«Немного смущает», — она коснулась губами его лба, зарылась пальцами в волосы, погладила спину, чувствуя, как он, подрагивая, льнёт в ответ, расслабляет сжатые в спазме мышцы. — «Говорить такое как-то странно, трогать тоже немного непривычно, но это действует даже слишком хорошо, реакции тела такие, будто ему нравится. Сначала я сомневалась, но это довольно приятно… Единственный способ выразить то, что я испытываю. Всё ли будет в порядке?.. Даже если Америка пошлёт меня, нельзя медлить, я как-нибудь сломаю цепь и вытащу его пока не поздно. Даже если придётся лезть через чёртову стену. Не позволю, не могу потерять его, не сейчас. Надо скорее обработать раны, когда действие обезболивающего ослабнет, ему будет слишком сложно терпеть». Рейх легко поддался рукам, отстранился, стоило осторожно придержать за плечи, поднял на неё заплаканное лицо, с влажно липнущими ко лбу прядями. Она невольно потянулась, погладила щёки, виски, осторожно провела по лбу, убрав волосы, не зная как ещё выразить охватившее её чувство ответственности, трепет, острое желание утешить. Наклонившись, она коснулась губами чуть припухших от слёз век, стиснула руки, сильнее прижав к себе его корпус.

— Давай я перебинтую твой живот? Выпей воды, ты потерял много крови. Сегодня я тоже принесла перекусить, ты сможешь немного восстановиться. Постарайся не думать о плохом, это сделает только хуже, — он кивнул, прижался лицом к ладони, зажмурившись. Арийцу стало легче, боль в груди уступила место тяжёлой усталости, клонило в сон, хотелось просто лечь и забыться. — Обещаю тебе, я справлюсь.

— Я верю, ЯИ… — он приоткрыл глаза, взволнованно посмотрел снизу вверх. — Я буду ждать столько, сколько потребуется.

Немец почувствовал себя лучше, когда рассказал ей всё. Сейчас обещание смерти и страх перед Союзом притупились, ушло желание выть от собственного бессилия, хотя он понимал, что проблемы от этого никуда не делись. С ней рядом он чувствовал себя в безопасности, нужным и ценным. От тесного контакта словно щекотало под рёбрами, Рейх всё ещё будто бы замечал тепло в местах, где она прикасалась губами. Ощущение ничтожности и порочности, за это время внушённое ему коммунистом, тоже почти прошло, союзница относилась к нему без малейшего проявления омерзения или брезгливости. За это время он привык к отвращению и был немного сконфужен отсутствием такой реакции, но от понимания, что девушка прикасается и даже не думает об этом, в груди становилось тепло. Сломленное и уничтоженное эго медленно исцелялось под воздействием её нежности. Он совсем расслабился, прижавшись к ней, прикрыл глаза, заметив, что проваливается в дремоту. Её пальцы ласково гладили затылок, перебирая пряди волос, это убаюкивало.

***

— Эй, всё, время вышло, — США вдруг возник в проёме, прикрывая нос рукой заглянул внутрь. — Идём.

ЯИ подняла на него колючий взгляд, Рейх, лежавший на её коленях, дрогнул, с трудом приподнялся, сонно щурясь и пытаясь проморгаться.

— Дай мне ещё пять минут попрощаться, — Штаты недовольно скривился, но спорить не стал, исчез из поля зрения, прикрыв за собой дверь. Азиатка перевела взгляд на немца. — Похоже, что наша встреча подходит к концу. Скоро нам не придётся расставаться, потерпи ещё совсем немного.

Заспанный, немного взъерошенный, он робко улыбнулся уголками губ, щурясь от нежных прикосновений к лицу и волосам. Он успел привыкнуть и расслабиться, теперь чувствуя только смутное смущение из-за её фамильярности, отзывающееся волной мурашек каждый раз, когда союзница дотрагивалась до нового места, нежно проводила по следам от ран и шрамам.

— Хорошо. Только будь осторожна, не торопись из-за меня, — он уткнулся лбом в её плечо, прикрыл глаза. — Если будешь слишком спешить, попадёшь в неприятности. Ещё есть время.

Он умолчал о том, что время есть до тех пор, пока Союз не поймает проникшего в эту комнату. В конце концов, если она действительно попадётся, его жизнь уже не будет иметь значения. На этот раз расставание было менее мучительным, он был уверен, что союзница придумает что-нибудь в ближайшее время, её взгляд и интонации были полны решимости. Империя в последний раз провела по его волосам, отстранилась, напоследок оглянувшись уже в дверях. Всё ещё хрупкий и растерянный, но чуть окрепший, по крайней мере он мог самостоятельно сидеть. Еда и лекарства помогли, пусть пока совсем немного, она была полна надежды вернуть ему хотя бы часть прежней уверенности в себе. США неожиданно заговорил первым, стоило им отойти на некоторое расстояние от здания:

— У меня будет работа для тебя, но на этот раз всё куда серьёзнее. Откровенно говоря, это скорее даже невыполнимо, но от успеха зависит моя судьба и репутация.

— И ты поручишь настолько важное дело мне? — не сдержав насмешки в голосе спросила девушка.

— Дело не в том, что я хочу или не хочу этого. Просто не могу пойти сам или отправить своих людей, нельзя, чтобы меня заметили, а ты самый удобный вариант. Я не надеюсь на успех, просто постарайся сделать всё, что в твоих силах.

— Если ты так говоришь, я готова рискнуть собой, — всё складывалось даже слишком хорошо, ей не пришлось унижаться и просить его о помощи, теперь единственной проблемой было само это задание. Судя по его словам, дело серьёзное, а её раны всё ещё не зажили до конца. Какие бы ни были причины, теперь откладывать вызволение Рейха было просто опасно, так что японка была всерьёз настроена поставить на кон своё здоровье. — Будь готов к тому, что я потребую соответствующее вознаграждение.

— Без разницы, если получится, то я не буду ругаться, какой бы бред ты ни попросила. Завтра СССР будет лично перевозить свои секретные документы, мне кровь из носу нужен хотя бы один листок. Неважно какой. Чем больше добудешь, тем более безумную просьбу я готов исполнить.

— Коммунист лично?.. — она содрогнулась, перед глазами пронеслись все многочисленные стычки, произошедшие между ними. Особенно в тот день, когда она пыталась подмешать яд в его воду, тогда эта импульсивная попытка подпортить ему жизнь едва не стала большой проблемой. Сражаться с мужчиной было сложно. Крупный, тяжёлый, если придавит, может даже сломать рёбра, это было очень рискованной затеей. — Я же не справлюсь с ним… Тем более теперь, мне нужно сначала восстановиться, чтобы продержаться в драке с ним хотя бы дольше минуты. Он же убьёт меня, это не шутки.

— Тогда можешь забыть о своей просьбе. Готова отказаться от неё? — ЯИ стиснула зубы, опустила голову, старательно подавляя агрессию. Если и притворяться покорной, то точно сейчас. Всё было сделано ради этого момента.

— Если я достану хотя бы один листок, ты поможешь мне вытащить Нацистскую Германию?..

— О, вот как, — он прищурился, всерьёз задумавшись. — Похоже, просто навещать его тебе уже мало? Хорошо, если справишься, я помогу тебе. Но насколько помогу, зависит от того, насколько буду доволен результатом. Только учти, если Союз узнает о нашей договорённости, это будет значить смерть. Мы теперь сообщники, ЯИ. Провалишься ты — провалюсь и я, и твой любимый фриц тоже провалится, глубоко в преисподнюю, если не ещё глубже. Даже если тебя поймают, помни об этом. Ты спасаешь не мою жизнь, а жизнь этого немца, добавляет мотивации, не так ли?

— Так мы договорились?

— Да, определённо. Жизнь этой полудохлой шавки вполне стоит пару листов. Если принесёшь больше двух штук, я лично его вынесу на руках. — Штаты заливисто рассмеялся, в его глазах загорелась жадность. Он протянул руку, похлопал её по плечу, от чего девушка сморщилась, чувствуя, как заживающие раны отдают ноющей болью. — Всё-таки иногда с тобой приятно иметь дело.

— Когда и во сколько? — только коротко поинтересовалась ЯИ. От его радости раздражение медленно закипающей водой клокотало в грудной клетке. Противно до скрипа зубов, эта фамильярность, пренебрежение и собственное бессилие.

— Через два дня, в полдень. Проще всего будет подкараулить у дверей, когда он ослабит бдительность. Вокруг никого не должно быть, всё-таки вряд ли он ждёт нападения на собственной территории.

— Хорошо.

Японская Империя замедлила шаг, пропустив парня вперёд, свернула в ближайший переулок. До дома шла почти срываясь на бег, напряжённо размышляя о вариантах решения. Победить Союз не было никакой возможности, может, стоило попытаться временно ослепить его, схватить сколько получится и убежать? Уже стоя у порога она почувствовала нарастающую боль в лодыжке. Рана разболелась ещё после недавнего задания и снова открылась, глубокий порез начал кровоточить, отзываясь жжением на каждый шаг. Пришло время сменить бинты. Всё ещё ослабленная, она была ранена ещё несколько раз, регенерировала с трудом. Времени сна и еды не хватало для восстановления, работать тоже приходилось ещё усерднее, чем до этого. Вынув аптечку, она сменила повязку на ноге, принялась разматывать бинты на плече и торсе. Лекарство неприятно защипало, расходясь волнами боли, в воздухе повис горьковатый, терпкий запах медикаментов. Азиатка зажмурилась, повторяя про себя, что всё скоро кончится.

Она не собиралась слушать Америку после того, как вытащит союзника. Он, похоже, уже успел забыть, зачем изначально она вообще пошла на это, и ничего не заподозрил, когда речь зашла о вызволении. Разрыв договорённости обещал закончиться проблемами, но это уже не было важно, японка только надеялась, что его сдержит возможная угроза обнародования их сотрудничества и его последствий. Через два дня всё решится. «Справлюсь ли я? Не знаю… Но у меня нет выбора, да и времени тоже. Если не смогу, может уже и не представится возможности», — она села за стол, принялась за документы. Сейчас как никогда требовалось привести все свои дела в порядок. — «Лучше закончить со всеми вопросами до этого момента, потом уже станет не до работы. Мне нужно будет позаботиться о Нацистской Германии и как-то справляться со внешним давлением».