ЯИ почувствовала, что ещё немного и просто упадёт без сил. Порезы на руке и бедре снова открылись, кровь пропитала бинты и начала впитываться в одежду, раны плохо заживали и уже почти не подсыхали, чтобы остановить кровь приходилось прилагать некоторые усилия. Ноги заплетались, так что не получалось ускорить темп шагов, едва она пыталась двигаться быстрее, сразу запиналась и начинала терять равновесие, приходилось соблюдать баланс между скоростью и устойчивостью. Ей не хватало кислорода, горло продолжало мучительно болеть, похоже, на шее скоро проявится гематома. Почувствовав тошноту, она остановилась, испытывая издевательски медленно накатывающий приступ. «Немного осталось. Совсем немного. Я справилась, я смогла. Меня не убили, я выкрала бумагу, теперь только последний шаг…», — её вырвало. Империя прошла ещё пару шагов, осела на землю, с трудом отдышавшись. Удар в живот оказался мучительнее, чем поначалу показалось, её тело не справлялось с нагрузкой. Холодный пот выступил на коже, волосы прилипли ко лбу, сбитое дыхание никак не восстанавливалось, хотя она еле шла. — «Нет, что важнее мне нужно как можно скорее добраться к Рейху. Что значили те слова коммуниста?.. Неужели за эту пару дней с ним что-то случилось?.. Только не это, мне срочно нужно проверить. Если я опоздала…». Она вздрогнула, чувствуя, как коготки беспокойства в груди впились в плоть, готовые расцарапать её внутренности.

Ужас и горе, пока ещё находящиеся на периферии сознания, готовы были нахлынуть в тот же миг, когда она не обнаружит немца на месте, или найдёт его мёртвым. Страх за союзника был сильнее боли и дурноты, гнал её вперёд, заставляя двигаться быстрее и резче, чем стоило бы в её положении. Даже сейчас, присев ненадолго, чтобы справиться со своим состоянием, азиатка чувствовала нарастающее желание броситься к нему сломя голову, с трудом могла усидеть на месте. Худший из возможных исходов красочно встал перед глазами, от чего её снова начало подташнивать. Она не могла позволить этому произойти. Последний союзник, последний смысл бороться, последний, кто мог утешить её разбитое, истерзанное сердце. Мир готов был перемолоть её, раздавить и уничтожить. Лишившись арийца, она была обречена медленно умирать в одиночестве, больше не в силах сопротивляться. ЯИ вдруг поняла, что не может встать. Ноги не слушались, отзываясь только мучительной пульсирующей болью ран. Она закрыла глаза и попробовала собраться с мыслями. Нельзя впадать в панику. Если сконцентрироваться, получится преодолеть себя, нужно только пересилить усталость, поднажать совсем немного и продолжить двигаться вперёд. Она смогла зайти так далеко, всё, что происходило ранее, было куда сложнее и опаснее, но все бессилие и боль навалились именно сейчас, когда оставалось только сдать задание.

— Я должна… — чувствуя накатывающий ужас, японка сделала усилие, цепляясь руками за стену, медленно встала. Сбитая в кровь коленка отозвалась резью, но она не рискнула сесть отдохнуть ещё хоть немного. Травмы были серьёзными, но, к её облегчению, ни одна кость не была сломана и получалось достаточно свободно двигаться. Главной проблемой были боль и слабость, вытягивали все силы, хотелось сдаться и просто упасть. Всё ещё отзывались последствия удара в голову, ощущение равновесия сбилось, выражаясь лёгким головокружением. — Скорее, отнесу это и сразу к Рейху… Он в порядке, ничего не могло случиться…

«Так это действительно была она», — Союз остановился за поворотом, поэтому слышал каждое слово. Он уже догадывался, куда девушка направляется, но всё равно решил проследовать до конца, если повезёт, могло выйти подслушать часть разговора, это сразу дало бы ответы на все вопросы. — «И всё-таки в таком темпе она может не дойти. Если бы я знал, в каком она состоянии, не стал бы бить в полную силу, тем более, у неё не было цели мне навредить, только обокрасть. Скверно. Но всё равно не могу понять, почему фриц так упорно отказывался её выдавать? Не припомню, чтобы до этого он подавал признаки привязанности хоть к кому-нибудь. Раньше о чём бы я ни спрашивал, к концу разговора всегда получал ответ. К тому же их отношения всегда были неоднозначными, да и сложно представить, чтобы он любил кого-то больше, чем себя. Может ли быть, что он беспокоится за неё?.. Это животное способно испытывать сочувствие? Всё-таки они были союзниками, хотя и неудачливыми, но это всё равно кажется странным. Я знаю его уже довольно давно, но ни разу не видел никакого сочувствия к окружающим. Было бы невозможно прийти к выводу о том, что он не психопат, не могло всё так внезапно измениться».

Японская Империя ввалилась в комнату Штатов, не удержавшись на ногах упала прямо на пол. Сейчас дурнота немного ослабла, но быстро двигаться оказалось всё ещё опасно, головокружение внезапно усилилось, ноги подкосились от перенапряжения. Падение вышло довольно унизительным, выставив её в невыгодном свете. Союз, шедший за девушкой по пятам на расстоянии в несколько метров, не видел этого, но прекрасно услышал, спрятавшись за ближайшей стеной. После звука падения, она тихо зашипела сквозь зубы, с шарканьем приподнялась. Парень шумно вздохнул, его шаги затихли возле двери, зашуршала бумага.

— Только один лист? Впрочем, удивительно, что ты ещё жива. Какая мерзость, откуда только ты его вынула, такая грязь, что едва видно буквы.

— Обещание. Ты обещал. Пойдём прямо сейчас, я не могу больше ждать, — ЯИ говорила с трудом, медленно села, прислонившись к стене. — Я едва смогла сбежать, если бы не ранила его, уже была бы поймана. Это срочно, если не сейчас, то станет поздно... Он точно убьёт...

Коммунист с трудом сдержал смешок. «Начинаю догадываться, что здесь происходит. Как интересно», — на несколько секунд повисла пауза, зашуршала бумага. Тишину прерывало только сбивчивое дыхание Империи. — «Как только этот придурок вчитается, то поймёт, что это не те бумаги. Идиот, прежде чем посылать кого-то на задание, даже не смог достать подробную информацию. Он просто отправил её на самоубийство, я ведь действительно мог сильно ей навредить. Похоже, что это обычный шантаж, а не сговор, как мне подумалось изначально. США просто нашёл на что надавить и использовал это в своих целях, не похоже, чтобы отношения между ними хоть немного наладились». Америка шумно вдохнул, затрещала разорванная бумага.

— Shit. ЯИ, это не те документы. Задание можно считать проваленным, второй раз провернуть то же самое уже не выйдет.

— …что?

— Ты принесла мне какой-то мусор, это не имеет никакой ценности! - его тон стал ещё агрессивнее, проступили клокочущее грудные нотки.

— Но я же… прямо у него из рук вытащила, и ты говоришь, что не справилась?! — в её голосе прорезалась ярость, слова чуть хрипловато вырывались из горла, как отрывистое рычание. — Ты, грёбаный янки, если это не те бумаги, то ты виноват, что не дал мне достаточно информации!

— Да плевать, я всё равно теперь не смогу достать их! Иди к чёрту, причины не имеют значения! — США сорвался на крик, яростно ударил по столу. Девушка прошипела ругательство, с трудом поднялась на ноги, покачиваясь, готовая вот-вот упасть. — У тебя ещё хватает наглости требовать чего-то?! Проваливай!

Японку грубо вытолкнули за дверь, СССР спрятался за углом, успев только увидеть, как она налетела на стену напротив. Похоже, Америка был в бешенстве, так что о некой помощи, которую так настойчиво требовала девушка, можно было не думать. Её использовали и предали, он был уверен, что после такого унижения гордая ЯИ не станет продолжать сотрудничество, даже если пострадала бы от этого. Это была хорошая новость, можно было больше не беспокоиться об этом странном союзе. Он убедился в реальности всех своих догадок, теперь делать тут было нечего, осталось только поймать ЯИ с поличным, когда она в следующий раз пойдёт встретиться с Рейхом.

«Если рассуждать логически, у меня больше нет ни одной причины оставлять его в живых, она заглянет к нему в любом случае ещё хотя бы раз. Даже если он будет мёртв, она пойдёт, так как не узнает об этом. Но от этого очень неприятное чувство», — мужчина выпрыгнул в окно первого этажа, не тратя время на путь до двери, почти прогулочным шагом направился обратно к себе. — «Когда думаю так, возникает ощущение, что фриц в роли жертвы. Несчастный и замученный, зверски разлучен с единственным… другом?.. Без возможности попрощаться, умерший насильственной смертью, что разобьёт ей сердце. Он должен умереть не как мученик, а как расплатившийся за свои преступления садист, психопат, наслаждавшийся чужой болью маньяк. Неудивительно, что в итоге он начал сходить с ума от воспоминаний о пытках, которые сам же и устраивал. К сожалению, ада не существует, поэтому убить его быстро значило бы почти безболезненно подарить вечный покой, так что я постарался устроить ему хотя бы подобие ада, это возымело эффект, но недостаточный. Не похоже, чтобы он жалел о сделанном, но мучить его дальше уже не было бы местью или расплатой, это просто бессмысленно и жестоко. По крайней мере я добился того, чтобы собственные действия казались ему невыносимыми, страх это или отвращение, не важно. Даже если головой он так и не поймёт того, о чём я говорил, хотя бы на инстинктивном уровне он принимает свои действия как неприемлемые. Чёрт… Почему только сейчас он перестал огрызаться и начал жалостливо вести себя как пострадавший? Мне стоит напомнить ему о причинах, по которым он оказался в таком положении? Из-за этого я пока не могу решиться убить его, хотя причин не делать этого уже нет».