Музыка настолько же сложная вещь, насколько и простая. Сынмин наизусть знал теорию: терцквартаккорд строится на второй ступени, а разрешается в полное тоническое трезвучие с удвоенным основным звуком, Д53, Т53. Иногда вся песня на теории и строится, но бывают моменты, когда всё идёт само собой. В голову приходит мелодия для синтезатора, и бас просто подстраивается в подходящую тональность, создавая гармонию звучания, хотя в роке она нужна далеко не всегда. Самые лучшие песни Xdinary heroes те, которые были созданы случайно, в порыве, или такие, куда вложены сильные эмоции. Джунхан выразил свои проблемы с социализацией и пониманием других в dear h, а Джуёну было просто весело писать текст к Freakin' bad. О чём говорить, если на месте Freakin' изначально должно было быть Fuckin'? Эта версия действительно хороша, но не прошла бы цензуру. Сынмин тоже писал и не мало, но сегодняшняя репетиция давалась ему с трудом. Ноты рассыпались по стану — особым строчкам в нотных тетрадях — и вновь вставать ровно не хотели. Од не из тех, кто создаёт музыку из беспорядка. Перед тем, как навести шум и диссонанс, нужно правильно выстроить композицию. Хорошо ломает рамки тот, кто знает, как их строить.

Парень пристально смотрел в партитуру, но всякий раз сбивался, из-за чего другим приходилось начинать заново. Вот пальцы бежали по клавишам, чётко и без ошибок, как тут парень оступался и создавал противную секунду между нотами синтезатора и ритм-гитары. Это злило, Од даже вспоминал, как бился головой об клавиши во времена стажировки, настолько потерянным и беспомощным он себя ощущал.

— Сынмин, соберись, это же песня из последнего альбома, она должна у тебя в пальцах лежать. — Чонсу, как лидер, руководил процессом из-за барабанной установки. У него вообще важная роль, как и у всей ритм секции — баса и барабанов. Ким задавал ритм, единственный был музыкантом с образованием и действительно хорошо руководил четырьмя бестолочами. Ладно, двумя. Сынмин к ним, обычно, не относился, а Хёнджун всегда слушался и был настолько талантлив, что почти не сбивался. А вот два человека, которых можно было назвать лицом группы...

Джуён и Гаон любили баловаться и задирать друг друга во время репетиций, и ладно бы всё шло хорошо, но помимо личных проблем с концентрацией, Оду добавлялись две мелькающих перед глазами помехи, то и дело толкающих друг друга или спотыкающихся об провода. Ноты снова плыли по листу и О не выдержал, оттолкнув синтезатор от себя, тем самым беспорядочно ударив по клавишам. Чонсу тут же поморщился от противного звука, мизинцем заткнув правое ухо. Абсолютники, что с них взять. На Ода смотрели с полным непониманием и немым вопросом в глазах. Какого Чёрта?

—Да не могу я! Просто не могу! — хотелось толкнуть инструмент снова, но Джуён вовремя двинулся с места и придержал парня за плечо. Сынмина медленно увели к стене, мягкой из-за обивки изоляции, а Джисок принёс воды. Опять это отвратительное чувство стыда, теперь из-за сорванных репетиций. — Просто не получается сосредоточиться на партиях.

— Ты разве не знаешь их наизусть? — Сынмин прижал бутылку с водой ко лбу и поднял взгляд на Чонсу.

— Когда мы выпускали последний альбом под руководством JYP, я торчал не на шутку, поэтому не помню почти ничего из того периода. Нам просто повезло, что на шоу не разрешали подключать инструменты, а тур отменили из-за...

— Из-за тебя. — чистая правда. Чонсу врать не любил: если ты ошибся, он скажет сразу где и как, посоветует больше репетировать. Ещё барабанщик умел переключаться из состояние милого парня с пухлыми щечками в жесткого лидера, каким он и был. Вне стен репетиционной он прекрасный понимающий друг, но во время занятий он не будет делать поблажек, даже если это макнэ Джуён.

Сынмину оставалось только тихо вдохнуть и продолжить объяснять: спорить смысла просто не было, всё равно он сам бы пришел к точно такому же выводу. Он во всём виноват, но сейчас, когда пошла третья неделя трезвости, парень хотя бы не ставит свою зависимость выше чужих судеб, за которые нёс ответственность.

— Мне кажется, тогда было очень травматичное для моей психики время, поэтому я не помню некоторые моменты. — теперь он прижал прохладную бутылку к щеке, медленно прикрывая глаза. Снова нехорошо: если читать на форумах, то наркоманам во время лечения выписывают препараты, смягчающие их состояние, Сынмину же приходилось переживать все этапы борьбы с зависимостью, начиная от головокружений и эмоциональной нестабильности, и заканчивая галлюцинациями. Ноты ведь сами по себе по строчкам прыгать не умеют, верно?

— Почему бы не обратиться к психиатру? Психотерапевту? — Джуён всегда был наивным, даже слишком. У него всё на лице написано: и непонимание ситуации, и незнание, до чего вообще доводят наркотики. А казалось бы, главный рокер, фанат с десяток тяжёлых групп. Уж там, за рубежом, без историй про наркотики не обходится. А в реалиях Кореи всё в разы серьёзнее.

— У нас в стране сажают за употребление. Как думаешь, наша группа переживёт ещё и тюремный срок одного из мемберов? От нас все отвернутся. — Сынмин покачал головой. Его ситуация почти безвыходная.

— Big bang пережили. Тэяна никто не хэйтит. — Гаон тоже толком не знал, о чём говорил, поэтому только пожал плечами.

— Мы не Big bang. — Чонсу медленно покачал головой из стороны в сторону и, сложив руки на груди, ушёл обратно за барабанную установку. Ему наверняка всё это не нравилось: тормозить, давать передышку почти каждые полчаса, и всё ради одного участника, тянущего на дно всех. Он возвращался в то состояние, когда окончил музыкальную академию по направлению вокального искусства, попал в JYP, но не смог стать достаточно хорошим стажёром для к-поп группы. В свои двадцать два Чонсу воспринимал решение компании именно так: "Ты не достаточно хорош в танцах, поэтому спрячем тебя за барабанами. На усвоение инструмента у тебя год. И, кстати, петь ты почти не будешь". Наверное, это было самым сильным ударом, если не считать их новую репутацию рокеров-торчков. Чонсу вновь чувствовал себя беспомощным, а барабанные палочки просто валились из рук. Что ему сейчас делать? Накричать на всех и отчитать, по сути, больного человека? Не по-человечески. Но и терпеть постоянные преграды на пути к дебюту, как Youphoria, не было сил.

— Я столько потерял ради этой группы. — сев на стул у барабанной установки, Чонсу опустил голову, нервно постукивая ногой. — Я отказался от танцев, отказался от вокала и внимания зрителей.

— Но наши фанаты тебя любят, Чонсу! — Джуён пытался разрядить обстановку, вышел в центр комнаты, как главный заводила, но лидер заткнул его одним тяжёлым взглядом.

— Легко говорить тому, кто стоит почти у края сцены, пока меня прячут за барабанами. Знаешь, как я завидовал тебе в самом начале? — не хотелось ругаться и выливать свои обиды сейчас, но молчать уже невозможно. На Чонсу навалилось слишком многое: как лидер, он не справляется. Он вдыхал неровно, шумно выдыхая через рот, и закрыл лицо руками, почти склонившись к коленям. — Я хотел быть на твоём месте, или на месте Джисока, но нет. Мне пришлось заткнуться и играть на барабанах, пока пел Джуён, пока все смотрели на Джуёна, Джисока и Сынмина, а я сидел позади. Хотя я шёл изначально к другому. Знаете, как это больно? — кинув палочки в специальный стакан, который был прикреплен к барабанной установке, Чонсу сильно отклонился назад, прижимаясь затылком к мягкой шумоизоляции. Губы его чуть дрогнули вверх: он напряжённо их поджимал и смотрел в потолок на освещение, пока перед глазами не появились странные тёмные точки. — Я бросил вокал ради группы, которая теперь разрушена. Я старался и танцевал, но стал инструменталистом. Я старался и учился играть, но снова потерял всё. Неужели никто не может взять и оценить мои попытки? Сказать "Чонсу, ты молодец! Ты так хорош в этом!". Сука, да меня никто никогда не хвалил... — свет продолжал слепить глаза, а по щекам тихо катились слёзы. Чонсу не истерил, хотя по одному его лицу было видно, что он на грани. Парень просто тихо плакал. Он ненавидит Сынмина из-за той ситуации, где они оказались сейчас, признался в зависти Джуёну, потому что не может сдержаться. Он устал терпеть, прикусывать язык и каждую репетицию бороться с желанием выговориться и бросить всё. — Я хотел быть вокалистом, хотел быть звездой. И что в итоге? У меня в группе конченый наркоман, и нас ненавидит половина Южной Кореи. — грудь Чонсу стала всё больше дрожать от нервных коротких вдохов: слезы вот-вот хлынут с новой силой.

— Чонсу, у нас много фанатов за рубежом, они нас не бросят. Большинство тех, кто нас отменяет, даже не Злодеи. — Джуён подошёл ближе и потянул руки через барабанную установку. Он хотел приобнять лидера за плечи и успокоить, но тот сразу начал отбивать кисти макнэ от себя, сильно вертеть головой в отказе и отклоняться. Чонсу оторвал ногу от пола и упёрся пяткой в свой стул, но тот не выдержал и упал вместе с барабанщиком. И тут терпение окончательно лопнуло: репетиционный зал залил откровенно громкий звук плача, больше похожий на истеричный смех. Прижав ладони с лицу, Ким почти бил ногами по полу, отталкиваясь от него и вжимаясь в стенку всё сильнее. Подставка с тарелкой навернулась следом, и тут уже отпрыгнул Джуён, сжавшись в плечах от резкого грохота. Хаос, настоящий хаос и безнадёга.

Когда твой лидер бьётся в истерике, в очередной раз задумываешься, насколько плохо поступил и какой обузой являешься для группы.

Слушать всхлипы и выкрики Чонсу невозможно. Они вызывают скорее агрессию, чем сострадание, и сознание начинает петлять от вывода "я всё испортил" до "какого хрена он винит именно меня". Сынмин спрятал кулак за собственным бедром, но сжимал его до побеления костяшек.

— Хватит ныть. — Од буркнул себе под нос неразборчиво и тихо, но этого хватало, чтобы Чонсу услышал и, подавившись слезами, замолк. Так говорить не стоило: дело могло дойти до драки, но лидер на самом деле замолчал, вытирая слёзы на щеках.

— Все вышли из зала. Репетиция окончена. Сынмин, останься. — Джуён помог Чонсу подняться и тут же ушёл, оставив его наедине с Одом. Так поступили и остальные. Лидер обошёл стул, им же опрокинутый, и сел на пол напротив клавишника.

Они долго молчали: Сынмин просто смотрел в заплаканные глаза Чонсу и тихо надеялся, что забившаяся в рёбрах боль не усилится, иначе он не сможет вести разговор здраво.

— Куда ты пропал в ту ночь? Перед репетицией, когда мы выбрали название. — Чонсу начал говорить первым и, на удивление, спокойно. — Я честно устал строить догадки и терпеть то, как ты корчишься от боли. Давай поговорим.

— Я не принимал тогда. Я не сбежал к Юне или что-то ещё. Тот пик ломки я перетерпел. — Од отвёл руки за спину и упёрся ими в пол. О многих подробностях той ночи стоит умолчать: о встрече с дилером, о Гониле и оставленных ему косяках травы. Чонсу просто не должен слышать об этом, для него эта история будет максимально простой: напился, уснул в баре, проснулся и увидел переписку. — Было очень плохо, я даже на ногах стоять не мог из-за боли и каких-то психических блоков.

— А как ты перетерпел? — шмыгнув носом, Чонсу обнял свои колени и уложил на них голову.

— Слышал, что алкоголь глушит ломку. Так что я напился до бессознательного состояния, вот и всё. — ноги Сынмина медленно опустились, почти прижимая колени к полу в позе лотоса. Он сидел в более открытой позе, чем Чонсу. Руки позади, его грудь ничего не скрывало, как и он сам не хотел больше молчать. Ким же был забитым, обнимая собственные колени. Не подумав, парень сказал слишком многое, о чем жалеет прямо сейчас. Да, он завистливый, но не ненавидит Джуёна из-за этой самой зависти. Хотелось вернуть все слова назад и закрыться, сделать вид, будто ничего не было, но он уже сидел перед Сынмином и начал разговор.

— А что с тобой сейчас происходит? Это не первая репетиция, которую ты срываешь. Разве ломка не три недели длится или как там?

— Это ты на форумах начитался? — Од хохотнул и склонил голову в бок. Они все наивные, не только Джуён. — Всё в разы сложнее. Я тоже их читал, там моё состояние делят на определённые фазы, и от части они правы. Первые три дня самые тяжёлые, но и дальше не легче. Физическая ломка становится психологической. Ты просто думаешь о веществе, о том, что его надо принять. — неожиданно Од начал задирать рукава толстовки. Он наклонился вперёд и показал длинные красные полосы на запястьях и на обратной стороне сгиба локтя. Видно: беспорядочно проводили ногтями, раздирая кожу лишь местами так, что мелкие ранки остались точками и покрылись корочкой.

— И это всё от...

— Да, потому что меня преследует желание обколоться и забыться. А ещё мне позавчера казалось, будто у меня под кожей что-то ползает, или вены шевелятся. Я так и не понял, но не в этом суть. Важно то, что я могу легко сорваться и через месяц, и через два, просто потому что встречу какой-то из своих триггеров. — подходя к этой теме, Сынмин опустил глаза. Опять придётся говорить о ней. О девушке, из внешности которой Од помнил только стройные ножки и небольшую красивую грудь. Лицо — тьма. — У меня это...Юна, моя бывшая. Она подсадила меня на наркотики, а потом сдала компании и СМИ. То, что группа разваливается, тоже мой триггер. Думаешь, мне не больно от происходящего? Когда я в здравом уме, я виню себя каждую секунду, но не могу отвечать за себя, если меня захлёстывает, как тогда...

— Я тебя ударил в тот день. Прости меня, пожалуйста. Я просто не мог смотреть на тебя в таком состоянии. Ты даже на человека не был похож. — Чонсу виновато поджал губы, а Сынмин только рассмеялся. Он не винил лидера за всё то, что произошло в тот вечер, да и сам едва ли помнил все подробности. Если его ударили — он заслужил. Он был конченой мразью.

— Я был, как животное. Согласен. — двигаясь ближе, Сынмин положил руку на плечо лидера и ободряюще сжал. Они сидели так около минуты, пока О пытался подобрать слова. Они оба устали друг от друга, от хейта в интернете. За последнее время на них навалилось слишком многое, и правильно, что они всё же решили просто поговорить. В противном случае, они бы срывались друг на друга каждый раз, пока всем это не надоест. Разговор. Их спас разговор. — Чонсу, пожалуйста, дай мне время прийти в себя. Я не могу написать ни строчки, а каждую ночь просыпаюсь в холодном поту. Гониль-сомбэним сказал, что это нужно пережить. Иначе никак. — Ким только понимающе кивнул, он не знал, что сказать. С одной стороны, он перегнул палку, с другой: они все люди и, кажется, Од его за истерику не осуждал. Оставалось только поговорить с Джуёном о всём произошедшем.

Чонсу встал с места и стал поправлять барабанную установку, расставляя всё на свои места. Стул, тарелки, даже бочка съехала со своего обычного расположения. Сынмин же вставать не спешил, только смотрел за Чонсу и открывал оставленную Гаоном бутылку воды.

— Ты не идёшь? — перекинув плюшевую сумку с вещами через плечо, лидер уже открывал дверь из репетиционной. Пусть Чонсу и был крепким парнем под сто девяносто ростом, он всё равно любил милые вещи: мягкие кофты и сумки, игрушки и значки. А казалось бы, скоро в армию.

— Я останусь на ночь в студии. У меня какой-то творческий кризис, не могу ничего придумать. Может, хоть ночью что-то в голову придёт. Не теряйте. — Чонсу только кивнул и вышел, а Сынмин остался наедине с собой и своими мыслями.

— Джуён. — остальные парни были у двери: Джисок уселся попой на пол, младший вместе с ним, а Хёнджун стоял и бережно держал гитару. — Нам стоит обсудить всё то, что я наговорил. — Чонсу остался у двери и увел руки за спину, виновато поджимая нижнюю губу. И как Ли в глаза смотреть? Он же правда переборщил сегодня, скинув на самого младшего участника группы свои обиды на компанию. К тому же, Джуён был самым эмоциональным и восприимчивым к чувствам других.

— Не стоит, я не в обиде. — Джуён протянул руку Чонсу, чтобы тот помог ему подняться, и, кряхтя, парень встал на ноги, тут же отряхивая джинсы сзади. — Я понимаю твои чувства, так что не стоит извиняться. JYP отыгрались на каждом из нас. Лучше купи мне бургер сегодня. Я голодный. — на фоне тут же мучительно простонал Гаон, прижав ладони к голове.

— Да ты два часа назад ел!!

***

Пол в этом новом офисе был теплым, даже хотелось прилечь и тихонько упасть в сон. Од убрал синтезатор со стойки и положил на пол: ему хотелось подобрать хоть какую-то интересную мелодию, но в голове был лишь белый противный шум, рябью сбивающий любые идеи. Вот, вроде что-то приходило, но через секунду парень осознавал: это вообще-то мелодия из Sticker. Ещё и украсть у кого-то семпл ненароком не хватало.

Если задуматься, раньше у Сынмина таких проблем не было: стоило задуматься над темой, как музыка сразу появлялась, лежала на губах, а фантазия подкидывала наброски текста. Но сейчас не было ничего, кроме бьющихся в голове "снежинок", как в телевизоре со сбитыми настройками. Он сидит в офисе битый час, даже у охранника кончилась смена, а парни из Юфории тем более ушли в общежитие, а Од сидел на полу в окружении синтезатора, тетрадок и карандашей, пока за окном солнце опускалось за океан. В чем искать вдохновение, если краски в жизнь Сынмина добавлял амфетамин? Он возбуждал эмоции, заставлял творить немыслимые вещи, но сейчас парень чист и может только напряженно сверлить взглядом чистый лист, сжимая карандаш в кулаке. Нет, к черту. Раз на инструменте музыка не идёт, может, хоть электрон получится?

Носком отодвинув синтезатор, Сынмин поднялся с пола и собрал все свои вещи. Оставалось только забрать куртку с вешалки и пойти в студию.

Од взял её небрежно, и из кармана вылетели сверток и записка. Парень тут же нервно сглотнул подступившую слюну: в нём заиграла зависимость. Несколько косяков с травой упали прямо к ногам безнадёжного музыканта, идеи которому подкидывало только состояние триппа. Это был не сложный выбор, даже после долгих разговоров с Чонсу, после советов Гониля и просьб Хантера. Он не сможет исправиться, пока чувствует себя бесполезным.

Ещё секунда, и слюна бы побежала по подбородку, но Од всего на секунду берёт себя в руки и поднимает сигареты с пола, долго и пристально их разглядывая, точно одержимый. Хотя, он таким и был. Двинутым на наркотиках идиотом, который тут же забыл о своих друзьях, как появилась возможность употребить. Он себя оправдывал, думая, что так музыка пойдёт легче. А что поделать, если песни, написанные в полной трезвости, больше не нравятся? Уж Сынмин знает: самое лучшее он создаёт именно под несколькими граммами травы. Ни один человек в этом здании, кроме него самого, этого не понимал.

Сынмин откидывается на спинку компьютерного кресла, где обычно сидел музыкальный продюсер. Плотно скрученный косяк покоился между пальцев, и парень разглядывал его со всех сторон, близко-близко поднося к лицу. Вот она — его муза. И никакие девчонки в коротких юбках не нужны, чтобы почувствовать себя прекрасно. Пламя зажигалки резво трясётся в руках, когда Од поджигает косяк и носом вдыхает один лишь дым от травки. Глаза невольно закатывались от удовольствия, а плечи расслаблялись. Почему он не сделал этого раньше? Лёгкие наркотики отгоняли от мыслей об лсд, но возвращали то самое вдохновение. Чёрт, как же это хорошо: вдыхать наркотик сквозь плотно сомкнутые губы. Настоящий оргазм. Плечи обмякали, спина расслаблялась, а в голове оседал приятный туман. Да, в таком состоянии и хочется творить.

Включив ноутбук, Сынмин открыл нужную программу и подключил аппаратуру: небольшой синтезатор на две октавы работал стабильно. Ему хотелось создать лёгкий сэмпл, поджимая косяк губами. С каждым новым вдохом мир наполнялся красками, а в программе прибавлялись звуковые дорожки. В наушниках бит звучал простенько, но этим же цеплял. Как же приятно розовый туман клубился в лёгких, наконец-то Сынмин чувствовал себя способным. Он выжал из себя эти дурацкие партии.

В голову приходила одна песня, кажется, BTS. Юнги ненавидит конверсы, верно? Одежда, Сынмин зацепился за тему одежды. На что он смотреть не может сейчас?

Каждый затяг на вкус, как поцелуй с Юной. У травы своеобразный привкус, даже сладковатый. А как только думаешь о Юне, сразу вспоминаешь её липкий клубничный блеск и короткую розовую юбку... Точно.

Эту идею нельзя упустить. Сынмин выдрал лист из первого попавшегося блокнота, и слова сами вставали в стройные ритмичные предложения. Ему даже не нужно было задумываться, что-то поправлять: мысль просто шла, пока на обрывке бумаги не остались кривые слоги, собранные в неплохой текст.

Ненавижу розовые юбки,

Ненавижу твой спокойный шаг.

Стук каблуков я тоже ненавижу

Твой голос — мерзкий звон в ушах.

Я бы выбросил те розы

И вазы тоже все разбил,

И вот бы все усохли слёзы,

Что по тебе так долго ночью лил.

Я сжал в руке твоё запястье

И забыл всё то, что было до.

Нашу встречу, вечное несчастье.

Мне столько боли это принесло.

Разрушив всё, ты ускользнула,

Как звезды исчезают по утрам,

Но они меня встречают снова,

А с тобой не верю я глазам.

— Сучка. — рассмеявшись на всю комнату, скорее отчаянно, чем весело, Од закрыл лицо руками. Косяк тлел до самого конца и уже обжигал фаланги пальцев, но парень даже не обращал на это внимания, только горло надрывал. Боль сейчас наоборот была только кстати. — Когда же ты меня уже отпустишь. — думать о Юне тошно, но не выложить свои чувства в текст было бы преступлением. Столько историй связано с ней: и первая доза, и первый секс. К счастью, хотя бы первый поцелуй у Ода случился ещё в школе. Эту невинную вещицу девушка с "душой" нараспашку не забрала у него, зато разрушила карьеру. Да, это она виновата. Она научила нюхать до язв под носом, научила глотать таблетки без воды и трахаться на любой поверхности, когда тело сковывал наркотический измор. Её красные волосы, рассыпавшиеся по голым плечам, её голос. Такой девушке можно было бы посвятить десятки песен и альбомов, но Од написал всего один текст, и его отпустило. Наконец-то после сна и короткого стиха ему стало всё равно на Юну. Смех умолк, от косяка остался лишь пепел на руках и столе и маленький ожог. Задрав голову в потолок, Сынмин подпалил вторую сигарету и выдохнул плотный дым вверх, от чего он тут же опадал на лицо. Муть в глазах и голове, кромешная тьма за окном, открытый на ноутбуке проект и музыка в наушниках. Он наконец-то может творить.