Деревья шумели: легкий ветерок качал верхушки, забираясь все дальше вглубь леса, он превращал еле слышное перешёптывание веток в неспокойный гул. Все дальше и дальше пробирался этот звук, в самое сердце темноты, туда, где сплетались первые нити, где хоронились чужие секреты. Туда, где со всех сторон за вами могли следить сотни пока еще маленьких глаз.

Сейчас там лежал лишь недоплетенный кокон, и его содержимое пустым взором будто пыталось все еще разглядеть сквозь кроны деревьев звезды. Но кроны были плотны, и через них не было видно ни одной. Грязная подкладка некогда желтого цвета была слегка порвана в стычке с другими претендентами на обед, но Арагог не уступил свою жертву. В отсутствие Хагрида он был голоден, так голоден…

***

А где-то далеко Геллерет Гриндевальд ловко выхватил письмо, которое сбросил ему верный ворон. Он временно обосновался с одним из своих ударных отрядов в волшебной палатке на окраине неподалеку от одной из обнаруженных ячеек сопротивления.

— О, Пауэлл… Как своевременно, — усмехнулся темный волшебник, рассматривая неоднозначную подпись на наружной стороне конверта. Находившиеся вместе с ним в помещении волшебники заинтересованно повернули головы: не часто их предводитель комментировал получаемую корреспонденцию вслух.

И минуты не прошло с момента распечатывания послания, как Гриндевальд захохотал, заставляя некоторых вздрогнуть от внезапности этой реакции.

— Вот это да. Я уже думал, ничем меня не удивить, — он продолжал посмеиваться, вызвав у кого-то из подчиненных робкий нервный смешок. — Похоже, кто-то полагает, что знает меня лучше меня самого и обыграет в мою же игру.

Письмо вспыхнуло в руках весело ухмыляющегося Геллерта, истлевая в один момент. Он обратился в подчиненным:

— Но неважно. Господа, кажется, мы здесь засиделись и пришло время для нападения. Что думаете?

— Да! — ответили присутствующие в один голос.

— Тогда чего же вы ждете? Вперед! За правое дело!

— Ради высшего блага! – ответили волшебники, прижимая руку с палочкой к груди и поочередно покидая палатку, чтобы собрать остальных.

Веселое выражение лица Гриндевальда сменилось безразличным так же плавно, как сменял свой окрас хамелеон. Он сдул пепел с кончиков пальцев, задумчиво наблюдая за его полетом. Все это было очень интересно. Несмотря на то, что темный волшебник использовал символику Даров смерти, никто из его противников на самом деле не верил в их сакральный смысл. А сторонники в основном были убеждены, что символ подтверждает могущество и бессмертность их лидера, а не наоборот.

Более того, Гарольд каким-то образом прознал о непобедимой палочке, обладание которой не афишировалось Геллертом. Очень, очень интересно. А знал ли Альбус об осведомленности Пауэлла? Могло ли быть так, что это все – хорошо спланированный ход?

Нет, он знал Дамблдора слишком хорошо: тот никогда бы не поставил на кон знание о Дарах смерти. Одержимость, страх и стыд смешались в чародее, делая его поступки предсказуемыми. Определенно, Альбус ни за что не связался бы первым, предлагая совместную авантюру, если бы что-то знал. А значит, теперь сам Геллерт был на шаг впереди.

— Обыграл сам себя, а, Альбус? – пробормотал он, улыбаясь. — Так много рассуждений о шахматах, но побеждает снова тактика, а не стратегия.

Гриндевальд вышел из палатки, вдыхая полной грудью свежести леса и влажности росы. Совсем скоро его заменит дыхание адского пламени, но пока можно было ради разнообразия насладиться минуткой спокойствия. Со стороны магической деревни послышались первые крики.

***

Будто услышав слова своего бывшего приятеля, Дамблдор вздрогнул и едва не задел волшебный прибор на столе перед собой. В одиночестве своего кабинета можно было легко потерять счет времени, и вот он вновь забыл о делах, наблюдая за колебаниями золотого маятника. Монотонность вгоняла в почти медитативное состояние, но он с радостью отказался бы от этих наблюдений, если бы мог. Периодическая проверка – примерно раз в неделю – стала постоянным спутником заместителя директора.

Иногда он боялся, что однажды найдет инструмент замершим, но пока тот продолжал свой ход неумолимо, не проявляя никаких изменений. А значит, надежда, что война закончится как-нибудь сама, и что кто-то решит все без его участия, тлела на глазах. Но все события по закону вселенной стремились к своему логическому завершению. Так кто примет ответственность за свои действия в итоге? Кто будет тем, кому суждено исправить свои ошибки? И сколь долго можно за них расплачиваться?

Вопросы эти терзали душу.

***

В подземельях замка было сыро, но это совсем не беспокоило девушку, которая брела по заброшенному коридору. Вальбурге Блэк не стоило бы находиться вне спален так поздно ночью, но банальные запреты её не интересовали. Она являлась урожденной Блэк, а значит могла делать то, что считала нужным. Семью девушки уважали, но больше боялись: давным-давно один из предков, обезумев, убил единственного ребенка другого волшебника, и тот, чтобы отомстить, проклял безумием весь род. История эта произошла так давно, что все уже позабыли, но репутация осталась.

Вальбурге было глубоко безразлично, было ли её поведение проявлением безумства или нет, но она абсолютно точно не собиралась давать в обиду никого из своей семьи. Совсем никого, даже придурковатого Альфарда, не умеющего держать рот на замке. Блэков было много, но они всегда были против целого мира, желавшего разобщить их. Это был опасный, опасный мир, и с этим миром она была сейчас готова сразиться. Да, нельзя было открыто напасть на иностранца, но вот так…

Добравшись до достаточно тихого и укромного закутка, Вальбурга окружила себя заглушающими чарами и опустила палец в кубок, который принесла с собой. Внутри кубка находилась бесцветная жидкость, похожая на воду.

— Забери, что брату моему несправедливо дано, — она очертила пальцем круг на поверхности жидкости. — Злобному пусть воздастся за намеренье. — И еще один круг. — Возвращаю зло и прошу не для себя.

Проведя последний круг, она одними губами произнесла завершающую фразу на латыни. Жидкость в кубке стала черной, и Вальбурга улыбнулась. Мучителю её брата воздастся.

***

Альфард этой ночью никак не мог уснуть и теперь сидел за пологом собственной кровати, комкая пальцами левой руки простыню и пытаясь взять под контроль учащенное дыхание. Правая рука его была прижата к груди, но никак не помогала успокоить судорожно расширяющуюся от жадных вздохов грудную клетку.

Снова это чувство удушения и страха, когда дышать невыносимо больно, но и не дышать не получатся. Он слышал, как над ним тогда перекидывались заклинаниями Руди и его противник, но не мог сосредоточиться ни на чем, кроме дикого страха загнанного животного в себе самом. Ему хотелось жить! Хотелось дышать!

Альфард до крови закусил губу, пытаясь отвлечь себя от воспоминания, лишь ухудшающего его состояние. Нет, Том был в праве его наказать, Блэк действительно чуть крупно не подставил весь факультет и был глупым, таким глупым… Недостойным быть частью своего рода, ужасным, ужасным…

Он не был глухим, и прекрасно знал, что говорили за спиной родственники иногда. Слишком поверхностный, недостойный… Альфард предпочитал сводить все это к шуткам, но каждое слово находило свое место в душе, оседало осадком. А стандарты древних родов были высоки, и они хотели все больше и больше.

Он должен был стать лучше, просто обязан… Но зачем? Только ли, чтобы оправдать ожидания родни?

Внезапно удушение прошло. Наследник дома Блэк невидящим взглядом уставился на зажатый в руке кусок простыни.

***

Вайолет Атталь надеялась уже спокойно поработать в своем кабинете, когда внезапно и без стука на пороге появился один человек из команды их исследователей. Волшебник выглядел не на шутку встревоженным:

— Нам срочно требуется ваше присутствие!

— Что случилось? – она тут же поднялась из-за стола и схватилась за палочку.

— Идемте, там проще показать, чем объяснить. Поверьте, я не стал бы вас отрывать без причины! Но это просто немыслимо! – он нервно взмахивал руками и похоже был слегка в состоянии аффекта, а, значит, и четких объяснений сейчас было не добиться.

— Ладно, ведите, — кивнула она.

Мужчина тут же бодро устремился вперед по коридору, и Вайолет, хорошо знавшей все ходы их импровизированной базы, не составило труда догадаться, что они направляются в крыло, где проводились испытания. И это догадка ей очень не нравилась.

***

В лесу, далеко внизу от шума крон деревьев, змея скользила по траве, ненавидя саму себя. Она снова была поймана в собственную шкуру.