— Люблю тебя, — тихо повторил Эндо, глядя, как ветви гнутся из-за ветра. Разбушевавшаяся стихия набирала силу, поднимаясь выше, закручиваясь в спираль и скручивая окрашенные рассветом в нежно-розовый облака. Это было одновременно красивое и устрашающее зрелище.

— Он злится, что я узнал его тайну? — Спросил сам себя молодой человек, тут же мысленно добавляя, что в таком случае их расставание породит настоящую бурю, способную разрушить часть города. Или же одним районом не обойдётся? Сколько же будет случайных жертв?.. Эндо тряхнул головой и встал с земли. Обычно Каземару не впадал в истерики, если что-то шло не так, как бы ему не хотелось — он всегда заботился о других. А тут такой всплеск эмоций — неужели он скрывал эту свою вспыльчивость? Что ещё он мог не договаривать? И для чего? Чтобы понравиться? Эндо несколько раз хлопнул себя ладонями по лицу, а после выбежал из рощи. Оказавшись на краю скалы, он схватился за перила и, задыхаясь от ветра, прокричал в мрачное небо:

— Давай поговорим!

Ответа не последовало, и молодой человек громко позвал любовника по имени. Но тот не явился, а погода стала ещё более скверной. Порывы ветра хлестали человека по лицу, трепали его волосы и одежду, будто бы прогоняя, упрямо стоящего на вершине и смотревшего, как хвост тайфуна начал расти и спускаться вниз. Ранее малооблачное небо затягивали тучи, а издали уже слышались раскаты грома. Следовало убираться с открытой местности — стать тем, кого проглотить, а после выплюнет тайфун, Эндо совершенно не хотелось. Да и подумать о любовнике, о причинах его поведения и об открывшейся ему самому истине он вполне мог дома.

***

— Ты решил нас бросить! — Взвыл один из ветров, отскакивая от бога. — Ты связался с человеком!

— Да, связался. Но это не значит, что я оставлю свои обязанности и вас. — Стараясь не поддаваться эмоциям, сказал Фудзин.

— Но ты думал об этом! — Заголосили хором ветра, окружая бога и хлёсткими ударами хвостов заставляя его отступать. — Ты хочешь быть с ним!

— Хочу, но вы и всё это часть меня. — Фудзин зарычал, ловя одного из смутьянов за хвост. Ветер засвистел и попытался извернуться, но бог держал слишком крепко. Второй рукой он раскрыл заново пронизанный заклинаниями мешок, принимаясь засовывать туда сбежавшие, очень сильные, раз смогли выбраться из зачарованного мешка, ветры. Он держал их крепко, но, тем не менее, был осторожным с ними и бережным — богу не хотелось вредить своим ветрами, пусть они и причиняли сейчас ущерб людям, живущим неподалёку, да и ему самому. Они знатно попроказничали над городом: посрывали листья с деревьев, поломали ветки, повалили молодые деревья, едва ли не сорвали десятки вывесок и не побили стёкла домов, разъярённо швыряя в них предметы. Фудзин от многого уберёг людей, но перенял настроение ветров — теперь и он был в гневе. Таким ветра давно его не видели, а кто-то и вовсе не сталкивался с этой его стороной. Один за другим ветра оказывались в мешке, откуда могли лишь недовольно шипеть и свистеть.

Израненным он вошёл в свой дом, а оттуда вышел в сад. Бог сел под одним из благоухающих деревьев, кладя рядом с собой извивающийся мешок с ветрами. Он положил на него тяжёлую руку и шумно выдохнул. Вокруг суетились молодые ветра, они льнули к богу, стремясь утешить и успокоить.

Когда суета вокруг прекратилась, Фудзин тяжело вздохнул, погружаясь в свои мысли. Его ужасали последствия этого утра — за эти пару часов произошло слишком много всего: он раскрыл свою личность человеку, снова сбежал от любовника, провоцируя очередную ссору, потерял контроль над ветрами, из-за чего те нанесли ущерб городу и людям. Насколько велики потери? Насколько пострадает он сам как человек. А как бог?

Бог шумно дышал, поглаживая один из ветров. На щеках кровь смешалась со слезами, выступившими на глазах против воли, но под гнётом отчаяния и душевных терзаний.

— Я никогда вас не брошу. Просто не смогу этого сделать… Даже если бы хотел, — хмуро сказал Фудзин и развязал мешок, из которого уже не столь резво, а скорее осторожно и боязливо выползли ещё недавно буйствующие ветра.

— Эй, Фудзин, что ты устроил над городом? Ты же почти развалил один из районов! — Вошедший в сад замер, глядя на сидевшего под деревом бога. — Что с тобой произошло?

Фудзин поднял мутный взгляд на Райдзина и тяжело вздохнул.

— Я ловил ветра…

— Какие ветра? О чём ты? Ты вообще видел себя?

— Решил потягаться с Субараши. — Раздражённо выдохнул Фудзин.

— Это кто?

— Это один из самых известных и сильных ветров в истории. В 1703 он обрушился на южную часть Англии и…

— Зачем он тебе?

— Я же бог ветра. Негоже такой силе гулять по свету без присмотра. — Бог не без труда поднялся на ноги и поманил Райдзина за собой в дом.

— Я давно его поймал. — Сказал Фудзин, закрыв за гостем дверь.

— Какие же ветра ты тогда ловил?

— Сбежавшие… Они и Он всё узнали.

— Как?.. — Райдзин подскочил к Фудзину и тряхнул его за плечи. — Как ты это допустил?

— Он застал момент превращения. Не знаю, откуда он взялся. Но он там же устроил мне допрос. Ветра, кажется, хотели спасти меня, нашу тайну и такую нашу жизнь.

— Фудзин… Если об этом узнают другие… Ты представляешь, что будет?

— За раскрытие личности смертному? Полагаю, ничего хорошего.

— Правильно полагаешь. Так. Знаешь, что может спасти твою шкуру?

— Что же?

— Тебе нужно будет пересидеть тут какое-то время, прекратить общение с тем человеком. А ещё лучше, чтобы он тебя забыл. И тут может помочь Кенген. Вы же общаетесь?

— Даже больше — Кенген в курсе, но он против наших отношений.

— Фудзин, покажи мне того, кто одобрял их!

— Из местных никто бы не одобрил. Но, знаешь, чужое одобрение в наши годы не должно нас волновать. Да и мне хочется иного, нежели вызывать у людей трепет: меня боялись, потом считали защитником Японии, молились, чтоб принёс им удачу. Всё это здорово, но мне хочется любви… Видимо, пора.

Фудзин оскалился, когда одной из ран коснулась пропитанная водой ткань — Райдзин, внимательно слушая его, неспешно осматривал урон, нанесённый богу его же ветрами.

— Я понимаю тебя, Фудзин. Мы столько лет ходим рука об руку: несли хаос и защищали людей. Мной, наверное, до сих пор пугают детей. — Райдзин усмехнулся, снова проходясь тканью по зелёной коже и смывая с неё кровь. — У тебя глубокие раны. Видимо, ветра были в настоящей ярости.

— Да, они боятся, что я их оставлю. Ладно бы я ещё мог это сделать, но нет…

— Но ты ищешь не такой любви?

— А разве это любовь?

— Смотря с какой стороны посмотреть. — Пожал плечами Райдзин. — Мне твои ветра собак напоминают.

Фудзин грустно вздохнул — отчасти собеседник был прав: ветра и впрямь были преданными ему, ластились к нему, утешали в моменты тоски. После того, как бог их приручал, ветра начинали демонстрировать доверие и, наверное, какую-то безусловную любовь. Действительно похоже на поведение четвероногих друзей людей. Забавно, ведь раньше он об этом даже не задумывался.

— Да, не такой. Уединённой, тихой и живой. Он удивителен и так горит своим делом. Он многому меня научил. Мы прошли вместе через дружбу, его любовь к другим людям, через их расставание, предательства и ложь… Столько всего было за годы нашего знакомства. Но чем серьёзнее наши отношения, тем сложнее становится — я разрываюсь между своими желаниями и обязанностями бога.

— И что ты планируешь делать?

— Не знаю. Я хочу большего, но не могу оставить свои обязанности. От своей сущности мне не избавиться. Я могу только на рассвете снять её и спрятать.

— Почему только на рассвете? Мы же с тобой иногда сбегали на людские гуляния по вечерам.

— Тогда я не проводил столько времени в человеческом теле. Это были разовые акции.

— Не вижу связи. — Райдзин нахмурился, — Тебя как будто плетью секли…

— Пройдёт. А связь простая: привычка и договорённости. Первоначально я всё же бог ветра, человеческая оболочка — лишь маскировка, которая последние лет пятнадцать мне нужна преимущественно в дневное время. Ночью же мне проще делать свою работу: меня хуже видно, поэтому я могу спокойно выпускать и собирать ветра.

— С кем у тебя такие договорённости?

— Тебе не стоит этого знать, — Фудзин улыбнулся и похлопал Райдзина по плечу. — У меня всё под контролем. Я исправно выполняю свои обязательства, а не бегаю от них. И пока я это делаю, я могу «играть» в людей столько, сколько мне угодно, но лишь в определённые часы. После надираНадир (Антизенит) — точка небесной сферы, находящаяся под горизонтом, противоположная зениту. Применительно к солнцу, это наинизшая точка, достигаемая солнцем в процессе движения по орбите, относительно наблюдателя. и до восхода я обязательно должен быть Фудзином.

Райдзин долго молчал, обдумывая сказанное и хмуро глядя на собеседника.

— Ты считаешь, что оно того стоит? Всё это?

Фудзин, даже не задумавшись, кивнул.

— Даже не знаю, на что это больше похоже: на садизм или мазохизм. — Райдзин усмехнулся, поймав на себе тяжёлый взгляд. — С одной стороны ты изводишь того человека: ты не можешь ему открыться, не можешь быть слишком близко, не можешь быть всегда рядом, но и не отпускаешь. Но в то же время ты и себя терзаешь — я уверен, что тебе и самому сложно ему врать, да и ты ведь никогда в полной мере не сможешь быть с ним. А ещё люди не столь постоянны в любви. Они молоды, да и живут меньше, а ты… Ты будешь жить через десятки и сотни лет, но вот он умрёт. И что тогда с тобой сделает твоя любовь?

— Я всё это знаю и понимаю. Но я не могу просто исчезнуть. Он будет переживать и будет звонить мне. Он, наверное, и сейчас уже звонил, только в наш мир звонки из мира людей не проходят. Просто стереть ему память — не совсем честно по отношению к нему. Бросить? Для этого нам нужно будет встретиться.

— А ты это по звонку сделай. — Повторил недавно услышанное слово бог грома.

— Райдзин. — Фудзин хотел было прикрикнуть на собеседника, но вовремя остановился — Райдзин не был с людьми столько, сколько он, и просто не может знать и понимать, что так поступать не следует. Бог сделал медленный и глубокий вдох. — Такое не решается по телефону. Это очень личный и тяжёлый разговор, которому ничего не должно мешать, чтобы мы оба могли донести друг до друга свою точку зрения, выразить все мысли и чувства. Чтобы не возникли недопонимания. Понимаешь?

Райдзин пожал плечами и поморщился.

— Как-то у людей всё слишком сложно. И ты от них этого нахватался. — Увидев недовольство на лице Фудзина, Райдзин замялся. — Но это интересно. Только вот я всё равно считаю, что тебе надо бы отложить эти планы.

— До завтра их и так не удастся реализовать…

— А ты уверен, что хочешь при первой же возможности вернуться в мир людей?

— Разумеется.

— Не думаешь, что тебя могут искать для разговора о случившемся? Или ты думаешь, что сегодня отстреляешься и будешь свободен, волен делать всё, что захочешь?

Фудзин хмуро посмотрел на собеседника — он был прав. И нельзя сказать, что и сам бог ветра об этом не подумал. Он знал, что его будет ждать серьёзный разговор, а ещё, возможно, какая-то дополнительная работа и ограничения в качестве наказания.

— Если бы у меня была возможность, то именно из-за этих последствий, я бы поскорее отправился к нему. Чтобы всё решить, поговорить и уйти сюда на время. Но я не могу этого сделать! — Фудзин в отчаянии ударил кулаком по столу. — Я вынужден ждать. Ждать восхода и того, что за мной явятся. Сгорать от нетерпения и тревоги. Мучиться от переживаний и душевных терзаний. Я же даже не знаю, вдруг его придавило деревом?! Вдруг он ранен… Или мёртв. И всё это из-за меня, Райдзин. Понимаешь?

— Тише, тише… — Ласково сказал бог грома, приближаясь к собеседнику и кладя тяжёлые руки ему на плечи. Фудзин вздрогнул от этого прикосновения, поднимая на Райдзина испуганный взгляд. — Хочешь, я проведаю этого твоего парня?

— Ты, правда, готов ради меня сейчас спуститься к людям и найти его?

— Да, если тебе от этого будет легче.

— Райдзин…

Бог махнул рукой.

— Не стоит. Не хочу, чтобы ты извёл себя, а твои ветра накликали на тебя, да и на нас всех ещё больше бед.

Фудзин бросил взгляд на сад за окном, где ветра пересвистывались и качали деревья, прыгая по ветвям. Он медленно подошёл к окну и, распахнув его, зычно крикнул:

— Ну-ка тихо! Я всё вижу и слышу!

Поначалу его голос почти тонул в гомоне ветров, а волосы развевались, словно были живыми. Но вскоре в саду наступила тишина — ветра стихли под грозным взглядом бога. Фудзин захлопнул окно и смахнул с лица растрёпанные волосы.

— Как он выглядит? И где мне его найти?

Ни слова не говоря, Фудзин достал из шкафа телефон, которым он пользовался в мире людей — оттуда он его и достал, — и вернулся с ним к Райдзину. Остановившись, он нажал острым когтем на маленькую кнопку блокировки. Экран вспыхнул, и там появились счастливые лица двух молодых людей: Эндо и Каземару.

— Человек с каштановыми волосами.

— Ну он же живой. Ты зря волновался.

— Это фото. Он справа, а я слева.

Райдзин недоверчиво посмотрел на собеседника, а после снова на маленький (по сравнению с богами) экран. Он прищурился.

— Там ты очаровашка. Никогда бы не подумал, что это ты.

Фудзин засмеялся.

— Неужели раньше, когда мы бегали к людям, я выглядел хуже?

— Вовсе нет. Но это было очень давно. Да и я сравнивал тебя из коробочки и того, что стоит тут.

— Если всё хорошо, то ты сможешь его найти на футбольном поле у моста или на школьном стадионе «Раймона». Ну или на горе, около рощи, где он меня сегодня застал. Возьми мой телефон, там в карте отмечены избранным нужные места.

Райдзин кивнул с явным непониманием в глазах, и Фудзин принялся тыкать в экран огромным пальцем. Только вот как бы он не старался, выходило скверно, и телефон отказывался подчиняться.

— Может ты станешь человеком?

— Ты прав, — усмехнувшись, сказал Райдзин. На самом деле ему нравилось наблюдать за попытками Фудзина — это было интересно и даже забавно. Райдзин снял с себя личину бога грома за считанные секунды, после чего сразу же получил телефон в руки. — Интересная коробочка…

— Да. Она много что умеет. В мире людей ты в этом убедишься. А пока давай я тебе быстро всё покажу.

И не успел Фудзин всё в подробностях рассказать, как послышался стук в дверь. Хозяин дома поспешно толкнул Райдзина в человеческом обличии к шкафу, выталкивая его так в свою пустую квартиру в ином мире. Едва он захлопнул дверь за спиной товарища, как в руках того ожил телефон: он нещадно вибрировал, оповещая о куче уведомлений, среди которых были сообщения от абонента «Мамору Эндо» и звонки. И всего этого было много, а ещё ужасно неожиданно (Фудзин не предупреждал о таком!), из-за чего Райдзин выронил телефон и отскочил от него. Но стоило гаджету замолчать, как на него поступил звонок, на который молодой человек отвечать не стал. В конце концов телефон ему не для этого был дан.

Одевшись и приведя себя в порядок, молодой человек покинул чужой дом. Первой точкой в его маршруте стал эпицентр утренней бури, и, взбираясь туда, он не переставал удивляться силе простого ветра и задаваться немыми вопросами к Фудзину: «Почему ты не можешь обращаться в человека и обратно в бога в своём доме? Почему направляешься каждый раз на эту чёртову гору?». Но стоило ему подняться, как все вопросы отпали — раньше, очень давно, тут был один из храмов Фудзина. Именно с этого места они когда-то убегали к людям.