Черный, извилистый, но абсолютно геометрически идеальный коридор с блестящей плиткой до боли напоминал Министерский. Однако совсем не как в Министерстве здесь было пусто и безлюдно, а еле-заметный тусклый свет отдавал синим. Это было так реально и в то же время сюрреалистично, что он замер, пораженный, всматриваясь в полумрак.

Пронизывающий холод, казалось, клубился как туман в углах коридоров. Инстинкт выживания вызывал желание бежать, требовал бежать, но чье-то холодное прикосновение к шее сзади приморозило к месту как заклинание остолбенения.

– Поттер, – ужасно знакомый насмешливый голос отразился эхом от стен и будто от самих костей внутри тела. – Поттер. Вот мы снова и встретились.

«Повернись, посмотри», – билась в голове мысль. Хотя даже сейчас он знал, что неизвестность страшнее всего, что можно увидеть – тело отказывалось преодолевать страх, парализованное.

С ужасом он ощущал, как руки тяжелеют, наполняясь холодной, чужой магией. Она требовала рвать, уничтожать, заставляла пальцы сомкнуться на чужом горле или – еще лучше, – на собственном.

– Послушай, Гарри, – мягко произнес уже другой, женский голос. – Это бессмысленно. В глубине души ты знаешь, что я не совру тебе. Ты знаешь, что должен сделать. Все очень просто, ты будешь свободен.

Головная боль нарастала, пока не стала почти невыносимой, и он заскрипел зубами, теряя самообладание:

– Да пошел ты к черту, ты и твои мерзкие трюки.

Как же надоело. Будто день за днем он жил в этом замкнутом круге, бродил по этим лабиринтам, подавлял свою и чужую злость и раздражение. Вся его жизнь была такой. Все было бессмысленным. Но значило ли это, что он собирался сдаваться? Ни за что.

Сила, копившаяся в руках, достигла критической точки, и магия взорвалась, разнося коридор и стоявших в нем вдребезги.

***

Гарри резко открыл глаза, проснувшись в своей комнате и прогоняя ощущение осевшей каменной крошки на языке. Однако головная боль, преследовавшая во сне, не хотела так просто сдаваться. Пару минут он пролежал без движения и закрыв глаза, теша надежду, что кошмар – дурацкое совпадение и спасения мира от него сегодня никто не ожидает. К сожалению, неприятные ощущения не отступали.

– Да ты издеваешься, – прохрипел он, открывая глаза и рывком вставая с постели, что вызвало новую волну головной боли и раздраженного шипения. Инспектор проверил время – сейчас был первый час ночи, что заставило еще больше разозлиться.

– И где Мордред носит в такое время порядочного старосту? – губы сами собой искривились в безрадостной усмешке, ведь Пауэлл был одним из немногих, кого мальчишка не сумел обмануть этим образом идеального студента.

Впервые решив отправиться в Хогвартс в этом времени, Гарри хотел создать копию карты Мародеров, но потом понял, что на это уйдет неоправданное количество сил. А следить ему, в первую очередь, следовало только за одним весьма конкретным учеником. Что было куда проще, особенно учитывая некоторые обстоятельства.

Гарольд подошел к столу и нашел одну из спрятанных под тройным дном стола склянок, чтобы добавить её содержимое в заранее заготовленное зелье, которое затем вылил в думосброс. Серебристая поверхность пошла рябью, и показала знакомые стены Тайной комнаты.

– Что и требовалось доказать, – он устало кивнул изображению и вздохнул, потирая переносицу. – Вот и что мне с тобой делать?

Очень хотелось раздраженно ворваться в подземелья, вправить Реддлу мозги и отправить спать, но что-то подсказывало Инспектору, что реакция на это не будет положительной. Вряд ли наследник Слизерина будет рад узнать, что его тайное убежище не такое уж и тайное, и, скорее всего, отреагирует непредсказуемо и неистово.

Что было сейчас совсем не на руку: похоже, с распространением слухов о принадлежности Инспектора к штабу Гриндевальда, Дамблдор начал активнее вставлять палки в колеса всем планам, что отбирало много времени. От одной мысли об этом, Гарольд глухо зарычал. Похоже, сон ближайшие пару часов ему не грозил.

Вместо этого он наскоро оделся, поставил вокруг рабочего стола купол и достал зеркало, через которое общался со своей коллегой. Вайолет жила и работала в другом часовом поясе, а значит, вполне могла бодрствовать. Через буквально минуту ожидания она появилась в отражении.

– Пауэлл? Какой неожиданный сюрприз в такое время, – она улыбнулась сухо, но вместе с тем тепло.

– Мне… Не спалось, так что решил поработать. Есть что-нибудь, требующее внимание?

Вайолет задумчиво наклонила голову:

– Да, пожалуй. Слухи о вашей принадлежности к лагерю Гриндевальда теперь идут скорее с его же стороны. У нас нет прямых подтверждений, но, похоже, таким образом он старается вынудить вас подтвердить или опровергнуть эти слухи во всеуслышание.

Инспектор устало хмыкнул. В целом, он чего-то такого и ждал.

– Мне стоит дать интервью какому-нибудь изданию?

– Я бы на вашем месте так не поступала, – волшебница покачала головой, и в её глазах заблестели искорки веселья. – Возможно, мы сможем использовать эту ситуацию в нашу пользу и дальше. Многие именитые семьи будут более благосклонны из страха, что за вами стоит не только политическая сила.

Гарольд удивленно рассмеялся.

– Думаете, стоит заставлять их бояться еще больше? Они и так боятся: меня, Министерства, зарубежного сообщества. Но Министерство пытается быть карающей дланью, а получается лишь звон молота об наковальню – не впечатляет древние семьи. А я же... Я действую их методами, знаю их секреты. Я вызываю еще и уважение. Будут ли они уважать, если решат, что я всего лишь марионетка Гриндевальда? – он на секунду призадумался. – Впрочем, ты права, скорее всего, те из них, кто не склонен часто использовать мозги, уже так решили. Не будем разрушать пока их представление о мире. Что-нибудь еще?

– Полагаю, вам известна фамилия Пруэтт… – теперь волшебница выглядела почти зловещей.

– О… – протянул Инспектор. – Так вот кого к нам отправили. Я уже думал, что он не станет засылать новых шпионов и ограничится перевербовкой. К сожалению, порадовать особо не могу: у меня мало на них информации, так что решай сама, как поступишь. Возможно, у них прибавится здравомыслия… Со временем…

На это волшебница вопросительно подняла бровь. Она-то как раз не особо верила в подобный исход, так как была политиком не первый день.

– И насчет того, о чем мы говорили в прошлый раз… Не передумали?

Теперь улыбка на лице Инспектора была весьма неприятной:

– Да ни за что. Это отличный план.

– И вам уже прекрасно известно мое мнение на этот счет, – она хмурилась, явно желая оспорить, но в то же время не видела смысла, понимая, что он уже все для себя решил.

Гарольд тепло улыбнулся:

– Несомненно. Но я прекрасно знаю свою роль в этой партии.

Волшебница на это только больше нахмурилась. Она хорошо держала лицо, но беспокойство все равно плескалось в глубине глаз. Пауэлл лишь покачал головой и снова улыбнулся.

Они попрощались, и он, все еще улыбаясь, провел пальцами по разложенной на столе карте. Благодаря Тому Реддлу, Инспектора вместо сна ждала долгая ночь планирования.

***

На следующее утро любимый староста Слизерина проснулся совершенно разбитым. Ночь вытаскивания из себя воспоминаний не прошла даром, и теперь он как самая настоящая змея буквально выползал из подземелий, еле сдерживаясь от того, чтобы не зашипеть на попадающихся по пути учеников. Обычные зелья от головной боли не помогали, и оставалась лишь маленькая надежда, что боль отступит сама.

На завтраке к нему подбежала первокурсница Слизерина и вручила фиал зелья. Она торопливо и явно стесняясь лепетала что-то про то, что зелье ей передала староста Когтеврана, которой передал кто-то из новеньких, которому передал еще кто-то, кому вроде передала мадам Помфи… В общем, цепочка передач была достаточно длинной.

Это было весьма странно, ведь мадам скорее просто вызвала бы его к себе в лазарет, но отказываться от зелья Реддл не стал. Если кто-то и хочет его отравить – действовать так было слишком уж очевидно. Он, конечно, не переоценивал интеллектуальные способности остальных учеников, но одно единственное зелье было просто проверить. По запаху оно напоминало Укрепляющий бальзам, но по виду слегка отличалось: хотя цвет и был правильным, сквозь прозрачное стекло просматривались золотые искорки. Это определенно стоило изучения.

Чем бы его не хотели отравить – это было либо что-то действительно интересное, либо очередная глупая воздыхательница, решившая сыпануть в зелье блесток для «красоты». Но это подождет, за завтраком ему нужно было решить пару вопросов.

Рыцари уже сидели на своих местах подле старосты, но сейчас важнее были не они:

– Антонин, – Реддл дружелюбно улыбался, загоняя подальше желание скривиться от головной боли и чужих голосов, – Я слышал, многие твои товарищи, приехавшие из Дурмстранга, обеспокоены отсутствием практики темных заклинаний в Хогвартсе.

Долохов усмехнулся:

– Ну в целом так. Не могу сказать, что их прям много, – он не уловил предостерегающую ухмылку Реддла и честно продолжил: – Все больше обеспокоены делами на фронте и своими семьями. А что?

Староста вздохнул:

– Ты, наверное, уже заметил, что в Хогвартсе иная политика по поводу такой магии. Честно говоря, мы, слизеринцы, очень обеспокоены, что у наших иностранных собратьев такая проблема. Весь этот запрет – сплошной политический фарс, а для вас это часть традиций, культуры.

Он бросил короткие взгляды по сторонам и наклонился чуть вперед к сидевшему через стол Антонину, заговорщицки понижая голос:

– Я помогаю с материалами Генеральному Инспектору, и, если наберется достаточно желающих, думаю, я смогу убедить его добавить факультатив.

Глаза иностранца загорелись. Никто из них особо не верил, что в Британии действительно сохранят их учебные дисциплины, да и в целом многие дурмстрангцы с пренебрежением относились к образованию с Туманного Альбиона.

– Правда?

Долохов пока не знал, что в словах Реддла не сомневаются, так что Том просто улыбнулся, кивая.

– Конечно. Главное – собрать побольше желающих. Нерационально организовывать класс для пары человек, не так ли? Я также думаю, что некоторые студенты Хогвартса тоже будут заинтересованы, – после короткого взгляда его рыцари сразу же поняли, о каких студентах идет речь, и активно закивали.

– Истинно так. Будем рады помочь набрать желающих, – важно кивнул Малфой.

– Да. Если ты справишься, – недовольно бросил Лейстрендж Долохову, чем заслужил пристальный взгляд Реддла, вынужденного подавлять очередной резкий приступ головной боли.

Рудольфус явно на каникулах растерял последние клетки мозга и инстинкт самосохранения. Конечно, Том ценил его совсем не за высокий интеллект, но и таким тупым раньше его рыцарь вроде не был. От желания преподать урок идиоту удерживало одно только представление, как разболится голова самого Тома от чужих криков. Даже думать об этом было больно.

Хотелось завыть, запустить кубком с соком кому-нибудь в голову и спрятаться в самом темном уголке подземелья и выкинуть собственные внутренности. Если бы Реддл любил приложится к спиртному, то бы сравнил это с мощным похмельем.

Распрощавшись с рыцарями, он пополз в сторону подземелий. Первые занятия сегодня начинались после обеда, так что у Реддла было время переждать головную боль в темноте и тишине, заодно проверив зелье. Свободный доступ к одной из лабораторий был как нельзя кстати.

К удивлению старосты, все реакции зелья указывали на то, что это простое укрепляющее. Пришлось порядочно перебрать все ингредиенты, которые могли дать такой эффект золотых искр, и посоветоваться с дневником, пока они не пришли к выводу, что дополнительным элементом был ингредиент из противотемномагического зелья.

Он замер, пустым взглядом уставившись на дневник, который пару секунду тоже молчал, чтобы потом начать покрываться почти истеричными строчками текста.

«Кто-то узнал? Но как? Ты рассказал кому-то?! Этого не может быть! Кто-то знает, кто-то следит за тобой. Следит за нами. Может даже знает обо мне, может…»

– Хватит, – резко прервал поток появляющихся строк староста и сделал глубокий вдох, успокаивая нервы. Головная боль продолжала быть почти нестерпимой и мешала думать.

– Хватит, – повторил он, продолжая глубоко дышать и успокаивая забившееся от адреналина сердце. – Для начала мы выяснили, что зелье безопасно, и я его выпью. Не без предварительного эксперимента, конечно.

Дневник молчал. Будучи в некоторой степени копией Тома, он прекрасно знал, что старосте больше всего хотелось метнуть фиал в стену, но головная боль побеждала. Паранойя, свойственная им обоим, однако, тоже не молчала, но тут дело было за малым: проверив зелье всеми известными им способами в лаборатории, оставалось только дать его какому-нибудь живому существу. Человек был бы предпочтительнее, но, если с ним случится что-то фатальное, школа снова окажется в опасности.

Объектом была выбрана одна из школьных сов. Сипуха без лишних возражений слопала вымоченное в зелье угощение, после никаких странных повадок не проявляла. Диагностические заклинания тоже ничего не показали. Окончательно удостоверившись и предупредив дневник, Реддл наконец решил опробовать его и на себе. По пути обратно лабораториям, он краем глаза заметил, как большая черная птица летит к замку, но решил не заострять на этом внимание.

Оказавшись в уютной темноте родных подземелий, он выпил зелье. Буквально в считанные секунды боль отступила, и староста устало прислонился к одной из стен коридоров подземелья.

Итак. Некто знал, что Реддл пользуется темной магией. Этим некто мог быть кто угодно, от Дамблдора до банально мадам Помфри. В тоже время, авроры пока не врывались в школу, чтобы утащить старосту в суд. Зелье было изготовлено и передано явно раньше утреннего разговора с Долоховым, куда раньше. Такое зелье должно было настаиваться, а ингредиенты настоек от темномагических проклятий были очень редки.

Это, скорее всего, отметало мадам Помфри как возможного изготовителя. Дамблдор мог, но наверняка сдал бы Реддла властям сразу же. Кто оставался? Вероятно, их декан мог поступить так, но тот наверняка не стал бы скрывать своего участия, надеясь извлечь выгоду из признательности успешного студента. То же самое касалось родителей его «приятелей», они захотели бы осведомить Тома о такой милости. Еще одна загадка, которую придется распутывать.

Подавив свою импульсивность, он решил отложить это на пару дней: расследование сейчас могло вызвать подозрения, а староста не хотел, чтобы его тайный «доброжелатель» знал, что его существование больше не является тайной.

В оставшееся время, следовало начать собирать информацию о Поттерах. Его путь лежал в библиотеку. При помощи библиотекарши и множества газетных вырезок, он смог узнать несколько вещей: во-первых, Поттеров позорно исключили из списка священных семей. А во-вторых…

Во-вторых, с недавних пор, они начали активно сколачивать состояние. Всего несколько месяцев назад Флимонт Поттер объявил о создании своей линии зелий для красоты и начал приумножать изначально не столь великое состояние семьи. Что было похвальным достижением, так как во время войны волшебники не очень-то были склонны к покупкам.

Мысли Тома постоянно съезжали на тему другого расследования, но пока весьма вероятным было, что Пауэлл – их дальний родственник, материальная поддержка на проекты которого вполне могла идти Флимонта и его зелий. Поддержка Поттерами магглов была несколько тревожной и как-то не укладывалась со служением Инспектора Гриндевальду. Однако это мог бы быть просто хороший отвлекающий маневр, отводивший подозрения глупцов.

Приближающаяся встреча клуба Слизней должна была принести больше информации, но Реддл сам себе пообещал, что к ней будет уже располагать всем необходимым, так что ситуация бесила. Время будто утекало сквозь пальцы. Он заверил себя, что хотя бы с исчезновением родственников разберется в самое ближайшее время.

***

Гарри, половину дня вынужденный держать щиты, уже был на грани того, чтобы окончательно сорваться, схватить мальчишку за шиворот и окунуть лицом в зелье. Потому, когда вечером после занятий к нему заглянула Минерва, очевидно являющаяся шпионом Дамблдора, он только улыбнулся приветливо.

– Мисс МакГонагалл, какой сюрприз. Чем обязан?

Девушка на секунду замялась, но выглядела решительной:

– Господин Инспектор, я хотела бы помочь вам со сбором материалов к занятиям. Я видела, что Реддл помогает вам, но думаю, что помощь еще одного студента не будет лишней.

При этом она гордо вздернула носик, невербально демонстрируя, что считает себя не хуже, а то и лучше слизеринского старосты.

В любой другой день Гарольд, возможно, отправил бы её восвояси, но сегодня одна только мысль о том, каким будет выражение самопровозглашенного лучшего ученика Хогвартса, когда он заметит конкурентку за его работой, лишила его логики и наполнила злорадным весельем.

– Да, вы правы. Это будет просто волшебно, – ответил он, имея в виду совсем не помощь ученицы со сбором материалов.

Староста улыбнулась и тут же приступила к порученной работе. Давать ей доступ к кабинету было не слишком умно, особенно учитывая анимагическую форму, но Пауэлл надеялся, что его умений хватит, чтобы держать своего будущего декана на расстоянии. В лучшем случае, старосты вообще подерутся, и Инспектор радостно отправит обоих на отработки до второго Мерлиного пришествия. Мечты, мечты…

В дверь вежливо постучали.

– Войдите, – тут же ответил Гарри, мысленно готовясь к шоу.

Не всем мечтам Инспектора суждено было сбыться, но выражение лица Реддла, увидевшего в кабинете Минерву, определенно стоило некоторых непродуманных решений.

– Инспектор, – голос слизеринца был абсолютно ровным, но Пауэлл знал достаточно и понимал, что это был вопрос «что она тут делает?», замаскированный под вежливое приветствие. – МакГонагалл, – теперь колкий взгляд был адресован девушке, которая медленно оторвалась от своих конспектов.

– Реддл.

Они явно не собирались ничего больше говорить друг другу, так что Пауэлл заполнил паузу:

– Мисс МакГонагалл любезно предложила помощь в подготовке материалов. В последнее время вы, мистер Реддл, неважно выглядите. Я буду чувствовать себя ужасно виноватым, – с самым невинным видом протянул Инспектор, — если из-за меня ваша успеваемость упадет, а здоровье испортится. Так что я решил, что её помощь будет как нельзя кстати. К тому же, кто еще может помочь, как не соперник за звание лучшего ученика школы?..

Если бы взглядом можно было убивать, то комната определенно пополнилась бы двумя трупами. Реддл давно не встречал так много препятствий подряд, и теперь его самообладание вновь проходило испытание.

– Как… Предусмотрительно с вашей стороны, Инспектор, – нашел в себе силы улыбнуться Том. – Не знал, что вы так заботитесь о моем здоровье.

Пауэлл поставил локти на стол и спрятал ухмылку за поднесенными к лицу ладонями. Паршивец даже не догадывался…

Какое-то время оба старосты занимались своими задачами, старательно игнорируя существование друг друга. Гарри даже стало интересно: была ли это банальная факультетская вражда или же они имели какие-то счеты. Второе для его целей было предпочтительней, но они так же были весьма умны, чтобы не выдать причину, если она была.

– Инспектор, могу я задать вам вопрос? – наконец произнесла Минерва, поджимая губы.

«Если она спросит, сторонник ли я Гриндевальда, я пересмотрю свои представления о наличии интеллекта у сторонников Дамблдора. Помоги мне Мерлин», – подумал Пауэлл. Вслух же он произнес:

– Конечно. Это что-то по поводу материалов к урокам?

Судьба не любила Гарри Поттера, но Мерлин сегодня благоволил.

– Нет, я хотела спросить о другом. Как вы относитесь к маглам?

Реддл насторожился. Похоже, что от старосты гриффов была польза.

– Маглы… – протянул Пауэлл, размышляя. Он прекрасно знал, что отцами присутствующих здесь старост были неволшебники, хотя отношение к ним у обоих были диаметрально противоположными. – Как вам сказать. Я не ненавижу их. Однако, я против бездумной интеграции с ними, их миром. Мы разные и похожие. Как разные расы. Только в нынешний момент мы – раса, которая остановилась в развитии, в то время как они движутся вперед семимильными шагами. Сейчас это не так заметно, но дайте им пару лет, и мы будем отставать в прогрессе на поколения. Это очень печально, на самом-то деле.

– Вы считаете, что их развитие опасно?

Инспектор очень сомневался, что такие вот вопросы шли от самой Минервы, а не от её любимого учителя и вздохнул.

– Все относительно. Для них, – он усмехнулся, – Для них, конечно, нет. А так идущая сейчас война наглядно демонстрирует, что любой, обладающий силой, склонен её применять. Маггл, волшебник, гоблин – не важно. И скорее для принуждения, чем с миротворческой целью. Потому мы должны развиваться. Учиться, и составлять учебные планы, с которыми вы двое как раз согласились мне помочь.

Минерва явно хотела спросить о чем-то еще, но поняла, что разговор закончен и снова углубилась в материалы. Реддл же бросил незаметный взгляд на Инспектора. Он не подтвердил, но и не опроверг идеи Гриндевальда. И скорее даже намекнул на то, что волшебники рановато замахнулись на власть. Эта была очень необычная точка зрения. Все чистокровки, которых Том знал, с большим пренебрежением относились к военной мощи магглов, и лишь идущая война начала потихоньку переубеждать некоторых.

Это было очень освежающе, услышать мнение, практически идентичное с собственным, из уст другого волшебника. С той лишь поправкой, что сам Реддл магглов ненавидел. Определенно, у них с Инспектором было больше потенциальных точек соприкосновения, чем казалось ранее.

Часы работы пролетели незаметно. Когда Минерва закончила свою часть, она попрощалась и ушла, но Реддл остался на месте, пока Инспектор, подперев подбородок рукой, не начал сверлить его взглядом.

– Что такое, мистер Реддл?

– Инспектор, – протянул староста, тщательно подбирая слова, – Последнее время я нахожу мои познания в магии недостаточными. Я всегда гордился своими достижениями, но с вашим появлением, я осознал, что они ничто по сравнению со знаниями магов разных стран, – он не поднимал глаза от тетради. – Я бы осмелился попросить вас взять в личные ученики, но я не стану, осознавая, что это будет слишком дерзко с моей стороны. Однако я и мои товарищи со Слизерина очень заинтересованы в любых дополнительных магических знаниях и политических мнениях такого выдающегося волшебника как вы. Возможно, вы окажете нам честь, уделив время после классов или на ближайшей встрече клуба Слизней профессора Слагхорна?

Гарри жалел, что ради таких случаев не развесил по кабинету картинки с котятами, чтобы сходство с Амбридж достигло новых высот. Оставалось довольствоваться идентично сложенными вместе руками и наклоном головы.

Будь он обычным Инспектором или шпионом Гриндевальда – ухватиться за такую возможность было бы пределом его мечтаний, так как только глухой не знал, кто являлся компанией Тома. Взять его в ученики – отличный шаг, чтобы подмять под себя всю компанию, наверное, поэтому Реддл и не настаивал на таком исходе событий и наверняка даже начал бы отнекиваться. Забавно.

– Я бы взял вас, конечно, в личные ученики, но не стану, – вежливо улыбаясь, протянул он, практически повторяя слова самого Реддла, – На это есть много причин. Как вы заметили – я очень занятой человек. Но я определенно попытаюсь найти время для вашей компании на встрече клуба. Надеюсь, что не буду разочарован.

– Не сомневайтесь.

Вежливо распрощавшись с Пауэллом, староста отправился в подземелья. Несмотря на то, что Инспектор слабо поддавался обаянию, все определенно сдвинулось с мертвой точки. Отправив записку с указаниями для Абрахаса, Реддл зарылся в свои записи по поисковым заклинаниям. Он выяснит местоположение родственников очень и очень скоро.