Она позволила снять с себя рубашку, хотя и нервно подёргивалась, стоило ему прикоснуться. Парень нарочно смотрел либо ей в лицо, либо на руки, стараясь не рассматривать остальное тело, чтобы не нервировать ещё сильнее. Как он и опасался, раны от проволоки сильно воспалились, в тот раз он очень торопился остановить кровь, так что не позаботился о том, чтобы обеззаразить порезы. Что же, по крайней мере прошло совсем немного времени, ситуацию всё ещё можно было исправить. Девушка с напряжением следила за каждым его движением, но не подавала голос, будто парализованная от чрезмерно тесного контакта. Он уже заканчивал снимать первую повязку с нижней части корпуса, отложил в сторону задубевший окровавленный бинт.

— Сейчас может быть немного больно. — спокойно предупредил, взяв обеззараживающее средство. — Будьте готовы.

Она старалась не реагировать, но было заметно, что щиплет довольно сильно. К моменту когда он добрался до ранений повыше груди, она уже привыкла к неприятным ощущениям, почти не выдавала реакций, но сейчас занервничала. Заметив это, он попытался закончить тут быстрее, уже когда бинтовал, заметил, что девушка с силой сжимает руку в кулак. Из-под пальцев просочилась кровь, впиталась в повязку, расползаясь свежим кровавым пятном рядом с уже запёкшимися старыми подтёками. Когда немец коснулся её кисти, Империя дрогнула, растерянно поддалась, позволив разжать свою ладонь. Он принялся осторожно снимать бинт, всё ещё с содроганием смотря на искалеченные пальцы. Остановив кровь, начал обрабатывать изрезанную кожу, стараясь причинить как можно меньше боли. Она уже перестала предпринимать попытки сопротивляться, больше не тратила на это силы, только отворачивалась и морщилась.

Закончив с ранами, немец осторожно помог ей обратно надеть рубашку, отстранился, начав молча складывать лекарства в аптечку. Союзница продолжала молчать, всё ещё немного не в себе. Прежде чем убрать последнюю баночку, он осторожно обработал ваткой травмированные пальцы, сделал повязки. Обнажившиеся части представляли из себя довольно неприятные раны, их тоже нужно было привести в порядок. Нацистская Германия собрал окровавленные бинты, бросив последний оценивающий взгляд, поднялся на ноги.

— Надеюсь, что вам теперь станет легче. Я оставлю графин с водой и стакан, чтобы больше не тревожить вас по этому поводу. Если будет нужно что-то ещё, можете звать, в вашем состоянии пока лучше не полагаться на свои силы. Когда вы немного оправитесь, я рассчитываю узнать больше подробностей о произошедшем.

Она растерянно моргнула, проводила его взглядом. Мысли всё ещё были спутанными, после такого резкого сближения она ещё не пришла в себя. «Этого не должно было произойти. Как же мне плохо... До тошноты...», — Японская Империя шумно выдохнула со стоном, запрокинув голову. В горле собрался комок. — «Мне нужно срочно уйти. Как можно быстрее. То, что произошло, неприемлемо. Я не должна была этого допустить. Почему у меня не получилось сопротивляться?.. Поддалась ему, потеряла контроль над ситуацией, так позорно сдалась. Хорошо только, что больше никто не застал это унижение. Эти раны... Всё ещё щиплет. Рада, что он хотя бы не стал звать Австрию. Почему мне не хватило сил уйти?..». Руки дрожали, когда она подняла их к лицу, чтобы осмотреть бинты. Несмотря на пережитый стресс и неудобства, сейчас состояние стало всё-таки немного лучше.

Слабость продолжала накатывать ещё после попытки уйти, от перенапряжения тело ослабло, слушалось всё с бо́льшим трудом. Девушка всё ещё пыталась сопротивляться этому чувству, но выходило с трудом. Несмотря на невыносимо сильное желание уйти, всё сильнее хотелось устроиться поудобнее и уснуть, наконец расслабиться и хоть немного отдохнуть. После трёх дней безостановочного ада очень хотелось забыться на время, чтобы перевести дух и снова собраться с силами, она чувствовала, что моральные силы истощены почти полностью, любая ерунда может сбить с ног и заставить снова испытать нервный срыв. Справляться с этим было тяжело, она мужественно выдержала все пытки, но теперь была так истощена, что с трудом переживала даже просто прикосновения союзника.

Хотя она понимала, что он вряд ли собирался навредить, контролировать свои мысли и реакции было действительно тяжело. Тем лучше было бы поскорее уйти, хотя он и оказывал так необходимую сейчас помощь, если выбирать между ней и одиночеством, она не раздумывая предпочла бы одиночество. Спрятаться, скрыться, сжаться в комочек. Указательный и средний пальцы на правой руке оба были в порядке, так что подогнув остальные, она осторожно потрогала ватку, под которой были ожоги. Самая дикая, невыносимая боль появилась именно тут, от одной только мысли внутри что-то сжималось. Вспоминать о моменте получения этих травм было ещё тяжелее, едва подумав об этом, ЯИ попыталась больше не вспоминать ничего, в носу снова встал запах палёной плоти, сигаретного дыма. Девушка с содроганием подумала о том, что даже сейчас не одна в этом месте, союзник в любой момент может заявиться в комнату, косо оглянулась через плечо, нервно выдохнула, поняв, что снова начинает сильно нервничать из-за всего подряд.

«Я слишком уязвима сейчас, от этого и эти мысли... Надо успокоиться. Как только я снова смогу контролировать себя, смогу контролировать и ситуацию», — стало немного легче. Империя прилегла на бок, осторожно устроилась, стараясь не тревожить раны. Обезболивающий эффект уже начал медленно проходить, стоило быть осторожнее. — «Голова такая тяжёлая... Это из-за температуры?.. Мне нужно отдохнуть, тогда быстрее пройдёт. Болит. Сколько ещё я буду чувствовать последствия от этих ударов?.. Это в любом случае послужило мне хорошим уроком, впредь я буду куда осторожнее. Больше ничего подобного никогда не повторится». Успокоенная этими размышлениями, она прикрыла глаза, притихла, прислушиваясь к своим ощущениям. Хотя она всё ещё переживала из-за того, что не совсем одна в этом месте, сейчас стало уже гораздо спокойнее. Он не появлялся больше, так что скоро вовсе забылся.

Он приоткрыл дверь, заглянул внутрь. Она лежала на боку, спиной ко входу, на раздавшийся в тишине металлический щелчок язычка не отреагировала, так что, похоже, уже спала. Рейх тихо вошёл в комнату, остановился у кровати, несколько секунд молча рассматривая сжавшуюся фигурку. Волосы, местами слипшиеся от крови, прикрывали шею и плечи, рубашка была немного великовата, собиралась складками, скрадывая очертания. Он поставил на тумбочку тарелку с едой, присел рядом, посчитав, что если она не заметит, то задержаться на некоторое время он имеет полное право. «Откуда только во мне это чувство?.. Так странно. Сейчас я иначе воспринимаю её, что-то изменилось», — немного посомневавшись, парень протянул руку, самыми кончиками пальцев коснулся её волос, медленно провёл. — «Она боится меня. Что же, вполне справедливо, откуда ей знать, что у меня в голове. Но вместе с тем, её недоверчивость может навредить, если бы не моя помощь, её состояние могло быть куда хуже, так что в такой ситуации это скорее мешает. Не уверен, что смогу убедить её в этом... но по крайней мере стоит попытаться. Я хочу, чтобы она не воспринимала меня как угрозу. Не думал, что признаюсь в этом, но я хочу поддержать её, мне нужно чтобы она поверила мне. Вечно замкнутая и отстранённая... Её пытали не так давно, пока она не отойдёт от шока, вряд ли сможет спокойно оценивать обстановку».

ЯИ пошевелилась, сдавленно выдохнула с тихим полустоном. Он невольно отдёрнул руку, замер на несколько секунд, потом бесшумно поднялся, вышел из комнаты. Тревожить её сейчас не стоило, его присутствие только сильнее нервирует, в итоге может стать хуже. Её тоже можно было понять, недавний стресс всё ещё не совсем отпустил, после такого эмоционального испытания не так легко вести себя беспристрастно. Ей нужно было дать немного времени.