Молодой человек в нерешительности замер, разглядывая изменившееся за столько лет место: исчез древний богатый храм, кажется он рухнул со скалы из-за землетрясения, и люди отчего-то не стали его восстанавливать, некогда красивый сад тоже пропал, даже деревья тут были другими. Сколько прошло времени с того дня? Сто лет? Двести? Он не знал, но точно помнил отчаяние Фудзина, стоявшего на руинах своего храма. Он помнил бурю и ещё одно землетрясение из-за стычки двух богов: Фудзина и Такэмикадзути*. Фудзин тогда обвинял Такэмикадзути в том, что тот плохо сдерживает Онамадзу**, заводя и взвинчивая свои ветра, а более молодой Такэмикадзути, теряя самообладание, терял власть над Онамадзу. Это была личная трагедия Фудзина и людей, отчаянно молившихся в тот день в его храме — многие пострадали. Во время ненастья из-за ссоры богов пострадало ещё несколько человек, но гораздо меньше. Тогда Фудзину и Такэмикадзути досталось от верховных богов. Но с того времени утекло много времени: Фудзин примирился с потерей и простил молодого бога, они даже практически подружились.

Всё так изменилось. Вспоминал ли Фудзин о тех временах, меняя здесь свой облик? Сожалел ли? Злился ли? Или же он действительно отпустил ситуацию? Молодой человек задумался: а смог бы он сам простить такое? Возможно… Но приходить сюда каждый раз — этого бы он не вынес.

— Здравствуйте, Вам помочь? — Послышалось откуда-то сбоку. Молодой человек растерянно обернулся — ему махал и приветливо улыбался тот самый человек с фотографии. Он был жив. Это отличная новость — Фудзин будет этому безумно рад. Но с другой стороны, если бы он умер, ему бы не пришлось рваться обратно, терзаться сомнениями, мириться.

«Фудзин однозначно дурак.» — Подумал молодой человек, не понимая, зачем тот придумал себе эти лишние страдания. Ведь кого-то полюбить и нуждаться в ком-то — это уже большой риск, а в человека — тем более. Их сердца слишком юны для связи с богами, их жизни коротки, а сами они переменчивы, их чувства быстро вспыхивают и так же быстро остывают.

«Фудзин, как же ты так оступился? Зачем тебе всё это? Почему рванул к ним, предавая свою сущность?» — Мысленно терзался вопросами молодой человек, разглядывая подходящего к нему любовника бога. «Почему он улыбается? Неужели ему не грустно, и он настолько быстро выкинул из головы Фудзина?» — Задавался он вопросами. Но как только человек подошёл к нему ближе, и он увидел покрасневшие печальные глаза, все вопросы отпали, да и подозрения улетучились. Было видно, что человек переживает. А ещё вблизи стали заметны ссадины на лице. «Твоих рук дело, Фудзин? Или одного из твоих ветров?» — Задумчиво мысленно спросил сам себя молодой человек, оценивая полученные другим травмы. Где-то они уже были скрыты пластырями и бинтами.

— Думаю, это тебе нужна помощь. — Молодой человек мягко улыбнулся. — Ты Эндо Мамору, не так ли?

— Разве мы знакомы?

— Заочно. Я слышал о тебе от Каземару. — Молодой человек прикусил язык, стараясь не сболтнуть лишнего. Ведь сейчас он очень легко может разрушить отношения этих двоих, освободить их от этого тягостного бремени. Фудзин, конечно, спасибо не скажет, но потом он поймёт и смирится, а может и поблагодарит. Но и также он может помочь им, поддержать в момент разлуки и кризиса.

— Что?

— Он говорил о тебе только хорошее.

— Кто вы? — В голосе Эндо проскользнул нотки настороженности и недоверия.

— У меня нет причин называться, — молодой человек усмехнулся, прищурив красные глаза, а потом он поднял руки в примирительном жесте — ссориться с этим парнем не хотелось. Да и второй встречи и ссоры с богом он может не пережить. Впрочем ему самому не нужны проблемы. Он вздохнул.

— Я давний друг Каземару.

— Не уверен, что он рассказывал о вас.

Эндо замялся, вспоминая, что Каземару вообще не рассказывал ему только о своих знакомых. Но почему? Стеснялся своих друзей? Или не имел их? Эндо нахмурился.

— Да, разумеется. Он не может рассказывать абсолютно всё.

— О чём вы?

— Ну… Не всегда рассказ о чём-то или о ком-то приходится к месту.

— Да. Только вот вам он обо мне рассказывал.

— Это же хорошо. Он не стыдится тебя, ваших отношений и своих чувств.

— Но тем страннее получается эта ситуация. — Поймав на себе удивлённый взгляд, Эндо с улыбкой почесал затылок. — Я о том, что мы поссорились, и тут же являетесь вы. Это странно. Каземару утаивает ваше существование, ни разу не упоминает, но посылает вас ко мне. Зачем вы здесь?

— Я здесь, чтобы проведать тебя и поговорить. Каземару волнуется о тебе. Если честно, я никогда не видел его таким дёрганым.

— Почему же он сам не пришёл?

— Полагаю, он сейчас сильно занят…

Эндо сложил руки на груди. Значит так, да? Он устроил этот концерт, а теперь отсиживается, подсылая к нему какого-то странного парня. Отличная идея!

А может этот человек просто сумасшедший? Может ему что-то нужно от него? Над ним просто смеются? Снимают для какого-то очередного шоу? Собирают материал для дальнейшего вымогательства?

Эндо вздохнул и тряхнул головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Но этот парень его несколько напрягала.

— Извините. Но в таком случае у меня нет причин верить в то, что вы друг Каземару. — Всё же решив испытать удачу, сказал молодой человек, на что его собеседник удивлённо похлопал глазами. Нужно придётся что-то доказывать? Но как ему это сделать? Он же знает Фудзина, а не Каземару…

И вообще какая разница, кто он такой? Любое его действие можно будет растолковать, как сделанное во благо.

— А зачем мне врать? — Спросил молодой человек, также складывая руки на груди и вздыхая: «К чему этот цирк? Боги ведь не врут. Если бы он знал, кто я, то точно поверил бы…» Тем не менее он принялся судорожно перебирать в памяти разговоры с Фудзином. Но ни в одном из них он не рассказывал о чём-то таком, благодаря чему его однозначно можно идентифицировать как Каземару, ни одной тайной детали. Единственное — утренняя ситуация: люди могли видеть бурю, но он мог рассказать то, что было до неё и в её эпицентре. Пусть это и выдаст то, что он не человек — он же в любом случае не покажет свою истинную форму и не назовётся реальным именем. А это неё считается нарушением законов.

— Для лжи всегда нужны причины?

— Да, и очень весомые. Впрочем, я это не одобряю. Это разрушает моральные принципы и хрупкую гармонию.

— Тогда почему вы юлите? Почему бы вам сразу не сказать, что вы знаете его, как Фудзина? — Спросил Эндо, видя, как после его слов собеседник нервно сглотнул. Это выдало его. Если бы он впервые слышал это имя, отреагировал бы совершенно иначе.

Молодой человек улыбнулся — его ловко поймали. Фудзин не говорил ему, что его дружок такой проницательный. И как он только таился от него столько времени? Как умудрялся водить за нос? Он кивнул, подтверждая догадку Эндо.

— Кто вы? Как ваше имя?

— В этом обличье можешь звать меня Киригакуре Сейджи.

— Вы один из его ветров? Или, может, ему ещё кто-то служит? Я просто не особо в этом разбираюсь...

— Да ты что?! — Негодуя, воскликнул Киригакуре. — Какой помощник? Я понимаю, если бы ты так про Аматерасу-омиками сказал, но про Фудзина…

Такое сравнение задело его, ведь он тоже могущественный бог. И его битва с Фудзином длилась бы вечность — победителя бы в ней не было.

Бог в человеческом обличье усмехнулся, увидев виноватую улыбку на лице Эндо и слушая его сбивчивые извинения. Он махнул рукой и уже спокойно сказал:

— Расслабься. Может быть он тебе расскажет, кто пришёл к тебе.

Мысленно же он добавил: «Ему уже всё равно ничего не страшно. Одним косяком больше, одним меньше...».

— И всё же, почему он так переживал?

— Ты ведь был неподалёку от эпицентра бури. Он хоть и отвёл её, но всё равно переживал, что мог задеть тебя. Люди хрупки, ударов его ветров твоё тело бы не выдержало.

— А он сам цел? Или его потрепало вместо меня? — Тихо спросил Эндо, внимательно разглядывая стоящего напротив человека и надеясь увидеть правду или подсказку в его жестах и мимике. Но сейчас он скрывал свои эмоции и даже не двигался, будто бы выбирая, как преподнести информацию. И это не могло не настораживать.

— Даже если бы его ветра его и ранили, то не смертельно. Это было бы опрометчиво с их стороны. — Киригакуре выждал несколько долгих мгновений, пристально наблюдая за молодым человеком, взвешивая слова, ситуации и последствия от них. Разрушить или залатать? Здравый смысл призывал всё уничтожить, но сострадание к товарищу и этому человеку, смотревшего на него огромными тёмно-карими глазами, останавливало.

— Они бы лишились хозяина...

— Да, так и есть.

— Но почему они напали тогда?

— Как знать, может приревновали его, может испугались.

— Чего они могли испугаться?

— Испугаться того, что останутся без хозяина. — Как-то грустно сказал Киригакуре и вздохнул.

— Это из-за того, что я увидел его божественную форму?

— Думаю, это была лишь одна из причин. Но ставшая последней каплей.

— А какие ещё могут быть причины?

— Ну, например, ваша любовная связь. Это нарушение закона, и все мы должны нести ответственность за свои поступки и промахи. Только вот они не учли, за погром, который они учинили, ответ тоже держать ему.

Эндо сжал челюсти и руки в кулаках, опуская голову. Это звучало несправедливо.

— Почему Богам запрещено иметь отношения с людьми? — Дрожащим голосом спросил Эндо.

— Люди и боги — создания разных, но очень тесно связанных миров. Они неустанно влияют друг на друга, но прямое пересечение может повлечь за собой непредсказуемые последствия. Отсюда и появление этого древнего правила. Оно, — продолжил молодой человек, переводя взгляд на линию горизонта, — существует не только для защиты людей, но и для охраны самих богов.

— Вы же великие и могущественные существа. Неужели вам нужна защита?

Киригакуре поджал губы и, молча сделав несколько шагов, прошёл мимо Эндо. Он остановился около обрыва, разглядывая выемки в земле под некогда находившийся здесь забор.

— Каким бы сильным не было создание, у него есть уязвимые места, и любовь лишь создаёт дополнительные. Человеческие жизни коротки и хрупки, они — всего лишь песчинки в жизни богов.

Эндо поджал губы: ему ещё не было и тридцати, но он уже прожил около трети своей жизни, а вот возраст богов измеряется тысячами лет, они существуют вне времени. А Фудзин, кажется, ещё и относится к одним из древнейших существ, появившихся после сотворения неба и земли. Он само воплощение силы и вечности природных явлений. Эндо тяжело вздохнул — это осознание ужасало. По Каземару нельзя было сказать, что он настолько стар…

Тем временем Киригакуре продолжал:

— Человеческие сердца юны и непостоянны. Вы можете любить много раз, потому что ещё не знаете, что хотите. Боги же, живя сотни и тысячи лет, постоянны в своих чувствах и отношении. Ваши сердца и души со временем забывают печали, мы же можем проносить горести через вечность.

— И всё же, если есть хоть малейший шанс на счастье, разве он не стоит риска?

Бог грустно улыбнулся, вспоминая недавний разговор с Фудзином. Кто от кого понабрался этого: Эндо заразил его этой идеей, или же… Да нет, Фудзину столько лет, а эта мысль относительно свежая. Или же он так долго таился? Впрочем, он говорил, что Эндо его вдохновляет, может это в том числе имелось ввиду?

— Вы с ним очень похожи. — Молодой человек усмехнулся и повернул голову, сталкиваясь взглядом с Эндо. — Он тоже верит, что любовь стоит любых препятствий. И возможно, именно поэтому его сейчас ждёт расплата. — Он вздохнул, — Всё же любовь между богом и человеком — это не просто запрет, это испытание, которое оставит сильный отпечаток на вас. Хотя, думаю, Фудзин максимально постарается оградить тебя от этого.

— Но это несправедливо. — Возразил Эндо, дрожащим от негодования голосом.

— Мир не всегда справедлив, — пожав плечами, ответил Киригакуре. — Но правила существуют не для справедливости. Они служат барьером, предотвращающим хаос и разрушение.

— И что же теперь будет с Фудзином? Что будет с Каземару? — Спросил Эндо, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он чувствовал, что ответ ему не понравится, он боялся услышать его, боялся подтверждения своих мыслей, но и не мог не спросить об этом.

— Фудзин предстанет перед Советом Богов. — Тихо сказал молодой человек. — Он ответит за свои действия. И там решится, когда он сможет появиться в вашем мире.

— И что теперь? Киригакуре, что мне делать?

Киригакуре замялся — что ему ответить? Сказать, чтоб забыл о Фудзине, чтоб оттолкнул Каземару, если он явится? Ведь так Эндо убережёт от мук себя и Фудзина от страданий из-за смерти любовника. Вселить надежду, сказав, что любовь может преодолеть любые преграды, если она действительно сильна? Посоветовать ждать встречи с Каземару и решать вопрос вместе с ним?

Что ему делать?

— Цель людей — жить и быть счастливыми. Постарайся выполнять её.

— Но как же я могу быть счастлив, зная обо всём? — Голос Эндо дрогнул от навалившегося чувства бессилия.

— Эндо, поверь, ты ничего не знаешь. И ты ни в чём не виноват. Всё это — последствие выборов Каземару, которые, я надеюсь, он делал осознанно. А это значит, что он изначально был готов принять последствия, — ответил Киригакуре, кладя руку на плечо Эндо.

— Я так давил на него в последнее время и злился, что он не делится со мной своими проблемами… Винил его за скрытность, считал, что он мне не доверяет, чувствовал себя преданным и брошенным.

— Сейчас тоже?

— Не знаю, как это объяснить. Сейчас я понимаю, что он пытался защитить нас обоих. Но я злюсь, что он утаил от меня нечто столь важное, что он не подумал, каково будет мне. Каково будет, когда он уйдёт? Он ведь обещал всегда быть рядом. Каково будет от мысли о его страдании после моей смерти? Каково будет, когда я буду в старости смотреть на его молодое тело и лицо?

— Не знаю, — помедлив, ответил молодой человек и вздохнул. — И я не уверен, что ответ на этот вопрос был у Каземару. Возможно, он планировал стариться вместе с тобой, а после уйти в мир богов. А может быть он готовился к смерти Каземару заранее, или планировал вас рассорить в какой-то момент. Без него его точки зрения не получить.

Киригакуре повернулся к Эндо и серьёзно посмотрел на него.

— Я не могу тебе сказать, как быть дальше. Это решение вы с Каземару должны принять сами. Готовы ли вы к последствиям или нет? Готовы ли простить и поддерживать друг друга? Готовы ли отстаивать право на свои чувства или нет? Или же вы готовы отпустить друг друга, дать каждому жить свою жизнь. Подумай об этом. Я уверен, что он постарается в ближайшее время навестить тебя. У него, скорее всего, будет решение, и оно должно быть у тебя. Всё в ваших руках.

Эндо напряжённо кивнул, а Киригакуре грустно улыбнулся.

— Я подумаю. Спасибо, Киригакуре-сан.

— Удачи.

С этими словами Киригакуре кивнул на прощание и неторопливо пошёл прочь, оставив Эндо наедине со своими размышлениями.

* * *

Тем временем в дом Фудзина явился один из посланцев богов с известием, что верховные боги уже ожидают его в зале Совета. И богу ветра ничего не оставалось, как покориться.

— Фудзин-но-микото. — Без тени улыбки на лице сказала Аматерасу***. От её вдруг ставшего столь холодным и устрашающим голоса и обращения, дополнительно подчёркивающего нынешний божественный статус Фудзина, бога ветра передёрнуло. По спине пробежали мурашки. Это было скверное начало. — Приветствую тебя.

Фудзин поклонился высшим богам, выказывая уважение и покорно здороваясь. Он столько раз бывал в этом зале. Первый раз он появился здесь ещё в статусе демона. Они с Райдзином долго противостояли Будде, но в тяжёлой битве с тридцатью тремя богами выстоять не смогли. Их пленили и позже привели сюда, где они и примкнули к служителям Неба — тут они стали богами. Потом Фудзин не раз бывал в этом зале, поводов для этого было много: его конфликты с другими богами, разногласия между другими, собрания богов по урегулированию различных ситуаций в мире людей, если те грозили хаосом и беспросветными страданиями.

Аматерасу взяла в руки лежащие на столе исписанные листы, принимаясь зачитывать тезисы для обсуждения. Среди них было: несанкционированные уходы (побеги) в мир людей, вмешательства в судьбы людей, раскрытие своей природы человеку, утеря контроля над ветрами, разрушения и создание аномальных погодных условий.

Фудзин слушал молча. Он был согласен со всем. Он действительно всё это сделал, и отнекиваться было бессмысленно.

На мгновение в зале повисла тишина, и бог ветра поднял взгляд на верховных богов, ожидая приговора.

— Фудзин-но-микото, ты, видимо, забыл, что твоё время, как злого духа ветра, прошло. Ты присягнул на верность Небу, поклялся защищать людей и гармонию в мире. Что заставило тебя нарушить данное слово?

— Я не забыл своих клятв. Всё это время я защищал людей. В человеческом обличье я поддерживал их напрямую, внушал им веру в собственные силы, защищал от ударов, помогал расти. Меня просили помочь, и я помогал. Но вы правы, я несколько заигрался в людей. Я влюбился и не ушёл вовремя, не ушёл, пока мои чувства не стали взаимными. Тогда это закончилось бы безболезненно для человека. И из-за этого я, полагаю, изменил его судьбу. — Фудзин перевёл полный отчаяния взгляд на Кенгена, который открыл ключом времени дверь в прошлое и показывал другим богам всё то, что рассказывал Фудзин. Всё было правдой — у всего было подтверждение.

— Да, ты изменил некоторые судьбы. Многие в лучшую сторону — твоя поддержка повлияла на них. Но своей связью с человеком ты изменил и его судьбу. — Кенген закрыл дверь, а после открыл её снова, показывая совершенно другую картину. И от неё сердце Фудзина сжалось от боли. Эндо прижимал к себе Натсуми. — Они должны были сойтись. Их ждала впереди счастливая совместная жизнь. Но Эндо Мамору выбрал твой человеческий образ, твоего Каземару Ичироту.

— Да. — Фудзин кивнул, глядя на сцену с их первым поцелуем. Он первым робко признался в чувствах Эндо, и тот в ответ поцеловал его. Фудзин не знал тогда, что Натсуми оттолкнула Эндо, и что он должен был попытаться снова, тогда получая ответное признание в симпатии. — Мы оба хотели любви. И мы подарили её друг другу. Я не жалею, что испытал это. Но каждый день я жалел о том, что мне приходится ему врать, скрывать свою истинную сущность.

Боги переглянулись.

— Фудзин-сан, ты должен помнить и в первую очередь думать о балансе. Ты не можешь позволить личным желаниям ставить под угрозу порядок, который мы все здесь стараемся поддерживать. Твоя задача — быть стражем, незримой поддержкой, а не вершить судьбы. — Вздохнув и смягчив тон, сказала Аматерасу.

— Я понимаю и готов ответить за свои поступки.

Боги одобрительно подкачали головами.

— Для этого ты будешь выполнять кое-какую работу. Это займёт тебя на время. Так же мы выберем и возложим на тебя дополнительные обязанности — слишком много у тебя свободного времени, раз уж ты столько можешь находиться в мире людей.

— Отчёты бы ещё о твоей работе глянуть. Давно они мне на глаза не попадались, — хмуро сказал Сусаноо****.

— Сусаноо-но-микото, отразить это в протоколе? — Уточнил Кенген, на что получил сдержанный кивок.

Фудзин сжал челюсти. У них с Сусаноо были напряжённые отношения: во-первых, Сусаноо был известен своей конфликтностью, во-вторых, их стихии очень тесно связаны, и раньше боги часто поддавались соперничеству, и не всегда здоровому, а в-третьих, Фудзин регулярно отсылал ему отчёты.

— По своим обязанностям ты должен спускаться в мир людей, — продолжила Аматерасу, — Но сейчас никаких превращений и контактов с людьми, никаких дневных появлений там.

Это то, чего так боялся Фудзин. Ему не хотелось просто исчезать, ему хотелось сначала поговорить с Эндо и всё ему объяснить.

— Я принимаю ваши условия, но, госпожа Аматерасу-омиками, позвольте перед этим кое-что сделать… — Богиня кивнула, — Я хочу уйти достойно. Как бог, а не как трусливый дух. Прошу, дайте мне один день в мире людей, чтобы до своего исчезновения я мог завершить все дела и правильно проститься с Эндо, не внушив ему чувство брошенности.

Боги снова переглянулись.

— Нам нужно обдумать и обсудить это. Ожидай.

С этими словами Аматерасу встала, следом за ней встали остальные боги, и они медленно вышли из зала, поманив за собой Кенгена, подарившего Фудзину грустную улыбку у самого выхода.

Шло время, а боги не возвращались. Фудзину показалось, что они специально тянут с ответом — хотят посмотреть на него. Его же съедала тревога. При этом собственная судьба беспокоила его меньше, чем судьба Эндо. Жив ли он? Не ранен? Нашёл ли его Райдзин? Как Эндо себя чувствует, что думает? Какими словами проклинает его?

Эти вопросы стучали в висках и вонзались ножами в и без того кровоточащее сердце. Фудзин знал, что ему будет тяжело, но чтобы так… Чтобы настолько.

«Откуда я знал, что это будет больно? Откуда такая уверенность?» — Мысленно спросил самого себя Фудзин, — «Я видел в таком состоянии людей… Мы так похожи.» Фудзин грустно усмехнулся и положил руку на свою грудь, медленно и с некоторым нажимом проводя острыми когтями по зелёной коже. Хотелось вырвать сердце из груди, избавиться от него, ведь так нечему будет ныть, нечему будет тянуться на землю, к Эндо, нечем будет в дальнейшем любить. Он тяжело вздохнул, поднимая взгляд к потолку.

Бесшумно открылась дверь, послышалось шуршание одежд, и вскоре боги вновь предстали перед Фудзином. Они молчали, разглядывая полный смятений и боли взгляд, свежие кровоточащие полосы на груди.

— Мы приняли решение, согласно которому завтрашний день ты проведёшь на земле. Но пойдёшь туда ты вместе с Кенгеном. Он поможет тебе вернуть перепутанные тобой же судьбы в нужное русло и проследит за тобой.

Фудзин выдохнул с некоторым облегчением — он был благодарен за эту возможность. Он поклонился высшим богам.

— Я не подведу вас.