролируемой от нахлынувших воспоминаний.

      — Слишком хуево? — предположил Саня.

      — Скорее слишком охуенно, — предположил Стинт и не прогадал.

      Братишкин ещё раз усмехнулся с этих двоих, немного расслабляясь.

      — Первый поцелуй с парнем состоялся, а значит, теперь я могу поздравить тебя с официальным вступлением в би-клуб, — задорно проговорил Макс.

      — Если честно, ты мог поздравить меня даже немного раньше, — почесывая заднюю сторону шеи ладонью, произнёс Вова.

      — Не понял, то есть… — кажется, Джоин сложил два плюс два.

      — И ты молчал?! Засранец! Когда вы успели? — с возмущением перебил его Стинт.

      — Вот все вам расскажи, ага. Обойдетесь! — вдруг возразил Владимир и скрестил руки на груди.

      — Ладно, ладно, — блондин поднял руки в сдающемся жесте и, чуть погодя, добавил, — Значит, у вас всё хорошо?

      — Думаю, да, — улыбнувшись краешком губ, произнёс Вова.

      — Знаешь, я бы не был так уверен, — раздался неуверенный голос Джоина.

      Братишкин с непониманием уставился на него. Тот смотрел куда-то в даль коридора. Теперь и Макс направил взгляд в ту же сторону.

      — Вон, смотри, — Саша указал в дальний угол коридора, где располагался вход в класс Истории магии.

      Вова развернул голову в нужном направлении и наконец понял, что привлекло внимание друзей.

      Возле двери находилось несколько студентов, которые стремительно покидали аудиторию профессора Бинса. За всю свою жизнь и бытие в облике привидения Катберт Бинс так и не научился грамотно преподносить материал ученикам, поэтому во время занятия те скучали, зевали, а кто-то даже спал на последних партах. Но как только урок заканчивался, дети вздыхали с облегчением и неслись прочь из кабинета, пропуская мимо ушей слова профессора о домашнем задании.

      Вроде было всё как обычно, но взгляд слизеринцев зацепился за необычную парочку неподалёку от всех. Довольно высокий, широкий в плечах, кареглазый брюнет стоял, опираясь на стену одной рукой, таким образом зажимая другого парня и не давая ему возможности выбраться из так называемой ловушки. На шее парня виднелся полосатый серебристо-зелёный галстук, в отличие от его собеседника — грудь того украшал жёлто-чёрный.

      Все знают, когда сталкиваются слизеринец и гриффиндорец, жди драки. Но если вместо грифа барсук, обычно драка превращается в жестокое избиение второго.

      Но этого пуффендуйца тройка студентов змеиного факультета знала лично, а один из них даже очень хорошо. Аккуратная причёска, свободно висящая мантия, длинные пальцы, чересчур сильно стискивающие ремень сумки на плече, зелено-голубые блестящие глаза… Вова был готов поклясться, он узнает этот взгляд из тысячи.

      — Интересно, что Уокеру от него надо? — задал висящий в воздухе вопрос Джоин, скрестив руки на груди.

      — Не знаю, но вряд ли он решил просто поздороваться и пожелать хорошего дня, — ответил Максим, продолжая настороженно наблюдать за Мэттом и Хесусом.

      Только Братишкин стоял неподвижно и молчал. Его брови собрались у переносицы, а губы сжались в тонкую полоску. Взглядом прожигая спину Уокера, отиравшегося около Лёши, Вова пытался разгадать его хитроумный план. То, что это была часть плана, а не обычная дружеская беседа, слизеринец был уверен на все сто.

      Уокер был гадостной личностью. Об этом мало кто знал, в основном те, кем этот подонок успел воспользоваться. Пообещав золотые горы или дружбу до гроба, он брал то, что ему было нужно, а затем вычёркивал человека из своей жизни.

      Вова, к сожалению, знал об этом не понаслышке. Мэтт раньше был в их компании. Изначально парни были эдакой фантастической четвёркой. И эту четвёрку на родине Владимира точно отнесли бы к категории «их боялись даже чеченцы». Да даже в Хогвартсе их обходили стороной. Парни никого особо не трогали, может чуть-чуть пакостили, не без этого, они же всё-таки неспроста на змеином факультете учились. Но опасались их не поэтому. Давай сдачи, но сам не нападай — это было что-то вроде негласного правила для их небольшого слизеринского сквада. Поэтому все те, кто переходил им дорогу, в скором времени сильно жалели об этом.

      Что же могло произойти, что квартет внезапно превратился в трио? Уокер оказался геем. Не поймите неправильно, друзья у него были настоящие, оказали поддержку и приняли таким, какой он есть. Было только одно «но» — главным предметом воздыханий Мэтта уже некоторое время являлся Вова. И когда кареглазый сообщил это Братишкину, между ними возникла неловкость. Мэтью пытался как-то это исправить, оказывал жесты внимания, проявлял симпатию, делал всё, чтобы друг пошёл с ним на контакт и, возможно, согласился попробовать начать отношения.

      Сердце Вовы ныло. Он очень не хотел обидеть или ранить чувства друга, но и ответить на них тоже не мог. Тем более, на тот момент Братишкин был уверен, что является гетеросексуалом. В один прекрасный день ему надоело мучать Уокера, смотреть на плещущуюся в глазах надежду на что-то большее. Он попытался отказать как можно мягче, понимая, что криками и воплями возмущения ничего не добьётся. Мэтью было больно. Очень, очень больно. И эта боль высвободила наружу настоящего зверя. Тот момент сильно изменил Уокера, он стал более жестким, хитрым, властным. Но, что самое главное, он поставил себе целью испортить жизнь Вове. Ранить так сильно, как ранили его.

      С тех пор любая девушка, симпатизирующая Братишкину или в принципе находящаяся рядом, «обрабатывалась» Мэттом. Распускать грязные слухи — в этом деле не было никого лучше него. Он плёл сети своих историй, как липкую паутину, и все ему верили. В один день Вова замечал, что милая девушка смущенно улыбается ему, а на следующий — смотрит как на прокаженного и старается побыстрее уйти.

      Со временем он узнал, каковы настоящие причины такого странного поведения представительниц женского пола. И это его взбесило. Но Вова ничего не смог с этим сделать. На разговор Уокер не соглашался, а от драк убегал, как последний трус. Мэтт упивался гневом и негодованием бывшего друга, пока однажды Братишкин не плюнул на этого долбанутого и решил просто игнорировать его самого и его провокации.

      Уокер больше не знал, как задеть бывшего товарища. А сейчас Мэтт выиграл настоящий джекпот. Мало того, что Хесусу нравился Вова, так это ещё и было взаимно. Как только слух об этом дошёл до брюнета, он гаденько улыбнулся и мысленно стал составлять план действий.

      Вова знал, что это была месть. И ему было бы абсолютно похуй, но Уокер решил вмешать Губанова. Человека, который был дорог ему. К которому он так сильно привязался. Которого потерять было бы всё равно что поцеловать дементора.

      Братишкин сжал руки в кулаки и молча наблюдал за действиями бывшего друга. Тот что-то увлечённо рассказывал Хесусу, сопровождая речь действиями, но что именно, Володя не мог разобрать — слишком далеко они стояли.

      Внезапно со стороны двух беседующих донёсся смех, причём такой искренний и звонкий, что был слышен даже на таком расстоянии. Это шокировало Вову, ведь смеялся никто иной как Лёша.

      — Интересно, что он там ему понаплёл? — с неприязнью в голосе произнёс Максим.

      Братишкин пропустил фразу мимо ушей. В голове было лишь «КАКОГО ХУЯ?!»

      В следующее мгновение Уокер чуть отвёл взгляд в сторону так, чтобы видеть стоящих посреди коридора бывших товарищей. Он столкнулся взглядом с Вовой и довольно ухмыльнулся.

      — Видимо, это спектакль для тебя, Вов, — подметил Саша.

      — Да, я понял, — прошипел Братишкин.

      Его лицо мрачнело с каждой секундой нахождения Мэтта рядом с Губановым.

      В следующий момент кареглазый опасливо огляделся по сторонам, будто собирается сообщить что-то по секрету, и наклонился к уху пуффендуйца, прижавшись грудью к чужому плечу слишком близко. Несмотря на то, что это было нарушением личных границ, Хесус не стал возражать. Напротив, он завороженно слушал, что шептал ему на ухо слизеринец. Глаза Алексея блестели, а на губах играла улыбка.

      Внутри Братишкина бушевал огонь, готовый сжечь всё и вся. Он едва сдерживался, чтобы не сорваться с места и не убить этого гада на месте. Эмоции Вовы легко читались по его внешнему виду, поэтому накрывший его гнев не укрылся от глаз Мэтта.

      Когда Уокер отстранился, Губанов утвердительно кивнул, видимо отвечая на какой-то вопрос. Ещё раз зыркнув в сторону Братишкина, брюнет убедился, что тот всё ещё наблюдает за этой открытой провокацией. Сказав что-то на прощание, Мэтт наигранно улыбнулся и чмокнул в щёку пуффендуйца. Не дожидаясь реакции на своё действие, он стремительно скрылся в толпе соседнего коридора.

      Глаза Вовы на мгновение распахнулись от такой наглости, а затем потемнели.

      — Я убью его нахрен. Найду и убью, — буквально прорычал Братишкин, буравя взглядом место, где только что стоял объект ненависти.

      — Воу, полегче, — на плечо Братишкина приземлилась рука Стинта, — Ты же понимаешь, что он специально тебя провоцирует.

      — Макс прав, не поддавайся. Иначе только хуже сделаешь, — попытался так же образумить друга Александр.

      Как только Мэтт исчез, никак не ожидавший подобного поступка Хесус вдруг оторопел. Пальцами проведя по щеке, куда его только что поцеловал слизеринец, он взглянул на ладонь, будто только что обнаружил её существование. Лёша стоял в недоумении, пытаясь понять, что сейчас произошло. А когда увидел застывшего неподалёку Вову, перестал дышать. Он был похож на испуганного суслика, который осознавал, что через несколько секунд его съест гиена. Съест и не подавится. Он чувствовал, как его съедают, но только это была не гиена, а хищный взгляд Братишкина.

      Их глаза встретились всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы Лёша заметил всё. Горечь обиды, гнев, разочарование и едва пробивающийся за ними страх. Братишкина разрывало изнутри. Злость переполняла его, и он знал, что его друзья были правы. Если не удастся выплеснуть её или подавить, это закончится плачевно.

      Поэтому, как только Вова заметил, что Лёша сделал шаг в его направлении, он тут же сорвался с места. Расталкивая спиной Стинта и Джоина, Володя развернулся на ходу и поспешил скрыться за ближайшим поворотом.

      Хесус уже успел подойти к двум слизеринцам, оставшимся стоять посреди дороги, и хотел было ринуться за Вовой, но его остановила рука, лёгшая поперёк груди.

      — Не надо. Он сейчас не в себе, — чуть слышно произнёс Стинт.

      — Но… — Хесус попытался возразить.

      — Потом поговорите, а сейчас оставь его в покое, — твёрдый голос Максима звучал довольно убедительно.

      — Я же знаю, он наверняка понадумает то, чего нет, и будет загоняться! — Лёша не унимался.

      — Хесус, пожалуйста, — присоединился к уговорам Джоин, — Если ты знаешь его так же хорошо, как и мы, ты дашь ему время остыть, а потом вы всё обсудите.

      — Ничего личного, просто поверь, так будет лучше для вас обоих, — подтвердил Стинт.

      — Я не могу. Простите, ребят. Мне нужно вмешаться именно сейчас, иначе он навредит сам себе… или ещё кому-либо.

      Лёша едва успел произнести последнее слово, как тут же сорвался с места и устремился на поиски Вовы. Стинт пытался ухватить того за руку, но не успел.

      — Вот упрямец, — с досадой произнёс Максим и глубоко вздохнул, глядя вслед удаляющейся фигуре.

      — Два сапога пара, — Александр усмехнулся.

      — Да уж, — грустная улыбка промелькнула на его лице.

      Стинт на удивление даже для самого себя хотел, чтобы у этих двоих всё было хорошо, ведь таким счастливым и влюблённым Братишкина он видел только рядом с пуффендуйцем.

***

      Хесусу не составило великого труда найти Вову, хотя, казалось бы, Замок был огромным. Но грохот, раздававшийся из Дуэльной комнаты, сразу выдал местоположение слизеринца.

      Лёша с опаской открыл дверь и едва успел увернуться от летевшего в него стула. Отпрыгнув в сторону, пуффендуец проводил взглядом отскочивший от стены предмет мебели, который затем с характерным древесным звуком треснул пополам и упал на каменный пол.

      Осмотревшись вокруг, Губанов заметил, что в зале царил хаос. Скамейки и стулья были перевёрнуты, несколько тренировочных манекенов разорваны в клочья, а гобелены покосились на стенах. Создавалось впечатление, будто прошёлся ураган. Но, к сожалению или к счастью, это был не он.

      В центре комнаты стоял Братишкин. Он яростно дышал, как разгневанный бык на корриде, сжав руки в кулаки, и смотрел в пол. Заметив в дверях пуффендуйца, Володя зажмурился и тихо зарычал, как настоящий зверь. Пальцы еще сильнее впились в кожу на ладонях.

      Хесус испугался такого Братишкина. Но через мгновение, преодолевая этот страх, он медленно подошёл к нему.

      — Зачем ты пришёл сюда? — прошипел слизеринец, не поднимая взгляда на собеседника.

      — Вов, я… — Губанов запнулся, — Я хотел поговорить.

      — Нам не о чем разговаривать, — бросил Владимир.

      Затем он двинулся в противоположную сторону зала.

      — Позволь мне всё объяснить, — Алексей схватил того за предплечье и слегка потянул на себя.

      — Не трогай меня! — рявкнул Братишкин, вырывая руку из хватки.

      Гневный взгляд на мгновение столкнулся с растерянным.

      — Вов, пожалуйста. Ты всё не так понял, — попытался оправдаться Лёша.

      — А что там можно было не так понять? К тебе приставал Уокер, а ты был только рад. Что, понравилось, когда он лапал тебя? — на лице слизеринца расцвела гадкая улыбка.

      — Да что ты несёшь? — пуффендуец нахмурился. Он был возмущён словами собеседника.

      — Это я что несу?! — Вова рассмеялся, — Знаешь, я, наверное, и правда идиот. Идиот, раз поверил, что у нас что-то может получиться.

      В его руках мелькнула палочка. Отточенное движение руки и ближайший манекен отлетел в сторону от невербальной Bombarda.

      Братишкин стал надвигаться на Хесуса. Тот в свою очередь попятился назад.

      — Идиот, что повёлся на твои сладкие подарки…

      Ещё один взмах. Цветной гобелен, еле державшийся на стене, с грохотом рухнул вниз.

      — …прогулки по Хогсмиду…

      Ещё один — книжный шкаф рассыпался в труху.

      — …на твою так называемую заботу!

      — Всё это оказалось лишь попыткой воспользоваться мной! — слизеринец продолжал наступать, а Лёша отходить.

      — Вов, остановись, — просьба пуффендуйца пролетела мимо ушей Владимира.

      — Как же хорошо ты сыграл на моих чувствах, прямо прирождённый манипулятор, ничего не скажешь, — Братишкин не унимался.

      — Хватит нести хуйню! — воскликнул Хесус и наконец перестал отступать назад. — Ты же прекрасно понимаешь, что мне нахуй не сдался этот Уокер. А все эти его заигрывания стали для меня такой же неожиданностью, как и для тебя.

      — Ещё скажи, что тебе не понравилось, — Вова закатил глаза и скрестил руки на груди.

      — Ты долбоёб?

      — А на личности переходить — низко, — съязвил Володя.

      — Мне НЕ понравилось, — твёрдо произнёс Лёша.

      — Красиво пиздишь, — каждое слово слизеринца сочилось ядом, — Ты ведь даже не сопротивлялся.

      — А как мне было сопротивляться, если он сразу же после… поцелуя ушёл?

      — То есть до этого, ты считаешь, всё было вполне прилично? — с наигранным удивлением спросил Вова.

      — Мэтт просто рассказывал мне одну историю о мурлокомлях.

      — Ага, а вылизать тебе ухо он решил чисто по приколу.

      Хесус глубоко вздохнул, сводя пальцы на переносице. Создавалось впечатление, будто он разговаривал со стеной. Было очевидно, что Вова просто-напросто ослеплён ревностью.

      — Да что ты доебался до него? Почему я должен перед тобой оправдываться? Мы с тобой даже не встречаемся в конце концов!

      Через несколько секунд пуффендуец осознал сказанное. Голубо-зелёные глаза растерянно забегали по лицу собеседника. И прежде чем Алексей успел что-то произнести, Братишкин расцепил замок из рук и выдал короткое:

      — Что ж, видимо, никогда и не будем, — грустная улыбка сопроводила голос Владимира.

      Пара мгновений и дверь в Дуэльный зал шумно хлопнула, оставляя пуффендуйца в одиночестве.

      — БЛЯТЬ!

      С губ Губанова сорвался крик. Худые пальцы, собранные в кулак, с силой пнули каменную стену. Удар повторился. Раз. Два. Три. Кровь тонкой струйкой стала стекать по костяшкам. Твёрдый лоб коснулся холодной стены, глаза сомкнулись. Послышался прерывистый вздох, а затем тихий всхлип.