Японка не заметила, как начала мелко подрагивать, уткнувшись лицом в бок немца. Она старалась взять себя в руки, прекратить панику, но расшатанное моральное состояние её подвело, она готова была вот-вот сорваться в истерику. Нацистская Германия стоял неподвижно и вслушивался в неразборчивые голоса. Едва скрывшись с места столкновения со слежкой, он прикинул в голове куда примерно должен был уйти таинственный незнакомец и сейчас притаился за стеной недалеко от этого места, пытаясь разобрать о чём говорят. По голосу он сразу же узнал одного из них — СССР отличался раскатистым басом, спутать было просто невозможно, даже стараясь говорить тихо, он всё равно был достаточно слышен, чтобы получилось мгновенно узнать. Стоило ЯИ его услышать, в груди что-то сжалось, сердце застучало в висках и сразу стало как-то холодно и страшно, она едва могла двигаться, чувствуя, как по телу пробегает дрожь от напряжения.

«Двое. И один из них этот чёртов коммунист. Не похоже, чтобы около входа ждал он. Тогда кто сообщник? Думаю, что они караулили всё же не меня. Вот так засада, спасибо, чёрт тебя дери», — он шумно выдохнул, с раздражением нахмурился. Стало очевидно, что если не вмешаться, это станет большой проблемой. Уже не пытаясь различить слова, он вдруг заметил, что девушка больше не придерживается за его руку, а прижалась к боку, шумно дыша, будто вдруг начала задыхаться. Он с тревогой повернулся к ней, осторожно отцепил от себя, чтобы заглянуть в лицо. — «Что с ней?.. Как ей плохо, лоб совсем липкий от пота, и взгляд в пустоту. Приступ ханахаки? Нет, не похоже. Скорее… похоже на паническую атаку? Бедная, зачем я только её за собой потащил. Хотя и оставить тоже было нельзя».

— Как ты? — он наклонился, заправил ей за ушко выпавшую прядь волос, приставшую к влажной коже. Она вдруг покачнулась, судорожно схватилась за стену, чувствуя, что ещё немного и ноги перестанут держать совсем. — Тише, всё хорошо. Я тут, на этот раз ничего не случится.

Она будто не слышала, испуганная и такая беспомощная сейчас. Рейх засомневался. Он прекрасно знал, что ЯИ превосходный боец и так просто не дастся даже заметно превосходящему её противнику, но сейчас она будто была не в себе. Начать её успокаивать, может, и было бы правильным решением, но он замялся, опасаясь, что может этим оскорбить её. Громкий недовольный оклик, который был адресован Союзом сообщнику, заставил азиатку сильно вздрогнуть, вцепиться в арийца так, что бинты на её пальцах в нескольких местах потемнели от выступившей крови. Нацистская Германия больше не сомневался, он осторожно разжал её хватку, стараясь не повредить ранки ещё сильнее, когда девушка начала задушенно всхлипывать, стремительно теряя над собой контроль после потери последней опоры, вдруг немного склонился, нежно прижал к груди, тесно обняв. Она почти сразу затихла, успокоилась, он почувствовал, как её конечности перестали подрагивать. ЯИ расслабилась, перенеся часть своего веса на него, трогательно ткнулась лбом в плечо, спрятав лицо.

Это были первые его объятия за очень долгое время, как, впрочем, и её. Последний раз так тесно он прикасался к кому-то только в тот единственный момент, когда утешал её же, раненую и обессиленную после попытки сбежать из его дома. Парень тихо начал нашёптывать что-то ласковое, поглаживать по спине, решив для себя, что если после этого и случится скандал и ссора, то так тому и быть. Она внезапно подняла руки, неловко приобняла в ответ, немного одурманенная от внезапной близости, его тепла и запаха так близко, что, казалось, начала медленно растворяться в них. Жар от прикосновения появился сразу, был куда сильнее, чем от касания рук, даже Рейху, который сейчас психологически был более чем в порядке, показался опьяняющим. Не хотелось отпускать, казалось, что ещё немного и нарастающее волнение прервётся каким-то сильным чувством, но оно всё не наступало. Он пришёл в себя быстро, сильнее стиснул хрупкую фигурку в объятиях, напряжённо прислушался, пытаясь понять, не идёт ли враг в их сторону.

— М… мой фюрер?.. — тихо позвала союзница, успокоившаяся и пришедшая в себя, неуверенно немного отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Я… Простите за это.

Она медленно попыталась отодвинуться, уперевшись руками в его грудную клетку, тело всё ещё казалось тяжёлым, поэтому японка боялась упасть. Немец вдруг стиснул сильнее, прижал к себе, сделал несколько быстрых шагов в сторону, спрятавшись за стену. Она не слышала ничего вокруг, пульс всё ещё стучал в ушах, но сейчас уже по другой причине, она чувствовала как крепко его руки сжались вокруг её корпуса, прижимаясь головой к грудной клетке даже могла разобрать сердцебиение, внезапное тепло и поддержка совсем сбили с толку, спутали мысли. Она поняла что происходит только спустя несколько секунд, замерла, не решаясь пошевелиться, чтобы не нарушить повисшую тишину и бездействие, судорожно пытаясь понять, что сейчас происходит вокруг. Парень сжал объятия, услышав шаги совсем близко, она тоже их услышала, стиснула пальцы, чуть приподняв голову, прислушиваясь. Оба замерли, напряжённые и сосредоточенные.

— Я точно что-то слышал… — раздался голос совсем рядом. Несмотря на слова, говоривший звучал не очень уверенно, даже скорее потерянно, будто и сам уже не знал, прав ли вообще.

— Хочешь сказать, это кто-то из них? Или оба сразу? Чёрт… Говорил я тебе, что так открыто следить было плохой идеей.

— Товарищ Союз, прошу заметить, я был точно уверен, что она не будет смотреть в окно. Похоже, меня заметил этот нацист, иначе зачем бы он пошёл.

Союз едва подавлял злость, в его голосе было слышно рокочущие нотки с трудом сдерживаемого гнева. Теперь было точно понятно, кого они преследовали, целью всё-таки оказалась она. ЯИ вздрогнула, но только сильнее стиснула пальцы, нахмурилась, чувствуя, как на место страха приходит заполняющая всё её существо ярость. Она узнала обладателя второго голоса, это без сомнения был Китай. Рейх почувствовал, что дрожь пропала, а всё её тело напряглось, готовясь двигаться решительно и быстро. Пожалуй, теперь можно было не держать, он осторожно отстранился, сделав небольшой шаг в сторону. Она покрепче стиснула рукоять ножа, но второй рукой всё ещё не глядя продолжала придерживаться за его рукав, будто боясь потерять.

Нацист тоже подготовился, вынул небольшой складной нож, который всегда носил с собой, шаги и тихая перебранка раздавались где-то уже совсем близко, так что столкновение должно было произойти скоро. Он решил, что должен прояснить всё с коммунистом и доходчиво объяснить, к кому он не может протягивать свои руки, если не хочет иметь дело с ним лично, так что отступать не собирался. Империя тоже была настроена серьёзно, едва узнав Республику Китай, переполнилась желанием его атаковать, её глаза горели жаждой мести.

— Звук был с этой стороны. — сказал Китай уже куда более уверенно, остановился в нескольких метрах за стеной от того места, где находились союзники. — Я уверен, что они где-то рядом, если не решили бежать.

Японка и немец переглянулись, не сговариваясь рванули вперёд, поскольку мыслили они схоже, план действий составился сам собой, без лишних обсуждений. Девушка вылетела из-за угла первая, подгоняемая вскипающей бурей эмоций, с разгону наскочила на азиата, не успевшего даже повернуться в её сторону, сбила его, повалив на землю и по инерции немного проехавшись по полу. Он сразу закричал от боли, забился под ней, стараясь выбраться, но его раны ещё до конца не зажили, заметно ослабив сопротивление. СССР издал удивлённый возглас, повернулся к немцу, который уже стоял перед ним, но почему-то не спешил нападать.

— Добрый день, мне показалось, что вы меня искали? — приторно вежливо обратился он, слегка улыбнулся, всем своим существом при этом выражая холодность и агрессию. Коммунист, уже схватившийся за короткую увесистую дубинку, замер, сощурив глаза, будто пытаясь что-то разглядеть у собеседника на лице. Он не стал отвечать тем же притворством, наблюдал, готовый в любой момент атаковать. Республика Китай тихо поскуливал и хрипел, придавленный Японской Империей, устроившийся у него на спине и с замиранием наблюдавшей за разворачивающимся конфликтом, игриво проводя ножом по макушке и плечам своей жертвы, но надавливая слабо, оставляя только тонкие царапины. — Видимо, я ошибся? Ах да, вам же нужна была моя спутница.

— Хватит паясничать. — злобно огрызнулся Союз, кинув быстрый взгляд на подмятого товарища, потребовал, ещё повысив тон: — Если не хотите драки…

Нацистская Германия его перебил:

— О, так это мы тут хотим драки? Я уже было подумал, что драки хочет тот, кто караулит под дверью.

— Тебя это не касается, можешь идти своей дорогой.

Коммунист начинал нервничать и злиться сильнее. Ариец поднял нож, уже угрожающе заметил:

— То, что касается моей дорогой союзницы, касается и меня. Неужели вы думали, что можете напасть на неё и я ничего не замечу? Она под моей защитой, так что вам лучше не давать мне больше поводов начать конфликт.

Такого ответа мужчина не ожидал, он снова покосился на несчастного Республику, который уже прекратил сопротивление и только тихо хныкал и хрипел, с трудом дыша. Азиатка почувствовала себя достаточно защищённой от СССР, чтобы расслабиться и полностью переключиться на свою жертву, больше не следила за разговором, наклонившись к уху вполголоса шипела что-то угрожающее, постукивая тупой стороной лезвия по шее.

— Вот как, значит? Раз теперь ты так серьёзно настроен, полагаю, у меня нет выбора. — Рейх увернулся от удара, вильнув в сторону, метнулся вперёд, выставив нож. Союз среагировал очень быстро, так что напавшему пришлось отскочить обратно, чтобы не попасть под удар. — Я ещё могу закрыть на это глаза, если вы уберётесь отсюда прямо сейчас.

— Правда? А я на это глаза закрыть не могу, даже если будете на коленях ползать.

ЯИ поняла, что сейчас они сцепятся, не глядя всадила нож в плечо азиата, на что тот отозвался истошным криком, быстро утонувшем в судорожном дыхании и притих, то ли притворяясь, то ли действительно лишившись чувств. Хотелось подольше его помучить, но сейчас главным было не это. По крайней мере теперь на одного противника было меньше. Она собралась обойти коммуниста сзади, когда Нацистская Германия вдруг её окликнул:

— Не нужно, лучше уходи, пока есть время. Ты можешь пострадать.

— Сейчас я хорошо себя чувствую. — в голосе проступила дрожь, воспоминания накатывали волнами дурноты, но она уже взяла себя в руки и готова была нападать.

— Сейчас — да, но что будет через пару минут?

— Хватит трепаться!

Мужчина сделал выпад в сторону противника, целясь в голову. Немец отскочил, сняв фуражку, метнул её союзнице. Его обычно гладко прилизанные волосы взъерошились, глаза горели.

— Не беспокойся, иди. Я скоро догоню. — она поймала фуражку, в неуверенности замерла, решая, прислушаться к его словам или нет. — Иди уже, быстрее!

— Ловлю на слове, что будешь в порядке! — она решилась, развернувшись, быстро побежала в переулок.

— Обещаю! — напоследок крикнул он, развернувшись к противнику вдруг жутко оскалился, уже с трудом удерживая жажду крови. — Ну что, начнём битву всерьёз? После сегодняшнего вам перехочется трогать моих союзников.